Вердикт джон гришем роман еще издавался под названием "Сбежавшее жюри" Анонс



бет15/24
Дата12.07.2016
өлшемі2.2 Mb.
#194345
1   ...   11   12   13   14   15   16   17   18   ...   24
ГЛАВА 24

В понедельник после обеда в атаку вступила артиллерия цифр. "Обстрел" вел экономист, перед которым поставили задачу взглянуть на жизнь Джекоба Вуда под финансовым углом зрения и сделать краткий обзор ее в долларовом выражении.

Звали экономиста доктор Арт Кэллисон, он был отставным учителем никому не известной частной школы в Орегоне. Подсчеты, с которыми ему предстояло ознакомить суд, оказались несложны, да и выступать в суде доктору Кэллисону явно уже приходилось. Он знал, как держаться и как сделать цифры доходчивыми. Аккуратным почерком он выписал их мелом на доске.

Накануне кончины, последовавшей в возрасте пятидесяти одного года, Джекоб Вуд получал 40 000 долларов в год плюс отчисления в пенсионный фонд, которые делал его наниматель, плюс прочие льготы. Допустим, что Джекоб Вуд дожил бы до шестидесяти пяти лет, тогда можно считать, что сумма его потерь составляет 720 000 долларов. Согласно закону, эту цифру можно умножить на коэффициент инфляции - получается 1 180 000. Но закон также обязывает вывести эквивалент этой суммы на текущий момент, что несколько замутняло картину. Кэллисон быстро прочел присяжным краткую лекцию о нынешнем состоянии финансов в стране. Сумма составила бы 1 180 000 долларов, если бы выплачивалась в течение более чем пятнадцати лет, но в интересах истицы он должен определить эквивалент этой суммы на сегодняшний день, для чего вынужден уменьшить ее. В результате учета всех обстоятельств и коэффициентов она составит 835 000 долларов.

Кэллисон обратил внимание жюри на то, что эта цифра выражает лишь потерю в зарплате. Он экономист, его не учили в экономических категориях описывать такие неэкономические ценности, как человеческая жизнь. Его профессия не имеет отношения к боли и страданиям, выпавшим на долю мистера Вуда, к утрате, понесенной его семьей.

Здесь впервые в ходе процесса в дело вступил молодой адвокат из команды защиты Феликс Мейсон. Он был компаньоном Кейбла, специалистом по экономическому прогнозированию. К сожалению, выход его был крайне непродолжительным. Он начал с вопроса, как часто в течение года мистер Кэллисон выступает в судах в качестве свидетеля.

- Это единственное, чем я занимаюсь после ухода на пенсию с преподавательской работы, - ответил Кэллисон. Этот вопрос ему задавали на всех процессах.

- Вам платят за свидетельские показания? - спросил Мейсон. Вопрос был столь же банален, сколь и ответ.

- Да. Мне заплатили за участие в этом процессе, так же как и вам.

- Сколько?

- Пять тысяч долларов за консультацию и выступление в качестве свидетеля. - Никто из юристов не сомневался, что Кэллисон - самый низкооплачиваемый участник процесса.

Мейсону было не совсем ясно, как тот исчислял уровень инфляции, минут тридцать они совершали экскурс в историю повышения цен на потребительские товары. Если Мейсон и добился своего, никто этого не заметил - победа была ничтожна. Он хотел заставить Кэллисона согласиться, что более реально исчислять сумму потерь, связанных со смертью Джекоба Вуда, шестьюстами восемьюдесятью тысячами долларов.

Это, в сущности, не имело значения. Pop и его тщательно подобранная команда согласились бы на любую сумму, потому что она была лишь отправной точкой. К ней он собирался добавить стоимость боли и страданий, утраты радостей жизни, дружбы, а также некоторые частные расходы типа расходов на лечение и похороны Джекоба Вуда. А потом он намеревался "добраться и до золотишка" - показать присяжным, сколько денег у "Пинекса", и предложить компании раскошелиться на возмещение морального ущерба.

Приблизительно через час Pop торжественно объявил, что обвинение вызывает своего последнего свидетеля, миссис Селесту Вуд.

Присяжных не предупредили, что выступление свидетелей обвинения подходит к концу. Это была нечаянная радость. Густая послеполуденная атмосфера словно вдруг прояснилась. Некоторые присяжные не смогли сдержать улыбок. Другие просто перестали хмуриться. В ложу жюри возвращалась жизнь, оцепенение прошло.

Нынешний вечер будет для них седьмым вечером, проведенным в изоляции. Согласно теории Николаса, на выступление свидетелей защиты понадобится не более трех дней. Прикинув, они решили, что к концу недели смогут вернуться по домам!

За три недели, проведенные в зале суда в плотном кольце адвокатов, Селеста Вуд даже шепотом не произнесла ни слова. Она продемонстрировала удивительную способность не обращать никакого внимания ни на юристов, ни на присяжных. Уставившись вперед, она смотрела только на очередного свидетеля. В суде она появлялась исключительно в платьях черного или серого цвета, всегда в черных чулках и черных туфлях.

В первую же неделю Джефф окрестил ее Вдовой Вуд.

Ей было пятьдесят пять, столько же, сколько было бы и ее мужу, если бы не рак легких. Очень худая, тщедушная, с седыми волосами. Работала Селеста в районной библиотеке и воспитывала троих детей. Семейные фотографии пустили по ложе присяжных.

