2 октября 2005 года сотрудники республиканских и федеральных силовых сруктур, по-видимому, представители ФСБ и группировки Мовлади Байсарова окружили дом Заремы Бураевой. В доме находились ее братья – Баудин Бураев, 1984 года и Али Бураев, 1987 года рождения, гостившая у неё мать мать – Сацита Бураева и двое детей самой Заремы. В доме военнослужащие обнаружили и казнили Супьяна Арсанакаева, 30 лет, раненого члена вооруженного отряда ЧРИ, который прятался в каморке по крышей. Военнослужащие жестоко избили Баудина и Али, задержали Зарему и Сациту, конфисковали деньги, мобильный телефон и компьютер.
Очевидно, что Зарема прятала Супьяна Арсанакаева в своем доме. Супьян - брат ее погибшего мужа, убитого при попытке скрыться от преследования сотрудниками федеральных силовых структур в апреле 2003 года.
3 октября Сацита Бураева была отпущена и в поисках своих детей стала обращаться к сотрудникам федеральных и местных силовых структур и правоохранительных органов, но на момент написания доклада установить живы ли дети, и, если живы, где они содержатся и в чем обвиняются, ей не удалось. В городском отделе милиции в Грозном Бураевой предложили сделку: ей вернут детей взамен на подписку о том, что в ее дворе было закопано оружие. Сацита отказалась.
В ночь на 18 октября, около 1:00, в с. Побединское, Грозненского сельского района сотрудники неустановленного силового ведомства ворвались в дом отца Супьяна Арсанукаева, Салмана (1940 г.р.). Они задержали Салмана, 65 лет, и его сына Хамзата, 1983 г.р. В тот же день вечером, в районе 1-го молочного совхоза, в яме, были обнаружены трупы Арсанакаевых со следами пыток и насильственной смерти. Салман и Али были последними мужчинами в в семье Арсанакаевых.
Первый сын Сациты Бураевой был убит в 2002 году. Она считает, что двое сыновей и дочь, задержанные 2 октября, тоже убиты, и очень боится за жизнь последнего сына, Романа. Она уверена, что убийства и исчезновения ее детей связаны с давней враждой командира про-федерального подразделения АТЦ в селе Победенское Мовлади Байсарова с семьей Арсанакаевых, за сына которых вышла замуж ее дочь Зарема. Сацита считает, что Байсаров систематически уничтожает людей, которые могут представлять опасность его жизни, не исключением стал и 65- летний старик Арсанакаева. В этой жестокой ситуации, Бураева уверена, что Роман- следующий в списке, потому что все остальные ее дети уже стали заложниками кровной вражды.
Внесудебная казнь Ибрагима Шовхалова
5 октября 2005 года в селе Мескер-Юрт сотрудниками неустановленной силовой структуры, некоторые из которых говорили по-русски без акцента, похищен местный житель, Ибрагим Шовхалов, 1974 г.р. Силовики подъехали на УАЗиках в сопровождении БТР, что указывает на участие в мероприятии федеральных военнослужащих.
На следующий день труп Шовхалова был найден неподалеку от села Чечен-Аул. Его голова была обмотана полиэтиленовым пакетом. Судмедэкспертиза не проводилась, но жена погибшего считает, что он умер от удушья.
Казнь скорее всего связана с тем, что члены семьи Шовхалова участвовали в вооруженных формирований ЧРИ, считается, что дядя Ибрагима по-прежнему находится в горах. Остальные члены семьи Шовхаловых уехали из села, опасаясь за свою безопасность. Ибрагим остался, так как всем было известно о его непричастности к вооруженным формированиям ЧРИ.
Исчезновение и внесудебная казни представителей семей Бураевых-Арсанакаевых и внесудебная казнь Шовхалова показывают, что представители власти ведут жестокую кровную войну против представителей тех семей, которые они воспринимают как ненадежные и враждебные себе. Таким образом, в составе своих силовых структур государство сознательно легализует и поддерживает криминальные элементы и дает им полную свободу сведения личных счетов со своими оппонентами и врагами, способствуя тем самым еще большему разгулу насилия и усугубляя атмосферу страха.
3.2. Пытки и жестокое обращение
Несмотря на декларируемую руководством республики и страны «нормализацию», в Чечне продолжают широко применяться пытки, побои, а также жестокое и унижающее человеческое достоинство обращение. Эти методы практикуются как при задержании подозреваемых, так и в условиях заключения и при допросах.
Пытки являются важнейшей и неотъемлемой составляющей «контртеррористической» деятельности силовых структур в Чечне, и решения судов по делам, связанным с террористической активностью и участием в НВФ, в большинстве случаев основываются на показания полученных под пытками и на самооговоре.
Объектами жестокого обращения при арестах и задержаниях становятся нередко не только сами задерживаемые, но и их близкие, родственники и даже просто случайно оказавшиеся при этом люди. Похищения людей сотрудниками различных силовых ведомств, пытки похищенных, глубоко укоренившаяся в республике коррупция, напрямую связанная с этими грубейшими нарушениями прав человека – все это создает особую атмосферу безнаказанности и беззакония. В Чечне царят террор и страх.
Здесь мы приведем лишь несколько характерных примеров из огромного числа подобных случаев.
Из показаний Раисы, жительницы с. Новые Атаги: «Поздно вечером 12-го марта 2005 года мы легли спать. Перед окнами моего дома остановились четыре легковые автомашины. Заскакивают в мой дом и сына спрашивают. Я спросила, в чем он виноват, а они потребовали паспорта. Я отдала паспорта. У нас пятеро мужчин: четверо сыновей и муж. Три сына лежали рядом. Они окружили их, наставили автоматы и говорят мне: “Зачем ты собрала столько мужиков?” – “Я их не собрала, это мои сыновья.” Они вынесли паспорта, потом зашли и сказали, что забирают старшего сына. Я спросила, почему его забирают, они ответили, что спросят его о чем-то и отпустят. Десять дней я не знала о своем сыне ничего. Предъявили свой ультиматум [очевидно, потребовали деньги], потом вернули сына. Где-то выкинули. Его раздевали до трусов, связали рук и избивали. Это было в каком-то боксе, где ремонтировали машины. Там горел газ из трубы. Его избивали, встав полукругом, потом его толкнули в пламя газа. Он перепрыгнул на другую сторону. Оттуда его кинули опять. Он опять перепрыгнул. Потом они связали ему руки за спиной веревкой, продели через длинную палку, и поставили к огню. Когда он начал дергаться от боли, у него развязались руки. Он начал сбивать в себя пламя. Ему сказали, что видимо, ему стало жарко, в одних трусах вывели на улицу, привязали к столбу, облили холодной водой. Оставив на улице, они «ушли в рейс»… У него спина была избита. Голову ему сжимали бечевкой, в которую продели палку и крутили, говорили, что будут крутить до тех пор, пока у него глаза не вылезут. У него клок волос был содран. Крыс запускали, он был искусан крысами.
Вот в таком положении я вывезла своего сына из республики. Имени его я называть не буду. Через несколько месяцев заскакивают опять. В камуфляжной форме, масках. Потом сказали, что ошиблись адресом и ушли. У меня дома еще три сына. В каком они состоянии были в ту ночь! Нам не дают спокойно жить…»
Сегодня чаще, чем когда-либо, правозащитные организации, осуществляющие мониторинг в Чечне, сталкиваются с нежеланием самих потерпевших придавать гласности факты пыток. Люди боятся новых репрессий в отношении себя или членов семьи, а зачастую находятся и под прямым давлением запуганных близких. Искалеченные люди также опасаются обращаться за медицинской помощью, а те, кто идет на это, в подавляющем большинстве случаев не получают официальных документов, фиксирующих следы побоев и пыток. Часто пострадавшим от пыток выдают справки, констатирующие травмы от «падения с лестницы» или «бытовой драки». Находящиеся под постоянным давлением медицинские работники иногда даже отказываются выписывать рецепты из страха, что по прописанным медикаментам в дальнейшем можно будет установить характер и происхождение полученного пациентом увечья.
Необходимо отметить, что отсутствие эффективного расследования по фактам пыток, жестокого и негуманного обращения, усугубляется усилиями прокуратуры и органов правопорядка, направленными на укрытие виновных от ответственности. Расследование уголовных дел вскоре после их возбуждения прекращается, дела теряются или просто бесследно исчезают, или же пропадают важные вещественные доказательства (фотографии, медицинские экспертизы, видеозаписи, окровавленная одежда), возможные свидетели дополнительно запугиваются. Нередко жертвам пыток или их семьям настойчиво предлагают забрать жалобу в обмен на обещание более терпимого обращения с задержанным
25 января 2005 года на блок-посту недалеко от с. Гойты Урус-Мартановского района, сотрудниками силовых структур был забран из такси, в котором он ехал вместе с доюродным братом, житель Грозного Руслан Шарпуддиевич Мусаев, 1969 г. р. Причиной задержания послужил паспорт старого образца.
Из рассказа Руслана Мусаева: «Приехали куда-то, бросили в камеру без окон, бетонную, совсем маленькую, мешок сняли и надели какую-то шапку резиновую, но не противогаз, а натянули что-то, а я это потом стянул, терся об бетон и стянул, чтобы дышать легче было. Я был закован и в цепи, и в наручники. Через полчаса вывели, и стали бить. Били по ступням моими же кроссовками, которые сняли, и током пытали от полевого телефона – к пальцам, к языку подключали. Второй вечер оттащили в в спортзал какой-то. Там брусья были спортивные. Завели деревяшку за наручники, а деревяшку прикрепили на брусья, так что я повис, и били-били, я уже не человек был. Потом доску на колени положили, и гирю сверху поставили. И опять били. Потом привязали скотчем к двум штангам, а штанги раздвинули. И опять били. Когда вырубался, водой обливали. И вопросы одни и те же: “Где спрятал автомат, где воевал, говори”. Они меня спрашивали еще: “Отец сможет за тебя 2000 долларов дать? А автоматы сдаст?”. Потом пакет натянули на голову, скотчем завязали, и пока били, я их не видел.»
Р. Мусаев провел в заключении несколько дней. 31 января его посадили в машину и довезли до с. Старые Атаги, выбросив недалеко от фермы. Паспорт Мусаеву так и не вернули. «Я был в плохом виде – ожоги от “ласточки”, от наручников, пришлось оперировать потом. Но ни одной бумажки, ни одной справки мне не дали. Районный главврач даже отказалась рецепт выписать, не то, что заключение. Боятся они.»
Характерно, что члены семьи Мусаева, пытаясь найти его, написала заявления в районную прокуратуру и в милицию, но на них было оказано давление, и в результате они свои заявления забрали. В апреле Мусаева опять «задержали» на неделю, из которой он провел пять дней в 8-й роте Службы безопасности Шали и два дня в РОВД. На этот раз семья не подавала никаких заявлений и, несмотря на жестокие побои, к врачам он впоследствии не обращался.
С помощью пыток обвиняемых заставляют, в частности, идти на самооговор, а затем их «показания» подтверждаются срочно добываемыми «доказательствами».
Житель села Самашки Эдильбек Лёмаевич Накраев, 1980 г.р. был задержан 17 сентября 2005 года, когда он возвращался с работы, и по дороге домой зашел в игротеку, расположенную напротив территориального отдела милиции (ТОМ). Вскоре в игротеку вошли вооруженные люди в камуфляже, заявили, что они сотрудники РОВД, и спросили, есть ли у него оружие. Он сказал, что оружия нет, и предъявил паспорт. Ему ответили, что паспорт посмотрят потом, надели наручники и увели. При этом присутствовали хозяйка игротеки и один местный мальчик, которого Эдильбек попросил предупредить о случившемся родственников. Те сразу обратились в РОВД, но им отвечали, что информацией о задержании Э.Л. Накраева не располагают. Сотрудники РОВД опросили соседей, хозяйку игротеки и сказали, что будут искать пропавшего.
Лишь 19 сентября проживающего в Ачхой-Мартане адвоката известили, что Эдильбек Накриев содержится в помещении РУБОП в Урус-Мартане. Приехавший туда адвокат ни в этот день, ни в последующие дни так и не смог поговорить со своим подзащитным наедине. И при допросах, проводимых следователем прокуратуры, в помещении кроме адвоката постоянно находились сотрудники РУБОПа.45 К моменту первого допроса с участием адвоката Накраев уже признался в совершении ряда преступлений в составе незаконного вооруженного формирования (НВФ). На вопрос адвоката, почему он взял на себя столько преступлений, Накраев ответил: «У меня выбора не было». Состояние Накраева было очень тяжелое. Адвокат подал ходатайство о медицинском освидетельствовании своего подзащитного. Однако на протяжении трех недель (по-видимому, пока не сошли наиболее очевидные следы избиений) это ходатайство не удовлетворялось.
19 сентября в час дня в дом Накраева приехали с обыском из РУБОПа. В качестве понятых привлекли соседей. После тщательного обыска дома ничего обнаружено не было. Но после того, как обыск формально закончился, и понятые вышли в прихожую, проводившие обыск лица опять зашли в дом и лишь потом позвали понятых.
Рассказывает одна из понятых: «Я не подписала протокол обыска, потому что я видела, что в первый круг обыска там ничего не было. А вдруг они как все вытащат! Один в черной футболке туда вообще не заходил, русский, а потом чеченец на него закричал: “Тщательнее надо искать, тщательнее!” И тогда один залез на чердак, спустился по двери без ничего, а его опять туда отправили, и тут он спустился с подушкой в руках, а в ней какой-то круглый предмет. Но на чердаке с ним никого не было. В комнатах тоже – шифоньер там был закрытый, так они его даже не открыли, а кровать два раза пересмотрели, и ничего там не нашли. А в начале еще расспрашивали – кто где спит, и родные сами им показали, на какой кровати спал парень. А когда в третий раз смотрели, понятые уже вышли в прихожую, никто не присутствовал, когда он пакет из-под подушки вытащил. И в заброшенном сарае нашли пакет с алюминием каким-то. Они стояли потом и уговаривали – подпишите, ему же хуже будет». Тем не менее, понятые так и не подписали протокол обыска.
Официально Накраев числится задержанным 19-го числа, хотя по показаниям родных и соседей его задержали 17-го. Ему вменяются ст. 208 , ч. 2 (участие в НВФ) и ст. 222, ч.3 (незаконное хранение оружия организованной группой) УК РФ.
Нередко правоохранительные органы устраивают целые инсценировки, направленные на сокрытие факта особенно жестоких пыток.
Т. был арестован в с. Серноводск в январе 2005 года. Мать видела, как через достаточно продолжительное время его, сильно избитого, вытащили из Сунженского РОВД и повезли куда-то, как потом выяснилось, в горы. В горах на него стали кричать, чтобы он бежал в кусты и даже стреляли по ногам. Но он, догадываясь, что, если он побежит, по нему откроют огонь на поражение, бежать отказался и, несмотря на угрозы, остался на месте. Через некоторое время его отвезли обратно в РОВД, и, благодаря активным действиям родственников, вернули им. Из-за полученных травм Т. не мог идти, его пришлось везти домой на такси. В апреле 2005 года Т. был вновь задержан вместе с двоюродным братом Р. Их удалось выкупить из РОВД лишь за большую сумму денег. По свидетельствам родственников , когда их вывели, Т. вообще не мог стоять на ногах. Т. И Р. сильно стонали. Р. дышал с огромным трудом, у него были перебиты ребра. Выяснилось, что Т. с допроса отвозили в сельскую больницу, поскольку он потерял сознание и истекал кровью. В больнице ему оказали первую помощь, и через полчаса его забрали обратно в РОВД, прихватив с собой его медицинскую карту. Главного врача предупредили, чтобы он молчал о случившемся. Обоих братьев родственники были вынуждены увезти из республики на лечение.
Яркой иллюстрацией непрекращающегося физического и психологического террора, царящего в республике, являются события, развернувшиеся в сентябре 2005 года в с. Новые Атаги Шалинского района. В течение всего сентября в селе не прекращались исчезновения людей, по большей части относительно кратковременные, но сопровождавшиеся сильнейшими побоями и жестоким обращением, иногда и изощренными пытками. Нескольким задержанным было всего 12, 13 и 14 лет.
В ночи на 13 и 14 сентября сотрудники силовых структур похитили местных жителей Руслана Салаудиновича Халаева, 1984 г. р., Шарудина Бадрудиновича Халаева, 1978 г. р., Магомеда Исаевича Элиханова, 1985 г. р., Апти Эдилова, 18 лет; Магомед-Зми Агуева, 1987 г. р., и Ислама Хасиновича Бакалова, 1987 г. р.
По словам родственников похищенных, при проведении адресной спецоперации «силовики» вели себя грубо, не представлялись и не объяснили причины, по которой забирали людей.
Родственники поехали в Шали и безуспешно попытались выяснить судьбу своих близких в РОВД и прокуратуре. 15 сентября родственники похищенных перекрыли дорогу в с. Новые Атаги, проходящую у моста через реку Аргун. 16, 17 и 18 сентября пикет жителей, требующих возвращения похищенных родственников, продолжался. Несколько раз вооруженных людей в камуфляжной форме угрожали разогнать их силой, но протестующие все равно не расходились.
В ночь на 18 сентября сотрудники неизвестных силовых структур совершили налет на хлебопекарню в Новых Атагах. Они разгромили оборудование, разогнали рабочих, обвиняя их в том, что те поставляют хлеб боевикам. В ту же ночь неизвестные вооруженные люди похитили главу администрации села, Абдуллу Дацаева. Его увезли в Шали. Вернулся он в тот под утро, жестоко избитый. По некоторым сведениям, у него сломаны четыре ребра. Дацаев вызвал к себе родителей Элиханова и настоятельно попросил не перекрывать больше дорогу. Он сказал, что местонахождение похищенных известно, но не смог или не захотел его назвать.
18 сентября домой вернулся один из похищенных, Апти Эдилов. Его выбросили из машины неподалеку от Грозного, а домой он добирался самостоятельно на попутной машине. Эдилов был сильно избит.
18 сентября к полудню к пикетчикам пришел участковый милиционер и предложил родителям похищенных поехать с ним в Шали, где им покажут их сыновей. В Шалинском РОВД им сообщили, что Магомеду Элиханову, Агуеву, Руслану и Шарудину Халаевым предъявлено обвинение в убийстве милиционера Мициева (который был убит на окраине с. Новые Атаги за несколько дней до описываемых событий). Против каждого из них возбуждено уголовное дело.
Ислама Бакалова отпустили 22 сентября в состоянии настолько критическом, что он был немедленно госпитализирован. А одного из задержанных пытали на глазах у отца, специально привезенного в место заключения. Из интервью с отцом: «Забрали меня отсюда, из дома, по дороге избили, слова сказать не давали, ничего не спрашивали. Мешок на голову одели, на вопрос, куда везут, не отвечали. Посадили в камеру с окном и двумя кроватями. Сын в другой камере был, я был один. Потом отвели на допрос. Сына при мне пытали, били проволокой, резиновыми дубинками, ток подключали. Никто не представлялся, но без масок, только один в машине был в маске. И при пытках он потом стоял в маске. Когда привезли меня, мешок с головы сняли. Вопросов не задавали, а просто говорили – скажи, что это он убил. Били [сына] в помещении, похожем на гараж, без окон, и там еще отсек был с решеткой, отделенный от главного помещения. Там меня держали, а сына в центре. Сына били-били, мне плохо стало, я сказал, что у меня инфаркт будто, упал, они меня унесли и в камеру другую забросили, с окном. Меня только в машине побили, а сына как пытали! И ток к пальцам, и воду лили, и били, и палили. Если они сына и дальше так будут пытать, то мы труп получим, а не сына». Вскоре после того, как отцу задержанного стало плохо, «кадыровцы» его освободили.
Как выяснилось позже со слов прокурора, по факту незаконного задержания жителей Новых Атагов 15 сентября было возбуждено уголовное дело по ст. 127 УК РФ (незаконное лишение свободы). Официальное задержание четверых обвиняемых было законно оформлено лишь 18 сентября, когда «кадыровцы» передали их в РОВД. Прокурор Шалинского района Бураменский заявил в разговоре с правозащитниками, что в РОВД они поступили без телесных повреждений, но при этом личности, доставивших их туда, «конкретно не установлены».
В пятницу 23 сентября 2005, после пятничного намаза, к мечети в Новых Атагах приехали больше десятка вооруженных человек. В мечети всего четыре двери, из них закрыли три, а одну оставили открытой, и всем присутствующим велели через эту дверь выходить и собираться перед мечетью. В мечети находилось несколько сотен человек, и еще большое количество граждан стали свидетелями происходящего, поскольку прямо рядом с мечетью находится рынок.
Рассказывает житель с. Новые Атаги: «В пятницу 23 сентября 2005 к мечети приехали 15 человек с командиром второго полка46 Аламбеком Ясуевым, вооруженные, без масок. Командир поговорил с имамом, которому дал деньги потом при всех. Потом он стал говорить минут 30, что он этих четверых забрал, и что он здесь хозяин, и без всякого суда мог бы их убить. Говорил, что накажет женщин-пикетчиц, что еще четыре бандита по поселку бегают и их еще поймать надо; а в селе, вроде, живет 10 ваххабитских семей и если вы сами их задушите, то и все у вас будет в порядке. Цель его была нас стравить…».
События в Новых Атагах наглядно иллюстрируют еще одну постоянно и повсеместно применяемую разновидность пыток – пыток психологических, пыток непрекращающимся страхом, и жертвами их становятся жители целых населенных пунктов.
Стоит особо отметить и то, что часть жителей Новых Атагов, запуганные и в абсолютном большинстве не решающиеся рассказать о случившемся даже на условиях анонимности, убеждены в том, что село постигла кара за недостаточно активное голосование «за Кадырова» на предыдущих выборах. «Ясно, за что нас так – у нас же даже его портрета нет в селе» -- поясняет один из опрошенных.
Возможно, отсутствие портрета Кадырова не имеет непосредственного отношения к новоатагинской трагедии. Однако, то, что многие жители села видят корни случившегося именно в этом, убедительно демонстрирует, насколько насилие, террор и повсеместный страх влияют на потенциальный «выбор» чеченского электората.
3.3. Фабрикация уголовных дел (на примере дела Владовского)
В последнее время похищенные люди в Чеченской Республике нередко не исчезали бесследно, а вскоре обнаруживались. Часто они оказывались в незаконных местах содержания, откуда их спустя некоторое время освобождали или выкупали. Кроме того, похищенные могли вскоре быть «легализованы» в законных местах содержания – ИВС или СИЗО. Но законный статус этих мест отнюдь не гарантировал соблюдения там законов.
Пытками и угрозами людей принуждали подписать признание. Прокуратура не пресекает эту деятельность оперативников и следователей. Адвокатов допускают к арестованным лишь после того, как те дали признательные показания. Более того, нередко «дежурные» адвокаты не защищают своего клиента, но сотрудничают со следствием, закрывая глаза на его методы и уговаривая «подзащитного» подписывать признание. Наконец, суд «штампует» эти уголовные дела.
***
Чечня в этом отношении отнюдь не уникальна – феномен «конвейера насилия» исследован в одноимённом докладе на примере соседней Ингушетии47. Ниже вкратце перечислены его основные составляющие.
Человека, подозреваемого в совершении преступлений, связанных с деятельностью НВФ, представители силовых структур часто задерживают незаконно, не предъявляя документов, не указывая причину задержания и не сообщая, куда задержанный будет доставлен. Родственники задержанного не знают кто – сотрудники милиции, ФСБ или бандиты – его увезли и где он находится. Задержанный обычно «исчезает» на некоторое время - от 12 часов до нескольких суток.
Далее в части случаев незаконно задержанный (похищенный) затем все же «обнаруживается» в местах предварительного заключения (впрочем, немало похищенных людей исчезает бесследно).
От задержанного пытаются получить признание в совершении им преступлений обычно с помощью жестоких избиений и пыток.
Дежурный адвокат, предлагаемый следствием, не пишет представления о применении пыток в отношении подзащитного, не требует оказания ему медицинской помощи или проведения судебно-медицинской экспертизы состояния его здоровья. В это время родственники чаще всего еще не знают о местонахождении задержанного и не могут нанять ему другого адвоката. Даже в случае, если адвокат нанят родственниками, до подписания показаний его под разными предлогами не допускают до подозреваемых.
Под пытками задержанного вынуждают «взять на себя» преступления, в которых его подозревают (а также и другие не раскрытые преступления), требуют назвать известных ему лиц, причастных в незаконной деятельности, или оговорить тех, кого подозревает следствие. Как сказал один адвокат, «самые бывалые люди утверждают, что вынести эти пытки невозможно. Рано или поздно сдаются все». ПЦ «Мемориал» известны случаи, когда подследственного в тяжелом состоянии доставляли в больницу. Кроме избиений и пыток, на задержанного (арестованного) оказывают психологическое давление, например, угрожая его родственникам48.
Признание в совершении инкриминируемых преступлений дают подписать в кабинете следователя, затем - подтвердить в присутствии адвокатов. Однако предварительно человеку объясняют, что в случае отказа от показаний «обработка» будет еще сильней. Угрозы приводят в исполнение, если человек начинает отказываться от своих показаний еще на этапе предварительного следствия. Подозреваемых инструктируют, объясняя подробности совершенного ими преступления, и объясняют, что именно нужно показать в ходе следственных действий.
Обычно адвокат, приглашенный родственниками, получает доступ к подозреваемому только после того, как тот подписал признание в совершении преступлений. Даже если адвокат знает о неправомерных методах, примененных к его подзащитному, он чаще всего не пишет представление о жестоком обращении, опасаясь за собственную безопасность. Открыто пойти против этой системы решаются единицы.
Именно признание подследственного в совершении инкриминируемых ему преступлений становится основным доказательством его вины.
Даже в тех случаях, когда в ходе судебного разбирательства поднимался вопрос о применении насилия в отношении обвиняемого, суд оказывается неспособным обнаружить фальсификацию, дать правовую оценку допущенного в отношении обвиняемого нарушения закона и вынести по делу справедливый приговор.
Пытки в местах предварительного заключения очень трудно засвидетельствовать документально, так как к подследственным не допускают независимых врачей. Проведение независимой медицинской экспертизы крайне затруднено49.
Эта система оставляет мало шансов на справедливое наказание виновных и оправдание невиновных. Жалобы, направляемые в федеральные надзорные органы, переправляются в республиканские надзорные органы и ложатся на стол тем, кто покрывает насилие и произвол правоохранительных органов и спецслужб.
*****
Но и в этой системе бывают исключения. Пример – дело Михаила Владовских, в котором суд проявил принципиальность, и исследовал методы, которыми были получены «доказательства».
15 мая 2003 года пресс-служба Регионального оперативного штаба сообщила, что «сотрудниками правоохранительных органов в городе Грозный были установлены участники незаконных вооружённых формирований Беслан Угурчиев и Михаил Владовский, которые входили в группу Пайзулаева, действующую на территории Грозного. Они часто переодевались в форму военнослужащих и совершали преступления против граждан. Угурчиев и Владовский задержаны и им предъявлено обвинение по статье «Организация незаконных вооружённых формирований» УК РФ»50
На самом деле «задержанный» Михаил Владовский, 1983 г. р., ещё 7 мая 2003 года был похищен из своего дома неизвестными вооруженными людьми, в гражданской одежде, чеченцами по национальности, приехавшими на автомашине «Жигули» белого цвета, номер государственной регистрации Х 765 АК 95.
В этот же день семья похищенного обратилась в правоохранительные структуры, по всем постам был передан номер автомашины и введен план «Перехват», но поиски ничего не дали.
Пять дней родственники ничего не знали о судьбе Михаила. Лишь 12 мая по неофициальным каналам им удалось выяснить, что того содержат в ОРБ 2.51 Между тем, сотрудники ОРБ отрицали это. Только после долгих уговоров матери похищенного, Любови Владовской, они признали: Михаил находится у них.
Второй «боевик», Угурчиев Беслан, действительно был задержан милицией, и уже не в первый раз – но отнюдь не за участие в незаконных вооруженных формированиях, а за обыкновенную уголовщину, поскольку промышлял мелким воровством. Кстати, именно по этому поводу незадолго до его задержания между ним и Владовским произошла ссора.
Сотрудники правоохранительных органов под пытками заставили Угурчиева оговорить себя и признаться в «совершении террористических актов». Кроме этого, от него потребовали назвать еще какого-нибудь «соучастника совершенных им преступлений» - распространенный метод «расследования» групповых дел, не только в «борьбе с терроризмом» и не только в Чечне. Угурчиев назвал Владовского, - возможно, из личной неприязни.
Вот после этого Владовский и был похищен и доставлен в ОРБ-2. Там оперативниками уже был написан сценарий его «террористической деятельности», который требовалось только подписать. Под пытками Владовского заставляли признаться в том, что он, как руководитель бандгруппы, покупал снаряды у Угурчиева, организовывал и совершал диверсии. Его избивали дубинками, пытали током, надевали на голову противогаз и не давали дышать.
Во второй половине мая ОРБ-2 удалось посетить сотрудникам Международного Красного Креста. Перед их приходом по камерам прошли оперативники и предупредили заключенных, что все, кто пожалуется на них, «потом пожалеют об этом». Но Владовский рассказал о насилии, которому он подвергался, и показал следы пыток и побоев на теле.
Не получив от Владовского нужных показаний, 24 мая 2003 года сотрудники ОРБ задержали его младшего брата Руслана 1988 г. р., которому на тот момент было 15 лет. Избивая и запугивая подростка, ему говорили, что его брата Михаила тоже избивают, и что он может помочь ему. Руслану сказали, что Михаил уже признался, будто стрелял из гранатомета по блок-посту, а Руслан снимал это на видеокамеру. Оперативники пообещали Руслану, что отпустят его брата домой, если он подтвердит эти показания. Подросток подтвердил все, что от него требовали, и в этот же день его отпустили.
В ОРБ 2 Михаил провел 26 дней. 3 июня 2003 года его перевели в СИЗО г.Грозного. К этому времени пытками его уже вынудили «признаться» в том, что он-де покупал у Угурчиева оружие и продавал боевикам. «Совершение террористических актов» Владовский не признал.
Уголовное дело против Владовского было возбуждено по статьям 209 ч. 2 (бандитизм), 222 ч.3 (хранение и перевозка оружия); 208 ч.2 (участие в незаконных вооруженных формированиях); 205 ч.2 (терроризм); 33 ч.5 (подстрекательство).
В ходе судебных слушаний начавшихся в декабре 2003 года в Верховном суде Чеченской Республики под председательством судьи Асуханова стала очевидна несостоятельность многих обвинений. Семья представила документы, подтверждающие, что Владовский в принципе не мог совершить инкриминированные ему террористические акты в Грозном, поскольку как раз в то самое время жил как беженец в пункте временного размещения в железнодорожном составе в селе Серноводск на границе с Ингушетией, и был все время на виду у семьи и соседей. Кроме этого, одно из преступлений, которое, по словам Угурчиева, они с Владовским якобы совершили вместе, совершено в тот день, когда сам Угурчиев находился в Ленинском ИВС в ходе одного из предыдущих задержаний.
9 февраля 2004 года Верховный суд Чеченской Республики приговорил Владовского к двум годам лишения свободы, признав его виновным лишь по ст. 222 (хранение и перевозка оружия). В частной беседе семье Владовского было сказано, что судья не мог полностью оправдать Владовского, так как на него давили сотрудники ОРБ-2.
Владовский не признал себя виновным, и обжаловал приговор, написав кассационную жалобу. Его матери после этого было сказано: «Ты что, недовольна, что ему дали только два года?». Действительно, в сегодняшней Чечне два года невиновному – маленький срок.
Владовского перевели в СИЗО Чернокозово, где он ожидал рассмотрения своей жалобы.
По всей вероятности, оперативные сотрудники и следователь Дукаев, ведший дело Владовского, не простили ему столь «мягкое» решение суда, и его дело получило неожиданное продолжение.
26 мая 2004 года в 4 утра в Грозном неизвестными вооруженными людьми в камуфляжной форме из своего дома был похищен Муса Ломаев, 1981 г. р. Его сразу же доставили в РОВД Ленинского района, но не отразили это в документах. По просьбе жены похищенного, УСБ МВД ЧР в тот же день провело проверку и констатировало, что Ломаев в РОВД не доставлялся и среди задержанных не значится. На следующий день, 27 мая, Ломаев «неожиданно» действительно оказывается Ленинском РОВД, что «подтверждается» протоколом задержания, составленным следователем Дукаевым. Затем оперативные работники РОВД под пытками заставили Ломаева оговорить себя, признаться в совершении нескольких ранее не раскрытых преступлений террористического характера. Одновременно следователь Дукаев «предупредил» Ломаева о том, что если тот вздумает отказаться от данных им признательных показаний, то пытки продолжатся. Ломаеву угрожали, что расправятся с его матерью и женой. В результате Ломаев подписал всё, что от него требовали. В частности, он подписал признание в том, что совершал террористические акты вместе с Владовским, с которым не был даже знаком.
Сразу после встречи с Ломаевым адвокат Роза Дакаева написала представление о том, что в отношении ее подзащитного применялись недозволенные методы ведения допроса, и ходатайство о проведении судебно-медицинской экспертизы. Проведённая экспертиза показала наличие на теле Ломаева множественных ссадин и кровоподтеков, причинённых тупым твердым предметом. Документально подтвержденное применение к подследственному физического насилия ставит под сомнение все полученные от него показания. Но следователь Дукаев в постановлении от 4 июня 2004 года отказал в возбуждении уголовного дела по факту применения пыток, мотивируя это тем, что якобы обнаруженные на теле Ломаева повреждения не повлекли за собой кратковременного расстройства здоровья последнего. Следователь даже не задавался вопросом, кто и как нанес эти телесные повреждения.
Между тем, статья 9 УПК РФ запрещает в ходе следствия любые действия, не предусмотренные уголовно-процессуальным кодексом, не говоря уже о пытках. Статья 7 УПК РФ констатирует, что нарушение норм УПК РФ влечет за собой признание недопустимыми полученных таким путем доказательства. «Слепота» Дукаева в отношении очевидного нарушения законов лишь подтверждает его причастность к организации пыток Ломаева, а позже и Владовского. Возбуждение им уголовного дела в отношении палачей подследственных было бы равносильно возбуждению дела против самого себя. Более того, под угрозой физического насилия Дукаев вынудил Ломаева отказаться от слишком «дотошного» адвоката Дакаевой.
8 июня 2004 года Владовского перевели из СИЗО Чернокозово в ИВС Ленинского РОВД. Там в первые же сутки его пытали так, что уже на следующий день Владовского в тяжелом состоянии доставили в больницу № 9 г. Грозного.
26.07.04
Адвокат Усманов Т., осуществляющий защиту Владовского, обвиняемого по статье
Прокурору Ленинского района г. Грозного. Жалоба
«Сегодня, 26. 07.04 в следственном изоляторе Владовский заявил следующее.
В ИВС Ленинского РОВД его доставили 8 июня 2004 года. В тот же день его посетил следователь Дукаев, который сразу заявил ему, что ему надо признаться добровольно в совершении им террористических актов, в противном случае его вынудят это сделать.
Владовский заявил, что не причастен ни к каким терактам. Как только Дукаев покинул кабинет, туда вошли трое оперативных работников-чеченцев, с дубинками и, задав ему вопрос о том, намерен ли он признаваться в совершенных терактах, начали его избивать дубинками, ногами, руками, нанося удары по всем частям тела, особенно по ногам. Избиение было долгим, его изредка спрашивали о том, желает ли он дать признательные показания, но ему не в чем было признаваться. Страшно болело все тело, на ногах он уже не мог стоять. Он всю ночь не мог сомкнуть глаза от боли.
На следующее утро его вынуждены были доставить в 9 гор больницу. «Врач осмотрел мои ноги. Оперативники, доставившие меня туда, заявили, что я упал. Ноги мои были черные от побоев». Врач заявил, что у него на правой ноге трещины костей, и на обоих полопались кровеносные сосуды. На правую ногу был положен гипс, а левую забинтовали».
Уверенный в том, что пытки будут продолжаться, Владовский написал записку о том, что в его смерти повинен лишь один следователь Дукаев. Записку Владовский положил под гипс, надеясь, что после смерти эта записка будет обнаружена.
16 июня Владовского переводят в ОРБ 2. Сокамерники рассказывали, что там никто не выдерживает пыток и подтверждают все, что от них требуют. В тот же день оперативники жестоко избили его, когда он отказался взять на себя то, о чем он не имел ни малейшего понятия.
Чувствуя, что не может все это выдержать и не желая, чтобы его семья до конца жизни считалась семьей преступника, имеющимся у него лезвием он перерезал себе вены на обоих руках. Все, что было после этого, помнит очень смутно.
Владовский рассказал, что когда после очной ставки его и Ломаева развели по разным камерам, он крикнул ему: «Что заставляет его, Ломаева, оговаривать его?». Ломаев ответил, что оперативники пытали его и грозились убить его мать, если он не назовет его, Владовского, как соучастника преступлений. …Даже сегодня, спустя столько времени Владовский демонстрирует рубец, оставшийся на локте левой руки после избиения его в ИВС дубинками».
После этой жалобы в прокуратуру следователь Дукаев более не допускал к Владовскому его адвоката Усманова.
В ходе судебного разбирательства, начавшегося 29 декабря 2004 года, Верховном суде ЧР под председательством судьи Р. Солтамурадова, все предъявленные подсудимым обвинения рассыпались. Не совпадали место и время якобы совершенных ими преступлений. Так, в деле Владовского говорится о якобы совершенном им террористическом акте 20 сентября 2002 года. Между тем, Владовский в это время находился на рабочем месте, что подтверждается табелем выхода на работу и свидетельствами коллег. Так же оказались несостоятельны и остальные обвинения. Ломаев на суде отказался от данных им показаний, признавшись, что оговорил себя и Владовского, которого ранее не знал, пытками и угрозами в отношении членов его семьи.
10 марта 2005 года по факту избиения подследственных в суд были вызваны оперуполномоченные РОВД Ленинского района Грозного Хамзатов и Абдулов. В холле суда мать Владовского, обращаясь к Хамзатову, сказала: «Как ты мог пытать детей? Тебе Бог этого не простит!». Хамзатов, достав мобильный телефон, начал фотографировать Владовскую. Женщина пожаловалась приставу. После этого, Хамзатов, покидая помещение, пригрозил женщине: «Я тебе сделаю». На следующий день 11 марта в 9 часов утра вооруженные люди без масок, прибывшие на нескольких машинах марки «УАЗ-469» и УАЗ-452 «таблетка» увезли из дома Руслана Владовского, младшего брата Михаила. Один из прибывших проговорился, что они - из Ленинского ИВС. В тот же день Любовь Владовских обратилась во все возможные инстанции, и Руслана удалось освободить уже к 14:00. С его слов стало известно, что в Ленинском ИВС его посадили на стул, и со словами: «Твой брат был мужчиной, посмотрим, что ты» - начали бить толстой палкой по голове. От Руслана требовали, чтобы он дал показания против своего брата, - в частности, признался в том, что его брат был членом банды, участвовал в покушении на Абрамова и «кадыровцев», что он учил его, Руслана, как совершать диверсионные действия.
30 марта 2005 года произошло небывалое для сегодняшней Чечни событие -приговором Верховного суда ЧР Владовский и Ломаев были признаны невиновными в совершении преступлений, инкриминированными им органами предварительного следствия. Но Владовский и после освобождения не мог находиться, тем более - ночевать дома. Несколько раз ночью к нему домой врывались сотрудники ОРБ-2 и РОВД Ленинского района, и требовали Михаила.
Этот оправдательный приговор был обжалован прокуратурой в Верховном Суде, и отменён 1 июня 2005 года. Дело вернули для рассмотрения новым составом суда.
*****
В этих условиях работа адвоката становится не просто опасной52, но порою даже бессмысленной. Вот как комментирует сложившуюся ситуацию один из них53:
«Во время предварительного следствия подследственное лицо должно находиться в СИЗО. Держать людей в ИВС, или, как его ещё называют, в «обезьяннике» - нарушение закона. Точно так же нельзя их держать в ОРБ-2, несмотря на то, что министр МВД Нургалиев придал месту содержания в этой структуре статус ИВС54. Там просто нет соответствующих условий для содержания.
Но система действует. Человека бьют и пытают в ИВС, если он не «поддается» пыткам и не дает требуемых от него показаний (а речь чаще всего идет об оговаривании себя), его переводят в ОРБ-2, где пытки еще изощреннее. И только после того, как человека окончательно сломают, его переводят в СИЗО, где отношение к заключенным более или менее сносное. И люди знают об этой системе. Если человеку говорят, что его переведут в ИВС или в ОРБ, он уже понимает, что его ведут под пытки. Это своего рода форма психологического воздействия. Даже после того, как подследственных переводят в СИЗО, они не сообщают о пытках, потому что боятся, что их могут обратно отправить в ОРБ или ИВС.
Поэтому чаще всего о бесчеловечном обращении они заявляют только в зале суда. Суд формально назначает прокурорскую проверку, которая в подавляющем большинстве случаев предъявляет бумаги о том, что данные факты не подтвердились.
На предварительном следствии у всех следователей уже есть стандартные «шапки» – заготовки для оформления признательных показаний в совершении терактов. Когда к ним попадает новый человек, они только меняют имя под этой шапкой и начинают ломать человека, чтобы он все подписал. А суд придерживается только версии следствия. Практически все подследственные, обвиняемые по статьям «бандитизм» и «участие в незаконных вооруженных формированиях» подвергаются пыткам. Примерно половина дел по этим статьям сфабрикована.
Адвокаты не в силах этому противостоять.
Что значит быть адвокатом сегодня в Чечне? Раньше было только Положение об адвокатуре, но этого было достаточно, чтобы адвокат мог спокойно работать. Сегодня есть Федеральный Закон об адвокатуре55, формально адвокаты защищены этим законом. Так, ни правоохранительные органы, ни прокуратура не могут завести уголовное дело в отношении адвоката без предварительного решения суда.
Но на практике жизнь адвокатов в Чеченской республике подвергается постоянной опасности более, чем когда-либо. Иногда им угрожают прямо: «Не откажешься от дела – пожалеешь», иногда многозначительно напоминают о безопасности членов их семей».
***
Почти шесть лет правозащитники боролись с «неофициальной тюремной системой» в Чеченской Республике – с действующей за фасадом предусмотренных законом правоохранительных органов организованной системой похищений, пыток и внесудебных казней. Мы не раз показывали, что эта система не просто преступна, но контрпродуктивна, поскольку не столько борется с террористическим подпольем, сколько создаёт для него мобилизационную базу. Но само по себе помещение задержанного в официальные правоохранительные структуры не решает эту проблему.
Если не действует предусмотренная уголовно-процессуальным кодексом процедура, при которой следователь перепроверяет действия оперативников, за соблюдением законности надзирает прокурор, обвиняемому обеспечена защита адвокатов, а дело рассматривается в состязательном судебном процессе, - то неизбежно возникновение «конвейера», фабрикующего уголовные дела. К «борьбе с террором» это отношения не имеет – во-первых, настоящие террористы уходят от ответа, во-вторых, множатся ряды тех, из кого организаторы террора могут вербовать новых сторонников.
Эта система, «до степени смешения» напоминающая сталинскую, сегодня – в условиях не выдуманного, а реального террора, - ещё более опасна для граждан и для самого государства.
3.4. Похищения людей
В 2005 году продолжались похищения жителей чеченской республики сотрудниками силовых структур. Нередко похищенных отпускали или освобождали за выкуп. В некоторых случаях по прошествии определенного времени похищенные обнаруживались в местах предварительного заключения и уже успевали «сознаться» в участии в незаконных вооруженных формированиях, терроризме, незаконном хранении оружия. Но проблема бесследного исчезновения похищенных в сегодняшней Чечне по прежнему остается актуальной.
Ниже приведены несколько случаев похищений людей. Это лишь отдельные яркие примеры из множества подобных дел, зафиксированных правозащитниками за последние 6 месяцев. С нашей точки зрения, они не требуют аналитического комментария, так как говорят сами за себя.
За годы «второй чеченской войны», по оценкам правозащитников, бесследно исчезли до пяти тысяч человек, число же похищений, как таковых, естественным образом значительно превышает эту страшную цифру. За исключение единичных случаев эти преступления остаются не расследованными, и виновные не несут наказания. Есть все основания полагать, что абсолютное большинство этих людей были похищены сотрудниками силовых структур. Очевидно, что в обществе, переживающем такой уровень насилия со стороны представителей государственной власти, проведение свободных выборов невозможно. Начало реального политического процесса не может произойти без расследования таких дел и приведения преступников к ответственности, без восстановления «минимального доверия» общества к государству, что в контексте Чечни означает преодоление восприятия людьми властных структур как основного источника угрозы собственной безопасности. Ничего подобного на сегодняшний день не происходит. И парламентские выборы пройдут на фоне похищений и исчезновений граждан.
5 июня 2005 года. Похищение и исчезновение Магомадова Закарьи (1984г.р)
В ночь на 5 июня неизвестными вооруженными людьми в камуфляжной форме, предположительно представителями силовых структур, похищен из своего дома житель села Ца-Ведено Введенского района Магомадов Закарьи.
5 июня около 2:30 в дом Магомадовых, проживающих в селе Ца-Ведено Веденского района, ворвались вооруженные люди в камуфляжной форме. Несколько человек из них были в масках. Они приказали всем лечь на пол и положить руки за голову. Глава семьи Магомадов Дауд попытался выяснить причину появления в его доме вооруженных людей, после чего его ударили и, связав, поместили в отдельной комнате. После этого, военные схватили его сыновей Магомадовых Аслана и Закарью и вывели их из дома. Когда мать и беременная жена Закарьи, Мадина попытались воспрепятствовать уводу братьев, они были избиты. В доме все это время находился маленький ребёнок, который, испугавшись вооружённых людей, громко плакал.
Когда неизвестные покидали дом, один из них сказал на русском языке без акцента: «Мы с женщинами и детьми не воюем». Всем, кто был в доме, приказали не двигаться в течение 15 минут. Магомадовы слышали, как через некоторое время внизу, у моста через реку, заработали моторы нескольких машин.
Через полчаса домой вернулся Аслан Магомадов, который рассказал, что за мостом вооруженных людей ждали две машины марки «УАЗ-469» (таблетка) и «УАЗ» (люкс). Аслана с братом посадили сначала в машину «УАЗ-469», затем Аслана пересадили в другую. Когда машины проехали около пятисот метров от моста в сторону Шали, Аслана отпустили.
В этот же день Магомадовы обратились во все правоохранительные органы Веденского района. К ним домой выезжала следственная группа. Сотрудники милиции опросили свидетелей, сфотографировали следы протекторов машин и обнаружили забытую похитителями кувалду. У Магомадовых создалось впечатление, что сотрудники милиции знают, кто похитил Закарью, но не сообщают им об этом.
За два дня до похищения Магомадова Закарьи, 2-го июня, рано утром неподалеку от дома Магомадовых на противоположном берегу реки Хулхулау на фугасе подорвалась военная машина. Были жертвы.
В ходе одной из встреч с начальником РОВД Веденского района Дехиевым Мусой последний сказал отцу похищенного о том, что у него имеется заявление, в котором говорится о том, что его сын Закарья подрывник. Автора заявления он не назвал. Отец пытался убедить Дехиева, что Закарья не мог быть причастен к недавнему взрыву военной машины, так как это случилось рано утром, когда он еще спал. Дехиева эти доводы не убедили, и он посоветовал Дауду не искать сына.
10-го июня 2005 года. Похищение и исчезновение Руслана Агамирзаева (1984 г.р)
10 июня неизвестными вооруженными людьми в масках и камуфляжной форме, предположительно представителями силовых структур, похищен житель г. Аргун Руслан Агамирзаев, проживающий по адресу г. Аргун, ул. Ворошилова.
Руслан находился во дворе своего дома вместе со дочкой (9 месяцев), когда к дому подъехали вооруженные люди в масках на двух автомашинах «УАЗ-469» и «ВАЗ 21099». Ничего не объясняя, они схватили Руслана, затолкали его в одну из машин и увезли в неизвестном направлении. Свидетелем похищения оказалась его жена, которая пыталась помешать похитителям, но была грубо отброшена в сторону.
Руслан - младший сын в семье Агамирзаевых. Один из его братьев, Салман Агамирзаев (1977 г.р.), весной 2000 года попал под «зачистку» в селении Ведено, где находился в гостях у своих знакомых. Салмана задержали и привезли на Ханкалу, где его пытали в течение 7 суток. После того, как Салмана выбросили без документов у с. Бердыкель, он уже не жил дома, скрываясь от любых проверок паспортного режима. В ходе одной из «зачисток» он был убит вместе с еще двумя молодыми людьми на соседней улице.
После его гибели, старший брат Агамирзаев Аслан, сказал матери, что уходит из дома, попросил его не искать и не верить сообщениям о его гибели. С тех пор местонахождение Аслана неизвестно. Тем не менее, младший брат, Руслан, который жил в то время в палаточном лагере в Ингушетии, пытался найти брата. С этой целью он вступил в контакт с боевиками. Во время одной из встреч с боевиками он рассказал им, как, работая в своем огороде, нашел в теплице мешок, в котором были батарейки от рации и ржавые патроны. Не зная, кто это положил, и, опасаясь подозрений со стороны властей, Руслан с матерью Людмилой Агамирзаевой закопали находку в огороде. Через некоторое время после этого разговора, боевики, с которыми поддерживал контакты Руслан, были задержаны. Кто-то из них рассказал о Руслане и о его находке. Зимой 2004 года в дом к Агамирзаевым пришли чеченские силовики, выкопали в огороде мешок с ржавыми патронами и задержали Руслана. Продержав двое суток, его отпустили, возбудив уголовное дело по статьям 208 (участие в бандформированиях) и 222 (хранение оружия). В ходе расследования обвинения по ст. 208 были сняты, и назначен суд по 222 статье, что, по мнению адвоката, легко было опровергнуть в ходе судебного разбирательства, так как никакого оружия, кроме ржавых патронов в огороде обнаружено не было. Суд несколько раз откладывался по решению судьи, и, наконец, была назначен на 23 мая 2005 года. 21-го мая Руслан был похищен из дома вооруженными людьми в камуфляжной форме, подъехавшими к дому на нескольких автомашинах «ВАЗ 2109», серебристого цвета. Паспорт его остался дома. Мать обратилась в РОВД. Её принял следователь Луганский, который взял паспорт Руслана, но не сказал при этом, какие меры для поиска он собирается предпринимать. Через 13 суток Руслана, сильно избитого, со следами пыток на теле, выбросили возле карьера на окраине Ханкалы. Он с трудом добрался домой. Мать обратилась в РОВД за паспортом Руслана. Следователь Луганский вернул паспорт, но в обмен на заявление матери о том, что ее сына Руслана никто не похищал и не пытал, и что он, якобы, выезжал в с. Наур на какое-то время и сам вернулся домой. 10 июня следователь Луганский приехал домой к Руслану, чтобы тот подписал какие-то документы. Руслан подписал их. Через час после визита следователя Руслан был похищен.
20 июня 2005 года. Похищение и исчезновение Дасуева Мусы (1984 г.р.)
20 июня в обеденное время пропал без вести житель села Дышни-Ведено Введенского района Дасуев Муса.
20 июня в обеденное время в дом к Дасуевым пришел незнакомый мужчина, чеченец по национальности, и спросил Мусу. Его проводили в комнату к Мусе. Через некоторое время сестра Дасуева услышала шум отъезжающей от ворот машины и поняла, что гость уехал. Пройдя в комнату брата, она поняла, что Муса уехал вместе с ним, причем, не взяв с собой документы.
Ни родственники, ни соседи не видели, как уезжал Муса. Неизвестна даже марка машины, на которой, предположительно, его увезли.
В 2001 году Дасуев Муса был задержан российскими военными из районной комендатуры и переправлен в СИЗО в Чернокозово (Чеченская Республика), где он провел 10 месяцев по обвинению в участии в бандформировании и хранении оружия. Решением Краснодарского суда Муса был освобождён по амнистии. Но, вернувшись в родное село, он снова был задержан сотрудниками Веденской комендатуры на 10 дней. Причиной задержания явилось отсутствие паспорта, который Дасуев должен был получить через несколько дней.
Представители районной комендатуры задерживали Дасуева еще несколько раз, несмотря на наличие у него всех документов, в том числе и справки об амнистии.
25 июня 2005 года. Похищение Амхата Асуева (1973 г.р)
25 июня на рассвете из своего дома неизвестными вооруженными людьми в камуфляжной форме и в масках, предположительно представителями силовых структур, похищен житель с. Юкерч-Килой Шатойского района Амхат Асуев.
25 июня около 5 часов утра в дом к Асуевым проникли два вооружённых человека в масках, одетые в камуфляжную форму. Сначала они прошли в комнату где спал Асланбек Асуев (1970 г.р), сотрудник РОВД Шатойского района ( работает в должности участкового). К его голове приставили автомат и приказали не двигаться. Они забрали лежащий рядом с Асланбеком пистолет и потребовали от него выдать автомат. Незнакомцы говорили на чеченском языке. Асламбек указал им место, где лежит автомат и попросил их не стрелять в доме, где в это время, помимо его родителей, брата и дяди, находились ещё две беременные женщины и дети.
Сначала Асланбек подумал, что это боевики, но очень скоро по манере их поведения и речи понял, что они – сотрудники так называемых «чеченских» силовых структур, скорее всего «кадыровцы». Неизвестные сказали ему, что знают, что он милиционер и ещё раз приказали ему не делать лишних движений. Вскоре в дом вошёл ещё один человек в маске. Он прошёл в комнату, где спал брат Асламбека, Асуев Амхат. К его голове, прежде чем разбудить, также был приставлен автомат. Асламбек догадался, что неизвестные хотят забрать Ахмата, а его, зная, что он сотрудник милиции и может быть вооружён, заранее нейтрализовали. Не выдержав, Асламбек начал оскорблять неизвестных. В ответ нападавшие открыли беспорядочную стрельбу, которая разбудила остальных членов семьи. В комнату к Асламбеку вбежала его мать и сестра. Женщина плакали и кричали. Когда Асланбека и Амхата стали выводить из дома, наперерез силовикам бросилась их мать, умоляя отпустить сыновей. Ей под ноги выпустили автоматическую очередь, разрядив целый рожок патронов. На шум стали сбегаться жители соседних домов, но и они не смогли вмешаться в ситуацию, так как похитители непрерывно стреляли в воздух и по сторонам. Нападающие бросили Асланбека возле ворот, а Амхата затащили в одну из машин (было две автомашины марки «ВАЗ-2107» и «ВАЗ-2116») и увезли в сторону райцентра Шатой.
Через несколько часов к домовладению Асуевых приехала сводная группа временного отдела внутренних дел и прокуратуры. Они осмотрели место происшествия, собрали гильзы, опросили родственников похищенного. Ещё до её приезда Асланбек Асуев выехал в Грозный и, задействовав все свои связи в правоохранительных структурах для поисков брата. Официально обращаться в силовые органы Асуевы не стали.
В беседе с правозащитниками начальник РОВД Шатойского района Саид-Али Курашев сказал, что Амхата Асуева забрали бойцы Антитеррористического Центра, подчиняющегося вице-премьеру Чеченской республики Рамзану Кадырову: «Увезли его в Гудермес, и совершенно этого не скрывают», заявил он.
28 июня, Амхата Асуева, в тяжёлом состоянии, выбросили в поселке Мичурина (г.Грозный) на дороге, ведущей в сторону военной базы «Ханкала».
Из интервью с братом похищенного, Асламбеком Асуевым: «Он был весь помятый, избитый, перевязанный какой-то тряпкой, босиком… Друзья его забрали, чтоб я его в таком состоянии не видел. Он едва дышал. Сейчас он у родственников. Он до сих пор еле-еле передвигается мелкими шажками. Живого места нет. Его сначала били строительными лопатами, пока лопаты не сломали. Потом резиновыми шлангами и рукояткой пистолета. Говорили, что у них имеется информация о том, что он -- амир Шатойского джамаата, что он с пистолетом «стечкина» и гранатой по селу ходит, торгует оружием и тротилом. Требовали, чтобы он во всем этом признался. Спрашивали, где он хранит оружие, и сколько под ним людей… За все время только несколько глотков воды дали. Не кормили. Он ничего не подписал. Сутки били непрерывно. Потом уже и не трогали – так валялся…Я хочу, подлечить его сейчас, а потом отправить хоть в Россию, хоть за границу. Страшно за него, он молодой, жена молодая, и второй ребенок на подходе…Я всю жизнь честно зарабатывал. Последние 5 лет – в милиции участковый. Но кого я сейчас защищу, если свою семью защитить не могу?... Мне свою форму сейчас надевать стыдно. Все кричат, где милиция? А с милицией сейчас никто не считается…».
21 августа – 23 августа 2005 года. Похищение и исчезновение братьев Дошукаевых Вахида (1974 г.р) и Асланбека (1984 г.р)
21 августа неизвестными вооруженными людьми, предположительно представителями силовых структур, похищен житель Грозного Дошукаев Вахид, проживающий по адресу Грозный, пос. Войкова, 2-ой переулок Демьяна Бедного, 9.
Неизвестные подъехали к дому Дошукаева на 4-х автомобилях «УАЗ». Они схватили Вахида и, насильно усадив его в машину, увезли в неизвестном направлении. По неофициальной информации, Вахид содержится в ОРБ-2. В самом ОРБ-2, куда обратились родственники похищенного, отрицают данный факт.
23 августа с места своей работы (игротека в пос. Войкова) был похищен младший брат Дошукаева Вахида, Дошукаев Асламбек.
Со слов очевидцев стало известно, что 23 августа около 15:00 в помещение игротеки вошло несколько человек. Они спросили у Асламбека его имя. Когда он ответил, они скрутили ему руки, вывели на улицу и, затолкав его в светло-зеленую автомашину марки «ВАЗ» 21099, без регистрационных номеров, увезли в неизвестном направлении.
В поисках Асламбека его мать, Дошукаева Малика, обратилась во все правоохранительные структуры. При чем, при посещении ею РОВД Заводского района Грозного сотрудники задавали ей вопросы об Асламбеке, наводящие на мысль о том, что им известно место его нахождения. Кроме этого, поселковый участковый милиционер по месту жительства Дошукаевых интересовался у соседей его характеристикой.
На основании всего этого Дошукаева Малика считает, что ее младший сын похищен и удерживается правоохранительными органами в г. Грозный.
21 сентября 2005 года. Похищение и исчезновение Сусариева Али (1962 г.р)
21 сентября 2005 года неизвестными вооруженными людьми, предположительно сотрудниками правоохранительных органов, похищен житель села Серноводск Сунженского района Сусариев Али.
В первую чеченскую войну (1994-1996 гг.) Сусариев помогал боевикам, снабжал их оружием и продуктами питания. Этот не скрываемый им факт его биографии видимо послужил поводом для его похищения.
23 сентября 2005 года. Похищение братьев Арсамерзоевых Хусейна и Саида. Исчезновение Хусейна Арсамерзоева
В ночь на 23 сентября из своего дома в пос. Долинский Грозненского (сельского) района неизвестными вооруженными людьми, предположительно представителями силовых структур, похищены братья Арсемерзоевы: Хусейн и Саид. Саид является сотрудником вневедомственной охраны. На второй день после похищения сильно избитого Саида высадили из машины возле станицы Петропавловская. Судьба Хусейна остается неизвестной. По неофициальной информации, полученной родственниками, его держат в подразделении ГРУ, дислоцирующемся на территории правительственного комплекса Чеченской республики.
3-4 октября 2005 года. Похищение Юнусова Магомеда и его сына Юнусова Бислана. Исчезновение Юнусова Магомеда
3 октября неизвестными вооруженными людьми, предположительно представителями силовых структур, из своего дома похищен житель с. Иласхан-Юрт, Гудермесского района Юнусов Бислан (1982 г.р). Вооружённые люди прошли в дом и, не предъявляя документов и не объясняя своих действий, схватили Беслана и увезли его в неизвестном направлении.
На следующий день, 4 октября, эти же люди снова приехали домой к Юнусовым и предложили отцу Бислана, Юнусову Магомеду, проехать вместе с ними, якобы, для встречи с сыном. Магомед согласился. Через некоторое время после их отъезда домой вернулся Беслан. С его слов стало известно, что из машины, в которой он находился во время визита неизвестных в их дом, его высадили сразу же после того, как забрали его отца Юнусова Магомеда.
Родственники предприняли самостоятельные попытки выяснить местонахождения Магомеда. Со слов односельчан, Юнусовым удалось установить, что к похищению Магомеда причастны сотрудники силовой структуры, подчиняющейся Рамзану Кадырову, и что его содержат в Гудермесе. Впрочем, семья Юнусовых боится говорить на эту тему.
17 октября 2005 года. Похищение Идрисова Рустама(1982 г.р) и Кушаева Ризвана (1983 г.р.) Исчезновение Кушаева Ризвана.
17 октября около 6:00 в с. Серноводск, Сунженского района неизвестными вооруженными людьми в камуфляжной форме, предположительно представителями силовых структур, из своих домов похищены Идрисов Рустам и Кушаев Рустам, проживающие по соседству на улице Совхозной.
Вооруженные люди приехали в село на двух автомобилях марки «УАЗ» (таблетка), серого цвета. Действовали они двумя группами одновременно. Первая группа ворвалась в дом к Идрисовым, вторая к Кушаевым. Не представляясь и не объясняя своих действий, силовики схватили молодых парней и потащили их к машинам. Шум, поднятый при задержании, привлёк внимание жителей близлежащих домов, и они столпились у машин похитителей, пытаясь воспрепятствовать похищению Кушаева и Идрисова. В ответ похитители открыли стрельбу в воздух и прорвались сквозь кольцо соседей. Забрав Кушаева и Идрисова, машины поехали в центр села и, со слов очевидцев, сразу же поехавших за ними, заехали на территорию РОВД Сунженского района.
Когда же родственники похищенных обратились в РОВД, им ответили, что их сотрудники не причастны к похищению Идрисова и Кушаева, и отказались назвать силовое ведомство, проводившее так называемую «спецоперацию» на территории подведомственного им района.
По словам одного из сотрудников РОВД (попросившего родственников похищенных не ссылаться на его имя), молодых людей задержали по подозрению в участии в убийстве их односельчанина, участкового милиционера Хилдихароева Лом Али, произошедшего за 4 дня до описываемых событий.
19 октября Идрисов Рустам вернулся домой. Рустам и его родные, опасаясь новых преследований, отказываются комментировать его похищение. Между тем от одного из близких родственников Идрисовых стало известно, что в день похищения Идрисова и Кушаева их вывезли в лес, где, избивая и пытая, допрашивали об убийстве Хилдихароева, а также о том, кто в селе является «ваххабитом». После этого молодых людей отвезли в Гудермес. Идрисова удалось освободить благодаря его родственникам, работающим в правоохранительных органах. О судьбе Кушаева ничего не известно.
Достарыңызбен бөлісу: |