В казахской философии
жүктеу/скачать 0.84 Mb. Pdf көрінісі
|
глава «Воспоминаний о Сократе» Ксенофонта – «Разговор с Аристодемом об отношении божества к человеку» - отчетливо ассоциируется с мыслями 27-го слова «Назиданий» Абая. Как у Сократа, так и у Абая предмет беседы – отношение божества к человеку. В беседе упоминаются одни и те же имена. «Вполне правомерно предположить (это предположение подтверждается анализом всего мировоззрения Абая), - пишет Б.Г. Габдуллин, - что особый интерес Абая к четвертой главе «Воспоминаний о Сократе» связан с предметом этой главы, т.е. отношением боже- ства к человеку. Этот вопрос – вопрос об отношении бога к чело- веку – во времена Абая был одним из основных мировоззренче- ских вопросов эпохи» [100, с.27]. Следует заметить, что в понимании и истолковании этого во- проса, наряду с некоторой общностью, имеются и различия во взглядах Сократа и Абая. Общим в их понимании соотношения Бога и человека является то, что оба признают Бога как перво- творца Вселенной, считают, что из всех живых существ Бог осо- бо одарил человека, дав ему разум, прямое положение, руки. Но если Сократ признает за Богом не только право первотворца, а полагает, что «божество так велико и такими свойствами обла- дает, что оно всегда и везде – видяще и всеслышаще и вездесу- ще и всепромышляюще» [100, с.28], то Абай в своем 28-м слове «Назиданий» высказывает мысли о том, что Бог, являясь созда- телем Вселенной и человека, добра и зла, справедливости и не- справедливости, в повседневную жизнь человека не вмешивает- ся. Он писал: «…Да, добро и зло создал бог, но не он заставляет их делать, болезни создал бог, но болеешь ты не по его вине, богатство и бедность создал бог, но не он делает людей богатыми или бедными. Только при таком подходе можно постичь истину веры, а иначе – никак» [101, с.128]. Известный ученый, академик НАН РК Гарифолла Есим, защи- тивший докторскую диссертацию на тему: «Проблема Бога и челове- ка в мировоззрении Абая (герменевтический анализ)», так коммен- тирует данное высказывание казахского философа: «Размышляя над этими словами, я понял, что здесь есть две важные мысли. Первая – это то, что Аллах, создавая людей, дал им свободу выбо- ра, которой они воспользовались, кто как сумел. К примеру, лентяй стал бедняком, тот же, кто трудился в поте лица – богачом. Значит, у каждого была возможность воспользоваться свободой, данной бо- гом, а уж, как он это сделал, зависело от него самого. Вторая мысль: Аллах создал добро и зло, чтобы люди могли оценить их. Бог не мешал тебе, ты был волен выбрать или то, или другое. Выбрав зло, ты поддался искушениям сатаны, на добрые дела тебя благословляют ангелы» [102, с.160]. Далее известный ученый-абаевед приходит к следующе- му верному выводу: «Жизнь человека проходит в такой борьбе. Все соблазны жизни – искушения дьявола, и поэтому надо быть умеренным во всем, подчинить страсти рассудку, думать о своем долге. Если же ты предаешься разгулу, забыв обо всем, поддав- 98 99 шись искушениям дьявола, вини во всем себя, а не Бога. Бог не повинен в твоих ошибках, он только отпускает тебе твои грехи и прощает» [102, с.160]. Возвращаясь к вопросу о значении западноевропейской куль- туры в духовном становлении Абая, следует отметить, что казахский мыслитель, внимательно читавший Чернышевского, Добролюбова, Писарева, тесно общавшийся с ссыльными типа Михаэлиса, Блека, Гросса, Долгополова, безусловно, немало почерпнул от классиче- ской философии Запада. Труды Абая Кунанбаева свидетельству- ют о том, что он хорошо знал античную философию, немецкую, английскую и французскую философию Нового времени. «Поэт, - писал академик М.С. Сильченко, - читал произведения филосо- фов: Платона, Спенсера, Спинозу. Отзвуки этого чтения слышны в его стихах, еще больше в его размышлениях» [103, с.14]. Среди его переводов на казахский язык, помимо любимых им Пушкина, Лермонтова, Крылова, встречаются стихотворения Байрона, Гете, Шиллера, Мицкевича, что говорит о знакомстве его с английской, немецкой, польской поэзией, а также о том, что этими произведениями были затронуты струны души казахского поэта-мыслителя. Абай блестяще перевел «Ночную песнь странника» Гёте через лермонтовские «Горные вершины» - «Қараңғы түнде тау қалғып». Г.К. Бельгер, написавший интересный труд – эссе «Гете и Абай» - правильно отмечает глубокую философичность твор- чества Абая и считает, что именно этим своим качеством Абай поразительно близок Гете. «Гете и Восток», «Абай и Запад» – на перекрестке этих путей ожидают исследователей открытия, со- вершенно справедливо, на наш взгляд, утверждает Г.К. Бельгер. Анализируя процесс освоения Абаем духовных ценностей Востока и Запада, следует заметить, что это не только адаптация поэтических и философских источников к условиям казахской культуры, когда многие из них впервые «заговорили» на казах- ском языке, но это процесс реального становления казахской философской культуры как культуры, диалогирующей с обще- мировым контекстом. Восприятие инокультурного духовного про- странства в его творчестве – это обоюдоактуальный процесс как с точки зрения открытия им для казахов миров Востока и Запада, так и с позиции познания миром казахской духовности. Абай ак- туализирует мировую культуру в глазах кочевников-казахов и в то же время является ярким, самобытным и глубоким мыслителем, представляющим несомненный интерес для инокультурного чи- тателя национальным колоритом, а также глубиной и пророче- ской важностью своих идей. жүктеу/скачать 0.84 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|