Тезисы докладов, присланные на конкурс для участия в конференции

В.В.Запарий, И.И.Васина

Научно-образовательное сотрудничество России и Германии в начале ХХ века

Традиция обучения российских студентов именно в немецких университетах берет начало с петровских времен. В XVIII в. это были, как правило, студенты, изучающие естественные и технические науки. Одними из первых были стипендиаты Императорской Академии наук и художеств М.В. Ломоносов, В.В. Виноградов и Г.У. Рейзер, которых на пять лет отправили в Германию для получения высшего естественно-научного образования в Марбургском университете и овладения горно-металлургическим делом во Фрайбургской горной академии. Позднее количество желающих учиться за границей возрастало.  В начале XX в. в Германии не было ни одного университета, среди студентов которого не числились бы студенты из России. Так, в 1909–1910 учебном году в университетах и государственных инженерных школах Германии обучалось около 3 тыс. русских студентов, что составляло 62,5% от всех иностранцев, учившихся в германской высшей школе.¹⁰²

Из России в Германию отправлялись соискатели высшего инженерного и агрономического образования. В 1897 г. только в инженерных институтах Германии обучалось 500 студентов из России. Согласно данным, в 1909 г. в 10 политехникумах, 2 сельскохозяйственных и 3 горных академиях их численность увеличилась втрое и достигла 1247 чел., или 10% всего контингента студентов этих учебных заведений и 44% той части, что состояла из иностранцев.¹⁰³

Россия богата полезными ископаемыми, поэтому горному делу уделялось особое внимание. Большое количество студентов из России поступали в знаменитую Королевскую горную академию во Фрайбурге: в 1897 г. там училось 80 чел. (30% всех ее студентов), в 1909 г. – 124 чел. (31% всех учащихся Академии и 55,6% учившихся в ней иностранцев), в 1910 г. насчитывалось 143 иностранных студента, из них 67 были выходцами из России (47%).¹⁰⁴ Вследствие особой промышленной направленности нашего региона, Фрайбургская горная академия была популярной у выпускников Уральского горного училища. Одним из самых популярных высших учебных заведений Германии был Берлинский университет. В 1913–1914 учебному году в нем училось 533 студента из России, а в Гейдельбергском университете – 142 российских студента.¹⁰⁵

Каковы были причины желания учиться за границей? Главной причиной для значительной части выпускников российской средней школы являлась невозможность свободно выбрать будущую специальность при поступлении в высшую школу у себя на родине. Только выпускники классических гимназий и малочисленных привилегированных школ имели право поступать во все без исключения высшие учебные заведения и в университеты. Такой возможности были лишены окончившие реальные, коммерческие, технические, сельскохозяйственные училища. Закон не допускал их в университеты. Для зачисления в университет они должны были экстерном сдать экзамены по программе гимназического курса, включая и крайне непопулярную латынь. Такая перспектива прельщала немногих.¹⁰⁶

Еще одной причиной отъездов на учебу за границу была недостаточная развитость отечественной системы высшего образования. Учебные заведения не могли принять всех желающих стать студентами, хотя Россия остро нуждалась в специалистах высшей квалификации. В 1907–1908 учебном году в России насчитывалось 9 университетов (35 тыс. студентов), в то время как в Германии – 21 (49 тыс. студентов), Италии – 21 (24 тыс. студентов), Франции – 16 (31 тыс. студентов), Великобритании – 15 (24 тыс. студентов), Австро-Венгрии – 11 (29 тыс. студентов).¹⁰⁷ На один университет в России приходилось около 20 млн. жителей, в Англии – 2,5 млн., во Франции – 2,8 млн., в Германии – 3 млн. жителей. В России на 1000 человек населения было 1,7 учителя, в США – 5,45 учителя, т. е. в 3 раза больше. При этом на Урале в данный период не было ни одного высшего учебного заведения, несмотря на то, что о его необходимости неоднократно докладывали императору.

Необходимо отметить, что точных данных о численности и размещении уральских, как впрочем, и российских студентов за рубежом нет, т. к. ни одна официальная инстанция в России (в том числе и Министерство народного просвещения) не занималась сбором и обобщением такой информации. Это подтверждает следующий факт. 24 февраля 1916 г. министр народного просвещения П.Н. Игнатьев на заседании Совета министров, посвященном "еврейскому вопросу" в сфере высшего образования, между прочим, сообщил своим коллегам-министрам, что в 1914 г. за границей обучалось 8,5 тыс. российских студентов: 3 тыс. – в Германии, 2,5 тыс. – в Швейцарии, прочие – во Франции, Бельгии и некоторых других европейских странах. При этом министр подчеркнул, что приведенные данные почерпнуты из "частного справочника" (официальные статистические источники отсутствовали).¹⁰⁸ Игнатьев имел в виду изданный в 1915 г. справочник Д. Марголина для поступавших во все высшие учебные заведения за границей, информация которого базировалась на сведениях 1913–1914 учебного года.¹⁰⁹

За границей возобновляли студенческую жизнь и уже дипломированные специалисты, например инженеры, стремившиеся повысить свой профессиональный статус. "Немецкие техники, механики и химики ценятся часто больше, нежели окончившие технологические институты на родине; нередко поэтому русские технологи стремятся по окончании на год-два за границу, именно в Германию", – свидетельствовал корреспондент журнала "Образование" в 1901 г.¹¹⁰

Высшая школа Германии внесла огромный вклад в подготовку кадров высшей квалификации для Урала и Российской Империи в целом. Российская молодежь, по разным причинам отторгнутая отечественной высшей школой, ежегодно, на протяжении второй половины XIX – начала XX вв. пополняла студенческий контингент лучших университетов и народно-хозяйственных институтов Германии, Швейцарии, Франции, Бельгии и прочих стран Европы. В российских высших учебных заведениях численность студентов-иностранцев была ничтожной. Это были, как правило, дети иностранных подданных, для которых наша страна нередко была даже не за границей, а родиной.

Запарий Владимир Васильевич – доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой истории науки и техники Уральского федерального университета им. первого Президента России Б.Н.Ельцина, г. Екатеринбург. Россия

Васина Ирина Ивановна – кандидат исторических наук, Екатеринбург. Россия.

Виктор Деннингхаус

(Люнебург)
«Русские и немцы собратья по несчастью…»

Яков Дитц и поволжские немцы в выборах в Первую Государственную думу
Глубокий политический кризис российской государственности 1905 г. открыл пути к политической деятельности для широких народ­ных масс, в том числе для 400-тысячного населения немецких колоний Поволжья. Колонистская молодежь и малоимущие слои немецких поселенцев впервые громко заявили о своих политических предпочтениях в различных формах – от призывов не платить налоги до изгнания „русских“ учителей из немецких школ. Но что более важно, революционные события 1905 г. знаменовали собой начало широкой «политизации» поволжских немцев, принявших активное участие в кампании выборов в Первую Государственную Думу¹¹¹.

Избирательный закон от 11 декабря 1905 г. предусматривал непрямые многостепенные выборы, оставляя окончательный выбор депутатов за представителями губернских съездов. Данная процедура ставила немец­кое население Саратовской и Самарских губерний в невыгодное положение по отношению к русскому, так как немцы населяли меньшее количество поселков, хотя, как правило, составляли большую часть населения уездов. Это несоответствие привело к составлению сельскими обществами немецких колоний Камышинского уезда (февраль-март 1906 г.) целого ряда петиций к Председателю Совета Министров С.Ю. Витте, в которых колонисты ходатайствовали о предоставлении им возможности отдельного избрания депутатов¹¹².