Миссис Вуд представила свои письменные показания еще год назад, для выступления в суде ее натаскивали профессионалы, нанятые Рором. Она вполне контролировала себя - нервничала, но не суетилась, и была полна решимости не сорваться. В конце концов, прошло уже четыре года с тех пор, как скончался ее муж.

Они с Рором без сучка и задоринки исполнили свои роли в соответствии с заранее разработанным сценарием. Селеста рассказала о своей жизни с Джекобом, о том, как счастливы они были, о первых годах их брака, о детях, затем внуках, о том, как они мечтали, что будут делать после его выхода на пенсию. Конечно, на их жизненном пути встречались и ухабы, но ничего серьезного не было, пока Джекоб не заболел. Он так хотел бросить курить, столько раз пытался, но, увы, безуспешно. Избавиться от пагубной привычки он так и не смог.

Без особых усилий Селесте удавалось вызывать сочувствие. У нее ни разу не сорвался голос. Pop благоразумно решил, что фальшивые слезы могут произвести на присяжных неблагоприятное впечатление. Во всяком случае, глаза у Селесты не были на мокром месте.

Затем Кейблу предложили приступить к перекрестному допросу. О чем он мог ее спросить? Со смиренным и сочувственным видом он встал и сказал:

- Ваша честь, у нас нет вопросов к свидетельнице.

У Фитча была куча вопросов к свидетельнице, но открыто задать их в суде он не имел возможности. Выдержав приличествующий вдове срок, более года после похорон мужа, Селеста начала встречаться с разведенным мужчиной, который был на семь лет моложе ее. Согласно заслуживающим доверия источникам, они собирались устроить скромную свадьбу сразу же по завершении процесса. Фитч знал, что Pop лично запретил ей выходить замуж до этого срока.

В суде присяжным об этом, разумеется, не сказали, но Фитч собирался подбросить им эту информацию окольным путем.

- Обвинение закончило вызов свидетелей, - объявил Pop, усадив Селесту за стол.

Адвокаты противоборствующих сторон смерили друг друга сердитыми взглядами и, сгрудившись возле своих столов, озабоченно стали что-то шепотом обсуждать.

Судья Харкин некоторое время изучал бумаги у себя на столе, потом перевел взгляд на усталых присяжных.

- Дамы и господа, у меня есть хорошая новость и плохая. Хорошая очевидна - обвинение закончило представление свидетелей, и, следовательно, мы прошли больше половины пути. Предполагается, что у защиты свидетелей будет меньше, чем у обвинения. Плохая состоит в том, что, согласно судебной процедуре, участники процесса должны на этом этапе обсудить целый ряд вопросов, не предполагающих присутствия присяжных. Мы собираемся посвятить этому завтрашний день, скорее всего весь. Мне очень жаль, но выбора у нас нет.

Николас поднял руку. Несколько секунд Харкин смотрел на него, потом спросил:

- Да, мистер Истер?

- Вы хотите сказать, что завтра мы весь день должны будем просидеть взаперти в мотеле?

- Боюсь, что да.

- Я не понимаю - почему?

Адвокаты, прервав свои совещания, уставились на Николаса. Это был редкий случай, чтобы присяжный вот так открыто говорил в зале суда.

- Потому что у нас есть целый ряд дел, которые, повторяю, не предполагают присутствия присяжных.

- О, это мне понятно. Но почему мы должны сидеть, как пришпиленные?

- А чем бы вы хотели заняться?

- У меня масса предложений на этот счет. Мы могли бы, к примеру, зафрахтовать морской катер и покататься по заливу, порыбачить, если будет охота.

- Я не могу, мистер Истер, просить налогоплательщиков штата оплатить подобное удовольствие.

- Я думал, что мы и есть налогоплательщики.

- Я вынужден ответить - нет, простите.

- Оставим в покое налогоплательщиков. Уверен, что все эти адвокаты не откажутся пустить шапку по кругу. Послушайте, попросите, чтобы они скинулись на тысячу долларов. Мы могли бы снять большой корабль и прекрасно провести время.

Хотя и Кейбл, и Pop отреагировали мгновенно, Pop успел вскочить и заговорить первым:

- Мы будем счастливы внести свою долю, Ваша честь.

- Замечательная идея, господин судья, - быстро и громко добавил Кейбл.

Харкин поднял руки, требуя внимания.

- Подождите, - сказал он. Потирая виски, судья рылся в памяти в поисках прецедента. Разумеется, он ничего там не нашел. Впрочем, не вспомнил он и такого закона или инструкции, которые запрещали бы подобную акцию. Никакого противоречия.

Лорин Дьюк тронула Николаса за плечо и что-то прошептала ему на ухо.

- Ну что ж, до сих пор мы ни с чем подобным не сталкивались. Похоже, этот случай подпадает под категорию, допускающую решение на усмотрение суда. Мистер Pop?

- Не вижу ничего предосудительного. Ваша честь. Каждая сторона платит половину. Никаких проблем.

- Мистер Кейбл?

- Я не знаю постановления или процедурного правила, которое запрещало бы подобную акцию, и согласен с мистером Рором. Если стороны поровну разделят бремя затрат, что в том дурного?

