Тысяча врачей мира против экспериментов на животных Ганс Рюш

«Вивисектора можно сравнить с инквизитором, который ищет и раскрывает секреты Природы с помощью самых ужасных и долгих пыток свои жертв, в то время как от палача и от мясника требуют, чтобы смерть была как можно более быстрой… Невозможно отрицать тот факт, что тысячи собак, кошек, лошадей и других животных подвергались самым невиданным жестокостям, до которых может додуматься только человек с его изобретательностью, а их результаты не принесли пользы страдающему человечеству и не привнесли ничего нового в наши знания; наоборот, они подточили нравственные основы людей и сбили с пути получения информации… В вивисекции нет необходимости при обучении ветеринарного хирурга» (из труда «Вивисекция: есть ли в ней необходимость?» (Vivisection, is it necessary? c. 31 и далее).

«Мы можем показать, как используется неосведомленность и доверчивость дилетантской общественности.

Хирург хлороформирует своего пациента. Операция коротка; к тому времени, как пациенту возвращается сознание, она уже завершена… Физиолог тоже делает анестезию своему животному, но чтобы сделать его беззащитным. После того, как его связали и зафиксировали в аппарате – то есть, обездвижили – бутылку с хлороформом убирают, во-первых, потому, что анестезия больше не нужна, во-вторых, потому что в большинстве случаев во время эксперимента требуется нахождение в сознательном состоянии, в-третьих, никто не собирается держать животное под наркозом на протяжении многих часов или дней. Но если аппарата недостаточно для обеспечения полной неподвижности животного (а, к сожалению, это происходит часто), животному для обездвиживания вводят кураре (яд для стрел) через легкие, которые также парализуются, а для поддержания жизнедеятельности используют искусственное дыхание, то есть, вкачивают воздух. Эти две современные операции (введение кураре и искусственное дыхание) делают использование хлороформа совершенно необязательным» (выдержка из доклада Die Verteidiger des Vivisection und das Laienpublikum).
«Но общественность клюет на приманку и послушно преклоняется перед Верховными Жрецами Наук…

Само собой разумеется, что животное можно парализовать, отравлять и ранить, но это не даст нам типичной модели заболевания…»

«…Физиологическое экспериментирование ненадежно и ведет к ошибкам, как и вся физиология. В нем отсутствует необходимая безусловность, которая имеется в экспериментах по физике.

…Если подумать, что изо дня в день вивисекция становится все более распространенной, что каждый день студенты и профессора проводят, как легально, так и нелегально, сотни жесточайших экспериментов, и эти эксперименты часто длятся часами или даже днями, что выжившие после опытов животные не умерщвляются гуманным образом, а оставляются для следующих экспериментов, что значительная неточность результатов подталкивает исследователей с их верой во всемогущество Науки к новым, еще более гнусным экспериментальным процедурам, то появляется чувство соприкосновения с моральным уродством, и лишь те могут его не замечать, кто уже – или еще – не чувствует грани между варварством и нормой…» (из его научного труда Die Vivisection, ihr wissenschaftlichr Wert und ihre ethilische Berechtigung)
Доктор медицины Нагель (Nagel):

«Паразиты безвредны для всех, кто ест чистую пищу и защищает свой организм от загрязненных чужеродных субстанций, потому что паразиты как принудительные проводники законов Природы поселяются лишь при наличии ранее подготовленной грязной территории. Когда маленькие дети ударяются о край стола, они сваливают вину на стол – а взрослые дети не умнее, когда дело доходит до учения об эпидемиях. Разумеется, сыр должен испортиться, прежде чем капризули сочтут его вкусным, а человеческий организм, несомненно, еще при жизни должен загрязниться, до того, как в него вселятся паразиты… Единственные, кто извлекает выгоду из таких теорий – это те врачи, которые робко молчат о вредных привычках своих пациентов или даже замалчивают их вредность и убеждают пациентов, что их болезни свалились на них с неба, подобно таинственным монстрам, и лишь врачи знают пути избавления от них» (в его работе Die Vivisection, heillose Irrwege der Wissenschaft).

«Я с радостью подтверждаю мнение профессора доктора Кларуса (Clarus): вивисекция, болезненные операции на живых животных и увечья, наносимые им, чаще всего дают такие же сомнительные результаты в научных исследованиях, как пытки в юриспруденции» (Encyclopaedia of Medicine, с 228).

«Такую бесполезную и аморальную практику как вивисекция надо запретить. Не следует допускать ее проведения под контролем комиссии».

«Вивисекция, проводимая перед студентами, бессмысленна и вредна. Мне приходилось замечать, что вивисекция доставляет удовольствие некоторым студентам, в которых дремлет садистский инстинкт».

«Вивисекторы – это профессиональные палачи, с руками, залитыми кровью бесчисленных невинных существ, которых медленно и убивали в невероятных мучениях.

Пусть общества защиты животных стоят на страже и не допускают появления в их рядах волков в овечьей шкуре, которые приходят, чтобы вносить раскол, а не объединять.

Слушайте, кто может!»

(Из работы Ein Memento für den Berner und alle in seinen Fusstapfen wandelnden Tierschutzvereine. Автор посвятила ее бернскому Обществу против пыток животных в медицине (Society against Medical Animal Torture).
Доктор Р. Бертон (R. Berthon), Лондон:

«Когда какое-то средство дает неправильные или сомнительные результаты, от него отказываются. Но это не относится к вивисекции, хотя она приводила физиологов к грубым ошибкам, из-за нее у терапевтов и хирургов сформировалось неправильное понимание болезни, и по этой причине они назначали неправильное лечение.

Сколько было исследований по вопросам желчного пузыря, и скольких животных подвергали невыносимым страданиям? Но все полученные теории оказались неправильными. Доктор Легаллиус проводил бесчисленные неудачные эксперименты с целью изучить влияние нервной системы на кровообращение и сделал следующий вывод: «После многочисленных попыток пролить свет на этот непонятный вопрос мне пришлось отказаться от них не без сожаления об использовании столь большого количества животных и трате времени» (Die Gesundheit, Вена, №4, 5 год – «Почему я борюсь с вивисекцией» (“Why I fight Vivisection”).
Уоррен Фриман (Warren Freeman), доктор медицины:

«Поскольку вопрос о том, уменьшила ли вивисекция человеческие страдания или нет, очень неясен, я могу только выступить за полный запрет этой практики».

«Опыты, которые проводят тщеславные человекообразные существа, чтобы вновь и вновь доказать известные результаты, потешить свое самолюбие, ради обучения, не необходимы, и их следует запретить».

«Практика на собаках делает человека хорошим ветеринаром, если вашей семье нужен такой врач. Вивисекция мало что дала для исследования рака – у животных это не то же злокачественное заболевание, какое бывает у человека».

«У меня нет слов для выражения того ужаса, который у меня вызывает вивисекция, хотя я преподаю анатомию и хирургию 30 лет. Она не выполняет никаких целей, которые нельзя было бы достичь иным путем».

«Я считаю, что вивисекция ненаучна. Когда человек производит столь жестокие эксперименты, это свидетельствует об отрыве его сознания от реальности. Пусть настанет день, когда на вивисекцию будут смотреть как на огромную трагедию, которую предписывала неправильно осознаваемая медицинская профессия» (из Rochester League, с. 100).

«Ортодоксальная медицина мирится с неправильным образом жизни и стремится восстанавливать здоровье, не меняя принципиального положения дел. Здоровья так нельзя достичь. Вивисекция не имеет философии, этики, широты мысли. Поэтому с течением времени она исчезнет».

«Как мы можем быть уверены, что, пытаясь защититься от одной болезни, мы не снижаем способность противостоять другим болезням? Вакцинация уже доказала эту опасность – ее широко применяли в течение почти ста лет, прежде чем выяснилось, что она часто вызывает энцефалит со смертельным исходом».

«Если говорить о моем мнении по поводу экспериментов на живых животных, я полностью разделяю позицию своего старого друга, лорда Мойнихэна (Moynihan), о которой он говорил в одной из своих речей:

“Даже у ближайших к человеку животных организм состоит у иных тканей, нежели у человека, и подвержен иным воздействиям; в этих случаях невозможно сравнивать влияние окружающей среды; и, самое главное, сознание человека гораздо более сложное, чем у самых высокоразвитых животных”».
Р. Филдинг-Гульд (R. Fielding-Gould), магистр гуманитарных наук, доктор медицины, член Королевского Общества врачей:

«…Жестока ли вивисекция? Мы имеем достаточно сведений – конкретных примеров здесь приводить не будем – что вивисекционные эксперименты ежегодно причиняют бесчисленным животным самые сильные и длительные страдания. Этот факт признан Медицинским Исследовательским Советом (Medical Research Council), и о нем свидетельствуют публикации самих вивисекторов.

Несмотря на то, что в медицинской профессии господствует практика подавлять независимое мышление, находится немало медиков, которые имеют смелость публично осудить вивисекцию не только из соображений ее ненужности, но и из-за ее чаще всего проявляющейся способности вводить в заблуждение».
Ричард Х. К. Хоуп (Richard H. K. Hope), член Королевского Общества хирургов, лицензиат Королевского Общества врачей:

«Мои взгляды есть сама простота: обязанность человека – спасать, а не эксплуатировать животных. Поэтому, даже если бы вивисекция была необходима – в чем я сильно сомневаюсь – это наиболее обманный, антигуманный и антихристианский грех».

«По моему убеждению, в вивисекции отсутствует необходимость, и она жестока. В ней нет нужды, потому что сейчас у нас уже достаточно знаний о причинах болезней, и если применить их на практике, можно ликвидировать около 80% болезней. Опыт жизни людей, например, хунзов в северо-западной Индии, показал, что правильный образ жизни и питания вкупе с правильным ведением сельского хозяйства формирует крепкий организм. В этом племени совершенно неизвестны самые распространенные болезни цивилизации. По-моему, вивисекция жестока еще и потому, что не имеет совершенно никаких оправданий».

«Отмена рабства, травли медведей, петушиных боев произошла, благодаря решительности и храбрости отважного меньшинства. Сегодня очень мало кто – если вообще такие люди найдутся – попробует поставить под сомнение необходимость такого законодательства; тем не менее, в свое время почти все, в том числе и Церковь, входили в состав оппозиции. То же самое происходит с антививисекционным движением. Его успех не следует измерять числом членов или числом нынешних достижений, какими бы они ни были важными, так как оно призвано влиять на закоренелое в невежестве, упрямое, хоть и на самом деле не безнравственное общественное сознание и понимание, которое когда-нибудь станет более здравым».

«Я считаю, что вивисекция ненаучна. Да настанет день, когда на вивисекцию будут смотреть как на великую трагедию, происходившую по вине непросвещенной медицинской профессии, на чьих плечах лежит такая огромная ответственность».

«Практика вивисекции ведет к принятию тезиса, что болезнь – нечто естественности и неизбежное, и освобождает человека от чувства ответственности с помощью производства животных противоядий, сывороток, антибиотиков и использования подавляющих лекарств – таким образом, поощряется бегство от жизни. Следовательно, она не только деградирующе действует на человека. Это жестокость не только к животным, погибающим в вивисекционных исследованиях, но и к людям. Вот почему вивисекция глубоко аморальна, и ее следует законодательно запретить».

«Помимо этики и жестокости, существует еще одна причина для осуждения вивисекции. Меня не впечатляют заявления вивисекторов. По сравнению со временем, финансами и умственными затратами, уходящими на работу, отдача бывает очень мала. Я считаю, что если бы столько же внимания уделялось личной гигиене и образу жизни пациента как причине болезни, медицина достигла бы гораздо большего успеха».

«Заявления, что животные не имеют прав, – это пережиток варварских времен, эпохи петушиных боев и травли медведей. По-прежнему существуют разные формы жестокости, и вивисекция все еще не контролируется. Животные способны испытывать боль и страдают во время этих экспериментов, часто возмутительных».

«Вакцины, сыворотки и иммунизация – исключительно грубые методы профилактики болезни: они основаны на неверном представлении, что причиной болезни являются возбудители, хотя на самом деле возбудители – не что иное, как результат нарушенных функций организма. Избавиться от предрасположенности к болезни можно только с помощью улучшения состояния организма, а этого можно достигнуть естественными методами лечения вкупе с гомеопатическими препаратами. Современное введение в организм огромных доз возбудителей и продуктов из них – варварская процедура, которая имеет долгосрочное действие».

«Как человек, обладающий длительным и обширным опытом работы, имеющий специализацию в более, чем одной отрасли медицинской науки и поддерживающий связи с ее ведущими представителями, я считаю своим обязательным долгом выразить свой протест со многими другими врачами (при поддержке разных руководителей от нашей профессии) против совершаемых во имя науки не только в нашей стране, но и во всем мире жестокостей к безмолвным созданиям».

«Я изучаю вопрос вивисекции 35 лет и считаю, что эксперименты на живых животных все дальше и дальше отводят медицину от настоящего лечения пациентов. Я не знаю ни одного случая экспериментирования на животных, когда бы это было полезно для продвижения медицинской науки, еще меньше мне известно об экспериментировании на животных, которое могло бы быть необходимо для спасения человеческой жизни».

«Не могу не выразить свой ужас из-за того, сколько пыток совершил доктор Брачет (Dr. Brachet). Курс физиологии, в ходе которого животных подвергают агонии для демонстрации известных фактов – это позор для страны, позволяющей такое».

«Сэр Чарльз Белл (Charles Bell), открыватель индивидуальных функций нервов, сказал: «Эксперименты никогда не были методом совершения открытий». Джордж Гренвиль Банток (Geroge Granlville Bantock), известный гинеколог и акушер, говорил, что никогда не видел ни одного эксперимента; профессор Лоусон Тейт (Lawson Tait), выдающийся хирург своего времени, заявлял, что вивисекция часто сбивала его с толку, она нисколько не помогала. Сэр Фредерик Тривз (Frederic Trevers) обнаружил, что его эксперименты на собаках сделали его неспособным работать с человеческим кишечником – столь велико различие между человеческим и собачьим кишечником.

Я считаю, что медицина и хирургия ничего не получила от вивисекции, что как метод исследования она в принципе бесполезна и сбивает с толку. Я не высказываю мнение, а констатирую факт, когда утверждаю, что не существует таких “триумфов вивисекции” как антитоксин от дифтерии, вакцинация Пастера от сибирской язвы, бешенства и т.д. – выдающиеся врачи и хирурги, сами сторонники вивисекции, отрицают их пользу. Вивисекция не дала абсолютно ничего такого, что было бы единодушно признано даже самим вивисекторским сообществом как полезное для «страдающего человечества».
Фредерик М. Коллинз (Frederick M.Collins), доктор медицины, специализирующийся в альтернативной медицине, Декан Первого Национального Университета Натуропатии (First National University of Naturopathy):

«Вивисекция – позор современной цивилизации. Страдания, которые приходится испытывать животным во благо так называемой Науки, ужасны. Ученые со всей своей вивисекцией и экспериментами на собаках еще не добыли даже малого количества фактов, полезных для избавления человеческой расы от болезней. В США свыше 9000 больниц, в них – более 1857000 койко-мест и 153000 врачей, вместе с тем, среднее ежедневное число больных по стране превышает 2 миллиона человек.

Помогла ли им вивисекция?»
Роберт Белл (Robert Bell), член Королевского Общества хирургов, вице-президент Международного Общества онкологических исследований (International Cancer Research Society):

«Экспериментируя на животных, невозможно сделать какие-либо удовлетворительные выводы по поводу онкологии у человека…

Вивисекция собак никогда не представляла и ни в коей мере не может представлять даже малейшую ценность для исследования природы и лечения рака. Единственный метод исследования, который давал удовлетворительные результаты, связан с клиническими наблюдениями, и я убежден, что эксперименты на животных – это способ воспрепятствования научному прогрессу».
И. Х. Хоукс (E.H. Hawkes), доктор медицины:

«Я считаю, что вивисекция до такой степени притупляет нравственные чувства, что становится серьезной движущей силой для воспитания преступников».

«Лишь в очень малом количестве операций животное находится без сознания, благодаря действию эффективных анестезирующих препаратов, таких как хлороформ и эфир; и даже когда эти препараты используются, во внимание принимается удобство экспериментатора, а не жертвы, и анестезия часто носит неполный характер; жертву могут «успокаивать» путем введения таких лекарств как морфий, хлорал, кураре и т.д. – они не являются настоящими анестетиками, при их использовании мышцы становятся неподвижными, но чувствительность сохраняется. Во многих случаях жертвам приходится терпеть продолжительные и часто сильные страдания без шансов на их облегчение через анестезию, то есть, когда операция происходит под наркозом, но животное после нанесения хирургических увечий или вскрытия оставляется в живых для дальнейших наблюдений в течение дней, недель или даже месяцев; во время этого периода оно может испытывать сильные муки; то же самое можно сказать про все случаи привития болезней, при которых последующие страдания бывают такими же значительными».

«Делать попытки самообмана и обмана других, заявляя, что животное под действием кураре не испытывает боли, – это не что иное, как лицемерие».

«Ни на секунду не могу себе представить, что вивисекция не вызывает боли и страданий».

«У меня есть опыт вивисекции птиц, лошадей, лягушек, кроликов и особенно собак, и могу утверждать, что ввести животному анестезию, чтобы лишить его чувствительности – практически невозможно».

«Каждый нормальный человек содрогается от вида и запаха крови и испытывает отвращение к кощунственному трепету, которое у тех личностей есть признак удовольствия. Я видел жуткий взгляд их глаз, в котором выражается ликование и гордость за пролитую кровь, и в котором можно прочитать удовлетворение от грядущей выгоды – от материальных вознаграждений или славы».

«Заявления, которые время от времени приходится слышать от вивисекторов, об отсутствии жестокости к животным, нельзя считать правильными, потому что есть сотни случаев, когда имеет место самая страшная жестокость к животным…

Редко предпринимаются попытки сделать полную анестезию животному, такую, чтобы привести его в бессознательное состояние. В заявлении перед Королевской Комиссией (Royal Commission) указывается, что мнение, будто бы во время эксперимента живое животное находится в бессознательном состоянии, благодаря действию анестезии – величайшее заблуждение.

Когда анестезия препятствует получению нужного результата – а такое происходит в половине случаев – обезболивания не производится.

Известно, что о неправомерности вивисекции и о том, что ее жестокость выходит за грани, говорят люди, занимающие очень высокие должности, например, физиологи. Для нашей национальной морали очень опасно то, что эти варварства совершаются уважаемыми людьми, которыми все восхищаются. Очевидно, ожесточение сердца врача может отразиться на его пациентах и вылиться в нечуткое лечение. Тот же самый настрой, который превалирует в экспериментах на животных, близких к человеку, может подтолкнуть врача к проведению опытов на пациентах».
Выводы
Множество мнений медиков – лишь примеры из гораздо большей подборки – представленные в той книге, могут показаться антививисекционистам воодушевляющими: они – свидетельство того, что количество специалистов, считающих экспериментирование на животных не просто бесполезным, но также способным ввести в опасное заблуждение, гораздо больше, чем можно было ожидать. С другой стороны, это может и вызвать уныние, так как показывает, что всё говорящееся сегодня, было сказано ранее, сбылись все мрачные предсказания, которые в XIX веке делали действительно компетентные, честные и смелые врачи, например, Хэдвин из Глостера, в то время как все невероятные предсказания лабораторных крикунов, пустых «научных» журналов и аккредитованных «медицинских корреспондентов» оказались не чем иным, как напыщенным хвастовством. Но, тем не менее, не произошло отмены и даже сокращения количества путающих экспериментов на животных. На официальном уровне не имели места никакие, даже малейшие улучшения и пересмотр взглядов. Чтобы держать общественность в неведении по поводу индустрии, которой обязаны органы здравоохранения и СМИ, появляются новые трюки – трюки, рассчитанные не на обуздание новых прибыльных лекарств и болезней, а на их рост.

Особенно вредят делу отмены экспериментов организации за права животных, которые за последнее время обращают на себя большое внимание прессы – их либо возглавляют пусть и честные, но неквалифицированные люди, либо они перешли в руки индустрии или же могли быть ею изначально основаны. Они нарочно все разговоры о вивисекции сводят к философии и, таким образом, скрывают невероятное количество медицинских свидетельств в пользу быстрого отказа от нее. Только научные аргументы могут привнести изменения на политическом, то есть практическом уровне.

Таким образом, проблема, касающаяся не только антививисекционистов, но и всего человечества (если оно хочет выжить), заключается в том, чтобы сломать невидимую стену цензуры, построенную злыми силами. Надо найти выход.

Эта проблема затрагивает не столько силы тьмы, сколько само человечество – большинство людей неспособно понять правду, пока не становится слишком поздно.

Как писал Альберт Эйнштейн в письме из Принстона от 10 апреля 1938 года своему румынскому другу Морису Соловайну (Maurice Solovine): «Каждым веком правит мода, и большинство людей не способны видеть тиранов, управляющих ими».

В этой книги CIVIS предприняла попытку показать некоторых тиранов, о которых говорил Эйнштейн.