Однако сепаратное стремление части немецкого электората гарантировать свое представительство в Думе путем введения своеобразной «национальной квоты» не нашло поддержки у наиболее широко и демократически мысливших представителей элиты российских немцев, в первую очередь – у Якова Дитца. Уроженец колонии Починное Сосновской волости, частный поверенный Камышинского уездного съезда и Саратовского окружного суда, Дитц развернул бурную предвыборную деятельность среди населения Саратовской губернии¹¹³. В своих многочисленных статьях и выступлениях он призывал немецких поселян к солидарности с русскими кресть­янами и к сотрудничеству с конституционно-демократической партией. По его мнению, русские крестьяне и немецкие колонисты имели намного больше общих проблем, чем различий, и только объединив свои усилия, могли добиться поставленных целей. Поэтому Дитц активно критиковал идею выделения немецких колоний Саратовского Поволжья в отдельный избирательный округ, считая, что это будет только на руку правым партиям, стремившимся убедить общественное мнение в нелояльности и сепаратизме немецких колонистов¹¹⁴. По его убеждениям, бюрократический гнет, лежащий на плечах русского крестьянина и немецкого поселянина был одинаково тяжелым, поэтому и бороться за свои права они должны сообща. «И русские и немцы собратья по несчастью, и между ними никогда на протяжении 140 лет не было ни вражды, ни антагонизма», – утверждал Дитц¹¹⁵. Наряду с отстаиванием идеи солидарности с русским крестьянством, Дитц признавал и специфические проблемы поволжских немцев, обусловленные их религиозной и национальной самобытностью.

В сложившейся ситуации, когда революционные партии бойкотировали выборы в Думу, политическая программа кадетов, представлявших левое крыло общественного мнения, достаточно адекватно отражало чаяния немецких поселян. Самого большого успеха коалиция немецких колонистов Поволжья и кадетов достигла на сельском выборном съезде Камышинского уезда, где все 14 представителей, избранных на губернский съезд, оказались поголовно членами кадетской партии. Причем все сельские делегаты-немцы, прибывшие на съезд Саратовской губернии, примкнули во главе с Дитцем к «Трудовой группе», чья привержен­ность радикальной земельной реформе привлекала симпатии большинства крестьян.

В результате губернских выборов, от немцев Поволжья депутатами Первой Государственной Думы стали Яков Дитц (Саратовская губерния) и Генрих Шельхорн (Самарская губерния). Дитц в Думе сразу же присоединился к «трудовикам», а Шельхорн остался с умеренными кадетами. В Думе Дитц работал в целом ряде комиссий и участвовал в разработке законопроектов об амнистии, неприкосновенности личности, мировых судьях. В знак протеста против роспуска Думы член ее Преидиума Яков Дитц подписал Выборгское воззвание к гражданам России, призывая их отказаться от уплаты налогов и службы в армии¹¹⁶. Когда 16 августа 1906 г. полиция попыталась арестовать Якова Дитц, произошло крупное протестное выступление колонистов¹¹⁷.

Выборы в Первую Государственную Думу оказались для поволжских немцев самыми активными и представительными¹¹⁸. Большинство поволжских немцев, в противовес их прибалтийским и причерноморским собратьям, не поддержало консервативные монархические идеи, став вместе с русскими крестьянами на сторону общероссийского либерального освободительного движения. Во многом это произошло благодаря деятельности Якоба Дитца. Выборы также продемонстрировали, что центробежный потенциал национальных движений еще не приобрел в годы первой русской революции своего разрушительного качества, и для Российской империи сохранялась возможность дальнейшей эволюции на путях реформирования. Разгон Первой Государственной думы и последовавшее отстранение от активной политической жизни либеральных политиков типа Якоба Дитца положили конец надеждам немецких колонистов на быстрые коренные изменения их жизни.

Документы Крестьянского Поземельного банка условно можно разделить на четыре группы. Первую составляют доклады и отчеты работников (рапорты) Донского отделения банка о проверке немецких колоний и отношении немцев к проводимым мероприятиям в Войске Донском. Вторую – списки имений, принадлежавших австрийским и германским подданным, приобретенных банком согласно законам от 2 февраля и 13 декабря 1915 г. К третьей группе относятся дела о покупке землевладений иностранно-подданных Крестьянским банком, содержащие описи движимого и недвижимого имущества поселений с указанием приблизительной стоимости и планы поселений. К последней группе принадлежат письма и телеграммы с просьбами о приостановке передачи землевладений банку. Она оказалась самой малочисленной, так как немцы зачастую посылали прошения на имя атамана Войска Донского, депутатов Государственной Думы или главноуправляющего банком в Петроград.

Следует отметить, что до начала антинемецкой компании 1915-1916 гг. банк не располагал никакими сведениями о немецком землевладении. В мае 1915 г. им были получены полномочия приобретать движимое и недвижимое имущество немецких колонистов на правах преимущественной покупки¹²⁰. Уже в июне управляющий Донским отделением банка В.К. Черкасов получил секретный циркуляр, предписывавший собирать сведения обо всех случаях продажи земли и имений иностранно-подданных и российских немцев¹²¹.

В июле оценщики банка приступили к обследованию колоний, собирая сведения о названиях и месторасположении колоний, времени заселения и их владельцах, количестве земли и построек, наличие сельскохозяйственного инвентаря, их стоимости и взаимоотношению с местным населением¹²². На основании представленных документов составлялись сводные ведомости по доходности имений¹²³, по числу и размеру владений с округлением в 10, 25, 50, 100, 200, 500 десятин¹²⁴. Статистические данные, собранные оценщиками, дают несколько иное представление о размерах ликвидируемых землевладений, чем мы указывали в своей работе и требуют уточнения¹²⁵. Так, из ведомостей следует, что в мае 1916 г. Донское отделение намеревалось приобрести 313 немецких владений (191992 дес. 1541 кв. саж.) в Таганрогском, Донецком, Усть-Медведицком, Ростовском и Хоперском округах¹²⁶. По Сальскому, Первому и Второму Донским, Черкасскому округам сохранившиеся сведения довольно разрозненны и требуют уточнения. Однако банком была приобретено чуть больше 4 колоний.

Кроме предоставления информации статистического характера оценщики зачастую снабжали свои доклады и отчеты сообщениями о взаимоотношениях немцев с местным населением, о внутренней жизни колоний¹²⁷. Под влиянием антинемецких настроений они писали о недоверии немцев к российским законам и к надеждам на победу немцев над русскими: «Мы посмотрим, кто кого выгонит, вы нас или мы вас»¹²⁸.

Выполняя предписание ликвидационного отдела Крестьянского банка волостными старшинами Л. Гайдсилой, Ф. Жуковым, З. Степуриным и другими были составлены такие документы как: «Списки землевладений, принадлежащие выходцам из Германии», «Сведения волостных правлений о немецких владениях»¹²⁹ и другие. Проведенный нами сравнительный анализ подготовленных представителями банка по данным полиции, мировых посредников и волостных правлений списки владельцев ликвидируемых землевладений выявил многочисленные погрешности при их составлении: разночтения в написании фамилий¹³⁰, населенных пунктов¹³¹, размере землевладений¹³². Факты неполного охвата хозяйств работниками банка, на которых возлагался контроль соответствующих материалов, приведены в докладе генерала П.И. Пименова: «В Ефремово-Степановской волости, по заявлению заседателя 12-го участка, имеется много немецких земель, как мелких, так и крупных владельцев. Но земли эти им не обследованы, мне же было заезжать не попутно»¹³³.

Дела о покупке имений иностранно-подданных Крестьянским Поземельным банком (всего их сохранилось около 40) весьма ценны содержащимися в них описаниями имений и их доходности, планами поселений, сведениями о количестве построек, сельскохозяйственных орудий, машин, скота¹³⁴.Эта информация свидетельствует о товарном характере поселений, ориентировавшихся на производство зерна. Показательно, что при оценке имения обозначалась цена на землю и постройки (дома и сараи), а на сельскохозяйственный инвентарь она не приводилась.

Телеграммы и письма с просьбами приостановить передачу имений банку, поступавшие на имя петроградского управляющего Крестьянским Поземельным банком и впоследствии пересылавшиеся из столицы управляющему Донским отделением в Ростове-на-Дону, важны для исследования тем, что помимо дат получения русского подданства содержат перечисленные просителями имена мобилизованных лиц и вкладов, внесенных на нужды фронта¹³⁵. Нередко жалобы свидетельствуют о допущенных в ходе кампании ошибках.

Таким образом, документы Крестьянского Поземельного банка содержат весьма представительную информацию о времени возникновения и месторасположении немецких колоний, численности поселений и их жителей. Кроме того, они раскрывают направления и методы реализации антинемецкой кампании периода Первой мировой войны, а также реакцию чиновников и немецких колонистов на проводимые мероприятия.
Ерохина Ольга Викторовна, доктор исторических наук, доцент, заведующая кафедрой история и теория общественного развития и права Урюпинского филиала Волгоградского государственного университета.

С.В. Кретинин

(Воронеж)
Немцы Царства Польского на заключительном этапе Первой мировой войны и в первые послевоенные годы: в поисках национальной и государственно-политической иденичности
В годы Первой мировой войны и в период послевоенного мирного урегулирования (1918-1922 гг.) немцы Царства Польского, которые уже на протяжении целого столетия жили под властью Российской империи, оказались вынужденными решать вопрос о своей национальной и гражданской идентичности. В 1915 г. Царство Польское («русский захват» или «Конгрессовая Польша») было оккупировано Германией и Австро-Венгрией, и по Познанским и Тешенским соглашениям был произведен его раздел¹³⁶.

Под германским управлением развернулась общественно-политическая деятельность немцев Царства Польского. Они создавали свои общественно-политические объединения, такие, как образованный в марте 1916 г. в Лодзи «Немецкий союз Лодзи и области» (сам город трижды занимался германскими войсками в 1914 г., и окончательно - в декабре 1914 г. ). По инициативе А.Айхлера в бывшем Царстве Польском выходила «Дойче Лодзер Цайтунг», действовали культурные и общественные организации.

Адольф Айхлер (1877-1945) получил известность среди немцев Царства Польского в период 1905-1914 гг., когда он стал соучредителем и соиздателем (вместе с Людвигом Вольфом) газеты «Лодзер Цайтунг» и др. Параллельно он занимался самообразованием, с уклоном в сторону культурно-исторический штудий, писал статьи на различные темы. В годы Первой мировой войны Айхлер стал одним из политических лидеров немцев в оккупированном Австро-Венгрией и Германией Царстве Польском, соучредителем и основателем ряда общественно-политических и финансово-экономических объединений, например, «Дойче Геноссеншафтсбанка»¹³⁷.

По итогам Первой мировой войны немцы Царства Польского первыми оказались на положении немецкого национального меньшинства в Польском государстве. В бывшем Царстве Польском (Средней Польше) проживало по разным данным от 500 тыс. до 600 тыс. немцев. Метрополией национальных меньшинств Средней Польши и всего государства был индустриальный центр Лодзь. 30% от его населения составляли евреи и немцы. Основная масса немцев была сосредоточена в лодзинской индустриальной области (180 тыс.). Территориально немцы проживали в Калишской области – 25 тыс., столько же в Куявской низменности, еще 11 тыс. в Вартебрухе, в Добринской области – 28 тыс., в Вайхельской низменности – 25 тыс.¹³⁸

Немцы бывшего Царства Польского первыми стали полноправными гражданами Польской республики, войдя в ее состав с самого начала, с 1918 г. Это дало им возможность первыми среди немецких меньшинств адаптироваться к новым условиям жизни. Они первыми делегировали своих депутатов в польский парламент (1919 г.), претендовали в начале 1920-х гг. на ведущие политические роли среди всех немцев Польши, что приводило к серьезным разногласиям с политическими лидерами Познани, Поморья и Верхней Силезии.

