Университеты и научные учреждения второе переработанное и дополненное издание

Экспедиция на Алтай аспирантов Института зоологии МГУ

изучаются на объектах, имеющих хозяйственное значение, от решения которых зависит широкое использование новых ви­дов животных, и борьба с животными — вредителями сельско­го хозяйства. Достаточно указать, что основным объектом ра­бот являются: пчела, тутовый шелкопряд, саранча, белка, про­мысловые птицы, рыбы и т. д.

3. Изучение проблем, связанных с зоотехникой: с одной сто­роны, учет факторов индивидуального развития, с другой — разработка методов активного воздействия на генотип сельско­хозяйственных животных.

Изучение проблемы взаимозависимости функций и формы в процессе эволюционного развития. Эта проблема находит свое отражение в работах по изучению соотношений между структурой и функцией клеток и тканей, в разработке проблем нервной мускульной регуляции на основе исследования функ­ций возбуждения и торможения в порядке их постепенного

усложнения и, наконец, в изучении филогенеза отдельных групп позвоночных животных.

Эти четкие установки позволили институту развернуть в ши­роком масштабе за истекшие 4 года исследования по ряду важ­нейших теоретических проблем и в это же время провести ряд работ, имеющих большое хозяйственное значение.

Лаборатория гистологии произвела ряд исследований по изу­чению закономерности роста и размножения нормальных (Вер­мель) и раковых клеток (проф. Г. И. Роскин). Эти работы, опубликованные в СССР и за границей, внеся ряд новых пред­ставлений в проблему взаимоотношений организма и его кле­ток, привлекли к себе внимание крупнейших советских и ино­странных ученых. Изучение действия ультрафиолетового света (проф. Г. И. Роскин, Л. Б. Левинсон) и отравляющих веществ (Е. М. Вермель) на клетку дало ценный материал по гисто­физиологии. Изучение вопроса сравнительной гистологии (му­скульная клетка — Г. И. Роскин, клетки крови — К. С. Бого­явленский) также дало ряд новых данных.

Лаборатория динамики развития развернула цикл работ по изучению взаимной связи между витаминами и гормонами (Б. А. Кудряшев).

Лаборатория морфологии, под руководством проф. Б. С. Мат­веева, собрала ценнейший материал по возрастным изменениям осетровых рыб, который будет положен в основу таблиц по раз­витию (Normentafeln), необходимых для разработки ряда тео­ретических и практических вопросов. Одновременно с этим ве­лось изучение морфологических признаков домашних и диких животных, позволивших наметить пути изменения происхожде­ния в организме при одомашнивании.

Лаборатория физиологии, под руководством проф. И. Л. Кана, работала над рядом вопросов общей и сравнительной физиоло­гии: обмен в нерве разных групп животных, интимный меха-

Экспедиция на Алтай аспирантов Института зоологии МГУ

низм нервномышечной регуляции (М. А. Киселев), обмен у беспозвоночных на разных стадиях индивидуального развития (И. Л. Кан, С. Е. Северин).

Лаборатория гидробиологии, под руководством проф. С. Н. Скадовского, изучила ряд вопросов, связанных с проблемой хо­зяйственного значения рыб. Исследования по стимуляции поло­вой продукции рыб введением эндокринных препаратов, изу­чение закономерности распространения морских и пресновод­ных рыб в связи с распространением организмов, служащих им пищей, и в зависимости от физико-химических условий, произ­водились в большом масштабе целым коллективом специали­стов (Л. А. Зенкович, В. В. Васнецов, Н. К. Дексбах).

Лаборатория экологии, руководимая В. В. Алпатовым, вела свои исследования в двух направлениях: изучая, с одной сто­роны, влияние внешних условий на организм животных (рабо­ты по изучению действия ультрафиолетового света на простей-

ших и шелковичного червя — В. В. Алпатов; по действию низких температур, на насекомых и позвоночных — Н. И. Ка­лабухов, по влиянию условий развития на изменчивость пчел и пчелиных маток — П. М. Комаров), так и по изучению взаи­моотношений между организмами в популяции животных (изу­чение роли плотности для ряда биологических процессов — В. В. Алпатов, исследования по экспериментальной биоцено­логии, по изучению закономерностей борьбы за существование и естественного отбора—Г. Ф. Гауэе).

Лаборатория зоологии позвоночных, под руководством проф. С. И. Огнева, дала ряд ценных работ по фауне млекопитающих СССР, исследований, вскрывших закономерности колебаний численности позвоночных (А. Н. Формозов, С. А. Северцев) и давших большой материал по экологии целого ряда промысло­вых животных (И. Д. Кирис, Н. П. Наумов).

Лаборатория энтомологии, объединяющая под руководством проф. Н. М. Кулагина целый ряд крупных специалистов (Е. С. Смирнов, Б. С. Кузин, А. А. Захваткин, Э. Г. Беккер, З. С. Родионов), изучала ряд проблем, имеющих теоретическое и практическое значение. Изучение внутривидовой и межвидо­вой борьбы за существование у насекомых, изучение влияния влажности и температуры на половую продукцию насекомых, исследование фауны и биологии вредителей зеленых насажде­ний, вредителей древесины дали ценный результат. В настоя­щее время большая работа развернута этой лабораторией и ла­бораторией экологии по клещам — вредителям зерна и муки. Исследования по клещам уже дали ряд ценных сведений об этих совершенно неизученных в наших условиях вредителях.

Научная продукция института неуклонно растет. Еще в 1931 г. из лабораторий института вышло всего несколько работ, напечатанных в научных журналах; в 1932 г. их число возрос­ло до 32, и в 1933 г. до 52. За первые 3 квартала 1934 г. уже вышло из печати 58 статей и отдельных книг, являющихся ре­зультатом работы лаборатории института.

В своей работе институт связался с рядом хозяйственных организаций, взяв на себя разработку проблем, имеющих ак­туальнейшее значение. Достаточно указать на проведенные ин­ститутом работы по изучению биологии, биохимии и патологии

шелковичного червя по заданию Союзшелка. По заданиям Пушного института велись работы по изучению биологии бел­ки, песца, белухи, суслика и ряда других. По заданию Треста зеленых насаждений институтом велись работы по изучению вредителей зеленых насаждений г. Москвы. Наконец, с 1932 г. институтом разрабатывался ряд вопросов, связанных с изуче­нием закономерностей роста и размножения рыб в водоемах различных типов, а также проблемы продуктивности естествен­ных и искусственных водоемов в связи с проблемой рыбораз­ведения в малых водоемах. Работы эти ведутся по заданиям Главрыбы и Всерыбаксоюза.

По договору с Заготзерно и по заданию Комитета заготовок при СНК организованы широкие исследования по изучению клещей — вредителей зерна и муки.

За последние годы деятельности результаты работ института имеют серьезный теоретический и практический характер.

Опасения, что институт, будучи тесно связанным с хозяй­ственными организациями, может потерять свое лицо и пре­вратится в институт, разрабатывающий узко прикладные темы, были опровергнуты результатами работы.

Значение теории — той теории, которая освещает путь практике, теории, увязанной с практикой нашего строительства, всегда серьезно осознавалось руководством и работниками ин­ститута. В последние годы институт получил громадные воз­можности, которых у него до сих пор не было, для развертыва­ния в широком масштабе изучения ряда теоретических проблем и, используя весь свой научный авторитет, может внедрить по­следние достижения биологии в наше народное хозяйство.

Свою обязанность подготовить стране высококвалифициро­ванных исследователей институт выполняет с честью. За время своего существования он выпустил 100 чел., окончивших аспи­рантуру, получивших в институте очень серьезную подготовку, ведущих сейчас большую самостоятельную научную и педаго­гическую работу в целом ряде вузов и научных институтов как в Москве, так и в других городах. Многие из них возглавляют отдельные кафедры и лаборатории.

Имеющиеся достижения в работе института ставят перед нами задачу дальнейшего продвижения вперед как в области

6

теории и практики, так и в области подготовки квалифициро­ванных специалистов. Нерешенных задач еще очень много. Институт обязан занять одно из первых мест среди зоологиче­ских учреждений мира, имея к этому предпосылки в лице исключительно квалифицированного состава сотрудников, охваченных энтузиазмом и пафосом социалистического строи­тельства, и мероприятий, проводимых партией и правитель­ством в отношении исследовательских учреждений, гарантиру­ющих грандиозный размах научной мысли.

икробиологический научно-исследовательский институт был основан в 1923 г. в виде небольшой лаборатории, ставив­шей своей основной задачей разработку проблемы иммунитета. К 1930 г., за семь лет своего существования, лаборатория эта выросла в самостоятельный институт, значительно расширив­ший свою тематику и разрабатывавший в нескольких своих от­делениях не только вопросы иммунитета, но и вопросы меди­цинской бактериологии и общей и паразитарной протозооло­гии. По составу своего научного персонала и по характеру тех вопросов и проблем, которые разрабатывались в его отделениях, институт имел в основном медицинское направление.

