«университетская библиотека»

ПОСЛЕСЛОВИЕ

После этого кортеж торжественно отправился в другое место и утвердил табличку с новым названием улицы: «Улица Арнольда ван Геннепа».

Так в годовщину смерти почтили память выдающегося ученого, после кончины которого «Фольклорный бюллетень Иль-де-Франс» в трех номерах подряд публиковал соболезнования по поводу скорбной утраты.

Кем же был Арнольд ван Геннеп, заслуживший столь глубокое уважение своих соотечественников? Известный этнограф и фольклорист, автор десятков книг, содержащих тысячи страниц, собиратель сведений по этнографии народов буквально всего мира, на основании которых он создал ныне всем известную теорию «обрядов перехода», разработчик метода картографирования этнографических фактов и анкет для их фиксации, основатель и сотрудник многих периодических изданий, музейный работник... Невозможно перечислить все его ученые заслуги, но, главное, это был труженик, который знал 18 языков, обладал феноменальной работоспособностью и был самоотверженно предан своим научным идеям.

Родился будущий ученый 23 апреля 1873 г. в г. Людвигсбург (в Германии), который покинул в возрасте шести лет после развода родителей. Школьное образование получил в Ницце, Шамбери и Гренобле (мать Арнольда после нескольких переездов в конце концов обосновалась в Савойе). Юношей он увлекался нумизматикой, что указывает на склонность к коллекционированию и систематизации. Его интересовали знаки собственности, надписи и обозначения на монетах (например, на пиренейских и тех, которые были атрибутированы как кельтско-иберийские), что привело

181

Дар усвоения языков не просто помог А. ван Геннепу в будущей работе, но и помог сформулировать мысль о роли подсознания в овладении живыми языками. И еще одна черта характера — коммуникабельность, легкость общения с людьми. Эти врожденные особенности натуры и привели ван Геннепа к увлечению этнографией.

В Сорбонне, слушателем которой Арнольд стал после завершения школы, не было курса этнографии (ее стали преподавать значительно позже — с 1943 г.). В те годы господствовал социологический метод Дюркгейма, который не мог увлечь ван Геннепа и удовлетворить его любознательность. Поэтому юноша покинул знаменитый университет и поступил в Национальную школу живых восточных языков, потом в Практическую школу высших знаний. Ван Геннеп получил подготовку в области общей лингвистики, древнеарабского языка, египтологии, ислама, религии первобытных народов.

В 90-х годах XIX в., когда ван Геннеп приобщался к научным исследованиям, во Франции наибольшим авторитетом пользовалась социологическая теория Эмиля Дюркгейма, поддержанная Клодом Леви-Стросом. По мнению этих ученых, общество — это система, ассоциация индивидуумов, где господствует принудительная система моральных факторов. Каждое человеческое сообщество рассматривалось как самостоятельная, независимая от других единица. Всемирно-исторического процесса в развитии общества Дюркгейм не признавал¹. Такое механическое видение общества вне реальных жизненных связей, трудовых отношений, построенного только на моральных устоях, не могло привлекать ван Геннепа. Ему больше импонировал эволюционизм английской школы, представленной Джеймсом Фрэзером и его единомышленниками. Они отстаивали мнение о последовательной умственной эволюции человечества².

Всем, кто пытался возражать Дюркгейму, дорого обходилась идейная борьба: взгляды основателя социологической теории всегда побеждали, а доводы его оппонентов отвергались. Самостоятельность научной позиции стоила ван Геннепу научной карьеры — он всегда оставался вне официальных научных учреждений, зарабатывал на жизнь переводами, журнальными публикациями, издательской деятельностью.

В 1897 г. ван Геннеп женился и на четыре года с семьей уехал в Польшу преподавать французский язык. Пребывание в Восточной Европе расширило его кругозор, он освоил польский и русский языки. Возвратившись во Францию, он возглавлял Отдел переводов Министерства сельского хозяйства. С 1907 по 1914 г. работал секретарем в Международном институте этнографии и социологии.

182

В этот период было создано самое знаменитое его произведение — «Обряды перехода» («Les rites de passage», 1909). Небольшая по объему книга принесла автору всемирную известность и стала причиной изменения его интересов, что в конце концов привело его к этнографическим исследованиям в самой Франции.

Ван Геннеп был скрупулезным собирателем этнографических фактов, привлекал материалы многочисленных публикаций, в которых благодаря своей интуиции ориентировался так, как будто сам побывал в описываемых странах. Непосредственных полевых наблюдений ученый почти не проводил. Только в 1911 г. состоялись две поездки в Алжир: его интересовали искусство и местные ремесла — ткачество, гончарное ремесло. Результатом поездки стали статьи «Очерки этнографии Алжира» («Etudes d'ethnographie algérienne», 1911—1914), изданные позже отдельной книгой под названием «В Алжире» («En Algérie», 1914). Эти работы заложили основу изучения технологических процессов — новое слово во французской этнографии того времени.

На тот период, когда ван Геннеп работал над «Обрядами перехода», приходится и создание его обширного труда «Религии, нравы и легенды» («Religions, Mœurs et Légendes»), Первый том вышел в 1908 г., второй — в 1909, третий — в 1911, четвертый — в 1912, пятый — в 1914 г. В этих томах ученый собрал свои статьи, опубликованные в различных журналах в период с 1908 по 1914 г. Уже одно это издание указывает на необычайную плодовитость исследователя. А ведь он издал не все публикации, а только те, которые считал наиболее интересными! Здесь отразилась вся широта его деятельной натуры: его наблюдательность, любознательность, всесторонняя образованность, вкус к полемике. В этой работе проявились историографическая скрупулезность и принципиальность ван Геннепа: пятый том посвящен истории науки, где снова и снова формулируются и утверждаются основные тезисы и позиции исследователя.

183

1912-1915 годы были единственным периодом, когда А. ван Геннеп преподавал в университете: в швейцарском городе Невшатель он заведовал кафедрой этнографии. Одновременно с этим он занимался реорганизацией местного музея и стал инициатором созыва Первого конгресса этнологов. Независимый характер ученого не позволял ему идти по пути тривиального университетского профессора того времени, когда преподаватели формировали из студентов себе подобных специалистов. Он не примыкал ни к одному модному течению в науке и оставался верен своим убеждениям. Независимый нрав и абсолютная честность привели к тому, что ван Геннеп потерял профессорское место: в годы первой мировой войны он во всеуслышание заявил, что швейцарское правительство не соблюдает объявленный нейтралитет. За это он был изгнан из Швейцарии и был вынужден вернуться во Францию.

К этому времени ученый уже добился известности. Он выполнял обязанности Генерального секретаря Международного конгресса этнографов (1928), делегата от Франции в Международной комиссии искусств и народных традиций (1929-1933), с 1944 г. был президентом Фольклорной федерации Иль-де-Франс, с 1952 г. — президентом Французского этнографического общества. Был удостоен звания Почетного президента Международной комиссии искусств и народных традиций.

Интересы ученого сконцентрировались на французском фольклоре. Одно за другим увидели свет его сочинения: «В Савойе от колыбели до могилы» («En Savoie: du berceau à la tombe», 1916), «Фольклор Дофине» («Le folklore du Dauphiné»), «Фольклор Бургундии» («Le folklore de la Bourgogne»), «Фольклор Фландрии и Эно» («Le folklore de la Flandre et du Hainaut»), «фольклор Оверни и Веле» («Le folklore de l'Auvergne et du Velay»). Этим работам (1932-1936) предшествовала небольшая книга под названием «Фольклор» («Le folklore», 1924), в которой ученый изложил свои взгляды на предмет науки. Надо принять во внимание, что в то время под фольклором понималось и собственно народное творчество (как это принято в нашей стране), и этнография в широком смысле (что у нас не употребительно).

Любознательность, эрудиция и широта мировоззрения побуждали ван Геннепа браться за обсуждение самых разных, порой неожиданных тем. В молодости он отдал дань увлечению классикой и написал работу о датировке текстов Гомера¹; одновременно он брался за изучение феномена наречий², выяснял сущность знаков собственности на домах³, наконец, заду-

184

В 1935 г. ван Геннеп поселился в небольшом городке Бур-ля-Рен, считая тихую жизнь в провинции наиболее благоприятной для спокойной научной работы. Он сотрудничал в периодических научных изданиях, издавал книги, которые зачастую состояли из собрания его статей на определенную тему. Ван Геннеп признавался, что научная деятельность для него не средство заработка и даже не предмет удовольствия, а нормальное состояние, органическая потребность, без работы он терял душевное равновесие². Материальной поддержкой со стороны государства ученый не пользовался. Впервые он получил ее в 1945 г., когда ему исполнилось 72 года.

Последний период жизни ван Геннеп посвятил изучению этнографии Франции. С 1937 г. началась работа над многотомником «Руководство по современному французскому фольклору". Было издано семь томов, содержавших сотни страниц каждый, и составлен проспект восьмого, но этот грандиозный труд остался неоконченным — ван Геннеп умер 7 мая 1957 г. в возрасте 84 лет³.

* * *

«Что такое этнография?» — так озаглавил ван Геннеп одну из своих теоретических статей («Qu'est que l'ethnographie», 1911). По его мнению, этнография изучает генезис человеческой культуры, служит своего рода введением в общую культурологию (отсюда и его «биологизированная» лексика: «эмбриологический метод», т.е. метод происхождения, изначального состояния). Этнография, по мнению ученого, «стремится распознать отправной пункт искусств, технологий, учреждений, способов чувствовать и думать, говорить и петь; именно она создает основы, на которых затем воздвигается

185

Такое понимание этнографии как основы, введения в науку о человеческом обществе господствовало в нашей стране в 1920-е годы, когда в Московском университете был создан Этнологический факультет, включавший в числе прочих подразделений Историческое отделение².

Итак, для ван Геннепа этнография и фольклор — понятия неразделимые, это одна область знания, которая призвана изучать жизнь коллектива (согласно установкам того времени — коллектива сельских жителей), выявляя пережиточное состояние традиций, но не отрицая и включение в них новых форм (т.е. явлений, которые мы называем инновациями).

