В этой книге представлены биографии и воззрения ста крупнейших мыслителей всех

Единственный наследник Лейбница, его племянник, священник Леффлер, явился

получать наследство Прекрасный портрет дяди он продал за несколько талеров и, к

восхищению своему, получил в наследство значительную сумму денег. Когда этот

племянник Лейбница возвратился домой, жена его, ожидавшая получить грош, до того

обрадовалась, что с нею сделался удар.

Пренебрежение власть имущих и ненависть церковников к великому мыслителю

преследовали его и после смерти Целый месяц тело философа лежало в церковном

подвале без погребения. Лютеранские пасторы, почти открыто называвшие Лейбница

"безбожником", ставили под сомнение саму возможность захоронения его на

христианском кладбище. Когда в конце концов скромный кортеж направился к могиле,

за гробом шли только несколько человек, почти все из них случайные лица, а от

двора не присутствовал никто И один из немногих свидетелей церемоний, понимавший

подлинное значение того, что произошло, заметил "Этот человек составлял славу

Германии, а его похоронили как разбойника". .

Основанная Лейбницем Берлинская академия наук, давно уже избравшая другого

президента под предлогом, что Лейбниц прекратил научную деятельность, в то время

ни словом не помянула своего основателя. Лондонское королевское общество считало

неприличным хвалить соперника Ньютона. Только в Парижской академии наук

Фонтенелль прочел знаменитую похвальную речь Лейбницу, в которой признал его

одним из величайших ученых и философов всех времен

После философа осталось значительное печатное и более обширное рукописное

научно-философское наследие.

По мнению Л Фейербаха, "все духовные дарования, которые обыкновенно встречаются

по частям, в нем объединились: способности ученого в области чистой и прикладной

математики, поэтический и философский дар, дар философа-метафизика и философа-

эмпирика, историка и изобретателя, память, избавлявшая его от труда перечитывать

то, что однажды было написано, подобный микроскопу глаз ботаника и анатома и

широкий кругозор обобщающего систематика, терпение и чуткость ученого, энергия и

смелость самоучки и самостоятельного исследователя, доходящего до самых основ" К

сожалению, размах, многообразие интересов и жизненных связей помешали полной

реализации его многостороннего таланта Многие его идеи остались нереа-

278

лизованными Но то, что он сделал в науке и философии, составляет эпоху в

развитии европейской мысли

В истории философии Лейбница характеризовали самым разным образом Одни называли

его философствующим логиком, другие - религиозным философом, озабоченным главным

образом тем, как придать научную респектабельность положениям веры В Лейбнице

видели то правоверного и благочестивого теиста, то пантеиста, то вольнодумца-

деиста, а в философском - то предтечу Канта, то раннего просветителя, который не

оставил подлинной школы и по сути дела пережил свои идеи Кем же был Лейбниц в

действительности9

Лейбниц - математик и физик, правовед и историограф, археолог и лингвист,

экономист и политик - ученый нового типа, он был великим изобретателем и

организатором научных академий и обществ "Философские школы поступили бы

несомненно лучше, соединив теорию с практикой, как это делают медицинские,

химические и математические школы " - говорил он

Так, тревога по поводу последствий пренебрежительного отношения к политической

экономии заставила Лейбница заняться не только общеэкономическими вопросами, но

и закономерностями монетного обращения, причем он выяснил зависимость падения

цен на благородные металлы от привоза серебра из заморских испанских рудников

Его пытливый ум обратился к разработкам серебряных рудников Гарца, и после ряда

опытов изобрел более совершенные, чем прежде, насосы для откачки подземных вод

Неоднократно спускаясь под землю, он обратил внимание на строение слоев

рудничных пород, через которые совершалась проходка шахтных стволов Так возник

замысел "Протогеи" (1691), произведения, в котором содержатся рассуждения о

развитии твердой и жидкой оболочки нашей планеты и ее растительно-животного

населения в далеком прошлом, дополняемые в "Новых опытах о человеческом разуме"

догадкой об изменчивости животных видов Как метко заметил К Фишер, для Лейбница

"история Гарца становится историей земли" "Протогея", оставшаяся незавершенной,

не стала еще той отраслью знания, которую Лейбниц обозначил как "естественную

географию", а мы называем геологией и палеонтологией, но это была заявка на

создание таких наук в будущем

И чем бы ни занимался великий ученый - проектами упразднения крепостного права,

организацией красильного дела, вопросами трудоустройства городской бедноты,

составлением докладных записок о страховых обществах, историческими изысканиями,

математическими, - он никогда не замыкался в рамках только данного вопроса,

всегда видел его связь с более широкими и глубокими проблемами

Велики заслуги Лейбница как организатора науки, врачебного и книжного дела Став

в 1673 году членом Лондонского Королевского общества, он сам заложил основу

нескольких академий наук и обществ по изучению языка и истории Он стал первым

президентом Прусской академии наук в 1700 году и был инициатором создания

аналогичных учреждений в Вене и Петербурге Трижды встречался он с Петром I,

который приглашал его в Россию В записке о будущей Петербургской академии наук

немецкий просветитель подчеркивал необходимость ее ориентации на практические

нужды обширной и во

ГОТФРИД ВИЛЬГЕЛЬМ ЛЕЙБНИЦ

279

организации наблюдений над отклонениями магнитной стрелки в разных местах

Российской империи "Немецкий Ломоносов" мечтал о международном сообществе

ученых, своего рода "республике" с политическими правами, солидной технической

базой для организации экспериментов, обширной библиотекой и архивами Эта

международная организация смогла бы взять на себя издание энциклопедии,

призванной повсеместно распространить новую науку Спустя полвека после смерти

Лейбница эта последняя задача была выполнена усилиями французских философов-

просветителей и ученых

Лейбниц попытался преодолеть наметившийся в философии картезианства разрыв между

миром и человеком С этой целью он выдвинул концепцию о монадах Монады -

неделимые, простые субстанции, своего рода последние кирпичики мироздания,

"истинные атомы природы" Но, в отличие от атомов Демокрита, монада - духовная

единица бытия, своего рода "излучение божества" Монады не имеют физических и

геометрических характеристик, они индивидуальны и отличаются друг от друга, как

отличаются между собой разные индивиды Согласно Лейбницу, "никогда не бывает в

природе двух существ, которые были бы совершенно одно как другое" Монады

самостоятельны, и одна монада не может влиять на внутреннюю жизнь другой монады

Естественно, такую "метафизическую" сущность нельзя воспринимать непосредственно

органами чувств, она постигается только умом

Если монады столь своеобразны, то кто же обеспечивает единство и согласованность

их действий91 Согласно автору монадологии, это единство является результатом

божественной предустановленной гармонии Все монады выражают одну и ту же

Вселенную Бесконечное количество монад воспроизводят Вселенную "Повсюду и всегда

существует одна и та же вещь с различными степенями совершенства", - утверждал

Лейбниц

материал для знания Чувственные данные являются толчком к проявлению

прирожденных идей

Лейбниц много и плодотворно занимался философскими проблемами морали,

государства и права, доказывая, что первоисточником зла выступает ограниченность

и конечность всех вещей, несовершенство мира, сотворенного Богом Исходя из

этого, Лейбниц создал свою концепцию "оправдания Бога" - теодицею, в которой он

доказывает, что сотворенный мир является лучшим из возможных миров В этом самом

совершенном мире даже зло - этот неизбежный спутник и условие добра - к лучшему

Поэтому Лейбниц исходит из того, что божественное всеведение должно было знать

этот лучший из миров, божественная благодать должна была желать его

осуществления, тогда как божественное всемогущество должно было быть способным

его произвести. Все это возможно, согласно Лейбницу, поскольку не противоречит

законам логики Главное - "сотворенный мир" самый совершенный в силу того, что в

нем добро значительно превосходит зло Перевес добра над злом в этом мире

больший, чем во всех других возможных мирах

280

100 ВЕЛИКИХ МЫСЛИТЕЛЕЙ

(1668-1744)

Итальянский философ, историк и юрист. Основатель философии истории и психологии

народов. Ввел в историческую науку компаративный метод и считал, что все народы

развиваются параллельно, проходя последовательно божественную, героическую и

человеческую стадии. Основные сочинения: "Об изучении методов нашего времени"

(1709), "О древней мудрости итальянцев" (1710) и шедевр политической мысли

"Основания новой науки об общей природе наций" (1725).

Жизнь Вико не богата занимательными происшествиями. Как он сам признавал, "душа

его питала великое отвращение к шуму Форума". Уже на седьмом десятке жизни при

открытии в 1732 году очередного курса лекций в Неаполитанском университете Вико

обратился к слушателям с торжественной речью "О героическом духе". Она

прославляет высокое стремление человека к знанию в противовес низменным

влечениям натуры и самодовольной ограниченности псевдоученых, кичащихся теми

жалкими крохами истины, которыми они располагают по наследству от

предшественников. Свойство героического духа - не останавливаясь на

промежуточном и частном, восходить к высшему единству знания, ибо только в этом

единстве заключена подлинная мудрость, а мудрость - не просто информация, а

сила, преобразующая человека изнутри. Поэтому и знание важно не само по себе, но

потому, что служит "благоденствию всего человечества".

Джамбаттиста Вико родился в Неаполе 23 июня 1668 года. Его отец держал небольшую

книжную лавку. Она не приносила дохода, и семья постоянно испытывала нужду в

самом необходимом.

Первое опубликованное произведение - канцон "Чувства разочарованного" (1693),

было навеяно, как он сам впоследствии сообщал в частном письме, поэмой Лукреция

"О природе вещей". Это тем более удивительно, что полученное им образование

целиком было выдержано в духе схоластической традиции Впрочем, со школьным

обучением Вико довольно быстро покончил, ибо, значительно опережая сверстников

по умственному развитию, не мог мириться с медлительностью обычной программы и

перешел к интенсивному самообразованию. Что же это были за книги, которые он

ревностно штудировал, не прибегая к помощи школьных учителей9 Это были

схоластические "суммы" Петра Испанца, Павла Венецианца, светоча поздней

схоластики Суареса Начав с изучения логики и метафизики, Вико затем с той же

страстью погружается в область права и скоро достигает значительных успехов не

только в теоретическом знании законов, но и в практическом приложении их

шестнадцати лет от роду он выступает в суде, защищая своего отца, и выигрывает

дело. Позднее Вико получает ученую степень доктора права, но, не испытывая

удовлетворения от современного ему состояния юриспруден-

ДЖАМБАТТИСТА ВИКО

281

проникновения в самую сущность права.

И третья страсть, владевшая Вико с ранней юности, - любовь к поэзии Его первые

стихотворные опыты, принесшие ему известность в литературных салонах Неаполя,

были созданы в той манере, которую он сам впоследствии назвал "напыщенной и

лживой". Но чтобы это понять, надо было сначала найти камертон, с которым можно

было бы сверять звучание собственной поэтической речи. Подобно гуманистам

Возрождения Вико ищет и находит образец в далеком прошлом - "золотом веке

римской поэзии" конца республики и начала императорской эпохи. Поэтический поиск

заставил Вико углубиться в стихию языка, и он занялся сравнительным изучением

латыни и итальянского ("тосканского", как он сам выражается, напоминая читателю

о том времени, когда итальянский общенациональный язык еще не вполне сложился).

Цицерон, Вергилий, Гораций, Тацит и Данте, Петрарка, Боккаччо, как лучшие

представители письменной речи на этих языках, стали его постоянными спутниками

на жизненном пути. Особенно часто мыслитель читал Тацита. Фаусто Николини,

детально изучивший творчество великого неаполитанца, установил, что он читал

"Анналы" Тацита по меньшей мере 35 раз

Мыслитель писал о своих пристрастиях: "...Вико преклонялся больше, чем перед

всеми другими, перед двумя учеными - Платоном и Тацитом, так как благодаря

своему несравненному метафизическому уму Тацит видит человека таким, каков он

есть, а Платон - таким, каков он должен быть; и как Платон посредством своей

всеобщей науки проникает во все области добродетели, которые образуют человека

мудрого по идее, так и Тацит нисходит во все те установления пользы, которые

среди бесконечных и иррегулярных случайностей, среди коварства и удачи могут

создать человека практически мудрого.. Таким образом, Вико становился мудрецом

одновременно и в тайной мудрости (какова мудрость Платона), и в простонародной

мудрости (какова мудрость Тацита). В конце концов ему пришлось познакомиться с

Фрэнсисом Бэконом Веруламским, человеком в равной мере несравненно мудрым и в

тайной и простонародной мудрости, так как обе они вместе образуют человека

универсального... И Вико решил всегда иметь этих трех выдающихся авторов перед

глазами и при размышлении и при письме".

Так Вико становится филологом, но филологию он понимает в необычно широком для

нас смысле - не только как науку о языке и литературе, но и вместе с тем или тем

самым как науку о "делах и вещах человеческих". Иначе говоря, он рассматривает

язык не сам по себе, не как некую структуру, требующую самодовлеющего изучения,

но как исторически содержательную форму, сквозь которую просвечивает (если уметь

правильно к ней подойти) социально-историческая реальность. Поэтому для него

филология - не только язык и литература, но и равным образом история и

правоведение Такой взгляд сложился у Вико постепенно, и в этом, собственно, и

заключалось открытие философа.

В "Автобиографии" Вико пишет, что после занятий языком и литературой, включая

поэтику, снова обратился к "метафизике" (так тогда было принято называть

философию), ибо прочитал в "Поэтическом искусстве" Горация, "что самый

изобильный источник поэтического богатства достигается чтением

282

100 ВЕЛИКИХ МЫСЛИТЕЛЕЙ

концепцией бытия, то ему еще раз пришлось исследовать основоположения

метафизиков. Как истинный сын Возрождения, Вико отдает предпочтение Платону

перед Аристотелем. Правда, со взглядами этих философов он ознакомился из вторых

рук: Аристотеля он знал по Суаресу, а Платона - по Фичино и Пико делла

Мирандола.

Еще в молодые годы Джамбаттиста приобрел признание в литературных кругах и даже

влиятельных покровителей. Достигнув тридцатилетнего возраста, он был избран

профессором риторики Неаполитанского университета, одного из старейших в Европе.

Правда, кафедра считалась второстепенной, и профессорское жалованье было

довольно скудным, так что обремененный семьей Вико постоянно нуждался и должен

был прирабатывать сочинениями по заказу знатных фамилий и частными уроками.

Первые теоретические работы Вико - "вступительные речи", которые он ежегодно

произносил при открытии курса лекций в университете. До нас дошло шесть таких

речей за период с 1700 по 1708 год. При жизни Вико они не публиковались и были

обнародованы впервые в 1865 году. По определению Н. Бадалони, главной темой

речей был вопрос: "Как может культура наилучшим образом служить обществу?" Таким

образом, исходный пункт размышлений у Вико тот же самый, что и у просветителей,

- общественная польза знания. Это важно иметь в виду при общей оценке идейной

направленности его творчества, поскольку отвлеченно теоретический тон и

фидеистическая фразеология его основного труда давали повод видеть в нем

принципиального противника Просвещения

Итак, на сороковом году жизни Вико нашел свой путь в науке, и далее он уже

непрерывно двигался в одном направлении, углубляя и корректируя свои идеи.

Следующее его произведение - "О древнейшей мудрости итальянцев, извлеченной из

источников латинского языка" (1710) - теперь представляет мало интереса. В нем

автор углубляется в метафизические дебри, касающиеся проблемы делимости

пространства и времени, и защищает идеи, близкие идеалистическому атомизму.

В 1716 году выходит книга Вико "Деяния Антонио Караффы", заказанная

родственниками последнего. Этот Караффа, поступив на службу в австрийскую армию,

дослужился до фельдмаршала, и самым достославным его "деянием" было подавление

венгерского восстания Текели. В процессе работы Вико натолкнулся на трактат

известного голландского юриста Гуго Гроция (1583- 1645) "О праве войны и мира",

который произвел на него сильнейшее впечатление и способствовал окончательной

кристаллизации его собственной философии права. Эту философию он изложил в двух

книгах под общим названием "О неизменности правоведения" (1720-1721). В дилогии

речь шла не только о правоведении, но и о философии и филологии в том

расширительном смысле, который придавал этому последнему понятию Вико В 1722

году философ выпустил книгу примечаний к своей дилогии; в них он проанализировал

гомеровский эпос с выработанной им совершенно новой точки зрения. Вместе взятые,

эти книги составили, как отмечает Вико в "Автобиографии", "первый набросок новой

науки". Они сделали имя Вико известным не только в Италии, но и за ее пределами.

В Амстердаме Жан Леклерк, издатель журнала "Древняя и современная библиотека",

напечатал на них две хвалебные рецен-

ДЖАМБАТТИСТА ВИКО

283

коллег, и, когда Вико попытался занять вакантную кафедру юриспруденции и уже

прочитал с успехом пробную лекцию, он не получил поддержки у синклита ученых

мужей и снял свою кандидатуру еще до баллотировки.

Биографы считают пятилетие - с 1720 по 1725 год - наиболее драматичным в жизни

мыслителя. Усиление преследования свободомыслящих ученых со стороны церковных

властей, интриги сослуживцев, не устававших напоминать кому следует о

"заблуждениях молодости" Вико (его увлечение античным атомизмом), наконец,

резкое ухудшение состояния здоровья и неурядицы в семье (один из его сыновей был

взят под стражу) мало благоприятствовали научным занятиям. И, несмотря на все

это, творческая энергия ученого поразительна. Вслед за упомянутой дилогией он

написал огромный труд в 50 листов, в котором собрал и подверг критике

господствовавшие в его время заблу-жения в интерпретации древнейшего периода

человеческой истории. Однако, завершив труд, он не решился публиковать свое

сочинение. Впрочем, критическая работа не прошла даром, идея "новой науки"

предстает перед философом с необыкновенной ясностью и во всей полноте своего

значения, что позволяет ему сжато изложить суть своего открытия. Так появилась

на свет главная книга его жизни - "Основания новой науки об общей природе наций,

благодаря которым обнаруживаются также новые основания естественного права

народов". Это произошло в Неаполе в конце 1725 года. Само название показывает,

что только на этот раз автору удалось сформулировать в надлежащих терминах ту

мысль, которая не давала ему покоя на протяжении двух десятилетий,

сформулировать ее без затемняющих подробностей и частных приложений. Не право,

не язык, не "древнейшая мудрость", взятые сами по себе, а именно "общая природа

наций" лежит в основе объяснения всех остальных феноменов общественной жизни и

культуры. Это не только означало выделение нового предмета, но и предполагало

новый подход, новый способ обоснования социального знания. Отсюда и

правомерность названия "новая наука".

Знаменательно, что этот свой труд Вико написал не на латыни - интернациональном

языке науки того времени, а на родном ему языке. Это делает его продолжателем

Галилея, стремившегося расширить возможности родной речи, чтобы ей стала

доступна не только образность поэзии, но и отвлеченность науки. Так как

общенациональный итальянский язык тогда еще не вполне сложился, книга Вико

пестрит неаполитанскими диалектизмами, затрудняющими понимание. Вико и сам

видел, что не все мысли ему удалось выразить надлежащим образом, поэтому после

публикации он продолжал работать над текстом, внося в него исправления,

дополнения и примечания. Между тем из Венеции пришло предложение напечатать

"Новую науку" в более подробном варианте, а также написать автобиографию для

издававшегося там "Словаря итальянских ученых".

"Жизнь Джамбаттисты Вико, написанная им самим" (появилась впервые в 1729 году,

переиздана с добавлениями в 1731 году) замечательна во многих отношениях В

истории нового времени это один из первых опытов интеллектуальной автобиографии

ученого. По своим литературным достоинствам это, пожалуй, лучшее произведение

Вико. О чрезвычайно абстрактных и темных

284,

100 ВЕЛИКИХ МЫСЛИТЕЛЕЙ

материях мыслитель рассказывает с воодушевлением и страстью. Есть здесь и горечь

человека, немало испытавшего в жизни.. Одно лишь портит этот шедевр - длинное

перечисление произведений, написанных по заказу "просвещенных" неаполитанских

аристократов. Но таковы уж были нравы той эпохи, когда почти каждый ученый

нуждался в знатных покровителях, чтобы работать более или менее спокойно.

Осенью 1729 года Вико закончил работу над разъяснениями и добавлениями к первому

изданию "Новой науки", и огромная рукопись в 300 листов была отправлена в

Венецию. Печатание книги уже началось, когда Вико, оскорбленный неуважительным

отношением к нему издателя, затребовал рукопись обратно. Напечатать рукопись

таких размеров в Неаполе не было никакой возможности. Поэтому Вико, не дожидаясь

возвращения отосланных в Венецию материалов, решил заново переработать текст

первого издания За три с половиной месяца (это точно установлено биографами) он