В трещине ледника Корженевского

Выше впадения р. Кзылкельсу и до впадения р. Каш-касу на протяжении 2,5 км (2700-3000 м) склоны доли­ны Свие несимметричны, крутой левый берег покрыт жел­то-бурой осыпью, правый берег образует наклонную тер­расу, отвесно обрывающуюся к реке. Эта терраса поросла роскошным высокоствольным арчовым лесом, представ­ляющим как бы естественный заповедник. По этому лесу вьется прозрачный ручей Кашкасу. Выше ущелье Свие су­жается, на его почти голых склонах встречаются лишь отдельные группы деревьев, в верхней части склонов виднеются куртины стелющейся арчи. Начиная с высоты 3200 м, дно долины становится почти плоским и русло реки весьма слабо врезано. Пройдя еще вверх по долине, подходишь к леднику.

Интересно строение этого ледника: он тянется вдоль склона главного хребта и состоит как бы из двух частей, разделенных поперечным скально-осыпным уступом, рас­положенным как раз у подножья пика Коз-Коргон. Верх­няя часть ледника, изрезанная многочисленными трещи­нами, тремя языками свисает с этого уступа; нижняя часть представляет собой мертвый лед. Мы предложили назвать его «ледник Коз-Коргон» по названию поднимающейся над ним вершины.

Долина притока р. Свие — р. Кашкасу представляет собой наклонный жёлоб, образующий несколько уступов и на протяжении 4 км спускающийся с 4100 до 3100 м. Верхняя часть жёлоба полога. Река питается небольшим ледником, сползающим со склонов отрогов Заалайского хребта.

По одной из красивейших долин района протекает второй приток р. Свие — р. Кзылкельсу. Эта широкая (не менее 1,5 км) навеем протяжении долина также несим­метрична, как и долина Свие, ее левый берег крут и по­крыт осыпью, правый — наклонная терраса, представляю­щая собой как бы соединение нескольких конусов выноса, заросших арчовым лесом. Через лес протекают много­численные ручьи. Почва местами сильно заболочена. Это объясняется главным образом наличием глинистых отло­жений, не пропускающих воду.

К северу от леса возвышаются причудливо размытые скалы, сложенные красно-бурыми третичными отложе­ниями и прорезанные несколькими крутыми ущельями. На высоте около 3200 м лес кончается, долина резко поднимается, образуя уступы, на первом из которых среди пологих холмов левого берега расположено небольшое озеро с кирпично-красной водой, имеющее около 100 м в длину и 50 м в ширину. Глубина этого озера не превы­шает 1 м. На противоположном берегу реки на открытой террасе расположена большая летовка. Над ней склон ущелья образует устьевую ступень правого, довольно значительного притока, по широкой долине которого про­ходит путь на перевал в соседнюю долину р. Томаша.

Верхняя часть долины р. Кзылкельсу состоит из двух цирков. Два небольших ледника, лежащих в юго-запад­ном цирке, питают основные истоки реки. Языки этих ледников спускаются до 3700-3800 м. Наиболее значи­тельный ледник, длиной 1,5-2 км, спускается со склонов пика Свие в северо-восточный цирк. Этот ледник имеет небольшой фирновый бассейн, заканчивающийся сверху невысокой снежной стеной, спускающейся с седла в Заалайском хребте.

Через это седло высотой около 4500 м в юго-западном направлении хорошо виден массив пика Корженевской.

После посещения верховьев долин Килдыка, Свие и Кзылкельсу мы вернулись в долину Кзылсу, обогнули за­падную оконечность Заалайского хребта и прошли в Ходжитоу.

Тому, кто посетит этот район, можно посоветовать под­няться из селения Ляхш на перевал Джолтерек, откуда открывается одна из самых грандиозных панорам Запад­ного Памира: над глубоким каньоном Муксу в голубой дым­ке возвышаются пик Корженевской, пик Сталина, пик Москва, а далее к западу высятся исключительно кра­сивые вершины хребта Петра Первого — пики Тиндаля, Агасица, Северцова, еще ожидающие своих победителей.

Подъем на Катын-Тау

Начало нашего похода нельзя было на­звать удачным: в Нальчике мы узнали, что машина головной группы со сна­ряжением и продуктами 8 июля у се­ления Карасу провалилась вместе с мо­стом в р. Черек-Безенгийский. Усилиями наших товари­щей удалось спасти большую часть груза, но отсутствие проезжего моста сразу же осложнило организацию базо­вого лагеря в районе ледника Безенги; путь, по которому грузы нужно было переправить на вьюках и переносить на своих плечах, увеличивался вдвое.

Не падая духом, головной отряд команды, состоящий из 11 человек, уже 19 июля собрался на зеленой лужайке над ледником, местом базового лагеря, готовый присту­пить к выполнению дальнейшего этапа работы—заброске промежуточных баз по маршруту траверса.

Траверс, который наметила себе сборная команда альпинистов «Буревестника», включал: прохождение Безенгийской стены с запада на восток, прохождение греб­ня Башха-Ауз, подъем на Западную Мижирги по южно­му гребню и переход по гребню от Западной Мижирги до Главной Дых-Тау с подъемом с восточного гребня на вершину Восточной Дых-Тау. Это был маршрут, о кото­ром до настоящего времени альпинисты только мечтали. В него входили отдельные участки, считающиеся сами по себе маршрутами высшей (V-Б) категории трудности, часть которых предстояло пройти впервые.

Так, решено было траверсировать Безенгийскую сте­ну с запада на восток. Все пять групп, которым удалось преодолеть этот тринадцатикилометровый снежно-ледовый гребень, шли с востока на запад, считая путь в обратном направлении более трудным; попытки групп Е. и В. Абалаковых и А. Гермогенова в 1932 г. и А. Гвалия в 1938 г. пройти гребень в обратном направлении не увенчались успехом.

Вторым ключевым участком траверса был подъем на Западную Мижирги по южному гребню непосредственно с Башха-Ауз. Этот маршрут никем из советских альпи­нистов не проходился и по описанию иностранцев пред­ставлял исключительные трудности.

Наконец, в самом конце траверса нам предстояло со­вершить подъем на Восточную Дых-Тау непосредственно с восточного гребня, т. е. пройти на подъеме такой мар­шрут, который все предыдущие группы, в том числе и группа Г. Прокудаева — Е. Абалакова, считали неприем­лемым даже для спуска.

Если учесть при этом, что общая протяженность мар­шрута превышает 20 км и значительная его часть прохо­дит на высоте пяти и более тысяч метров над уровнем моря, станет ясно, насколько сложна была поставленная задача.

Эти вопросы были предметом обсуждения команды в зимние и весенние месяцы подготовки восхождения. В район Безенги альпинисты выехали, твердо зная, как они бу­дут решать поставленную задачу.

Основной особенностью тактики команды «Буревест­ника» было то, что все 20 альпинистов в равной степени участвовали в проведении траверса. Применявшееся обыч­но разделение на основную и вспомогательную группы мы считали неправильным и вызванным лишь недостат­ком сильных и опытных альпинистов, которые могут одно­временно участвовать в сложном восхождении. Квали­фикация участников нашей команды соответствовала требованиям маршрута любой категории трудности, по­этому количество проходящих отдельные участки травер­са устанавливалось исключительно из соображений так­тической целесообразности.

Было решено, что на траверс Безенгийской стены идут 18 человек, часть которых после Шхары спустится в ба­зовый лагерь, чтобы потом выйти на траверс Дых-Тау на­встречу группе, продолжающей траверс через Западную Мижирги; число же участников последнего будет умень­шено до шести человек для максимально быстрого прохо­ждения технически наиболее сложных участков.

Такое разделение обязанностей предполагало очень большую, но сравнительно равномерную нагрузку для всех участников и в то же время создавало наиболее бла­гоприятные условия для полного траверса Безенгийского цирка.

Этот тактический прием, примененный нами частично уже при траверсе Шхельда-Ушба в 1951 г., полностью себя оправдал и во многом обеспечил успех в работе команды в 1953 г.

Нужно отметить, что применение этой тактики возмож­но лишь в группе с одинаково высоким уровнем альпи­нистской подготовки, дружной, сплоченной и сработав­шейся на предыдущих восхождениях.

Второй особенностью тактики команды была ориента­ция на прохождение маршрута в любую погоду, при усло­вии, что находящиеся в распоряжении команды средства позволяют при этом обеспечить полную безопасность.

Эта тактика явилась основой успеха. Из 20 дней не­погоды, заставшей нас на траверсе, команда отсижива­лась на биваке лишь три дня и поэтому уложилась в за­ранее намеченные контрольные сроки прохождения от­дельных участков и маршрутов в целом.

Применение такой тактики возможно лишь в команде, участники которой научились хорошо ориентироваться в осложняющейся обстановке высокогорья, обладают боль­шой выдержкой, дисциплиной и целеустремленностью.

Во время траверса были применены также и некото­рые другие тактические приемы. Команда была разделена на группы из трех-четырех человек, каждая из которых была полностью обеспечена продуктами и снаряжением и, следовательно, была самостоятельна при организации биваков. Одна из этих групп выполняла функции спа­сательного отряда.

По совету В.М. Абалакова и Ф.А. Кропфа при про­хождении Безенгийской стены мы шли связками по четыре человека, что создавало большую надежность задержа­ния в случае срыва снежных карнизов.

Взаимопомощь между связками при прохождении труд­ных мест осуществлялась так называемой перепускной страховкой. Этот прием в течение нескольких лет приме­няется командой и спортивными группами Домбайского лагеря нашего общества при прохождении гребневых маршрутов. После того как трудный участок пройден ве­дущим первой связки и к нему подошли средние, идущие на карабинах, участок проходится первым второй связки на верхней страховке через веревку первой связки. После этого первая связка может продолжать движение, задер­жавшись, таким образом, только на время прохождения участка («веревки») одним человеком; при этом время за­держки группы на трудном участке не зависит от коли­чества связок.

Ход траверса полностью подтвердил правильность раз­работанных заранее тактики и организации восхождения.

Первый выход должен был обеспечить два первых пункта. На вершину Шхары отправилась группа из че­тырех человек; туда забрасывалось небольшое количество продуктов, так как через полтора-два дня пути на пере­вале Дыхни-Ауш предполагалась встреча с наблюдатель­ной группой.

На Гестолу было решено забросить полный запас про­дуктов для траверса участка Гестолаг — Шхара, чтобы команда могла бы первые два—два с половиной дня идти налегке. Участок пути от базового лагеря на Гестолу технически несложен, но здесь восходитель в короткое время должен набрать около 2500 м высоты. Обычно тяже­лые рюкзаки на подходах заметно подрывают силы участни­ков восхождений, тактический же прием, примененный нашей командой, позволил легко пройти подходы и со свежими си­лами приступить к началу серьезной работы на гребне.

Правда, ничего не дается даром, и семь человек долж­ны были поднимать по новому для них маршруту на ту же высоту — 2500 м 120 кг продуктов для склада да при этом нести все необходимое для восхождения на вер­шину III категории трудности и высотой в 4860 м. Неда­ром Евгению Будникову, имеющему опыт прохождения траверсов Ушбы, Джугутурлючата и других сложных маршрутов, подъем на Ляльвер показался по трудности не меньше «четверки».

Погода благоприятствовала восходителям, и 24 июля в базовый лагерь вернулась группа с Гестолы, а 25-го — со Шхары.

Времени для заброски продуктов и снаряжения оста­валось мало, так как из-за аварии с мостом мы уже вы­бились из намеченного графика, поэтому группа, вернув­шаяся с Гестолы, уже во второй половине дня 26 июля снова вышла на перевал Селла. От доставки груза в район Западной Мижирги пришлось отказаться.

Заброска происходила в довольно сложных условиях. Сразу же после выхода из базового лагеря на ледник опу­стился густой туман, группа была вынуждена почти ощу­пью двигаться по ледникам, моренам и ледопадам, ко­торые никто из участников ранее не проходил, а лишь про­сматривали с противолежащего гребня при восхождении на Гестолу. В полном тумане альпинисты подошли под перевал и утром 28 июля во время короткого прояснения погоды поднялись на него, оставив около 50 кг продуктов, основную и вспомогательную веревки, скальные крючья, и в тот же день вернулись в базовый лагерь.

28 июля участники команды, прибывшие из Цейского и Домбайского лагерей нашего общества, закончили пе­реброску в базовый лагерь последней партии продуктов и снаряжения. Вечером на поляне базового лагеря собралась вся команда: подготовка закончена, наступило время на­чинать траверс.

В отдалении заседала на камнях маршрутная комис­сия, в последний раз проверяя каждого участника с точки зрения его соответствия столь сложному восхождению.

Утром 30 июля после завтрака оглашается приказ капитана команды: выход назначен на утро 31 июля, на траверс выходят 18 человек, они разделены на пять групп, на траверсе Безенгийской стены каждая группа будет идти одной связкой.

Первая группа — головная, в нее входят руководитель траверса мастер спорта К.К. Кузьмин¹, И.Д. Богачев — молодой, но уже совершивший целый ряд серьезных вос­хождений альпинист, и А.Я. Турчин, хорошо известный в Цее опытный восходитель и инструктор.

Начальник второй группы И.Д. Смирнов — один из немногих представителей довоенного (старшего) поколения альпинистов в команде, свои наиболее трудные маршру­ты он прошел в последние годы. С.В. Макаровой всего 22 года, но своими восхождениями она заслужила право участвовать в траверсе Безенгийской стены, которую до этого времени прошла одна женщина — заслуженный мастер спорта В.П. Чередова. Третий участник группы, B.C. Ан­дреев, — опытный альпинист, ходивший в горы с 1939 г., один из руководителей спортивной школы «Буревестник».

Третья группа состоит из четырех человек — это Е.А. Будников, который, приехав в горы впервые в 1948 г., выходит на траверс, имея в своем активе четыре восхо­ждения на «пятерки»; Н.М. Семенов — инструктор Домбайского лагеря, опытный восходитель и отличный скалолаз, начавший заниматься альпинизмом в 1946 г., Б.Я. Доро­феев, впервые приехавший в горы в 1946 г., участвовавший в траверсе Ушбы и в других сложных восхождениях. Начальник этой группы — заместитель руководителя тра­верса мастер спорта И.А. Галустов.

Четвертая группа — самая молодая в команде. В нее входят В.А. Гаель, занимающийся альпинизмом с 1948 г. с перерывом на время службы в армии; 23-летний В.Д. Якушкин впервые приехал в горы в 1950 г., а В.И. Соловьев — в 1949 г. Ныне все они квалифицированные восходите­ли. Лишь начальник этой группы, мастер спорта Г.М. Маслов, был представителем «старой гвардии». Эта группа назначается спасательным отрядом команды.

Пятая, замыкающая группа состоит из инструкторов Цейского лагеря М.Ф. Шилкина, В.Я. Соломко, В.С. Рожко. Это молодая дружная команда, совершившая не одно сложное совместное восхождение, а ее начальник—мастер спорта Г.С. Бухаров — по праву считался в последние годы сильнейшим альпинистом Цея.

Наступает вечер 30 июля, в группах все уже собрано и по нескольку раз проверено придирчивыми начальни­ками. Вся команда собирается у костра.

Сегодня — 30 июля — исполнилось 50 лет со дня откры­тия II съезда РСДРП, со дня основания нашей славной Коммунистической партии. Ей, этой партии, обязаны мы своей счастливой жизнью, поэтому единодушно решаем посвятить свой траверс, самое лучшее свое спортивное достижение этому замечательному юбилею и дорогому для каждого из нас юбиляру.

Приняв это решение, расходимся для отдыха. Завтра, в 6 часов утра, — выход.

Холодное погожее утро 31 июля. Быстро собираемся, в последний раз проверяем все снаряжение, надеваем рюк­заки, и вот на Безенгийском леднике вытягивается колон­на в 18 человек — редкое для этих мест зрелище. Со сторо­ны можно подумать, что такая колонна выходит в учеб­ный поход, а не на рекордный траверс.

Не зря трудилась группа, забрасывавшая для нас продукты на Гестолу, — теперь вся команда с относительно легкими рюкзаками бодро идет по ледникам, травянистым склонам и осыпям, быстро набирая высоту. Еще нет 3 ча­сов дня, а все уже вышли на перевал Нижний Цаннер, где останавливаемся на первую ночевку.

На следующий день легко траверсируем Ляльвер и оста­навливаемся на ночевку под вершиной Гестолы. После 45 минут подъема утром 2 августа команда собирается у склада продуктов на Гестоле. Григорий Маслов распре­деляет продукты, рюкзаки заметно тяжелеют. Подходит время очередной радиосвязи. С Гестолы на Миссес-Кош слышимость отличная, обмениваемся приветствиями с груп­пой наблюдения.

Спуск на Катынское плато занимает около 3 часов. На плато завтракаем. Солнце сильно печет, но на юге по­являются облака.

Быстро собираемся и начинаем подъем по юго-запад­ному гребню Катын-Тау.

Погода портится мгновенно. К 3 часам дня видимость не далее 20-30 м, сильно метет. Еще через час становится невозможно двигаться, грозовые разряды бьют прямо в гребень. На снегу под скалами ставим палатки, укрепля­ем их ледовыми крючьями.

Молодежная связка Маслова вырубает пещеру, но в дальнейшем все ночевки, даже в самые сильные бури, мы отлично проводили в палатках. Палатка памирского типа вполне удовлетворяет условиям Безенги.

К утру 3 августа погода улучшилась, но метет по-прежнему; на расстоянии двух веревок проходим по крутому склону, затем до самой вершины идут сильно заснежен­ные и оледенелые скалы. На этом участке применяем пе­репускную страховку.

С вершины Катын-Тау спускаемся на ледово-снежное плечо с большими карнизами в сторону Катынского пла­то и ледника Безенги. Первая связка выходит на склон, забивается ледовый крюк, на передних зубьях кошек первый быстро проходит на всю веревку и забивает сле­дующий крюк.

Так проходим метров 500, забив около 20 крючьев. На ночевку останавливаемся перед скальной «пилой» на небольшом снежном плато.

В числе нашего снаряжения две лавинные лопаты, незаменимые при устройстве биваков. Лопатой легко ров­нять площадку, вырубать снежные кирпичи для ветро­защитных стенок и т.п.

В течение следующего, пятого дня и части шестого преодолеваем гребень, ведущий к западной вершине Джанги-Тау.

Для прохождения первого участка гребня скал сред­ней трудности, где в некоторых местах нужна крючьевая страховка, потребовалось 6—7 часов. За скалами следу­ет ледово-снежный гребень, все время приходится заби­вать ледовые крючья. К идущему первым Е. Будникову от последней связки непрерывно движутся карабины и ле­довые крючья. Основная работа по выбиванию крючьев лежит на М. Шилкине, который делает это четко и быстро, не задерживая движения.

Выход на Западную Джанги-Тау представляет собой участок из 100-150 м довольно трудных скал. Первый поднимается со страховкой через крючья и уступы.

Еще раз используем перепускную страховку, которую освоили и наши цейские товарищи, впервые участвующие в сборной команде. Темп даже в таких случаях не замед­ляется, к 12 часам выходим на вершину Западной Джан­ги-Тау.

Во второй половине дня видимость ухудшилась до то­го, что мы уже не видим друг друга. Главную Джанги-Тау проходим, не заходя на вершину, где-то рядом край карниза, — двигаться опасно. В 4 часа дня ставим палатки на снежном плато между Главной и Восточной Джан­ги-Тау.

Утром 6 августа хорошая погода. В быстром темпе под­нимаемся на кошках на Восточную Джанги-Тау и пик Шота Руставели. Под пиком пробуем установить радио­связь, но безрезультатно, этот участок Безенгийской сте­ны загорожен ребром Джанги-Тау, и необходимой для на­ших УКВ-станций прямой видимости нет. Большой «жан­дарм» за пиком Руставели проходим уже в сильный буран и снегопад. Кажется невозможным найти правильный путь при такой видимости, но задержки нет, и через 3-3½ часа мы выходим на гребень за «жандармом». Здесь ночевка на небольшом плато под скалами, хорошо защи­щающими от нашего постоянного спутника — ветра. С это­го плато В. и Е. Абалаковы и А. Гермогенов, проделав траверс от Гестолы, произвели трудный спуск на ледник. Предстоящий участок, один из сложнейших на Безенгий­ской стене, состоит из ряда скальных, сильно заснеженных «жандармов».

С самого утра 7 августа метет, видимость 20-30 м. Весь этот день преодолеваем один за другим «жандармы». Несмотря на скверную погоду, настроение не падает. Фо­тографы даже пытаются запечатлеть наше скалолазание в пургу. На голове Симы Макаровой снежная шапка, ветер бьет в лицо, но не может согнать улыбки. Наши де­вушки переносят все трудности исключительно стойко, а песни Веры Соломко можно услышать на гребне в мину­ты коротких привалов.

В 17 часов останавливаемся на ночевку в снежной ложбине, сразу после «пилы».

8. 
   августа ветер достигает такой силы, что первый ед­ва передвигается, ветер натягивает веревку, как струну. Разыгрался настоящий шторм, двигаться опасно, буря может сбросить с гребня всю связку. Приходится ставить палатки на прежнем месте.
   
9. 
   августа не принесло улучшения погоды, второй день сидим в заметенных до половины палатках. На капитан­ской палатке трепещет вымпел «Буревестника». Ходим друг к другу «в гости». В прошедшие дни времени для записей в дневник не хватало, и Соловьев наверсты­вает упущенное. Теперь-то он может спокойно описать не только характер маршрута, но и всю нашу жизнь на Безенги.
   

11 и 12 августа проходим гребень Шхары. Отдельные места невозможно пройти без рубки ступеней.

Движемся ритмично, несмотря на сложность пути и ту­ман. Вечером 12 августа подходим к складу продуктов на Восточной Шхаре. Это весьма кстати, идет уже тринадцатый день траверса. Установили радиосвязь с З. Крицкой, начальником наблюдательной группы, договорились о встрече на перевале Дыхни-Ауш.

На следующий день в густом тумане начинаем спуск к перевалу.

На гребне происходит радостная встреча с группой грузинских альпинистов под руководством Д. Оболадзе, в тяжелых условиях прошедших Дых-Тау, пик Пушкина, Мижирги. Впервые на гребне Шхары собирается 23 чело­века. После недолгой беседы расходимся: мы вниз, а они в царство льда и снега Безенгийской стены.

«Пила» Шхары