Том II филологические и юридические науки алматы — астана — баку — гродно — киев — кишенев — коламбия люденшайд — минск — невинномысск — ташкент — харьков — элиста 2010

1. www.pvlast.ru/archive/index.519.php

2. www.vorle.ru/events/e11229901

3. Данилин Павел, Крышталь Наталья. Инновационный путь России // «Европа» - 2008 – С. 48-53

Академия ФСИН России, г. Рязань, Россия

e-mail: smb-m@yandex.ru
Доверительное управление имуществом – новый, еще недостаточно изученный и развитый, институт российского права. До сих пор отсутствует единое мнение среди историков права относительно места и времени зарождения гражданско-правового института доверительного управления имуществом.

Следует отметить, что доверительная собственность возникла из идеи «расщепленной» собственности. Данное утверждение по мнению ряда авторов берет свое начало в римском праве. Так, Скловский К.И. считает, что «расщепленная собственность возникла в средние века благодаря усилиям глоссаторов (толкователей римского права), искавших в классическом праве обоснование феодальным юридическим формам и среди них главной, давшей название всему строю – феоду. В качестве такого основание был избран узуфрукт (usufructus)… На базе узуфрукта была создана расщепленная собственность, когда по поводу одной вещи (прежде всего земельного участка) возникало два права собственности – высшее и низшее…»[1, с.72].

Однако данная точка зрения не у всех находит поддержку. Так, многие авторы выделяют своеобразие английской правовой системы, благодаря которой стало возможным появление института доверительной собственности. Г.Ф. Шершеневич, исследовав правовую систему Англии, указывает: «Развитие английского права шло самостоятельным путем, независимо от римского…история источников права в Англии тесно связано с историей судебной организации»[2, с.36].

Благодаря специфичной судебной системе средневековой Англии и понятию «расщепленной собственности» достаточно быстро начал развиваться институт доверительной собственности.

Английское право разделялось на общее и право справедливости. Английские суды руководствуются при разрешении споров «правом справедливости». И это самое «право справедливости» противопоставляется «общему праву». Если «суд общего права» признавал собственником определенное лицо, что нарушало права других лиц, «суд справедливости» мог признавать это лицо доверительным собственником в пользу третьего лица.

«Право справедливости» известно только английской правовой системе. И элементом его является «доверительная собственность». Сущность «расщепленного права» заключается в том, что собственниками считались и то лицо, в пользу которого установлено управление и тот, кто должен был управлять имуществом. Лицо, в чью пользу осуществлялось управление, считалось собственником на основе «права справедливости», а тот, кто должен управлять имуществом, считался собственником на основе «общего права».

Таким образом, существо отношений доверительной собственности (траста) заключается в том, что одно лицо – учредитель доверительной собственности, собственник имущества, передает свое имущество другому лицу – доверительному собственнику для управления в интересах указанного им лица – бенефициара.

Теперь обратимся к законодательству Российской Империи, Советского Союза и современной России.

Гражданское, семейное, наследственное законодательство Российской Империи включало нормы об управлении чужим имуществом. В частности, они являлись частью таких институтов, как опека и попечительство, наследование, несостоятельность должников. В XIX в. существовало три способа призвания к исполнению опекунских обязанностей: по завещанию, по закону и по назначению. На опекуна возлагались две основные обязанности: попечение об особе опекаемого и управление его имуществом. При осуществлении управления имуществом опекун мог совершать некоторые действия по своему усмотрению, другие – с разрешения опекунских установлений (дворянской опеки или сиротского суда), а в особых случаях – с разрешения Сената. В частности, на сделку по продаже недвижимого имущества требовалось разрешение Сената. Данные правоотношения частично были заимствованы из римского частного права, где имелись нормы в разделе обязательственного права и семейного право «о ведении дел по должности». Одним из случаев такого «ведения дел» является опекунство: «…опекун обязан не только управлять имуществом, но и исполнять по отношению к питомцу обязанности главы семейства»[3, с.224]. Таким образом, дореволюционному российскому гражданскому праву были известны случаи управления чужим имуществом. Однако развитие института доверительного управления затрудняли сначала крепостное право, а затем – войны и революции начала XX в.

В гражданском праве советского государства были предусмотрены нормы, закрепляющие управление чужим имуществом, но они оставались лишь в рамках других гражданско-правовых институтов.

В советскую эпоху в гражданских кодексах РСФСР 1922 и 1964 гг. были предусмотрены нормы, регулирующие правоотношения управления чужим имуществом. Однако они не нашли широкого распространения прежде всего потому, что гражданско-правовая доктрина советского периода признавала «единым и единственным собственником – советское государство».

В начале 90-х годов XX в. во всех сферах жизнедеятельности российского общества происходили радикальные перемены. Реформировалась политическая система, воздействие на экономику осуществлялось посредством рыночных рычагов. И именно в период реформ, когда всенародным голосованием 12 декабря 1993 г. был принят Основной Закон Российской Федерации (Конституция РФ), издан Указ Президента РФ от 24 декабря 1993 г. № 2296 «О доверительной собственности (трасте)». Здесь следует отметить, что впервые термины «доверительная собственность», «траст» были упомянуты в Законе РСФСР 1990 г. «О банках и банковской деятельности в РСФСР», где было указано, что банки вправе привлекать и размещать средства и управлять ценными бумагами по поручению клиентов (доверительные (трастовые) операции). Однако, как полагают многие авторы, появление такой нормы объясняется стремлением законодателя приблизить правовое регулирование банковской деятельности в России к мировым стандартом, т.к. понятие трастовых операций или трастовых сделок не существовало.

Предпосылками возникновения в гражданском праве России доверительного управления имуществом являлись:

1. 
   необходимость заключить в правовые рамки стихийно складывающиеся под влиянием зарубежного опыта экономические отношения;
   
2. 
   поиск новых форм управления государственным имуществом (Указ Президента РФ от 1 июля 1992 г. «Об организационных мерах по преобразованию государственных предприятий, добровольных объединений государственных предприятий в акционерные общества», где различным ведомствам предлагалось передавать акции, находящиеся в государственной собственности, в доверительное управление «траст»);
   
3. 
   наличие определенного опыта в регулировании отношений с участие м лица, управляющего имуществом в чужих интересах[4, с.32].
   

Но попытка искусственного перенесения «траста» на российскую почву не удалась, институт доверительной собственности оказался нежизнеспособным в условиях нашей действительности. Вместе с тем именно нормы данного Указа стали предшественниками создания нового типа договорных обязательств – договора доверительного управления имуществом. Впервые он был включен в часть первую Гражданского кодекса РФ (п. 4 ст. 209 ГК), согласно которому собственник может передать свое имущество в доверительное управление другому лицу (доверительному управляющему). А в последующем в ГК РФ была включена глава, посвященная договору доверительного управления имуществом (глава 53 ГК РФ).

Договор доверительного управления имуществом – это договор, по которому одна сторона (учредитель управления) передает другой стороне (доверительному управляющему) на определенный срок имущество в доверительное управление, а другая сторона обязуется осуществлять управление этим имуществом в интересах учредителя управления или указанного им лица (выгодоприобретателя). При этом передача имущество в доверительное управление не влечет перехода права собственности на него к доверительному управляющему (п. 1 ст. 1012 ГК РФ).

Правовая конструкция данного договора носит обязательственный характер, и он может быть отнесен к категории гражданско-правовых обязательств по оказанию услуг, т.к. в качестве услуги можно квалифицировать действия доверительного управляющего по управлению доверенным ему имуществом в интересах собственника (учредителя доверительного управления) или назначенного им лица (выгодоприобретателя). Доверительное управление имуществом – один из способов управления не на административных началах (право хозяйственного ведения), а на началах гражданско-правовой ответственности перед собственником.

Договор доверительного управления имуществом – новый институт российского права, представляющий собой самостоятельный вид обязательств. Справедливо предположить, что в условиях стремительно меняющейся российской действительности институт доверительного управления имуществом ждет дальнейшее развитие.
Использованные источники

1. Скловский К.И. Собственность в гражданском праве. – Ставрополь: Дело, 1994. – 511с.

2. Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. Девятое издание. – М.: Бр. Башмаковых, 1911. – 851с.

3. Профессор Барона. Система римского гражданского права. Перевод Петражицкого Л. с пятого немецкого издания. – Санкт-Петербург: Склад издания в книжном магазине Н.К. Мартынова, 1899. – 260с.

4. Михеева Л.Ю. Доверительное управление имуществом. – М.: Юристъ, 1999. – 175с.
Обзор изменений внесенных в ФЗ от 08.02.1998 № 14-ФЗ «Об Обществах с ограниченной ответственностью»
Мазницына.А.В.

Донской юридический институт, г. Ростов-на-Дону, Россия

(юридический факультет, 3 курс)

e-mail: Anastasiya_dui@mail.ru

С 1 июля 2009 года вступили в силу масштабные изменения в законодательстве об обществах с ограниченной ответственностью, которые были внесены Федеральным законом от 30.12.2008 № 312-ФЗ и являются самыми крупными в новейшей истории законодательного регулирования деятельности ООО. Они коснулись 36 из 59 статей Федерального закона от 08.02.1998 № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» (далее - ФЗ об ООО) и всех без исключения положений Гражданского кодекса РФ, посвященных ООО. Кроме того, в связи с указанными изменениями ряд корректив был внесен в Федеральный закон от 08.08.2001 № 129-ФЗ «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей» и в Основы законодательства РФ о нотариате (утв. ВС РФ от 11.02.1993 № 4462-1).

Столь существенные изменения ФЗ об ООО внесли коррективы в привычный порядок функционирования указанных хозяйствующих субъектов.

Нововведения затронули значительную часть аспектов, определяющих правовой статус ООО, и в своей массе, направлены на укоренение законности в сфере применения норм об обществах с ограниченной ответственностью: устранены некоторые противоречия внутри ФЗ об ООО; закреплены положения, направленные на борьбу с фирмами-«однодневками»; разработаны нормы, имеющие антирейдерскую направленность. Это выразилось во внесении значительных изменений в регулирование процедур по переходу доли участников ООО.

Нормы, посвященные возможности отчуждения долей третьим лицам, участникам общества и самому обществу, в целом, остались неизменными. Сохранено и преимущественное право покупки доли или части доли участниками общества. Как полагает Т.Бойко, это позволит участникам приобретать лишь ту часть предлагаемой доли, которая необходима им для достижения тех или иных целей, например, для установления корпоративного контроля над обществом[1]. Порядок осуществления преимущественного права и срок определяются действующим законодательством и положениями устава общества. Кроме того, уставом может быть заранее определена цена покупки доли как в твердой денежной сумме, так и на основании одного из критериев, определяющих стоимость доли (стоимость чистых активов общества, балансовая стоимость активов общества на последнюю отчетную дату, чистая прибыль общества и т.д.).

Самым важным нововведением законодательства является обязательство по нотариальному удостоверению сделок, направленных на отчуждение доли или части доли участника. Несоблюдение формы сделки влечет ее недействительность. Нотариальное удостоверение не требуется только в некоторых случаях, определенных законодательством и касающихся перехода доли к обществу или другим участникам общества.

Это нововведение можно оценить как положительное по следующим причинам: по новым правилам нотариус должен осуществлять контроль за документами и чистотой сделки. В настоящее время ФЗ об ООО предусматривает проверку нотариусом полномочий лица на распоряжение долей, а также возлагает на последнего обязанность в трехдневный строк уведомить регистрирующий орган о совершении сделки [2]. Кроме того, в связи с дополнительными полномочиями гражданская ответственность нотариуса возросла. Так закон ввел поправки и в законодательство о нотариате [3] , теперь нотариус отвечает за последствия заверенной им сделки и ущерб, если таковой был причинен предприятию вследствие проведенных действий.

По мнению Д.Новака, законодатель выбрал нотариальное удостоверение сделок по отчуждению долей с возложением на нотариуса функций взаимодействия с регистрирующими органами для повышения устойчивости экономики в сегменте ООО, то есть усилить борьбу против так называемых «фирм-однодневок».[4]

В то же время введение нотариальной формы имеет следующие отрицательные моменты, такие как личное присутствие сторон для подтверждения сделки, заполнение дополнительных документов и возрастание в несколько раз расходов. Прежде всего, это удорожание

процедуры заключения сделок по отчуждению долей общества, связанное с необходимостью уплаты пошлины нотариусу.

Как отмечается в научной литературе, гораздо более весомым недостатком является вынужденное ограничение свободы договора, обусловленное навязыванием жесткой конструкции нотариальной формы сделки и практически немедленного (в течение трех дней) приведения ее в исполнение нотариусом. Такая жесткость правового регулирования не позволит заключить договор с отсрочкой исполнения, когда у сторон имеется интерес задержать момент перехода доли к приобретателю или поставить такой переход в зависимость от наступления какого-либо условия[4].

На мой взгляд, в целом принятые поправки можно назвать прогрессивными и улучшающими правовое положение обществ с ограниченной ответственностью, защищающие интересы как участников обществ, так и их кредиторов.

1. Т.Бойко. Новый этап развития корпоративного законодательства:

анализ наиболее значимых изменений в Законе об ООО// Новое законодательство и юридическая практика.- 2009.-№2-С.80-81.

2 ст. 21 Закона об ООО в редакции закона № 312 ФЗ «О внесении изменений в часть первую Гражданского кодекса Российской Федерации и некоторые законодательные акты»// СПС «Консультант плюс».

3. ст. 2 закона «Внесение изменений в Основы законодательства Российской Федерации о нотариате N 4462-I»// СПС «Консультант плюс».

4. Д. Новак. Новый закон об ООО// Корпоративный Юрист.- 2009.- № 6.

5. Т.Бойко. Новый этап развития корпоративного законодательства:

анализ наиболее значимых изменений в Законе об ООО// Новое законодательство и юридическая практика.- 2009.-№2-С. 80-85.

Филиал Воронежского экономико-правового института в г. Орле, Россия

(социально-правовой факультет, 3 курс)

e-mail: postore@vilec.ru

Президент России Д.А. Медведев обозначил работу по развитию местного самоуправления в качестве одной из приоритетных задач государства - «местное самоуправление должно открывать гражданам возможность самостоятельно решать свои локальные проблемы без указаний и распоряжений сверху». В своем Послании Федеральному Собранию РФ 5 ноября 2008 г. он отметил, что работа по совершенствованию муниципального законодательства будет продолжаться.

Заложенная в Федеральном законе Федерального закона от 06.10.2003 г. №131-ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» европейская модель местного самоуправления, столкнувшись с российской реальностью, вызвала ряд противоречий.

Во-первых, концептуальная основа реформы подразумевала автономизацию местного самоуправления от органов государственной власти, что является тенденцией к децентрализации власти. Однако тенденции к децентрализации в входят в противоречие с процессами централизации власти в стране.

Во-вторых, серьезное влияние, создавшее дополнительные проблемы для реализации реформы, оказала сложившаяся культура местного самоуправления, которая во многом была сформирована советской политической традицией. Сохранение традиционного менталитета значительной части населения, региональных и муниципальных руководителей привело к тому, что модель, европейская по форме, дала совершенно иной эффект в реальных российских условиях.

Проблемы четкого разграничения ответственности, создания баланса власти внутри регионов, на местах так и не были решены. Все же появилась двухуровневая система, создался институциональный ограничитель вертикальности власти. Однако появившиеся поселения оказались лишенными реальных ресурсов, вынуждены действовать в условиях явного недостатка финансовых средств, инфраструктурных и кадровых ограничений. Местному самоуправлению приходится бороться со стремлением вышестоящих уровней публичной власти сконцентрировать ресурсы наверху, а ответственность переложить вниз.

В-третьих, Концепция Федерального закона №131-ФЗ тяготела к максимальной унификации правового регулирования в масштабах страны, оставляя весьма мало места для учета местных особенностей, что неприемлемо для такой многонациональной страны как Россия. Необходимость формально четкого разграничения предметов ведения при заведомой нереалистичности его единообразного применения для всех муниципальных образований страны заставляла законодателя принимать нормы с размытыми формулировками. На практике регулирующая роль федерального закона оказалась во многом подменена субъективным усмотрением контролирующих органов. Они предъявляют к муниципальным органам требования, основанные, с одной стороны, на презумпции четкого соблюдения единой федеральной регламентации форм осуществления местного самоуправления, а с другой стороны – на собственном понимании размытых правовых норм, не исключающих двойственного толкования.

Сюда же можно отнести проблему города и деревни. Формально Федеральный закон №131-ФЗ устанавливал универсальные правовые нормы и принципы для всех типов муниципальных образований. В реальности же городская проблематика оказалась в тени вопросов организации двухуровневой системы местного самоуправления (преимущественно в сельской местности), тогда как городам, уже имевшим в начале текущего десятилетия сложившиеся системы самоуправления, внимания в законе уделено меньше. Их муниципальный статус был определен по принципу «район + поселение». Демографические (а равно и являющиеся их следствием социально-экономические) процессы носили для форматируемых в 2000-2003 гг. преобразований системы публичной власти скорее фоновый характер.

Таким образом, за рамками внимания внедренного закона оказались не только специфические черты и проблемы городских поселений, а также и более значимые вопросы – оптимизация самоуправления в городах как точках роста и основной ресурсной и кадровой базы модернизационных процессов в стране.

В-четвертых, проблема финансов. Эволюция налогового и бюджетного законодательства в нынешнем десятилетии ограничивает финансовую автономию и обеспеченность муниципальных образований. Экономический подъем страны в минувшие годы как бы прошел мимо муниципалитетов. В целом по стране в 2005 г. (первый год функционирования новой системы организации местных финансов) доля доходов местных бюджетов относительно других уровней бюджетной системы опустилась до самого низкого за последние 10 лет уровня. Хотя в последующие два года наметилась тенденция к росту этого показателя, который, однако, к 2007 году так и не смог достичь дореформенного уровня.

В связи с сокращением перечня налоговых источников местных бюджетов практически все муниципальные образования стали дотационными – даже среди наиболее обеспеченных городских округов таковых более 92%. В структуре финансовой помощи местным бюджетом все большее значение приобретают не дотации, направления расходования которых определяются самими муниципалитетами, а субсидии, т.е. долевое участие вышестоящего уровня бюджетной системы в расходах, которые субъект Федерации считает необходимыми. По этой причине муниципальные образования пока не смогли активно приступить к работе по оптимизации своих расходов – выделению эффективных и неэффективных трат и отказу от финансирования последних, что являлось одной из задач бюджетного реформирования. Обязательными предпосылками для таких изменений являются известная самостоятельность муниципалитетов в определении бюджетных расходов и наличие стимулов в развитии своей доходной базы.

Учитывая обозначенные выше проблемы и тенденции, необходимыми представляются следующие решения и направления действий.

1. Пройдя муниципальную реформу, сегодня необходимо четко определить основные векторы развития местного самоуправления в среднесрочной и долгосрочной перспективе. В настоящее время уже утверждена в целом Концепция долгосрочного социально-экономического развития России до 2020 г., подготовлена Концепция совершенствования региональной политики в Российской Федерации. Целенаправленное движение вперед вызывает потребность в разработке и нормативном закреплении также и концепции новой российской муниципальной политики.

2. Важнейшим фактором развития местного самоуправления становится максимальное включение в процесс управления территорией непосредственно населения муниципальных образований. Пробуждение жителей к участию в местном самоуправлении во многом лежит в плоскости организационного и экономического укрепления муниципалитетов. Действия в этом направлении – первое и главное условие повышения уровня и качества народного представительства во власти. Поэтому одним из приоритетов должно стать донесение до людей объективных сведений о возможностях местного самоуправления в рамках самых разных коммуникационных площадок – от образовательных учреждений до средств массовой информации. Необходимо подготовить и реализовать комплекс мер по муниципальному просвещению граждан. Только таким путем можно сформировать в обществе подлинную культуру самоуправления.

3. Именно от муниципальной власти напрямую зависят и возможности инновационного развития территории, и качество реализации национальных проектов, и эффективность оказания многих услуг жителям. Поэтому и местное самоуправление нуждается в самом серьезном внимании и поддержке со стороны государства. Необходимо создать максимально благоприятные условия для работы муниципальных органов, в том числе за счет ограничения избыточного государственного контроля их деятельности.

4. Необходим качественно иной подход политики в отношении различных типов муниципальных образований. Муниципальные образования, являющиеся точками роста (прежде всего города), должны получить действенные стимулы для развития, а отстающие в развитии территории (прежде всего сельские) – гарантии государственной поддержки.

5. Одновременно нужно адаптировать законодательство к многообразию условий местного самоуправления, признавая при этом сложившиеся реалии как данность.Учитывать местные природно-климатические условия.

6. В части разграничения предметов ведения необходимо уйти от размытых формулировок в определении вопросов местного значения. В тех сферах, где компетенция различных уровней публичной власти тесно переплетена, необходимо четко и недвусмысленно определить полномочия органов власти и самоуправления. Кроме того, муниципальные органы должны быть освобождены от участия в решении несвойственных им административных задач без финансовых гарантий со стороны государства. Возложение на муниципальные образования части функций в таких сферах, как предотвращение терроризма, чрезвычайных ситуаций, мобилизационная подготовка, без должного обеспечения и конкретизации создает недопустимые риски снижения уровня безопасности граждан.

Одновременно имеет смысл усилить гибкость в определении вопросов местного значения путем разделения их на обязательный и факультативный списки. В обязательный должны быть включены только базовые вопросы, являющиеся предметом жизнеобеспечения населения всех муниципалитетов соответствующего типа. Некоторые другие вопросы, потребность в решении которых возникает у муниципального сообщества, могут определяться в качестве вопросов местного значения в уставе муниципального образования.

7. Движение к финансовой самодостаточности местного самоуправления является ключевым направлением муниципальной политики государства. Стратегическим ориентиром здесь должны стать замещение в бюджетах муниципальных образований с относительно высоким уровнем социально-экономического развития финансовой помощи федерального и регионального бюджетов поступлениями от собственных доходных источников. Следует рассмотреть вопрос о закреплении за местными бюджетами на долгосрочной основе дополнительных налоговых источников, стимулирующих муниципалитеты к работе над собственной доходной базой. Это позволит в перспективе расширить налогооблагаемую базу не только для местных, но также для федерального и региональных бюджетов.