В книге «Фольклор» ван Геннеп сформулировал свое понимание фольклора: фольклор это наука, методом наблюдений изучающая живые факты в естественной среде (подобно тому как биологи изучают живые организмы). Он даже был склонен находить связь постоянно изменяющихся фактов человеческого бытия с космическими законами вариативности³. Свой подход ученый противопоставлял историческому методу, полагая, что последний изучает лишь факты прошлого, «мертвые», по его выражению⁴. Поэтому он именовал фольклор наукой «биологической», т.е. живой. По его мнению, историк, который захочет понять смысл учреждений минувших эпох, неизбежно обратится к этнографическим фактам⁵. Конечно, на протяжении своей длительной научной деятельности ван Геннеп несколько изменял тон формулировок, но в общем с течением времени они становились все более категоричными. Ван Геннеп был настолько убежден в приоритете этнографии над историей, что пророчил будущность XX века как эры этнографии: «В XX веке этнография станет основой, на которой будет создана новая философская концепция человечества»⁶.

На практике в своих работах знаменитый фольклорист не пренебрегал сопоставлением живых фактов, непосредственно наблюдаемых, с фактами, известными из прошлого, из исторических изысканий. Таким образом, формально противопоставляя живое наблюдение книжным знаниям, отрицая «исторический метод», он невольно подчинялся логике исследования. Впрочем, полемический задор против «исторического метода» объяснить можно тем неприятием социологического подхода Дюркгейма, которое он высказывал неоднократно.

Для нашей этнографии сочетание непосредственного наблюдения с историческим анализом — безусловная основа любого исследования. Концеп-

186

Итак, человек — это звено системы «человек—природа» (на этом, собственно, основана наука «этноэкология»²).

Ван Геннеп занимал особое место в выборе научных методов и способов изложения материала. Ближе всех ему был сравнительный метод английской антропологической школы, чего ему не могли простить соотечественники. Конечно, ван Геннеп не повторял буквально концепцию английских ученых, из которых наиболее ярким был Джеймс Фрэзер — автор знаменитой «Золотой ветви» (по мнению Дж. Фрэзера, умственное развитие человечества проходило последовательно стадии магии, религии и науки). Ван Геннеп критиковал английского коллегу за то, что тот раскладывал исследуемое явление на отдельные элементы, каждому из них искал аналогии в обширной коллекции фактов из жизни самых различных народов и разных времен. В целом значимость предмета не проявляется в результате такой работы³. И все же ван Геннеп находил в работе Фрэзера и нечто позитивное: ведь когда ставится задача открыть, уяснить неизменность законов ментальных, социальных, культурных, нет другого метода, кроме сравнения. Многие специалисты выступали с резкой критикой Фрэзера. Дюркгейм называл его метод рейдом по народам и нагромождением фактов, в том же грехе он упрекал и ван Геннепа. Таким образом, защищая Фрэзера, ван Геннеп в некотором роде пытался отвести обвинения от себя, подчеркивая, что считает нужным изучать факты, относящиеся к определенному месту и указывать связь этих фактов с явлениями, которые им предшествовали⁴.

Ван Геннеп слыл ярым полемистом (хотя не всегда мог противопоставить критикуемой точке зрения свою теорию); с большой энергией он критиковал астральную теорию возникновения мифологии (достаточно упомянуть его статью «Мифология и этнография», направленную против П.Эренрайха⁵).

Критики упрекали ван Геннепа в том, что у него якобы не было четко сформулированной теории. Защитники ученого утверждают, что он не ставил перед собой такую цель, поэтому и не формулировал законы науки, а лишь предлагал схему, в которой видел инструмент исследования, техни-

¹ Там же, с. 17.

² Козлов В. И. Этническая экология: становление дисциплины и история про блемы. М., 1994.

³ Gennep A., van. Religions, t. V, с 26—43.

⁴ Там же, с. 32.

⁵ Ehrenreich P. Allgemeinen Mythologie und ihrer ethnologischen Grundlägen. Lpz., 1910.

187

Факты следует собирать в серии и устанавливать циклы, объединяющие серии. Метод сопоставления фактов одного порядка ван Геннеп называл то биологическим, то этнографическим, то сравнительным. Для него эти определения были фактически синонимами.

Существенно выявить, какое содержание ван Геннеп вкладывал в понятие «народное»: это плоды творчества людей, воспринятые народом; творцами же (а равным образом и модификаторами) являются или отдельные личности, или небольшие группы людей. Коллектив, бывает, соглашается с предложением, изобретением индивида. Другими словами, коллектив утверждал индивидуальное творчество и коллективное восприятие творения. Чтобы понять сущность общественного бытия, надо принимать во внимание человека, а не общество, которое, по мнению ван Геннепа, не что иное, как абстракция. Этого тезиса ван Геннеп придерживался по отношению к самым различным этнографическим реалиям: легендам австралийцев, песням савояров, становлению государственного строя². То же самое он подметил в отношении распространения культа того или иного католического святого во Франции: часто популярность святого в определенной местности зависела от деятельности епископа, монастыря, местной знати. Но это наблюдение не относится к народному творчеству как таковому, тут сказывается многотемье, присущее ван Геннепу: описывая жизнь провинции, он рассматривал жизненные ситуации самого различного происхождения.

Современники справедливо критиковали ван Геннепа за то, что он преимущественно регистрировал факты и события, не учитывая их связь с экономикой и социальной средой, т.е. отдельно от повседневного быта обследуемой провинции.

Для этнографов нашего времени неприемлемо резкое противопоставление ван Геннепом города и деревни. Он полагал, что в сельской жизни коллективная психология выражается в разного рода обычаях, часто очень древних, иногда опоэтизированных, иногда грубых. Они представляют собой звенья цепи постоянного, непреходящего течения традиционной жизни³.

Городской быт исключался ученым из общего понятия о традиционной культуре народа, его интересовала лишь степень сохранения в городской среде культурных навыков, принесенных из деревни⁴.

Конечно, мы должны воздать должное ученому, которого интересовали психологические причины возникновения новой обрядности⁵, но сомнения начинаются в том пункте, где автор не затрудняет себя объяснением причин появления коллективной психологии.

¹ Gennep A., van. Religions, t IV, с. 47—81.

2. 
   Там же, t.1, с. 230—238; t. III, с. 181—263.
   

188

То, что было написано ван Геннепом об экзотических народах, живущих в колониях европейских стран, представляет собой по преимуществу компиляции. Однако они интересны тем, что в них ученый развивал свои основные взгляды на культуру этого круга народов.

Тотемизм² он рассматривал как необходимое условие для существования общественной группы. Ее общность поддерживается верой в родственную связь, соединяющую группу физических либо социальных родственников, с одной стороны, и предмета, животного, растения и т.п. — с другой Весь комплекс верований и ритуалов, связанных с тотемизмом, имеет и позитивные аспекты (включение в группу через определенные церемонии), и негативные (запреты, тяготеющие над членами тотемной группы).

Тотемная группа экзогамна (или ограниченно экзогамна), это вносит определенный порядок в жизнь. Итак, по мнению ван Геннепа, функция тотемизма — стремление поддержать единство группы и обеспечить ее существование.

Большинство авторов, писавших об экзогамии, видели в ней только негативное содержание, а именно запрет. Ван Геннеп усмотрел в ней и нечто позитивное: экзогамия призвана соединить между собой общественные группы (при помощи брачных уз), которые без этого условия могли бы не войти между собой в контакт. Экзогамия не обязательно связана с тотемизмом, но если оба эти элемента есть у одного народа, то это значит, что данный этнос (или иное сообщество, например соплеменность) усиливает свои внутренние связи благодаря родству — как физическому, так и общественному.

Ван Геннеп указывал на территориальные права тотемической группы. Отсюда его рассуждение о том, что любое сообщество (начиная с тотемной группы, включая племя, городскую округу, вплоть до государства) ставит перед собой одну и ту же цель: обеспечить внутреннюю связь и продолжительность жизни данного сообщества, несмотря на тенденцию к сепаратизму, исходящую от групп более мелкого порядка — семьи, клана, касты и тл. единиц, другими словами, уравновесить центробежные и центростремительные силы³.

189

Придав своей работе «Табу и тотемизм на Мадагаскаре» подзаголовок «Критический обзор теорий о происхождении религии и социальной организации», ван Геннеп подчеркивал, что его интересует прежде всего «социальный механизм» — именно этот термин он бы предпочел, если бы понятие «тотемизм» не закрепилось столь прочно.

В споре о том, что первично в обряде — ритуал или текст (легенда), ван Геннеп занимает позицию первичности текста: ритуал — это драматизированная передача мифа. Миф в этом случае является сценарием. Эта схема может быть прослежена от обрядов инициации через мистерии до современного театра¹. По его мнению, архаический миф первичен по отношению к волшебной сказке.

Касался ван Геннеп и проблемы литературной обработки фольклорных текстов. Размышляя о происхождении произведений устного народного творчества, ученый придерживался мнения о существенной роли индивидуального творчества (вопреки позиции Дюркгейма). Однако последовательности в разработке данного тезиса у ван Геннепа нет: позже, в книге «Обряды перехода», он был склонен отдать приоритет коллективу (правда, в ней шла речь об обрядах, а не об устных сказаниях).

Приступая к изучению этнографии Франции, ван Геннеп основывался на принципах, разработанных в книге «Обряды перехода». Именно предложенная им схема — наличие в каждом обряде стадий отделения, промежуточного состояния и включения — помогла ему разобраться в том обилии фактов, в котором без четкой классификационной схемы исследователь рискует безнадежно запутаться. Примером такого подхода служил ему обычай обсыпать молодых в свадебном обряде жителей Савойи. Внешне обычай подобен обрядам защиты от нечистой силы в Египте или обычаю обсыпать молодых супругов, практиковавшемуся в Древнем Риме и тл. До-

¹ Gennep A., von. La formation de legendes. P, 1910; он же. De la méthode a suivre dans l'étude des rites et des mythes. Bruxelles, 1911. Признание первичности ритуала господствовало в теории мифа и фольклора в XX в., однако такое утверждение односторонне: «имеются мифы, восходящие к ритуалу, и ритуалы, представляющие инсценировки мифа, имеются мифы с ритуальными эквивалентами и без них» (Мелетинский Е.М. Миф и историческая поэтика фольклора. — Фольклор. Поэтическая система. М., 1977, с. 26); также см.: Топоров В.Н. О ритуале. Введение в проблематику. — Архаический ритуал в фольклорных и раннелитературных памятниках. М., 1988, с. 17 и сл.

190

Многочисленные и объемистые издания ван Геннепа по этнографии и фольклору французских провинций представляют собой скорее описание фактов, чем исследование. Например, в книге о провинции Савойя помещены, кроме всего прочего, легенды о кладах, привидениях, сообщается о своеобразном «шутливом» счете и его рифмованном варианте; здесь же и сведения о рифмах и мелодиях народных декламаций, и тексты народных песен и т.д. и т.п. Сами по себе эти книги могут стать источником, практически неисчерпаемым, для будущих исследователей.

Для осуществления своей задачи автор привлекал публикации, критически их перерабатывая, пользовался и методом опроса.

Работая над книгами, посвященными отдельным провинциям, ван Ген-неп ощутил почти полное отсутствие научных работ в этой области знания. А те, которые были опубликованы, концентрировали внимание на отживших обычаях и обрядах, игнорируя современную реальность. Пытливый ум ван Геннепа не мог принять такого подхода: он остроумно называл фольклористов конца XIX — начала XX в. «антикварами» и «любителями собирать увядшие цветы народной культуры»¹.

Биографы ван Геннепа полагают, что именно в этот период им было задумано фундаментальное издание «Руководство по современному французскому фольклору» («Manuel de folklore français contemporain»). Следует еще раз напомнить, что под термином «фольклор» подразумевалось, по существу, полное жизнеописание сельского населения, включая и его разностороннее творчество. Издано семь объемистых книг. Две из них — том III (1937) и том IV (1938) содержат полную библиографию вопроса.

Библиография построена на двух принципах: географическом (провинции Франции) и предметном. Каждая аннотация содержит краткое изложение упоминаемой работы и ее критическую оценку, так что любой читатель может легко выбрать необходимые ему названия.

Кроме того, эти два тома содержат сведения о французских музеях и хранящихся в них этнографических коллекциях. В общей сложности в этих томах содержится 6 500 статей. Примечательно, что в их числе опубликованы и вопросники, составленные другими исследователями — предшественниками ван Геннепа

Для осуществления задуманного труда ван Геннеп применил два весьма продуктивных метода: картографирование этнографических фактов и использование анкет.

Грандиозный труд «Руководство...» можно было осуществить лишь с помощью многочисленных корреспондентов. Для сбора фактов и их систематизации ван Геннеп составил анкеты, подробные и ясные. Он рассылал их в раз-

¹ Gennep A., van. Le folklore, с. 24—25.

191

И еще одно свойство ученого помогло ему в работе — это коммуникабельность. Он сумел привлечь большое число корреспондентов, мобилизовал собственный дар наблюдателя, умение под оболочкой обыденности распознать важный этнографический факт. Ван Геннеп — первый французский исследователь, который привлек к научной работе картографический метод. В этом у него были последователи среди специалистов Франции.

Ван Геннеп полагал (и не без основания), что картографический метод привносит точность в изложение фольклорных и этнографических фактов². На своих картах он указал распространение каждого факта, избранного для анализа, на территории Франции, в различных ее уголках; за территориальную единицу принималась коммуна. Более того, ван Геннеп определял, существует ли данный обряд, поверье, материальный символ и т.п. в настоящее время или же сохраняется как рудимент и в какой степени: в полной мере, как уходящее, ослабленное явление, или вообще отсутствует. Если оказывалось, что какое-то явление отсутствовало, исследователь считал необходимым объяснить причину его отсутствия: возможно, оно просто запрещено местными властями (как, например, шуточные «кошачьи» концерты под окнами вступивших в повторный брак вдов и вдовцов). Такое состояние обряда ван Геннеп называл латентной формой. В результате были выявлены культурные зоны. Тот, кто хочет изучать культуру, должен увидеть всю сложную картину распространения в этническом пространстве культурооб-разующих факторов — таков главный аргумент исследователя.

И он не ошибался: в нашей науке картографированию этнографических материалов уделяется большое внимание, а степень значимости того или иного явления (полного бытования сегодня, ослабления или отсутствия) обозначается системой значков, аналогичных пометкам на картах ван Ген-непа³.

192

Некоторые специалисты, бравшиеся за анализ творчества французского ученого, утверждали, что он был скорее не теоретиком, а практиком, способным построить ясную концепцию на основе многочисленных фактов, в чем ему помогала интуиция¹. Действительно, ван Геннеп сумел организовать массу сведений из жизни самых различных народов, подчинив их определенной схеме. Отдельная культурная система несопоставима с другой в целом, но факты, элементы поддаются формальному анализу и классификации.

Многие из тех обрядов, которые избрал объектом изучения ван Геннеп, подвергались описаниям и интерпретациям других специалистов. Их работы ни в коем случае нельзя отвергать. Важно только подчеркнуть, что ван Геннеп, не претендуя на формулирование теории, разработал систему, применяя которую можно определить внутреннюю связь между обычаями. Каждый обряд, указывал исследователь, состоит из цепи определенных действий, которые должны быть исполнены в установленном порядке. Только при соблюдении этого условия можно говорить об оформленном и совершенном обряде. В этом заключается новаторская мысль ван Геннепа. Отсюда и его популярность.

Сущность многочисленных обрядов перехода заключается в следующем: каждый человек в течение своей жизни проходит ряд этапов — переходит от одного состояния к другому. Такая последовательность, оформленная в систему обязательных ритуалов, существует во всех обществах, независимо от их традиций и степени продвинутости в развитии экономики и политики.

Исследовательский метод ван Геннепа, который был применен в работе над книгой «Обряды перехода», автор называл «методом чередований» (méthode de séquences) и толковал его следующим образом: «обряд, или общественное действие, не имеет раз и навсегда заданного смысла: смысл изменяется в зависимости от действий, которые предшествуют обряду, и тех, которые следуют за ним. Следовательно, можно сделать вывод: для того чтобы понять обряд, социальный институт или технологический прием, его нельзя произвольно вырывать из обрядовой, общественной или технологической целостности. Каждый элемент этой целостности следует рассматривать в его связях с ее другими элементами»². Суть чередования заключается в отделении (отлучении, исключении) от одного со-

_____________________________________________________

историкоэтнографического атласа. — Советская этнография. 1966, № 5; Брук С.И. Общеевропейский историко-этнографический атлас. — Там же. 1970, № 6.

¹ Belmont N. Arnold van Gennep...

² Gennep A., van. Notice des titres et travaux, с. 23—24.

193

Книгу открывают общие соображения ван Геннепа об обрядах перехода (гл. I): он предлагает свою классификацию обрядов, выделяет культурные оппозиции: мир профанный — мир сакральный, обряды позитивные (разрешающие) — обряды негативные (запрещающие), действия прямые — действия косвенные и т.д. Разбираются различные приемы магии.

Следует обратить внимание на введенное ван Геннепом понятие «вращение» (pivotement букв, «полный оборот вокруг оси»), т.е. изменение сакрального на профанное и наоборот в зависимости от конкретной ситуации. Это тоже один из видов перехода, так как каждый человек в течение жизни оказывается обращенным то к сакральной стороне бытия, то к про-фанной.

Чередование ритуалов, которому другие исследователи не придавали значения, понимается ван Геннепом как магический момент, важный для всего обрядового комплекса.

Требование находить каждому действию или верованию логическое место в обрядовой совокупности стало для ван Геннепа главным в его дальнейшей исследовательской деятельности и отразилось, в частности, в его фундаментальном «Руководстве...»

Любой человек последовательно переходит из одного возраста в другой, и в результате этого происходят изменения в его личной жизни, семье, среде сверстников, социальной группе, общественном статусе и проч. В культуре многих народов ван Геннеп обнаружил систему обрядов, утверждающих эти переходы. Такую систему он находит во всех обрядах, которые берется объяснять. Никто из специалистов до него не обращал внимания на промежуточную стадию, а между тем она имеет большое значение и сама состоит из начальной, промежуточной и конечной стадий.

Наиболее ясны для читателя те главы, в которых описываются обряды, сопровождающие человека в течение всей его жизни: беременность и роды (гл. IV), рождение и детство, когда маленькое существо переходит из одной возрастной группы в другую (гл. V), обручение и свадьба (гл. VII). Этот уже всем понятный переход от холостяцкой (девической) жизни к статусу семейного человека, настолько серьезный этап жизни, что он буквально у всех народов чрезвычайно насыщен обрядами, магическими приемами, символами, независимо от уровня культурного и экономического развития, религиозной системы, типа семьи и т.п. Так было в древности у так называемых первобытных народов, так происходит и сейчас. Похороны (гл. VIII) — тоже весьма понятный переход «в мир иной», сопровождаемый множеством ритуалов, призванных обеспечить умершему будущее существование, а оставшимся — душевный покой.

Рассмотрев эти очевидные переходные состояния, ван Геннеп обращается к другому аспекту — чисто материальному: он разбирает смысл таких символических рубежей, как порог, дверь, прочие границы и рубежи (перекрестки, мосты, арочные проходы), и, наконец, останавливается на

194

обычае, известном в разных местах ойкумены как жертва, закладываемая в фундамент какого-либо важного сооружения (гл. II).

Немецкий ученый В.Мангардт, положивший начало изучению аграрных культов, швейцарец Э.Гофман-Крайер, а особенно Дж.Фрэзер видели в сезонных обрядах сложные комплексы магических приемов, направленные на обеспечение плодородия, но как обряды перехода эти комплексы интерпретированы ван Геннепом впервые.

И в наши дни люди придают особое значение началу какого-либо действия. «Ритуалу начинания», первому шагу тоже отведено немало страниц в специальной литературе (ср. упомянутую выше серию «Календарные обряды народов Зарубежной Европы», где показаны ритуалы «первого посетителя» дома, семьи в день Нового года и т.п.). Ван Геннеп и эти известные поверья о начале, влияющем на весь ход дальнейших событий, включил в свое исследование (гл. IX).

Глава VI повествует об известных во всем мире ритуалах включения в социальную группу и исключения из нее. Таковы, по мнению ван Геннепа, кроме широко известных инициации, включение подрастающих мальчиков в группу взрослых мужчин, практикуемое у австралийских аборигенов, посвящение в сан, возведение на престол, прием в тайный союз (в «первобытных» обществах), в орден (что характерно для средневековья) и тому подобные объединения. В этой же главе рассматривается отлучение, например от церкви, разного рода ритуалы отделения. По этому поводу стоит вспомнить принятые у нас церемонии при приеме в политическую партию, творческое объединение и тл. и процедуры исключения из этих объединений.

Несколько неожиданно осмысление комплекса обычаев, связанных с положением «чужака» в том или ином сообществе (гл. III). Известно, что со времени господства родо-племенного строя в сознании людей закрепилось представление о том, что каждый человек должен принадлежать к какому-либо коллективу — родственному, соседскому, общинному, цеховому (что, наконец, в наши дни завершается государственным подданством — «граждане мира» еще так немногочисленны среди Had). Поэтому путник, пришелец, чужак, если он не изгоняется, должен быть включен в данное сообщество (на этом основан институт гостеприимства, яркие примеры которого известны нам в среде горских народов, например на Кавказе, что всегда поражало воображение европейских путешественников¹). Ван Геннеп

¹ Подробнее см.: Иванова Ю.В. Институт гостеприимства у юрских народов Балканского полуострова и Кавказа. — Балканские исследования. Проблемы истории и культуры. М., 1976.

195

Прочитать книгу «Обряды перехода» не так-то легко: в ней собрана масса фактов из самых разных уголков ойкумены (достаточно взглянуть на оглавление, чтобы убедиться в этом), чтение затрудняют и частые повторы, и возвращение к одним и тем же тезисам, и слишком пространные разъяснения. Увлеченный своим открытием, 36-летний ученый, как любой убежденный специалист, видел подтверждение своей догадки, составленной им схемы чуть ли не во всех (или, во всяком случае, во многих) жизненных реалиях; он старался донести свои убеждения до читателя, так сказать «втолковать» суть своего метода. Такой сосредоточенностью на одной идее грешили в прошлом и грешат ныне многие специалисты, не стоит упрекать их за это: увлеченность не помеха в науке!

Книга была издана небольшим тиражом, тем не менее заставила говорить о себе. Критика была довольно суровой. Возглавил ее Марсель Мосс — последователь Дюркгейма, позитивный эмпирик. Стараясь понять объективную связь явлений, он не умел отделить основное от производного, первичное от вторичного¹. Мосс упрекал ван Геннепа в приверженности к методам английской антропологической школы, следуя которым автор сконцентрировал в поле зрения всю историю и этнографию, вместо того чтобы фундаментально исследовать одно определенное явление. Мосс ошибочно полагал, что ван Геннеп претендует на формулирование теории, где «закон» перехода якобы доминирует над всеми религиозными представлениями людей². В действительности ван Геннеп, как неоднократно подчеркивалось выше, претендовал лишь на открытие схемы — исследовательского инструмента.

Суждение французской социологической школы было строгим. Современники приняли новую книгу без особого энтузиазма.

Видный итальянский ученый Джузеппе Коккьяра в книге «История фольклористики в Европе» назвал ван Геннепа одним из наиболее выдающихся представителей европейской фольклористики³. Хотя критическое осмысление и даже пересмотр решительно всех теорий, которыми интересовался ван Геннеп, кажутся Коккьяре чрезмерными, он находит их небесполезными. Итальянский критик подмечает, что ван Геннеп на практике пользовался историческими параллелями, которые сам же осуждал. В российской этнографической науке подбор фактов всегда сопрягается с их интерпретацией, поэтому нельзя не согласиться с Коккьярой в его упреке ван Геннепу: последний полагал, что накопление материала должно предшествовать его исследованию.

¹ Токарев С.А. История зарубежной этнографии, с. 219—221.

² Annee sociologique. Т. XI (1906—1909), с. 200—202.

³ Cocchiara G. Storia del folklore in Europa. Torino, 1952; в русском переводе: Коккьяра Дж. История фольклористики в Европе. М., 1960, с. 518.

196

Судьба «Обрядов перехода» очень своеобразна: постепенно ее популярность возрастала. В наше время ее упоминают часто, о ее авторе и его идеях знают многие, но далеко не все читали саму книгу, зачастую о ней судят понаслышке. Это, к сожалению, относится и к современной русскоязычной специальной литературе (примеров из нашей печати можно привести много).

Возможно, это происходит потому, что идеи ван Геннепа послужили основой дальнейших исследований. Его труды завершили этап любительского собирания фольклора и положили начало выявлению диалектики, оппозиции, латентного состояния, понимания, что обычай не стоит особняком в народной жизни, а связан со всеми иными ее проявлениями. Это стало «общим местом» в науке, и, может быть, поэтому первопроходец не заслужил постоянного упоминания. Не создав теорию, но вооружив коллег надежным инструментом в исследовательской работе, ван Геннеп тем самым открыл свободу дальнейшим поискам.

Строгая критика коллег не помешала популярности ван Геннепа на родине. Его восьмидесятилетие отмечалось в Иванов день (23 июня 1953 г.) подлинным фольклорным праздником: собрались фольклорные группы из всех провинций Франции, люди в традиционных костюмах приветствовали мэтра. Представители ЮНЕСКО, Музея человека, Национального центра научных исследований произносили торжественные речи. Юбиляр разжег огромный костер, через который прыгали участники праздника³. Так была выражена всеобщая симпатия не только к солидному ученому, но и обаятельному человеку, заслужившему признательность сограждан.

