Управление социально-экономическими системами, правовые и исторические исследования: теория, методология и практика

 

395 

 

 

ИСТОРИЯ ЧЕХОСЛОВАЦКОГО ГОСУДАРСТВА В РЕТРОСПЕКТИВЕ 

«СЛОВАЦКОГО ВОПРОСА» 

HISTORY OF THE CZECHOSLOVAK STATE IN THE RETROSPECT OF «THE SLOVAK 

QUESTION» 

 

Мармазова О.И., Мармазова Т.Р. 

Marmzova O.I., Marmazova T.R. 

 

Донецкий национальный университет экономики и торговли им. Михаила Туган-

Барановского(г. Донецк, ДНР) 

Донецкий национальный университет (г.Донецк, ДНР) 

Donetsk National University of Economics and Trade named after M. Tugan-Baranovsky (Donetsk, 

Donetsk People’s Republic) 

Donetsk National University (Donetsk, Donetsk People’s Republic) 

 

В статье  рассмотрена  история Словакии в составе Чехословакии, с  точки зрения  влияния  национального 

вопроса.  Проанализированы  идеи  «чехословакизма»  и  попытки  навязывания  их  словакам.  Изучены  этапы 

разрешения «словацкого вопроса», которые, так или иначе, сводились к ассимиляции словаков: сначала венграми, 

затем чехами, немцами. Сделаны выводы о влиянии «словацкого вопроса» на распад Чехословакии. 

The article deals with the history of Slovakia within Czechoslovakia from the point of view of the influence of the 

national question. The ideas of «Czechoslovakism»and attempts to impose them on the Slovaks are  analyzed. Studied the 

resolution of the «Slovak question», which, in one way or another, boiled down to the assimilation of the Slovaks: first by 

the  Hungarians,  then  the  Czechs,  by  the  Germans.  Conclusions  about  the  influence  of  the  «Slovak  question»on  the 

disintegration of Czechoslovakia were made. 

Ключевые слова: «словацкий вопрос» ассимиляция, ирредентизм, мадьяронство,  «бархатная революция», 

чехословакизм.  

Key words: «Slovak question», assimilation, irredentism, Magdaronism, «velvet revolution», Czechoslovakia. 

 

История  становления  словацкой  государственности  неразрывно  связанна  с  тем,  что 

принято  называть  «словацким  вопросом».  Его  появление  можно  отнести  к  периоду  распада 

габсбургской  монархии  в  1918-20  гг.,  когда  по  итогам  Трианонского  мирного  договора  на 

руинах  Австро-Венгрии  возникла  Чехословакия.  «Словацкий  вопрос»  –  вопрос  комплексный, 

затрагивающий  как  национальную  идентичность  словаков,  так  и  ориентацию  Словакии  на 

международной  арене.  До  1989  г.,  то  есть  до  момента  «бархатной  революции»,  значительная 

часть внутриполитической жизни Чехословакии была сосредоточена на решении этого вопроса 

[13].  

Характерными  чертами  «словацкого  вопроса»  была  прерывистость  и  дезинтеграция 

национальной  идентичности,  всецелая  уступчивость  вместо  преемственности  в  политическом 

мышлении.  Распад  Австро-Венгрии  поставил  словацкий  социум  перед  необходимостью 

формирования  собственной  политической  системы  и  своих  элит.  Венгерская  политическая 

модель  отжила  свое  вместе  с  монархией,  ее  место  заняла  идеология  первой  Чехословацкой 

Республики,  просуществовавшей  до  1939  г.  Короткое  время  независимого  Словацкого 

государства  в  годы  Второй  Мировой  привело  к  тому,  что  в  1945  г.  сама  возможность 

существования словацкого государства отрицалась [5].  

На  протяжении  XIX  в.  словаки  боролись  с  венгерскими  попытками  расширять  и 

укреплять  собственную  государственную  власть,  не  считаясь  с  интересами  словаков.  В  XX  в. 

аналогичные  стремления  возникнут  уже  у  чехов.  Не  смотря  на  то,  что  история  словаков 

начинается еще со времен Великой Моравии, формирование сознания государственной нации 

не произошло, вследствие чего словаки стали уязвимы перед зрелыми политическими нациями, 

такими как венгры или чехи. Первое требование о федерализации словаки выдвинули венграм в 

1848 г., что привело к появлению идеи так называемой «словацкой окрестности». Означала эта 

 

396 

 

идея  территориальную  автономию  и  равноправное  сотрудничество  с  венграми.  Реализовать 

замысел не удалось, так как венгры не были настроены пересматривать структуру государства.  

В  период  становления  самой  идеи  Чехословацкой  Республики  (ЧСР)  словаки  не 

проявляли  никакой  заинтересованности  в  делах  государственного  строительства.  30  октября 

1918  г.  был  принят  документ  –  «Декларация  словацкого  народа»,  которую  так  же  называют 

«Мартинской декларацией», по названию города Мартин, в котором она была подписана. Сам 

текст  декларации  был  принят  Словацким  национальным  советом,  который  появился  в 

результате рабочего движения, ставшего ответам на Великую Октябрьскую социалистическую 

революцию. «Мартинская декларация» подтверждала готовность Словакии вместе с чешскими 

землями войти в состав Чехословацкой Республики [9].  

Город  Мартин,  ранее  Турчански-Свети-Мартин,  занимает  особое  место  в  истории 

Словакии.  Выбор  именно  этого  места  для  провозглашения  «Декларации  словацкого  народа» 

был  неслучайным.  В  1861  г.  именно  в  городе  Мартин  был  опубликован  другой  важный 

документ  –  «Меморандум  словацкой  нации».  Данный  меморандум  содержал  требования  о 

выведении  Словакии  из  Венгерского  королевства  и  создания  независимого  Словацкого 

государства  в  составе  Австро-Венгрии.  Требования  меморандума  выполнены  не  были  и 

Словакия  осталась  частью  другого  государства.  Именно  потому  можно  сделать  вывод,  что 

выбор города Мартин для провозглашения декларации о присоединении Словакии к ЧСР был 

продуманным пропагандистским ходом. Тогда существовала острая необходимость подавления 

возможных националистических настроений среди словаков с целью недопущения роста идей 

независимого  государства.  Вместе  с  тем,  даже  первая  «Мартинская  декларация»,  1861  г.  не 

носила  крайнего  протестного  характера,  не  призывала  к  мятежу  против  Австро-Венгрии.  А 

потому опасаться подобного рода настроений не приходилось.  

Отсутствие  радикальных  устремлений  к  государственной  независимости  у  словаков 

неоднократно  подмечал  социал-демократ  и  ярый  приверженец  идеи  чехословацкого 

государства Иван Дерер. В 1933 г. в одном из своих заявлений он утверждал, что «в словацкой 

литературе нет и следа устремлений к самостоятельной словацкой государственной жизни…ни 

в одном литературном, общественном или политическом проявлении» [16]. Согласно мнению 

политика,  у  словаков  «национальное  самосознание  никогда  не  заходило  так  далеко  –  к 

созданию  собственной  государственной  формы,  хотя  бы  и  отчасти  самостоятельной»  [16]. 

Анализируя  «Мартинские  декларации»,  он  приходит  к  выводу,  что  в  них  не  содержалось 

элементов,  говорящих  о  намерениях  создать  независимое  государства.  Скепсис  в  отношении 

возможности  словацкой  государственности  рос  и  часто  приобретал  гротескные  формы.  Так 

видный  литературный  деятель  Михал  Хорват  писал:  «после  1918  года  словацкий  народ 

превращается из небольшой церквушки в массовую организацию» [5]. Он подводит к одной из 

самых  популярных  идей  в  истории  становления  политической  системы  Словакии:  эволюции 

церковных  деятелей  в  политическую  элиту.  Действительно,  первые  протополитические 

организации  были  основаны  как  раз  католическими  священниками,  которые  начинали  играть 

роль не только духовных наставников, но и людей сведущих в политике и предлагающих свои 

варианты развития государства.  

В  ответе  на  важный  вопрос,  сформулированный  историком  Михалом  Гафриком,  и 

описывающий  ситуацию  на  момент  начала  первой  мировой  войны,  «что  делать  словакам  – 

сопротивляться венгеризации, отказаться от национальной индивидуальности или оспорить все 

предыдущее  развитие  в  качестве  составной  части  единой  чехословацкой  нации?»  [3], 

заключалась  вся  суть  дилеммы,  вставшей  перед  словацким  национальным  организмом. 

Национальное движение, в поисках правильного варианта ответа, разделилось на два лагеря  – 

«чехословакистов»  и  «гласистов»  против  националистов  и  «мартинчан».  «Гласисты»  - 

движение, выросшее на идеях реализма Масарика, их первые выступления были опубликованы 

в конце XIX века в журнале  «Hlas» («Голос»), откуда и возникло название. Идеи  «гласистов» 

были связанны с чехословацкой взаимностью, которая после 1918 г. стала перерастать в идею 

чехословакизма.  Логика  «гласистов»  была  проста.  Чехословакия  задумывалась  как  единое 

 

397 

 

государство,  а  значит  и  народ  будет  один  –  чехословацкий.  Таким  образом,  они,  однозначно, 

поддержали идеи размытия словацкой идентичности [13]. 

Особое место в формировании нового Чехословацкого государства играют два договора, 

подписанные землячествами чехов и словаков на территории США. Связанно это было с тем, 

что  политики,  с  чешской  стороны  Томаш  Гарриг  Масарик  и  Эдуард  Бенеш,  а  со  словацкой  - 

Милан  Штефаник,  попросту  боялись  идти  на  конфронтацию  с  Австро-Венгрией.  Сразу  после 

начала Первой Мировой войны, Масарик мигрировал во Францию, где начал готовить план по 

освобождению  чехов  и  словаков  испод  автсро-венгерского  гнета.  14  октября  1915  г.  Т.Г. 

Масарик,  заявил  о  создании  движения  за  независимость  чехов  и  словаков.  Примерно  в  то  же 

время в Америке начинается активная работа по созданию договорной базы для поддержания 

данного  процесса.  Землячества  чехов  и  словаков  подписывают  Кливлендский  договор  22 

октября  1915  г.  Над  тестом  работали  представители  Чешской  Национальной  ассоциации  и 

Словацкой лиги в Америке. В нем содержалось требование предоставить независимость чехам 

и  словакам  от  Австро-Венгрии  путем  создания  отдельного  федеративного  Чехословацкого 

государства [16].  

В  1916  г.  в  Париже  начнет  действовать  Чехословацкий  национальный  совет,  который 

возглавит  Т.Масарик.  Вместе  с  ним  в  совет  войдет  Э.Бенеш  и  М.Штефанек  от  словацкой 

стороны.  В  это  же  время  Масарик  совершает  ряд  визитов  в  Англию,  Россию,  США  и  другие 

страны, и создает там различные комитеты, которые должны поддержать чехословацкий народ 

в  борьбе  за  независимость.  Стоит  отметить,  что  уже  на  этом  этапе  не  происходит  сепарации 

народов в составе будущего государства. К 1917 г. идея создания чехословацкого государства 

достаточно укрепилась в умах как самих чехов и словаков и их соотечественников за рубежом, 

так  и  у  мирового  сообщества.  Начинают  формироваться  отряды  на  территории  России  и 

Англии.  В  них  охотно  вступают  и  чехи  со  словаками,  так  и  представители  других  стран. 

Главной  целью  этих  отрядов  становится  освобождение  Чехословакии.  В  начале  1918  г.  в 

Питсбурге  представители  чешской  и  словацкой  стороны  подписывают  «Чехо-Словацкий 

договор»,  разработанный  Масариком.  Основной  целью  этого  договора  было  создание 

независимого  объединенного  государства  чехов  и  словаков.  Согласно  договору,  новое 

государство  будет  республикой  с  демократической  конституцией.  26  сентября  1918  г.  будет 

сформировано правительство Чехословакии в эмиграции, а 30 октября свет увидит «Декларация 

словацкой  нации»,  которая  подведет  итог  в  стремлении  создать  независимое  объединенное 

государство [16].  

Феномен  «мадьяронства»  занимает  такое  же  важное  место  в  истории  «словацкого 

вопроса» как и феномен «чехословакизма». Расцвет данного феномена можно отнести к 1918-

1919 гг., т.е. к периоду формирования Чехословакии. Так М.Хорват писал, что «мадьяронский 

слой группировался главным образом из словацкого элемента…находился между словацкой и 

венгерской нациями как самостоятельный разлагающийся элемент» [7]. Стоит отметить, что к 

«мадьяронскому  слою»  причисляли  именно  этнических  словаков,  перешедших  на  сторону 

венгров и выступавших против отделения от Венгрии. Феномен «мадьяронства» был одной из 

ключевых причин по которым американские словаки выступали за объединение с чехами, что и 

легло в основу Питсбургского договора.  

Как  подмечал  историк  Л.Липтак:  «…в  Чехословацкой  Республике  словацкий  вопрос 

даже у информированной части общественности уходил на второй план, его затеняли проблемы 

связанные с воинственным немецким национальным меньшинством» [5]. Данные тревоги были 

обоснованы,  так  как  на  территории  Чехословакии  из  14  миллионов  населения,  3,5  миллиона 

были этническими немцами, проживавшими компактно на территории Судетской области. Все 

это создавало предпосылки для того, чтобы у Гитлера возникло желание решить чехословацкий 

вопрос  в  пользу  германии.  В  1938  г.  во  время  обращения  к  Рейхстагу,  он  сказал:  «Обратите 

внимание на ужасные условия жизни немецких собратьев проживающих в Чехословакии» [5], 

тем самым указав на свои интересы в данном регионе. Однако, во время мюнхенского сговора, 

Гитлер признался, что не знал ничего о Словакии. 

 

398 

 

Происходило  все  это  по  той  причине,  что  даже  после  провозглашения  независимой 

объединенной  Чехословакии,  государство  было  скорее  чешским.  Одним  их  главных 

противников  решения  «словацкого  вопроса»  в  пользу  автономии  был  Э.Бенеш,  Министр 

иностранных  дел  ЧСР.  Бенеш  был  идеологом  чехословакизма  и  ярым  поборником  идей 

словацкой  национальной  идентичности.  В  1943  г.  он  заявил,  «что  словацкий  язык  является 

одним из наречий чешского языка» и, что он не будет никому «препятствовать говорить о себе 

как  о  словаке»,  но  никогда  не  позволит  говорить  о  том,  «что  существует  словацкая  нация». 

Именно  данная  точка  зрения  Бенеша  определила  основной  подход  во  внутренней  политики 

Чехословакии в 20-е года – чехословакизм. Можно говорить о том, что именно этот период стал 

главным в истории дальнейшего кризиса взаимоотношений чехов и словаков [6].  

 После  закрепления  идеи  чехословацкого  национального  единства  в  Конституции  1920 

г.,  «чехословакизм»  вышел  за  рамки  национального  аспекта,  затронув  государственно-

правовой,  экономический,  культурный  и  языковой  аспекты.  Таким  образом,  Конституция, 

призванная  закрепить  интеграцию  словаков  в  чешское  общество,  стала  элементом 

национальной дезинтеграции. Вместе с тем, далеко не все представители словацкого общества 

испытывали  негативные  эмоции  по  отношению  к  чехословакизму.  Так  словаки  И.Дерер  и 

А.Штефанек,  будучи  убежденными  чехословакистами,  в  1922  г.  утверждали,  что  по 

счастливому стечению обстоятельств победило движение гласистов, что крайне положительно 

сказывается  на  развитии  духовной  и  политической  жизни  словацкой  интеллигенции.  В  своих 

призывах  к  формированию  единой  чехословацкой  нации,  Дерер  и  Штефанек  делали  упор  на 

геополитический  фактор.  В  1934  г.  Дерер  писал,  что  «сила  чехов  против  немецкого  давления 

возрастает и становится более устойчивой, когда она опирается на всю чехословацкую нацию». 

В то же время, Словакия была для Чехии опорой, связывавшей ЧСР с востоком, откуда можно 

было ожидать помощи в защите от немецкой агрессии.  

Э.Бенеш так же рассчитывал на помощь с востока, когда накануне Мюнхенского сговора 

обратился  к  правительству  СССР  с  просьбой  занять  его  позицию  в  случае  начала  военного 

противостояния с Германией. Советский Союз отреагировал в пользу Бенеша, который с 1935 г. 

занимал  пост  Президента  ЧСР,  и  войска  на  границе  были  приведены  в  боевую  готовность. 

Однако  идея  объединения  чехов  с  русскими  не  устраивала  многих  политиков,  в  том  числе  и 

приверженца  политики  «европейского  равновесия»,  британского  премьера  Чемберлена. 

Советское  руководство  осознавало  риски, которые  могли  появиться  по  факту  помощи  ЧСР,  и 

подняло на пленуме Совета Лиги Наций вопрос о германской агрессии. Данный вопрос так и не 

был  поддержан,  так  как  на  тот  момент  европейские  политики  видели  большую  угрозу  в 

распространении  большевизма,  нежели  фашизма  и  надеялись  уладить  кризис,  отдав  Гитлеру 

Чехословакию [15].  

В  этот  сложный  период  истории,  как  Чехословакии,  так  и  всей  Центральной  Европы, 

проявление  борьбы  словаков  против  интеграции  в  чехословацкое  общество  носила 

антигосударственный  характер  и  могли  иметь  непредсказуемые  негативные  последствия. 

Словацкая  народная  партия,  выступавшая  под  лозунгами  получения  автономии  и  создания 

словацкого  сейма,  судов,  школ  и прочего,  казалась  настоящим  провокатором,  который  решил 

расколоть  государство,  да  еще  и  перед  лицом  нависшей  немецкой  угрозы.  Так  же 

«мартинчане»,  поддерживавшие  Словацкую  народную  партию  и  Словацкую  национальную 

партию,  демонстративно  писали  «чехословацкий»  через  дефис,  чем  накликали  на  себя 

постоянную  критику  со  стороны  «гласистов».  Критика  это  была  основана  на  том  факте,  что 

определенные политические круги не признавали существования чехословацкой нации даже на 

политическом  уровне.  Противостояние  «мартинчан»  и  «чехословакистов»  вывело  на 

политический олимп ЧСР венгерского журналиста, а впоследствии и известного политического 

деятеля, Милана Ходжу [14].  

Идеи  Ходжи  основывались  на  том,  что  Словакия  –  геополитический  и  стратегический 

фундамент  Чехословакии,  которая  только  вместе  со  словацким  народом  и,  что  немаловажно, 

территориями  сможет  противостоять  Германии.  В  своих  взглядах,  Ходжа  делал  упор  на 

 

399 

 

важность  Чехословакии  в  становлении  Малой  Антанты.  Так  же  он  подчеркивал,  что  отстоять 

Центральную Европу можно будет лишь при условии существования сильной Чехословакии. А 

когда  внутри  государства  присутствуют  сильные  национальные  противоречия,  то  это  создаст 

почву  для  легкой  дестабилизации  положения.  Также  Ходжа  не  видел  смысла  в  том,  чтобы 

делать  из  словаков  еще  одно  национальное  меньшинство  в  рамках  ЧСР,  учитывая,  что 

венгерский и немецкий вопросы в стране оставались нерешенными. Свои идеи он подкреплял 

простой  математикой.  Какое  государство  будет  сильнее,  то  в  котором  проживает  67% 

чехословаков,  23%  немцев  и  5%  венгров,  или  то,  в  котором:  50%  чехов,  23%  немцев,  5% 

венгров  и  22%  словаков?  Ему  ответ  казался  очевидным.  Для  того  чтобы  выстоять,  было 

необходимо иметь национальное большинство.  

Отдельного  внимания  заслуживает  коммунистический  способ  решения  словацкого 

вопроса. Западное общество настороженно наблюдало за распространением коммунистической 

идеологии  не  Чехословакию.  Они  понимали,  что  проволочки  в  решении  словацкого  вопроса 

могут  привести  к  тому,  что  Чехословакия  быстро  окажется  под  влиянием  коммунистов, 

которые разделяли идеи о федеративном устройстве Чехословакии. Кроме того, у коммунистов 

был довольно четкий план по выведению Словакии из стагнирующего состояния [8].  

Коммунистический 

подход 

к 

решению 

словацкого 

вопроса 

предполагал 

индустриализацию,  с  помощью  которой  планировалось  сделать  Словакию  равноценным 

субъектом государства, а не дотационным придатком. В конечном счете, все планы по решению 

словацкого  вопроса  останутся  на  уровне  экономического  и  культурного  выравнивания  двух 

субъектов.  Сама  стратегия  развития  государства  по  такому  плану  практически  сразу  нашла 

отклик  среди  словацкой  интеллигенции.  Ладислав  Новомеску,  известный  писатель  и 

политический  деятель,  рассматривавший  словацкий  вопрос  в  чехословацком  и  европейском 

контексте,  призывал  выстраивать  концепцию  развития  Словакии  так,  чтобы  она  не 

диссонировала ни с западной, ни с восточной, т.е. советской, моделями развития. Когда в 1939 

г. Словакия получила автономию в составе Чехословакии, Новомеский указывал на отсутствие 

квалифицированных  кадров  во  всех  сферах  жизни  общества,  напоминая,  что  нельзя  идти  от 

обратного,  т.е.  «сначала  создавать  самостоятельное  государство,  а  потом  создавать  его 

атрибуты» [7].  

Стоит  отдельно  отметить,  что  коммунистические  взгляды  никогда  не  пользовались 

большой  популярностью  у  словацкого  общества.  Будучи  политически  пассивным,  словацкое 

общество  неохотно  перенимало  любые  идеологии.  Когда  после  окончания  Второй  Мировой 

войны  коммунистическая  идеология  стала  проникать  в  чехословацкое  общество  все  сильнее, 

словацкая  интеллигенция  назвала  это  необходимостью,  очередным  этапом  в  становлении 

независимой  Словакии.  Однако,  коммунистам,  как  и  их  предшественникам,  пришлось 

столкнуться  с  определенными  трудностями  в  процессе  переформатирования  общественного  и 

экономического строя Словакии. Связанно это было с тем, что государство было традиционно 

клерикальным и очень большую роль в обществе играли католические священники.  

В  1925  г.  в  Словакии  появилась  первая  политическая  партия  –  Словацкая  народная 

партия  Глинки  (далее  -  СНП  Глинки).  Ее  основателем  был  католический  священник  Андрей 

Глинка.  Сам  он не  был  приверженцем  независимости  Словакии  и  свою  партию  основывал на 

волне  борьбы  с  венгерским  национализмом.  Главной  идеей  священника  было  достижение 

автономии и культурное равноправие чехов и словаков. Он хотел, чтобы «словак был хозяином 

в Словакии» [13], а условием для любого сотрудничества считала равноправие. Не смотря на то, 

что  добиться  равноправия  в  процессе  политического  сотрудничества,  кажется  не  сложно,  на 

деле  именно  этот  аспект  оставался  камнем  преткновения  долгие  годы  и  был  в  центре 

словацкого  вопроса.  Основными  противниками  в  решении  словацкого  вопроса  Глинка  считал 

Ивана Дерера и Милана Ходжу и упрекал их за то, что они усугубляют ситуацию и абсолютно 

не ищут выхода.  

Йозеф  Тисо,  ставший  позднее  президентом  первого  словацкого  государства,  был 

выходцем  из  СНП  Глинки  и  так  же  был  католическим  священником.  Отталкиваясь  от  идей 

 

400 

 

Глинки, он шел чуть дальше и рассматривал словацкий вопрос в идеологическом контексте, не 

пренебрегал  поддержкой  правительства  и  пытался  добиться  равноправного  сотрудничества 

между  чехами  словаками.  В  1930  г.  Тисо  издал  брошюру  –  «Идеология  Словацкой  народной 

партии», в которой призвал к автономии словацкой нации в территориальных рамках Словакии. 

Свое  предложение  Тисо  сформулировал  так:  «Кто  искренне  поддерживает  сохранение 

чехословацкого  государства,  тот  должен  также  последовательно  и  искренне  укреплять  два 

основных столба этого государства – нацию чешскую и нацию словацкую» [11].  

Стоит отметить, что СНП никогда не призывала к отделению Словакии от Чехии. Они 

отталкивались  от  идей,  что  Чехословакия  была  создана  на  основе  компромисса,  и  он  должен 

сохраняться,  но,  вместе  с  тем,  отдельно  ни  Чехия,  ни  Словакия  не  смогут  в  полной  мере 

реализовывать  свои  функции  и  быть  полноценными  членами  политической  арены  мира. 

Влияние  СНП  существенно  подорвет  короткий  период  существования  военного  словацкого 

государства.  В  1938  г.,  6  октября была  провозглашена  автономия  Словакии,  вслед  за  которой 

было сформировано словацкое правительство и принят конституционный закон. К ноябрю того 

же  года  СНП  Глинки  оформилась,  в  единственную  на  тот  момент,  Партию  словацкого 

национального единства (Далее - ПСНЕ).  

После  «Мюнхенского  сговора»,  гитлеровская  Германия  фактически  ликвидировала 

Чехословакию.  Результатом  этого  стало  провозглашение  14  мая  1939  г.  сеймом  Словакии 

независимого  государства.  Независимая  Словакия  того  периода  просуществует  шесть  лет.  За 

этот  недолгий  срок,  государство  получит  такой  ярлык  как  «клерикально-фашистское 

государство»,  а  партия,  которая  стояла  во  главе  Словакии  станет  нежелательной  на  долгие 

годы.  Для  политиков,  принимавших  непростое  решение  о  независимости  Словакии  в 

гитлеровский период, выбор был очевиден: или независимость под немецким управлением или 

полная  оккупация  территории  венграми.  Как  говорил  председатель  словацкого  сейма  Мартин 

Сокол:  «Словацкий  сейм  не  принимал  решение  о  том,  проголосует  ли  он  за  дальнейшее 

существование  Чехословацкой  Республики  или  нет.  Об  этом  уже  принял  решение  Адольф 

Гитлер.  Вопрос,  который  мы  должны  были  решить  стоял  так:  «Должна  ли  Словакия 

присоединиться  к  Венгрии  или  она  должна  быть  сохранена  как  единое  целое,  будучи 

самостоятельным государством?»…Из симпатии к чехам и солидарности с ними мы не могли 

пойти на национальное самоубийство…» [13]. 

5  апреля  1945  г.  правительство  первого  Национального  фронта  чехов  и  словаков 

разработало документ, который войдет в историю под названием Кошицкая правительственная 

программа.  В  этой  программе  было  прописано  развитие  Чехословакии  как  народно-

демократического  государства  двух  равноправных  народов:  чехов  и  словаков.  Так  же 

программа  предусматривала  решение  вопроса  с  Закарпатской  Украиной.  Данные  территории 

вошли  в  состав  Чехословакии  как  автономия  Карпатская  Русь  по  итогам  Сен-Жерменского  и 

Трианонского мирных договоров 1919-1920 гг.. Однако в ходе гитлеровской оккупации, данные 

договора были пересмотрены и по итогам Венского арбитража, эти территории вошли в состав 

Венгрии, где и оставались до освобождения советскими войсками в 1944 г.  

В  основу  политической  системы  развивающегося  государства  закладывался  принцип 

многопартийности,  которая  позднее  исчезнет  при  установлении  правящей  роли 

коммунистической  партии.  Однако  изначально  Чехословакия  развивалась  на  принципах 

«народной  демократии»,  которая  с  точки  зрения  коммунистов  была  переходным  этапом  к 

социалистическому  государству.  Национальный  фронт,  как  первая  политическая  площадка 

освобожденной  и  объединенной  Чехословакии,  включал  в  себя  по  четыре  партии  от  каждого 

государства.  От  Чехии:  Коммунистическая  партия  Чехии  (Далее  -  КПЧ),  Чешская  социал-

демократическая  партия  (Далее  -  ЧСДП),  Чешская  национально-социалистическая  партия 

(Далее - ЧНСП) и Народная партия (Далее - НП). От Словакии в НФ вошли: Коммунистическая 

партия Словакии(Далее - КПС), Демократическая партия (Далее - ДП), Партия труда и Партия 

свободы.  Примечательно,  что  в  момент  основания  НФ,  от  Словакии  туда  вошло  лишь  две 

 

401 

 

партии: КПС и ДП. Это было связанно с тем, что словаком требовалось куда больше времени 

для создания своих партий, чем чехам [4].  

Народный  фронт  строился  как  типичная  коммунистическая  структура.  У  Чехии  и 

Словакии были свои НФ, которые были отделениями Чехословацкого НФ. Даже на том уровне 

формирования политической системы ЧС, коммунисты от КПЧ и КПС получали большинство 

мест  в  парламенте,  хотя  речи  о  советизации  Чехословакии  еще  не  шло.  Что  касается  других 

партий,  то  они  были  скорее  придатком  к  КПЧ  и  КПС  и  понимали,  что  в  будущем  будут 

интегрировать  в  структуру  компартии.  Так  ЧСДП  даже  в  45-46  гг.  заявляла  о  своем  желании 

«влиться»  в  ряды  КПЧ,  так  как  их  идеи  и  принципы  очень  близки,  однако  на  том  этапе 

коммунисты  не  одобрили  такого  слияния.  Что  касается  ЧНСП,  то  ее  главным  идеологом  был 

Бенеш,  который  в  свою  очередь  перенял  основные  идеи  Масарика,  большой  популярностью 

партия у населения не пользовалась и была чисто парламентской структурой. Народная партия 

опиралась на помощь католической церкви и пользовалась успехом среди сельского населения 

[12].  

В мае 1946 г. в Чехословакии прошли первые послевоенные парламентские выборы. По 

их итогам НФ фронт был заменен Парламентом Чехословакии, в состав которого вошло триста 

депутатов  от  Чехии  и  Словакии.  Однако  разделение  мест  не  было  пропорциональным.  Так, 

чешские  коммунисты  получили  в  парламенте  38%  мест,  чешские  национал-социалисты  – 

18,3%,  НП  Чехии  –  15,7%,  таким  образом  чехи  получили  более  70%  мест  в  Парламенте. 

Словаки же получили лишь 28%, которые разделились следующим образом: ДП – 14,7%, КПС 

– 12%, Партия труда и Партия свободы по 0,7% каждая. Возглавил правительство лидер КПЧ – 

Клемент Готвальд [5].  

В 1947 г. в Словакии началось давление на ДП со стороны КПС, которая так и не имела 

необходимой  популярности  у  населения.  Демократическая  партия  Словакии  обвинялась  в 

приверженности идеям Тисо и попытках расчленить Чехословакию и восстановить независимое 

Словацкое государство. Правительство, состоявшее в Словакии из Словацкого национального 

совета  (парламента)  и  Корпуса  уполномоченных  (правительства),  и  в  котором  большее 

количество  мест  принадлежало  ДП,  было  вынуждено  уйти  в  отставку.  Новое  правительство 

было сформировано из КПС, а во главе стал коммунист Густав Гусак.  

Густав Гусак был приверженцем коммунистического плана развития Чехословакии. Он 

считал,  что  лучшим  вариантом  будет  федеративное  государство,  в  составе  которого  каждый 

народ  будет  все  делать  самостоятельно.  В  то  же  время  Готвальд  говорил  о  том,  что  чешское 

общественное  мнение  не  готово  к  такому  повороту  событий  и  ни  о  какой  самостоятельности 

словаков пока говорить не приходится. Кошицкая программа была всего лишь предписанием, а 

не  сводом  законов,  что  делало  ее  применение,  по  вопросу  равноправия  наций, 

малоэффективным [6].  

Развитие  политической  системы  при  Готвальде  было  калькой  советской  системы. 

Словацкий вопрос лишь усугубился, когда его загнали в рамки одной партии  – КПЧ. Словаки 

ощущали  свою  неспособность  влиять  на  принятие  решений  в  государстве  и  понимали,  что 

снова вернулись к довоенному положению. Однако индустриализация Словакии шла по плану, 

и это давало словакам понять, что они так же могут развиваться самостоятельно не хуже чехов. 

Политические  репрессии  в  Чехословакии  времен  Готвальда  не  были  связанны  с  ликвидацией 

лишь  антикоммунистического  элемента.  Те  коммунисты  Словакии,  что  выступали  за 

равноправие  народов  в  состав  государства,  были  названы  «буржуазными  националистами»  и 

подверглись репрессиям со стороны КПЧ.  

Словацкие коммунисты выступали за переформатирование государства на федеративной 

основе.  По  плану  коммунистов-реформаторов,  ЧССР  должна  была  стать  ЧСФСР,  с  полным 

равноправием чехов и словаков, что хоть немного сгладило словацкий вопрос. В октябре 1968 г. 

был принят Закон о федерации. Данный закон мог бы стать поворотным моментом в истории 

Словакии, если бы не январь того же года и избрание Александра Дубчека руководителем КПЧ. 

В начале, Дубчек так же считался реформатором и на него возлагались большие надежды. Суть 

 

402 

 

предполагаемых реформ Дубчека заключалась в демократизации политической и общественной 

жизни ЧССР. К весне 1986 г., правительству Дубчека  удалось практически отменить цензуру. 

Это  привело  к  массовым  волнениям,  так  как  начали  всплывать  различные  факты, 

разоблачающие партию и выставляющие ее в негативном свете.  

На  волне  демократизации  в  ЧССР  стали появляться  новые  общественные  организации, 

такие  как  Клуб  ангажированных  беспартийных  (КАН),  «К-231»  -  организация  жертв 

политических  репрессий,  названная  так  по  231  статье  Уголовного  кодекса  ЧССР.  Данные 

организации  выступали  за  углубление  демократизации  общественной  и  политической  жизни, 

снижение  роли  партии  в  жизни  государства  и  ориентацию  на  ценности  Западной  Европы.  В 

апреле соратниками Дубчека была выдвинута «Программа действий», в которой звучал призыв 

к  плюрализму  мнений  и  конкурентной  политической  системе,  так  же  программа  разрешала 

создавать  политические  клубы,  что  и  привело  к  появлению  КАН  и  К-231.  За  ней  последовал 

«Манифест  двух  тысяч  слов»  -  документ,  отражавший  недовольство  граждан  медленной 

реформацией политического и общественного строя, и призывавший к уходу от консерватизма 

КПЧ и полному политическому плюрализму [10].  

События января-августа 1968 г. войдут в историю под названием «Пражская весна». Они 

активно  затронут  жизнь  Чехословакии,  однако  стоит  отметить,  что  словаки  участвовали  в 

данных  процессах  куда  менее  охотно,  чем  чехи.  Единственное,  что  получили  словаки  в 

процессе  «Пражской  весны»,  так  это  Словацкую  грекокатолическую  церковь,  которая  была 

упразднена советами в 1950 г. 

Не  смотря  на  то,  что  программа  Дубчека  не  носила  такого  категорического  характера, 

как,  например,  было  в  Венгрии  в  1956  г.,  и  не  предлагала  полного  ухода  от  существующей 

политической системы, в СССР ее все равно рассматривали как потенциальную угрозу. Так же 

с точки зрения коммунистов, ситуация в Чехословакии могла перерасти в региональную угрозу 

дестабилизации  всей  Восточной  Европы.  Кроме  того,  ЧССР  была  частью  ОВД,  а  значит  она 

участвовала  в  советской  системе  коллективной  безопасности,  в  расколе  которой  Советский 

Союз  не  был  заинтересован.  В  начале,  в  марте  1968  г.  действия  Дубчека  были  подвергнуты 

жесткой  критики  со  стороны  других  стран  ОВД  на  съезде  коммунистических  партий  в 

Дрездене. В июле в адрес КПЧ было направлено открытое письмо от руководителей КП стран 

Восточной  Европы.  Дубчек  осознавал  масштабы  угрозы,  понимал,  что  предупреждения  его 

коллег  из  других  стран  об  опасности  принимаемых  им  мер  не  безосновательны.  Стоит 

отметить,  что  у  Александра  Дубчека  точно  была  довольно  крепкая  опора  на  западе,  так  как 

решится  на  столь  опасные  действия  без  каких-либо  гарантий,  было  политическим 

самоубийством.  Подтверждением  этому  предположению  станут  дальнейшие  события 

«Пражской весны» и тот факт, что по ее завершению Дубчек благополучно покинул страну и 

переехал жить в США на долгие годы [10].  

В ночь с 20 на 21 августа 1968 г. «Пражская весна» была подавлена введением в ЧССР 

войск  стран  ОВД.  Существует  несколько  противоречивых  фактов  о  том,  что  стало  причиной 

ввода  войск  и  всех  дальнейших  действий  в  ЧССР.  По  сведениям  советского  дипломата 

Валентина  Фалина:  «16  августа,  то  есть  за  четверо  суток  до  нашего  вторжения  в  ЧССР, 

Брежневу  звонил  Дубчек  и  просил  ввести  советские  войска.  Как  бы  чехи  ни  старались 

замолчать  данный  факт,  запись  телефонного  разговора  хранится  в  архиве»  [11].  По  другой 

версии  данного  разговора  не  было  и  это  был  лишь  маневр  советского  руководства, 

критикуемого за его действия в ЧССР. Если все же предположить, что данный разговор был, то 

очень много вопросов вызывают дальнейшие события, происходившие в Праге. 

Сейчас,  по  прошествии  времени,  можно  сделать  выводы  о  том,  что  «Пражская  весна» 

начиналась  не  для  достижения  близких  целей  –  достижения  политического  плюрализма  и 

решения  национальных  вопросов.  Это  была  бомба  замедленного  действия,  катализатор 

последующей  «бархатной  революции».  На  волне  «Пражской  весны»  в  Чехии  появятся 

диссиденты,  которые  выйдут  на  акции  протеста  в  августе  1968  г.  [4].  После  окончания 

 

403 

 

«Пражской  весны»  диссиденты  Чехословакии,  состоявшие  практически  полностью  из  чехов, 

покинут государство и будут находиться в США до самой бархатной революции.  

На  решение  словацкого  вопроса  «Пражская  весна»  никак  не  повлияла.  Словаки  были 

лишь  сторонними  наблюдателями  всех  процессов  и  мало  участвовали  в  акциях  протеста. 

Практически  всё  пострадавшее  мирное  население  –  это  чехи.  Даже  тот  факт,  что  на 

Высочанском съезде присутствовала только, чешская ячейка Чехословацкой коммунистической 

партии, говорит о том, что словаки и их мнение не учитывалось в ходе «Пражской весны». Не 

появилось  в  Словакии  и  диссидентов.  Политическое  крыло  во  главе  с  оправданным  после 

репрессий,  Густавом  Гусаком,  поддерживало  Дубчека,  однако  довольно  пассивно.  Эта 

поддержка была основана скорее на страхе перед  возможным возобновлением репрессий, чем 

на реальном согласии реформам. Все время, что шла «Пражская весна», словаки готовили свой 

закон  о  федерации.  В  итоге,  так  как  Москва  должна  была  пойти  на  определенные  уступки 

ЧССР,  Закон  о  федерации  был  принят.  Таким  образом,  с  октября  1968  г.  Чехия  и  Словакия 

стали равноправными субъектами федерации [1].  

В  период  с  1975  г.  и  до  начала  «бархатной  революции»,  чехи  займут  однозначную 

позицию.  Политику  «нормализации»  они  интерпретируют  как  «нормализацию»  словаков,  т.е. 

возвращение  к  их  былому  состоянию,  к  тому,  что  было  до  1968  г.  Запуганные  словаки  с 

репрессированной интеллигенцией, вызывали куда большее одобрение чехов, чем обновленный 

словацкий народ и его стремление получить свою власть в государстве. В то время как в Чехии 

росло  диссидентское  движение,  возглавляемое  Вацлавом  Гавелом,  в  Словакии  росли 

протестные  настроения  против  самих  чехов.  «Хартия-77»  1975  г.  и  ее  подписание 

спровоцировала  новый  виток  репрессий  со  стороны  советской  власти.  Гавел  будет  осужден  и 

Чехия  окончательно  выйдет  на  тропу  войны  с  Москвой.  Рост  протестных  настроений  будет 

продолжаться  до  января  1989  г., когда  будет  разогнана  демонстрация  в  память  о  Яне  Палахе. 

Это приведет к активной фазе противостояния.  

По  всей  Чехословакии  шли  демонстрации.  Движущей  силой  протеста  выступали 

студенты. Несмотря на то, что первые акции были санкционированными, власти все равно их 

разгоняли,  чем  лишь  усугубляли  ситуацию.  В  Словакии  активно  подогревалась  тема 

национального вопроса и всех обид, которые у словаков были по отношению к чехам. В ноябре 

1989  г.  в  Чехии  появится  Гражданский  форум  (ГФ),  ответом  на  который  в  Словакии  станет 

Общество  против  насилия  (ОПН).  Эти  две  политические  силы  станут  основой  «бархатной 

революции», а в декабре 1989 г. Гавел станет президентом Чехословакии [2].  

Революция шла не без активных политических трансформаций даже в новообразованных 

оппозиционных силах. Так к 1990 г. Гражданский форум раскололся на Гражданское крыло под 

руководством Гавела, Гражданскую демократическую партию  Вацлава Клауса и Гражданский 

демократический альянс. Все эти силы пришли к власти на первых многопартийных выборах, 

оттеснив  коммунистов,  получивших  13%  голосов.  В  Словакии  из  ОПН  выйдет  партия 

Движение  за  демократическую  Словакию  (ДЗДС)  под  руководством  Владимира  Мечьяра, 

которое  победило  на  выборах.  Кроме  ДЗДС,  победу  одержали  Христианско-демократическое 

движение Словакии и Христианско-демократическая уния [17].  

На  момент  начала  «бархатного  развода»,  в  Словакии  был  глубокий  экономический 

кризис, причиной которого стали реформы Гавела. Это являлось главным агрументом Мечьяра 

за разделение Чехии и Словакии. Данную идею активно поддерживала словацкая эмиграция в 

США. В Федеральном Собрании Чехословакии вновь стали звучать споры о том, как правильно 

писать название государства. Словаки настаивали на написании «Чехо-Словакия» через дефис. 

Выходом  стала  смена  названия  на  «Чешская  и  Словацкая  Федеративная  Республика».  Только 

казалось,  что  споры  урегулированы,  как  словаки  начали  настаивать  на  пропорциональном 

разделении  полномочий  в  правительстве.  В  1991  г.  правительство  Мечьяра  сменит 

правительство Чарногурского, однако это не повлияет на ситуацию в Словакии. Более мягкий 

Чарногурский мог пойти и на компромисс с чехами, но это было уже невозможно сделать [2]. 

 

404 

 

Словаки  начали  добиваться  конфедерации  и  полного  пересмотра  Конституции  ЧСФР. 

Чехов  не  устраивал  такой  вариант  развития  событий,  они  не  хотели  уступать  словакам  ни 

кресел в правительстве, не тем более идти на изменение государственного строя. Наконец стало 

понятно,  что  словацкий  вопрос  будет  решен  в  ближайшие  годы  вне  зависимости  от  желания 

чехов  либо  кого-то  еще.  Накануне  парламентских  выборов  1992  г.  большинство  чешских 

партий дало понять, что ни о какой конфедерации речи не идет. Так же чешское правительство 

отказывалось провести децентрализацию власти и дать словакам возможность самостоятельно 

осуществлять внешнеполитическую деятельность.  

В  результате,  на  выборах  1992  г.  к  власти  в  Словакии  вернулся  Мечьяр,  который 

обвинил Чарногурского в излишней мягкости, а словакам объяснил, что никакая конфедерация 

не поможет им в решении национального вопроса. В Чехии Вацлав Клаус убедительно обошел 

все  соперников.  По  итогам  переговоров  Мечьяра  и  Клауса  было  принято  решение  о  разделе 

ЧСФР  на  два  независимых  государства:  Чешскую  Республику  и  Словацкую  Республику.  1 

января 1993 г. на карте Восточной Европы появилось два новых государства, завершив более 

чем семидесятилетний путь словаков к решению их национально вопроса [17]. 

Исходя  из  вышесказанного,  можно  сделать  вывод,  что  «словацкий  вопрос»,  как 

проблема  национально  самоопределения,  сыграл  большую  роль  в  распаде  Чехословакии. 

Изначально  задуманное  как  унитарное  государство  равных  народов,  Чехословакия  не  смогла 

выполнить своих функций, постоянно  ущемляя права  словаков. Чешская нация, будучи более 

развитой  политически,  сделала  Словакию  дотационной  и  крайне  не  самостоятельной  частью 

государства.  Долгие  годы  словаки  находились  в  тени  своих  более  развитых  соседей,  не  имея 

возможности добиться равноправия ни в одной сфере жизни общества. Кроме того, ни один из 

вариантов  решения  словацкого  вопроса  не  был  действенным  и  просто  на  время  скрашивал 

существующие  противоречия.  Таким  образом,  многонациональная  Чехословакия  как 

государство  не  состоялась  именно  из-за  существующих  неразрешенных  этнических  вопросов. 

Попытка  чехов  как  народа  большинства  подавить  словаков,  заставить  их  поверить,  что  их 

нации  никогда  не  существовало  и  все  это  время  они  были  отколовшейся  частью  чешского 

народа, успехом не увенчалась. Словаки хоть и были политически и культурно менее развиты, 

свою  самобытность  не  потеряли.  Анализ  событий  позволяет  утверждать,  что  на  протяжении 

всей своей истории словаки искали тех, кто будет решать их судьбу, подскажет, как развиваться 

и  каких  ориентиров  придерживаться.  Вначале  это  были  венгры,  потом  словаки  надеялись  на 

чехов, мечтали о русской помощи, потом попали под влияние фашистов, затем коммунистов. С 

обретением  независимости  произошла  самоизоляция.  Вступление  в  Европейский  Союз, 

привело к тому, что он и решает теперь многие аспекты развития государства.  

Таки  образом,  «словацкий  вопрос»  и  его  длительная  история  показывают,  как  важно 

народу  осознать  свое  предназначение  и  самостоятельно  выбрать  внешнеполитические 

ориентиры. Под определенным давлением Запада, Чехия сама вывела ЧСФР на тропу раскола, 

специально  обостряя  «словацкий  вопрос».  Можно  говорить,  что  чехословацкая  «бархатная 

революция»  была  одной  из  первых  цветных  революций  в  мире.  Республика  распалась  по 

внешнему сценарию. Возможно, если бы не внешнее давление, то чешские политики пошли по 

иному пути, наставляя, а, не подавляя своих словацких коллег. 

 

жүктеу/скачать 6.12 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: