Трухановский Владимир Григорьевич Уинстон Черчилль

По ходу повествования автор рассказывает, как в ответ на полную достоинства ноту правительства Лаурании Англия направляет пробив нее военный корабль под названием «Агрессор». Нынешние рецензенты романа чувствуют себя несколько неловко-по поводу такого названия английского судна. Они выходят из положения, утверждая, что, вероятно, тогда, когда Уинстон писал свой роман, термин «агрессор» не имел такого одиозного значения, как в наши дни.

Все "сходятся на том, что «Саврола» — это и автобиографическое произведение и в то же время политический манифест автора. Черчилль, изображая Лауранию, несомненно, рисует многие черты современной ему политической жизни Англии. Савроле, главному действующему лицу романа, благородному революционному вождю народа Лаурании, автор придает многие собственные черты. Кабинет Савролы — это будущий кабинет самого Уинстона. Подбор книг в кабинете, где на первом месте фигурируют любимые Гиббон и Маколей, отражает вкусы и "Симпатии самого автора. Когда Уинстон пишет об отношении Савролы к политической деятельности, он излагает собственные мысли на этот счет.

Нарисовав картину расстрела демонстрантов на площади перед президентским дворцом, автор следующим образом показывает реакцию героя романа на то, что он там видел. «Его нервный темперамент, — пишет Уинстон, — не мог не быть до крайности возбужден яркими сценами, свидетелем которых он был недавно. А подавленное состояние лишь усиливало внутренний огонь. Стоит ли игра свеч? Борьба, труд, непрерывный поток событий, отказ от многих вещей, которые делают Жизнь легкой и приятной, — во имя чего все зто? Благо народа! Его оно мало интересовало... Он прекрасно понимал, что главной движущей силой всех его дел было честолюбие, но он был бессилен ему сопротивляться. Он мог понять и оценить наслаждение художника, ведущего жизнь, наполненную поисками прекрасного, или спортсмена, получающего глубокое удовлетворение от своих занятий. Жить в тшпине, в состоянии философского спокойствия в каком-либо прекрасном саду, вдали от шума людского и с полным отрешением от дел, которое может дать искусство и интеллектуальная жизнь, было бы более спокойно и приятно. И вее же он знал, что не мог бы вынести такую жизнь. Склад

45

его ума был неистовым, сильным и дерзким. Жизнь, полная волнений, стремлений и тревог, была для него'единственно возможной. Он должен идти до конца».

Даже самые благожелательные биографы Уинстона сходятся на том, что честолюбие было главным стимулом его деятельности. Известный английский публицист и государственный деятель конца XIX — начала XX в. Чарлз Дилк как-то писал, что английский премьер-министр в конце XIX в. Розбери был самым честолюбивым человеком, которого он когда-либо встречал. Через несколько лет после зтого Дилк добавил: «С тех пор я узнал Уинстона Черчилля».

Рассказывают, что через 50 лет после написания «Савролы» маститый политик, будучи уже на склоне лет, както зашел в курительную комнату палаты общин. Он сел рядом с молодым, только что избранным в парламент депутатом. Поворчав о чем-то про себя, ' Черчилль вдруг спросил своего соседа: «Молодой человек, я думаю, что вы иногда размышляете, какая чертовщина заставила меня пойти в политику?» Молодой человек застенчиво отвечал, что он, конечно, хотел бы получить ответ на этот вопрос. «Честолюбие, молодой человек! Абсолютно голое честолюбие!» г- ответил ему Черчилль. Некоторые утверждают, что это анекдот. Знаменательно, однако, что он проник в биографии Черчилля, написанные весьма благожелательно к нему относящимися авторами. Случиться так могло только потому, что этот рассказ считают характерным для понимания натуры Черчилля.

Критика встретила появление романа прохладно. «Уинстон Черчилль, — писал анонимный рецензент в газете «Тайме», — является хорошим военным корреспондентом, но он не романист... Его писания неинтересны. Первая часть книги просто скучна... Когда Черчилль будет писать роман в следующий раз, ему следует просто выбросить вводные главы и сразу же начать с описания перипетий борьбы».

По мнению биографов Черчилля, не стоит сожалеть о том, что он написал только один роман. Однако они считают весьма удачным, что этот роман увидел Свет: без него трудно было бы понять внутренний мир самого молодого Уинстона.

Закончив роман, Черчилль решил принять участие в войне в Судане. Английская экспедиция с целью завоевания Судана готовилась на протяжении нескольких лет. Ей предшествовали неприятные для Лондона события в районе южнее Египта. В начале 70-х годов Англия, захватив Египет, прибрала к рукам и Судан. Однако в Судане в 1881 г. началось восстание под руководством Махди Суданского. Махди объявил себя посланником аллаха на земле, мессией и возглавил национально-освободительную борьбу народа Судана против англичан. Борьба приняла в значительной степени религиозную окраску. Суданцы одержали ряд побед и в начале 1885 г. почти полностью очистили свою страну от иностранных войск. Губернатор Судана английский генерал Гордон был убит.

Такой оборот событий вызвал в Англии мощный взрыв шовинизма. Политические деятели и печать требовали страшной мести за смерть Гордона. Разумеется, ответственность за кровопролитие возлагалась на махдистов, которые посмели защищать собственную страну от колониальных захватчиков. К «мести за Гордона» готовились долго, и в 1896 г. Англия начала войну против суданского государства. Приближались решающие сражения этой войны. Черчилль решил, что он обязательно должен принять в них участие. Однако на его пути встретилось не слишком неожиданное, но серьезное препятствие.

Вспоминая тот период, Черчилль пишет: «Я теперь понял, что в то время было много плохо осведомленных и нехорошо относившихся ко мне людей, которые неодобрительно рассматривали мою деятельность. Они говорили приблизительно следующее: «Что за черт этот парень? Как он умудряется пристраиваться к этим различным походам? Почему он должен одновременно писать в газеты и служить офицером? Почему младший офицер позволяет себе хвалить или критиковать своих старших начальников? Почему он так часто получает отпуск из полка?». Другие начали просто ругать меня. Они употребляли выражения «охотник за медалями» и „саморекламщик"».

СЕРЕБРЯНАЯ ЛОЖНА

47

Обращение Уинстона к начальству с просьбой о переводе было категорически отклонено. Действующую там английскую армию возглавлял способный и властный ге* нерал Китченер. Отказ на просьбу Черчилля о переводе в Египет, поддержанную военным министерством, последовал, несомненно, от самого сардара, как называли Китченера (он являлся командующим не только английской, но и египетской армий). «Я почувствовал, — пишет Черчилль, — нескрываемое неодобрение и враждебность со стороны сардара египетской армии, сэра Герберта Китченера». Тогда в дело вмешалась энергичная мать Уинстона и пустила в ход все свои связи. Вновь обратились к Китченеру, но и на просьбу очаровательной леди Рандольф Чер чилль генерал ответил хотя и вежливым, но твердым отказом. Премьер-министр Солсбери, прочитав книгу Уинстона о походе на северо-западной границе Индии, но своей инициативе принял молодого лейтенанта для беседы. Никогда не страдавший излишней застенчивостью, Уинстон тут же обратился к Солсбери с просьбой посодействовать зачислению в армию, действующую против Судана. Премьер-министр послал телеграмму Китченеру, но тот и ему отказал. Тем не менее это, казалось бы окончательное, решение не остановило леди Черчилль. Искусно используя трения между высшими чинами военного министерства и Китченером, она все же добилась прикомандирования сыпа к полку, направлявшемуся в распоряжение сардара. Черчилль очень беспокоился относительно реакции Китченера на его прибытие. Но беспокойство оказалось напрасным: генерал лишь с удивлением пожал плечами.

По уже сложившейся привычке Уинстон направлялся в Судан не только на войну, но и для описания боевых действий. К тому времени он подружился с сыном владельца консервативной газеты «Морнинг пост» Оливером Бортвиком и договорился с ним о том, что газета опубликует серию его статей о суданской кампании. Газета согласилась платить по 15 ф. ст. за каждую колонку его корреспонденции.

Уинстон вовремя прибывает в действующую армию и принимает участие в решающем сражении в сентябре 1898 г. К этому времени Махди уже умер, и суданскими войсками командовал его преемник Халиф. Суданская армия была многочисленной, однако ее вооружение и так-

тика находились на средневековом уровне. Против нее выступала небольшая, но первоклассно вооруженная и снаряженная по последнему слову военной техники того времени английская армия, поддерживаемая египетскими войсками. Столкновение феодальной и современной армий дало результат, предопределенный заранее. Сражение превратилось в побоище. «Теперь мы сами видим, — писал Черчилль, — то, что в свое время видели крестоносцы». В битве при Омдурмане армия суданских дервишей была разгромлена, после чего победители несколько раз прошли по полю сражения, добивая раненых врагов. Черчилля возмущала такая жестокость и потворство ей со стороны Китченера. «Он может быть .генералом, — писал Уинстон матери, — но он никогда не станет джентльменом».

Черчилль, находясь в составе уланского полка, участвовал в сражении. Это была довольно эффектная и последняя в английской военной истории кавалерийская атака против пехоты. Из-за вывихнутого правого плеча Черчилль шел .в атаку с маузером, а не с саблей. Вероятно, это пошло ему на пользу, ибо он сумел застрелить несколько дервишей и выйти из сражения невредимым.

Омдурман был занят армией Китченера, война по существу закончилась, и Уинстон отправился на пароходе вниз по реке Нил в Каир. Здесь же он начал работу над своим следующим произведением. Выдумывать сюжет .не пришлось: война англичан за завоевание Судана давала богатый материал для книги.

Одновременно Уинстон размышляет о том, как быть дальше с военной службой. Конечно, соблазн добиться в конце концов командования большой армией и прославиться на полях сражений, как это сделал его великий предок, первый герцог Мальборо, был очень велик. Но теперь уже наступили другие времена. Уинстон понял, что должно пройти много лет, заполненных рутинной военной службой, возможно, в самых захолустных гарнизонах империи, прежде чем ему удастся дослужиться до чина, позволяющего командовать более или менее крупным соединением. Да и эта перспектива стала весьма проблематич-" ной после того, как он своими выходящими за рамки существующей субординации поучениями в адрес английских высших военных кругов вконец испортил с ними отношения. Генералы явно не проявляли склонность помогать бойкому й дерзкому лейтенанту делать карьеру быст-

СЕРЕБРЯНАЯ ЛОЖКА " 49

рее, чем они сделали ее сами. Значит, надо было искать другие, может быть, и нелегкие, но, во всяком случае, более быстрые пути, которые дали бы возможность выдвинуться. К тому же и материальная сторона службы в армии его не устраивала. Содержания, которое он получал от двух леди — от королевы Виктории за службу в армии и от матери, помогавшей сыну, ему не хватало. Уинстон медленно, но верно залезал в долги.

В то же время журналистика, как он убедился, давала возможность приобрести известность и деньги, а в дальнейшем могла принести и большую популярность. За корреспонденции, которые Уинстон лишь в течение одного месяца посылал из Судана в «Морнинг пост», он получил более 300 ф. ст. За это же время его жалованье лейтенанта составило лишь 12,5 ф. ст. Журналистика приобретала смысл и как средство сделать политическую карьеру, поскольку мечты Уинстона все больше и больше концентрировались на политической деятельности. «Чем больше я наблюдаю солдатскую жизнь, — писал он матери, — тем больше она мне не нравится и тем больше я убеждаюсь, что это не мое призвание».

После суданской кампании Черчилль решил уйти из армии и заняться литературным трудом с намерением переключиться в дальнейшем на политическую деятельность. Но прежде чем покончить с профессией военного, он едет из Англии в Индию для участия в соревнованиях по поло в команде своего полка. Полк выиграл эти соревнования, а Черчилль, успешно выступив в них, уже был занят обдумыванием книги о войне в Судане. Возвращаясь из Индии, домой, Уинстон заезжает в Каир, чтобы собрать дополнительный материал о войне, беседует с крупнейшими специалистами по истории Судана, получает, обширную информацию от активных участников недавних событий. Вернувшись в Англию, он целиком погрузился в работу над книгой, которую н_чазвал «Речная война». Ео первое издание вышло в двух томах в октябре 1899 г.

Считается общепризнанным, что двухтомная работа Черчилля «Речная война», которую он написал в 24 года, была крупным успехом молодого автора. Книга свидетельствует о большом интересе Черчилля к истории. Он не только излагает события кампании, в которой сам участвовал, но по существу пишет историю завоевания англичанами Египта и Судана. Черчилль, не получивший'

50

УИНСТОН ЧЕРЧИЛЛЬ

сколько-нибудь удовлетворительного образования, подготавливая зту книгу, обнаружил большой вкус к научноисследовательской работе в области истории. Необходимо отметить большое внимание, которое автор уделил собиранию различных источников. Он тщательно разрабатывает структуру книги, добиваясь максимальной четкости, ясности и логичности в изложении событий. В результате из-под пера Уинстона вышел двухтомный обширный труд, который и сейчас читается с интересом. В то время Черчилль впервые испытал не покидавшее его до конца дней большое творческое удовлетворение и даже наслаждение от занятий литературным трудом, имеющим исторический аспект.

Генералы не любили молодого офицера-журналиста, который их бесцеремонно поучал. Ои платил им взаимностью. Теперь, когда Уинстоп ушел "аз армии, ему нечего было опасаться немилости «бронзовых шлемов», как в Англии иногда называют высших военных, и в новой книге он дал волю своим чувствам.

Критика в адрес его недоброжелателя генерала Китченера была убийственной. Эти страницы и сейчас ценны тем, что они вскрывают некоторые истинные черты английской политики того времени, 'показывают отталкивающий лик английского колониализма. Черчилль возмущается глумлением Китченера над могилой и прахом Махди. Он изображает его- действия не просто как гнусные и варварские, а как глубочайшее оскорбление и издевательство над суданцами, которые чтили могилу Махди как святыню. «По приказу сэра Герберта Китченера, — пишет Черчилль, — могила была осквернена и сровнена с землей. Останки Махди были выкопаны, голова была отделена от туловища... и, переходя из рук в руки, доставлена в Каир. Здесь она оставалась в качестве интересного трофея... Конечности и туловище были брошены в Нил. Таково было рыцарство победителей. Е1и один человек, который придерживается блестящих традиций старой либеральной партии, ни один человек, который симпатизирует идеям прогрессивпого торизма, не может одобрить такое поведение».

Уинстоп не ограничился осуждением действий Китченера. Он в известной степени критически расценил и саму войну против Судана. «Есть много людей в Англии и, вероятно, в других местах, — пишет он, — которые, кажется,

51

не способны предпринять военные действия для достижения определенных политических целей, покуда не убедят себя в том, что их враг является исключительно и безнал дежно подлым. В этих целях дервиши от Махди до Халифа подвергались самым различным поношениям, им приписывались все преступления, которые только удавалось придумать. Может быть, это было очень удобно для филантропов, находящихся в Англии, но когда армия на поле сражения проникается мыслью, что враг представляет собой не что иное, как паразитов, оскверняющих своим существованием землю,- то результатом этого очень легко могут явиться случаи варварства. Кроме того, это безграничное осуждение настолько же несправедливо, насколько опасно и ненужно... Нам говорят, что английская и египетская армии вступили в Омдурман, чтобы освободить народ от ярма Халифа. Никогда еще освободители не были менее желательны... Это лицемерие — утверждать, что война велась с целью наказать злобное поведение дервишей».

В июне 1899 г. Уинстон, вернувшись в Англию, нанес визит в Центральное бюро консервативной партии. Это было уже не первое его посещение штаба консерваторов. Некоторое время назад он заходил сюда, чтобы выяснить возможность выставления своей кандидатуры на выборах в парламент. Сына Рандольфа Черчилля встретили приветливо и объяснили, что все упирается в деньги. Нужно иметь достаточно денег, чтобы оплатить расходы по избирательной кампании. Если Уинстон хочет получить надежный избирательный округ, откуда он почти наверняка попадет в парламент, то для этого необходимо примерно 1 тыс. ф. ст. в год. Рискованный избирательный округ будет дешевле, безнадежным и совсем недорогим. Необходимыми средствами Уинстон тогда не располагал, и разговор кончился ничем. Условились лишь о том, что буду-

52

УИНСТОН ЧЕРЧИЛЛЬ

щий кандидат в депутаты пока попробует свои силы в выступлениях на митингах, организуемых консервативной партией. Одно такое выступление действительно состоялось, и дружески относящаяся к Уинстону газета «Морнинг пост» даже дала о нем доброжелательный отзыв.

Теперь, в июне 1899 г., штаб консерваторов предложил Черчиллю выставить его кандидатуру в избирательном округе Олдэм, где в связи со смертью консервативного депутата предстояли внеочередные выборы в парламент. Этот округ находился в самом сердце промышленного Ланкашира. Избиратели состояли в основном из рабочих местных предприятий текстильной промышленности. Это был совершенно чуждый Уинстону мир. Он не знал пп нужд избирателей, ни их интересов и совершенно не представлял себе, как заставить их поверить, что отпрыск герцога Мальборо будет их достойным представителем в парламенте. Выступления Уинстона в ходе избирательной кампании, содержавшие банальные заявления о том, что английская нация движется по пути прогресса, о величии империи и т. п., не производили впечатления на аудиторию. Такой же результат дали и усилия его верного союзника — леди Рандольф Черчилль, которая^разъезжала по избирательному округу в открытом ландо и горячо агитировала за избрание своего сына. Первая попытка Уинстона пройти в парламент провалилась.

Вскоре Уинстон снова оказался в действующей армии, на этот раз уже в Южной Африке. На протяжении нескольких "лет Англия пыталась захватить две южноафриканские республики — Трансвааль и Оранжевую Республику. Обе они были заселены бурами — выходцами из Голландии, подчинившими себе местное население. Неоднократные попытки Англии превратить эти независимые республики в свои колонии заканчивались провалами, причинявшими ей зачастую большой политический ущерб. Теперь, в 1899 г., английское правительство решило применить военную силу для достижения своих целей. Особую активность развил в этом направлении министр колоний в консервативном правительстве Джозеф Чемберлен. - В октябре 1899 г. началась англо-бурская война, затянувшаяся почти на четыре года. Сразу же после начала войны Черчилль направляется в Южную Африку, но уже не как офицер, а как военный корреспондент газеты «Морнинг пост». Его популярность как журналиста к это-*

53

му времени была настолько велика, что ему предложили чрезвычайно выгодные условия._вОн должен был получать 250 ф. ст. в месяц, причем все его расходы по пребыванию в Южной Африке покрывала газета. Она предоставила ему полную свободу, передвижения и выражения своего мнения. Никогда ранее английские газеты не платили такого высокого вознаграждения своим военным корреспондентам. Перед отъездом в Южную Африку" Черчилля принял Джозеф Чемберлен. Из Лондона Уинстон отплыл на пароходе, которым следовал в Южную Африку английский главнокомандующий генерал Буллер со своим штабом. И Черчилль, и военные, находившиеся на борту парохода, беспокоились лишь об одном — что война закончится до их прибытия на место. Когда же они высадились в Кейптауне, обнаружилось, что их беспокойство оказалось напрасным. Англичане терпели порайсение за поражением, и стало ясно, что война затянется на долгое время.

Уинстон оказался в чрезвычайно опасной ситуации. Дело в том, что, будучи штатским лицом, он принимал участие в сражении и буры это видели. Следовательно, по законам военного времени он должен был немедленно предстать перед военно-полевым судом и через несколько минут-мог быть расстрелян под грохот барабанов. Каза-. лось, к этому дело и идет, когда после доставки партии

54

УИНСТОН ЧЕРЧИЛЛЬ

военнопленных англичан в штаб буров Черчиллю приказано было отойти в сторону от группы. Он потребовал своего освобождения, ссылаясь на то, что является корреспондентом. Но сам Черчилль, так же как и буры, хорошо понимал, что его участие в сражении зачеркивает все его аргументы. Вскоре, однако, Черчилля присоединили к общей группе военнопленных, и он вздохнул с облегчением. Один из командиров-буров заметил: «Мы не намерены отпустить тебя, старина, хотя ты и военный корреспондент. Мы не каждый день берем в плен сыновей лордов»; В то же время буры не хотели расстрелом отпрыска знатной фамилии усилить гнев англичан и вызвать месть с их стороны.

Пленные были доставлены в Преторию и размещены в здании государственной образцовой школы. Настойчдвые требования Черчилля освободить его как военного корреспондента результатов не давали, и он вместе с Холдейном и еще одним офицером начал готовить побег.

Однажды ночью, когда охрана зазевалась, Уинстон перебрался через стену, ограждавшую территорию школы. Два спутника последовать за ним не смогли. Он оказался во вражеском городе ночью без товарищей, без оружия, вдали от линии фронта. Уинстон решил выйти к железной дороге, чтобы в поезде пересечь находящуюся под властью буров территорию и добраться до португальской колонии. На улицах Претории его никто не остановил. Добравшись до железнодорожного пути, Черчилль вскарабкался на медленно проходивший товарный состав и спрятался под пустыми мешками из-под угля. На рассвете он покинул поезд, опасаясь, что днем при разгрузке мешков его обнаружат.

Опасения были не напрасны. Буры предприняли энергичный розыск бежавшего. За его голову была объявлена награда в 25 ф. ст. — сумма в общем-то не очень большая. На следующий вечер Уинстону не удалось забраться на проходящие поезда и продолжать путь, как он рассчитывал. Ночью, голодный и обессиленный, упавший духом, он направился на огонек в окне какого-то здания, почти наверняка рискуя попасть в руки буров или быть выданным им. И здесь ему опять повезло. Случилось так, что он постучал в дверь единственного на многие десятки миль дома, где жил англичанин. Он был оставлен бурами для того, чтобы сохранить в порядке законсервированные

СЕРЕБРЯНАЯ ЛОЖНА

55

угольные шахты. Англичанин вместе со своими друзьями укрыл Уинстона в шахте, а .через несколько дней, когда поиски беглеца прекратились, спрятал его в товарном ват гоне поезда, идущего в португальскую колонию. 19 декабря 1899 г. Уинстон добрался до порта Лоренсу-Маркиш, находившегося под властью Португалии.

Когда из Лоренсу-Маркиша Черчилль прибыл в Дурбан в Южной Африке, английское командование встретило его с распростертыми объятиями, как героя. «Меня принимали так, — пишет Уинстон, — как если бы я одержал великую победу». Толпа чуть не разорвала его на части, выражая свой восторг. «Молодые дамы посылали мне шерстяные вещи, — вспоминает он, — а старые леди снабжали своими фотографиями».

Разгадка этого шума вокруг персоны Черчилля была простой. В течение недели, пока он находился в бегах, английская армия в Южной Африке потерпела ряд новых серьезных поражений. Англичане несли потери, невиданные со времен Крымской войны. В историю англо-бурской войны эта неделя вошла как «черная неделя» английской армии. Дерзкий и удачный побег Уинстона являлся единственным светлым пятном на фоне «черной недели».

Чтобы отвлечь внимание общественности от поражений на фронте, английская печать ухватилась за приключения Черчилля. Впоследствии сам Уинстон признавал, что пресса подавала материал о нем как сенсацию и непомерно раздувала его приключения, не останавливаясь перед выдумыванием живописных подробностей.

Черчилль немедленно извлек выгоду из своего изменившегося положения. Те генералы, которые ранее не желали его замечать, теперь охотно давали ему аудиенцию. Когда его принял Буллер, Черчилль попросил о зачислении в действующую армию. Просьбу было трудно удовлетворить. После того как Черчилль поучал генералов в своих корреспонденциях из Индии, а затем и из Судана,