ОГЛАВЛЕНИЕ

От редколлегии 5

Предисловие 6

Глава I. Классификация обрядов 7

Мир профанный и мир сакральный. — Этапы жизни человека. — Изучение обрядов. — Школа сторонников анимизма и школа сторонников конташоншма. — Школа сторонников динамизма. — Классификация обрядов: анимистические и динамические, симпатические и контагиозные, позитивные и негативные, прямые и косвенные. — Схема обрядов перехода. — Понятие сакрального. — Религия и магия

Глава П. Материализованный переход 19

Границы и межевые знаки. — Табу перехода. — Сакральные зоны. — Мерь, порог, портик. — Божества перехода. — Обряды входа. — Жертвоприношения при закладке фундамента. — Обряды выхода

Глава III. Индивиды и группы 29

Положение и характер чужеземца. — Обряды агрегации (включения) чужеземца. — Совместные трапезы. — Обмены как обряд агрегации. — Братание. — Обряды приветствия. — Сексуальные обряды агрегации. — Местожительство чужеземца, — Путешественник: обряды отправления в путь и обряды возвращения. — Адопция, — Перемена хозяина. — Война, кровная месть, мир

Глава IV. Беременность и роды 43

Ограничение свободы; табу, профилактические и симпатические обряды, — Беременность как промежуточный период. — Обряды восстановления в правах и возвращения в свое сообщество. — Общественный характер родильных обрядов

Глава V. Рождение и детство 51

Отсечение пуповины. — Место пребывания детей до рождения. — Обряды отделения и включения. — Индия, Китай. — Наречение имени. — Крещение. — Первый показ ребенка людям, Солшсу и Луне

Глава VI. Обряды инициации 64

Физиологическая зрелость и зрелость социальная. — Обрезание. — Нанесение увечий. — Тотемические кланы. — Магически-религиозные братства. — Тайные общества. Политические и военные общества. — Возрастные классы- — Древние мистерии. — всемирные религии; крещение. — Религиозные братства.— Сакральные девственницы и
198

сакральные проститутки, — Классы, касты и профессии. — Посвящение в сан жреца и колдуна. — Возведение на престол вождя и царя, — Исключение из религиозной общины и изгнание. — Промежуточный период

Глава VII. Обручение и свадьба 108

Обручение как промежуточный период. — Категория обрядов, составляющих церемонии обручения и свадьбы. — Общественный и экономический смысл брака. — Промежуточный период у башкир (многоженство), тода и бхотия (многомужество). — Обряды отделения: обряды захвата, или похищения. — Обряды, объединяющие людей одного пола. — Обряды, объединяющие родственников. — Обряды, объединяющие соседей. — Обряды отделения. — Обряды включения. —Продолжительность и значение промежуточного периода. — Большое число одновременных свадеб. — Сходство свадебных церемоний с церемониями адопции, возведения на трон, инициации. — Обряды развода

Глава VIII. Похороны 134

Обряды отделения, промежуточного периода и включения в похоронных церемониях. — Траур как обряд отделения и промежуточного периода. — Два этапа похорон. — Путешествие из этого мира в мир иной. — Вещественные препятствия, встающие на пути прохождения мертвых. — Включение в сообщество мертвых. — Топография мира мертвых. — Ежедневное возрождение мертвеца в древнем Египте. — Множественность миров мертвых. — Умершие, которые не могут приобщиться к общему миру мертвых. — Обряды возрождения и перевоплощения. — Обряды, проводимые в тех случаях, когда местом обитания покойника считается ею дом, могила или кладбище. — Перечень обрядов отделения и включения

Глава IX. Прочие категории обрядов перехода 151

Некоторые обряды перехода, рассмотренные изолированно: \. Волосы; 2. Покрывало; 3. Особые языки; 4. Сексуальные обряды; 5. Удары и бичевание; 6. Обряды первого раза. — Церемонии ежегодные, сезонные, ежемесячные, ежедневные. — Смерть и возрождение. — Жертвоприношение, паломничество, обет. — Промежуточное состояние. — Параллелизм в ритуалах, систематизированный на материале древнего Египта

Глава X. Заключение 171

Указатель этнических названий 176

Указатель географических названий 178

Послесловие (Ю.В. Иванова) 180

Научное издание

Арнольд ваи Гениеп

ОБРЯДЫ ПЕРЕХОДА Систематическое изучение обрядов

Утверждено к печати

Институтом этнологии и антропологии

им. H.H.Миклухо-Маклая РАН

Редактор С.В.Веснина

Художник Э.Л.Эрман

Технический редактор О.В.Волкова

Корректор Н.Н.Щигорева Компьютерная верстка Е.В.Катышева

ЛР № 020297 от 23.06.97

Подписано к печати 05.11.99

Формат 60х90'/1б- Печать офсетная

Усл. п.л. 12,5. Усл. кр.-отт. 12,5. Уч.-изд. л. 13,3

Тираж 1500 экз. Изд. № 7810

Заказ № 1333

Издательская фирма

«Восточная литература» РАН

103051, Москва К-51, Цветной бульвар, 21

ППП "Типография "Наука" 121099, Москва Г-99, Шубинский пер., 6

жүктеу/скачать 3.31 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: