Вестник мурманского отделения академии педагогических и социальных наук журнал основан в 2000 г. №7, 2006 г

ЛИТЕРАТУРА

1. Саракуев Э.А., Крысько В.Г. Введение в этнопсихологию.–М.,1996.

Е.Г. Овчаренко

(объяснение в любви Г.А.Голотиной)

Именно масштаб ее личности, необыкновенные свойства души помогли ей превратить обычный научно-исследовательский кружок в такое содружество, в котором формировался наш ум, крепла наша душа, вызревала наша духовность, закладывалась настоящая дружба – на всю жизнь. Маленькая подробность: Галина Андреевна ни разу не отменила ни одного заседания кружка. Ни одного! Каждый (подчеркиваю – каждый!) понедельник в 19.00 (заседания заканчивались обычно в 22.00-23.00) она встречала нас на кафедре литературы в кабинете № 27.

Столы составлялись так, что кружковцы рассаживались вокруг них «по кругу», и Галина Андреевна – ученый, преподаватель русской литературы XIX в., была в этом круге вместе с нами, студентами, на равных. Этот демократический способ рассаживания – назовем его «принципом круга» (читай – равнозначимости и равноценности каждого, находившегося в нем) – был не выражением оригинальных педагогических изысков, а внешним проявлением внутренней демократической сущности руководителя, для которого каждый кружковец был личностью, каждый был значим, каждый был интересен, каждый был дорог.

Галина Андреевна никогда не главенствовала в отношениях с нами, кружковцами, она никогда не «возвышалась», не стремилась привлечь к себе внимание, всегда «оставалась в тени». И голос ее – негромкий, тихий, мягкий – никогда не выделялся, никогда никого не поучал, никогда не указывал, никогда не «руководил». Безусловно, такой демократизм общения, как магнитом, притягивал молодежь в ее «круг».

В те времена в обществе царил официоз, а в нашем кружке – атмосфера деликатности и человеческого тепла: в центре стола всегда стоял букетик цветов, менялись только вазочки и сами цветы. Страшно сказать: студенты на квартире своего вузовского преподавателя варили жженку, как когда-то Пушкин с друзьями-лицеистами.

Галина Андреевна умело задавала предстоящему заседанию нужный тон, вначале обычно звучала музыка или ее любимого Вивальди, или ростовские колокольные звоны, или что-то из Прокофьева. Музыкальные заставки были разные – они определялись содержанием докладов, с которыми выступали кружковцы.

Но Галина Андреевна вела нас по лабиринтам не только литературы, но и жизни. А это гораздо хлопотнее и сложнее, для этого надо обладать и желанием, и бескорыстием, и щедростью души.

Галина Андреевна всегда заботилась о нас (особенно в многочисленных поездках), поддерживала и материально, и личным участием, и советом, и умением выслушать. Как важно в юности иметь такую семью, как наши «Гусиные перья» во главе с Галиной Андреевной! Она была нашим старшим другом: мы всегда имели право на свой голос, нас выслушивали, нашим мнением интересовались. Общение на равных было естественно для Галины Андреевны – это не был красивый «жест», это была норма.

Сколько счастливых часов мы провели вместе с Галиной Андреевной не только в институте, но и собираясь у нее дома: быстро готовили бутерброды и чай, рассаживались на диване, в кресле, на полу, что-то обсуждали, спорили, много шутили, смеялись, острили и, конечно, пели. Если все песни были перепеты, Галина Андреевна непременно просила спеть свою любимую:
Третью неделю льют дожди.

Третью неделю наш маршрут

С доброй погодой врозь.

А у костра ни сесть, ни лечь!

Как не устанет дождик течь!

Слушай, давай станцуем вальс

В ритме дождя…
Особо надо сказать о шутках и добрых розыгрышах. Сколько их, удивительных, было! Не счесть! Именно Галина Андреевна, обладая замечательным чувством юмора (даром, почему-то особенно редко встречающимся у педагогов), завела такой тон среди «гуситов». На собственную свадьбу я, например, получила ворох смешных, забавных и милых поздравительных телеграмм – конечно, это было «дело рук» Галины Андреевны.

Просветительская миссия также была органична для нашего наставника. Прославленный Московский театр кукол С.Образцова в Мурманске! Впервые! Галина Андреевна, конечно же, ведет всех «гуситов» на замечательные спектакли «Дон Жуан» и «Необыкновенный концерт». Бесплатно! Как это она организовала, до сих пор не знаю. Ленинградский товстоноговский БДТ приехал в Мурманск на один вечер со спектаклем «Мещане». Галина Андреевна делает царский подарок – приглашает меня (а я тогда уже работала в школе) на спектакль.

А сколько различных поездок для нас организовала Галина Андреевна, и все они, благодаря ее блестящему организаторскому таланту, проходили безукоризненно, без ЧП, а самое главное, предельно насыщенно и продуманно. Каждая поездка – как вдохновенно написанная поэма: слова не выкинешь, запятой не переставишь.

Одна из первых поездок – к Пушкину. Готовились год: все занятия кружка посвящались Александру Сергеевичу, его творчеству. Вспомним и только пунктирно обозначим наше первое путешествие.

Сначала Ленинград. Три спектакля: в Мариинском театре – «Пиковая дама», в драматическом – спектакль о последних годах жизни поэта, в Малом театре оперы и балета – «Травиата» Дж. Верди. Экскурсии по городу – только по пушкинским местам.

Затем Святогорский монастырь – могила поэта – Михайловское – Тригорское – Петровское – ворохи осенних листьев – домик Гейченко с коллекцией колоколов во дворе…

На обратном пути – Псков, колыбель русской древней истории. Именно здесь озарение: и у Пушкина, и у нас – общая история, отечество одно.

Какие еще чудные открытия мы сделали для себя в этой поездке, чем и как жила наша душа, в каком состоянии находился дух, можно легко догадаться. Так начиналось наше постижение русской литературы, русской культуры, русской духовности. А время-то как было выбрано! Во-первых, октябрь – пушкинская пора. В 1971 г. он выдался сухим, теплым, солнечным с золотыми кленами. Во-вторых, летний поток туристов схлынул, суета ушла, и мы могли вдоволь наслаждаться общением с Пушкиным.

Не трудно догадаться, что в то время организовывать такие поездки было нелегко. Все заботы и хлопоты брала на себя Галина Андреевна, а нам доставалось счастье открытий и множество фотографий в подарок (печатала их сама Галина Андреевна).

Курс русской литературы XIX в. она читала тоже по-особенному, как-то очень по-домашнему, так, словно и Пушкин, и Гоголь, и Тургенев, и Толстой были близкими ей людьми. После ее лекций они и нам становились «родными».

Лекции, кружок «Гусиные перья», поездки по литературным местам – это основные составляющие ее системы преподавания, сутью которой является духовное наставничество руководителя. Во всех ситуациях Галина Андреевна очень натуральна и органична, в ее речи отсутствует местоимение «я», в ней нет ничего показного и искусственного. Она и впрямь из тех матерей, из которых соткано естество.

Галина Андреевна умеет наполнять жизнь милыми мелочами, а отношения – остроумными подробностями. Например, вы приходите от нее домой и вдруг обнаруживаете в своей сумке какой-то гостинец. От этого на душе становится и весело (вы шли и удивлялись, почему сумка стала тяжелее), и радостно (розыгрыш вновь удался), и тепло (забота всегда приятна).

Быт у Галины Андреевны организован демократично и просто, но она ценит уют и красоту: на рабочем столе – какая-нибудь изящная фигурка, на кухне – красивый цветок, на диване – вышитая подушка, на стене – художественные работы близких людей и друзей.

Как-то мы с Галиной Андреевной зашли в тир (он когда-то располагался рядом с домом, где она жила) – все ее выстрелы были «в десятку». Мне кажется, в этой ситуации раскрылась суть ее характера – собранного, цельного и сильного.

Болезни и другие испытания Галина Андреевна переносит мужественно и стоически: никогда никаких жалоб, отношение к жизни и людям только позитивное, с добрым юмором, с умной самоиронией.

У Галины Андреевны замечательная семья: дочка Светочка, зять Валентин, два внука – Кирилл и Артем. Все они люди творческие: учат детей, пишут и публикуют статьи на литературные темы, создают и воплощают архитектурные проекты, рисуют, поют, сочиняют музыку, занимаются духовным просветительством. Их питерский дом всегда открыт и гостеприимен. А испытания, ниспосланные судьбой, они стойко выдерживают и так же, как Галина Андреевна, не жалуются.

Вся семья – это люди редкой (в нашем прагматичном мире) породы, это аристократы духа, от них исходит тихий, без шума и суеты, свет глубокой, истинной русской духовности.
В.В. Дранишников,

Е.Ф. Дудакова

по тем правилам, о которых

он даже не догадывается.

Э.Севрус
В ноябре 1939 г. правительство РСФСР приняло решение, во многом определившее успехи развития народного образования на Кольской земле: в Мурманске был открыт вечерний учительский институт. Перед новым вузом поставили задачу обеспечить школы Мурманской области учителями для работы в 5-7 классах общеобразовательных школ.

И сразу новое учебное заведение, которое испытывало огромные проблемы и трудности, стало объектом заботы партийных и советских органов власти, критики местной печати, пристального внимания педагогической общественности.

Много сделал для становления нового учебного заведения Марк Эммануилович Израэлит – первый и.о. директора института. До этого он работал завучем школы №10 (ныне гимназия № 2) Мурманска. Марк Эммануилович был одним из лучших мурманских преподавателей математики в 30-е годы, но судьба этого человека сложилась трагически. На него поступил донос о том, что «Израэлит распространяет антисоветские измышления в форме анекдотов». В апреле 1940 г. его сняли с работы под надуманным предлогом. Из приказа № 66 по Мурманскому облоно от 27 апреля 1940 г. мы узнаем «вину» М.Э.Израэлита: «… использование служебного положения в корыстных целях, выразившееся в получении от госсклада по требованию Учительского института 10-ти литров водки для учебных целей и употребление этой водки для себя лично». 5 мая его арестовали. Особым совещанием при НКВД СССР по «контрреволюционной» статье 58-10 УК М.Э.Израэлит был приговорен к 5 годам исправительно-трудовых лагерей. В 1943 г. он трагически погиб в лагерях Коми АССР, и был реабилитирован лишь посмертно в 1989 г.

В 1989 г. сын М.Э.Израэлита Генрих Маркович Багрянцев написал ректору МГПИ Э.К.Лявданскому: «… выражаю искреннюю благодарность Вам и в Вашем лице коллективу института за выраженное мне сочувствие преждевременной утратой отца, необоснованно репрессированного 05.05.40 г., ставшего жертвой сталинских репрессий и реабилитированного 25.01.89 г. Отец искренне любил математику и педагогическую работу. С введением персональных званий в системе Наркомпроса РСФСР ему уже в 1937 г. было присвоено персональное звание «Учитель средней школы», что равнозначно в наше время званию «Заслуженный учитель Российской Федерации».

Являясь организатором Мурманского учительского института и его первым, хотя и временно исполняющим обязанности, директором, т.е. по день его ареста, он все свои силы и знания отдавал подготовке будущих учительских кадров, развитию педагогической науки.

В лице Израэлита М.Э. не только я потерял отца, но и педагогическая наука понесла определенную утрату – как и наука в целом, в рядах которой были необоснованно уничтожены многие сотни, если не тысячи как уже известных крупных ученых, так и начинающих многообещающих специалистов.

Сердечно желаю коллективу института и выпускникам успехов в их педагогической и научной работе. Сердечно желаю, чтобы среди ученых звезд достойное место занимали выпускники Мурманского педагогического института.

Надеюсь, что в ближайшем будущем имя отца займет достойное место в истории народного образования Кольского края».

