Вальдемар Микшис Любовь и бесы трагикомеди я

ГОБОЙ. Я за ним сбегаю.

АТЛЕТ. Лучше я.

КАПУЛЕЦКАЯ. Стоять!!. (И вдруг – с горьким всхлипом). Доченька моя! Д-как ты могла... Я же всю жизнь, как проклятая, чтоб она... а она!.. Что ж она з меня сердце вынимает... голыми руками...

ГОБОЙ. Ох, дети, дети! Что ж они с нами делают! Мы ж всё для них – ничего для себя...

АТЛЕТ. А зря! Ты о себе подумай, Люба! Что с тобой будет, когда ты тут всех перестреляешь?

ГОБОЙ. А что будет?

АТЛЕТ. Из партии попрут – раз, в тюрьму за шкирку – два. Не 19-ый год, не на флоте, чтоб – шлёп-шлёп! и концы в воду! Три.

ГОБОЙ (со слезой). Потеряем боевую подругу, ой потеряем! (Медленно без слов начинает выводить «Вы жертвою пали в борьбе роковой»...)

АТЛЕТ со скорбным сочувствием присоединяется.

КАПУЛЕЦКАЯ (вытирая слёзы). А что делать? Что делать?

ГОБОЙ. Момент. (Вместе с АТЛЕТОМ дотягивает куплет до конца). Брак расстроить – раз, дочь сосватать за Кипарисова – два.

АТЛЕТ. Здорово! Три.

ГОБОЙ. Но сделать это будет непросто. Враг коварен и силён. Товарищ Люба, спрошу вас прямо – как член члена: чтоб эти непростые условия были выполнены, готовы ли вы... ну, я не знаю... продать душу дьяволу?

КАПУЛЕЦКАЯ. Дьвола нет.

ГОБОЙ. Спрошу по-другому. Готовы ли вы продать душу тому, кого нет, чтоб эти непростые, повторюсь, условия были выполнены?

КАПУЛЕЦКАЯ. И души нет.

ГОБОЙ. Спрошу третий раз...

АТЛЕТ. И последний!

ГОБОЙ... готовы ли вы продать то, чего нет, тому, кого нет?.. Ответ читаю в ваших пронзительных глазах. (Достаёт договор).

КАПУЛЕЦКАЯ. Я же ж хочу, чтоб ей, как лучше...

АТЛЕТ. Конечно! Покажи-ка маузер.

КАПУЛЕЦКАЯ. Зачем?

АТЛЕТ. Сравнить с моим. (Расстёгивает куртку, обнаруживая целый арсенал огнестрельного и холодного оружия).

КАПУЛЕЦКАЯ. Ого!

АТЛЕТ (меняя маузер КАПУЛЕЦКОЙ на свой). Держи.

КАПУЛЕЦКАЯ ойкает, укалываясь.

ГОБОЙ. Кровь! А давайте распишемся кровью, товарищ Люба, как настоящие революционеры. Вот сюда. Хватит начальной буквы... Чудненько!

КАПУЛЕЦКАЯ. А зачем это?

ГОБОЙ. Сегодня же расстроим их скороспелый брак! И сосватаем вашу дочурку за нашего товарища! (Сладостно). Август Кипарисов и Джулия Капулецкая! Красота! Товарищ Атлет, препроводите боевую подругу в отдельный кабинет и налейте ей хорошую рюмочку анисовой. А к нам пригласите товарища Августа. И Стеллу позови.

АТЛЕТ уводит КАПУЛЕЦКУЮ. ГОБОЙ снимает пенсне и вглядывается в зал.

Эх, люди, люди...

За его спиной на четвереньках стремительно проносится МУРКИН.

Входит СТЕЛЛА, поводя носом.

Ну что твой половой? Подписал?

СТЕЛЛА. Нет.

ГОБОЙ. Уже Иванушку-дурачка окрутить не можешь?

СТЕЛЛА. Он в распятого верит.

ГОБОЙ. Проклятье!

СТЕЛЛА. При упоминании мессира начинает ручонками сучить, как деревенская старушонка. За-гры-зу.

ГОБОЙ. Плохо, девушка. Мессир будет недоволен.

АТЛЕТ вводит КИПАРИСОВА, держа его за талию.

Товарищ Август! (Подхватывает КИПАРИСОВА и начинает его танцевать, напевая). Ах, мой милый Августин, Августин, Августин!

АТЛЕТ и СТЕЛЛА подпевают, хлопая в ладоши.

Ах, мой милый Августин, Августин-тин! (С весёлой уверенностю). Любишь дочку Капулецкой? Правду говори! У-у, шалун! Ну!

КИПАРИСОВ. Люблю!

ГОБОЙ. Хочешь на ней жениться? Ну? Как на духу!

КИПАРИСОВ. Хочу!

ГОБОЙ. Молодец ! (Раскручивает КИПАРИСОВА и отправляет в обьятия АТЛЕТА).

Теперь АТЛЕТ танцует с КИПАРИСОВЫМ, а ГОБОЙ и СТЕЛЛА хлопают и подпевают.

АТЛЕТ. (С суровой убеждённостью). Хочешь кокаин нюхать? В глаза смотри! Хочешь?

КИПАРИСОВ. Хо-чу.

АТЛЕТ. Любишь за пионерами ухлёстывать? Признавайся! Кто твой любовник? Зампред Овечкинд? Или горнист Бугайлов? Не кивай башкой, как китайский болванчик! Кто говори?!

КИПАРИСОВ (потупив глаза). Оба.

АТЛЕТ. Изменщик! (И как ни в чём не бывало, раскрутив, отправляет КИПАРИСОВА в обьятья СТЕЛЛЫ).

Теперь СТЕЛЛА танцует с КИПАРИСОВЫМ, а ГОБОЙ с АТЛЕТОМ, подпевая и подхлопывая, ставят на середину залы два стула. СТЕЛЛА плюхает на них КИПАРИСОВА.

АТЛЕТ. Удобно ли тебе, милый? (Пристраивается справа).

ГОБОЙ. Сегодня – очень может быть. (Пристраивается слева).

СТЕЛЛА. А завтра?

И АТЛЕТ с ГОБОЕМ разом выдёргивают из-под КИПАРИСОВА стулья.

ГОБОЙ. А послезавтра товарищ Люба в мгновенье ока просверлит в тебе еще одно отверстие, но отнюдь не для любовных утех...

СТЕЛЛА. ... и здесь, на земле, всё для тебя закончится.

ГОБОЙ. Она ведь, как дитя неразумное, дальше своего маузера и ближе мировой революции ничего не видит...

АТЛЕТ. ... а когда мы приподымем ей веки, и она узрит тебя в полной красе...

ГОБОЙ. ... то лучшей мишени, чем ты, товарищ Август, ни в одном тире не сыщешь. Итак, либо – любовники, кокаин и ранняя насильственная смерть...

АТЛЕТ. ... либо – мгновенная и почти безболезненная операция, после которой – никакого кокина...

ГОБОЙ. ... в худшем случае – водка...

АТЛЕТ. ... никаких любовников...

ГОБОЙ. ... в лучшем случае – любовницы...

АТЛЕТ. ... возможная женитьба на дочке Капулецкой...

ГОБОЙ. ... и как вами, людьми, говорится – долгая счасливая жизнь.

АТЛЕТ. Август, милый, ты все нюансы уловил? Не кивай башкой, как болванчик!

КИПАРИСОВ. Уловил... и готов.

АТЛЕТ. К чему ты готов?

КИПАРИСОВ. Подписать договорчик.

ГОБОЙ Ого!

АТЛЕТ. Откуда знаешь про договорчик?

КИПАРИСОВ (потупив глаза). Подслушивал.

СТЕЛЛА (хохочет). Далеко пойдёшь! (Кусает КИПАРИСОВА за палец, КИПАРИСОВ ойкает).

ГОБОЙ (достаёт договор). Вот сюда. Одну буковку...

КИПАРИСОВ. ...кровью, я знаю.

ГОБОЙ. Чудненько!

АТЛЕТ. Ты даже не подозреваешь, милый, какой кусок счастья сейчас тебе отломился. Сотни тысяч, таких, как ты, мечтали бы сейчас оказаться на твоём месте! В ногах бы у нас валялись! Ан нет! Случай выбрал именно тебя. Счастливчик!

КИПАРИСОВ. Я могу идти?

ГОБОЙ. Что вы! что вы! Самое интересное для вас – впереди! Сейчас вы познаете, наконец, настоящую женскую красоту и прикипите к ней всем своим сердцем на всю оставшуюся жизнь!

АТЛЕТ. Не бойся, не бойся! Бедный Август! Как они отвратили его от настоящих женских радостей – все эти няньки, бонны, тётки с душными необьятными грудями! Поневоле засмотришься на стройного конюха! Ничего, милый, сейчас всё станет на свои места. Раз и навсегда.

ГОБОЙ. Стелла!

КИПАРИСОВ. Подождите... Можно мне (вынимает коробочку с кокаином)...

ГОБОЙ. На посошок? Да сколько угодно!

АТЛЕТ. Может, моего?

КИПАРИСОВ. Не-ет!!

АТЛЕТ. Ну как хочешь. Дуй до ноздри, милый!

ГОБОЙ. Тогда уж – вдуй.

СТЕЛЛА. Долго ещё?

КИПАРИСОВ «вдувает» с ногтя и с содроганием зажмуривает глаза.

АТЛЕТ. И мысленно простись навсегда с зампредом Овечкиндом и горнистом Бугайловым.

ГОБОЙ и АТЛЕТ берутся за отвороты плаща СТЕЛЛЫ и рывком распахивают его. КИПАРИСОВ открывает глаза, и его неописуемые телодвижения заканчиваются нечеловеческим взвизгом и конвульсивным падением. СТЕЛЛА запахивается. АТЛЕТ с ГОБОЕМ отволакивают тело КИПАРИСОВА к крайнему столику, поднимают на стул и приглаживают волосы.

АТЛЕТ. А не променял ли он шило на мыло? Кокаин и любовников на тёщу Капулецкую?

ГОБОЙ. Мог отказаться. Так, подобьём бабки: четыре договорчика. Неплохое начало.

СТЕЛЛА. Конец – делу венец.

ГОБОЙ. Кто бы говорил! Кто-кто, а мы с договорами не блефуем.

АТЛЕТ. Попробовал бы ты блефануть – мессир бы тебе вмиг башку открутил.

СТЕЛЛА. Тогда давайте работать – время летит. Я чувствую в воздухе шелест крыльев.

ГОБОЙ. Мессир пунктуален, как никто, и явится, как всегда, в последнюю минуту. Что там осталось в программе?

АТЛЕТ. Кордебалет.

СТЕЛЛА. Девки – в порядке. Мне не пришлось им повторять задачу.

ГОБОЙ. Кто ещё?

АТЛЕТ. Йог. Иоканаан Марусидзе. Сын Крепыша.

ГОБОЙ (хохоча). Зови Моню.

СТЕЛЛА. Может, сначала займёмся молодыми?

ГОБОЙ. Да, пора наших голубков рассадить на разные жёрдочки. Где они?

СТЕЛЛА. Здесь неподалёку. Воркуют в укромном гнёздышке.

ГОБОЙ. Сходи за ними, (АТЛЕТУ) а ты – за мамой и папой. Они должны видеть, на что подписались.

«Какая ещё комиссия»? – доносится из-за кулис громкий мужской голос. – «Идите вы к чёртовой матери со своей комиссией! Кто такой Кипарисов? Кто такая Капулецкая? Это родственник ваш Кипарисов? Это мама ваша Капулецкая? Что вы прилипли к человеку? Мы на русском языке договорились о моём единственном выступлении перед московской публикой»!

Вслед за отступающим РОШАЛЬСКИМ в залу входит ИОКАНААН МАРУСИДЗЕ, он же ШМИДТ-сын в адмиральской фуражке, длинном шарфе и зелёном в талию костюме. В руке у него акушерский саквояж.

ШМИДТ-сын. Что вы мне голову морочите какой-то комиссией?!

АТЛЕТ. Ба! Любимец Рабиндранада Тагора!

ГОБОЙ. Глазам не верю! Сам Иоканаан Марусидзе – брамин-йог! Сын Крепыша! Как изменился в лице, как изменился!

АТЛЕТ. Порусел, порусел!

ГОБОЙ. Давно из Бомбея?

СТЕЛЛА. Он не из Бомбея.

АТЛЕТ. Неужто из Калькутты? Фу ты-ну ты!

СТЕЛЛА. Он не из Калькутты.

ГОБОЙ. Он из Моршанска.

АТЛЕТ. Правда? Давно из Моршанска, артист союзных республик?

ГОБОЙ. Где границу переходили?.. Пророк Самуил, что вы молчите, как архиерей на приёме? Отвечайте на вопросы публики.

ШМИДТ-сын. Не вижу публики. (РОШАЛЬСКОМУ). Это и есть пресловутая комиссия? Конгениально! (ГОБОЮ). Пенсне на толкучке покупали? (АТЛЕТУ). А трико откуда? Из горящего цирка? И сколько эта музыка стоит?.. Что вы молчите, как женихи?

ГОБОЙ (хохотнувшему АТЛЕТУ). Что скажешь?

АТЛЕТ. Объект, достойный уважения.

ГОБОЙ. Где я видел эти чистые глаза? Этот уверенный взгляд?

АТЛЕТ. Где-где! В Караганде! В тамошней тюрьме.

ГОБОЙ. Точно! У него ещё штиблеты были, похожие на мои, но с апельсиновым верхом.

СТЕЛЛА. Курочка-невидимка при вас?

ГОБОЙ. Любопытнее взглянуть на адскую палатку.

ШМИДТ-сын (РОШАЛЬСКОМУ). Это что за кошки-мышки такие?

АТЛЕТ с ГОБОЕМ. А ты догадайся!

ШМИДТ-сын. А больше вы ничего не хотите?

ГОБОЙ. Хотим, йог! Хотим, брамин!

АТЛЕТ. Номер хотим по опыту Шерлока Холмса!

СТЕЛЛА. Свечку с Атлантиды!

ГОБОЙ. Материализацию духов хотим! Словом – всего того, что в вашей афишке написано. Ну-с, снимайте бурнус, йог моршанский!

АТЛЕТ. Из него йог, как из собачьего хвоста сито!

ШМИДТ-сын. Но-но, голуба! Не стучите лысиной по паркету!

АТЛЕТ становится в позу боксёра.

ГОБОЙ. Снимите шляпу, Моня. Сейчас состоится вынос тела.

РОШАЛЬСКИЙ снимает канотье.

ШМИДТ-сын (выставляя кулаки). Не трепещите крыльями без повода.

ГОБОЙ (свистит). Лёд тронулся, господа присяжные заседатели! Марш-марш вперёд!

АТЛЕТ и ШМИДТ-сын прыгают друг перед другом, как на ринге. Первым наносит удар АТЛЕТ.

ШМИДТ-сын. Низкий сорт! Нечистая работа!

ГОБОЙ (хохоча). Это точно!

ШМИДТ-сын. Вас тяжелые сны не мучают? (Наносит ответный удар).

РОШАЛЬСКИЙ надевает канотье.

ГОБОЙ. Удар состоялся! Заседание продолжается! Моя очередь. (Сменяет на ринге АТЛЕТА).

ШМИДТ-сын. В детстве таких, как вы, я убивал на месте. Из рогатки.

ГОБОЙ. Ближе к телу, как говорит Мопассан! (Наносит удар).

ШМИДТ-сын. Это типичное пижонство – воровать чужие мысли!

ГОБОЙ. Не учите меня жить, дуся!

ШМИДТ-сын. Так ведите себя, как полагается! (Наносит ответный удар).

СТЕЛЛА. Карнавал окончился, начинаются суровые будни. Моя очередь. (Сменяет на ринге ГОБОЯ).

ШМИДТ-сын. Девушку украшает скромность. К чему эти прыжки?

СТЕЛЛА. Хамишь, парниша! (Наносит удар).

ГОБОЙ. Браво, девушка!

ШМИДТ-сын. Набил бы я тебе рыло, только Заратустра не позволяет. (Покидает ринг).

АТЛЕТ. Объект, достойный уважения!

ШМИДТ-сын. (РОШАЛЬСКОМУ). Я пошел.

ГОБОЙ. Куда так скоро, дуся?

ШМИДТ-сын. Скоро только кошки родятся.

ГОБОЙ. Тем более. Мосье Рошальский, вы брамину аванс выплатили?

РОШАЛЬСКИЙ. Нет.

ГОБОЙ. Куда же вы пойдёте без денег?

АТЛЕТ. В Москве да без денег!..

ГОБОЙ. Скучно, дуся! Вы же любите деньги...

АТЛЕТ. ...из принципа...

ГОБОЙ. ...и страдайте от их недостатка. Я прав?

ШМИДТ-сын. Не ваше собачье дело.

ГОБОЙ. Кроме того, вы голодны и пришли в ресторан плотно пообедать...

АТЛЕТ. Это Мониным-то копеечным авансом?

ГОБОЙ. Стоит ли сматывать удочки, не отведав, скажем, гуся с яблоками или шашлыков по-карски?

АТЛЕТ. Это же грабёж самого себя среди бела дня!

ШМИДТ-сын. Не пробуждайте во мне зверя!

ГОБОЙ. Чудненько! Считайте серенаду законченной. Ваша афишка, дуся, – тьфу коту на хвост! Вы не в Моршанске! Здешняя публика пришла бы взглянуть только на то, как вам набьют баки.

АТЛЕТ. Кому ты собирался раздавать слонов, сын индусско-поданного?

ГОБОЙ. Моне Рошальскому.

СТЕЛЛА. Я всё-таки хотела бы курочку-невидимку.

АТЛЕТ. А слона бы ты не хотела?

ГОБОЙ. Поэтому не стоит становится в третью позицию и смотреть на девушку, как солдат на вошь.

АТЛЕТ. Потому что если она на тебя так посмотрит и и при этом покажет тебе свои прелести, то тебя самого будут показывать в адской палатке,! Как существо, пережившее нашествие диких обезьян.

ШМИДТ-сын (РОШАЛЬСКОМУ) . Это не человек, это какой-то конёк-гобунок.

ГОБОЙ. Продолжим наши игры. Сдать вас в мохнатые лапы милиции не так интересно, как использовать ваш йогский опыт. Мы удваиваем ваш гонорар и определяем в Монин кордебалет. Индусским раджой. Репетиция через пять минут, выступление – через десять. Харчи наши, один выход в день, спецодежда, соцстрах, чаевые. Причём, исключительно от дам. Как видите, всё учтено могучим ураганом. Будете лакать шампанское в неограниченных количествах!

АТЛЕТ. У тебя ведь нет камней в печени?

ШМИДТ-сын. Идите, идите, я подаю только по субботам, нечего тут заливать!

ГОБОЙ. Вы не в церкви, дуся, вас не обманут.

АТЛЕТ. Сначала деньги – потом выступление. А не наоборот, заметь! Моня, раскошеливайся!

ГОБОЙ. Работка, дуся, в вашем стиле – не бей лежачего. Легко и нежно поиграйте вашим здоровым обнажённым торсом, а конце игры ненавязчиво покажите публике слоника. Всё!

АТЛЕТ. И знаменитую татуировку на груди – Наполеона с пивной кружкой в руке!

ШМИДТ-сын. Это становится занятным. (Получая от РОШАЛЬСКОГО деньги). Где мы с вами встречались?

ГОБОЙ. В прежней жизни, дуся! Вам ли, сыну индусско-поданного, не знать об этом!

АТЛЕТ. Ты был интендантом в армии Наполеона! Маркитанил – направо-налево, так комбинировал, что французы войну проиграли! Высший класс!

СТЕЛЛА. Вот только кончил плохо. (АТЛЕТУ). Ему горло перерезали?

АТЛЕТ. Ему румыны накостыляли, когда он с барахлом границу переходил.

ГОБОЙ. Кто старое помянет, тому глаз долой! Кому-кому, а мне это доподлинно известно. Пойдёмте, дуся, я дам вам последние инструкции. Вперёд-вперёд – труба зовёт! Вас, дуся, ждёт сладкое бремя славы, врата великих возможностей и муза дальних странствий! Вас ждут знойные женщины...

АТЛЕТ. ... домашние хозяйки, домашние работницы, вдовы и даже одна женщина – зубной техник.

ГОБОЙ. Здесь вы надолго не задержитесь, ваш славный парад-алле ещё впереди, и командовать этим парадом будете вы! Только одного, дуся, не делайте никогда: не ешьте на ночь сырых помидоров. Прошу. (Уходит, пропуская вперёд ШТИДТА-сына).

«Стой, негодяй! Стой»! – раздаётся голос РОМАНА, и из-за кулис выскакивает МУРКИН. То на четвереньках, то на своих двоих он стремительно пересекает залу и исчезает. Следом выбегает РОМАН с ножкой стула в руке. «Папенька»! – кричит он и скрывается за кулисами.

РОШАЛЬСКИЙ. Это что... за такое? (АТЛЕТУ и СТЕЛЛЕ). Это ваше? Которое с хвостом?

АТЛЕТ. Нет, Моня. Которое с хвостом – это ваше.

РОШАЛЬСКИЙ. Наше?

Со стула медленно валится КИПАРИСОВ. И – просыпается.

КИПАРИСОВ. Сон... страшный сон...

РОШАЛЬСКИЙ. Не говорите.

АТЛЕТ. Проснулся, милый? Вставай, вставай! Видел невесту во сне?

КИПАРИСОВ. Ка-кую не-весту?

АТЛЕТ. Что за пошлые вопросы? У тебя свадьба на носу!

КИПАРИСОВ. Сва-дьба?

АТЛЕТ. У него память отшибло! Ты выходишь замуж... тьфу! женишься на дочке комиссарши Капулецкой – красавице Джулии!

КИПАРИСОВ. Джулии? (Замечает СТЕЛЛУ. Приводит себя в порядок).

АТЛЕТ. А я буду шафером на вашей свадьбе. Посажённым отцом. Не посаженным, заметь, а посажённым. А это, как выражается мосье Рошальский, – две большие разницы.

КИПАРИСОВ (СТЕЛЛЕ). Ты чертовски хороша. (Подходит). Я весь горю.

СТЕЛЛА (заинтересованно). И что дальше?

АТЛЕТ. Ты кому клинья подбиваешь?

КИПАРИСОВ страсно обнимает СТЕЛЛУ.

Э-э! (Подбегает к СТЕЛЛЕ и отдирает её от КИПАРИСОВА). Ты полегче со своими граблями! Это не твоя невеста!

КИПАРИСОВ. Пошёл к чёрту! Что за старорежимные предрассудки? Лапочка, кто этот лысый товарищ? Твой дедушка?

АТЛЕТ (хохочущей СТЕЛЛЕ). Нет, как тебе это нравится?

СТЕЛЛА. Мне очень нравится!

КИПАРИСОВ (Рошальскому). Эй, как вас?..

РОШАЛЬСКИЙ. Рошальский.

КИПАРИСОВ. Где тут у вас отдельный кабинет?

АТЛЕТ. Умерь ты свой кобелинный пыл, Кипарисов! Сказано тебе: это не твоя невеста! Это девушка Стелла! Моя бабушка!

КИПАРИСОВ. Стелла? Какое дивное имя! Стелла! Меня с ума сводит твой плащ, Стелла! Этот цвет красного знамени – как он возбуждает меня! Я чувствую себя, как на корриде! Пойдём со мной, Стелла, и я покажу тебе небо в алмазах.

АТЛЕТ. Тебе русским языком говорят: перестань распутничать!

КИПАРИСОВ. Сегодня, товарищ, каждый жаждущий имеет право на стакан воды, как сказала Лариса Рейснер. А я жажду Стеллу, как никто! (Берёт СТЕЛЛУ за руку). Пойдём, лапочка.

АТЛЕТ. Отойди от бабушки, по-хорошему прошу!

СТЕЛЛА. Я хочу небо в алмазах.

КИПАРИСОВ (РОШАЛЬСКОМУ). Эй, как вас?.. проводите нас.

РОШАЛЬСКИЙ поворачивается и внезапно застывает, а затем начинает медленно отступать при виде движущихся на него двух спин – отца и сына МОНТЕКИНЫХ. С высоко поднятыми руками МОНТЕКИНЫ выходят из-за боковой пальмы под дулом капулецкого маузера.

КАПУЛЕЦКАЯ. Где моя дочь?!. Спрашиваю ещё раз. А потом – считаю до трёх!

АТЛЕТ. Товарищ Люба!

КАПУЛЕЦКАЯ. Руки!!

АТЛЕТ и РОШАЛЬСКИЙ, как по команде, вскидывают руки.

Я вам покажу «договорчик»! Я вам покажу «расписались»! Вы у меня сейчас все! – крровью рраспишитесь! Где моя дочь?!

АТЛЕТ (РОМАНУ). Сынок, родимый, ты не молчи, не молчи, как божья корова, ты скажи матери, где её дитё. Не доводи дело до смертоубийства.

РОМАН. Не скажу.

КАПУЛЕЦКАЯ. Что-о-о?!

МОНТЕКИН (АТЛЕТУ). Вы же обещали...

АТЛЕТ. Открой рот, сынок! Думаешь, жёнушка обрадуется, увидев тебя с дыркой во лбу?

КИПАРИСОВ. Пардон, товарищи, пропустите. Товарищ Люба, у нас с товарищем Стеллой срочное дело.

РОШАЛЬСКИЙ (проворно). Я провожу! Прошу до кабинета.

КИПАРИСОВ (Уводя СТЕЛЛУ). Без нас не начинайте.

АТЛЕТ. Стелла, вернись!

СТЕЛЛА. Отстань, надоел!

АТЛЕТ. На кого ты внучка покидаешь, бабушка?!

МОНТЕКИН. Делайте же что-нибудь...

КАПУЛЕЦКАЯ. Где моя дочь?! Раз! Два!

ГОБОЙ (выходя на эстраду). Она здесь.

КАПУЛЕЦКАЯ. Где?!

ГОБОЙ. Роман Аполлонович, соблаговолите позвать вашу юную супругу во избежании весьма неприятного инцидента.

РОМАН. Идите к чёрту.

ГОБОЙ. Вы даже не подозревайте, молодой человек, как вы близки к истине. Товарищ Люба, начинайте стрелять. Сначала в этого недоучку-костоправа, а потом...

МОНТЕКИН. Вы же обещали...

АТЛЕТ. Что ты прилип с этим обещанием! Обещанного три года ждут!

ГОБОЙ (намеренно громко). Раз!! Два!!!

ДЖУЛИЯ. Стойте! (Выбегает на эстраду, отталкивая ГОБОЯ. Сбегает вниз и закрывает собой РОМАНА). Вот теперь – стреляй!

РОМАН. Я же просил тебя, Джулия! ( Закрывает её собой).

ДЖУЛИЯ. Нет, сначала она убьёт меня! (Становится перед РОМАНОМ). Стреляй, мама!

КАПУЛЕЦКАЯ. Как ты могла, доченька...

РОМАН. Джулия! (Снова закрывает её собой).

ГОБОЙ. Ка-ка-я-ме-ло-дра-ма! (Подходит к КАПУЛЕЦКОЙ). Вы будете стрелять или нет?.. (Жёстко). Тогда не валяйте дурака! (Возвращает маузер в кобуру). Товарищи и граждане! Раз уж мы заговорили о высоких материях, о чистой и жертвенной любви – я прав, Роман Аполлонович? Джулия? – предлагаю продолжить программу нашего революционного варьете выступлением любвеобильного пионер-балета под руководством любимца Рабиндраната Тагора – индусского раджи Иоканаана Марусидзе!

АТЛЕТ. За дело, граммофонщики!

ГОБОЙ. Присаживайтесь, товарищи! Нет правды в ногах, граждане! Садитесь и слушайте зов плоти! Сын Крепыша! Мы алчем лицезреть тебя! Тебя и любвеобильных советских пионерок!

Рояль заводит граммофон, и на эстраду под бодрую советскую музыку и возбуждающий рокот индусских барабанов выходят пять девиц в пионерских галстуках, открытых маечках и коротких юбочках. «Делай раз»! – громогласно командует появившийся в серёдке Шмидт-сын в восточном халате и чалме с пером и алмазом. Пионерки становятся в соблазнительную позицию «раз». «Делай два»! – и пионерки, послушно выгибаясь, выполняют команду, а раджа-командир сбрасывает халат, открывая могучий торс и казацкие шаровары. «Делай три»! – и Иоканаан Марусидзе, отвернувшись от публики, не торопясь и играя ягодицами, спускает шаровары, оставаясь в чалме и тапках с загнутыми носами. «Делай четыре»! – и пионерки становятся в весьма откровенную позицию «четыре», жадно следя за телодвижениями их обнажённого повелителя. «Делай пять»! – рычит сын Крепыша, поворачивается и демонстрирует слоника – лопухи-уши и впечатляющий хобот. Пионерки вожделённо визжат и уволакивают за кулисы своего обнажённого повелителя.

ГОБОЙ. Браво, йог! Браво, брамин! Какое захватывающее зрелище! Ну, взыграло ретивое, Аполлон Илларионович? Что вы кукситесь, право! Товарищ Люба, как член члену: что вы думаете о роли слоника в мировой революции? Ничего не думаете. Меня это не удивляет. Ибо ещё не время мировой революции.

АТЛЕТ. Она грянет тогда, когда слоник вырвется на свободу! И ураганом пройдёт по земле, сметая на своём пути всё!

ГОБОЙ. Условности, предрассудки, законы, классы, мораль!

АТЛЕТ. Какая красотища вас ждёт, товарищи и граждане люди!

ГОБОЙ. А пока – прежде, чем мы завершим выступление нашего воистину революционного варьете – небольшой лирический сюрприз!

АТЛЕТ. Песнь чистой любви! Как в проклятые старорежимные времена!

ГОБОЙ. Роман Аполлонович, не окажите ли нам честь исполнить произведение собственного сочинения, посвящённое вашей юной супруге?

АТЛЕТ. Просим! Просим! Коленопреклоненно просим!

ГОБОЙ. Взгляните, здесь собрались только близкие родственники и истинные ценители! Один мосье Рошальский чего стоит. Снизойдите к нам, не сочтите ниже своего достоинства сесть за этот великолепный рояль.

АТЛЕТ. Трепещем! Трепещем в предвкушении!

ГОБОЙ. Уверен, что ваше выступление станет жемчужиной нашей программы. Ну же! Прошу вас, нежнейший Роман Аполлонович!

РОМАН. Я ничего исполнять не буду.

АТЛЕТ. Что так?

ГОБОЙ. Неужели вы нами брезгуете?

АТЛЕТ. Брезгует. Не желает, понимаешь, метать бисер.

ГОБОЙ. Ай-яй-яй-яй-яй-яй-яй-яй. Ну что ж. Мы ведь можем обойтись и без него, правда, Атлет?

АТЛЕТ. Конечно! (Всбегая на эстраду – РОЯЛЮ). Давай за клавиши, цимбалист! Вот тебе ноты. Не напутай смотри! (Прочищает горло).

ГОБОЙ. Песнь чистой любви. Любви, погубившей, как известно, как Ромео, так и Джульетту. Как история повторяется, ай-яй-яй-яй-яй-яй-яй-яй.

АТЛЕТ (откидывая назад несуществующие волосы). Со второй цифры, маэстро.

«Маэстро», фальшивя, начинает мелодию РОМАНА. АТЛЕТ, пародируя автора, затягивает песню.

Не плачь, душа, молчи!