Некоторый сдвиг в этом отношении наметился в течение 1932 г., когда было расширено отделение общей микробиоло­гии и вновь открыто отделение промышленной микробиологии. Но эти молодые отделения, находившиеся еще в значитель­ной степени в стадии организации, развертывания работ и оформления новых направлений, не могли вследствие малочис­ленности резко и решительно изменить лицо института, со­здавшееся в течение почти 10-летнего его существования. Ко­личественно темы медицинского характера продолжали преоб­ладать в его плане, и законченные и опубликованные к концу 1933 г. работы немедицинских отделений (общей и промыш­ленной микробиологии) составляли лишь небольшую часть его общей продукции.

6*

Поворотным пунктом в истории института является реорга­низация его, проведенная в конце 1933 г. в связи с переходом его в систему научно-исследовательских институтов Москов­ского государственного университета, — реорганизация, корен­ным образом изменившая лицо института и превратившая его в крупное научное учреждение, охватывающее основные разде­лы теоретической микробиологии.

1) По линии расширения работ общемикробиологического и общебиологического характера, частью путем открытия новых самостоятельных лабораторий в системе существовавших отде­лений, частью путем оформления общемикробиологических на­правлений в виде самостоятельных лабораторий. Вновь откры­та лаборатория экологии и изменчивости микробов, лабора­тория физиологии питания, работающая под руководством проф. Е. Е. Успенского при кафедре микробиологии универси­тета, лаборатория иммунитета беспозвоночных животных и зна­чительно расширена лаборатория иммунитета растений.

2) По линии сокращения работ узко медицинского характера ликвидированы: отделение ветеринарной и медицинской микро­биологии и отделение паразитарной протозоологии (занимав­шееся преимущетвенно вопросами медицинского порядка). От­деление общей протозоологии включено в качестве самостоя­тельной лаборатории в отделение общей микробиологии с из­менением направления его работ.

Эта реорганизация, полностью сохранив созданное проф. И. Л. Кричевским в течение 10-летнего существования инсти­тута направление работ иммунобиологического отделения и расширив круг вопросов теоретического и общебиологического порядка в этом отделении, вместе с тем организационно укре­пила и значительно расширила отделение общей микробиоло­гии, четко и ясно наметив те направления и проблемы, по ко­торым ведутся работы в лабораториях этого отделения. Это ко­ренным образом изменило общий характер института и созда­ло базу для дальнейшего его развития как ведущего научного учреждения по теоретической микробиологии, единственного по мощности в Союзе.

Таким образом определилась и ведущая роль общемикро-

биологического и общебиологического направлений, что соот­ветственным образом отразилось на структуре института.

Для характеристики направлений работ института мы лишь вкратце остановимся отдельно на тех важнейших проблемах, которые разрабатываются в его отделениях и лабораториях.

ОТДЕЛЕНИЕ ОБЩЕЙ МИКРОБИОЛОГИИ

Лаборатория изменчивости и экологии бактерий в 1934 г. работала над двумя проблемами: 1) невидимых форм бактерий и 2) антагонизма микроорганизмов.

Вопрос о возможности существования ряда известных ми­кроскопически видимых бактерий также и в невидимой форме уже около десяти лет широко изучается в медицинской бакте­риологии и до настоящего времени не решен окончательно. Ре­шение этой проблемы создало бы, по словам известного фран­цузского бактериолога Hauduroy, революцию в области бакте­риологии. Лаборатория изменчивости и экологии бактерий приступила к систематическому изучению этого вопроса в от­ношении почвенной микрофлоры. Ряд специфических условий существования почвенных микроорганизмов, широкое распро­странение в почвах бактериофага, огромные количества бакте­рий в почвах, достигающие порядка миллиардов на 1 грамм, обилие разнообразных видов их и существующие между мно­гими из них антагонистические отношения, которые нередко приводят к распаду бактериальных клеток на мельчайшие ча­стицы, — все это давало основания предполагать, что именно в почвах можно ожидать перехода микроскопически видимых обычных бактерий в мельчайшие невидимые формы. С другой стороны, некоторые данные, полученные в последние годы в отношении количественного распределения отдельных групп почвенных бактерий, приводили к противоречивым выводам, и это давало основания предполагать наличие каких-то неучиты­ваемых факторов.

Работы 1934 г., произведенные с различными подзолистыми почвами Московской области, подтвердили довольно широкое распространение в изучаемых почвах невидимых форм бакте­рий. В 1935 г. намечено дальнейшее изучение этих явлений. Оно обещает расширить наши сведения об участниках специ-

фических превращений веществ в почвах (аммонификация нитрификация, денитрификация) и выяснить роль в почвен­ной биодинамике до сих пор неучитываемых факторов.

Проблему антагонизма микробов лаборатория изменчивости и экологии также изучает в отношении почвенной микро­флоры. До недавнего времени почвенная микробиология почти целиком зиждилась на изучении чистых культур микроорганиз­мов. Между тем во всякой почве живут рядом и многочислен­ные виды микробов, которые влияют друг на друга и на почву, образуя микробоценозы. Переход к изучению взаимоотноше­ний микроорганизмов является одним из путей к практическому их использованию. В 1934 г. лаборатория приступила к изуче­нию антагонистических взаимоотношений почвенных микробов. Изучались явления антагонизма между лучистыми грибами (актиномицетами) и почвенными аммонифицирующими бакте­риями, а также антагонизм между определенными почвенными бактериями и паразитными почвенными грибами (Fusarium, Scle­rotinia). Результаты этих работ оказались не только интерес­ными в теоретическом отношении, для выяснения экологичес­кой роли явлений антагонизма, но дали материал для разработ­ки бактериального метода предупреждения и лечения культур­ных растений от паразитных фузариумов. В 1935 г. предпола­гается изучить использование бактериальных методов борьбы с заболеваниями пшеницы и льна в полевых условиях.

Лаборатория энергетики и геологической деятельности ми­кробов. Первой проблемой, интересующей эту лабораторию, является проблема энергетики микробиологических процессов. При разработке этой проблемы лаборатория ставит своей зада­чей, с одной стороны, изучить с точки зрения обмена и исполь­зования энергии микробами различные типы процессов (аэроб­ные и анаэробные, гетеротрофные и автотрофные) и, с дру­гой, — выявить те особые закономерности, которым подчиня­ется превращение энергии в мире живых существ, т. е. уста­новить пути, способы и своеобразия применения основных принципов энергетики и термодинамики к биологическим про­цессам.

Всякий микробиологический, даже всякий биологический процесс сопровождается не только изменениями и превраще-

Лаборатория иммунобиологии растений

ниями веществ (явления биохимического порядка), но и пре­вращениями энергии, освобождающейся при этих процессах. Зачастую весь смысл того или иного процесса лежит именно в освобождении потенциальной энергии питательных веществ, не­обходимой организму для осуществления всех сложных жизнен­ных процессов, протекающих в нем. С другой стороны, энерге­тические соотношения в такой физико-химической системе, ка­кой является питательная среда, определяет возможность или невозможность того или иного химического процесса. Уже из этого становится ясным важное значение изучения биоэнер­гетики, вопросов использования и превращения энергии орга­низмами, в деле изучения интимнейших сторон жизненных яв­лений и в частности понимания смысла и значения микробио­логических процессов. Значение этих работ по энергетике да­леко выходит за рамки микробиологии, значительно дополняя и расширяя наши понятия и представления о роли и значении тех или иных групп процессов в жизни организмов вообще. Микроорганизмы, благодаря большой простоте своего строения и меньшей сложности процессов питания их, являются наиболее

благодарными объектами для изучения вопросов и законов био­энергетики, давая к тому же возможность изучать на них чрез­вычайно разнообразные типы питания и использования энер­гии.

Лаборатория в настоящее время работает в этом направлении по двум основным вопросам: 1) по вопросу о значении для гетеротрофных микроорганизмов окислительных процессов при ассимиляции различных питательных веществ и о роли водо­родного и углеродного атомов с точки зрения использования энергии, освобождающейся при окислении отдельных групп их; 2) по вопросу о наличии и значении у микроорганизмов тех процессов диссимиляции, которые известны в физиологии жи­вотных под названием «основного обмена» и которые проте­кают у всех организмов, даже находящихся в состоянии покоя.

По обоим указанным вопросам лаборатория уже получила весьма интересные и важные для биоэнергетики резуль­таты. Работы В. О. Таусон показали, что в процессах питания определенная группа окислительных процессов не использует­ся микроорганизмами (с энергетической точки зрения), а энер­гия, освобождающаяся при этих процессах, теряется для них в виде тепла. Эти работы показали, что смысл указанных групп процессов заключается не в получении организмом энергии, как это думали раньше, а в подготовке исходного питательного вещества к дальнейшей ассимиляции их организмом. Дальней­шие работы в этом направлении обнаружили, что возможность или невозможность использования микробами освобождающей­ся при различных процессах энергии в значительной степени определяется той формой, в которой эта энергия освобо­ждается.

Вопрос об «основном обмене» также получил определенное разрешение в работах лаборатории (В. О. Таусон с сотрудни­ками); с несомненностью была доказана реальность этого по­нятия для плесневых грибов и впервые был теоретически (и математически) обоснован и разработан метод определения ве­личины основного обмена у микробов.

Полученные результаты были положены в основу разработ­ки вопроса о самосогревании масс растительных материалов, тесно связанного с практикой. Хотя работы в этом направлении

Лаборатория изменчивости микробов

еще не закончены, но и полученные уже результаты (диссерта­ционные работы аспирантов Гольдина и Веселова и работа Б. В. Равич) достаточно определенно говорят о том, что энер­гетический подход к изучению этого вопроса правилен и что причины этого процесса будут вскоре вскрыты так же, как бу­дет понята роль определенных микробиологических и биохи­мических процессов в этом явлении.

На ближайшие годы намечена дальнейшая, еще более углуб­ленная разработка указанных двух основных вопросов, а так­же и вопросов о своеобразии применения 2-го принципа термо­динамики к биологическим процессам и о форме энергии, ис­пользуемой гетеротрофными микробами в процессах питания их.

Вторая проблема, над которой работает лаборатория, — это проблема геологической деятельности микробов, главным образом под углом зрения участия их в образовании и изме­нении горючих ископаемых (торф, уголь, нефть). Кроме того лаборатория ставит своей задачей изучение тех осуществляю-

щихся в широких масштабах процессов, которые могут дать материал по эволюции микроорганизмов в прошлом.

Многочисленные работы по окислению углеводородов и неф­тей (Таусон, Шапиро), имеющие не только теоретический, но и практический интерес (с точки зрения биологической очи­стки вод), дают достаточный материал для того, чтобы опре­деленно говорить о значительной роли микробов в процессах естественного выветривания различных горючих ископаемых. Вместе с тем они позволяют сделать ряд обобщений о путях биохимического распада циклических систем.

Ряд работ, частью законченных, частью продолжающихся, посвящен вопросу участия микроорганизмов в образовании нефтей (Таусон, Алешина). Экспедиция на Таманский полу­остров (лето 1932 г.) и работы, связанные с этой экспедицией, позволили установить теснейшую связь между явлениями гря­зевого вулканизма и деятельностью анаэробных микробов (Тау­сон, Алешина, Гольдин, Веселов).

Вопросы образования гумусовых пород нашли свое отраже­ние в системе работ, посвященных выяснению физико-химиче­ских условий гумификации растительных остатков (Понтович, Румянцева). Эти работы выявили исключительно важную роль аэрации (окислительно-восстановительного потенциала среды) при процессах разложения растительных материалов и их ре­шающее влияние на направление процесса накопления гумусо­вых веществ.

Дальнейшие работы во всех указанных направлениях позво­ляют разрешить ряд весьма существенных вопросов, связан­ных с генезисом и с химическим строением нефтей и гумусовых пород.

Вопрос эволюции микробов в прошлом начинает подвергаться экспериментальной разработке лишь с настоящего момента в связи с теми данными и материалами, которые были добыты во время экспедиции сотрудников лаборатории (Таусон, Понто­вич, Веселов) на Памир в составе Памирской экспедиции Сред­неазиатского университета (лето 1934 г.). Эта экспедиция, проведенная в целях принятия участия в работах Памирской экспедиции по сельскохозяйственному освоению Памира, дала большой и чрезвычайно ценный материал по микробиологии

высокогорных областей. В виду своеобразия климатических условий и большой изолированности Памира, собранный мате­риал интересен и с точки зрения эволюции микроорганизмов в прошлом и настоящем. Именно только в таких изолирован­ных от остального мира местностях с своеобразными условия­ми существования и развития микробов мыслимо сохранение и существование более примитивных форм микробов. Обра­ботка собранных на Памире материалов в этом направлении является одной из ближайших задач лаборатории по линии эво­люции микробов. Выяснение особенностей некоторых распро­страненных и хорошо изученных процессов (нитрификация, связывание атмосферного азота, аммонификация и др.) в усло­виях высокогорных областей является второй, весьма важной в практическом отношении задачей, связанной с обработкой материалов Памирской экспедиции.

Лаборатория протозоологии. Изучение вопросов протозооло­гии было включено в программу института при самом его учре­ждении. Руководящими идеями ведущихся исследований были: углубление изучения общих проблем протозоологии, стремле­ние использовать протистологические объекты в качестве ма­териала для постановки и разрешения некоторых фундамен­тальных проблем общей биологии, как, например, вопросов действия на организм лучистой энергии (Роскин, Матова), окисления и восстановления протоплазмы, вопросов питания и фагоцитоза. Эти проблемы изучались отделением общей прото­зоологии и привели к выяснению целого ряда интересных и практически важных моментов. Так, например, установлено стимулирующее действие ультрафиолетовых лучей на хемо­терапевтический эффект сальварсана и хинина (Роскин, Рома­нова, Левинсон) при трипанозомных заболеваниях, возвратном тифе, сифилисе и малярии.

Выработан чрезвычайно интересный метод прижизненной окраски не только протоплазмы простейших, но также и их ядра, что проливает совершенно новый свет на их физиоло­гию и может стать отправной точкой при изучении отношения организма простейших к действию различных факторов внеш­ней среды.

Большой раздел в работе отделения занимает изучение дей­ствия лекарственных и ядовитых веществ на простейших и значение внешних и внутренних факторов при этих явлениях.

ОТДЕЛЕНИЕ ИММУНОБИОЛОГИИ

Это отделение было первым ядром института, вокруг которо­го стали в дальнейшем развиваться остальные отделения, охва­тывающие постепенно все новые и новые разделы теоретиче­ской микробиологии. За период почти десятилетнего своего су­ществования это отделение выпустило более 200 научных ра­бот, завоевавших институту по целому ряду проблем широкую известность в СССР и за границей и всеобщее признание ве­дущей роли института в ряде вопросов теоретической микро­биологии.

Проблемы, над которыми работало и продолжает работать иммунобиологическое отделение, имеют огромный теоретиче­ский интерес, а многие из них и большое практическое значе­ние.

Одной из первых проблем, над которыми работало это от­деление, была проблема анафилаксии. Эта проблема во многом остается до сих пор невыясненной, хотя явления анафилаксии были известны уже французскому физиологу Мажанди (1783 — 1855).

Обилие теорий, пытающихся объяснить патогенез анафилак­сии, уже само говорит за то, что четкости в этом вопросе пока еще нет.

Иммунобиологическим отделением была в ряде исследований выработана и экспериментально обоснована (Фриде, Герони­мус) клеточная и притом физико-химическая теория анафилак­сии, предложенная И. Л. Кричевским.

Работы отделения показали: а) что соединение антигена, вве­денного при «пробе» с антителами, выработанными организмом в результате сенсибилизации, происходит не в крови, а в кле­точных территориях; б) что в результате соединения анти­гена с антителами происходит нарушение нормальной степени дисперсии коллоидов протоплазмы клеток, являющейся причи-

ной болезненных явлений и смерти при анафилактическом шоке.

От изучения проблемы анафилаксии отделение в последнее время переходит к изучению проблемы аллергии, имеющей не только большое теоретическое, но и практическое значение, так как аллергические заболевания еще мало изучены.

Догме об абсолютной специфичности феноменов иммуните­та был нанесен последний удар открытием Форсмана, обнару­жившего существование одного такового (бараньего) гетеро­генного антигена и не только антител.

Работами отделения учение о специфичности было решено еще более основательно, так как было установлено, что кроме гетерогенного антигена барана существует ряд других гетеро­генных комплексов (курицы, черепахи, кошки) не только в органах, но и в эритроцитах ряда животных и человека. Было показано, что кроме известных уже ранее гетерогенных анти­тел (гемолизинов, гемаглютининов и т. д.) при иммунизации эритроцитами и органами, содержащими гетерогенные ком­плексы, в организме животных вырабатываются гетерогенные цитотропины и анафилактические антитела, связывающие ком­племент.

Уже несколько лет назад Риккенбергом был открыт новый феномен иммунитета по отношению к трипанозомам — реакция нагрузки кровяными пластинками. Однако Риккенбергом меха­низм этого своеобразного феномена не был понят, — отделение раскрыло его сущность, при чем было выяснено, что феномен нагрузки вызывается антителами, названными Кричевским и Чериковер «тромбоцитобаранами», что реакция нагрузки мо­жет быть получена не только у трипанозом, но и у спирохет, лейшманий и даже некоторых микроорганизмов бактериальной природы (Брусин, Рубинштейн, Каляев). Эти работы привлек­ли к феномену внимание широких кругов иммунобиологов, и в настоящее время разработкой его занялся целый ряд инсти­тутов.