Николас снова поднял руку:

- Простите меня, Ваша честь. Мне сообщили, что часть присяжных предпочитает походить по магазинам в Новом Орлеане, чем кататься на пароходе по заливу.

Pop опять успел первым:

- Мы будем рады, Ваша честь, совместно оплатить им автобус и обед.

- Равно как и тем, кто отправится на морскую прогулку, - подхватил Кейбл. - И ужин тоже.

Глория Лейн прошла по ложе присяжных с блокнотом. Николас, Джерри Фернандес, Лонни Шейвер, Рикки Коулмен, Энджел Уиз и полковник Феррера записались на пароход. Остальные предпочли Французский квартал.



***

Включая видеозапись показаний Джекоба Вуда, обвинение представило десять свидетелей, на что ушло тринадцать дней. Дело получилось солидным, и присяжным предстояло теперь решать вопрос не о том, вредны ли действительно сигареты, а о том, не пора ли наказать тех, кто их производит.

Если бы жюри не подверглось изоляции, Pop вызвал бы еще минимум трех экспертов: одного - специалиста по психологии рекламы, другого - по веществам, вызывающим привыкание организма, и еще одного, который в подробностях мог описать, как инсектициды и пестициды проникают в табачный лист.

Но жюри было изолировано, и Pop понимал, что пора остановиться. Было совершенно очевидно, что нынешнее жюри необычное. Слепой присяжный. Чудак, занимающийся йогой вместо обеда. Уже две забастовки. Масса требований по самым разным поводам. Столовое серебро и фарфор. Пиво после работы за счет налогоплательщиков. Социальные общения и личные визиты. Судья Харкин с этими присяжными лишился сна.

Даже для Фитча, человека, сорвавшего работу большего количества жюри присяжных, чем кто бы то ни было в истории американской юриспруденции, нынешний состав жюри не был обычным. Фитч расставил привычные капканы и замешал, как обычно, побольше грязи. Его жульнические уловки проходили гладко и безболезненно. Пока всего лишь один пожар. Обошлось без переломанных костей. Но появление этой девушки, Марли, смешало все карты. С ее помощью он мог купить вердикт, убийственный оправдательный вердикт, который уничтожит Рора и отобьет охоту у полчищ алчных адвокатов кружить, словно стая стервятников, в ожидании падали.

В этом самом крупном до настоящего времени "табачном деле", в котором участвуют самые хищные акулы юриспруденции со своими миллионами, любимая крошка Марли преподнесет ему на блюдечке нужный вердикт. Фитч верил в это, и это постоянно занимало его мысли. Он все время думал о Марли, она даже снилась ему во сне.

Если бы не это, Фитч вообще не спал бы, ибо положение казалось тревожным: все благоприятствовало обвинению - это их суд, их судья, настроение присяжных складывалось в их пользу, эксперты были несравнимо более квалифицированными, чем те, которых он повидал за девять лет, что участвует в подобных процессах. Девять лет, восемь процессов, восемь оправдательных вердиктов. При всей своей ненависти к Рору Фитч вынужден был признать, что если есть адвокат, способный прижать табачные компании, так это он.

Победа над Рором в Билокси надолго воздвигла бы препятствие на пути вероятных будущих судебных преследований табакопроизводителей. Она надежно оградила бы их от следующих исков.

Подсчитывая вероятный расклад голосов присяжных, Фитч всегда начинал с Рикки Коулмен. Ее голос был у него в кармане, хотя она этого еще и не знала. Затем он прибавлял голос Лонни Шейвера. Потом - полковника Херреры. Получить голос Милли Дапри тоже было нетрудно. Эксперты по присяжным не сомневались, что Сильвия Тейлор-Тейтум органически не способна к состраданию, кроме того, она - курильщица. Однако его эксперты не знали, что она спит с Джерри Фернандесом. Джерри и Истер приятельствовали. Фитч предвидел, что эти трое - Сильвия, Джерри и Николас - проголосуют одинаково. Лорин Дьюк сидела рядом с Николасом, и можно было часто видеть, как они перешептываются во время заседаний Фитч полагал, что Лорин проголосует так же, как и Николас. А если так проголосует Лорин, то и Энджел Уиз последует ее примеру, поскольку они были единственными чернокожими женщинами в этом жюри, хотя разгадать, что на уме у самой Энджел Уиз, возможным не представлялось.

Никто не сомневался, что тон при обсуждениях задает Николас. Теперь, зная, что за плечами Истера два года юридического факультета, Фитч не сомневался, что тот поделился этой информацией с остальными присяжными.

Невозможно предсказать, как проголосует Херман Граймз. Но на него Фитч и не рассчитывал. Так же, как на Филипа Сейвелла. Фитч надеялся на миссис Глэдис Кард. Она пожилая, консервативная, и ее передернуло, когда Pop запросил около двадцати миллионов.

Итак, Фитч имел четыре голоса, с миссис Глэдис Кард, возможно, пять. С Херманом Граймзом неизвестно - орел или решка. Сейвелл - отрезанный ломоть, человек, так стремящийся к слиянию с природой, должен ненавидеть табачные компании. Оставались Истер и его команда из пяти человек. Для того чтобы вердикт оказался правомочным, необходимо не менее девяти голосов. На один голос меньше - и Харкину придется объявить, что присяжные не сумели прийти к однозначному решению. Это означало бы, что судебный процесс придется проводить заново, чего Фитчу в данном случае вовсе не хотелось бы.

Судебные аналитики и ученые, пристально следившие за ходом процесса, редко в чем соглашались друг с другом, но в одном они были почти единодушны: если оправдательный вердикт по делу "Пинекса" будет вынесен двенадцатью голосами, это охладит пыл других гипотетических истцов, а то и вовсе отобьет у них охоту вчинять иски табакопроизводителям вперед лет на десять.

Фитч намеревался добиться именно такого результата, чего бы это ни стоило.



***

В понедельник вечером в конторе Рора царило приподнятое настроение. Поскольку с вызовом свидетелей было покончено, напряжение спало. Многие потягивали в конференц-зале прекрасный шотландский виски. Pop жевал сыр и крекеры, запивая их минеральной водой.

Теперь мяч - на половине поля Кейбла. Пусть он со своими ребятами попотеет, натаскивая свидетелей и нумеруя документы. Рору нужно будет лишь реагировать на происходящее и задавать вопросы. Он уже десяток раз просмотрел все видеопоказания свидетелей защиты.

Джонатан Котлак, в чьи обязанности входило изучение настроений присяжных, тоже пил только воду. Они с Рором говорили о Хермане Граймзе. У обоих было ощущение, что он - их человек. Им казалось, что они могут рассчитывать также на Милли Дапри и Сейвелла, каким бы странным тот ни был. Херрера их беспокоил. Все трое чернокожих - Лонни, Энджел и Лорин - надежно занимали место на их корабле. В конце концов речь ведь шла о противостоянии маленького человека могущественной корпорации. Конечно же, черные граждане будут на стороне маленького человека. Они всегда так поступают.

Ключевой фигурой представлялся Истер, поскольку он явно был лидером. Рикки может последовать его примеру. Джерри - его приятель. Сильвия Тейлор-Тейтум пассивна, она проголосует, как большинство. Так же, как миссис Глэдис Кард.

Требовалось лишь девять голосов, и Pop считал, что они у него уже есть.



ГЛАВА 25

Вернувшись в Лоренс, детектив Смол начал прилежно прочесывать список главных действующих лиц, но ничего не добился. Весь вечер понедельника он околачивался в "Маллигане", пил вопреки приказу, болтал с официантками и студентами-юристами и лишь возбудил подозрения среди молодежи.

Во вторник утром он нанес один напрасный визит. Женщину звали Ребекка, несколько лет назад, будучи студенткой Канзасского университета, она вместе с Клер Климент работала официанткой в "Маллигане". По информации, раздобытой шефом Смола, они были приятельницами. Смол нашел ее в банке, расположенном в центре города, где она работала менеджером. Он невразумительно представился, и она сразу насторожилась.

- Вы не работали, случайно, с Клер Климент несколько лет назад? - спросил он, глядя на табличку, стоявшую на краю ее стола. Сама Ребекка стояла у другого края. Она не предложила Смолу сесть, поскольку была занята.

- Возможно. А кому это нужно знать? - спросила Ребекка, скрестив руки и наклонив набок голову. Где-то у нее за спиной звонил телефон. По контрасту со Смолом она была одета очень строго и ничего не упускала из виду.

- Вы не знаете, где она теперь?

- Нет. А почему вы спрашиваете?

Смол повторил легенду, которую выучил наизусть. Ничего другого он придумать не мог.

- Видите ли, ее рассматривают в качестве вероятного члена жюри присяжных для одного крупного процесса, и моей фирме поручили разузнать о ее прошлом.

- Где состоится процесс?

- Этого я вам не могу сказать. Вы ведь вместе работали в "Маллигане", не так ли?

- Да. Очень давно.

- Откуда она приехала?

- Почему это так важно?

- Да знаете, просто этот вопрос значится у меня в списке. Мы проверяем все, что с ней связано, понимаете? Так вы знаете, откуда она?

- Нет.


Это был очень важный вопрос, поскольку след Клер впервые появлялся в Лоренсе и здесь же обрывался.

- Вы уверены?

Ребекка наклонила голову в другую сторону и уставилась на придурка.

- Я не знаю, откуда она приехала. Когда мы познакомились, она уже работала в "Маллигане", и последний раз, когда я видела ее, она работала все там же.

- Как давно вы говорили с ней?

- Года четыре тому назад.

- А знали ли вы Джеффа Керра?

- Нет.


- С кем она дружила здесь, в Лоренсе?

- Не знаю. Послушайте, у меня куча дел, и вы напрасно тратите время. Я не так хорошо знала Клер. Она была милой девушкой и все такое, но мы не были близкими подругами. А теперь, прошу вас, я занята. - Произнося это, она оттеснила его поближе к дверям, и он нехотя удалился.

Выпроводив Смола, Ребекка закрыла дверь и набрала номер в Сент-Луисе. Записанный на автоответчик голос принадлежал ее подруге Клер. Они перезванивались не реже раза в месяц, хотя вот уже год не виделись. Клер и Джефф вели странный образ жизни, то и дело переезжали с места на место, нигде подолгу не задерживаясь, у них не было потребности свить гнездышко. Только квартира в Сент-Луисе всегда оставалась за ними. Клер предупредила Ребекку, что к ней могут прийти некие люди, которые станут задавать ей странные вопросы. Она несколько раз намекнула, что они с Джеффом выполняют секретную миссию по заданию правительства.

Ребекка оставила на автоответчике короткое сообщение о визите Смола.

Марли каждое утро прослушивала записи на своем автоответчике, и сообщение из Лоренса заставило ее похолодеть. Она протерла лицо влажной салфеткой и попыталась взять себя в руки.

Разговаривая с Ребеккой, она очень старалась, чтобы ее голос звучал невозмутимо, хотя во рту у нее пересохло и сердце бешено колотилось. Да, человек, назвавшийся Смолом, расспрашивал ее о Клер Климент, подтвердила Ребекка. И упоминал Джеффа Керра. С помощью наводящих вопросов Ребекка в точности воспроизвела свой разговор с ним.

Известно было, что Ребекка никогда не задает лишних вопросов. "У вас все в порядке?" - было предельным выражением ее любопытства.

- О да, все в порядке, - заверила ее Марли. - Мы решили пожить немного на побережье.

На каком побережье, хотелось бы знать, но Ребекка спрашивать не стала. Клер не любила, когда кто-то влезал в ее жизнь. Они попрощались, как всегда, пообещав друг другу не пропадать.

Они с Николасом не верили, что кто-либо сможет проследить их прошлое вплоть до жизни в Лоренсе. Теперь, когда это все же произошло, вопросы посыпались градом. Кто их выследил? Которая из сторон? Фитч или Pop? Скорее Фитч, просто потому, что у него больше денег и он хитрее. Где они совершили ошибку? Что именно о них теперь известно?

И что еще о них смогут узнать? Ей требовалось поговорить с Николасом, но он в настоящий момент находился на корабле где-то далеко в заливе, ловил скумбрию и крепил связи со своими коллегами-присяжными.

***

Фитч, разумеется, был занят отнюдь не рыбалкой. В сущности, за последние три месяца у него не было ни одного выходного, он ни разу не отвлекся от работы. Когда позвонила Марли, он сидел за столом, аккуратно раскладывая на нем папки с бумагами.

- Здравствуйте, Марли, - радостно приветствовал он девушку своей мечты.

- Привет, Фитч. Вы потеряли еще одного.

- Еще одного - кого? - прикусив язык, чтобы не назвать ее Клер, поинтересовался Фитч.

- Еще одного присяжного. Лорин Дьюк подпала под обаяние мистера Робилио и сейчас ведет агитацию за вердикт в пользу обвинения.

- Но она еще не слышала наших свидетелей.

- Верно. У вас теперь четыре курильщика - Уиз, Фернандес, Тейлор-Тейтум и Истер. Догадайтесь, кто из них начал курить после восемнадцати лет.

- Не знаю.

- Никто. Они все пристрастились к курению еще подростками. Херман и Херрера когда-то тоже курили. Догадайтесь, когда начали они.

- Не знаю.

- В четырнадцать и семнадцать соответственно. Это половина вашего жюри, Фитч, и все начали курить еще детьми.

- И что я должен в связи с этим делать?

- Продолжать лгать, полагаю. Послушайте, Фитч, не могли бы мы встретиться и поболтать с вами с глазу на глаз, без ваших ищеек, прячущихся в кустах?

- Очень даже могли бы.

- Опять врете. Давайте сделаем так. Мы встретимся и поговорим, но если мои люди увидят где-нибудь поблизости ваших людей, считайте, что наш уговор расторгнут.

- Ваших людей?

- Ищеек, Фитч, может нанять каждый, уж вам-то это известно.

- Договорились.

- Вы знаете рыбный ресторанчик "Каселла" в конце пирса в Билокси?

- Найду.

- Я уже здесь. Поэтому, когда вы пойдете по пирсу, я буду за вами наблюдать. И если замечу кого-то хоть сколько-нибудь подозрительного, все отменяется.

- Когда?

- Прямо сейчас. Я жду.



***

Хосе притормозил у автостоянки неподалеку от бухты, где стояли на приколе яхты, и Фитч буквально выпрыгнул из машины, которая тут же уехала. Совершенно один, без каких бы то ни было подслушивающих устройств, Фитч пошел по деревянному пирсу, доски которого слегка покачивались в такт волнам. Марли сидела за деревянным столиком под зонтиком, спиной к воде, лицом - к пирсу До обеденного времени оставалось еще около часа, и в ресторанчике было пусто.

- Привет, Марли, - сказал Фитч еще на ходу, потом остановился и сел напротив. На ней были джинсы, хлопчатобумажная блузка, рыбацкая шапочка и большие темные очки.

- Рада видеть вас, Фитч, - ответила она.

- Вы всегда так суровы? - спросил он, устраивая свое грузное тело на узком стуле и изо всех сил стараясь быть приветливым и улыбчивым.

- На вас, Фитч, есть подслушивающее устройство?

- Разумеется, нет.

Она медленно достала из своей необъятной сумки некий плоский черный прибор, напоминающий диктофон, нажала на кнопку, поставила прибор на стол и вызывающе уставилась на Фитча.

- Простите меня, Фитч, я просто проверяю, успели ли вы где-нибудь здесь насовать "жучков".

- Я ведь сказал, что не делал этого, - ответил Фитч с облегчением. Конрад предлагал прикрепить к нему крохотный нательный микрофончик, а где-нибудь неподалеку расположить фургон с аппаратурой, но Фитч спешил и отказался.

Марли взглянула на миниатюрный монитор, встроенный в торец чувствительного прибора, и убрала прибор обратно в сумку Фитч улыбнулся, но улыбка тут же сошла с его лица.

- Сегодня мне звонили из Лоренса, - сказала она, и Фитч с усилием сглотнул. - Похоже, вы наняли каких-то болванов, которые ломятся там во все двери и роются в мусорных корзинах.

- Не понимаю, о чем вы, - заерзав, не слишком убедительно ответил Фитч.

Ах, Фитч! Его выдали глаза: они забегали, скосились в сторону, потом он выстрелил взглядом прямо в Марли и тут же снова опустил взор. Все это продолжалось лишь какое-то мгновение, но его было достаточно, чтобы она поняла, что поймала его. На секунду у него замерло дыхание и едва заметно дернулись плечи. Он был загнан в угол.

- Значит, правильно. Так вот: еще один такой звонок - и вы больше никогда меня не услышите.

Однако Фитч немедленно взял себя в руки.

- И что же случилось в Лоренсе? - спросил он так, словно его честность не подлежала сомнению.

- Сдавайтесь, Фитч. И отзовите своих ищеек.

Он тяжело вздохнул, в полном недоумении пожимая плечами. - Хорошо. Что бы там ни было, я хотел бы знать, о чем, собственно, речь.

- Вы знаете. Еще один сигнал - и все будет кончено Понятно?

- Понятно. Как скажете.

Хотя Фитч не видел ее глаз, он чувствовал, как она сверлит его взглядом из-за темных очков. Официант суетился у соседнего столика, но не делал никаких попыток предложить им свои услуги.

Наконец Фитч наклонился поближе к Марли и сказал:

- Когда мы кончим играть в эти игры?

- Сейчас.

- Отлично. Чего вы хотите?

- Денег.

- Догадываюсь. Сколько?

- Сумму я назову позднее. Могу ли я считать, что вы готовы сотрудничать?

- Я всегда готов, но мне нужно знать, что я получу взамен.

- Очень просто, Фитч. Это зависит от того, что вам нужно. Насколько я понимаю, у нынешнего жюри есть четыре варианта действий. Оно может вынести обвинительный вердикт Может расколоться, вердикт вынесен не будет, и вам придется через год снова через все это проходить - Pop не отстанет. Жюри может вынести вердикт девятью голосами в вашу пользу, и это будет большой победой для вас. И наконец, оно может вынести оправдательный вердикт всеми двенадцатью голосами, и ваши клиенты несколько лет горя знать не будут.

- Это все мне известно.

- Разумеется, известно. Если исключить вердикт в пользу обвинения, остается три возможности.

- Какую вы можете обеспечить?

- Любую. Включая и обвинительный вердикт.

- Значит, противная сторона тоже готова платить?

- Мы ведем переговоры. Давайте оставим это в стороне.

- Это аукцион? Вы продаете вердикт тому, кто больше заплатит?

- Будет то, чего я захочу.

- Мне было бы спокойнее, если бы вы держались подальше от Рора.

- Я не слишком забочусь о вашем спокойствии.

Появился другой официант, этот их заметил и, неохотно приблизившись, спросил, будут ли они что-нибудь заказывать. Фитч заказал чай со льдом. Марли - диетическую колу в банке.

- Скажите мне, каковы условия сделки, - попросил Фитч, когда официант удалился.

- Они очень просты. Мы обеспечим тот вердикт, какой вам нужен: просмотрите лишь меню и сделайте заказ. А потом мы обговорим цену. Держите деньги наготове. Когда адвокаты сторон закончат свои заключительные речи и жюри удалится на совещание, я сообщу вам по телефону, в какой, скажем, швейцарский банк следует перевести деньги. Как только я получу подтверждение, что деньги получены, жюри вернется в зал и огласит нужный вам вердикт.

Фитч потратил немало часов, чтобы угадать, какой сценарий ему предложат, и, в общем, угадал точно, но, услышав его теперь из уст Марли, он почувствовал, как заколотилось его сердце и голова пошла кругом. Марли предлагала простейший вариант.

- Не пойдет, - угрюмо сказал Фитч, словно ему уже много раз приходилось покупать вердикты.

- В самом деле? А вот Pop считает иначе.

Черт, она быстро соображала! И точно знала, куда всадить нож. Поправив очки и опершись на локти, она наклонилась к Фитчу.

- Значит, вы сомневаетесь во мне, Фитч?

- Не в этом дело. Вы хотите, чтобы я перевел сумму денег, которая, разумеется, будет велика, в расчете на то, что ваш друг сумеет направить обсуждение вердикта в нужное русло. Но присяжные непредсказуемы.

- Фитч, мой друг контролирует ситуацию даже сейчас, когда мы с вами разговариваем. Вердикт будет у него в кармане задолго до того, как адвокаты закончат произносить заключительные речи.

Фитч не рассматривал других вариантов. Еще неделю назад он решил платить, сколько бы она ни запросила, но знал, что, как только деньги со счета Фонда перейдут на ее счет, никаких гарантий у него не останется. Однако ему было все равно. Он доверял своей Марли. Вместе с другом Истером или как там его, черт побери, зовут на самом деле, они долго и терпеливо подбирались к Большому табаку, чтобы предъявить ему наконец свои требования, и за достаточную цену с радостью вручат ему нужный вердикт. Ведь они так долго ждали этого момента.

О, сколько вопросов он хотел бы ей задать! Для начала ему бы очень хотелось знать, кому принадлежал столь гениальный, коварный план - изучить все антитабачные процессы, потом ездить повсюду, где они проходили, и, наконец, внедриться в жюри присяжных и добиться полного контроля над ним. Это был блестящий план. Но даже если бы он поджаривал ее часами, днями на сковородке, она ни за что не раскрыла бы ему подробностей.

Он также не сомневался, что они смогут осуществить свой план: слишком много сил они затратили и слишком далеко зашли, чтобы позволить себе провал.

- Я не так уж и сам беспомощен в этом деле, знаете ли, - сказал он, не сдаваясь.

- Разумеется, нет, Фитч. Уверена, что вы расставили достаточно капканов, чтобы поймать по крайней мере четверых присяжных. Назвать их?

Принесли напитки, Фитч отхлебнул свой чай. Нет, он не хотел, чтобы она их называла Он не собирался играть в угадайку с человеком, у которого в руках были столь неопровержимые факты. Говорить с Марли было все равно что говорить с лидером жюри, и хотя Фитч с нетерпением ждал этого разговора, он получился весьма однобоким. Как же узнать, блефует она или говорит правду? Иначе просто нечестно.

- Полагаю, вы сомневаетесь, действительно ли я контролирую ситуацию, - сказала она.

- Я во всем сомневаюсь.

- Ну а если я устрою отставку одного из членов жюри?

- Вы уже устроили отставку Стеллы Хьюлик, - напомнил Фитч, впервые вызвав у Марли мимолетную улыбку.

- Могу повторить трюк. Что, если я, скажем, отправлю домой Лонни Шейвера? Вы это оцените?

Фитч чуть не поперхнулся чаем. Он вытер рот тыльной стороной ладони и сказал:

- Не сомневаюсь, что Лонни будет счастлив Ему все это надоело, пожалуй, больше всех.

- Убрать его?

- Нет. Он безвреден. Кроме того, если мы будем работать вместе, Лонни нам пригодится.

- Они с Николасом много беседуют, вы знаете?

- Николас со всеми беседует?

- Да, с каждым по-своему. Дайте ему время.

- Вы, похоже, уверены в нем?

- Я не уверена в способностях ваших адвокатов. Но в Николасе уверена, а только это и имеет значение.

Они молча наблюдали, как два официанта накрывают соседний столик. Обед начинался в половине двенадцатого, и ресторанчик оживал.

Когда официанты удалились, Фитч сказал:

- Я не могу заключать сделку, пока не знаю условий. Без малейшего колебания она ответила:

- А я не могу заключать сделку, пока вы копаетесь в моем прошлом.

- Есть что скрывать?

- Нет. Но у меня есть друзья, и я не хочу, чтобы их трогали. Прекратите это немедленно, и наши контакты будут продолжаться. Но если мне позвонят еще хоть раз, я с вами больше никогда не встречусь.

- Ну, не говорите так.

- Я серьезно, Фитч. Отзовите своих ищеек.

- Это не мои ищейки, клянусь.

- В любом случае сделайте так, чтобы за мной не шпионили, или я переключусь на Рора. Он с радостью пойдет мне навстречу, а если он выиграет дело, ваши клиенты потеряют миллионы, а вы - работу. Вы не можете себе этого позволить, Фитч.

В этом она, разумеется, была права. Сколько бы она ни запросила, по сравнению с тем, во что обойдется им обвинительный вердикт, это было крохой.

- Нам лучше бы поторопиться, - сказал Фитч. - Этот процесс долго не продлится.

- Сколько еще?

- Защите понадобится дня три-четыре.

- Фитч, я хочу есть. Почему бы вам не удалиться и не вернуться к делам. Я позвоню вам через пару дней.

- Какое совпадение, я тоже голоден.

- Нет, благодарю вас. Я буду есть в одиночестве. Кроме того, я хочу, чтобы вы отсюда ушли.

Он встал со словами:

- Разумеется, Марли. Как вам будет угодно. Желаю удачного дня.

Она проследила за тем, как он неторопливо прошел по пирсу к автостоянке неподалеку от бухты. Там он остановился и позвонил кому-то по сотовому телефону.

***

После безуспешных попыток дозвониться до Хоппи Джимми Хал Моук без предупреждения явился в его офис во вторник днем. Сонная секретарша сообщила ему, что мистер Дапри где-то здесь. Она пошла за ним и вернулась лишь через пятнадцать минут, извинившись, что ошиблась: оказывается, мистера Дапри нет в офисе, он уехал на какую-то важную встречу.

- Но я видел его машину у дома, - взволнованно сказал Джимми Хал, указывая на место для парковки. Он не сомневался, что это был старый драндулет Хоппи.

- Мистер Дапри поехал в чьей-то другой машине, - совершенно очевидно солгала секретарша.

- Куда он поехал? - спросил Джимми Хал, словно собирался немедленно разыскать Хоппи.

- Куда-то в Пэсс-Кристиан. Это все, что я знаю.

- Почему он не отвечает на мои звонки?

- Понятия не имею. Мистер Дапри очень занятой человек. Джимми Хал засунул руки глубоко в карманы джинсов и уставился на женщину сверху вниз.

- Скажите ему, что я остановился неподалеку, что я очень сердит и что ему лучше позвонить мне. Вы поняли?

- Да, сэр.

Выйдя из конторы, он сел в свой "форд-пикап" и уехал. Она выждала некоторое время и побежала освобождать Хоппи из кладовки.

Шестидесяти футовое судно с капитаном Тио на мостике углубилось на пятьдесят миль в открытое море. Половина жюри, наслаждаясь безоблачным небом и легким бризом, ловила скумбрию, морских окуней и лютианусов. Энджел Уиз - она впервые ступила на корабль и не умела плавать - начало мутить уже в двухстах ярдах от берега, но с помощью палубного матроса, принесшего ей таблетку от укачивания, она пришла в себя и первой из всех поймала рыбешку. Рикки - в шортах, кроссовках "Рибок", с загорелыми ногами - выглядела и чувствовала себя прекрасно. Полковник и капитан, как и следовало ожидать, оказались родственными душами, и вскоре Наполеон уже стоял на капитанском мостике, где они с капитаном обсуждали вопросы военно-морской стратегии и рассказывали друг другу о своих военных подвигах.

Два матроса приготовили отличный обед, состоявший из вареных креветок, сандвичей с жареными устрицами, крабовых клешней и супа из моллюсков. Только Рикки постилась и пила лишь воду.

Пиво лилось рекой. Но по мере того как солнце становилось все жарче, возбуждение, сопровождавшее рыбную ловлю, сменилось усталостью. Корабль был достаточно просторен, чтобы на нем можно было при желании уединиться. Николас и Джерри не сомневались, что Лонни Шейвер не откажется от холодного пива, и были решительно настроены наконец поговорить с ним.

У Лонни был дядя, который многие годы работал на судне, промышлявшем креветок. Однажды во время шторма судно затонуло, и никого из команды не спасли. Еще ребенком Лонни рыбачил в этих местах вместе с дядей и, честно говоря, нарыбачился тогда на всю жизнь так, что с тех пор многие годы не брал в руки удочку. Но все же морская прогулка была предпочтительнее утомительного автобусного путешествия в Новый Орлеан.

Потребовалось четыре банки пива, чтобы Лонни наконец разговорился. Они устроились в небольшой каюте на верхней палубе с окнами на все стороны. На главной палубе под ними Рикки и Энджел наблюдали, как матросы чистят их улов.

- Интересно, сколько свидетелей выставит защита? - спросил Николас, с очевидным раздражением переводя разговор с рыбалки на судебный процесс. Джерри лежал босой, с закрытыми глазами на пластиковой койке, держа в руке банку холодного пива.

- По мне, так им и вызывать никого не надо, - глядя на море, ответил Лонни.

- Вам уже все ясно, да?

- Черт, да это же смешно. Человек курит тридцать пять лет, а потом требует миллионное состояние за то, что сам себя укокошил.

- Послушайте, что я вам скажу, - не открывая глаз, произнес Джерри.

- Что? - спросил Лонни.

- Мы с Джерри раскусили вас как сторонника защиты, - объяснил Николас. - Хоть это было и нелегко, поскольку вы очень молчаливы.

- А вы чьи сторонники? - спросил Лонни, в свою очередь.

- Я все еще готов слушать аргументы. А Джерри склоняется на сторону защиты, да, Джерри?

- Я ни с кем не обсуждал обстоятельств дела. У меня не было никаких подозрительных контактов. Мне никто не предлагал взяток. Я - присяжный, которым судья Харкин может гордиться.

- Он склоняется на сторону защиты, - повторил Николас, - потому что страдает привычкой к никотину, не может избавиться от нее, хотя и пытается себя убедить, что волен сделать это в любой момент. А на самом деле не волен, потому что он уже сам себе не хозяин. Но мечтает казаться настоящим мужчиной вроде полковника Херреры.

- Кто же об этом не мечтает? - сказал Лонни.

- Джерри думает, что раз он может бросить курить, когда захочет, значит, и любой может это сделать так же, как он (хоть он и не может), а следовательно, Джекобу Буду нужно было остановиться задолго до того, как он заработал рак легких.

- Нечто в этом роде, - откликнулся Джерри - Возражаю лишь против формулировки "сам себе не хозяин".

- Вполне определенная точка зрения, - сказал Лонни. - И как же вы при этом можете говорить, что готовы выслушать иные аргументы?

- Ха, не знаю. Может, потому, что я еще не слышал других свидетелей. Да, пожалуй, дело именно в этом. Закон гласит, что следует воздерживаться от принятия решения, пока не выслушал всех свидетелей и не ознакомился со всеми вещественными доказательствами. Извините.

- Пожалуйста, - милостиво извинил его Джерри и добавил:

- Теперь ваша очередь идти за пивом.

Николас допил свою банку и по узкой лесенке отправился вниз, к холодильнику, находившемуся на главной палубе.

- Не волнуйтесь за него, - успокоил Шейвера Джерри. - когда настанет час, он будет с нами.





Достарыңызбен бөлісу:
1   ...   11   12   13   14   15   16   17   18   ...   24




©dereksiz.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет