Тысяча врачей мира против экспериментов на животных Ганс Рюш

«Я согласен со знаменитыми английскими хирургами, которые официально выступили со своим утверждением, что вивисекция не представляет ценности для человека».

«…Скажу откровенно, нам надо сделать перерыв в эти жестоких экспериментах, чтобы получить взвешенную, беспристрастную, цельную картину того, что происходит в бактериологии… Я не вступил в ряды антививисекционистов, но я обвиняю свою профессию в том, что она дезинформирует людей по поводу жестокости к животным.

Я – и не только я – считаю, что вакцина Пастера от бешенства – это обман. Хваленое лечение дифтерии сывороткой даже в нашей главной больнице признано не всеми врачами… Вся теория и практика бактериологии тесно связана с коммерческими интересами. Берин запатентовал свою сыворотку от дифтерии на Континенте, Кох получил огромную прибыль от туберкулина…»
Сэр Фредерик Тривз (Frederick Treves), директор Лондонской больницы (London Hospital), хирург королевской семьи, специалист с мировым именем в области хирургии брюшной полости, пишет в British Medical Journal (5 ноября 1898, с. 1389):

«Много лет назад на Континенте я проводил разные операции на кишечнике собаки, но разница между собачьим и человеческим кишечником настолько велика, что, когда я приступил к оперированию людей, то обнаружил, что мне мой новый опыт очень мешает, всему надо переучиваться, и единственное, что мне дали те эксперименты – это сделали меня неспособным к работе с человеческим кишечником».

«Меняются времена – меняется мышление. Все большее количество людей, обладающих чувствами и разумом, уже открыли миру глаза на правду, которая была ранее известна лишь немногим. Этот поток будет разрастаться и разрастаться и положит конец, казалось бы, неискоренимому доминированию вивисекции, несмотря на все старания биологов…» (из предисловия к брошюре Голландского Антививисекционного Общества (Dutch Anti-Vivisection Society) «Полезна ли вивисекция для человека» (Is Vivisection of Use to Mankind), 1898)

«Для прогресса медицины в экспериментах на животных нет необходимости; различие между организмом человека и животных ведет к очень противоречивым результатам; боль также всегда увеличивает количество ошибок и скрывает естественные функции… Из всей научной работы вивисекция в наибольшей степени таит в себе опасность ошибок и причиняет вред как с фактологической, так и с нравственной точки зрения» (из Biological Experimentation).

«Я видел большое количество вивисекций. Я видел также ужасное воздействие вивисекции на человека. Я вижу это каждый день и заявляю, что вивисекция – одно из самых больших современных проклятий для ученых. Я пришел сюда только для того, чтобы сказать Вам с научной точки зрения, что вивисекция – страшнейшее проклятие нашего времени. К сожалению, должен сказать, что эта ужасная практика экспериментирования в больницах – не хочу описывать, свидетелем чего мне приходилось быть – безмерно отвратительна. Когда я о ней думаю, то испытываю отвращение к своим коллегам».

«Чтобы предотвратить большую часть болезней, достаточно следовать здравому смыслу и выполнять законы гигиены. Если бы все люди придерживались их, самый обычный человек смотрел бы на лечение сывороткой и вивисекцию как на чудовищную ерунду, которой цивилизация должна стыдиться» (статья в еженедельной газете De Amsterdammer, 17 марта 1898).

Как сообщает Journal of Physiology, некоторые животные прожили после вмешательства 5-6 месяцев, все это время они были заключены в лаборатории, где – доктор Брадфорд это признает – «гигиеническое окружение было не лучшее». Операция сопровождалась жаждой и рвотой: кровотечение иногда длилось неделю.

Эксперименты на голодание. В других экспериментах, когда срок жизни животных был разным, профессор признает, что собаки страдали от жажды, потери аппетита, истощения, слабости – до такой степени, что они шатались и не могли встать – незаживающих язв, кровотечения из десен и т. д., а помимо этих объективных признаков, у них присутствовали явные субъективные симптомы боли.

Эксперименты на голодание проводились на протяжении многих дней подряд, чтобы выявить, какое количество мочевины проходит при таких обстоятельствах. Даже если они не были болезненными, все равно причиняли страдания.

«Выводы», сделанные в ходе этих жестоких экспериментов, никоим образом не пополнили запас практических знаний. Некоторые теоретические заключения оспариваются другими учеными, которые после проведения аналогичных экспериментов пришли к другим выводам. Большая же их часть была уже давно сделана во время клинических наблюдений, и эти процедуры ничего не дали для поиска способов облегчения или лечения болезни Брайта и других почечных болезней.
Доктор медицины Анна Фишер-Дукельман (Anna Fischer-Duckelman):

«Сейчас я добралась до того аспекта медицинских исследований, который мне было труднее всего перенести, а именно, негуманное обращение с бедными пожилыми пациентами, особенно женщинами. Хотя говорят, что в швейцарских больницах ситуация лучше, чем в государственных больницах крупных соседних стран, мне пришлось увидеть множество плохих явлений и даже соглашаться с ними. Всякий раз, когда я сталкивалась с новым примером жестокости и была вынуждена смотреть на него молча, то давала себе обещание непрерывно работать над реформой медицинских учреждений и таким образом избавиться от преследующего меня чувства вины. В государственных больницах убогий менталитет. Самые бедные и лишенные люди используются главным образом как дидактический материал для университетов. Они получают очень мало медицинской помощи по науке. Я работала ассистентом в нескольких больницах. Я старалась вникнуть во все и узнала многие вещи, которые мне ранее казались невозможными» (Naturarzt, №8, 1896).

«Я не думаю, что вивисекционные демонстрации помогали на моих занятиях. Я уверен, что, когда я был вынужден включать в свои занятия данные противоречивые аспекты изучения физиологии, будучи также ограниченным во времени, это естественным образом сказывалась на возможности изучения более простых и полезных областей физиологии, при изучении которых я принес бы больше пользы».

«Жестокость не становится менее жестокой от того, что кто-то называет ее физиологией или бактериологией. Она усугубляется тем, что ее совершают систематически, разными способами, и поддерживают множеством разных способов; такой привилегией не обладают даже мясники, забойщики скота и охотники. Ни один несведущий человек не сможет сделать тысячную часть того, что ежедневно происходит в лабораториях Европы и Америки…»

«Кошке трудно сделать надежную анестезию даже на 10 минут, а у собак она длится меньше, чем у кошек» (British Medical Journal, 7 марта 1896).

«Я видел, как лошади делали операцию без анестезии. Ее четыре ноги были связаны веревкой, один из студентов сидел на голове лошади, другой – на ее горле, третий – на плече, в то время как четвертый оперировал больное копыто, срезая большую его часть. Стоны бедного существа наводили абсолютный ужас».

«Сначала человечество обманывала ложь под личиной религии; теперь весь мир вводится в заблуждение той же самой ложью под маской науки, и против этого есть лишь одно оружие – здравые аргументы. Они учат нас, что истинное излечение болезней и поддержание здоровья заключается в очищении организма от загрязнений и поддержании его в чистоте» (Lotusblueten, 1895).

«Каждый, кто из года в год делает инъекции мышам, морским свинкам, а теперь даже лошадям и баранам и делает свои индивидуальные выводы из таких конкретных случаев, больше не сможет мыслить индивидуально, то есть, правильно оценивать физические и психологические аспекты человеческого организма…» (Arztliche Stimmen uber und gegen das Heiserum, Штутгарт, 1895)

«Бактериология скорее всего придет к неправильным результатам, потому что она относится к человеку так же, как к подопытному животному или как к мертвой почве селекционного аппарата» (Arztliche Stimmen uber und gegen das Heiserum, под редакцией доктора C.Gerster, Штутгарт, 1895).

«Мы не видели, чтобы в лаборатории или где-либо еще использовалась анестезия. Когда мы спросили об этом очень интеллигентных джентльменов, чья обязанность состоит в том, чтобы сопровождать посетителей и обеспечивать их информацией, он ответил, что анестезия не используется, потому что животные привязаны таким образом, что возможность сопротивления исключена, поэтому в анестезии нет никакой необходимости».

«Почему я против вивисекции. Говоря о двойной функции спинномозговых нервов, выдающийся автор этого открытия постоянно утверждал, что при проведении исследований он руководствовался знаниями об анатомии, и что он в принципе против экспериментов на живых животных как для той цели, так для любой другой. Начиная со времени той Комиссии и вплоть до сегодняшнего дня открытия, которые приписываются подобным экспериментальным методам, при дальнейших исследованиях показывают свою несостоятельность, либо же их годность доказывается иными методами.

Наблюдения у больничной койки в противовес экспериментам. Если говорить о враче, искусство медицины лучше всего постигать на практике, путем непосредственной работы вкупе с изучением и размышлениями, но не при экспериментировании на животных. То же самое относится к практической хирургии. Уже давно показана несостоятельность заявлений, что с помощью экспериментов был разработан метод удаления аневризм, из более недавнего то же самое можно сказать про овариотомию и хирургию мозга.

Более «продвинутые» экспериментаторы как будто понимают, что разговоры о необходимости для облегчения страданий человечества лишены доказательности, отказываются от них. Они заявляют, что их единственная цель – получение знаний, и позорят тех, кто придерживается противоположного мнения, будто бы те пытаются задержать прогресс науки. С другой стороны, утверждается, что выполнение таких опытов предназначено для снижения репутации ученых и покрытия бесчестием науки; стеснять надо не науку в должном смысле слова, а тех, кто, прикрываясь знаменем науки, делают произвольные эксперименты на живых животных, не принося реальной пользы физиологии в подлинном смысле или медицине.

Действие лекарств на разных животных дает очень разные результаты, и, за редким исключением, они отличны от того, что бывает у человека. У людей они дают большой разброс вследствие индивидуальных особенностей, а также спиртных напитков. Профессиональные анестезиологи заявили, что результаты тестирования хлороформа на собаках, обезьянах и других животных не имеют смысла и вводят в заблуждение при работе с человеком.

Обманчивые эксперименты. Несколько лет назад я поставил перед собой цель сравнить друг с другом опубликованные заявления вивисекторов, и пока единственное, что я обнаружил – взаимное противоречие, достаточное для аннулирования результатов работы друг друга. Я рад за профессию, к которой имею честь принадлежать, потому что вышеописанной практикой занимается лишь малое число ее участников».

«Новые ученые всегда говорят Вам, что они открыли либо вот-вот откроют. Я как работник здравоохранения в одном из крупнейших округов Англии, не имею оснований считать, что в королевстве есть кто-то опытнее меня в области инфекционных заболеваний человека и животных, и я подтверждаю, что не знаю ни одного открытия, имеющего практическую ценность, которое бы помогло мне при выполнении моих официальных обязанностей или при лечении пациентов. Я не замечал, чтобы вивисекция хоть на йоту помогла развитию такой полезной науки как патология. Как я всегда утверждал, правильное изучение патологии (то есть, науки о заболевании) – это работа в морге и тщательные наблюдения за болезнью у койки пациента.

Я не понаслышке знаком с практикой вивисекции в течение 40 лет. Я хорошо помню первые эксперименты, которые мне приходилось наблюдать, они проводились умелыми руками, но избранная аудитория медиков сочла их жестокими и бессмысленными. Голубей ощипывали, а их мозг замораживали и вращали во всех направлениях. Следующим моим опытом стали собаки в лаборатории лондонской больницы – там этих беззащитных существ разрезали и усугубляли их ужасную боль и страдания инъекциями разных веществ. Прошло 40 лет – и каков результат? Мне не кажется, что мои пациенты получили самую малую толику пользы благодаря жестокости, которую я наблюдал. Я утверждаю, что эта практика не дала полезных результатов, и еще большее количество экспериментальных пыток совершается без каких-либо практических или полезных целей. Они носят академический, сенсационный, чисто гипотетический, а иногда даже театральный характер. Доктор Аддисон (Addison) обнаружил связь между определенным изменением цвета кожи и заболеванием надпочечных капсул без помощи вивисекции. Автор письма имел честь быть ассистентом в клинике, когда в стенах больницы Гай (Guy’s Hospital), а не в вивисекционной лаборатории велась работа над этим открытием. Неясно также, связано ли с вивисекцией выявление связи между болезнью, известной как микседема, и атрофией щитовидной железы (в горле); вместе с тем, когда было сделано это предположение, стало модно удалять вилочковую железу у живых животных всех видов.

Ценные медицинские открытия для человечества свершились не благодаря таким неестественным процедурам. Что здесь требуется от ученого, так это сообразительность и дальновидность».

«Нас убеждают поверить в то, что пытки животных не жестоки, если они производятся ради интересов науки, коммерции, или если ученые «могут дать рациональное объяснение своим действиям»; но такие аргументы оправдали бы убийство и любое другое преступление или варварство. Нам говорят, что подопытным животным вводят хлороформ, эфир или другой анестетик, и они страдают совсем мало или вообще не страдают, но это не так.

Мы считаем, что без экспериментов на животных в науке невозможно достичь прогресса, но на самом деле это утверждение неверно».

«Более 50 лет я занимаюсь изучением действия лекарств как в простых, так и в сложных случаях. Меня пичкали многочисленными сообщениями об экспериментах на самых разных животных, но могу заявить с чистой совестью, что ни разу в этих докладах не содержалось ни малейшего намека, который бы представлял важность в вопросах использования лекарственных препаратов» (Animal’s Friend, Лондон, август 1895, с. 231).