Воронцов В. Б. В75 Судьба китайского Бонапарта

Во время дискуссии американцы поддержали идею о направлении чанкайшистских дивизий в Бирму. Чун­цин не только был озабочен сохранением бирманско-китайской дороги — единственного тогда канала, по ко­торому поступали американские поставки в Китай, не­сомненно, здесь сыграли свою роль и его традицион­ные интересы в этом районе. А. Уэйвелл отклонил пред­ложение о направлении китайских войск в Бирму.

Союзники признали, во-первых, важность сохранения в борьбе с врагом Бирмы. Рангун имеет особо важное значение в продолжающемся сопротивлении Китая Япо­нии и в объединенных операциях против японских баз и опорных пунктов. Во-вторых, участники конференции отметили необходимость поддержки сопротивления Ки­тая, чтобы обеспечить боеспособность и подготовку ар­мий для окончательного выступления против Японии. В-третьих, китайским армиям надлежало продолжать от­влекать японские вооруженные силы нападениями или угрозой нападения по всему фронту и действиями про­тив жизненно необходимых для Японии коммуникаций.

И наконец, было решено, насколько позволит обстановка, перейти в наступление всеми возможными силами Китая, Англии, США.

Чан Кайши не удалось взять на себя основную мис­сию в планировании тихоокеанской стратегии, хотя он прилагал к этому гигантские усилия. Но даже искусной руке, как говорили в Китае, трудно противостоять против двух кулаков. Американские и английские представители несколько охладили пыл китайского Бонапарта, претен­довавшего на роль освободителя народов Азии от на­шествия дьявола.

Чан Кайши не упускал случая, чтобы не напомнить Уэйвеллу — китайские войска готовы к походу в Бирму. Так случилось и во время завтрака 24 декабря. «Нельзя допустить,— заявил собравшимся хозяин,— что­бы Англия либо Китай потерпели поражение. Ну а если вы нуждаетесь в китайских войсках, мы можем направить 80 тыс. своих солдат в Бирму»1. Уэйвелл не стал медлить с ответом: «Мы, англичане, считаем ниже своего достоинства использовать китайские вой­ска в целях освобождения для нас Бирмы. Все, что мы просим от вас,— разрешить нам использовать запасы ленд-лиза». Имперское мышление не позволяло допу­стить — даже перед лицом растущей угрозы — вторжения иноземцев в пределы территорий, на которые распро­странялась власть британской короны. Уэйвелл знал, с каким восторгом гоминьдановские лидеры встретили объ­явленную 14 августа 1941 г. Рузвельтом и Черчиллем Атлантическую хартию. Чанкайшисты выделили те поло­жения хартии, где провозглашалась необходимость вос­становления «суверенных прав и самоуправления наро­дов». Чан Кайши смотрел вперед. И не благие устрем­ления к созданию суверенных государств побуждали его к рассуждениям о «свободе азиатских народов». Все выглядело гораздо проще. В качестве важнейшего побудительного мотива поддержки Чунцином американ­ского лозунга «антиколониализма» стало желание обе­спечить за собой авторитетное слово при решении многочисленных проблем в азиатско-тихоокеанском регио­не, не оказаться в стороне от дележа военной добычи. И не случайно английский генерал с осторожностью прислушивался к предложениям Чан Кайши о посылке китайских войск в Бирму. И после отказа Уэйвелла

Furuya К. Op. cit. Р 721 -

^

пойти навстречу генералиссимусу Чунцин с неослабеваю­щей настойчивостью бомбардировал английское командо­вание предложениями направить два китайских корпуса для «усиления бирманских сил».

В Лондоне прежде всего беспокоились о судьбе ки­тайского фронта. Если бы японцам, писал Черчилль, удалось в 1942 г. «покончить с Чан Кайши», то «по крайней мере 15, а возможно, и 20 японских дивизий высвобо­дились бы... после падения .Китая». Высвобождение этих дивизий, делал вывод Черчилль, позволило бы японцам начать «широкое вторжение в Индию» '. Чан Кайши, осведомленный о заинтересованности англичан в сохране­нии китайского фронта, требовал от Лондона увеличе­ния суммы займа Китаю. Определенная в январе 1942 г. первоначальная сумма займа в 20 млн фунтов стерлин­гов была доведена к началу февраля до 50 млн.

Черчилль искал подходы к чунцинскому правителю. В своей речи по радио 16 февраля 1942 г. британский премьер превознес заслуги Чан Кайши. Падение в тот же день Сингапура означало триумф японского оружия. Значение китайского фронта резко возросло в свете интересов обороны Индии и Юго-Восточной Азии. Пре­стиж английской армии катастрофически падал. Японцы усилили давление на Чунцин. Как в Лондоне, так и в Вашингтоне ожидали возможный компромисс Чан Кайши с японцами как «ужасный удар».

21 декабря 1941 г. на объединенном совещании Комитета связи и Высшего военного совета по руковод­ству войной в Токио столкнулись различные точки зрения по поводу формирования позиции в отношении Чан Кайши. Представители оппозиции, возглавляемой принцем Фумимаро Коноэ, предполагали, что любые изменения в пользу гитлеровской Германии на советско-

' Севастьянов Г. И. Дипломатическая история войны на Тихом океане М., 1969. С. 93.

германском фронте побудят Чан Кайши на примирение с Японией. Сторонники компромиссного мира с Чан Кайши указывали на возможность участия японской армии в совместных с гоминьдановцами операциях «по уничтожению партизанских районов». Премьер-министр Тодзио поставил под сомнение возможность компромис­сного мира. «Исторические связи Чан Кайши и его ближайшего окружения с Соединенными Штатами,— заявил он,— прошлое его в качестве союзника коммуни­стов в Северном походе, склонность к добрым отноше­ниям с Советским Союзом — все это должно насторожить и рассматриваться как главное препятствие на пути переговоров с Чан Кайши» '. Главной опорой для Токио в Китае Тодзио считал правительство Ван Цзинвэя.

Союзники испытывали неимоверные трудности в оказа­нии помощи китайскому фронту. Англичане решили ком­пенсировать неудачи в своих отношениях с Чунцином, сыграв на самолюбии гоминьдановского лидера. На груди у Чан Кайши засверкал новый орден: англичане вру­чили ему «Большой крест».

Чан Кайши согласовал с англичанами свою поездку в Индию. 10 февраля 1942 г. Чан Кайши с супругой отбыли в Индию. Англичане ожидали от высокого визите­ра определенного содействия в нейтрализации требования индийских национальных лидеров о немедленном предо­ставлении Индии независимости. Гость встретился с руко­водителями Индийского национального конгресса. На од­ной из встреч он заявил, что Индии следует согласить­ся, если ей английское правительство предложит статус доминиона. Позиция генералиссимуса выходила за рам­ки, определенные интересами хранителей Британской империи.

За спиной Чан Кайши стояли влиятельные силы США. Чан, как полагал помощник Ф. Рузвельта Л. Кэрри, представлял «азиатский национализм». Американская поддержка Чан Кайши в этом смысле подрывала тезис о единых действиях Лондона и Вашингтона в борьбе за сохранение колониальных империй и таким образом, согласно Л. Кэрри, обеспечивала большую свободу манев­ра для США в Азии.

Позиция Чан Кайши могла вполне удовлетворить Вашингтон, но англичане... Черчилль обратился с личным посланием к Чан Кайши, в котором категорически

1 Сапожников Б. Г. Указ. соч. С. 233.

отвергал китайско-американское посредничество, которое могло бы затрагивать будущее Британской империи. «Мы уважаем суверенные права Китая и воздержива­лись от комментариев даже тогда, когда расхождения между Чан Кайши и китайскими коммунистами были наиболее острыми,— писал Черчилль,— поэтому мы наде­емся, что Чан Кайши не будет втянут в отношения политического характера с индийским конгрессом и лица­ми, старающимися парализовать военные усилия пра­вительства Индии и нарушить покой и порядок»

Чан Кайши вновь высказал опасение, что индийские лидеры могут примкнуть к японцам, если Объединен­ные Нации «не завоюют у них симпатий». Единственный выход, по его мнению, состоял в посредничестве США.

Все это определило весьма прохладное отношение Англии к своему китайскому союзнику. Английское пра­вительство с самого начала войны на Тихом океане не хотело принимать всерьез претензий гоминьдановско­го Китая на активное участие в руководстве военными действиями. Американские политики рассматривали не­сговорчивость англичан в этом вопросе как попытку «списать Китай в интересах Британской империи».

Чан Кайши и Стилуэлл

Чан Кайши просил Вашингтон назначить в свой штаб опытного американского генерала. Им и стал Дж. Сти­луэлл. Генерал Стилуэлл начинал свою карьеру с чина младшего офицера. В 1926—1929 гг.— во время захва­та власти Чан Кайши — служил в Тяньцзине; в 1935— 1939 гг. был военным атташе в Китае. Теперь судьба генерала оказалась накрепко связана с китайским фрон­том. 6 марта 1942 г. ему предстояло занять посты главнокомандующего союзными войсками на китайско-бирманско-индийском театре военных действий, началь­ника штаба Чан Кайши и заместителя командующего союзными войсками на юго-восточном театре военных действий. Ф. Рузвельт дал блестящую характеристику Стилуэллу. «Я не знаю иного человека,— подчеркивал он,— который имел бы способности, силы и решимость, необходимые для предотвращения разгрома Китая».

1 Woodward L. British foreign policy in the second world war. / L., 1962. P. 94.

Военный министр Стимсон, напутствуя Стилуэлла, дал ему необходимые инструкции:

— наблюдать и контролировать выполнение всех мер, принимаемых Соединенными Штатами для обороны Китая и оказания ему помощи;

— командовать всеми вооруженными американскими силами в Китае, подчиняясь Чан Кайши как главно­командующему на китайском театре военных действий;

— представлять американское правительство на лю­бом международном совещании в Китае и действовать в качестве начальника штаба Чан Кайши;

— поддерживать, улучшать и контролировать бир­манскую дорогу, по которой поставляются вооружение, военные материалы и горючее в Китай.

3 марта 1942 г. состоялась встреча Чан Кайши и американского генерала в Лашо. Бросалось в глаза отсутствие порядка в управлении военными операциями. Ни он, ни его коллеги не имели ни малейшего представ­ления о намерениях Чан Кайши как главнокомандую­щего. Чан заявил командующим 5-й и 6-й армиями: Стилуэлл прибыл, все приказы получайте от него. Боль­ше всего интересовал Стилуэлла вопрос: есть ли у Чан Кайши генеральный план операций в Бирме? Такого пла­на не было. У Уэйвелла, несмотря на похвалы Черчилля в адрес Чунцина, имелись разногласия с Чан Кайши.

Стилуэлл хотел взять на себя командование 5-й и 6-й армиями, которые по просьбе англичан должны были быть использованы в Бирме. Чан Кайши, формально передав командование армиями Стилуэллу, в частных разговорах обращал внимание на самомнение американ­ского генерала: ведь последний должен вести себя как «начальник штаба» и советник, оставаясь в допустимых вежливостью рамках, а не как независимый командующий.

На одной из первых встреч Чан Кайши прочел Сти­луэллу длинную лекцию о военном положении в Бирме. «Если англичане уйдут...— заявил он,— японцы загонят нас в могилу». Голоса подхалимов в генеральских мундирах слились в единый поддакивающий хор, приспешники вскочили со своих мест и стали без устали восхвалять военное искусство своего шефа. Стилуэлл на первых порах не перечил льстецам. «Как вы находите это?» — спросила Сун Мэйлин. «У меня,— вспоминал Сти­луэлл,— хватило сообразительности ответить: я предпочи­таю план генералиссимуса... наступление». Мадам пожа­ловалась на слабость китайской армии: армия обладает мощью лишь одной японской дивизии.

Американский генерал советовал начать наступление, пока противник не усилил формирования. Чан Кайши предпочел выжидать.

Чем глубже Стилуэлл вникал в проблемы китайско-бирманско-индийского театра военных действий, тем яс­нее открывалась картина царившей на фронтах неразбе­рихи, и не только в силу каких-либо фатальных обстоя­тельств, а из-за нерадивости чанкайшистских генералов, некомпетентности и нежелания высших гоминьдановских чинов отдавать основные силы на борьбу с агрессором. Китайские генералы уклонялись от службы под аме­риканским командованием. Стилуэлл вынужден был воз­вращаться в Чунцин для получения заверений в том, что гоминьдановские генералы будут наконец подчиняться американскому командующему. Кампания в Бирме ярко показала слабость англо-китайских войск перед лицом хо­рошо обученного и вооруженного противника. Японцы обладали превосходством в воздухе, прерывали снабже­ние англо-китайских войск, сковывали их движение.

К середине апреля 1942 г. битва на бирманском фронте была проиграна, английские, индийские, китайские войска оказались полностью дезорганизованными. «Нам чертовски здорово вложили»,— констатировал Стилуэлл. Паническое отступление англичан из Бирмы стало еще од­ним осязаемым ударом по престижу Британской им­перии. 6 мая японцы вышли к западному берегу реки Салуин, но здесь остановились, встретив на пути китай­цев. Дорога, по которой шло горючее и военные мате­риалы в Китай, оказалась прерванной.

Ставка Стилуэлла находилась в Чунцине. Военная обстановка превратила гоминьдановскую столицу в до­вольно мрачный город.

Чунцин, до 1937 г. обычный отсталый провинциаль­ный город, теперь переживал тяжкие военные будни. Свалки кишели крысами, дома — болезнетворными насе­комыми. Болезни, голод обрушились на Чунцин как сти­хийное бедствие. Лишь во время туманов и облачно­сти Чунцин был скрыт от глаз японских летчиков, и сокрушительные бомбовые удары обрушивались на него, как только они исчезали.

В то время, когда изможденные от голода люди строи­ли на месте разрушенных бомбардировками зданий вре­менные жилища из бамбука и вязкой глины, когда на улицах Чунцина в поисках пропитания бродили беженцы, предприимчивые дельцы наживались на черном рынке.

!

...«Обрати внимание, прохожий!» — такой призыв за­зывалы, звуки хлопушек раздавались над движущейся по улице Чунцина пестрой процессией, состоящей из 12—15 обитательниц публичного дома. Впереди — хо­зяин заведения, он гарцует, как триумфатор, на белом коне. Зазывала провозглашал обычный для многочислен­ных сводников в отелях и постоялых дворов клич: «У нас самые лучшие женщины!» Сколько загубленных молодых жизней, сколько несчастных девушек из разорен­ных семей выступали в роли живого товара?

Чан Кайши был убежден: японцы дальше не пойдут. Стилуэлл же стремился дать как можно более полный анализ поражения в Бирме.

На 50 страницах доклада генерал изложил причины поражения в Бирме. Он не стеснялся в выражениях по адресу английских и китайских командующих. Англи­чане, как отметил Стилуэлл, заботились о своих страте­гических позициях в империи. Они отказывались от сотруд­ничества с китайцами, поскольку «в долгосрочном плане» усматривали угрозу «колониализму» со стороны Китая. Досталось и Чан Кайши. Стилуэлл обвинил его во вме­шательстве в американское командование войсками, язви­тельно оценил существующую политическую и военную организацию в Китае как полностью безнадежную си­стему. Победа могла быть достигнута, считал автор до­клада, только благодаря переподготовке, перевооружению китайского солдата, действующего под командованием офицера новой армии. Мечты о новой армии завладе­ли Стилуэллом. Для этого нужно было реорганизовать гоминьдановскую армию численностью примерно 3,8 млн человек, объединенную в 300 небоеспособных, по суще­ству, дивизиях, находящихся под контролем двенадцати региональных командующих.

В непосредственном ведении Чан Кайши находи­лось лишь до 30 дивизий. Главную свою задачу Чан Кайши видел в балансировании между противоборствую­щими группировками, между региональными командую­

щими, которых он старался держать на привязи, исполь­зуя рычаги снабжения и фондов. Львиная доля средств, предназначенных на повышение боеспособности армии, шла в карманы генералов.

Чета Чан Кайши смотрела с недоверием на Стилуэл-ла. Взаимная подозрительность возросла, когда в июне 1942 г. часть 10-го американского корпуса, обещанная Чан Кайши, перебрасывается вдруг на Средний Восток. В действительности, как объяснял Стилуэлл, военное министерство отказалось удовлетворить многие заявки Чунцина, любые объяснения генерала не действовали.

Чан Кайши подготовил Рузвельту запрос. Он показал его Стилуэллу. «Минимальные требования» содержали следующее:

— США должны направить три дивизии с 500 само­летами в Индию;

— США должны гарантировать поставки в Китай 5 тыс. тонн грузов в месяц по воздушному пути через Гималайский хребет.

— Все к концу августа! — воскликнул Стилуэлл.— Абсолютно невозможно.

Чан намекнул при этом, что у Чунцина есть иные предложения. «Китай не может дальше удержаться без помощи... чрезвычайно сильна прояпонская активность». Генералиссимус был недалек от истины. Под аккомпа­немент бомбардировок и в условиях активизации действий марионеточной армии Ван Цзинвэя в Чунцин непрестанно забрасывались японская и ванцзинвэевская агентура. Чанкайшисты, соблазняемые сделкой на антикоммунисти­ческой основе, с почетом встречали и провожали «посред­ников» по секретному диалогу о мире между чунцин-ским правительством и Японией. Пронацистские настрое­ния в Чунцине могли, несомненно, служить подходящей основой для компромисса между Чунцином и Токио. Аме­риканский дипломат Дж. Дэвис докладывал Стилуэллу в июле 1942 г. о существующем идеологическом сходстве между чунцинским режимом и нацистами. «В правитель­ственных кругах,— выражал свое беспокойство Дж. Дэ­вис,— наблюдается благожелательное отношение — оно не скрывается — к нацизму, поощряемое известиями о во­енных успехах Гитлера. Единственными немцами в Чунци­не, которых направили в концентрационный лагерь, ста­ли... немецкие евреи, нацисты же оставались на свободе» '.

1 Kubek A. How the Far East wos Lost: American Policy and the Creations of Communist China. 1941 — 1949. Chicado, 1963. P. 212.

«Мирное наступление» Токио в Китае и тайные полити­ческие спекуляции Чан Кайши не могли не волновать американцев, глубоко заинтересованных в стабильности китайского фронта. Американская разведка тщательно следила за флиртом между Токио и Чунцином. Японцы, пытаясь расколоть Гоминьдан, делали ставку на военного министра Хэ Инцина, готовившего заговор против лидера Гоминьдана. Предполагалось выслать Чан Кайши в Ин­дию либо в Иран, где ему предстояло попросить поли­тическое убежище. Группировка Хэ Инцина предпочитала иметь дело после войны с японцами, нежели с амери­канцами. Возможное японо-китайское сближение, докла­дывали хорошо осведомленные в делах Чунцина американ­ские разведчики, может привести к созданию «антизапад­ного» союза всех азиатских народов. Рузвельт разделял такого рода опасения, предполагая возможность заклю­чения сепаратного мира между Токио и Чунцином.

Черчилль успокаивал Рузвельта: если Китай выйдет из войны, особой беды не будет. Но проблема состояла в другом. Запрос Чан Кайши предусматривал заем в 500 тыс. долларов от Вашингтона. Американцы считали, как всегда, деньги. Последовали вопросы: необ­ходима ли такая сумма? Не пойдет ли она на удовлет­ворение нужд коррумпированной бюрократии? У Куна всегда под рукой были цифры: сколько требуется армии, сколько экономике и т. п.

Стилуэлл должен был контролировать американскую помощь Китаю и китайским войскам, находящимся под его командованием.

В своем июльском послании в Вашингтон генерал был откровенен: Чан Кайши требует американскую воен­ную помощь не для совместных военных усилий, а глав­ным образом для усиления своих позиций в верхнем эше­лоне власти, стремится упрочить положение своей группи­ровки в борьбе против других фракций в Гоминьдане. Аргументы генерала, казалось, были неоспоримыми: ни воздушная мощь, ни усовершенствованное оружие не обеспечат победу над Японией; ключ к разгрому врага в реорганизации армии, а не в технологии. У Стилуэлла создалось впечатление, будто никто, кроме него самого, не проявляет интереса к реорганизации наземных китай­ских сил. «Чэннолт обещал,— язвил генерал,— выбросить японцев из Китая за шесть месяцев, так почему бы не передать ему службы, чтобы он сделал это? Это ведь наиболее короткий путь к победе!»

Чан Кайши, встретившись в очередной раз со Сти-луэллом, пошел в решительную атаку. «То, что происхо­дит,— возмущался он,— означает неподчинение приказам президента... Китаю предоставлено менее 10 % всех обещанных президентом поставок. Я не имею никаких оснований сомневаться в искренности президента. То, что произошло, имело место без его одобрения и ведома. И вы, как начальник штаба, ответственны за контроль над тем, чтобы обещанные материалы поступали».

Стилуэлл конкретизировал свои предложения: форми­рование новой китайской армейской группировки в основ­ном из частей, сумевших выбраться из бирманского ада. Группировка из 30 дивизий должна была быть дисло­цирована на Юге Китая и, согласно расчетам Стилуэлла, открыла бы путь в Бирму.

Армия действительно нуждалась в реформах — в ней отсутствовало единство, большинство высших офицеров подчинялись лишь своим провинциальным командующим, средства, отпущенные на жалованье солдатам, бессове­стно расхищались. Стилуэлл настаивал на подготовке но­вых вооруженных формирований, независимых от милита­ристов. Чан Кайши, напротив, требовал участия амери­канских подразделений в боях на китайском фронте, уси­ления американской авиации, от англичан он ждал повы-- шения активности на море, наступления в Бирме.

Чан Кайши нашел Стилуэлла слишком надоедливым с его предложениями о подготовке армии к сражению за Бирму. Он направил в США Сун Цзывэню инструк­ции — потребовать от вашингтонских политиков отзыва зарвавшегося генерала. В Белом доме сочли не совсем благоразумным отстранить Стилуэлла от дел. Между тем отношения между главнокомандующим и Стилуэллом на­калялись. Последний не скрывал надежд на замену гене­ралиссимуса какой-либо удобной, с точки зрения Вашинг­тона, «фигурой». Но ни Стилуэлл, ни его либеральные соотечественники из среды дипломатов никого предло­жить не могли. Многие в стенах посольства США счи­тали реальной силой КПК. Но коммунисты были непри­емлемы для Вашингтона.

В начале июля 1942 г. в Китай прибыл помощник президента Л. Кэрри. Посланец Рузвельта приехал с на­деждой, что ему удастся выполнить поручение президен­та: примирить американцев в Чунцине с Чан Кайши. Генералиссимус вынужден был выслушать мнение Белого дома: Стилуэлл не просто советник, а представитель

американского правительства, что и определяет положе­ние генерала в Чунцине. Чан Кайши твердо дал понять: ему нужен советник, выполняющий его указания.

5 августа Л. Кэрри покидал Чунцин. Это событие решили отметить. Собрались чета Чан Кайши, нашедшая убежище в Чунцине Сун Цинлин, супруги Кун и Стилу­элл. В Чунцине Сун Цинлин пришлась не ко двору: она была чужой на фоне бюрократов, развращенных богатством и властью.

Импульсивная супруга хозяина отличалась энергией, интеллигентностью, исполнительностью. Стилуэлл, как и его соратники, видел в Мэйлин достаточно сообрази­тельную, смелую женщину, понимающую западную точку зрения. Она имела огромное влияние на Чан Кайши. «Если бы не она,— воскликнул как-то он,— бог знает, где бы мы были!..» Мадам Кун привлекательна, но бес­цветна. Сестры выражали беспокойство: не станет ли гене­рал Стилуэлл «антикитайским»?! Для сестер не было се­кретом, что отношения между Чан Кайши и Стилуэллом обострились, и они в меру своих сил стремились как-то сгладить, нейтрализовать эти отношения.

На этот раз Л. Кэрри разочаровал Стилуэлла. В отчете о поездке в Китай он указал: напряженность в отноше­ниях между Вашингтоном и Чунцином возникает из-за личных расхождений между Чан Кайши, Стилуэллом и Чэннолтом.

В Чунцине Л. Кэрри познакомился с представите­лями КПК- Мао Цзэдун готов был воспользоваться си­туацией и установить прямые контакты с официаль­ными представителями США, тем более что опыт не­официальных контактов такого рода у него имелся. Чжоу Эньлай направил посланнику президента пригла­шение о встрече, но Кэрри в ответе подчеркнул «неразумность» для данного времени таких контактов. Представитель Вашингтона рекомендовал Ф. Рузвельту предпринять усилия по поддержке правительства Чан Кай­ши. Л. Кэрри, заключил Стилуэлл, искал легких решений, дабы произвести впечатление на президента. Кэрри был, однако, не одинок. В рекомендациях Объеди­ненного комитета начальников штаба говорилось о реше­нии дать широкую рекламу группировке Чан Кайши в США.