Из книги «Общие основания рефлексологии» В. Бехтерева

Из книги «Общие основания рефлексологии» В. Бехтерева.

(Глава XVII. Глава VII, стр. 62).

В последнее время вновь получает особое значение и метод дрессировки¹, которым мы первые воспользовались для выяснения локализации в мозговой коре заученных движений, представляющих собою вид тех же двигательных сочетательных рефлексов.

Сравнительно недавно были произведены по этому методу обширные исследования Гаше-Супле.²

Недостатки этого метода заключаются в том, что самая дрессировка, в виду ее сложности и хлопотливости, зависит в значительной степени от искусства, к тому же метод этот не поддается точной регистрации и, наконец, он применим лишь на животных и неприменим по вполне понятным основаниям у человека. В виду этого мы должны были разработать вышеуказанный метод исследования двигательных сочетательных рефлексов с помощью электрического, раздражения, который в одинаковой степени может быть применяем как к человеку, так и ко всем вообще животным.

Гаше-Супле при своих исследованиях над животными отчасти пользовался и нашим методом и также с полным успехом.

Тем не менее, метод дрессировки для животных не лишен ценного научного значения, и как мы знаем, с помощью этого метода были получены данные, заслуживающие нашего внимания.

Гаше-Супле в особенности широко воспользовался методом дрессировки для изучения развития инстинктов. Под дрессировкой понимается искусство приучать животных повиноваться словам, знакам или другим раздражениям, которые прежде не имели на них никакого влияния. Иначе говоря, дело идет о заученных движениях, выполняемых по определенному сигналу. Эта выучка животных достигается либо привлечением их к определенному объекту с помощью приманки, либо возбуждением к выполнению действия с помощью бича или иного, напр., резкого электр. раздражителя. При этом можно различить дрессировку в собственном смысле слова, когда получаемые эффекты суть явления привычки. Другие же процедуры, хотя и имеют отношение к привычкам, но в них человек участвует только в общей подготовке эксперимента, не пользуясь приемами действительной дрессировки.

Так, например, краб идет на свет свечи через маленькие ворота, приобретая постепенно привычку их проходить, и делает это все скорее и скорее. В сущности эти приемы не представляют дрессировки в собственном смысле слова, ибо световое раздражение не заменено какими-либо другими сигналами.

Здесь дело идет об установлении сочетания без повиновения человеческому сигналу и, следовательно, не относится к дрессировке в истинном смысле этого слова. Такие примеры можно найти и в самовоспитании. Вот, например, голубь, летая вокруг головы лошади, в первый раз испугал лошадь взмахом своих крыльев и тем заставил ее высыпать зерна из мешка, привязанного к морде лошади. Он, руководствуясь случайным опытом, повторяет затем тот же маневр и с тою же целью много раз.

Точно также известен пример щуки в опыте Moebius'a, которая, будучи отделена от рыбок стеклом, каждый раз, когда хотела схватить последних, ударялась своим носом в стекло. В конце концов, она отвыкла бросаться на рыб, после чего, будучи посажена в один акварий с рыбками, уже их не трогала.

В первом примере с голубем дело шло о самостоятельно воспитанном действии, во втором случае – о воспитанной задержке действия. Обращаясь к нашей терминологии, мы скажем, что в нервом случае образовался естественный сочетательный рефлекс, во втором случае задержался естественный сочетательный рефлекс, благодаря искусственно созданному условию.

По Гаше-Супле элементарная дрессировка состоит в раздражении, вызывающем эффективное динамогенное возбуждение, которое ассоциируется посредством механизма «возврата» с представлением, при чем последнее становится в свою очередь динамогенным.

То же явление происходит в естественных условиях жизни животных. Как дрессировщик управляет порядком раздражений, смотря по желанию, руководясь определенном планом, так и внешний мир управляет тем же Порядком раздражений, получаемых свободными животными.

Нечего говорить, что рассматриваемый метод для рефлексологии-животных имеет огромное значение в смысле изучения тех явлений, которые автор, почему то относит без достаточных оснований к порядку инстинктов. Термином «инстинкт», или «инстинктивные действия» автор невидимому пользуется не в нашем смысле, а в смысле обычного в зоопсихологии противоположения этих действий тем, которые заведомо относятся к порядку так называемых разумных. Этим самым его понятие инстинкта расширяется до той степени, что включает в себя и все сочетательные рефлексы, за исключением личных рефлексов.

Самый метод исследования Гаше-Супле в принципе является совершенно аналогичным нашему методу. «Предположим, говорит автор, что животное приучено путем дрессировки выполнять реакцию вслед за чувственным раздражением. Если мы хотим выяснить существование чувствительности к раздражениям слуховым, обонятельным, зрительным и пр., то мы, будем многократно вызывать при данных чувственных раздражениях эффективные состояния, сопровождающиеся определенной двигательной реакцией. Когда в данный момент чувственные раздражения, которые в первоначальном применении не производили реакций, в конце концов станут ее вызывать без возбуждения эффективного раздражения, то этим будет доказано, что. образовалась связь между двигательным импульсом, с одной стороны, и ощущением, вызванным раздражением, эффект которого желательно было узнать – с другой стороны. Если, наоборот, при этих условиях субъект остается инертным, то этим доказывается, что не существует соответствующих ощущений.

Ясно, что мы имеем здесь в субъективных терминах изложение основы того самого метода, которым мы пользовались в наших прежних работах.

Между прочим, автор при дрессировке животных, как мы уже и говорили, на ряду с приманками пользуется и электрическими разрядами, как способом вызывать угнетающий эффект в развитии того или иного инстинктивного действия.

Установив чувственную способность, экспериментатор, для определения ее остроты, будет повторять те же опыты, уменьшая интенсивность раздражения с каждым испытанием. Минимальная интенсивность раздражений, необходимая для заметной реакции, и обозначит низшую степень ощущения.

Надо заметить, что предисловие к книге автора помечено январем 1911 года, следовательно книга несомненно вышла много позднее наших трудов по объективной психологии. Да и в ней сделано указание на наш метод, как и на методы Павлова. Отсюда естественно, что методика Гаше-Супле представляет собою заимствование из работ русской школы.

Ясно, что со стороны своей сущности самый метод Гаше-Супле с нашей стороны не может возбуждать какого-либо упрека.

К сожалению, Гаше-Супле стоит вообще, как это видно из приводимых выше выдержек, на субъективной точке зрения. Так, на стр. 112 он говорит:

«При своей организации человек не может никогда признать в области субъективной ничего проще ощущения». «Когда стремятся объяснить его объективно, это не что иное, как грезы».

Затем автор говорит об аффективных ощущениях, resp. чувствах, и о чувственном представлении и, конечно, распространяет эти явления на животных. В другом месте он говорит: «Мы думаем и так, что Loeb ошибается, когда он создает бесполезную гипотезу, если, говоря о низших животных, отвергает ощущение, как необходимое промежуточное звено между внешним возбуждением и эффектом Низшие животные испытывают боль и удовольствие».

Далее в труде Гаше-Супле речь на каждом шагу идет о сознании и интеллигентности животных.

Равным образом и в опытной своей части автор не обходится без субъективизма. Эти «субъективные» толкования, естественно, вводят автора в заблуждение. Так, напр., касаясь вопроса об ассоциациях, он говорит, напр., о способе исследования путем дрессировки при участии самонаблюдения. Между прочим, в отношении закона ассоциации автор находит, руководясь самонаблюдением, что воспроизведение у человека всегда происходит в порядке исследования раздражения. У высших животных, интеллектуально развитых, например обезьян, он предполагает возможность того же процесса, но у огромного большинства животных ассоциации происходят будто бы в порядке, обратном последовательности событий.

Нечего говорить, что это одно из тех заблуждений, без которых не обходятся психологи «субъективисты», произвольно наделяющие мир животных заимствованными из собственного душевного мира переживаниями.

«Допустим, говорит автор, что животное дрессируют приходить на слово «сюда». Первоначально оно индифферентно и не выказывает реакции. Но затем ему предоставляют приятную пищу в виде приманки, которая заставляет животное приходить, что и составляет естественную реакцию. Но позднее можно устранить приманку, и слово «сюда», которое всегда предшествовало приманке, вызывает в свою очередь ту же реакцию».

Автор называет это законом «возврата», который в своей объективной сущности изучен гораздо раньше автора у нас в России и который нами обозначается законом сигналов.

При этом говорить о противоположности между человеком и низшими животными уже потому нельзя, что и у человека мы имеем при одинаковой постановке опыта те же явления. Этим мы не хотим умалить, в общем, очень ценных методологических указаний автора в области проявлений тех рефлексов у животных, которые он называет инстинктивными.

Но все же субъективное направление его работ выделяет его из целого ряда других авторов, держащихся, в отношении изучения поведения животных, строго объективного метода.

В Америке за последнее время сильно упрочилось объективное изучение зоопсихологии и почти каждый крупный университет образовал у себя кафедру animal Behaior, или науки о поведении животных. Издан даже ряд руководств в этой области Хельмса, Дже-нингса, Иошбери, Устеона и др., и вместе с тем издается специальный журнал «The Journal of Animal Behavior». Общий характер исследований основан на поведении животного при достижении им пищевой приманки в то время, как это достижение встречает то или другое затруднение на всем пути. Преодоление этих затруднений, выраженное временем, необходимым для достижения пищи, и количеством уклонений, сделанных животными для достижения цели, и служит мерилом умственных способностей животных.

Одним из употребительных приборов для этого рода исследований является лабиринт. Это ящик, разделенный коридорами и слепыми . тупиками, в середине же лабиринта устроена кормушка, где животное, впущенное в коридорную систему, получает пищу.

В этом лабиринте животное, после более или менее длинного ряда опытов, научается быстро и безошибочно находить свою пищу.

Выяснение вопроса о том, какие органы в этом отношении служат руководителями для нахождения пищи, может быть достигнуто или с помощью операции удаления тех или других органов, или с помощью введения тех или других нервных раздражителей. Уотсон, напр., этим путем доказал, что крысы, при добывании пищи в лабиринте, пользуются главным образом кинестетическими чувствами и отчасти осязанием, при чем слепые и лишенные обоняния крысы достигают цели, в общем, так же быстро, как и нормальные.

Однако зрение не остается без влияния в отношении достижения цепи. Это доказано работой Стелли Винцент, которая для своих опытов с лабиринтом окрашивала стенки и полы коридоров лабиринта разным способом, напр., правильный путь был окрашен блестящим белым, а тупики в черный цвет. Выяснилось, что в таком лабиринте крысы скорее находят свою пищу, чем в простом лабиринте. Так, если, напр., при обучении в обыкновенном лабиринте крысам в первом опыте требуется для достижения цели 1804 сек. и они делают сначала 149 ошибок, то в окрашенном цилиндре крысы достигают той же цели в 1342 сек., при 7 и 5 ошибках. Также и число ошибок быстрее сокращалось в последующих опытах. Однако, руководство зрением не оказывало особого влияния на конечные результаты, ибо в конце обучения крысы проходили требуемый путь безошибочно в одинаковое время. Автор отсюда заключает, что зрение помогает лишь в периоде обучения, в конце же обучения вырабатываемый автоматизм руководится главным образом кинетическими импульсами. Подобную же вспомогательную роль играет у крыс, как показали аналогичные опыты, обоняние, а позже и осязание.

Опыты с крабами Шварца и Сафир показали, что и с беспозвоночными животными удаются опыты с лабиринтом, хотя относительно их способности к обучению был проявлен скептицизм со стороны.

Другого рода опыты с иными аппаратами применялись для исследования воспринимающих органов, напр., слуха у собаки и крыс Джонсоном и Гентером. Оба автора пришли к выводу, что собаки и крысы не различают чистых тонов. Опыты же Гентера привели к выводу, что крысы руководятся шумами и скоро приучаются к локализации их.

Опыты с собаками на чистые звуки, однако, стоят в противоречии с опытами, произведенными в Петрограде докт. Зеленым и у нас докт. Протопоповым, применявшими более точные методы, и потому нуждаются в соответствующей проверке.

Интересны также опыты над различением цветов животными.

Задача эта, видимо, одна из труднейших в опытах этого рода.

В прежнее время не было и сомнения в отношении различения животными цветов. На этом факте строилась теория покровительственной окраски или мимикрии и теории полового подбора. Также и симбиоз насекомых с цветками основывался на предположении различения насекомыми ярких цветов. Но вот ученый немец Иессе на основании опытов стал доказывать, что беспозвоночные совершенно не различают цветов в той или иной степени. Однако Фриш решительно высказался против взглядов Иессе и пришел к выводу, что пчелы, напр., отлично различают цвета. В лаборатории И. Павловы доктором Орбели, на основании опытов со слюнными рефлексами, утверждалось, что собаки не обнаруживают различных реакций на цвет, тогда как в нашей лаборатории докт. Вашикер убедился с помощью сочетательно-двигательного метода, что собаки не одинаково реагируют на цвета. Также и другие авторы пришли к результатам противоположным д-ру Орбели.

Не очень давно Jekers в Америке потратил немало труда на выяснение способности различать цвета дикими голубями с помощью особого, устроенного им аппарата. Автор после долгих опытов пришел к выводу, что голуби определенно выбирают красный цвет из двух цветов, красного и зеленого. Однако автор не решает вопроса, не зависит ли это различение от различной яркости того или другого цвета.

Дополнением к этой работе может служить исследование Лешли, ученика Уотсона, работавшего над молодыми бентамскими курами. Прежде всего выяснилось, что цыплята представлялись с самого начала позитивно фототропичными.

Автор первоначально воспитал сочетательный рефлекс на яркость света, после чего он перешел к выяснению влияния хроматических стимулов. В конце концов автор приходит к выводу, что куры различают от четырех до шести различных цветов, как напр., зеленый, красный, красновато-оранжевый и желтый.

Де-Вос и Рода Гансен, работавшие над кошкой, пришли к выводу иного рода неспособности кошек различать цвета. Кошки в этом случае были на свободе, стимулом же служил не спектральный свет, а цветные бумажки, которыми закрывалось отверстие ящика. В конце концов автор пришел к выводу, что кошки реагируют на яркость света, а не на цвета.

Возможно, что причина разноречия такого рода опытов заключается ни в чем другом, как в самой методике исследования

Наконец заслуживают внимания исследования по методу естественного выбора Jerks'а. Этот метод состоит в том, что из серии механизмов исследуемые животные должны научиться выбирать один, при чем правильный выбор дает ему, то или другое удовлетворение, напр., пишу. При этом вслед за достигнутым выбором число или положение механизмов подлежащих выбору, подвергаются изменению. Опыты производились над птицами и млекопитающими до человекообразных обезьян включительно. По мнению автора его метод дает возможность сравнительной оценки умственного развития животных.

Заслуживают также внимания исследования относительно подражательной способности животных, произведенные первоначально проф. Торндайком и с отрицательный результатом, и позднее д-ром Барри в лаборатории Jerks'а над кошками с положительным результатом, и опыты Киннамана над обезьянами, также с положительным результатом.

В подробности этих и других работ, выгодно отличающихся строго объективным направлением, мы входить здесь не будем.

Во всех только что указанных опытах, не исключая и последних, авторы пользовались приманкой на пищу, которую животные должны были себе добывать. Таким образом, в приведенных исследованиях над животными дело шло о целенаправляющем рефлексе. У человека, у которого преобладающими являются более высшие интересы, вышеуказанная постановка опытов, по вполне понятным основаниям, неосуществима. Но для человека цель может быть создана либо путем предоставления ему тех или других призов, либо путем предварительного соглашения с экспериментатором. Так, он может выполнять, то или иное задание, напр., выбор тех или иных объектов из целого ряда других, производить умственный счет, складывать сложные рисунки из отдельных частей, разрешать определенные задачи, составлять фразы при определенных условиях и т. д.

При такого рода опытах должно быть подсчитываемо время, необходимое для выполнения задания, при чем должно принимать во внимание и качество самого выполнения, выражаемое количеством сделанных ошибок.

Нечего говорить, что целенаправляющий рефлекс представляется более сложным по сравнению с иными сочетательными рефлексами, ибо мы видим в нем соподчиненную связь целого ряда сочетательных рефлексов, направленную для достижения определенной цели. Но в этом случае мы встречаемся с большой зависимостью от индивидуального положительного или отрицательного отношения к производству опытов со стороны самого испытуемого, что должно быть всегда учитываемо экспериментатором, тем более, что человек не может ставиться в положение животного, вынужденного голодом стремиться к добыванию пищи¹. С подобным отношением мы можем встречаться, в особенности в случаях заинтересованности лица противодействовать правильному получению результатов. Вот почему эксперимент в этом случае должен пополняться еще и соответствующим наблюдением над испытуемым, которое само по себе, как и самый эксперимент, должно быть строго объективным.

Все дрессировки животных механическими способами, как я уже ранее упоминал, составляющие тайну профессионалов дрессировщиков, по-видимому, воспроизводятся различными учеными для достижения результатов в разных научных опытах. Разве не есть это та же самая механическая дрессировка, как, напр., Jekers и Dodson¹, которые научили крыс различать белый и черный цвета следующим образом: если она устремлялась в окрашенное черной краткой помещение, то она получала электрический удар. По прошествии некоторого времени она стала избегать черного цвета.

Акад. Бехтерев применяет к животным тоже раздражение электричеством, холодом, теплом, особо приготовленной щеткой и т. д. Акад. Павлов, производит на собаках со слюнными фистулами, опыты посредством хирургических операций, при чем собаки устанавливаются в особый станок, применяется вкусопоощрение. Признаком наличия условного рефлекса служит отделение слюны. Путем разнообразных комбинаций раздражений разного рода, торможений, а иногда и тех и других операций на мозгу животных, получен весьма разнообразный и богатый материал по условным рефлексам.

Все эти опыты, суть одни сложные, другие попроще, но сама сущность от этого нисколько не меняется, так как неизменно при этом животное испытывает либо боль, либо другое какое-нибудь неприятное ощущение, являющееся громадным торбазом.

Одна из главных целей ученых – вызывание простых условных и сочетательных рефлексов, но самый способ вызывания тоже механический, насильственно болевой, он производит во многих случаях торможение вызываемых рефлексов, отчего не получается чистоты и точности. Вот что писал по этому поводу сам акад. Бехтерев, тогда еще не ознакомленный с моим методом (в его книге: «Объективная психология», стр. 358). Акад. Бехтерев при этом основывается на опытах как своих, так и акад. Павлова, главным образом по получению рефлексов, воспитанных у животных путем различных раздражений, как напр., действие кислотой, электротоком, чесание, тепловые или холодные раздражения, звук, свет, запах и т. д. Разделяя метод акад. Павлова и свой, акад. Бехтерев называет первый – методом вызывания сочетательного слюнного рефлекса у собак, второй – методом исследования искусственных двигательных, сочетательных рефлексов. Об этом акад. Бехтерев говорит следующим образом: «Приводя все вышеуказанные данные, мы не можем не оговориться, что самый метод вызывания сочетательного слюнного рефлекса у собак не обладает такой чистотой и точностью, как метод исследования искусственных двигателей сочетательных рефлексов». Но, принимая во внимание, что, как метод акад. Павлова, так и метод акад. Бехтерева оба являются механическими, для животного часто болевыми, оба эти метода не лишены сопутствующих им явлений торможения, вредно отражающихся на чистоте и точности их, в то время, как мой метод внушенных эмоциональных рефлексов, не будучи по своей природе ни механическим, ни болевым, по-видимому, не должен вызывать этих отрицательных явлений торможения.

Я уже говорил выше, что ассоциативных актов очень много и они крайне разнообразны. Как яркий пример ассоциации идей приведу следующие три опыта: с курицей, с крысой и с морскими львами.