Еще под германской оккупацией А. Айхлер создал и возглавил Немецкое объединение Лодзи и округи, которое в декабре 1918 г. было преобразовано в Немецкую народную партию – первую политическую партию немцев в Польше. Но эту организацию польские власти запретили, а Айхлер был арестован, но затем освобожден, и в марте 1919 г. нелегально бежал из страны¹³⁹.

Преемниками Айхлера в качестве лидеров немцев Средней Польши стали Август Утта (Utta), школьный учитель Людвиг Вольф старший (Wolff, 1859-1923)¹⁴⁰ и другой уроженец Российской империи Эдуард фон Беренс (Behrens), который родился под Варшавой, учился в Петербурге, где защитил диссертацию. Затем работал в российском МИДе, но после прихода большевиков к власти бежал в Польшу. В начале 1920-х гг. именно на фон Беренса и лодзинских немцев делали ставку в Берлине, рассчитывая создать единую политическую организацию для всех немцев в Польше. Беренс был согласен выступать от лица не только лодзинских, но и всех немцев Польши, однако на первый план ставил интересы своих соотечественников в бывшем Царстве Польском. В этом крылось основное противоречие между политическими лидерами «русского захвата» и западно-польских земель, Познани и Поморья. Германский консул в Лодзи сообщал в 1921 г. в Берлин, что «не все местные немцы осознают сущность великогерманской политики»¹⁴¹.

Попытка достичь при помощи Германии соглашения о единстве действий всех политических объединений немцев в Польше (август – декабрь 1921 г.) успехом не увенчались. Немцы бывшего Царства Польского настороженно относились к своим «фольксгеноссе» с запада Польши, не желали идти им на уступки, и предпочитали действовать самостоятельно.

Таким образом, в результате Первой мировой войны, немцы Царства Польского после недолгого пребывания под властью Германии и Австро-Венгрии оказались на положении национального меньшинства в Польской республике. Они быстро приспособились к новому статусу, приняв и признав польское гражданство, и оставались большую часть истории Версальской Польши лояльными подданными. Лишь в начале 1930-х гг., после прихода нацистов к власти в Германии, среди немцев бывшего Царства Польского распространяются великогерманские, пронацистские настроения, которые, однако, были гораздо менее выражены, нежели у немцев на бывших германских («восточных») территориях.
Источники и литература:

Archiv der Deutsche Sozialistische Arbeiterpartei Polens (DSAP), 1922-1982 (Sammlung Heike) im Archiv der sozialen Demokratie in der Friedrich-Ebert-Stiftung, Bonn-Bad Godesberg

Bundesarchiv: Abteilung Reich und DDR zusammen mit Stiftung Archiv der Parteien und Massenorganisationen der DDR, Berlin. NS 43 / 31/ Fol.1 Bl. Außenpolitischen Abteilung der NSDAP

Die Dokumentesammlung des Herder-Instituts, Marburg (DSHI). Materiellen Kommission für die Geschichte der Deutschen in Polen e.V.), Nachlässe von August Müller, A. und R. Breyer

Politisches Archiv des Auswärtigen Amts (Berlin). VI Po. Politik 25- Polen (Deutsche Minderheit in Polen, 1918-1939).
Blachetta-Madajczyk P. Klassenkampf oder Nation? Deutsche Sozialdemokratie in Polen 1918-1939. Duesseldorf, 1997.

Heike O. Das Deutschtum in Polen, 1918-1938. Bonn, 1955.

Kotowski A. Polens Politik gegenüber seiner deutschen Minderheit 1919-1939. Wiesbaden, 1998.

Potocki S. Położenie mniejszości niemieckiej w Polsce 1918-1939. Gdansk, 1969.