Лекция 15. Западная Европа в XI-XV вв.: экономика и социум

Лекция 15. Западная Европа в XI-XV вв.: экономика и социум

Социально-экономическая эволюция западноевропейского общества в Развитом Средневековье проходила в два этапа: XI-XIII вв. известны как «Великий подъём», XIV-XV – «Осень Средневековья».

На рубеже XIII-XIV вв., и начался спад, который превратила в обвал небывалая пандемия бубонной чумы, вышедшая в 1347 г. из Крыма и добравшаяся в1353 г. до Москвы. По Западной Европе «Чёрная смерть» прошла в 1348-1349 гг. и забрала от трети до половины населения. Только к концу XV в. Европе удалось полностью его восстановить.

Во-вторых, подъём обозначился в новом уровне агротехники с переходом от двуполья (чередование: озимые – пар) к трехполью (чередование: озимые – яровые – пар) и более качественной обработке почвы, что подняло среднюю урожайность зерновых в большинстве районов Европы до показателя сам-4 и сам-5. Само понятие «урожайность» возникло именно в это время, когда земледелие (в Раннее Средневековье едва способное спасать людей от голода) стало приносить в известном смысле избыточную продукцию. Это был огромный цивилизаторский труд, настолько увеличившим производительные силы, что порой его называют «агрикультурной революцией».

Агротехническое развитие проявлялось не столько в новациях, сколько в расширении ареала применения известных к тому времени орудий труда, систем земледелия, сельскохозяйственных культур и приёмов хозяйствования. Важнейшим достижением стало распространение железа, которое в Раннем Средневековье было настолько редким и дорогим, что профессия кузнеца была сродни профессии ювелира.

Средневековье привнесло в земледелие только два неизвестных античному миру новшества – трёхполье и использование в упряжке лошади. Последнее стало возможно после появления в X в. на Западе новой сбруи с хомутом и ковки лошадей. До этого пахали на волах, буйволах и даже коровах.

Следует отметить, что инновации внедрялись очень медленно и неравномерно. Однако рутина и застойность своей оборотной стороной имела воспроизводство накопленного многими поколениями положительного опыта, что обеспечивало устойчивость экономического развития.

При всех действительно впечатляющих результатах сельское хозяйство оставалось по преимуществу экстенсивным. То есть его развитие осуществлялось за счет вовлечения в хозяйственный оборот всё новых земель и хищнической эксплуатации природного плодородия. Как следствие нарушалось экологическое равновесие между дикой природой, естественными и культивируемыми угодьями. Пахотные земли, лишенные отдыха и искусственного восстановления плодородия, истощались.

Интенсификация наметилась в огородничестве, садоводстве, виноградарстве и в связи с расширением посевов технических культур. Рост пивоварения способствовал превращению в техническую культуру ячменя. В Баварии он даже потеснил пшеницу. Самыми распространенными техническими культурами в Европе были лен и конопля. С развитием текстильного производства связано выращивание красильной резеды, марены, шафрана, синильника, вайды. Наметившаяся специализация на определенных культурах обернулась в некоторых районах Западной Европы нехваткой хлеба. Зерно стало предметом экспортной торговли.

Прогресс ремесла в XI-XIII вв. выразился в дифференциации производства на всё новые отрасли и специализации, в совершенствовании техники производства и мастерства ремесленников. В частности, в широком распространении разных вариантов мельниц, всё более интенсивном их использовании в железорудном деле, в пивоварении, в сукновальном производстве, в замене горизонтального ткацкого станка вертикальным, в изобретении в ХШ в. кулачкового вала, позволяющего преобразовывать непрерывное движение в переменное возвратно-поступательное. В этой связи в общественном сознании сформировалась новая оценочная категория – производительность труда.

Прогресс торговли в XI-XIII вв. проявился в развитии сети местных и региональных рынков, а также в возрождение дальней торговли. В этой сфере экономической активности развивалось понятие барыша, выгоды.

Возникновение городов в XI в. стало высшим синтезом этого многогранного хозяйственного подъема. Медиевисты XIX в. создали несколько теорий происхождения средневековых городов: «романистическую» (Карл Фридрих Савиньи, Огюстен Тьерри и Франсуа Гизо); «вотчинную» (Карл Фридрих Эйхгорн); «марковую» (Георг Людвиг Маурера, Отто фон Гирке и Георг фон Белов); «бурговую» (Фридрих Кейтген и Фредерик Вильям Мэтланд). Они построены на анализе административной и правовой природе городских порядков и учреждений. А поскольку в одних случаях анализ проводился на материале городов, возродившихся на месте прежних римских поселений, в других – на материале новых образований, исходным пунктом для которых были сеньория, или сельская община-марка, или крепость-бург, постольку в каждой теории на первый план выступали соответствующие правовые институты. Поэтому на самом деле они не исключают, а дополняют одна другую.

В конце XIX в. немецкие ученые обратили внимание на экономический аспект проблемы и попытались объяснить происхождение городов развитием торговли и ремесла, но не сумели преодолеть юридический подход к проблеме. Карл Теодор Инама-Штернегг и Карл Вильгельм Бюхер считали, что торговля, повлекшая за собой рождение городов, сложилась внутри вотчины и оформлялась в рамках вотчинного права. Карл Лампрехт предложил вариант формирования городов вокруг межвотчинных рынков. Рудольф Зом сформулировал «рыночную» теорию возникновения городов, но и в этом случае речь шла о рыночном праве. Под правовым углом зрения рассматривал проблему С. Ритшель, объединивший «бурговую» и «рыночную» теории (купцы создавали поселения вокруг бургов).

И только бельгийский медиевист Анри Пиренн объяснил возникновение городов не правовым оформлением, а собственно экономическим содержанием торговли и промышленности. При этом главное значение он придавал торговле, преимущественно транзитной межконтинентальной и межрегиональной. Согласно этой «торговой» теории, города первоначально возникали вокруг купеческих факторий.

Наиболее адекватной является марксистская концепция происхождения городов, которая полагает, что города породил процесс отделения ремесла от сельского хозяйства, а сами они являются, в первую очередь, центрами ремесла и торговли. Правовые институты являлись необходимым оформлением общественных связей, возникавших на базе ремесленной и торговой деятельности и товарно-денежных отношений. При таком понимании марксистская концепция не отменяет и не умаляет значения «романистической», «вотчинной» и прочих теорий, которые её дополняют и конкретизируют, воссоздавая реальную картину многообразных вариантов возникновения городов.

Во-первых, данная ограниченность, носила количественный характер. Главными производителями и потребителями в феодальном обществе были крестьяне, которые для собственного потребления приобретали на рынке мало и редко, предпочитая обходится продуктами и предметами собственного изготовления. Поэтому та часть европейского валового внутреннего продукта, которая производилась на продажу, была значительно меньше той, которая создавалась для собственного потребления.

Во-вторых, эта ограниченность имела качественное содержание, а именно: товаром почти исключительно являлись результаты человеческого труда, но не сам труд. Простое товарное производство превращается в расширенное товарное производство, когда рабочая сила человека становится таким же востребованным объектом купли-продажи, как и продукты жизни. Но тогда феодализм превращается в капитализм.

Городское ремесло было, как и крестьянское производство, мелким, самостоятельным и корпоративным. Ремесленник сам трудился в собственной мастерской, собственными ручными орудиями труда. Ремесленники, занимавшиеся одинаковым ремеслом и жившие в одном городе, объединялись в цехи. Полноправные члены цеха именовались мастерами. Они должны был в совершенстве владеть своим ремеслом, обладать мастерской с полным комплектом инструментов и собственным жильем. Неполноправными членами цеха были подмастерья и ученики, которые становились мастерами после прохождения полного курса обучения, сдачи экзамена на профессиональное мастерство и приобретения собственной мастерской и жилища.

Цеховой устав детально регламентировал профессиональную и общественную жизнь своих членов с целью поддержания равенства. Площадь и освещение мастерской, продолжительность рабочего дня, набор и стандарты инструментария, технология производства, количественные и качественные параметры готовой продукции, число подмастерьев и учеников, сроки их ученичества – всё строго нормировалось, контролировалось, и было обязательным для исполнения.

Социальная функция цеховой организации заключалась в защите ремесла от конкуренции в условиях ограниченного спроса и неразвитости товарных отношений, а также защите личности и собственности ремесленников от произвола в условиях неразвитости публично-правовых институтов.

Историческое значение цехов заключалась в формировании особых профессиональных навыков, связанных с многочасовой, рутиной, однообразной работой, и менталитета, главными ценностями которого являлись дисциплина, ответственность, добросовестность, гордость профессией.

Нецеховые ремесленники, которых было достаточно много, вынуждены были придерживаться аналогичных правил. Подобным же образом организовывались в торговые гильдии купцы и лавочники.

Коммунальное движение инициировали выходцы из феодально-зависимого населения, занявшиеся ремеслом и торговлей и стремившиеся к независимости от своих сеньоров. Способом освобождения было создание в городе (бурге) коммуны – союза горожан, основанного на присяге. Коммуна добивалась признания за собой права юридического лица, права издавать городские законы, права горожан на подчиненность и подсудность только ей, права выполнять в пользу иных властей только точно оговоренные повинности и службы.

В совокупности эти права гарантировали защиту от произвола и насилия. Именно это обладание точно определенными, не подлежащими произвольному изменению обязанностями понималось как свобода и составляло существо социального статуса горожан. Такие обязательства считались вольностями и привилегиями.

Формы борьбы за коммунальные вольности варьировались от выкупа до отвоевания их у феодальных сеньоров. Борьба за них могла длиться десятилетиями. В разных странах она протекала по-разному и достигала разной степени успеха. Нередко города приобретали коммунальные права, не прибегая к созданию коммуны, по милости королевской власти или воли феодальных сеньоров, которым это часто было выгодно в силу разных обстоятельств. Коммунальное движение сыграло большую роль в формировании особого социального слоя феодального общества – бюргерства.

Бюргерское сословие объединяло людей, живших в городах и занятых в ремесле и коммерции. Это третье (после духовенства и рыцарства) феодальное сословие делилось на две группы. Потомки бюргеров, возглавивших коммунальное движение и сумевших лучше других воспользоваться его результатами, образовали городской патрициат. Эта узкая прослойка городской знати возглавляла городское самоуправление, владела лучшими городскими землями и крупными купеческими кампаниями. Патрициат осуществлял олигархическое управление городом, которое вызывало протест простых горожан. Борьба патрициата и рядовых бюргеров, мастеров и лавочников, составлявших основную массу горожан, была обычной и проходила с переменным успехом.

Третью группу городского населения составлял плебс, составленный недавними крестьянами, которые не успели ещё приобрести бюргерский статус или вчерашними бюргерами, утратившими его. Этот слой маргиналов, живших подённой работой и случайными заработками, к бюргерскому сословию не принадлежал.

Депопуляция повлекла за собой феномен запустений, который выразился в оставлении людьми обжитых мест, прекращение жизни во многих населенных пунктах, прежде всего в хуторах и небольших деревнях, в сокращении культивируемых площадей, превращении полей в пустоши и подлески. Оборотной стороной этого процесса было восстановление экологического оптимума и стягивание населения в центры экономической активности.

К концу XV в. объемы аграрного и ремесленного производства, торгового оборота, сократившиеся пропорционально уменьшению экономически активного населения, были также пропорционально восстановлены вместе с численностью населения.

Названные явления выражают количественную сторону дела. Экономический подъем XI-XIII вв. был экстенсивным. Преодоление кризиса XIV в. происходило тоже экстенсивно – за счёт освоения залежных, естественным образом восстановивших своё плодородие земель. Перспективы у такой модели развития не было – она вела к повторению социальной катастрофы середины XIV в.

Однако в кризисные столетия имели место также изменения качественного порядка, наметившие спасительную альтернативу привычной системе хозяйствования.

Инновации в аграрном производстве в XIV-XV вв. Во-первых, обозначились сдвиги в структуре сельского хозяйства: возрастал удельный вес скотоводства и «пригородных» (садово-огородных) отраслей, технических культур.

Во-вторых, распространялись сложные севообороты с чередованием зерновых, бобовых и кормовых культур. Раньше всего передовые методы земледелия внедрялись в Нидерландах. Стимулом к их появлению стал дефицит пашенных и пастбищных земель. С середины XIV в. здесь появились первые в Европе искусственные луга, огороженные, выровненные, дренированные или орошаемые, которые гарантированно давали по два укоса в сезон.

В-третьих, развитие кормовой базы обусловило переход к стойловому содержанию скота, при котором удои сразу повышались вдвое. В Нидерландах зародилось экспортное мясомолочное животноводство. Отсюда поставлялись на европейский рынок мясо, сыр, масло. В Германии с середины XIV в. округе крупных городов начался стойловый откорм свиней.

Изменения в ремесленном производстве в XIV-XV вв. Убыль населения привела к снижению цен на землю, продовольствие и росту спроса на наёмный труд. Для части крестьянства он стал более удобным источником существования, чем ведение собственного хозяйства. В сочетании со сдвигами в структуре сельского хозяйства это вызвало изменения в размещении населения, которое мигрировало из хуторов и мелких сел в большие селения, из деревень в пригородные зоны и в города. Несмотря на естественную убыль, городское население даже преумножилось за счет деревни.

В городах появились признаки разложения цехового ремесла. С одной стороны, подмастерьям и ученикам становилось всё сложнее попасть в число мастеров. Они превращались в «вечных подмастерьев», т. е. фактически в наёмных рабочих. С другой – цеховая регламентация мешала мастерам эффективно эксплуатировать их труд. Наконец, цеховые статуты препятствовали техническому прогрессу, обязывая мастеров работать в одинаковых условиях и запрещая технологические инновации.

Цеховые преграды обходились за счёт «миграции» ремесленного производства из города в деревню. Патрициат, старшины городских корпораций стремились избавиться от ограничений, налагавшихся на промышленную деятельность цеховыми статутами, от которых деревенское ремесло было свободно. К тому же рабочая сила в деревне была дешевле, чем в городе, а сельские промыслы – ближе к источникам сырья. В результате в XIV-XV вв. поблизости от более или менее значительных рыночных центров формировался «пояс» промысловых деревень, для обитателей которых занятие тем или иным ремеслом становится основным источником существования.

«Кризис феодализма XIV-XV вв.» Вышеназванные феномены представляли собой перестройку традиционных способов хозяйствования, объективно ориентированную на создание условий для принципиально нового – капиталистического уклада, который в XIV в. спорадически возникал в городах Северной Италии и Нидерландов. В историографии эти явления получили название «кризис феодализма» и двоякое толкование. Согласно одной точке зрения, он завершил феодальную и открыл капиталистическую эру. Согласно другой – лишь потряс феодальную систему, заставил ее мобилизовать внутренние ресурсы и отчасти перестроиться, оставшись по сути прежней.

Изменения социальной ситуации в деревне в XI-XIII вв. начались под воздействием товарно-денежных отношений с коммутации ренты – замены отработочных повинностей и натурального оброка на денежные платежи. Коммутация ренты была инициирована феодалами, перед которыми открылась возможность жить в роскошных интерьерах, питаться не просто сытно, а изысканно, сменить одежду из домотканой холстины и деревенского сукна на наряды из городских цветных сукон, бархата, шелка, тонкого полотна и т. д. Однако новое качество жизни надо было покупать за деньги.

Ведение собственного товарного хозяйства было слишком трудоёмким и непривычным занятием, риски которого феодалы предпочли переложить на крестьян. И первым следствием коммутации ренты стал отказ феодалов от ведения собственного хозяйства и передача домениальной земли в виде наделов крестьянам.

Вторым – увеличение размеров феодальной ренты. Сеньоры завышали стоимость коммутируемых служб и повинностей, возрождали давно забытые повинности, придумывали новые, словом, делали всё, чтобы разом повысить свои доходы. Кроме того, на крестьянина взваливались дополнительные затраты, связанные с реализацией продукции, которую он раньше просто доставлял на господский двор. Теперь ему надо было готовить собственный транспорт, ехать в город, платить дорожные, мостовые, рыночные пошлины и т. д. Такие дополнительные трудовые затраты называются «скрытая барщина».

Третьим – установление точных норм эксплуатации. Коммутация ренты на практике состояла в перечислении всех крестьянских служб и повинностей, определение стоимости каждой из них и общей их суммы, что в конечном итоге завершалось фиксацией ренты, и в перспективе её реальном уменьшением под воздействием инфляции.

Четвёртым – освобождение крестьянства. Ликвидация господского хозяйства и включением крестьян в рыночные связи сделали ненужным ограничение свободы крестьян, которая выражалась в особых повинностях, необременительных, но унизительных. Отказываясь от права на личные повинности, феодалы получали сиюминутную выгоду, т. к. крестьяне должны были выкупить свободу, заплатив общую сумму этих повинностей за 20 лет вперед.

В конечном итоге коммутация ренты включала крестьянство в товарно-денежные отношения, расширяла его социальные связи, укрепляла экономическую самостоятельность, повышала правовой статус, способствовала росту самосознания. Эти изменения к лучшему доставались дорогой ценой и были осознаны крестьянами не сразу. Известны случаи, когда крестьяне протестовали против отмены барщины и предоставления им личной свободы.

Перестройке сеньориально-крестьянских отношений сопутствовал рост социальной напряженности. Возмущение крестьян вызывали рост ренты и захват феодалами общинных угодий. Пользуясь неопределенностью в вопросе о праве собственности на альменду, сеньоры захватывали их, огораживали, объявляли своей собственностью и передавали в виде пахотных наделов новым держателям.

Однако конфликты такого рода по большей части решались мирно и компромиссно. Рост размеров ренты компенсировался её фиксацией. А споры из-за естественных угодий завершались разделами. Какая-то их доля переходила в собственность сеньора, зато другая признавалась общинной собственностью. Такому ходу классовой борьбы способствовала благополучная экономическая конъюнктура. Единственным по-настоящему крупным крестьянским бунтом в этот период явилось восстание «пастушков» 1251 г. во Франции.

Вариантов преодоления трудностей было немного. Во-первых, феодалы могли на выморочных крестьянских наделах сами заняться ориентированным на товарно-денежные отношения хозяйствованием – экономическая конъюнктура этому благоприятствовала. Но это был затратный, медленный, трудный и чуждый рыцарскому менталитету путь. Во-вторых, на тех же выморочных крестьянских наделах можно было возродить домениальное хозяйство, восстановив отработочную ренту для оставшихся в живых держателей. В этом случае подразумевалось грубое попрание законных прав давно уже лично свободных крестьян, возвращение их в прежнее несвободное состояние. Такое развитее ситуации известно под названием «сеньориальная реакция», или «феодальная реакция». В наиболее ярком виде она имела место в Англии, где сразу после «Чёрной смерти» крестьяне были лишены свободы, прикреплены к земле и обязаны барщиной.

Феодальная реакция вызвала самые известные восстания западноевропейского крестьянства: Жакерию 1358 г. во Франции и Уота Тайлера 1381 г. в Англии. Крайнему обострению противоречий способствовал экстремальные обстоятельства: «Чёрная смерть», недороды, войны. Однако исходной их предпосылкой была логика развития феодальных отношений. Непосредственными поводами к началу возмущений становились бесчинства феодалов, непомерные государственные налоги, произвол королевских чиновников.

Результаты этих восстаний были неоднозначны. Все они потерпели поражение, цели, которые они ставили, не были достигнуты. Однако они положили конец феодальной реакции, привели к окончательной ликвидации барщинной системы хозяйствования, подтвердили личное освобождение крестьянства и укрепили его экономическую самостоятельность. Так, в истории средневековой Англии XV в. известен как «золотой век» английского крестьянства.