Мы долго искали документы об этом человеке, людей, которые его знали. Наконец, в 1996 г. Е.В.Макурина (Колесова), работавшая учительницей в Мурманске во второй половине 30-х годов, рассказала нам следующее: «С 1933 по 1936 г. я училась в Череповецком педагогическом техникуме…. М.Э.Израэлит преподавал у нас все разделы математики. Он жил в соседнем доме с женой и сынишкой. Всегда с чисто вымытым чубом пышных, развивающихся волос влетал подпрыгивающей походкой и с улыбкой усматривал сразу всех, относился к нам как к равным и называл нас без пяти минут учителями. Был добрым, открытым и справедливым. Во время контрольных работ часто хитрил: держал перед собой газету и «читал» ее, при этом, пользуясь прожженной в ней дыркой, мог видеть тех, кто подглядывал у соседа или списывал со шпаргалки. Я училась хорошо, но не всегда давалась математика, особенно тригонометрия. Марк Эммануилович приглашал в учительскую, снова и снова объяснял трудный материал. Для самоутверждения и как доказательство хороших знаний я готовила к поступлению в техникум жену главного инженера завода и называлась «культармейцем».

И вот весна 1936 г. Позади педпрактика, государственные экзамены, выпускной вечер. Мне предлагали любую школу в городе – отказалась. В 17 лет хотелось самостоятельности. Просилась на Дальний Восток, но не было мест. Тогда я выбрала Мурманск (на всю жизнь).

Сагитировала группу в 9 человек, и в августе 1936 г. прибыли на Кольскую землю. Трех парней сразу отправили в село Поной, двух девчонок – в пос. Белокаменка, остальных распределили по школам Мурманска. Меня в школу № 13.

Пошла в гороно. Погода – жарища! На проспекте Сталина неожиданно возник М.Э. Израэлит и звенящим голосом воскликнул: «Колесова, ты откуда здесь?» Отвечаю: «Прибыла по направлению на работу в школу № 13». «Нет, пойдешь в 10-ю ко мне» (В душе рада). Берет мое направление, идем к заведующему гороно Поликарпову. Изменили номер школы. Оба сияем!

Марк Эммануилович, завуч школы № 10, преподает математику, ко мне, как и ко всем учителям, очень внимателен. Когда возник учительский институт, его возглавил М.Э. Израэлит. В 1940 г. его неожиданно арестовали. По слухам, попал за антипартийные анекдоты…» [1. С. 419-420].

Осенью 2003 г. нам удалось найти родственников Марка Эммануиловича, однако, к сожалению, мы немного опоздали: летом не стало в живых его единственного сына Генриха. Но нас очень тепло встретила сноха Ирина Ивановна Багрянцева, ныне живущая в Орле с сыном и внуком, которая рассказала следующее: «Марк Эммануилович родился в Риге в 1898 г. Затем семья переехала в Самаркандскую область в город Джизак (Жозох) недалеко от Ашхабада. Здесь Израэлит работал учителем математики в средней школе, где и познакомился со своей будущей женой Александрой Федоровной. Вскоре после рождения сына в 1929 г. они переезжают в Череповецк, где Марк Эммануилович в 1932 г. заканчивает педтехникум и остается в нем преподавать. Спустя четыре года его отправляют работать в Мурманск. Здесь он становится учителем и завучем средней школы № 10 (ныне гимназия № 2). В 1939 г. его как отличного педагога, математика (он был автором нескольких педагогических пособий), хорошего организатора назначают исполняющим обязанности директора первого вуза на Кольском Севере. В день ареста друзья посоветовали Александре Федоровне с сыном немедленно уехать из Мурманска, и она, бросив все, вернулась в Джизак, таким образом, избежав участи мужа».

Память о Марке Эммануиловиче бережно хранится в МГПУ. Его портрет открывает галерею портретов руководителей нашего первого в области вуза в «Музее народного образования Кольского края», а его имя навсегда вошло в историю нашего университета и заполярного края.