Тишковская волость. С. Крутой Верегь, Хитцы
жүктеу/скачать 0.76 Mb.
|
| ро8Сказалы: „оце Сухо- млынъ, а це Боломакъ надъ Тышкамы*. Остались воны тамъ дочувать. На другый день пастухы выгналы вивци, и на тимъ мисти, де почувавъ дидъ, лежыть купа земли и яма, де знать стоявъ казанъ. Пастухы знайпілы шисть загубленыхъ мидныхъ грошынъ *)•
Къ западу отъ села на небольшой лѣсной полянѣ есть валы, сажня 2 ширины, съ одними воротами. По преданію, здѣсь жили разбойники, о воторьіхъ разсказывагатъ слѣдуюіцее: „Було въ Рештокахъ днанадцять розбойныкивъ; одынадцять ходить врасти, а дванадцятый, старый отаманъ, глядыгь дому. Ишовъ етовповою дорогою парень, одъ пана посланый. Схватили розбойнивы того парубка и кажуть: „побори нашого ота- мана. Якъ поборышъ ёго, то будешъ отаманъ". Парень дума: „хочъ такъ, хоть такъ смерть*. Узявся зъ ныиъ. Подавсь разъ, побо- рОвъ той старывъ. А вдруге якъ хватывъ, такъ и убывъ. И по- садылы воны тоди ёго на стилъ, важуть: „будешъ нашъ отаманъ Вивъ оставсь и жывъ дванадцять годъ, не выходывъ зъ землявкы. Потимъ сталы ти розбойныкы обижать панивъ, лавки обкрадать. Начальство городске стало жалуваться. Выслали сал- датввъ обвевать, де воны прожывають. И зачувъ отаманъ слыхъ, шо ихъ шукають, каже: „нуте, брацця, убирайтесь зо мною, бо пропащи будемъ". И три пишло мымо, а восимъ зъ ннмъ осталось и выйш.ш зъ Рештовъ у Катеринославсьву губернію. Тамъ отаманъ вазавъ хатцянскому старыву Максиму Сяряку: „есть у Рештокахъ два бересты и повыще ихъ землянка и тамъ гроши есть: мышови (кожани) штаны милочи, а сувна и все у лёху“. Отаманъ пытавъ: „а тихъ трёхъ вы чулы?“— „Чулы, предки розсказували, каже Мавсымъ: йшло тры жинкы у манастырь. Одна йшла вагитною и другый бувъ зъ нею хлопець. И розбойныкы угнались за тими женщинами. Дви скрылысл въ лисъ, а третя пожалила свого хлопця и сана важна и не втевла. Поймали іи и знущалысь зъ ней, потимъ іи заризалн, вытяглы ту дытыну, вотора въ ей и „пидъ рядо- вымъ“ кидали дитину на дуба. Кинули разъ—воно впало, кинули вдруге—воно впало, втрете кинули—завысло. И говорять воны: третёго дня мы пегыбнемъ. А бувъ въ „Глибокимъ* во- завъ Мосигрега и въ ёго була тава винныця невелыва, шо могла зробыть съ пуда водки. И розбойнивы тудн учащали до ёго, а хитцяне дознали, сталы просить Мосигрегу, шобъ да- вавь горилки доволи, а явъ напьются, шобъ въ Хвци давъ знать. И пидобрани булы люди, пишлы туди н аіймали ихъ тамъ. Такъ двохъ убыли зразу, а третёго убыли на роспутти и тамъ вагребли.—За Сыливвою бувъ панъ, що державъ розбой. Людей пошле врасти и самъ пиде. Такъ вони убили у Риз- ныка двохъ воливъ и ’друбалн лопаты, шобъ було шо йисты. Убили свыню зъ ружжа и чоловика того, чія свыня, прибыли. И зайшла жалоба. А зимою украли вони у городиського попа кобылу, в люды бачылы, то посидалы на ін и кобылу у лёхъ затяглы. На утро пипъ оглядивсь, шо нема вонявы. А въ ей одна пидкова перебыта. Зачавъ слидыть. Дбйшлы до двору пана. Потимъ слидѵ нема въ двори. Народа забралось багато, и тоди пипъ ставъ клыкаты: „вось, вось!" И вона заржала. Кынулысь въ лёхъ, ажъ вытягты иже не можна. Увялы, вытяг- лы догѳры ногамы. Та зъ тихъ пиръ якъ пвшла жалоба, и зогналы и пава и людей на ссылку *). Бромѣ вышеприведенныхъ урочищъ, въ Хитцахъ интересны еще по восиомннаніямъ или названіямъ слѣдующія: Знач- ково, вѣроятно бывшее владѣвіе извѣстной фамиліи Значковъ- Яворскихъ; Турова, по вародвому мвѣвію жилище турокъ, вѣрнѣе—туровъ; Ложечына, граница монастырскихъ владѣній по дарственному акту Раины Вишневецкой Мгарскому монастырю 82); Площа, на мѣсгвомъ говорѣ равнина, Пивнева, Дихтярня, Ку- зюбова, Здыхальныця—крутая гора, на которую нельзя взойти безъ задышки, Стриганка, Ваганокъ, Довгый шпыль, въ кааен- номъ лѣсу (бекети)—бывшія монастырскія пасики; тамъ есть еще пасики и вишвикъ 3). Хитцы—самое больше село Тишковской волости. Населе- ніе, достигавшее по мѣстнымъ исповѣднымъ росписями уже въ 1788—1796 гг.—1200 душъ *), состоитъ частью изъ возаковь, частью изъ казенныхъ крестьянъ, бывшихъ монастырскихь. Ко* заки, считающіе себя древнѣйшими мѣстными жителями, ника- *) Приведенные разсказы заіпісаны отъ креегьянъ: Нагоряи- сквхъ, Сиротъ и козака Ф. Копана.
Причина слабаго прироста населенія (геиерь 1800 душъ)— выходъ жителей «на впльный стенъ».кихъ преданій о переселенін не ииѣютъ, изъ крестьянъ только Нагорянскіе объясняютъ, что предки ихъ вышли изъ Любара, новградволынскаго уѣзда, золынской губ- „ Предки тикали писля войнъ и пидійішш пидъ иовастырь, шобъ ихъ не тряыалы". Но типъ, обувь, кустарное производство заставляютъ предположить въ хитцянахъ переселенцевъ изъ Бѣлоруссіи или смеж- ныхъ съ вею малорусскихъ мѣстностей, и когда видишь гдѣ- нибудь на базарѣ или на яриаркѣ высокаго хитцянына съ про- долговатымъ лицемъ, сѣрыми глазами, длинными русыми или темнорусыми волосами, въ лаптяхъ 4;, нагруженнаго ложками, тогда на умъ невольно приходитъ бѣлоруссъ 5). Производство ложекъ, не встрѣчающееся нигдѣ въ лубен- скомъ у. (кажется и ьъ сосѣднихъ), кроиѣ Хитцовъ, создано здѣсь взаимодѣйствіемъ трехъ причинъ: прежде всего безилодіемъ почвы, общимъ почти всему лѣсному участку 6), ватѣмъ обилі- емъ въ старину породъ деревъ, годныхъ для производства ложекъ, и наконецъ наслѣдственностью ремесла, очевидно при- несеннаго въ Хитцы предками настоящихъ жителей изъ лѣс- ныхъ мѣстностей. Число лицъ, занимающихся въ Хитцахъ про- изводствомъ ложекъ, достигаетъ 300 мужчинъ и подростковъ; женщины, конечно, не участвуюгь въ немь. Есть лица, содержащая сенью исключительно издѣліемъ ложекъ. Весной личнаго труда бываетъ недостаточно, и кустари нанимаютъ рабочихъ на 5—О дней для скобленія и выглаживанія ложекъ, съ платой 10 коп. отъ сотни. Кустарь изготовляетъ 30—50 ложекъ въ сутки. Теперь уже замѣтна недостаточность матеріала въ Хитцахъ, поэтому кустари пріобрѣтаютъ годное дерево въ окрест- ныхъ селахъ: Хелепцахъ, Калайдинцахъ и Біевцахъ, иногда въ долгъ, съ разсрочкой и платежомъ по окончаніи работы зимой. Рыночная цѣна ложекъ колеблется, завися отъ времени года, качества товара и способа продажи. Такъ, при продажѣ оп- томъ, 1000 березовыхъ, грушевыхъ и кленовыхъ ложекъ стоитъ 8 руб., а осиновыхъ и вербовыхъ—5—6 руб. Цѣна ложекъ въ розницу: 1 Ѵг—2 коп. ложка, 8—10 коп. десятокь лучшаго ма- теріала и по 1 коп. ложка худшаго. „Бракови, лыси“ ложки, изъ красной вербы, на которыхъ часто бываетъ красная полоса, идутъ только *по 4 кои. десятокъ. Предъ Рождествомъ цѣна на ложки падаетъ до 45 коп. сотня, лѣтомъ увеличивается до 1 р.—1 р. 20 коп. Лучщій ктстарь зарабатываем такимъ образомъ 23—40 к. въ день, худшіб 15 коп., считая цѣну матеріала въ 10 коп. на сотню ложекъ. Мѣстами сбыта ложекъ, какъ и вообще издѣлій изъ дерева, служатъ ярмарки и базары въ оврестныхъ горо- дахъ и мѣстечвахъ. На ярмарку вустарь несетъ тысячи три ло- жевь, да столько-же иа каждый базаръ въ м. Городище. Кромѣ того, вѣсвольво ыѣстныхъ крестьянъ побогаче забираютъ больная партіи ложевъ, тысячъ пятьдесятъ и больше, и сбываютъ ихъ въ южныя губерніи, преимущественво таврическую. Эіи заказчика даютъ кустарямъ задатки въ 2—3 руб., а въ крайности открыиаютъ имъ кредитъ въ нѣсвольво рублей. Ложечное производство проникло и въ мѣствую поэзію. Ой, матинько черешенько! Засыдилась дуже: Колыбъ мене той узявъ, Що ложечкы струже ). и т. д. Но хитцяне нисколько не заботились о правильномъ поль- зованіи лѣсомъ, такъ что „тамъ, де теперъ кононлыща, такый лисъ бувъ, що явъ глянь у гору, то й шапва спада". Старый лѣсъ вишѣлъ зайцами, воторыхъ ловили сѣтяии; птицами, ко- торыхъ иногда мальчики захватывали на яйцахъ, набирая по мѣркѣ послѣднихъ. Въ лѣсу поиадалось въ разное время множество фіаловъ, полуницъ, бѣлыхъ грибовъ, а въ Удаѣ—рыбы. Тогда рыбавъ завинетъ бывало неводь, выберетъ нисколько рыбъ, а остальной уловъ пусваетъ опять въ рѣву. Особенно много попадалось лящей и сомовъ. Теперь рыбы мало, за нею ѣдутъ въ пограничную рыбацкую деревню Лучники, жители которой, наравнѣ съ старыми кличками хитцявъ: „лапотники*, „йижави", прыкладають новую: „жаболупы", намекая на недо- статовъ рыбы въ Хитцахъ. Жизнь вообще была безпечнѣе, при- вольнѣе. Восемь дядьвивъ спрягались, давали по волу, пахали, а по возвращеніи съ поля выпрягали воловъ и выгоняли въ лѣсъ. Волы паслись цѣлый день, гдѣ хотѣли; иногда на третій только день разыскивали скотину. О спашахъ и помину не <Ішо. Содержаніе скотины обходилось дешево; казенный сѣно- косъ дѣлился на души и нанимался за 5 гривенъ или злотъ, навашивали-же на нанятомъ пространствѣ копицъ 15. Старина вообще представляется народу золотымъ вѣкомъ: „Ниде не було такъ добре, якъ у Хитцяхъ.® Все было тогда дешево: „За вин- чанье платылы тоди шагъ, та 2—3 шагы платылы архіерею въ городъ. А потимъ платылы грывню, и казалы люды, шо дорого *). Тоди попы булы доморосли, изъ батька сынъ заходыть, ажъ до Костянтына 4), той уже зайизжый®. При мѣстной церкви, нѣкогда маленькой, крытой тесомь, до послѣдняго времени существовало братство. Начало братства совпало съ закрытіемъ •Онуфріевскаго скита. Оно состояло изъ 15—20 мѣстныхъ во- заковъ и крестьянъ. Попасть въ братчики могъ каждый мѣстный зажиточный хозяинъ, кромѣ неуживчивыхъ, съ общаго согласія всѣхъ брат- чиковъ. Братство поддерживалось, какъ временными взносами братчиковъ въ 2—3 руб., такъ особенно пасѣкой. Она составилась изъ подаренныхъ членами роевъ. „Улья булы велыки якъ жлукто,—не таки мали, явъ наськи*. Пасѣка помещалась въ садку подъ горой, въ которой вырытъ былъ погребъ для ульевъ. Однажды онъ обрушился, и большая часть пчелъ задох- лась. Тогда выкопали другой, которому тоже лѣтъ девяносто. Братской пасѣкой завѣдывалъ поочередно одинъ изъ членовъ— пасѣчниковъ. Ему поручали: „гляды й 6ратенськи“. Доходъ отъ иасѣви шелъ отчасти на церковь, большею же частью на народное угощеніе въ осенній храмовый праздникъ. Къ этому дню братчики сытили медъ, покупали водку, кололи кабана и угощали гостей обѣдомъ. Братство закрылось само собой: „той соби не схотивъ, той соби,—загубили рядъ, такъ и нема.братства*. Послѣднимъ пасѣчникомъ—братчикомъ былъ Демидъ Рѣзникъ. Привольная жизнь совдала многіе праздники, такъ что мѣстная поговорка гласитъ: „якъ хочъ празныкувать, ступай у Хитци“. Между прочимъ сохранилось обыкновеніе совершать каждый годъ два крестнихъ хода на поля: въ маѣ—на озими и во второй половинѣ іюля—на гречки. Не смотря на обиліе праад- никовъ и старую веселую жизнь, нравы въ Хитцахъ строже* чѣмъ въ панскихъ и подгородиыхъ селахъ. Здѣсь былъ послѣд- ній случай обществевной расправы съ деревенской кокеткой, о когоромь очевидцы передаютъ такъ: „Зазнавсь чоловикъ изъ бабою чужою и такъ якъ изъ винчаною ставъ ухажувать. Ёго схватили мужыкы ночной добы, порвали штаны и на ій запаски, звязалы поворозкамы ихъ обохъ. Ти ыайдуть коробочку* а ти видро дране, и бьють и епявають поганыхъ писень, такъ якъ тоди, якъ негарне весилля. Велы ихъ у полицію. Вернулись до жыда; купывъ той зьязаный чоловикъ людямъ повъ- видра, а потимъ ище съ чегвертыну. Дали тій жинци пьять ризокъ, и простылы. Побигла вона до-дому лаючысь, а винъ пивъ съ чоловикамы. Такъ баба не покаялась, приманила до себе другого. Тоди ихъ звовъ водылы, іи привьязалы до его поперека и сорочку іи ниднялы и закрутылы в ище пояса, вы- сикли, десяткивъ три ій всыпалы, а винъ четвертыну куиывъ“ *) ) Прежде ирелюбодѣевъ цовсемѣстно водили во селу, наказывая розгаии, обмазывая дегтемъ или ыедомъ, осыпая иухпиъ и иерь- ями. Такъ было въ Англіи и Германіи въ средніе вѣка (Суйцовъ. Культ, иереж. въ Кіев. Стар. 1889 г. XI, 294), въ Испаніи, гдѣ сводивца Селестпна была «1е ігез ѵесеа етріитасіа» (В. В. Лесе- вичъ. Пронсх. соврем, романа въ Рус. Мысли 1898 г. XI, 54). Даже Мазепа, цо разсказу Огвиновскаго, за ирелюбодѣяиіе былъ высѣченъ розгами, съ ногъ до головы вымазанъ дегтемъ и обсыпанъ пухомъ (Костомаровъ «Мазепа» въ Рус. Мысли 1882 г., I, 11 и 12). Въ 1899 г. въ Лубенскомъ окружноиъ судѣ слушалось дѣло объ истяза- Отъ Хитцовъ вдоль Удая изгибается подковой горная цѣпь, кое-гдѣ покрытая еще отдѣльными осинами, березками и кус- тарникомъ. Дорога вьется по кручамъ надъ самимъ Удаемъ. Надъ рѣкой-же, въ мѣстѣ, гдѣ горы немного раздвинулись, образовавъ площадку, расположена рыбацкая деревенька Лучники, съ 645 жителями, основавшаяся, по мѣстнымъ сказані- ямъ, такимъ образомъ: „Посередъ Удая йе остривъ Садовый, тамъ йе вышни. Ііредкы казали, шо тамъ жывъ- первый жытель Лушныкъ, рыбалка, и випъ завивъ соби садокъ. Видтиль приходу нема зъ Слобидкы *) и одъ Удая, велыки болота х), а вид- силь одъ Лушныкивъ може винъ човномъ переихать до Хыт- цивъ. Въ Хытцяхъ жывъ Хыць. Лушныкъ рыбальствомъ зани- мавсь, а Хыць хлибопашествомъ. Той наловыть рыбы, а сей пашеть хлибъ. Той сёго нагодуе рыбою, а сей того хлибомъ. И до тихъ ’пиръ дожывся, шо велыке стало посемейство. Такъ Лушныкъ тавай перебираться па сей бикъ и выйшовъ на Луш- ныкивську толоку за млывы на Деркачку, де недавно жывъ чоловикъ Собко. Е урочыще Стрыжшка, спустытся круча надъ Удаемъ, тамъ горбыкъ звется Баранка. Тамъ жывъ Баранъ, у ёго булы лёхы и тамъ крадени вещи и клункы зъ гришьмы. Винъ бувъ отаманъ и хотивъ зійты такъ, шобъ не дать деньги товарыству. Такъ ёго товарыство пекло на сковороди. Тоди винъ перейшовъ у Лушныкы зъ Баранкы,—такъ люде поносять ту кручу®. Въ настоящее время населеніе Лѵчниковъ козацкое, одно время здѣсь жилъ панъ Баладуря (Барадулинъ) изъ Слободки съ своими крестьянами, но послѣдніе возвратились въ Слободку, такъ какъ не имѣли надѣловъ въ Лубенскомъ у. Лучники дѣлятся на Рудивщыну, занятую козадкими родами Рудей и Гулаковъ, и Бутъ, въ которомъ живутъ: Швецн, Грабвв, Скребци, Совы Лукьянци, изъ которыхъ одипъ прожидъ 100 лѣтъ и номвилъ вапорожцевъ. Жители небольшого роста, темдо- руси, крѣпво сложены, стригутся въ кружовъ, моды лубе®- свія. Земля плохая, перерѣзана оврагами *)• Въ старину выручала немного винокурни, у Граяковъ, Гулаковъ и Скребцовъ. Затеры бывали пудовъ 5, получалось 3—б ведеръ водки, которую обмѣнивали на хлѣбъ. ' Болѣе важнымъ подспорьемъ мѣстному хозяйству служила рыбная ловля огромными неводами. Всѣ еще помцятъ уловы рыбы въ Удаѣ и Хелепскомъ озерѣ въ 120, 150, даже въ 300 пудойъ. Рыбы оказывалось столько, что ее выбрасывали наледъ изъ хохли руками и везли аотомъ на 12 саняхъ. Теперь количество рыбы уменьшается и остается только вода. „Воды багато та ничого запываты“—говорятъ Лушвиковцы. Еъ югу отъ Крутого» Берега мѣстность понижается до небольшого пригорка, за которымъ среди удайской низины стоять Тишки на пескѣ и солонцахъ, мѣстами кажущихся пятнами саѣга. Удай здѣсь раздваивается: одинъ рукавъ идегъ къ Хит- цамъ, а другой подъ именемъ Рештокъ или Калгана—къ Лукѣ. До основанія въ 1725 г. ) церкви, Тишки были хуторомъ, лучше сказать соединеніемъ хуторовъ; такое хуторное располо* женіе замѣтно еще и теперь. О началѣ села старожилы разска- зываютъ: „Зъ Лохвыци на зааорозцивъ ишлы ляхы и воюва- лысь пидъ Хитцямы на поли. За Коломакомъ *) есть могылы и пересыпь. Въ могыли выкопали дйое пистолей и дви шабли, а у меньшій намысто. Крый Боже, шо у тій могыли есть! Якъ доошш дганщввл. жүктеу/скачать 0.76 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|