Учебное пособие для студентов выс­ших учебных заведений. М.: Тц «Сфера», 2001. 464с



бет132/136
Дата24.12.2022
өлшемі4.91 Mb.
#467842
түріУчебное пособие
1   ...   128   129   130   131   132   133   134   135   136
Kulagina I Yu Kolyutskiy V N Vozrastnaya psikhologia

§ 3. Конец жизни


Поздняя зрелость — последний этап жизненного пути человека, в связи с чем встает ряд вопросов, связанных с концом жизни, с отношением к смерти. Нужно ли гото­виться к концу жизни? Как человек его переживает? Смерть всегда трагична и страшна или это естественный процесс завершения жизни? Проблема конца жизни — это собствен­но психологическая проблема, хотя с ней тесно связаны проблемы философские, религиозные.
Отношению к смерти уделялось особое внимание в фи­лософии с античных времен. Так, Эпикур полагал, что страх смерти является одним из главных источников страданий человека. Преодолеть его можно, относясь к нему как к простому предрассудку: «Приучай себя к мысли, что смерть не имеет к нам никакого отношения. Ведь все хорошее и дурное заключается в ощущении, а смерть есть лишение ощущения... Когда мы существуем, смерть еще не присут­ствует, а когда смерть присутствует, тогда мы не существуем... Люди толпы то избегают смерти, как величайшего из зол, то жаждут ее, как отдохновения от зол жизни. А муд­рец не уклоняется от жизни, но и не боится не-жизни, потому что жизнь ему не мешает, а не-жизнь не представ­ляется каким-нибудь злом».
Помочь избежать страха смерти или смягчить его мо­жет вера в бессмертие души и загробную жизнь. Извест­ный православный священник А. Мень так представлял себе земную жизнь человека и ее значение: «...Мы на са­мом деле берем отрезок нашего земного бытия только как момент развития... И. вот этот наш пробег по миру являет­ся важным элементом нашего вечного духовного разви­тия и раскрытия... Более того, если здесь человек не осу­ществил многого, это и означает, что у него будет мно­жество возможностей в иных измерениях... А это значит — наше развитие не имеет границ, и в этом земном плане бытия зачинается нечто очень важное... В этом есть идея Человека, вселенская, космическая идея Человека. «Я связь миров». Связь миров — вот что надо человеку знать. Мы связываем два мира. И поэтому Церковь учит нас не про­сто бессмертию души, которое знает множество других религий... но учит нас о «воскрешении мертвых и жизни будущего века».
Вера в бессмертие души и в загробную жизнь в некото­рых случаях действительно может избавить от страха смер­ти. Но и глубоко религиозный человек тоже может бояться смерти — как самого процесса умирания, так и своей даль­нейшей судьбы, жизни в ином мире. Как отмечал Н.А. Бер­дяев, «сама идея вечных адских мук превращает жизнь в судебный процесс, грозящий пожизненной каторгой». С другой стороны, вера в загробную жизнь при определен­ных обстоятельствах может и просто девальвировать зем­ную жизнь, превратить ее в «перевалочный пункт», обра­тить все помыслы на то, что будет потом.
Страх смерти может возникнуть и у человека с атеис­тическим мировоззрением; далеко не для всех, как для Эпикура, «не-жизнь не представляется каким-нибудь злом».
Отношение человека к смерти может зависеть от мно­жества различных факторов, в том числе от внешних об­стоятельств. Но в основном, в главном оно, как и отноше­ние к жизни, определяется направленностью его личности и, в конечном счете, реальным содержанием самой жизни. Содержание же жизни, тип мотивации человека не обусловлены жестко общими мировоззренческими установка­ми, тем, является ли он материалистом или идеалистом, религиозен или нет.
Альберт Швейцер обращает внимание на то, что этика (представления о нравственности, моральных ценностях) позднего стоицизма (Сенека, Эпиктет, Марк Аврелий) и христианства почти идентичны, хотя общие мировоззрен­ческие позиции их непримиримы. И несмотря на противо­положность идеологий, на непримиримость во взглядах на общую картину мира, Сенека впоследствии объявляется христианином, а жизнь языческого императора Марка Ав­релия, гонителя христиан, основатель церкви Августин преподносит в качестве образца.
Мотивация человека нередко сложна и противоречива. Зачастую его реальная жизнь, его реальные этические прин­ципы не совпадают с его мировоззрением и этическими аспектами последнего. Но именно реальное содержание жиз­ни определяет отношение как самого человека к своей жиз­ни и к своей смерти, так и отношение к его жизни других людей.
Одному из авторов довелось услышать на Кубе преда­ние о конце жизни Атуэя, вождя кубинских индейцев, пытавшихся противостоять испанским конкистадорам. Атуэй в конце концов был схвачен завоевателями; его долго убеждали, что он вместе с остатками своего племени дол­жен принять христианство. В заключение произошел сле­дующий диалог между Атуэем и испанским священником:
— Ты обязательно должен стать христианином!
— Зачем мне это?
— Ну, хотя бы для того, чтобы попасть в рай.
— А ты сам попадешь туда?
— Конечно!
— Тогда я — не хочу!
Христианский священник, носитель высокогуманного мировоззрения, в своих реальных делах (истребление не­покорявшихся завоевателям людей), оказался в нравствен­ном отношении несравненно ниже, чем менее цивилизо­ванный, но обладавший твердой этической позицией ин­дейский вождь.
Опросы показывают, что далеко не все пожилые люди боятся смерти. При этом чаще встречается страх не самой смерти, а предшествующих ей физических страданий.
Если человек тяжело и безнадежно болен, конец жизни представляет собой более или менее длительный процесс умирания. Э. Кюблер-Росс описала его как 5 следующих друг за другом стадий:
1) Отрицание (возможность смерти не признается, со­храняется надежда на ошибочность диагноза).
2) Гнев (осознание близкой смерти приводит к фруст­рации, крушению надежд и планов).
3) Торг (поиски возможностей продлить жизнь, диалог с Богом или врачом).
4) Депрессия (чувство безнадежности).
5) Принятие (смирение и ожидание неизбежного фи­нала).
Разумеется, не существует универсальной последователь­ности стадий, не все эти переживания присущи каждому человеку. Нередко процесс умирания вообще может про­исходить совсем по-другому. Кроме того, многое зависит от условий, в которых находится больной. Американские психологи отмечают позитивную роль хосписов, создавае­мых для умирающих от СПИДа и рака.
Еще раз подчеркнем, что и характер самого процесса умирания, ухода из жизни, определяется главным образом личностью человека. Напомним, что Илья Ильич Обломов, человек с чисто гедонистической направленностью лич­ности, ввиду близкого конца «становился все молчаливее и задумчивее, иногда даже плакал. Он предчувствовал близ­кую смерть и боялся ее». У людей с эгоистической направ­ленностью перед неминуемой смертью часто возникает отчаяние, страх смерти сочетается с нравственными стра­даниями, показанными Л.Н. Толстым в повести «Смерть Ивана Ильича».
По-другому уходят из жизни люди с духовно-нравствен­ной и сущностной направленностью личности. Даже при наличии тяжелой болезни может до конца продолжаться личностный рост. Вспомним М.М. Пришвина, умевшего ра­доваться жизни до своих последних дней. Гораздо более мо­лодой А. П. Чехов, умиравший от туберкулеза и как врач знав­ший об этом, в последние годы своей жизни много пишет и, обычно вскользь упоминая в письмах о нездоровье, сету­ет на периоды, когда из-за этого не может работать. Только в письме к И.А. Бунину в связи с тяжелым физическим со­стоянием и одиночеством в Ялте он замечает: «Поживаю я недурно, так себе, чувствую старость». Но тут же добавляет: «Впрочем, хочу жениться». Замечательно обращение к М. Горькому: «Вы человек молодой, сильный, выносливый, я бы на Вашем месте в Индию укатил, черт знает куда, я бы еще два факультета прошел. Я бы, да я бы — Вы смеетесь, а мне так обидно, что мне уже 40, что у меня одышка и вся­кая дрянь, мешающая жить свободно». А в последний месяц своей жизни А.П. Чехов дорабатывает «Вишневый сад» («Мне хочется прибавить еще характеристику действующих лиц»), продолжает заботиться о чужих делах, шутит, пишет сестре: «Меня неистово тянет в Италию».
Только при духовно-нравственной и сущностной направ­ленности личности человек приходит к «осознанию безус­ловного значения жизни перед лицом самой смерти» (Э. Эриксон). Он знает: то, чем он жил и что, несмотря ни на что, остается с ним до конца его дней, — самая высшая из всех возможных ценностей; ничто, никакие страдания не могут перечеркнуть ее.
* * *
Поздняя зрелость — последний отрезок жизненного пути человека. Если зрелость окончательно выявляет ха­рактер, суть различных линий онтогенеза, то поздняя зре­лость подводит их итоги. Люди с гедонистической направ­ленностью личности, теряя физические возможности, быстро заканчивают свое существование. Для эгоистичес­кой направленности свойственно интенсивное психоло­гическое старение, связанное с резким сокращением пси­хологического будущего либо с его полной потерей. В пос­леднем случае поздняя зрелость превращается в дожива-ние. У людей с духовно-нравственной и сущностной на­правленностью личности основное содержание жизни нередко сохраняется; сохраняется и прежний психологи­ческий возраст. Если происходит смена ведущей деятель­ности, она не приводит к принципиальным изменениям жизненного пространства.
Направленность личности в значительной мере опре­деляет и сам конец жизни, процесс умирания человека. При гедонистической направленности характерны отча­яние и страх смерти; для лиц с эгоистической направ­ленностью они часто сопровождаются нравственными страданиями, обесцениванием достигнутого, ощущени­ем пустоты прожитой жизни. Люди с духовно-нравствен­ной и сущностной направленностью сознают высшую ценность основного содержания своей жизни, которую не могут перечеркнуть ни физические страдания, ни сама смерть.




Достарыңызбен бөлісу:
1   ...   128   129   130   131   132   133   134   135   136




©dereksiz.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет