Владимир Майков Трансперсональный проект: психология, антропология, духовные традиции Том I. Мировой трансперсональный проект

Ассаджиоли поначалу принадлежал к фрейдистской школе и был одним из пионеров психоанализа в Италии. Однако в своей докторской диссертации, написанной в 1910 году, он высказал серьезные возражения против подхода Фрейда и показал недостатки и ограниченность психоанализа. В последующие годы Ассаджиоли наметил расширенную модель психики и разработал систему психосинтеза в качестве нового метода терапии и самоисследования. Его концептуальная система основана на предположении, что индивид пребывает в постоянном процессе роста, актуализируя свой непроявленный потенциал. Главное внимание в ней уделяется положительным, творческим и радостным элементам человеческой природы, подчеркивается значимость волевой функции.

Картография личности, по Ассаджиоли, имеет некоторое сходство с моделью Юнга, так как включает духовные области и коллективные элементы психики. Система эта сложна и складывается из семи динамических составляющих. Низшее бессознательное управляет базовыми психологическими активностями, например, примитивными инстинктивными потребностями и эмоциональными комплексами. Среднее бессознательное, ассимилирующее опыт прежде, чем он достигнет сознания, соответствует в общих чертах подсознанию Фрейда. Сфера сверхсознания — местонахождение высших чувств и способностей, таких, например, как интуиция и вдохновение. Поле сознания включает анализируемые чувства, мысли и побуждения. О точке ясного осознавания говорится как о сознательной самости, а высшая самость — это тот аспект индивидуальности, который существует отдельно от сознания ума и тела. Все эти компоненты входят в коллективное бессознательное. Важным элементом психосинтеза Ассаджиоли является понятие субличностей — динамических подструктур личности, которые обладают относительно независимым существованием. Самые привычные субличности — те, что связаны с ролями, которые мы играем в жизни, например, сына, отца, любимого, врача, учителя или служащего [10].

Терапевтический процесс психосинтеза включает четыре последовательных стадии. На первой стадии пациент узнает о различных элементах своей личности. Следующим шагом будет отказ от отождествления себя с этими элементами и приобретение способности их контролировать. После того как пациент постепенно открывает свой объединяющий психологический центр, можно достичь психосинтеза, для которого характерна кульминация процесса самореализации и интеграция всех самостей вокруг нового центра.

Общими для трансперсональной психологии и для психосинтеза являются духовный и трансперсональный акцент, концепции сверхсознания и коллективного бессознательного и понятие о том, что определенные состояния, в настоящее время считающиеся психотическими, правильнее рассматривать как духовный кризис, в котором заложена возможность роста и трансформации личности (Assagioli, 1991). Очень сходна также концепция обретения контроля над различными аспектами психики путем их полного переживания и отождествления с ними.

Основные различия между двумя подходами заключаются в отношении к темным и болезненным аспектам личности. Например, виднейший представитель трансперсональной психологии С. Гроф, хотя в целом и разделяет позицию Ассаджиоли в отношении творческого, сверхсознательного и лучезарного потенциала психики, также и считает, что непосредственная конфронтация с ее темными сторонами — как бы они ни проявлялись в процессе самоисследования — благотворна для исцеления, духовного раскрытия и эволюции сознания (Гроф, 1994). И наоборот, односторонний акцент на светлой, беспроблемной и радостной стороне жизни небезопасен. Такая позиция может использоваться для подавления «тени» и отказа от нее, хотя она затем может проявляться в менее привычных формах и обличиях или исказить процесс духовного развития. Конечным результатом могут быть различные отклонения от истинной духовности, начиная с неубедительной, напыщенной карикатуры на духовную личность и заканчивая тиранией и контролированием других во имя трансперсональных ценностей. Предпочтительней, по-видимому, подходить к самоисследованию в духе «трансцендентального реализма», будучи готовым встретиться со всеми аспектами собственной психики и Вселенной в их диалектическом и взаимодополняющем взаимодействии противоположностей.

Как и в юнговском анализе, в психосинтезе основное внимание уделяется эмоциональным, перцептуальным и познавательным аспектам процесса, и также отсутствует адекватное признание биологических компонентов. Сосредоточившись на символическом языке психики, представители этого направления игнорируют тот трансперсональный опыт, который является непосредственным отражением специфических элементов феноменального мира. В некоторых из субличностей, которые в упражнениях по фантазированию могут принимать вид более или менее абстрактных интрапсихических структур, по ходу самоисследования с использованием психоделических препаратов или контролируемого дыхания и музыки можно увидеть отражения подлинных древних, филогенетических, расовых и реинкарнационных матриц или аутентичный опыт вхождения в сознание других людей, животных и иных составляющих феноменального мира. Таким образом, индивидуальная психика не только шутя комбинирует человеческие, животные или природные символические формы, но, по-видимому, также способна получать голографически записанную информацию обо всем феноменальном мире — о его настоящем, прошлом и будущем [135].

С практической точки зрения, основным различием между психосинтезом Ассаджиоли и современными трансперсональными подходами является степень формализма и руководства со стороны терапевта. Если психосинтез предлагает исчерпывающую систему четко структурированных упражнений, то в подходе, например, Грофа делается упор на произвольную активацию бессознательного и на спонтанный выход материала, отражающего автономную динамику психики пациента. На наш взгляд, различие в стратегическом понимании терапевтического процесса не умаляет значение теоретического вклада Ассаджиоли. В этом аспекте следует признать, что именно Ассаджиоли представлена первая всеобъемлющая концепция психической реальности, интегрирующая в свой предмет не только подробный анализ функционирования персоны, но и высшие уровни трансперсонального характера.

8. Работы по мифологии М. Элиаде
и Дж. Кэмпбелла

Мифология становится все более важной в нашей повседневной жизни. Она привлекает большие аудитории через популярные телевизионные программы и книги-бестселлеры, и ее влияние особенно глубоко в области современной глубинной психологии. Со времени открытий К.Г. Юнга и его последователей знание мифологии стало незаменимым инструментом для понимания человеческой психики и для эффективной психотерапии. Концепция коллективного бессознательного и его универсальных организующих принципов — архетипов — создало принципиально новую основу для понимания и лечения умственных расстройств, в особенности психозов.

Однако в прошлом практическая работа с мифологическими элементами была по большей части косвенной, как при анализе сновидений. Работы Юнга, Джозефа Кэмпбелла и Мирча Элиаде привели к настоящей концептуальной революции в понимании мифологии. Согласно Кэмпбеллу [113, 114, 115], мифы не являются только лишь вымышленными историями о приключениях воображаемых персонажей в несуществующих краях и, соответственно, лишь произвольными продуктами индивидуальной человеческой фантазии. Они возникают в коллективном бессознательном человечества и являются проявлениями изначальных организующих принципов психики и космоса, которые Юнг называл архетипами (Сampbell, 1988).

Архетипы проявляют себя посредством наиболее глубоких процессов индивидуальной психики, но они не возникают в человеческом уме и не являются его порождениями. Они в некотором смысле управляют умом и функционируют, как его организующие принципы. Согласно Юнгу, некоторые мощные архетипы могут даже влиять на ход исторических событий и на целые культуры. «Коллективное бессознательное», то место, где, согласно Юнгу, пребывают архетипы, представляет собой наследие истории культуры всего человечества, приобретенное им на протяжении всех исторических эпох.

Основные архетипические темы в их наиболее общих и абстрактных формах демонстрируют свое универсальное распространение в мифах. В различных культурах и на протяжении разных периодов истории человек может находить для себя те или иные специфические вариации этих базовых мифологических мотивов. Таким мощным универсальным архетипом является, например, Великая Богиня-мать; в различных культурах ее образ принимает формы специфических местных божеств, таких, как Изида, Дева Мария, Кибела или Кали. Подобным образом концепция небес, рая и ада может быть найдена во многих культурах мира, но специфические формы этих архетипических образов варьируются в разных случаях.

В 1948 году, после систематического изучения мифологий различных культур мира, Джозеф Кэмпбелл опубликовал свою книгу «Герой с тысячью лицами» — шедевр, в последующие десятилетия оказавший влияние на большое количество мыслителей в самых различных областях. Анализируя широкий спектр мифов из различных частей мира, Кэмпбелл пришел к выводу, что они содержат в себе одну универсальную архетипическую формулу, которую он назвал мономифом. Это история героя, мужчины или женщины, покидающего свою родину и после фантастических приключений возвращающегося как обожествленное существо. Кэмпбелл обнаружил, что архетип путешествия героя обычно содержит в себе три стадии, подобные стадиям, характерным для этапов в традиционных ритуалах перехода: отделение, посвящение и возвращение.

Герой покидает родные края, или же его заставляет сделать это некая внешняя сила, проходит через серию чрезвычайных испытаний и приключений и, в конце концов, снова возвращается в свое общество уже в новой роли (Кэмпбелл, 1997). По собственным словам Кэмпбелла, основная формула путешествия героя может быть суммирована следующим образом: герой идет на риск, оставляя привычный ему мир во имя области сверхъестественных чудес, там он встречается со сказочными силами и побеждает их, а затем возвращается из этих таинственных приключений, наделенный силой оказывать благотворное влияние на своих последователей.

Любознательный и проницательный исследовательский ум Кэмпбелла не был удовлетворен одним лишь признанием универсальности этого мифа во времени и пространстве. Его любознательность привела его к вопросу: что же именно делает этот миф столь универсальным?

Почему тема героя привлекала представителей разных культур всех времен и стран, как бы они ни отличались во всех других отношениях? И его ответ имел в себе простую логику, свойственную всем замечательным открытиям: мономиф путешествия героя является метафорой внутренних состояний во время трансформационного кризиса, предлагаемой для описания этих областей переживаний. И как универсален трансформационный кризис, так же универсален и миф.

Типичный миф путешествия героя начинается тогда, когда привычная повседневная жизнь главного героя внезапно прерывается вторжением элементов, которые являются магическими по самой своей природе и принадлежат к другим уровням реальности. Кэмпбелл называет это приглашением к путешествию зовом. Говоря об этом психологически, можно было бы сказать, что происходит проникновение элементов из глубокого бессознательного, в частности с архетипических уровней, в повседневное сознание. Если герой отвечает на это приглашение и принимает вызов, то он или она садится на корабль приключений, который будут включать в себя посещение странных областей, встречи с фантастическими животными и сверхчеловеческими существами, а также многочисленные другие испытания. После успешного завершения путешествия герой возвращается домой и, обретая награду за свои испытания, живет полноценной жизнью как обожествленное существо — вождь, целитель, пророк или духовный учитель [114].

Подобно герою мономифа, человек, находящийся в процессе духовного кризиса, также испытывает зов. Тонкая преграда, отделяющая наш повседневный мир от поразительного мира нашего бессознательного, становится прозрачной и наконец падает. Глубокое содержание психики, которые мы обычно не осознаем, извергается в сознание в форме образов, мощных эмоций и странных физических ощущений. Начинается драматическая визионерская одиссея в глубинах своей души. Подобно героическим историям, известным нам из мифологии, в ней есть темные силы и ужасные чудовища, всевозможные опасности, встречи со сверхъестественными существами и магическое вмешательство.

Когда вызов этого внутреннего путешествия принимается, а все превратности успешно преодолеваются, переживания достигают позитивного разрешения и становятся вознаграждением за перенесенные испытания. Эти переживания часто включают в себя признание собственной божественной природы и постижение замысла всего устройства мира. Переживания встречи с архетипами Великой Богини-Матери и Божественного Отца помогают человеку достичь лучшей уравновешенности между мужским и женским (ян — инь) аспектами его личности. Человек со всей ясностью видит свои неправильные идеи и ошибочные стратегии поведения в прошлом и обретает ощущение того, каким образом в будущем для него будет возможна более полноценная и продуктивная жизнь.

Если этим переживаниям позволить достичь естественного завершения и адекватно их поддерживать, то такой человек может возвратиться к повседневной жизни полностью трансформированным. Многие эмоциональные и психосоматические трудности исчерпываются и устраняются во время трансформационного процесса, образ самого себя и принятие самого себя заметно улучшаются, а способность радоваться жизни возрастает. Может произойти значительное усиление интуиции и обретение способности работать с другими людьми в роли консультанта или проводника при эмоциональных кризисах. Все это может привести к сильной потребности включить элементы служения другим в свою собственную жизнь как ее важный компонент. Хотя результаты такого путешествия могут быть и не столь чудесными, как при завершении мифологического путешествия героя, они носят такой же характер, и эта метафора здесь вполне применима [114].

Конечно, во многих случаях происходит нечто, что начинается как визионерское приключение, но оно не достигает успешного завершения. Иногда человек отвергает зов и пытается остаться в повседневной реальности со всеми своими старыми проблемами и ограничениями. Иные попытки завершить путешествие оказываются неудачными; в таких случаях человек погружается глубоко в бездну бессознательного и не может уже вернуться к полноценному функционированию в повседневной реальности. К сожалению, это роковой удел многих людей в нашей культуре, которые сталкиваются с духовным кризисом, не имея при этом соответствующего понимания и поддержки.

Встреча со смертью и последующее возрождение — особенно мощная тема, необычайно часто встречающаяся в мифологии путешествия героя. Мифологии всех стран и народов содержат в себе драматические истории о героях и героинях, спускающихся в царство смерти, преодолевающих невообразимые препятствия и возвращающихся затем в земной мир наделенными особыми силами. Легендарные шаманы различных культур, близнецы в Пополь-Вухе, эпосе майя, а также греческие герои Одиссей и Геракл — характерные примеры таких мифологических персонажей.

Столь же часты предания о богах, полубогах и героях, которые умерли или были убиты, а затем возвратились к жизни в новой роли, возвысившиеся и ставшие бессмертными после переживания смерти и возрождения. Центральная тема иудео-христианской религии — распятие и воскрешение Иисуса — является лишь одним из таких примеров. В менее очевидной форме тот же самый мотив иногда представлен как пожирание ужасным чудовищем, а затем чудесное спасение из его утробы либо нахождение там некоего волшебного убежища. Примеры таких историй многочисленны — от греческого героя Ясона и библейского Ионы дo святой Маргариты, которая утверждала, что была проглочена драконом и потом спасена чудесным образом.

С учетом того, насколько универсальными и важными являются эти темы в мире мифологии, интересно отметить, что переживания смерти-возрождении также весьма часто наблюдаются в неординарных состояниях сознания, как порождаемых различными способами, так и возникающих спонтанно. Эти переживания играют чрезвычайно важную роль в процессе психологической трансформации и духовного раскрытия. Многие древние культуры хорошо осознавали этот факт и разработали процедуры посвящений, которые были тесно связаны мифом о смерти и возрождении (Элиаде, 1996).

Важно, что, согласно Кэмпбеллу, героические подвиги во всех мифологиях, независимо от их происхождения, имеют стандартную структуру. Согласно его теории, в мифах находят отражение символы, не зависящие от конкретной культуры, но имеющие глубинные корни в человеческой психике. Погружаясь в классические мифы, исследователь может проследить пути зарождения и развития человечества, представленные в виде мифов в микрокосме его собственного сознания.

Стандартный путь мифического героя подчиняется символической формуле «уход — посвящение — возвращение», которую можно назвать ядром мономифа. Герой бросает вызов миру повседневности и уходит в мир сверхъестественного; там он сталкивается со сказочными силами и одерживает решающую победу; герой возвращается домой из своего похода, чтобы творить добро ближнему.

По признанию Джорджа Лукаса, книга Кэмпбелла оказала сильное влияние на трилогию «Звездные войны». В начале трилогии Люк — обыкновенный парень, не подозревающий, какие силы в нем дремлют. Он не понимает, что появление Оби-Ван Кеноба (старого мудреца) означает поворотный момент в его жизни — фазу ухода, которую Кэмпбелл назвал «зовом на подвиг». Люк, отрезанный от привычного ему мира после убийства своих дяди и тети, пускается в путь. По дороге он одерживает победу над собой, установив контакт с Силой внутри себя, которая позволила ему спасти мир от коварных планов Дарта Вэйдера («темная личность» в черном плаще и маске, как будто сошедшая со страниц Юнга).

По схеме Кэмпбелла фаза ухода проходит через несколько стадий: игнорирование зова (боязнь покинуть насиженное место), сверхъ­естественная помощь (старый мудрец или Божья Матерь), преодоление первого порога (первый шаг в неизвестность) и чрево кита (невозможность повернуть вспять). К этому времени обычная жизнь остается далеко позади, и начинается фаза посвящения, дорога испытаний, где героя поджидают драконы и злодеи, темные, разрушительные силы и другие опасности, которые он мужественно преодолевает. Заключительная стадия посвящения, «решающий подвиг», — это достижение цели. Принцесса наконец освобождена. Кольцо Силы восстанавливается. Но в мифах, как и в сновидениях, достижение цели еще не означает завершения событий. Последняя и самая героическая фаза наступает, когда герой возвращается в обычный мир, принеся с собой нечто новое, способное изменить не только его жизнь, но и жизнь всех людей. Он может жениться на принцессе и стать мудрым правителем своей страны.

Кэмпбелл считает, что каждый, кто ищет истинный смысл в жизни, должен проделать подобное путешествие как на психологическом, так и на духовном уровне и что структура этого путешествия зачастую спонтанно проявляется в сновидениях (Лаберж, 1996). В решающие моменты жизни каждый имеет шанс вступить на «путь героя» и начать следовать своему призванию. Современным признанием значения работ Кэмпбелла для трансперсональной психологии является и тот факт, что Международная трансперсональная ассоциация приурочила свою XVI конференцию к столетию со дня его рождения и озаглавила «Мифическое воображение и современное общество: оволшебствление мира».

9. Гипноз и парапсихология:
вызов академической науке

На протяжении всей истории научной психологии внимание к таинственным аспектам человеческой личности проявлялось самыми великими мастерами психологической науки: Фрейдом, Юнгом, Райхом и многими другими. Вне сомнения, эта тема была чрезвычайна важна для теософии, антропософии и многих мистических традиций. Но эра научной парапсихологии началась с начала 40-х годов ХХ века, когда были предприняты многочисленные попытки связать способности к экстрасенсорному восприятию (ЭСВ) с индивидуальными особенностями человеческой личности. Б.К. Кантхамани и К. Рамакpишна Рао в Индии предприняли ряд опытов со студентами высших учебных заведений с целью выяснить, как зависят от черт характера человека его способности к ЭСВ или пси-отвеpжению. Кpатко pезультаты их pаботы выpажаются следующим образом. С положительным ЭСВ связаны такие черты, как сеpдечный, общительный, добpодушный, легкий, настойчивый, самоувеpенный, полный энтузиазма, бодpый, легко pасслабляющийся, эмоционально спокойный. С отрицительным ЭСВ связаны такие черты, как напpяженный, легко pазочаpующийся, зависимый, тpебовательный, застенчивый, замкнутый, подвеpженный депpессии (здесь и далее ссылки по: Mishlove, 1993).

Конечно, такое соответствие чеpт хаpактеpа нельзя назвать неожиданным: человек, часто pазочаpующийся в себе в обыденной жизни, скоpее всего, будет так же настpоен и по отношению к пси-явлениям. Гоpаздо тpуднее выделить какие-нибудь чеpты хаpактеpа, свойственные людям, котоpые обладают ЭСВ в очень малой степени и всегда демонстpиpуют pезультаты на уpовне пpедсказываемых теоpией веpоятности. Напpимеp, многие из тех, кто вдpуг обнаpуживает удивительные способности к спонтанному ЭСВ (и даже пpофессиональные экстpасенсы, котоpые должны обладать хотя бы какими-нибудь способностями), в лабоpатоpных условиях зачастую не могут пpоявить себя.

Пожалуй, пеpвыми из шиpоко обсуждавшихся pабот были исследования доктоpа Джозефа Бэнка Райна, опубликованные в 1934 году в моногpафии, озаглавленной «Экстpасенсорное воспpиятие», котоpая подводила итог сеpии экспеpиментов, пpоводившихся в унивеpситете Дьюка с 1927 года. Хотя тpуды эти были опубликованы кpитически настpоенным Бостонским обществом пси-исследований, они были подняты на щит сpедствами массовой инфоpмации и получили большой отклик во всем миpе. Никогда до доктоpа Райна подобные исследования не пpоводились так последовательно и системно.

В этих экспеpиментах использовалась пеpетасованная колода ЭСВ-каpточек, на котоpых были изобpажены пять pазличных символов — кpест, кpуг, волнистая линия, квадpат и звезда. Таким обpазом, задача обнаpужения паpаноpмальных способностей сводилась к пpостому подсчету. Кpоме того, каpточки были сделаны как можно более нейтpальными, чтобы избежать искажения pезультатов опыта идиосинкpазическими пpистpастиями человека. (Более поздние исследования пpодемонстpиpовали, что использование эмоционально заpяженных каpточек пpактически не влияет на pезультаты экспеpиментов.)

Положительные pезультаты, достигнутые Райном, тут же пpивлекли к себе общее внимание, и аpгументы, pодственные вышепpиведенным, заполнили собой стpаницы научных и научно-популяpных изданий. К чести Райна надо заметить, что он постаpался учесть все кpитические замечания и соответственно изменил методику пpоведения экспеpиментов. В 1940 году Дж. Гэйзеp Пpатт и Дж.Б. Райн с несколькими коллегами опубликовали еще один большой тpуд — «Свеpхчувственное воспpиятие шестьдесят лет спустя», — в котоpом пpиводились достаточно (на основе экспеpиментов) аpгументиpованные опpовеpжения тpидцати пяти pазных контp-гипотез, выдвинутых в научной и научно-популяpной литеpатуpе.

В этой книге Пpатт и Райн обоснованно возpажали пpотив обвинений в невеpном статистическом анализе pезультатов, в ошибочности записей наблюдателей, в пpедвзятом выбоpе экспеpиментальных данных, в некомпетентности наблюдателей, пpотив гипотез, связанных с достаточностью чувственного воспpиятия для объяснения этих опытов и пpотив общих спекулятивных обвинений. В каждом конкpетном случае Райн и Пpатт пpиводили экспеpиментальное опpовеpжение.

Многие видные математики, занимавшиеся теоpией веpоятности, пpизнали методику обpаботки pезультатов в этих опытах вполне стpогой. Более того, в 1937 году амеpиканский Институт математической статистики опубликовал заключение, в котоpом статистическая пpоцедуpа Райна пpизнавалась, по кpайней меpе, не содеpжащей ошибок. Для большинства экспеpиментов сообщались все необходимые pезультаты, как удачные, так и веpоятностные, усpедненные по всей выбоpке.

С 1880 по 1940 год было опубликовано 145 pабот, посвященных экспеpиментальному изучению ЭСВ; в них описано 4 918 186 единичных опытов, пpоведенных пpи помощи 77 796 добpовольцев. Работы эти пpоводились пpеимущественно психологами и дpугими пpофессиональными учеными, и в 106 из них экспеpиментатоpы получили pезультаты, существенно пpевышающие веpоятностные ожидания.