Одной из основных проблем, разрабатывавшихся отделением, была ретикуло-эндотелиальная система и ее роль в инфекции, иммунитете и терапии. Фагоцитарное учение в той его форме, которое было сформулировано Мечниковым в результате борь-

бы с гумаральной доктриной, как показали работы отделения, при всех спирохетных инфекциях и тех бактериальных, кото­рые были предметом исследования работников отделения, не соответствует фактам. Эта проблема имеет исключительно большое значение для установления правильного понимания тех процессов, которые происходят в зараженном организме.

Было доказано, что течение и исход инфекционного процес­са при ряде инфекций зависят от функционального состояния ретикуло-эндотелиальной системы (Кричевский, Баскин, Лебе­дева, Рубинштейн, Шапиро, Гринбаум). Опыты полного или частичного исключения ретикуло-эндотелиального аппарата по­казали, что эта операция в зависимости от степени ее радикаль­ности резко, а то и катастрофически отражается на исходе экспериментальной инфекции у животных. Работы (Кричев­ский, Рубинштейн, Шапиро, Гринбаум, Каляев) показали, что единственным аппаратом защиты при этих инфекциях являют­ся антитела, инкретируемые ретикуло-эндотелиальными клетка­ми, а фагоцитоз защищает организм лишь во входных воротах инфекции.

Большое внимание уделялось отделением вопросам хемоте­рапии.

Эта область, интересная с теоретической точки зрения, в то же время имеет актуальнейшее практическое значение. Во­просы хемотерапии инфекции сельскохозяйственных живот­ных, терапии ряда инфекций человека препаратами советско­го производства и т. д. нуждаются в дальнейшей разработке, так как разрешение этих проблем может и должно освободить нас от заграничной зависимости и в этой области.

Новые хемотерапевтические препараты находились все время в поле зрения иммунобиологического отделения. Так, предло­женный для терапии и главным образом для профилактики си­филиса новый препарат «стоварсолан» был подвергнут здесь тщательному изучению, выяснившему, что применение стовар­солана per os предотвращает заражение возвратным тифом бе­лых мышей, что стоварсолан обладает профилактическим дей­ствием не только по отношению к соматическому сифилису, но и к сифилису центральной нервной системы.

Лаборатория иммунитета беспозвоночных животных

Отделением разработана совершенно новая глава хемотера­пии, а именно роль ретикуло-эндотелиальной системы при хе­мотерапии и хемопрофилактике. Работами Кричевского и его школы (Баскин, Лебедева. Рубинштейн, Меерсон) установлено, что терапевтической профилактический эффект различных хе­мотерапевтических агентов целиком зависит от функциональ­ного состояния ретикуло-эндотелиального аппарата.

Наконец, отделение выделило группу работников для Хи­мико-фармацевтического института Наркомтяжпрома, которая вместе с химиками этого института в течение трех лет полу­чила и передала промышленности ряд хемотерапевтических ле­карственных соединений (герменин против трипенозомаза ско­та, стибозан против лейшманиоза и сифилиса человека; ориги­нальные противомалярийные препараты хинолинового и акри­динового ряда — плазмоцид и акрихин, избавляющие страну от необходимости ввоза их из-за границы и ликвидирующие потребность в хинине).

Очень важной проблемой, изучающейся в отделении, явля­ется проблема групповой расчлененности человека, при чем

к разрешению этой проблемы отделение подошло совершенно с новой стороны. В то время как групповая расчлененность че­ловека до сих пор изучалась только на основании антигенных свойств эритроцитов, в институте было доказано, что группо­вая расчлененность распространяется не только на эритроциты, но и на органы человека (Кричевский, Шварцман, Баскин). Заслугой отделения является и разработка вопроса о расчле­ненности человеческих групп в зависимости от возраста (Зем­цова, Чериковер) — было установлено, что зародыши до 6 месяцев не содержат в своих эритроцитах и органах группо­вых антигенов.

В течение нескольких последних лет разрабатывалась еще одна очень интересная проблема о влиянии внешних факторов на течение инфекционного процесса и иммунитет.

Показано (Фриде, Шварцман, Галанова, Эберт), что окру­жающая температура оказывает резкое влияние на течение и исход инфекционного процесса. В ряде случаев повышение окружающей температуры ухудшало течение инфекции и уве­личивало процент гибели опытных животных. Однако наряду с этим выяснилось, что повышение окружающей температуры оказывает стимулирующее влияние на интенсивность выработки антител.

В последнее время отделение установило, что помимо анти­тел и фагоцитарных клеток организм при инфекции защищает себя неизвестным до этих работ путем, постепенно теряя ре­активность клеток своих органов к тем ядам, которые выра­батывает соответственный микроорганизм.

Наконец, отделение внесло в микробиологию ряд фактов, дающих решительный толчок для основательной ревизии мо­номорфистской доктрины.

Соединение института с МГУ вызвало к жизни новую группу, изучающую специально вопрос иммунитета у беспозвоночных животных.

Лаборатория иммунологии растений. Если по вопросу о врожденном иммунитете растений имеется довольно большое количество исследований и наши знания в этой области доволь­но широко используются на практике, то по вопросу о приоб­ретенном иммунитете растений мнения ученых расходятся. Пла-

номерно и систематически этот вопрос разрабатывается только в Италии (школа Карбоне), куда еще в 1931 г. был командиро­ван один из сотрудников института (А. В. Каляев).

В 1932 г. встал вопрос о необходимости открыть при имму­нобиологическом отделении лабораторию по изучению приоб­ретенного иммунитета растений. Лаборатория существует уже 2 года. За это время проделана большая работа по изысканию лучших методов вакцинации растений. В лабораторию стали обращаться за консультацией периферийные работники, же­лающие поставить у себя на месте ряд работ в этом, направ­лении.

Лаборатория привлекла к себе и проф. В. П. Израильского, интересующегося приобретенным иммунитетом растений.

В этом году лаборатория окончила 2 работы по вопросу о возможности лечения опухолей гераней при помощи различ­ных веществ (сывороток, вакцин и т. д.). Было доказано, что эти возможности вполне осуществимы. Леченые опухоли быстро засыхали, в то время как нелеченые продолжали жить. Таким образом и лаборатория иммунитета растений нашла свое ме­сто в комплексе иммунобиологического отделения.

ОТДЕЛЕНИЕ ПРОМЫШЛЕННОЙ МИКРОБИОЛОГИИ

Послереволюционный период в области промышленной мик­робиологии характеризуется стремлением организовать как те виды бродильной промышленности, которые уже нашли себе широкое применение на Западе, так и те, которые только на­чали организовываться. К первой категории относится произ­водство ацетона и бутилового спирта, лимонной кислоты и пр.

За истекшие 15 лет в области организации этих химических бродильных процессов были достигнуты большие результаты. Так, в 1923 г. было организовано впервые производство в СССР молочной кислоты (В. Н. Шапошников), а в настоящее время

7

мы имеем в различных пунктах СССР 6 заводов, вырабатываю­щих молочную кислоту. В заводском масштабе имеется произ­водство масляной кислоты, из которой готовится ряд эфиров, применяемых в конфетном, кондитерском деле и пр.

Таким образом первые шаги по освоению ранее неизвестных в СССР производств проделаны с хорошими результатами, но-понятно, что организация новых производств встречает ряд, затруднений, ибо, помимо отсутствия планомерной научно-ис­следовательской работы в области промышленной микробио­логии, в дореволюционной России полностью отсутствовала также подготовка кадров, которые приходилось создавать па­раллельно с созданием самих производств.

В настоящее время наряду с задачами по углублению наших сведений в данной области и освоением новых для нас произ­водств отделение ставит две крупнейшие задачи: подготовку достаточно квалифицированных кадров как для работы на про­изводстве, так и в научно-исследовательских институтах и раз­работку вопроса о замене пищевого сырья в бродильных про­изводствах непищевым и более дешевым сырьем.

В этом отношении наряду с отходами крахмально-паточного, сахарного и прочих производств особое внимание останавли­вают на себе отходы лесного хозяйства, т. е. использование дре­весины (опилок, сучьев и т. п.).

При разрешении этой крайне интересной задачи молодое от­деление (оно существует только с 1932 г.) встречается с рядом трудностей в силу того, что растительная клеточная оболочка составлена из комплекса сложных тел, которые до послед­него времени были лишь в слабой степени изучены с химиче­ской стороны (пектиновые вещества, гемицеллулозы). Однако успехи последнего времени позволили совершенно определённо поставить вопрос о возможности использования сахара из дре­весины для производства спирта и молочной кислоты.

Изменения растительных клеточных оболочек под влиянием микроорганизмов рассматривались в основном с точки зрения

разрушения их (в почве, стоячих водах, при мочке прядиль­ных волокон). Возникающие же в результате воздействия от­дельных микроорганизмов на те или иные составные части клеточной оболочки вещества и химизм этих превращений в большинстве случаев затрагивались лишь вскользь и недоста­точно углубленно. Между тем изучение этих процессов имеет весьма большой теоретический интерес и несомненно даст но­вые способы получения путем брожения ряда ценных веществ при использовании отходов лесного и сельского хозяйства.

Разработка этих вопросов и поставлена в программу отделе­ния промышленной микробиологии на всю вторую пятилетку.

НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ ИНСТИТУТ ПОЧВОВЕДЕНИЯ МГУ

конце 1922 г. при Московском государственном универ­ситете была организована Ассоциация научно-исследова­тельских институтов. Среди институтов, входивших в систему ассоциации, был организован и Институт почвоведения. В 1930 г. Ассоциация научно-исследовательских институтов была реор­ганизована, и все находившиеся в ее системе институты были выделены в самостоятельные учреждения. В связи с указанной реорганизацией 1930 год можно считать годом переломным в деятельности Института почвоведения. До этого времени институт представлял собой небольшую организацию научных работников, всего в 5 или 6 человек, и пользовался в это время и помещением и оборудованием почти исключительно кафедры почвоведения. В 1930 г. институт получает хотя и небольшое, но самостоятельное помещение; с этого же года он начинает получать несколько большие средства, что позволило, с одной стороны, увеличить число сотрудников института, с другой — приступить к его оборудованию. Указанные изменения в по­ложении института создали, конечно, более благоприятные условия как для организации, так и для нормального развития его деятельности. Тем не менее приходится констатировавать, что институт в течение долгого времени и после этих измене­ний не мог найти правильных путей для увязки своей иссле­довательской работы с запросами социалистического строи­тельства.

Практические занятия студентов по морфологии почвы

Только в 1931 г. институт вступил на путь непосредственной увязки своей работы с запросами различных производственных организаций и учреждений.

С этого года институт начал выполнять работы по заданиям производственных организаций, а это создало благоприятные условия для широкого развертывания деятельности института в целом и в частности его исследовательской работы.

Какое значение имели эти работы в жизни института, можно судить хотя бы по тому, что число научных сотрудников в ин­ституте в настоящее время в два с половиной раза больше по сравнению с 1930 г. (10 и 26); число аспирантов увеличилось в 7 раз (22 вместо 3 в 1930 г.), а количество прорабатываемых институтом тем увеличилось в 1933 г. почти в 6 раз по срав­нению с 1930 г. Наконец, общая сумма фактически получен­ных институтом средств увеличилась более чем в 25 раз (в 1930 г.— 15 000 руб., в 1933 г.— 400 000 руб.).

Отметим вкратце некоторые из выполненных работ:

1. Составлена впервые в нашем Союзе карта районов приме­нения известкования в пределах Европейской части Союза (ра­бота проф. В. В. Геммерлинга).

2. При ближайшем участии института разработан ряд мето­дов улучшения и укрепления дорожного полотна. Эти методы в настоящее время широко используются в Союзе (работа проф. М. М. Филатова).

3. Разработан ряд новых методов по изучению физических свойств почв. Большинство этих методов в настоящее время широко применяется в Союзе (работа проф. Н. А. Качинского).

4. Разработана методика изучения физических свойств почв для определения пригодности их для орошения. По этой мето­дике проведена большая работа в Среднем и Нижнем Заволжьи по выбору земельных массивов, пригодных для целей иррига­ции (работа проф. Н. А. Качинского).

5. Разработана методика составления почвенно-грунтовых карт в целях дорожного строительства. Работа выполнена по заданию Главдортранса РСФСР и положена в основу соста­вления сплошного картирования территории Союза (руководи­тель проф. М. М. Филатов).

6. При участии института построена нового типа лизиметри­ческая станция, позволяющая изучать водные свойства и ди­намику почвенного процесса в условиях естественного залега­ния почв. По имеющимся у института сведениям, по образцу этой станции построены лизиметрические станции в Северной Америке (Нью-джерсинская опытная станция) и в Палестине (Иерусалимский научно-исследовательский институт). Работа проф. В. В. Геммерлинга.

7. Институтом составлен меридианальный почвенный про­филь Европейской части Союза (работа проф. М. М. Фила­това). Копия этого профиля подарена Почвенному бюро депар­тамента земледения США.

8. Проведена большая работа по детальному почвенному об­следованию большой площади в пределах Среднего и Ниж­него Заволжья. Эта работа выполнялась по заданиям Ги­провода и Нижне-Волгопроекта и ставила своей задачей выделить пригодные для целей ирригации земельные мас­сивы.

9. Летом 1932 и 1933 гг. институтом, по заданию Института пути НКПС, проведены работы по обследованию защитных полос вдоль трасс вновь строящихся железных дорог: Несве-

Занятия студентов по почвоведению под руководством проф. В. В. Геммерлинга

таево — Валуйки, Саратов — Миллерово, и уже действующих дорог: Петропавловск—Караганда, Троицк — Кустанай и Ма­гнитогорск — Карталы. Задача этого обследования — дать необ­ходимый материал для применения живой защиты в местах, заносимых снегом и песком.

Летом 1933 г. совместно с тремя научно-исследователь­скими институтами МГУ институт начал работу по разработке новой методики комплексного изучения территории. Эта ра­бота проведена в Курском районе на территории совхозов Свеклотреста и двух заповедников, расположенных в том же районе.

Летом 1934 г. институт, по заданию Московского инсти­тута коммунального хозяйства, принял участие в обследовании территории, намеченной под постройку нового города Магни­тогорска.

По предложению Закавказского института водного хо­зяйства институт включился в 1934 г. в работу, проводимую указанным институтом и Институтом влажных субтропиков, по борьбе с эрозией. Задача этой работы в основном сводятся к тому, чтобы разработать способы и вообще выяснить усло-

вия, при которых возможно было бы предупредить размываю­щее действие поверхностно стекающих вод на пахотный слой почвы. Эта тема в настоящее время экспериментально прора­батывается институтом в условиях лабораторной обстановки.

13. По заданию Центрального института инженерных соору­жений НКПС по намеченным указанным институтом маршру­там в 1934 г. проведена работа по определению впитывающей способности почв и грунтов для расчета малых водоотводных сооружений при постройке железнодорожных путей сообще­ний и по предложению Московского Аэропорта произведено обследование почв и грунтов ряда участков, на которых наме­чается устройство аэродромов.

14. По предложению Бакгорсовета в 1934 г. институтом на­чата работа по обследованию сильно засоленного земельного участка, расположенного в окрестностях Баку. Этот участок предполагается использовать под огороды, применяя искус­ственное орошение. Проводимое обследование должно наме­тить те мероприятия, которые необходимы, чтобы сделать воз­можным использование этого участка в указанном направлении.

Перечисленные нами работы, которые выполнялись и вы­полняются в данный момент по заданиям различных учрежде­ний и организаций, позволили институту, с одной стороны, при­нять непосредственное участие в той практической работе, ко­торая в большом масштабе проводится в настоящее время на территории нашего Союза, с другой стороны, при выполнении Этих работ были выявлены отдельные вопросы и темы, пред­ставляющие большой практический интерес, но которые тре­буют теоретической проработки. Значительная часть таких тем включена в тематический план исследовательской работы ин­ститута.

Из этих тем отметим следующие:

1) Водный и солевой режим засоленных почв и методика их изучения. Данная тема поставлена в связи с теми работами, которые проводятся институтом по обследованию земельных участков, намеченных под орошение.

2) Скорость почвообразовательных процессов. Постановка данной темы вызвана необходимостью выяснить, какое влияние должны оказать поливные воды на орошаемые почвы.

3) Механические свойства глин в связи с их микрострукту­рой. Цель этой работы — дать механические константы этой категории грунтов.

4) Отношение грунтов к вяжущим битуминозным веществам.

5) Роль почвенного поглощающего комплекса при обработке грунтов различными известковыми растворами. Задача настоя­щей работы и предыдущей — дать ряд способов укрепления грунтов для строительных целей и т. д.

Мы могли бы значительно увеличить список тех тем, кото­рые в настоящее время прорабатываются институтом, но мы полагаем, что и приведенные нами дают достаточно полное представление об объеме деятельности института.

Большинство научных сотрудников института являются чле­нами Международной ассоциации почвоведов и принимают дея­тельное участие в работе отдельных ее комиссий. Научный сотрудник института проф. А. А. Ярилов на II Международном конгрессе почвоведов, который состоялся в Союзе, был избран вице-президентом ассоциации, проф. Н. А. Качинский на I Кон­грессе в Вашингтоне был избран секретарем Комиссии по изу­чению физических свойств почв. В 1932 г. по предложению и специальному докладу научного сотрудника института проф. М. М. Филатова при ассоциации организована, секция по до­рожному и строительному почвоведению. Председателем сек­ции является проф. М. М. Филатов.

Два научных сотрудника института — проф. А. А. Ярилов и проф. В. В. Геммерлинг — были делегатами Союза на I Меж­дународном конгрессе почвоведов в Америке, а II Междуна­родный конгресс почвоведов, который происходил в Союзе, был организован и проводился при ближайшем участии сотруд­ников института; председателя организационного комитета этого конгресса был проф. А. А. Ярилов, а одним из его за­местителей проф. В. В. Геммерлинг.

Сотрудники института принимают близкое участие в работе советской секции Международной ассоциации почвоведов и в издании международного журнала «Почвоведение».

НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ ИНСТИТУТ ГЕОГРАФИИ МГУ

ореволюционный строй искусственно задерживал, а под­час уродовал развитие научных знаний в стране; по ед­кой оценке Ратцеля, в тогдашней России не понимали и не умели ценить настоящей науки и не очень интересовались ее преуспеянием, нередко довольствуясь ее показными суррога­тами. Отсюда горькая жалоба Д. Н. Анучина на необходимость для русского ученого вести «непрестанную борьбу за достоин­ство и интересы науки». Он и вел эту утомительную борьбу всю жизнь, но отвоевать для географии и антропологии создание научных институтов не удалось даже ему, при всем его огром­ном научном и общественном авторитете в стране, при его ми­ровом ученом имени и исключительных организаторских спо­собностях. Только после Октябрьской революции, деятели ко­торой ставили задачей времени проникновение науки во все стороны и уголки жизни и искали научного осознания и осве­щения всех ее проявлений, страна сразу покрылась огромной сетью специальных научно-исследовательских учреждений, и Наркомпрос РСФСР очень скоро организовал исследователь­ские институты при университетах, в том числе и МГУ полу­чил целую ассоциацию их, в состав которой вошли и Геогра­фический и Антропологический институты и первым руково­дителем этих новых центров научной работы стал Д. Н. Ану­чин.

В первый же год институт мог оставить 9 аспирантов, с ис-

ключительной энергией взявшихся за работу и успешно закон­чивших свою подготовку. Все они стали впоследствии видными исследователями, а труды некоторых из них обратили на себя внимание не только в СССР, но и на Западе. Достигнуть этого удалось прежде всего потому, что с первых же дней своего существования институт пробил дорогу к полевым исследова­ниям, на которых и формировались кадры, так как во всех ра­ботах, производившихся членами института, принимали актив­ное участие аспиранты.

В первом же территориальном обследовании, предпринятом по поручению МОЗО в Московской губ., приняли участие ас­пиранты Л. И. Семихатова, Н. В. и В. В. Ламакины, В. В. Бон­даренко, А. С. Барков, а в дальнейшем — В. И. Монахова и А. П. Хаустов. Исследование велось в 1925 и 1926 гг. под об­щим руководством А. А. Борзова, а с 1927 г. под руководством А. С. Баркова.

Еще в исследованиях в Верхнем Поволжьи, проведенных А. А. Борзовым для агрослужбы Сев. ж. д. в 1921 и 1922 гг., выяснилась сложная история развития среднерусских моренных ландшафтов, пережитые ими циклы, некоторые характерные черты развития речной сети и основные зоны форм совре­менной поверхности. Работы 1925 и 1928 гг. не только под­твердили наметившиеся положения и схемы, но и значительно углубили их и внесли много интересных деталей. Выяснившиеся типы и закономерности их развития приняты теперь всеми московскими геоморфологами и прекрасно подтверждаются последующими работами на местности: исследованиями Л. И. Семихатовой, А. И. Спиридонова, А. С. Баркова, И. П. За­руцкой и М. С. Анисимовой в бассейне р. Москвы к западу от г. Москвы в 1932 г., для канала Волга—Москва, произведен­ными в этих же целях работами Н. Е. Дика и 3- Н. Баранов­ской и, наконец, детальным изучением бассейнов рек Сестры. Лутосни, верховьев Истры, производимым с лета 1933 г. ны­нешними аспирантами института — Смоляниновой и Е. М. Да­выдович, и на Теплостанской возвышенности — аспирантом Климовым.

В результате этих работ оказалось возможным уже теперь составить довольно детальную геоморфологическую карту для

некоторых значительных частей Подмосковья в масштабе-1 : 200 000 и 1 : 500 000. Идея карты была предложена А. И. Спиридоновым и после детальной проработки всеми участниками исследования была осуществлена в масштабе 1 : 500 000, доложена А. А. Борзовым на I Всесоюзном географи­ческом съезде в Ленинграде и обратила там на себя сочувствен­ное внимание. Этот новый тип геоморфологической карты для водных сооружений представляет особый интерес, потому что по ней возможно с большой точностью определить величину бассейнов речных систем, бессточных понижений в моренном рельефе площади, переживающих современный эрозионный цикл и остающихся еще в более древнем. Вместе с тем карта наглядно воспроизводит и оправдывает многие из выработан­ных московской школой положений касательно этапов разви­тия областей, переживших оледенение.

В московских исследованиях впервые обнаружен был к югу от Москвы до самой Оки довольно значительный карст, ме­стами заметно отражающийся и на современном рельефе. Кар­стовые явления в Серпуховском районе были освещены Л. И. Семихатовой в особой работе, опубликованной Серпу­ховской краеведческой организацией. Кроме того выяснилось, что современный рельеф наследовал многие черты доледни­кового, одновременно были установлены типы современных форм поверхности в Подмосковьи и стадии развития, пережи­тые каждой.

На этих работах молодые силы сформировались для само­стоятельных исследований, и это дало возможность предпри­нять более сложную работу на обширной территории Башкир­ской АССР; исследование было организовано Академией наук СССР в 1928 г. на средства, отпущенные Совнаркомом Баш­кирии, и заканчивается только в нынешнем году. Это было пер­вое в СССР систематическое исследование на столь крупной территории, и оно было проведено исключительно силами Ге­ографического института и кафедрой географии. Работами ру­ководил проф. Борзов. Выводы исследования, поскольку они определялись из предварительной обработки, приняты почво­ведами и геоботаниками Башкирской экспедиции. Из башкир­ских наблюдений оказалось необходимым выдвинуть и неко-

Экспедиция Института географии на Новой Земле

торые общетеоретические положения относительно необходи­мых дополнений к общепринятому учению о так называемом нормальном цикле эрозии.

На основе этого изучения А. А. Борзовым составлен и сдан в печать «Геоморфологический и орографический очерк Баш­кирского Предуралья» в издание «Геология СССР». ¹

Несколько позже проф. Б. Ф. Добрыниным были проведены две аналогичные экспедиции — на территории б. Рязанской губ. и в Марийской автономной области (МАО), из которых в первой принял участие Н. В. Ламакин, во второй — аспи­рант Географического института М. А. Первухин. Результаты рязанских работ опубликованы уже, обстоятельный отчет о марийских исследованиях напечатан в журнале «Землеведение» в 1933 г., где приложена также новая гипсометрическая карта в масштабе 1 : 500 000, значительно исправляющая существую­щие представления о строении поверхности МАО. Самый отчет дает обстоятельный анализ как самых форм рельефа, так и их развития, роли тектонических нарушений, хода формирования речной сети и т. п. и является одним из немногих системати-

Параллельно с этим велись исследовании и отдельными со­трудниками института и среди них прежде всего нужно отме­тить широко известные работы проф. И. С. Щукина, сначала на северном склоне Зап. Кавказа, а в последующие годы на Армянском плоскогорьи. Эти многолетние исследования, всегда приносившие обширные новые материалы, и превосходное зна­ние литературы по геологии, географии и геоботанике Кавказа, дали возможность проф. Щукину написать свою капитальную «Геоморфологию» главного хребта Кавказа, опубликованную в «Трудах» института.

В последние годы И. С. Щукин участвует в Таджикистан­ской экспедиции, руководя работой геоморфологического от­ряда.

Кавказу же, именно Дагестану, посвящен ряд работ Б. Ф. До­брынина, который кроме того уже ряд лет изучает Черномор­ское побережье Кавказа и всего Южного берега Крыма, осо­бенно интересуясь их береговыми террасами. Многие наблюде­ния и выводы свои в этой области проф. Добрынин уже опу­бликовал в ряде работ, отчасти в «Трудах» института и в местных изданиях. Работа еще продолжается и в виду широты охвата темы, хорошего личного знакомства автора с некоторы­ми побережьями Средиземного моря обещает ценные резуль­таты. К работе привлечены студенты и аспиранты института. В связи с этим нельзя не отметить новой работы, проведенной летом 1933 г. силами института на южном берегу Крыма, по изучению оползней. Впервые к этим работам были привлечены геоморфологи, и исследование протекало под общим руковод­ством А. П. Нифонтова и Б. Ф. Добрынина.

Силами института и кафедры географии МГУ была прове­дена и весьма важная и ответственная работа в Жигулях в связи с проектом Большой Волги. Исследование проводилось под руководством проф. А. С. Баркова. Выяснилась большая роль карста, древнего и современного, связь карста с текто-

никой и трещиноватостью и пр. Это дало возможность А. С. Бар­кову на основе материалов по Тульскому, Белгородскому и дру­гим районам, лично им обследованным, и широкого изучения русской и иностранной литературы, проделать большую работу по составлению сводной монографии по карсту восточно-евро­пейской равнины, подготовленной им в печать. Предваритель­ная статья о карсте Жигулей напечатана также в журнале «Зем­леведение».

Н. В. и В. В. Ламакины сделали три поездки в Вост. Са­яны, давшие ценнейшие результаты и впервые осветившие природу этой совершенно до того неизвестной нашей горной окраины. Работа напечатана в «Трудах» института и в «Зем­леведении» и дает основные контуры современной орографии и геоморфологии страны в связи с историей развития ее рельефа; она обратила на себя внимание не только в СССР, но была реферирована и в руководящих немецких географи­ческих органах. Такого же значения и двукратное путеше­ствие Л. И. Семихатовой в Восточный Алтай. Л. И. Семиха­това значительно исправила имевшиеся сведения о строении поверхности этой мало известной горной страны, собрала об­ширные материалы по древнему и современному оледенению Алтая и пр. Результаты опубликованы в ряде работ.

Только молодой энтузиазм помог этим трем исследователям успешно провести работу в исключительно трудных условиях, при весьма небольших средствах и далеко не совершенном снаряжении, и только хорошая теоретическая подготовка и предшествующий серьезный полевой опыт дали им возможность в короткое сравнительно время собрать значительные мате­риалы, правильно осознать наблюдения и притти к построе­ниям, которые лягут в основу всех дальнейших изучений дан­ных областей. Л. И. Семихатова летом 1929 г. распространила свои наблюдения на северную часть восточного Алтая в связи с вопросом о выделении там территории для заповедника.

Летом текущего года В. В. Ламакин работал в Тункинском районе и получил весьма ценные результаты, во многом испра­вляющие установившиеся представления. Н. В. Ламакин ведет исследования на Дальнем Востоке.

Обстоятельную монографию Переславского (Плещеева) озе-

ра дал аспирант М. А. Первухин (напечатана в издании мест­ного научного общества). Аспирант Б. С. Шустов в течение не­скольких лет изучал ледовый покров Черного и Азовского мо­рей и влияние его на морской транспорт и посвятил этому во­просу небольшую монографию и несколько статей.

С 1933 г. он кроме того изучает Сиваши и их побережье.

Наконец, А. П. Хаустов закончил изучение обширной Ме­щерской низменности, начатое им еще в студенческое время и законченное для аспирантской диссертации. Это тонкое, об­стоятельное и детальное изучение весьма трудной и сложной по своей природе территории заинтересовало Мособлплан, ко­торый предоставил средства на расширение обработки и на­печатание всего труда. Предварительный отчет уже опублико­ван в «Землеведении».

В 1933 и 1934 гг. Хаустов исследовал Кучинский и Косин­ский районы в очень крупном масштабе.

Келецкая и Матвеев провели две значительные экспедиции в Печорский край и одну в Приангарский в целях собирания материалов для составления карт первого приближения (так называемые географо-картографические изыскания) и подгото­вили к печати как самые карты (под руководством Д. А. Ла­рина), так и обстоятельные географические описания обследо­ванных пространств (печатается). Такие же материалы собраны и сведены в географические очерки И. П. Заруцкой и др. для некоторых частей Южного Урала и Д. Н. Тугариновым по Во­сточной Сибири.

Из отдельных работ членов института нужно назвать много­численные труды недавно скончавшегося М. А. Боголепова по вопросам колебания климата и растяжения литосферы, изуче­нию которых покойный ученый отдал более 30 лет напряжен­ного самостоятельного труда.

Практические занятия по географии

Покойный проф. С. Г. Григорьев в институте закончил и в «Трудах» института напечатал первый том своей обширной работы «Полуостров Канин», в которой свел результаты всех прежних исследований и свои собственные материалы, выве­зенные из двух экспедиций. Преждевременная смерть, унесшая этого неутомимого и богатоодаренного энтузиаста географии, не дала возможности ему закончить II тома, хотя многое уже было подготовлено. «Канин» Григорьева — основной труд по этому полуострову.

Работая в институте, С. Г. Григорьев провел две интерес­ных поездки: на оз. Имандру и в Джубгу. Результаты опубли­кованы в виде двух крупных статей в «Известиях Государствен­ного географического общества». Особый интерес имеет опи­сание осеннего растительного ландшафта на Черноморском побережьи Кавказа.

Все эти и некоторые другие работы воспитали достаточное число хорошо подготовленных полевых исследователей-геомор­фологов, что с учетом ленинградских молодых научных кадров позволило поставить давно назревший вопрос о подготовке к систематической планомерной геоморфологической съемке всего СССР, столь неотложно нужной как основа для самых

8

разнообразных работ: почвенно-геоботанических, картографи­ческих, дорожных и др. Вопрос этот выдвигался А. А. Борзо­вым и раньше (на I Съезде по изучению производительных сил), но настаивать на его скорейшем разрешении при имев­шихся тогда исследовательских силах не приходилось. На I Всесоюзном географическом съезде весною 1933 г. Борзовым вопрос был выдвинут снова и получил единодушную поддерж­ку всего съезда. Срочность его разрешения не вызывает со­мнения, кадры для начала серьезной работы подготовлены, остается проработать организационные формы и добиться вни­мания тех учреждений, для которых в первую очередь необ­ходимо геоморфологическое изучение СССР.

Немалая заслуга института и в том, что работой своих со­трудников он сумел убедительно показать всю важность и прак­тическую и теоретическую плодотворность геоморфологических и вообще физико-географических исследований на местности, заставил уже довольно широкие круги признать необходимость и неотложность этих исследований, например для картографии, территориальных почвенно-геоботанических изучений, для водных мелиорации и пр. Это для географии уже завоеванные позиции, и, опираясь на них, можно теперь ставить вопрос и о последовательном обследовании всего Союза. Очередность изучения отдельных территорий должна определиться запро­сами текущей практики строительства к научному познанию страны, и этим же определяется объем и масштаб самих ис­следований.

Особое влияние оказала деятельность института на развитие картографии, на ее полевую работу, на подготовку кадров кар­тографов и самый характер этой подготовки, на школьную кар-

тографию и пр. В результате долгой работы географов в этом направлении в настоящее время широко введена география и особенно геоморфология в подготовку картографов в ряде гео­дезических и топографических высших учебных заведений и техникумов.

Летом 1933 г. Московским Государственным университетом была организована комплексная естественно-историческая экс­педиция в целинные степи под Курском, в которой совместно с почвоведами, геоботаниками и зоологами работали под руко­водством проф. А. А. Борзова геоморфологи Е. Н. Дик и З. Н. Барановская. По условиям местности и заданиям экспе­диции пришлось много внимания уделить микрорельефу и ме­тодике его анализа. Результаты напечатаны в журнале «Земле­ведение» (вып. 2, 1934 г.).

Проф. А. С. Барков, опираясь на студентов старших кур­сов, широко развернул изучение карстовых явлений и районов в Крыму, на Кавказе, Волжско-Двинском междуречьи, в Приок­ских частях и др.

Молодые научные силы продолжают изучение моренных форм и их развития, и в этом направлении нужно отметить очень ценное и углубленное обследование части Валдайской возвышенности, произведенное начинающими аспирантами Си­нюгиной и Протас, принесшее ряд интересных выводов каса­тельно влияния коренного рельефа, карста и суффозии на раз­витие современных форм, и ряд оригинальных соображений по истории заложения и развития речной сети.

Молодыми же силами, студентами, частью по окончании курса перешедшими в аспирантуру, в 1934 г. выполнен ряд обстоя­тельных исследований террас и долины Средней и Нижней Волги, Средней Оки (Пиотровский, Васильева, Веденеева, Ка­рандеева и др.). Некоторые из этих работ после небольшой обработки заслуживали бы опубликования как по полноте си­стематически собранных материалов, так и по серьезности и обстоятельности их анализа.

В последние годы в институте и при кафедре физической географии МГУ заметно оживился интерес к северу. Летом текущего года студенты V курса Сомицев и Вербицкая под об-

щим руководством доцента И. М. Иванова произвели обстоя­тельное обследование о. Колгуева. В. П. Налимов непрестанно ведет изучение Коми-области, главным образом, в антропогеог­рафическом отношении: в последнее время он уделяет много внимания топонимическим исследованиям. Обладая знанием финских языков и наречий, он дает весьма ценный анализ на­именований, умея находить в них отражение характерных черт местной природы, исправляя укоренившиеся на картах непра­вильности и искажения.

Недавно закончившие аспирантуру В. П. Кальянов и В. А. Васнецов в течение ряда лет производили ответственные ис­следования в Баренцовом, Карском морях и на их побережьях. В. А. Васнецов — хорошо подготовленный гидролог, давший уже немало ценных новых наблюдений и выводов из них. В. П. Кальянов занимается, главным образом, геоморфологией северных берегов наших и прилегающих к ним частей мор­ского дна. Этим вопросам у нас почти не уделялось до сих пор внимания, тем ценнее тщательные исследования названного мо­лодого ученого, заслуженно привлекшие к себе сочувственное внимание.

В области мемнологии аспирант А. И. Соловьев изучил и частью снял на карту 60 озер в Зауралья, в Магнитогорском районе.

Довольно большое участие институт принимает в работах Большого Советского атласа мира, где Б. Ф. Добрынин руко­водит Физико-географическим отделом, И. М. Иванов является его заместителем, а все сотрудники отдела — питомцы Москов­ского Государственного университета, частью аспиранты Гео­графического Научно-исследовательского института. В Комис­сии по транскрипции участвует кроме них А. А. Борзов.

Бригадой института в составе Борзова, Баркова, Климова со­ставлен план географического отдела во Дворце техники.

Кафедра физической географии и сектор физической гео­графии все время работают в самом тесном контакте с главней­шими картографическими центрами СССР, участвуя в редак­ции, оценке и составлении общих и учебных карт, атласов, со­ставляя инструкции для картографо-географических исследова­ний, руководя последними, подготовляя кадры географов и пр.

8*

Силы сотрудников кафедры и института в значительной мере поглощаются педагогической работой. Можно без преувеличе­ния сказать, что во всех московских вузах и втузах и в несколь­ких провинциальных работают на руководящих ролях члены или абитуриенты нашего института.

С осени 1931 г. открылся и третий сектор — экономической картографии. Наиболее крупной работой, выполненной за по­следние два года новыми секторами,— экономической геогра­фии и экономической картографии, — были проведенные по до­говоренности с Главдортрансом и его местными органами сплошные экономические обследования автогужевых путей Уральской области и Западно-Сибирского края (в 1932 г.), Башкирии (в 1933 г.), Бурято-Монголии, Северного края и Юж­ного Казакстана (в 1934 г). Работы эти имели целью дать ма­териалы для составления плана строительства автогужевых пу­тей на вторую пятилетку. В работы были вовлечены, кроме на­учных работников и аспирантов института, еще широкие кадры студентов экономгеографической специальности.

Хорошей подготовкой для производства этих работ послу­жила летняя практика студентов экономгеографической специ­альности по описанию планшетов 200-тысячной карты Южного Урала, проведенная по договору с Институтом геодезии и кар­тографии летом 1931 г. Студенты старших курсов, частично ставшие затем аспирантами, научными работниками института, составили главные кадры ближайших руководителей в работах 1932, 1933 и 1934 гг.

В результате этих обследований по всем районам Уральской области, Западно-Сибирского края и Башкирии, Б. Монголии, Северного края и пр. были собраны статистические, картогра­фические и прочие материалы, касающиеся природных усло­вий, экономики и особенно работы автогужевого транспорта.

В результате обработки этих материалов созданы были: 1) сводки статистических данных по грузонапряженности авто-

гужевых дорог (по районам и по трактам); 2) карты порайон­ные (масштаба 1 : 1 000 000) и пообластные (масштаба 1 : 750 000); 3) порайонные описания природных условий и экономики с упором на автогужевые перевозки (около 200 мо­нографий районов).

Работы эти имели непосредственное практическое значение и были достаточно высоко оценены, в силу чего институту было поручено при обследовании Башкирии учесть методологический опыт экспедиций 1932 г. и внести соответствующие изменения в самую инструкцию обследования с тем, чтобы получить об­разцовую работу, по примеру которой можно было бы в даль­нейшем развертывать уже соответствующие обследования в массовом масштабе.

Экспедиционным же путем проведена летом 1934 г. работа по обследованию хинтерландов речных пристаней р. Оки под руководством проф. Ситникова. Все эти экспедиционные ра­боты, помимо своего практического значения для хозорганов, оказались весьма полезными также и в академическом отноше­нии: они не только обеспечивали необходимую для аспирантов и студентов летнюю практику, но и давали необходимый ма­териал для научно-исследовательской работы. ¹

Исходя именно из анализа экспедиционных материалов, были выдвинуты и основные линии дальнейшей работы для каждого из новых секторов. Для сектора экономической географии: а) методика исследования и описания экономической области и микрорайона и б) типология микрорайонов. Для сектора эконо­мической картографии: методика составления крупно-масштаб­ных экономических карт и приемы их генерализации.

Из других работ новых секторов необходимо упомянуть сле­дующие.

По сектору экономической географии: работу Н. Н. Коло­совского «К вопросу о калькуляции себестоимости в комби­натах», работу А. Г. Кауфмана «Экономгеографический очерк Закавказья», работу проф. М. О. Галицкого «Микрогеография г. Москвы», работы бригады под руководством Н. Н. Баран­ского «Основоположники марксизма — Маркс, Энгельс, Ле­нин — по вопросу о характеристике стран и районов».

Первые три из этих работ уже закончены.

По сектору экономической картографии выполнены первые две частя «Курса экономической картографии» Н. Н. Баран­ского: I «Способы картографического изображения экономи­ческих явлений» и II. «Отраслевые экономические карты». За­кончены два выпуска, выполненные И. А. Витвером: «Латин­ская Америка» и «Германия» из «Экономического атласа ка­питалистических стран», выходящего под редакцией Н. Н. Ба­ранского, и «Учебная экономическая карта Германии» И. А. Витвера с участием аспирантки Цеделер.

Кроме того работниками экономгеографического и эконом­картографического секторов выполнен за последние два года еще ряд работ, из которых можно указать: Атлас Московской области и Экономический атлас областей СССР под редакцией Н. Н. Баранского и Б. М. Каминского, в составлении кото­рого участвовал ряд аспирантов и научных работников инсти­тута.

В дальнейшем в этой области институт проектирует следую­щие работы:

1) Путем организации специальной комплексной экспедиции с участием экономгеографов и физико-географов и с привле­чением почвоведов, геоботаников и др. разработать вопрос методологии экономгеографической характеристики микро­районов.

2) Работа по теме «Экономические районы и районный ком­плекс» на примере составления монографических описаний эко­номических районов с разработкой историко-методологической части и с постановкой вопроса «район и комплекс капиталисти­ческого хозяйства».

Продолжить работу по микрографии промышленных цент­ров (по Ленинграду, Горькому, Иванову и др.).

4) Путем организации новых экспедиций и обработки мате­риалов по проведенным экспедиционным работам продолжить разработку темы «Хозяйственное освоение Севера».

5) Идя навстречу острой потребности университетского пре­подавания в учебниках, институт .включил в план 1934—1935 гг. составление учебника по экономической географии СССР, окон­чание работы по учебнику экономической картографии и ряд других тем.

Крайний недостаток квалифицированных научных сил в об­ласти географии, особенно экономической, обусловливает не­обходимость для научных работников института затрачивать весьма много сил и времени не только на работу с аспирантами, но также и со студентами. Реформа преподавания географии вызвала значительное отвлечение сил института на методиче­скую работу по части составления стабильных программ, ста­бильных учебников, а также и редактирование методического журнала (А. С. Барков, Н. Н. Баранский, И. А. Витвер и др.).

Идя навстречу нуждам средней школы, институт организо­вал курсы для повышения квалификации учителей начальной и средней школы, прошедшие с большим успехом и встретив­шие поддержку со стороны Наркомпроса. Курсы эти продол­жены и на 1934/35 учебный год. В план работы на 1935 г. ин­ститут включил организацию выставки по методике географи­ческого преподавания. Выставка эта должна будет выявить всю работу по выполнению постановления СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 16 мая 1934 г. и послужить значительным стимулом по повы­шению качества преподавания.

В качестве весьма отрадного явления в жизни института не­обходимо указать на заметное повышение уровня аспирантуры приема 1934 г., что надо отнести за счет повышения удельного веса окончивших Почвенно-географический факультет МГУ, а главным образом того общего оживления на географическом фронте, которое было вызвано постановлением партии и пра­вительства.

Деятельное участие институт принял в работах Первого Все­союзного географического съезда в Ленинграде в апреле 1932 г., а также в Международном географическом съезде в Варшаве в августе 1934 г.

На данный конгресс институтом были представлены следую­щие доклады: А. А. Борзов «Некоторые дополнения к учению об эрозионном (нормальном) цикле»; Н. Н. Баранский «Препо­давание географии в начальной и средней школе СССР»; Н. Н. Баранский «Работа по экономической картографии СССР»; Н. Н. Баранский «Университетская подготовка специалистов экономгеографии в СССР»; Б. Ф. Добрынин «Геоморфологиче­ское районирование Европейской части СССР».

В краткой статье не представляется возможным перечислить все работы, выполненные сотрудниками института за время его существования. Подросшие молодые силы своей работой по­казывают, что на них уже можно возложить серьезные научные задачи и что, опираясь на эти силы, институт сумеет выполнить с достаточным успехом возложенные на него ответственные научные задания на пользу социалистического строительства.