Уличное исполнение музыки как социальная практика

ОТВЕТ: ...и соответственно.

ВОПРОС: Тогда я включаю диктофон.

ОТВЕТ: Ага.

ВОПРОС: И, собственно, первые вопросы, на которые мне интересно узнать ответы. О себе, чем вы занимаетесь, возможно, помимо музыки или как в музыкальной сфере, какая у вас деятельность, какие увлечения? Ну, просто.

ОТВЕТ: Ну, давай сначала представимся, как бы, то есть.

ВОПРОС: Да, давайте.

ОТВЕТ: То есть я являюсь представителем нескольких музыкальных групп, грубо говоря. Зовут меня Андрей. На Арбат я попал энное количество лет назад. Арбатские панки прозвали меня Че Геварой, как бы, то есть на Арбате меня все время называют Че Геварой, а так есть еще, как бы, в детстве меня звали Лениным, звали Бетховеном, как бы, то есть. Поэтому, как бы, много-много всяких прозвищ, как бы. Как бы, Че Гевара вышло, как бы, совершенно случайно. Как бы, не сговариваясь в нескольких компаниях панков на Арбате, на фестивалях на разных, дали мне это, как бы, это прозвище, так скажем.

Что касается музыки, как бы, музыкой я занимался буквально с рождения в отличие от своих сокамерников по детскому садику, то есть которые играли в игрушки. Я играл в игрушечные балалайки, в игрушечные, как бы, пианино, как бы, то есть. И с рождения не представлял себя никем иным, кроме как музыкантом. Поэтому, как бы, то есть выбор профессии для меня не стоял.

Впоследствии довелось поучиться в музыкальной школе по классу виолончели, как бы. И благополучно сбежать из музыкального училища с третьего курса, как бы, потому что уже, как бы, то есть уже играя в трех группах параллельно, в одной играл на клавишных, в другой играл на бас-гитаре, как бы, в третьей на виолончели, там чего-то на контрабасе. Ну, то есть куда приглашали. Поэтому, как бы... То есть то, что нам преподавали в училище, как бы, было для меня по сути рутиной. И я подумал «Блин, ну, музыка – это немножко не то, что нам показывают в музыкальном училище всякие тетеньки со своим правильными детсадовскими там, как бы, туда не ходи, это не делай». То есть, как бы, когда я играл игольные импровизации, как бы, это было... Даже педагоги говорили, что это было гораздо успешнее, нежели я играл то, что они мне давали в заданиях. Поэтому, как бы, стремление к сочинительству и, как бы, к вольной игре, как бы, то есть оно как-то превалировало над муштрой, так скажем. Хотя, что касается именно, как бы, то есть зря думают, что, как бы, музыка – это так все легко и просто. На самом деле, 6 часов как минимум в день тренировок, потому что музыка, по сути, имеет две стороны – художественную и техническую. Музыка – это как спорт. То есть, как бы, 6 часов в день ты обязан просто играть гаммы, упражнения и так далее. Это я, все-таки, уяснил еще с музыкальной школы, как бы, что тренинг, тренинг и тренинг, то есть нужно всегда, как бы, готовиться к приходу музы. То есть, как бы, чтобы всегда быть в форме, как бы. То есть это, конечно, не отвергая именно сторону, техническую сторону музыкальной подготовки... Единственное, что меня напрягало во всех этих заведениях – то, что подход к людям немножко формальный, как бы, то, что, как бы, ну, вот, сдали экзамены и все, как бы. То есть для меня главное было результат на публику. То есть концертирование и игра на публику.

ВОПРОС: То есть отклик?

ОТВЕТ: Ну, ощущение себя артистом, а не школьником. В музыкальной школе у меня этого было очень много, то есть я закончил ее практически с консерваторской программой, солируя с симфоническим оркестром. И когда в училище я столкнулся просто с формальным подходом, а-ля вот тебе сессия-оценка, сессия-оценка, я подумал «Нафиг мне все это нужно?», потому что уже играю в музыкальных коллективах. Показывал о том, что вот она закулисная жизнь, вот она сцена, вот оно общение с публикой и так далее, это было гораздо интереснее. Я подумал, что нафиг мне тратить еще эти дополнительные 8 лет в училище и в консерватории на эту всю фигню, когда уже есть возможность общаться с публикой и чувствовать себя реально артистом.

Многие рок-н-ролльщики... Вот, мы сейчас коснемся немножко культового фильма, называется он «Перекресток». Есть 2 фильма «Перекресток» - есть фильм американский и есть фильм наш, где играет Ярмольник. Тоже хороший фильм, но мы сейчас говорим не о нем. Мы сейчас говорим об американском фильме «Перекресток», где один молодой человек занимался дома на гитаре, пытался изучить блюз. И он узнал, что где-то в тюрьме сидит один блюзовый музыкант, негр, который в свои годы был очень прославлен и уважаем. Но в какое-то время то ли за что-то он попал в тюрьму, причем, не просто в тюрьму, а в психиатрическое отделение, то есть он лежал в больнице при тюрьме. И о нем ходила большая слава, что это самый шикарный блюзмен. И он его разыскал. И этот пожилой уже негр говорит этому молодому человеку, который сидел дома, занимался по книгам, он сказал ему такую очень интересную вещь, которая перевернула мою жизнь очень кардинально. «Пока ты будешь сидеть при маминой юбке, ты не научишься играть блюз. Поедем со мной автостопом по Америке, я тебе покажу, что такое настоящий блюз». Этот молодой человек устраивает побег из этой психушки этому негру и они начинают путешествовать. И играют по кабакам придорожным. И он говорит, что блюз – это, по сути, что вижу, то пою, то есть это музыка жизни, что ей можно научиться только на основе каких-то событий, каких-то явлений. И по мере этого фильма этот молодой человек растет как музыкант. А суть фильма еще в том, что этот негр в свое время заключил контракт с дьяволом по поводу мировой славы и так далее. И этот молодой человек в итоге, научившись играть блюз до высокого мастерства, устраивает дуэль с дьяволом и отвоевывает душу этого негра обратно.

Фишка в чем? Что пока ты сидишь на кресле дома и пытаешься что-то выучить по книгам, музыки не будет. То есть музыка рождается из дороги. То есть я в свое время уехал автостопом, путешествовал десятки тысяч километров за каждое лето из города в город, играл на разных площадях в разных городах. Потом фестивали всякие. И из этого складывается рождение песен, рождение какого-то ощущения, из чего рождает. Потому что музыка же не может быть высосана из пальца просто так. То есть «Дай-ка я сяду и сочиню что-нибудь гениальненькое», Вот, оно гениальненькое и выйдет, как бы, но никак не гениальное и так далее.

В Москве мы тоже иногда выступаем в клубах, то есть концерты некоммерческие абсолютно, они чисто устраиваются ради пиара какого-то своего. То есть можно продавать там свои диски для публики уже помимо кассы и клуба. Но фишка в том, что когда посещаешь ты концерты многих московских групп или таких молодежных, понимаешь, по сути, что все они поют просто полную фигню, то есть играют полную фигню. Почему? Потому что все они либо 11-классники, либо первокурсники, второкурсники и некоторые из них уже там менеджеры среднего звена, работают в супермаркетах менеджерами, работают в Евросети менеджерами среднего звена и так далее. То есть такие мальчики-мажоры при галстуках, которые в свободное время там с зарплаты покупают себе дорогие гитары и думают, что они сейчас заиграют круче, чем Элвис, как бы. А по сути и содержание их песен, и музыка, по сути, являются лизоблюдством перед такими же буржуями, которые часто приходят в клуб. Потому что часто если мы начнем петь о чем-то остром социальном, мы просто, не знаю, для цензуры будет сказано или не сказано, то есть судьба у нас будет такая же как у Pussy Riot, то есть все мы окажемся за решеткой, если мы упомянем что-нибудь не то. То есть просто тупо протестовать... Если рок-музыка считается музыкой протеста, немножко это не так – это все, на самом деле, раздуто. Рок-музыка является просто музыкой, идущей из души.

Как сказал Гребенщиков, Борис Гребенщиков, дорогой наш культовый товарищ, когда у них был ленинградский рок-клуб, он, на самом деле, образовывался по инициативе КГБ для того, чтобы музыканты были под колпаком изначально, чтобы они просто были все под присмотром. И Борис Борисович в одном из интервью заявил «Когда к нам приходили ребята из органов, просили нас подписать документы о том, что мы обязаны выдавать антисоветчиков». И он говорит такую вещь, что «Мы подписывали документы по одной простой причине, что мы, ни один из нас не занимался антисоветчиной. Никто не хотел развала Союза, как бы. Почему-то органы считали, что мы почему-то против них. Это они так считали».

Почему у нас сейчас запрещают «Ну, погоди»? Ну, знаменитая история, что «Ну, погоди», типа, пропагандирует пьянство. А мультфильм про Карлсона пропагандирует педофилию. Я не знаю ни одного ровесника моего... Я сам родился в Советском Союзе и в детском садике слушал сказки про Ленина и был пионером, то есть я – дитя Советского Союза, на самом деле. То есть я воспитан на Карлсоне, на Гостье из будущего, на Электронике. на «Ну, погоди». И я не знаю ни одного своего ровесника, который бы, воспитываясь на этих мультфильмах и фильмах, стал педофилом, наркоманом, убийцей, маньяком и так далее. То есть просто у нас, как бы, сейчас время какого-то бардака, когда просто вообще непонятно, что происходит. И часто люди, которые сидят у власти, хотят заискивать перед более высокой властью, показывая, что они работают. И они находят причины, понимая, что кардинальными проблемами они заниматься не хотят, потому что сами их создают. И если они их искоренят, они останутся без денег, без содержания. Как бы, коррупцию они уничтожать не будут, потому что они от нее кормятся. И поэтому они берутся за якобы педофилию, которая якобы пропагандируется в мультфильме Карлсон. «Малыш, пошалим». То есть вот, как бы.

И в Гостье из будущего тоже увидели педофилию. Приключения Петрова и Васечкина – тоже педофилия. Какая там педофилия, как бы? Блин, шикарный, я считаю, советский мюзикл, на европейском уровне хороший мюзикл. Приключения Петрова и Васечкина и Каникулы Петрова и Васечкина – офигенные фильмы.

Поэтому если посмотреть на отношения власти и музыкантов, получается, что не мы против них, а они против нас почему-то. И сейчас я просто вернусь к тому, с чего я начал, что многие молодежные группы занимаются именно тем, что пишут очень лаконичные тексты ни о чем, это раз. И они понимают, что чтобы собрать бабло, им нужно петь музыку под пиво, чтобы собиралась толпа и они веселили. Поэтому современная система (...) и также рок-клубная... На Арбате этих клубов как минимум 5, где выступают молодые рок-группы, вот тут прямо за углом «Третье ухо», дальше Долинг-хауз (НЕРАЗБОРЧИВО). В принципе, ни в одном из них я не встречал ни одной рок-группы молодежной, которая бы пела что-нибудь реально достойное. Единственный человек, с которым меня судьба свела года 2 назад, это Игорь Тальков-младший, сын Игоря Талькова. Его песни меня тронули.

Вот, у нас была съемка фильма «Улицы Москвы-2010», как раз снималось на ТВЦ. Там как раз познакомились с нашим Тальковым. Он иногда появляется на Арбате, то есть играет здесь тоже. Он практически мой ровесник, у нас год разницы. Из современных музыкантов, которых я знаю, с которыми я сталкиваюсь в клубах лицом к лицу, это единственный человек, который меня реально потряс своей бескомпромиссностью и желанием творить не в угоду публике и так далее.

ВОПРОС: А когда возникла идея именно игры на улице?

ОТВЕТ: Это возникла как раз на 3-м курсе музыкального училища. То есть там первая любовь, туда-сюда. Ну, может, и не первая, но серьезная. Тогда я понимал, что зависеть от родителей – это стремно. То есть когда у тебя появляется дама и ты понимаешь, что просить у родителей на какие-то подарки – это уже неловко, это просто плохо, на самом деле. Это ощущаешь себя не мужиком, по сути.

И такая бескомпромиссность – она привела меня к тому, что я забил на все, оставил своих родителей, сказал «Пошли вы нафиг», потому что контроль, то есть «Ты еще маленький. Тебе еще рано смотреть фильмы соответствующие». То есть как? «Блин, да ты же...» То есть это был полный маразм. То есть вместо того, чтобы просить родителей копейки на мороженое, стал выходить, играть на площади. Ну, познакомился с кучей, много-много интересных ребят. Понял, что это мое.

Абсолютно положил родительские ключи на полочку, сказал «Так, ребята, фиг с вами. Я, по-моему, себя уже понял». И ушел от них абсолютно в ту стихию, которая меня реально зацепила.

ВОПРОС: То есть в подростковом возрасте ваше окружение, те же родители, сверстники в училище – вы обсуждали это с ними? Какая реакция была? Ну, у родителей, я так понимаю, отрицательная. А у сверстников?

ОТВЕТ: Нет, я реакцию предполагаю, я ее не знаю, потому что я ею не интересовался. То есть мне это было просто не интересно. Я просто видел, что изначально все это встречалось в штыки. И до сих пор у моих сверстников, которые были со мной какое-то время, в начальное время, у них тоже встречались такие родители. И кто-то из них остался с родителями. То есть когда я их навещаю иногда, я понимаю, что спивающиеся люди, которые готовы рвать родителей из-за того, что они мешают им жить. Но они не делают шагов к изменению ситуацию. То есть они такие взрослые, как бы, дети, которые ведут свою жизнь к деградации и к спиванию. То есть сделать шаг иногда к свободе... Свобода требует жертв. То есть единственное, когда ты хочешь сделать шаг, ты не должен смотреть назад. То есть Библия – замечательная книга. В ней много недостатков и много подтасовок, но там очень много мудрых вещей сказано.

Ветхий Завет возьмем момент разрушения Содома и Гоморры. Был такой товарищ Лот, один из пророков. То есть ангел, являющийся к Лоту, сказал, что «я сожгу город». Ну, господь сказал, что «я сожгу город, потому что слишком много греха в этом городе». А Лот ему говорит «Ну, хотя бы 100 праведников если найдешь, не сожжешь этот город?» Он говорит «Нет, 100 праведников здесь нету». Тогда Лот говорит «Хотя бы 10 праведников». Господь говорит «Нет, 10 праведников нету». Он говорит «Хотя бы 5 праведников». Господь говорит «Нету. Вот ты один с женой, вас двое в этом городе праведников». И говорит «Уходите из города, а я его сожгу. Но только когда вы уходите из города, не смотрите назад».

И они ушли из города, город был сожжен огнем с небес как гласит легенда библейская. Но жена Лота обернулась на город, на свои богатства, которые они оставили, на всю прежнюю сытую жизнь и господь обратил ее в камень в этот момент.

Поэтому в чем притча? Когда мы что-то оставляем, мы не должны оборачиваться назад и не смотреть на те плюсы, которые у нас были, потому что те плюсы, которые у нас будут, гораздо больше, чем те маленькие плюсы, которые у нас были. Поэтому иногда, когда ты делаешь шаг, ты не смотри назад. Делая шаг, пусть будет впереди путь, который будет тяжел. Но если ты решил оставить то, что было там, то есть смотреть назад нельзя. Иначе это будет плохо. Вот.

Поэтому те, кто сделал этот шаг... Просто есть много ребят, если пройтись по Арбату, кто-то добился большего успеха, кто-то меньшего. Но много из них, как бы, куча ребят, которые присутствуют на Арбате, на Невском проспекте в Петербурге... Потому что местные арбаты есть по всей России и так же в Казани, в Нижнем Новгороде. В Нижнем Новгороде сейчас с этим гораздо тоже... Там власти немножко в этом смысле неадекватные. То есть в Казани адекватнее. Казанский Арбат – улица Баумана, более продвинутая улица, нежели в Нижнем Новгороде. То есть в Нижнем Новгороде по идиотскому указу просто все это немножко прикрыто. А в Казани, слава богу, продолжается.

Но многие из ребят, которые впоследствии вырастают до хороших музыкантов, они как раз из беспризорников, из людей, которые оставили отчий дом. Таких случаев много. Единственное, что не все добиваются чего-то, потому что многие падки на алкоголь. Просто цели у многих нет. А когда нет цели, то, соответственно, многие страдают алкоголизмом, наркотиками и так далее. Я сам такой умеренный старый алкоголик, но я с царем в голове. То есть главное – чтобы был царь в голове, потому что алкоголь алкоголю рознь. Главное – понимать, чтобы он не мешал. То есть если есть мозги и если есть какие-то ориентиры в этой жизни, то алкоголь будет всегда присутствовать, но не будет мешать.

А если возвращаясь к теме, что много из арбатских музыкантов... Просто знаю много примеров даже именно тех, которые светятся и на телевидении, которые играют уже и в клубах. То есть это ребята из тех, кто, как сказал Цой, из тех, кто в 15 лет убежал из дома. Так что вот таких случаев много.

ВОПРОС: Говоря о других музыкантах, можно ли сказать, что... Вы можете себя причислить к некоему сообществу, которое вы можете представить, как-то описать, что есть некоторое сообщество московских музыкантов уличных именно?

ОТВЕТ: Как бы, есть. Есть, как бы, целая даже группа Вконтакте, так и называется, называется Официальный сайт уличных музыкантов. И проводится даже фестиваль уличных музыкантов. Я не знаю, как сейчас, но прошлые годы он проводился, опять же, вот, Арбат, 22. То есть так называлось в свое время, Арбат, 22, потом назывался Вереск, потом он стал называться Третье ухо. Там менялись хозяева клуба, но фестиваль проходил там постоянно. То есть называлось так «Фестиваль уличных музыкантов». Он шел дня два, около 20 групп там принимало участие. В Москве есть именно многие ребята уже, которые играют давно, они обрастают группами. Вот, я сам играю в 4-х группах.

Одна группа не играет на улице, она играет только по клубам, на фестивалях. Она называется «Маленький цирк», там я пою только свои песни. Там я пишу свой материал. Вторая группа называется «Мои друзья», там мы поем Кино, Нирвану и Сектор газа. Но там у нас 3 солиста, даже больше, состав включает в себя человек 20, мы меняемся время от времени, кто когда может играть в день концерта. И третья группа – это Кооператив «Напрасный труд». Мы играем на Краснопресненской, в основном. Тоже есть группа Вконтакте Кооператив «Напрасный труд». И наша арбатская группа. У нее, в принципе, нет названия. Основал ее так называемый наш товарищ Гамлет. То есть это тоже псевдоним такой, арбатский. У него в свое время была группа ГСБ, которая долгое время (...) свет божий. Но она тоже не играла на улице, поэтому я – представитель группы «Маленький цирк», Гамлет из ГСБ. То есть гитарист, который играл у Гамлета, у нас играет на барабанах, на басу мы меняемся. Когда я пою свой репертуар, Гамлет играет у меня на басу. Когда Гамлет поет свой репертуар, я играю у него на басу. Ну, пока что у этого проекта названия нет. Но по сути получается, что я играю в 4-х командах.

Есть еще большое сообщество на ВДНХ. Там играют 2 группы. Одна называется «Черный квадрат», они тоже играют Кино и свои песни. И там же играет группа Арбат-Бит. То есть они раньше играли на Арбате, долгое время. Но в связи с тем, что в свое время у метро Арбатская жена Медведева нашего дорогого Дмитрия Анатольевича построила офис какой-то, с прошлого года она попросила, чтобы музыкантов в том районе просто не было, чтобы не мешали бизнесу. Вот так оно произошло.

И именно у них на ВДНХ происходит движение. Еще играет на Чистых прудах группа Акулы, тоже очень такая, грубо говоря, старенькая. То есть чистый (...). То есть это, по большому счету, несколько крупных центров, где играют именно большими составами, когда есть барабаны, басы, аппаратура.

Еще у нас здесь тоже хорошая группа, называется А,1. Арбат,1. То есть они тоже играют либо на нашем месте, у Связного, где мы играем, либо на мосту они встают вот здесь совсем рядом, буквально 10 метров. Но, в основном, из арбатской тусовки это Арбат,1, мы с Гамлетом. Еще есть наш корифей нашего арбатского движения Свежесадов (НЕРАЗБОРЧИВО), он играет, в основном, в районе Окуджавы на инструменте, который он сам придумал, называется он Садор (НЕРАЗБОРЧИВО), 2 грифа вот эти. Тоже замечательный человек. Но, в принципе, если взять крупных арбатских музыкантов, в основном, это практически все. А так вообще летом здесь приезжает очень много-много разных музыкантов, которые наплывом приезжают из разных городов. Со многими даже не успеваем познакомиться. Часто видишь каждый год новые лица, а костяк, то, что я перечислил, вот это вот я его перечислил.

ВОПРОС: А вы общаетесь... Какого типа поддерживаете общение? Просто как профессиональные по интересам, да? То есть расположение, там еще какие-то договоренности? Ну, какого рода общение?

ОТВЕТ: Ну, на самом деле, мы собираемся чисто на общие дни рождения, в Измайловском парке и так далее. Бывают у нас сборные фестивали. То есть фестивали уличных музыкантов тоже бывают отдельные. А что касается распределения мест, это складывается абсолютно спонтанно. То есть каких-то там войн за место нет, потому что все мы свои люди и люди, у которых звук погромче, конечно, выбирают себе места, соответственно, где нет жилых домов. Почему мы играем на этом участке? Потому что здесь жилых домов нету. Здесь одни офисы, которые закрываются, в основном, в 7, в 8. Остаются там работать еще на пару часов, остаются работать кафешки, которым мы, по сути, не мешаем и даже помогаем. И одно время мы играли в центре Арбата со зрителями. И там выходили жители, что у нас колонки направлены им в форточки. На той же Краснопресненской, где мы играем с Кооперативом «Напрасный труд», мы тоже выбираем вот то место, там нет жилых домов. Там хоть до 11-ти мы играем. То есть даже сотрудники полиции сами приходят нас послушать, сами даже денежку нам дают. Поэтому, грубо говоря, не все полицейские менты. То есть не все полицейские – мусора, как бы. Есть, как в любой профессии есть люди гадкие, есть люди хорошие. Но именно что именно на Арбате, в нашем родном 6-м отделе в большинстве своем, в 99% сотрудников очень замечательные люди. Были случаи пару лет назад, там работала парочка борзых сотрудников и я их уже не вижу. Скорее всего, их и уволили за то, что они были такие, борзые. Но именно арбатские сотрудники меня радуют. На Краснопресненской тоже радуют.

Везде, где мы играем в солидных местах в Москве в центре, именно там, где мы играем, я от сотрудников не встречал какого-то негатива. Если мы слишком задерживаемся допоздна либо какой-то праздник, либо нужно пораньше свернуться, там, Горбачёв приехал на «Эхо Москвы», допустим, давать интервью по поводу путча, нас просто приходят, предупреждают, что «Ребят, вот, сегодня заканчивайте во столько-то». То есть такого, что с дубинками прибегают и говорят, что «В расход», такого нету. Если мы даже заиграемся, к нам просто подходят, издалека так показывают «Ребята, типа, все. Последняя песня», то мы друг друга понимаем. Так что конфликтов с местными отделами у нас нет.

ВОПРОС: Может, внутрь перейдем? Мне кажется, как-то прохладнее стало.

ВОПРОС: Так, мы остановились по поводу мест, по поводу сообщества. Такой вопрос. А, все-таки, вы связаны, ведь, с определенным типом музыкантов. То есть это некоторая, можно назвать, профессиональная сфера?

ОТВЕТ: Да.

ВОПРОС: То есть именно профессиональные музыканты, которые занимаются этим давно.

ОТВЕТ: Да, да, да-да. У нас все, с кем мы сталкиваемся, либо имеют какую-то либо школу музыкальную, либо очень понятливые люди, которые в свое время к этому тянулись и которые в настоящее время берут уроки. Есть у нас такое замечательное ДК Красный химик. Многие из музыкантов в свое время посещали это ДК. Там такой товарищ Семочкин. Гитарист хороший. У него многие гитаристы там учились.

Вот, когда встал вопрос о как раз... Когда мы снимались в передаче «Улицы Москвы», как раз одна из тем передачи была посвящена так называемой легализации уличных музыкантов, потому что в свое время очень много появилось людей, которые порочили наше честное имя. То есть всякие странного вида люди, которые набрасывались дискетками «Подайте музыкантам на развитие». То есть, конечно, на них были жалобы. И года 3 назад Арбат был наводнен такого рода музыкантами. И тема была такая, что хорошо бы все это дело немножко упорядочить. Упорядочить как? То есть выдавать так называемые лицензии. И есть некоторое постановление, к которому мы пришли в последнее время, что лицензии будут выдаваться. Как раз председателем этого комитета будет как раз Семочкин, наш товарищ, гитарист и Садов Сережа, наш, на садоре который играет. Я думаю, что эти люди вполне адекватно оценят людей, которые реально имеют право получить эту лицензию, потому что, с одной стороны, если все это будет разумно продумано, меня это только обрадует. То есть реально когда приходишь играть, получается смешная ситуация. То есть играешь ты на одном месте, уезжаешь на какой-нибудь фестиваль на неделю, на полторы. Приезжаешь, какие-то непонятные люди играют непонятно что и говорят тебе «А ты кто такой? Это наше место, мы здесь давно играем. Мы вас не знаем». Так это мы их не знаем, это мы их первый раз там видим. То есть за все эти годы мы их ни разу не видели. И это выгодно тому же 6-му отделу арбатскому, это выгодно всем, потому что именно те, вот именно если брать тех, кого я знаю, мы именно соблюдаем все нормы общественного порядка. Нас давно знают и сотрудники, они знают, чего от нас можно ждать, чего от нас нельзя ждать. И выгодно, чтобы лучше играли те, кто давно себя зарекомендовал или, по крайней мере, равные нам люди. И, разумеется, в той тусовке, в которой нахожусь я, стопроцентно интеллигентная практически. То есть там у кого-то высшее образование либо гуманитарное, либо техническое, то есть мы все по-любому где-то получали уроки музыки. Кто-то до сих пор берет уроки, занимаясь в школе. Обычно вот в тех коллективах, которые я знаю, хотя бы один человек есть с образованием музыкальным. И я в своей группе тоже натаскиваю своих ребят по поводу музыкальной грамотности и так далее. Поэтому коллективы в той тусовке, в которой вращаюсь я, которая именно представляет так называемые сливки уличной игры, там именно люди знающие, что такое музыка. И сами по себе интеллигентные. То есть аристократы (...), как говорят, то есть люди морально устойчивые.

ВОПРОС: Относительно того, как внутри вот этого сообщества, да? Чем отличаются уличные музыканты просто от музыкантов, которые не занимаются именно таким исполнительством?

ОТВЕТ: А, сейчас скажу. То есть практически ничем. Я скажу такую историю, что часто люди, которые получили особенно за рубежом... То есть многие звезды начинали играть именно на улице. То есть возьмем того же самого знаменитого короля рок-н-ролла Элвиса Пресли. Если кто знает его биографию, Элвис Пресли родился в семье практически бедных родителей. Папа его сидел в тюрьме и появлялся дома редко. Они жили в хижине с протекающей крышей как и много его друзей. А Элвис любил бренчать на гитаре с детства. И зарабатывал тем, что выходил днем играть на перекресток, помогал семейному бюджету тем, что он играл на гитаре. Как бы, с детства он этим занимался, буквально с молодых очень-очень лет. И что мы стали иметь впоследствии? Мы стали иметь Элвиса Пресли, мировую знаменитость, короля рок-н-ролла.

И таких случаев очень много. То есть среди западных звезд многие из них начинали именно в юности играть именно на улице. То есть если мы возьмем наших отечественных товарищей... Вот, в том же фильме «Улицы Москвы 2010» молодежный канал, там постоянно принимает участие наш такой товарищ Павел Кашин. Ныне он директор английской школы, но он дает такие камерные концерты до сих пор. Он в свое время первую свою пластинку виниловую написал за счет того, что он год играл на улице, причем, они ездили в Одессу и в Питере они играли. В Одессе они представлялись питерскими рок-н-ролльщиками, играли там соответствующий репертуар. А когда приезжали в Питер, они говорили, что «Мы – ребята из Одессы» и играли соответствующий репертуар. Ну, он говорит, что «Год мы так поиграли» и он заработал денег столько, что он нанял музыкантов, записал виниловый диск, выпустил свою пластинку. Ну, как бы, примеров таких много, на самом деле.

И я скажу такую штуку, что школа игры на улице – она очень много дает в ощущении публики. То есть если еще со времен музыкальной школы был мандраж, конкурс там, я не знаю, публика, филармония заполнена людьми, там тоже, наверное, все крутые... Блин, там коленки дрожат. А когда поиграешь пару лет на улице... То есть что Олимпийский, что какой-нибудь там Карнеги-холл, что сарай, что Арбат, потому что начинаешь понимать, что люди – они все равно люди. И они не разные. Ни Карнеги-Холл... Просто в Карнеги-Холл люди, которые туда ходят, они думают, что они другие. А по сути это те же биологические организмы с головой, двумя руками, двумя ногами, как бы. И мозги у них те же самые. Просто они думают, что они крутые, как бы. А управлять ими с помощью общения с залом вообще... То есть все принципы те же самые. И они ничем не отличаются от публики в сарае, от публики на Арбате, от публики, там, на Невском. Поэтому то есть нет никакого ни мандража, никакого... Поэтому игра на улице дает огромную школу. Поэтому...

Я вот именно научился аранжировке. То есть я еще зарабатываю тем, что пишу некоторым ребятам аранжировки, когда они пишут свои диски. Как бы, хотя мы в училище все это проходили, но проходили это больше формально на бумаге, то есть на нотах, списывали. Там в учебнике написано, вот, флейты вот идут вот так вот, такая партия должна быть, кларнеты идут вот так, а гобои должны пересекаться с кларнетами только так. Начинаешь там математически понимать, но, в принципе, ты не осознаешь. А когда начинаешь уже играть несколько инструментов, начинаешь понимать, что, вот, бас – он должен быть вот таким, как бы, да? И соло гитары должна в рок-н-ролльном так играть, а, допустим, в (...) должна играть так. Где-то она должна промолчать, где-то она должна какой-то подголосок сыграть. И начинаешь воспитывать в себе некий вкус, то есть осознание, что такое аранжировка и начинаешь этому учиться на практике. То есть я считаю, что вот то, что я сейчас пишу аранжировки, школу мне дала именно игра в разных коллективах, в том числе и уличные, в которых я играл на разных инструментах. То есть я помню, что такое бас, то есть я знаю, как писать его партию, я помню, что такое клавишные, я знаю, как писать партию клавишных в аранжировках, партию соло гитары. Поэтому, как бы, эта школа дает очень много. И те, кто прошел школу уличной игры, они, как бы... Даже когда бывает подходят к нам ребята в наши перекуры, вижу, что они там из (...) «Дайте нам сыграть в перекуре», то есть я вижу, что они теряются. То есть несмотря на то, что там они там сдают экзамены, как бы, что у них там дипломы, но когда вот... То есть видно, что у них и голос дрожит там, и руки дрожат, что они понимают, что при публике они теряются просто. Поэтому школа, как бы... И опять же говорю, что, как бы, я не хочу сказать, что там кто-то (...). Я говорю, что многие из той среды, в которой я вращаюсь, все ребята дома занимаются по несколько часов. То есть все они уделяют внимание и технике, занимаются по школам, по учебникам. То есть и играют в группах, то есть не только на улицах. То есть, как бы, именно выход в народ – он, все-таки, придает именно раскованность ощущения себя на аудиторию. И после этого можно выходить в любой зал.

ВОПРОС: По поводу именно сообщества. Есть ли какая-то иерархия или, может быть, старички гоняют новичков?

ОТВЕТ: Не, я скажу такую штуку, что есть элементы этого, но не стоит воспринимать так жестко. Я скажу, в чем они проявляются. То есть когда, допустим, начинал играть в переходах, на площадях, я искал свои места сам. То есть если я видел, что в этом переходе постоянно с какого-то времени играет какой-то один коллектив, я даже к ним не подходил. То есть я искал другой переход, где свободно. Нащупывал свои места, как бы. И если какое-то место, где играют постоянно, ну, я лучше подойду, я спрошу, когда место свободное. Потому что, на самом деле, есть такое чувство, что когда играешь в одном месте постоянно и вдруг ты там не появился пару дней и видишь, какие-то люди совершенно незнакомые стоят и еще предъявляют тебе, что «Это наше место, мы здесь играем постоянно»... Хотя, они играют там реально дня 3-4, как бы. То есть реально возникает ощущение, что «Ребят, а не обнаглели ли вы?»

Конечно, я, если я случайно нарвусь на такое место, я всегда уступлю ребятам тем, которые там реально играют годами. И именно видя мое уважительное отношение к себе, многие коллективы, много ребят постепенно меня включали. Понимали, что я человек с головой, с понятиями, так скажем. Как бы, у нас с ними заводилась дружба и я принимал участие и в их коллективах. Был один случай, как-то меня одни друзья привели к другому коллективу, который я не знал, и сначала там говорят типа «Человек классно рок-н-ролл играет». Ну и солист говорит «Бывает. Дай ему пару песен сыграть». Сначала, нехотя, согласились. Но когда я сыграл пару песен, они уже приглашали меня играть с ними каждый день.

То есть я скажу такую штуку, что дело не в том, что старички гоняют. Дело в том, что новички должны быть с головой и понимать, что... То есть просто это неуважительно, как бы. То есть приходить на то место, которое давно окучено, так скажем, и говорить, что... То есть, как бы, со своим уставом приходить в чужой монастырь. Но единственное, что просто тех старичков, которых я знаю, они тоже относятся уважительно к новичкам и всегда дадут время поиграть и новичкам, так скажем. И если к старичкам идет нормальное человеческое отношение, уважение, то есть не с гонором типа «Это наше место. И кто вы такие?» Конечно, если вы сами толковые люди, то всегда найдется и время, и место, и может что-то совместное произойдет.

ВОПРОС: Когда начинали, с какими трудностями сталкивались? Я не знаю, действительно там в переходах тяжело было договориться на тот момент? Или были с силовыми структурами какие-то столкновения?

ОТВЕТ: Нет-нет. На самом деле, я скажу такую вещь, что изначально... То есть Москва большая. То есть я изначально находил места, которые были в принципе свободны всегда. Бывает так, что как только начнешь играть, через месяц, через 2 все начинают играть. А с (...) всегда было хорошее отношение. Единственное, когда приходили новые охранники, были какие-то там попытки сказать, что «У нас место платное». И, как бы, я говорю «Ребята, а у меня просто есть знакомые ребята ФСБ, МВД». Я говорю «Давайте сейчас я позвоню кое-куда и вам объяснят, кто здесь платит». Вопросов больше не было. То есть были у меня случаи. У нас есть... Может, опять же, это не (...) сказано, то есть, есть у нас такое Таганское отделение в Таганском районе.

В одном переходе на Площади Ильича появились так называемые профессиональные нищие. Их там никогда не было, мы там играли всегда нормально. Видимо, их крышевали ппсники, я так думаю. И там пару раз с ними пересекся. Подъезжает машинка ППС, везут меня в Таганское отделение. Ну, я звоню своему приятелю из ФСБ, как бы. И он говорит «Ну, садись в машину. Сейчас как привезут, так и отвезут». Долго они думали, что же мне такое предъявить. Так и ничего не смогли предъявить. Выходит такой старший там офицер какой-то, говорит «Этого товарища отпустить». Но на прощание мне один другой товарищ намекнул, что «Еще раз увижу тебя в Таганском районе, мы тебе построим так, что мы тебя посадим». Ну, вечером мне мой приятель из ФСБ звонит, говорит типа «Ты очень большой резонанс произвел в этом Таганском отделении, там им многих сделали выговор за незаконное задержание. Они все, на самом деле, боятся». Мы там играли много раз после этого события. Машинка проезжала рядом, ни разу к нам больше не подъезжала. И этих профессиональных нищих с табличками я больше не видел там, потому что многие (...) нищие – они все реально это мафия. Они все крышуются, то есть их хозяева платят реально мелким... То есть сначала мелким, а потом более крупным. То есть возможно, что некоторые коррумпированные отделения заинтересованы в них. И поэтому был такой наезд, что они понимали, что мы, как бы, отбираем у них хлеб у этого начальника. У кого-то из высоких постов в Таганском отделении, как бы, милиции. Так что вот такие чудеса.

ВОПРОС: А есть отдельное сообщество, которое близко к таким профессиональным нищим, то есть некие музыканты, которые возможно не отличаются профессионализмом игры, именно исполнением, но как сообщество, которое, действительно, имеет своего босса и с этим крышеванием, и так далее?

ОТВЕТ: Возможно. Но мы к ним не имеем никакого отношения. Возможно.

ВОПРОС: Ну, именно сталкиваетесь часто, не часто?

ОТВЕТ: Не, скорее я скажу такую штуку, что в блатном мире есть такое понятие, что скрипач – он всегда в законе. И если какие-то блатные структуры крышуют ларьки, магазины и прочие вещи, музыкантов всегда не трогают. Потому что есть священное понятие такое, что скрипач – он всегда в законе, то есть неприкасаемый человек. То есть если там обидели музыканта, можно запросто, если какие-то знакомства, дойти, грубо говоря, там... В свое время был такой дед Хасан. Если есть какие-то связи, как бы, ты на десятое... Там могут привести к нему. Если ты у Хасана, то есть тому, кто тебя обидел, будет просто... В асфальт закатают, так скажем, потому что музыкант – это, как бы, человек неприкосновенный. То есть я часто встречался с тем, что, как бы... То есть у нас у братвы, понятно, свои дела, но нас могут пригласить в гости, накормить, напоить. У них свои дела, у нас свои дела. То есть, как бы, я, на самом деле, сам далек от блатного мира, скажем. Но что касается высоких товарищей из такого мира, от них я встречал только положительное отношение. То есть там и угощали, и кормили, и поили, так скажем. Ничего отрицательного с их стороны я на себе не ощущал. То есть, как бы, есть такое у них понятие, что музыкант – человек уважаемый.

ВОПРОС: А, вот, новичкам тяжело вообще появиться на улице вот так? И с чем они бы, наверное, сегодня столкнулись бы, с какими-то первыми проблемами? То есть что бы вы им посоветовали?

ОТВЕТ: Я думаю, что проблем особых нет никогда. Все зависит от человека конкретно. Просто я своих, как бы, некоторых товарищей пытался вытаскивать, они пытались со мной пойти поиграть. Самое главное, это, все-таки, коммуникабельность. Коммуникабельность по отношению к коллегам и к публике. Потому что часто... Вот, один мой товарищ – вот, он встает играть и как будто для него не то, что никого нету. То есть он, как бы, даже вообще. То есть не то, чтобы отстранен от публики, такое ощущение, что он как будто... Ну, не то, что он весь в себе, но он... Не знаю, как это называть. То есть то, что он делал, вроде, и пел, вроде и играл, такое ощущение, что это все было в какую-то черную дыру, то есть не в сторону публики. К нему подходила дамочка, попросила спеть какую-то песню... Я обычно, если это не мой репертуар, то есть я обычно стараюсь дипломатично выйти и сказать, что я играю в коллективах, в одном пою одни песни, свои, в другом пою Кино, ну, немножко из русского рока, перечисляю что-то, немножко романсов и так далее. То есть путем коммуникабельности я пытаюсь выйти на то, чтобы не сказать «Да пошли вы на хер, я пою только то, что... И мне вообще наплевать». А тот человек сказал, что «Это не пою», как бы так, что дама и ушла.

Но дело не в этом, дело не в этом. То есть и хрен бы с ним. То есть дело в чем? Что этот человек заведомо не приспособлен к такого рода занятиям. То есть был другой еще товарищ, который неплохо музицировал, но он только со мной, потому что сам он либо стеснялся, там, хрен знает почему, но он ходил играть только в паре со мной. То есть ему было комфортно только так. Поэтому я считаю, что здесь трудностей не может возникнуть никаких. Единственное, что все трудности у нас в голове. То есть если у тебя есть чувство общения с коллегами, чувство коммуникабельности по отношению к коллегам на публике, то проблем никаких не будет. А шишки набивались по мере процесса. Конечно, как бы, не разбив яйца, не приготовишь яичницы. То есть гайка оттачивается в процессе резьбы, так скажем, да? Поэтому, как бы... То есть революция происходит только тогда, когда ты делаешь выводы из каких-то неудач. А неудач не может не быть. Прикол в том, что, как бы, дело не в том, чтобы избежать неудач. Принцип в том, чтобы из неудач сделать правильный вывод. Вот. Вот, если следовать этому принципу, то все пойдет хорошо.

ВОПРОС: Еще пара вопросов буквально. Вот, есть уличные музыканты, которые играют непосредственно на улице. А есть переходы уличные – их можно включить в это. А есть еще музыканты, которые играют в метро, да?

ОТВЕТ: Ну, это бывает очень редко. И я скажу такую штуку, что, в основном, это либо родственники, либо друзья родственников сотрудников полиции, которые служат в этом метро.

ВОПРОС: То есть это очень такое закрытое сообщество, туда практически невозможно выйти?

ОТВЕТ: Там реально платится. То есть даже не назову суммы, то есть около 2 тысяч рублей сразу. Даже если ты договорился, в то время, когда какая-то определенная смена... То есть мне даже предлагали в свое время сотрудники одной из веток нашего метрополитена, так как мы в переходе собирали. Они «Чего ты собираешь? Здесь денег мало. Будешь платить 400 рублей в день, зато у нас денег много будет. И ты будешь там...» Я говорю «Не, ребят, я никогда никому не платил. Считаю, что это нехорошо». То есть, как бы, я сам себе начальник. Вот. И в итоге оказалось, что этих сотрудников разыскивала милиция, это были 2 загулявших сотрудника, которые через пару дней ограбили какой-то ларек на той же станции. Я просто знаком... Ну, не будем называть станцию, как бы. То есть я просто знаком, то есть я даже в качестве свидетеля ездил в то отделение полиции. Оказалось, что эти 2 сотрудника – они долго не появлялись на работе и, видимо, подзагуляли и решили грабануть поэтому ларек. В общем, их потом сами же сотрудники разыскивали и, видимо, их, все-таки, поймали.

А вот именно игра в метро – это все, это дело, на самом деле, очень, как бы, налогооблагаемое, так скажем, самими сотрудниками. И там играют только очень свои люди.

ВОПРОС: То есть это как закрытая мафия такая, там в метро своя...

ОТВЕТ: Это очень свои люди для сотрудников. То есть, как бы, опять же, что это либо друзья, либо там как-то хорошо давно заварившиеся ребята. Либо какие-то родственники. Ну, в общем, это свои для сотрудников, для той смены, которая в тот момент дежурит. Это очень свои и, причем, помогающие материально этим сотрудникам, как бы, люди. То есть там, как бы, других там... И это бывает часто в живых переходах в некоторых. Такое случается, что некоторые товарищи, которые не хотят видеть других музыкантов, приходят, договариваясь там за некую символическую сумму, что если кто-то придет до меня, прекратите, а я вам потом подкину деньжат. И такие случаи тоже есть. Но это не наши люди абсолютно. Таких людей немного. И разумеется, с ними у нас никогда не будет контакта, потому что это люди другой породы.

ВОПРОС: И по поводу репертуара. Почему играете то, что играете? Как выбирали? Ну, то есть это ваши личные вкусы или это в том числе, все-таки, этот же финансовый доход?

ОТВЕТ: Ну, я скажу такую штуку, начну с фразы такой, которую я придумал сам. Успех приходит тогда, когда все гармонично. То есть, как бы, разумеется, у меня он идет всегда в личном творчестве на собственные песни. В своей группе мы играем только мои песни. Во второй группе мы играем Кино. Соответственно, на улице я играю тоже либо кино, либо свои. Но в (...), где мы играем музыку именно здесь на Арбате, мы играем еще Егора Летова, играем там еще несколько, пару групп, там, Чижа, Сплин, немножко Алисы. Иногда в перекурах, когда играю сольно, там я могу пару романсов спеть, немножко Воскресение. Опять же говорю, что за те песни, которые мне не идут гармонично... Ну, может, и есть такое, как бы. Допустим, либо по тембру не идут, либо по мере восприятия. Шансон не буду петь никогда, потому что я по духу не шансонье, то есть я не ощущаю, как бы... То есть ни потребности, ни мироощущения, там, Шуфутинского или, там, какого-нибудь там назовем абстрактно Миши Орловского или какого-нибудь там Паши Казанского, так скажем.

Это мне и не близко, не интересно. Что касается настоящего шансона... То есть я не считаю, что Высоцкий шансон, но некоторые считают его шансоном. Как бы, это отдельная тема, я его сам иногда пою. То есть тоже уважаю его очень. Но я не считаю, что некий Паша Казанский равен Высоцкому. И то, что по радио Шансон передают, то есть это чисто на потребу низкопробного какого-то репертуара для таких каких-то. То есть очень таких, низко стоящих урок, скажем там, пошли мы на дело, потом пошли в кабак, потом мы за все это дело отсидели и, блин, какие плохие мусора, как бы, и так далее. Вот, все тексты сходятся к тому, как бы. Не интересно.

Так что вот так вот.

ВОПРОС: На данный момент вы сейчас занимаетесь профессионально только музыкой, да? То есть какую-то другую деятельность не ведете?

Так что вот так вот. Спасибо.