Востока и Запада. Развитое Уилбером интеллектуально-духовное видение предлагает новые возможности для соотнесения и развития самых разнообразных исследовательских проектов

Феминистская перспектива

Я верю, что именно более интегральный феминизм с готовностью примут оба пола.

Мы можем начать с некоторых типичных заблуждений в отношении работы Кэрол Джилиган и понятия иерархии. Я полагаю, что многие феминистские авторы (включая Райт) весьма плохо понимают природу иерархии, что приводит к неверному истолкованию моей модели и модели Кэрол Джиллиган, которая глубоко иерархична.

Джиллиган считает, что и мужчины, и женщины проходят через три широкие иерархические стадии морального развития, однако мужчины склонны продвигаться по этим стадиям, в большей степени основываясь на суждениях о правах и справедливости, тогда как женщины, как правило, преодолевают иерархические стадии, основываясь на суждениях о заботе и ответственности. Таким образом, ошибка Кольберга состояла не в самом понятии широкой иерархической стадии (которое Джиллиган принимает),² а в убеждении, что в рамках этих стадий мужская тенденция ранжирования по степени важности представляет собой более высокую стадию, чем женская тенденция связывания. (Это смешение проницаемого с доличностным — заблуждение, которого мы, несомненно, хотим избежать.) Однако заметьте: каждая последующая стадия женского суждения действительно выше по своей способности выражать и проявлять заботу. Каждая женская стадия иерархически ранжирована, но в рамках каждой стадии суждения осуществляются путем связывания и соединения. Таким образом, одно и то же вертикальное, иерархическое, эволюционное ранжирование стадий имеет место и у мужчин, и у женщин, однако мужчины проходят эти стадии, вынося суждения о правах и справедливости, а женщины строят свои суждения на заботе и ответственности.

Я подытожил большой объем исследований в этой области, сказав, что и мужчины, и женщины существуют как «действующее начало в сообществе» (как и все холоны), однако мужчины склонны транслировать эту основополагающую (глубинную) структуру с акцентом на действующем начале, а женщины — с акцентом на сообществе^*. Но и те, и другие претерпевают трансформации, проходя через одни и те же, нейтральные по отношению к полу, холархические стадии развертывания сознания.

Так в концепции Джиллиган женщины проходят три общие стадии развития: эгоизм, забота и вселенская забота (которые она также называет эгоистической, конвенционально-этической и постконвенционально метаэтической стадиями). Это три широкие стадии доконвенционального, конвенционального и постконвенционального, которые я назвал эгоцентрической, социоцентрической и мироцентрической (и в моей модели мироцентрическая или глобальная стадия — это трамплин и врата к более высоким духовным сферам). Для Джиллиган каждая из этих последующих стадий выше и ценнее предыдущей именно потому, что женщина — как я бы это сформулировал — может расширять круг заботы на все большее число людей (точно так же, как мужчины, проходя через эти стадии, расширяют круг справедливости на все большее число людей, от эгоцетрической к этноцентрической и к мироцентрической модальности).

Джиллиган предположила, что «эти две различные моральные ориентации... могут далее объединяться на иерархической моральной стадии за пределами уровня формальных операций».³

Заметьте также, что модель Джиллиган, будучи иерархичной, вдобавок линейна в том смысле, как это понимают идеологи психологии развития. То есть ее три (или четыре) главные стадии развертываются в линейной последовательности, которую невозможно обойти или обратить вспять, поскольку каждая стадия зависит от определенных умений и способностей, обеспечиваемых предыдущими стадиями (например, нельзя прийти к вселенской заботе без предыдущей стадии заботы). Тогда первые две вещи, которые следует отметить в модели Джиллиган — это то, что она линейна и иерархична как для мужчин, так и для женщин.⁴

К несчастью, все это, как правило, игнорируют или не замечают многие феминистки, которые неким образом воображают, будто Джиллиган говорит, что женщины в целом свободны от этого мерзкого «ранжирования». Я полагаю, что это типично для определенного феминистского подхода, который склонен игнорировать и отрицать любую женскую ранжирующую иерархию из-за опасности ее противоречия «чисто сетевым» моделям. Сосредоточиваясь, в основном, на гетерархичности женского опыта, сторонники этого подхода игнорируют и обесценивают важные аспекты женского опыта, которые, кроме того, иерархичны — что, как я полагаю, глубоко искажает весь этот подход и делает для него практически невозможным вообще дать сколько-либо состоятельное описание женского развития.

Другими словами, эти «чисто соединительные» модели имеют непосредственное отношение к тому, что я называю патологической гетерархией: не общность, а слияние; не связывание, а сплавление; не соединение, а неразъединение — неспособность вообще ранжировать ценности, что, в действительности, приводит к обесцениванию всех ценностей.

Типичная патологическая форма мужского действующего начала — это «сила прежде всего», или грубое доминирование и жесткая автономия. Такой мужчина не хочет быть частью чего бы то ни было другого (общности), он лишь хочет быть целым самим собой (отчужденным действующим началом): он опасается взаимоотношений и ценит только самостоятельность и независимость. Это не мужское действующее начало, а патология мужского характера. Сходным образом, типичная патологическая форма женского общения — это слияние: такая женщина боится автономии и растворяется во взаимоотношениях, при этом зачастую разрушая свою собственную самотождественность. Она хочет быть не целым (со своим действующим началом), но всего лишь частью чего-то другого (преувеличенной общности). Это не нормальная женская гетерархия, а патологическая гетерархия или растворение: все ранжирование отброшено и царит одно лишь связывание.

И увы, именно патологическая гетерархия служит движущей силой слишком многих из этих «чисто сетевых» и «проницаемых» моделей предполагаемого женского развития. На мой взгляд, правильнее модель, которая признает и приветствует как иерархию, так и гетерархию и у мужчин, и у женщин и, потому, может объяснять как развитие, так и патологию каждого пола. И очевидно одно: патологическую мужественность нельзя преодолеть патологической женственностью.⁵

Проницаемая самость

Многие проповедники феминизма согласны с результатами многочисленных исследований, которые предполагают, что мужчины склонны акцентировать действующее начало (или автономную самость), а женщины — общение (или «соединяющую» и «проницаемую» самость). Однако, на мой взгляд, из-за того, что многие феминисты обесценивают и считают чем-то побочным иерархическую интеграцию у женщин, они не часто способны дать состоятельное объяснение развития проницаемой самости. Мой подход делает или, по меньшей мере, пытается делать это следующим образом.

Мы видели, что и мужчины, и женщины развиваются, проходя через одни и те же нейтральные по отношению к полу базовые структуры или расширяющиеся сферы сознания, однако мужчины склонны проходить через эти сферы с акцентом на деятельном начале, правах, справедливости и автономии, тогда как женщины склонны проходить через те же холархические сферы, более опираясь на общность, ответственность, взаимоотношения, заботу и установление связей.⁶

Таким образом, согласно моей модели, «проницаемая» самость женщин, развиваясь, проходит через те же самые общие стадии эгоцентрической, социоцентрической, мироцентрической и духовной областей, что и мужская самость, но с другой расстановкой акцентов («в другой тональности»), с другой системой приоритетов, в другом стиле и с совершенно другим набором духовных дисциплин.

Соответственно, для женщин характерны эгоцентрическое проницаемое (эгоизм), социоцентрическое проницаемое (забота), мироцентрическое проницаемое (вселенская забота) и духовное проницаемое (вселенское единение). Аналогичным образом мужчины преодолевают те же общие сферы с несколько большим акцентом на деятельном начале (деятельное эгоцентрическое, деятельное социоцентрическое и т.д.). Во обоих случаях задействованы одни и те же базовые стадии — доконвенциональная, конвенциональная, постконвенциональная и пост-постконвенциональная — однако это происходит по-разному.

Поэтому абсолютно не правы некоторые критики, которые предполагают, что в моей модели доличностные стадии попросту приравниваются к «проницаемым» границам, что существенно умаляет значение женской ориентации.⁷ Скорее существует доличностное проницаемое, личностное проницаемое и надличностное (трансперсональное) проницаемое. Таким образом, в ходе общего развития женская самость становится проницаемой для более глубоких и широких сфер сознания вплоть до проницаемости для Духа или Основы, включительно — для тех же базовых сфер, через которые в своем развитии проходит мужская самость, но с более деятельной ориентацией. Поэтому ни одна из половых ориентации никоим образом не наделяется привилегиями и не объявляется парадигматической.

Интегральный феминизм:
все уровни, все сектора

Я убежден, что мы скорее нуждаемся в более интегральном подходе, который, признавая поистине разные взгляды примерно десятка различных феминистских школ, смог бы действительно найти схему, которая была бы более приемлема для каждой из них. По существу, этот более интегральный подход составляет часть того, что я пытался разработать в книге «Пол, экология, духовность», по крайней мере, в приблизительной и схематичной форме. Эта книга — первый том трилогии Космоса; в готовящемся к выпуску втором томе (предварительно названном «Пол, Бог и род: Экология мужчин и женщин») я расширяю эту общую модель рода и пола и вношу в нее дополнительные детали.

Идея, как я полагаю, состоит в том, чтобы предложить «всесекторный, всеуровневый» подход к вопросам пола и рода — интегральный феминизм. На мой взгляд, этот подход дает нам шанс свести воедино различные школы феминизма, которые, по иронии судьбы, до сих пор противились установлению связей друг с другом, общению и объединению. Например, каждая из различных теорий пола и рода (и ортодоксальных, и феминистских), как правило, сосредоточивалась только на одном секторе (и обычно лишь на одном уровне одного сектора), пытаясь сделать его парадигматическим и исключительным. Я обойду все четыре сектора и приведу примеры для каждого из них, а затем выскажу предположение о том, как их важнейшие открытия, освобожденные от своих претензий на главенствующую и исключительную роль, могут быть оценены по достоинству и учтены в более интегральном видении.

Верхний Правый сектор (поведенческий)

Это объективные аспекты индивидуальных холонов, к числу которых, в случае человеческих существ, относятся биологические и гормональные факторы, например, влияние тестостерона, окситоксина и эстрогена на индивидуальное человеческое поведение. Большинство исследователей согласны с тем, что эти факторы влияют на (но в строгом смысле не вызывают) порой совершенно разные формы поведения у двух полов (типичный пример — сексуальная распущенность у мужчин). Радикальные феминистки, как и их случайные партнеры — социобиологи — особенно рьяно приняли концепцию о том, что существуют радикальные, биологически обусловленные различия между полами. Для них дело иногда выглядит так, будто эстроген — это Богиня, а тестостерон — Дьявол. (В чем, увы, есть немалая доля истины, но, в конечном итоге, обе гормональные предрасположенности играют одинаково важную функциональную роль.) И радикальные феминистки, и социобиологи наткнулись на несколько важных (хотя и ограниченных) аспектов биологической основы некоторых весьма значимых половых различий. Кроме того, этот подход составляет важную часть все более влиятельной школы эволюционной психологии.

Я бы подытожил все их выводы следующим образом: существует биологическая основа для того, чтобы мужчины тяготели к деятельности, а женщины — к общности, и эти тенденции, вероятно, являются результатом нескольких миллионов лет естественного отбора. Вот почему мы обнаруживаем их во всех культурах — как совершенно ясно показали многие радикальные феминистки, в этих половых различиях нет ничего «андроцентрического». Тем не менее, реальное значение, придаваемое этим половым различиям, разумеется, варьирует от культуры к культуре (об этом рассказывается в следующем разделе).

Кроме того, в число этих факторов Верхнего Правого угла входят макробиологические константы, которые, по общему мнению исследователей, также присутствуют повсеместно и во всех культурах. К примеру, женщины рожают и вскармливают детей, тогда как мужчины, в среднем, обладают преимуществами в физической силе и подвижности. Феминистки второй и третьей волны, а также ортодоксальные исследователи, сходятся в отношении существования и важности большинства этих факторов (например, они имеют решающее значение для объяснения статистически разных ролей мужчин и женщин в производственной и частной сферах, поскольку притеснение, как причинная категория, не выдерживает критики).

Однако причина, по которой эти биологические факторы являются тенденциями, а не причинами, состоит в том, что какие бы биологические факторы ни присутствовали, они подхватываются и дополняются мощными культурными факторами, которые во многих случаях могут усиливать, нейтрализовывать или обращать вспять биологические тенденции.

Большинство исследователей называют эти биологические различия полом, а культурные различия — родом. Сходным образом, исследователи обычно называют биологические полы мужским и женским, а культурные различия — относящимися к мужскому или женскому роду.

На мой взгляд, есть две вопиющих ошибки, которые постоянно совершаются при изучении пола и рода. Первая (типичная для консерваторов) состоит в допущении, что все проблемы рода полностью определяются половыми различиями (так что биология — это судьба). Вторая (типичная для либералов) — это мнение, что все половые различия представляют собой просто культурные конструкции (так что биологией можно пренебречь). И то, и другое — крайне извращенные позиции, в основе которых почти всегда лежит идеология.

Мне кажется, что вместо этого нам следует признавать и уважать моменты истины, содержащиеся в обеих этих позициях: биологически постоянные половые различия (например, тот факт, что женщины рожают и кормят грудью, а у мужчин более высокий уровень тестостерона) подхватываются и дополняются, нередко очень существенно, культурными факторами и влияниями.

В этой связи я особо сосредоточиваюсь на роли мировоззрений в формировании рода. Эти мировоззрения (архаическое, магическое, мифическое, ментальное, экзистенциальное и т.д.) являются, как вы помните, частью интерсубъективных культурных паттернов, в рамках которых появляются индивидуальные субъекты и объекты. Как таковые они играют решающую роль, помогая выбирать, какие составляющие мужской и женской систем Ценностей реально будут почитаться в любом данном обществе.⁸ Дело в том, что женщины и мужчины совместно создают (порой Преднамеренно, порой — нет) интерсубъективные паттерны, в рамках которых будут проявлены и признаны их собственные субъекты и объекты, и эти культурные паттерны иногда играют решающую роль в вопросах пола и рода.

Разумеется, этот подход определяет женщину как изначально отлитую по шаблону Другим (причем такие феминистки говорят, что хотят освободиться именно от этого определения). И этот подход определяет мужчин как, в основном, притеснителей того или иного сорта. «Все мужчины — насильники» — вот наиболее типичный и просто возмутительный пример. Не все мужчины — насильники; каждый знает, что все мужчины — конокрады.

Но пока мы можем не принимать во внимание эти различия в акцентах и просто отметить, что все эти важные подходы Нижнего Левого сектора объединяет утверждение мощной и решающей роли, которую играют интерсубъективные культурные факторы в развертывании пола и рода.

Нижний Правый сектор (социальный)

Как бы то ни было, мировоззрения — это не бестелесные структуры, подвешенные между идеалистическим небом и землей. То есть все мировоззрения — а на самом деле, вообще все культурные факторы — прочно привязаны к таким материальным компонентам общества как производительные силы, виды технологии, архитектурные структуры, экономическая база, геополитические положения и так далее, которые я называю «социальными». Иными словами, все культурные факторы имеют социальные корреляты (все четыре сектора имеют корреляты во всех других, и это также относится к культурному и социальному). Социальная система и культурные мировоззрения тесно переплетены, и это, разумеется, непосредственно относится к вопросам рода.

В частности, сейчас имеются почти исчерпывающие доказательства того, что (как я бы это сформулировал) мировоззрения вытекают из базиса, но не в строго марксистском или детерминистском, а в более общем смысле — что технико-экономическая база устанавливает широкие пределы, в рамках которых, как правило, развертываются мировоззрения. Например, аграрные (земледельческие) общества передают средства производства (мощный плуг на животной тяге) почти исключительно в руки мужчин, и, потому, сопутствующие мировоззрения оказываются глубоко андроцентричными. Разумеется, существуют и другие сопутствующие факторы; я просто отмечаю, что технико-экономическая база является одним из решающих факторов.

Таким образом, обсуждение проблем пола и рода в этом пункте обращается к анализу типов родовых ролей, доступных мужчинам и женщинам на каждой из пяти или шести основных стадий технико-экономического развития в ходе формирования человеческого вида. В число этих стадий входят фуражная (подбор падали, охота и собирательство), ранняя и поздняя садоводческая, ранняя и поздняя аграрная, ранняя и поздняя индустриальная и ранняя информационная.

Разумеется, эти стадии, как и все эволюционные стадии, асимметричны и необратимы: паровые двигатели никогда не предшествуют плугам. Стрела времени как всегда запускает свои когти в термодинамику материальной сферы, и любые теории социального и технико-экономического развития, игнорирующие эти необратимые и «линейные» процессы, в высшей степени неполноценны, о чем нам постоянно напоминают Пригожий, Янч и Ласло. Как я уже сказал, эти социальные системы взаимодействуют с соответствующими культурными мировоззрениями именно потому, что все четыре сектора взаимодействуют друг с другом. (Пять широких технологических стадий соотносятся с архаическим, магическим, мифическим, ментальным и экзистенциальным мировоззрениями.)

Применяя этот более интегральный подход, мы обнаруживаем, что технико-экономическая база оказывает глубокое влияние на отбор тех составляющих мужской и женской сфер ценностей, которые будут давать данному обществу наибольшие эволюционные преимущества.

Например, кочевые и пастушеские сообщества отдают предпочтение физической силе и подвижности, что способствует отбору мужской системы ценностей в общественной и производительной областях (действительно, 97% таких сообществ являются в значительной степени патриархальными, причем притеснение не играет никакой объяснительной причинной роли). Сходным образом садоводческие сообщества, где главной производительной силой служит лопата или мотыга, отдают предпочтение женскому труду, поскольку беременная женщина может легко управляться с мотыгой без серьезных побочных эффектов (действительно, 80% пищевых продуктов во всех садоводческих сообществах производится женщинами). Неудивительно, что в трети этих сообществ поклоняются лишь женским божествам (так что везде, где есть религии Великой Матери, вы найдете садоводческую базу, лишь за одним-двумя исключениями, относящимися к морскому побережью).⁹

Марксистский феминизм и социальный феминизм внесли немалый вклад в наше понимание важности этого Нижнего Правого сектора для общего воззрения. Сходным образом вкладом одной из моих любимых авторов, Дженет Шафец, стал блестящий и детальный анализ социальных систем. А экофеминисты вывели на первый план Гею как предельную социальную систему.¹⁰

Все эти факторы — поведенческий, культурный и социальный (каждый на своем эволюционном уровне) — будут оказывать серьезное влияние на то, как индивиды — мужчины и женщины — воспринимают свое телесное воплощение, половую принадлежность и родовой статус. Что подводит нас к Верхнему Левому Сектору.

Как вы помните, Верхний левый сектор — это внутренний мир индивида, местоположение самого сознания, которое состоит из (по меньшей мере) трех основных компонентов: базовых структур, системы самости и переходных структур — по мере того, как они развертываются, проходя через доконвенциональный, конвенциональный, постконвенциональный и пост-постконвенциональный уровни полного спектра.

В спектре сознания важно рассматривать как горизонтальное измерение (измерение трансляции), так и вертикальное (измерение трансформации). Трансляция — это процесс деятельности-в-сообшестве или соотносительного обмена между любым холоном и его окружением, пронизанном взаимными связями. Трансформация — это переход в более высокую и широкую сферу (на другой уровень деятельности-в-сообществе).

В то время как деятельность и общность действуют горизонтально на каждом уровне, Эрос и Агапе действуют как бы между уровнями. Эрос — это восходящая или эволюционная трансформация, а Агапе — нисходящая или инволюционная трансформация (что я вскоре поясню). Здесь важно просто то, что следует учитывать как горизонтальное или трансляционное измерение, так и вертикальное или трансформативное измерение.

Если последовать этому правилу в отношении пола и рода, мы, как я полагаю, обнаружим следующее: мужчины транслируют с акцентом на деятельное начало, а женщины — на общность. Мужчины претерпевают трансформацию с акцентом на Эросе, а женщины — на Агапе.

Именно здесь подход Джиллиган/Таннен становится важной (хотя и ограниченной) частью общей картины, и здесь следует принимать во внимание многочисленные исследования мужской деятельности и женской общности. Однако недостаточно просто противопоставлять мужское и женское в трансляционном измерении (деятельность/отделение против общности/взаимоотношений), поскольку мужчины и женщины склонны претерпевать трансформирмацию с разными акцентами — а именно: Эрос/восходящее против Агапе/нисходящего.

Как правило это вносит путаницу, поскольку люди воображают, будто это значит, что мужчины движутся только по восходящей, а женщины — только по нисходящей. Однако это, скорее, означает, что на любой стадии вертикального роста и развития мужчины и женщины в ходе преодоления этих стадий, как правило, обращены в разные стороны, и эти направления можно объяснить не просто с точки зрения деятельности и общности, но лишь с Учетом восходящей и нисходящей ориентации во вложенной холархии их собственного бытия. Эрос склонен как бы тянуться ввысь и штурмовать небеса, тогда как Агапе склонна тянуться вниз и обнимать землю. Эрос гораздо более трансцендентален, Агапе гораздо более имманентна (и у каждого из них есть собственные Деятельность и общность, которые относятся к горизонтальным, а не к вертикальным ориентациям).

Это не возвышенные абстракции, а довольно точное резюме множества межкультурных исследований форм трансформативной (или эволюционной) ориентации у мужчин и женщин. Приведу лишь один краткий пример. Фил Зимбардо в своих широко известных психологических программах на государственном телевидении так подытоживает культурно-инвариантные различия заметные у мальчиков и девочек уже в юном возрасте, — различия которые проявляются во всем, от диетических предпочтений и манеры есть до типов дружбы и стилей игры: «У девочек — корни, у мальчиков — крылья».

Корни и крылья. Агапе и Эрос. Именно это вертикальное измерение глубины следует добавить к горизонтальному измерению деятельности и общности, чтобы учесть многомерные различия во врожденных стилях мужчин и женщин.

Так что на мой взгляд, мужчины и женщины проходят в своем развитии через одни и те же нейтральные по отношению к полу базовые структуры, однако при этом у них, как правило, несколько разные ценности и стили как в трансляционной, так и в трансформативной сфере: мужчины тяготеют к деятельности и Эросу, а женщины — к общности и Агапе. (Разумеется, для любого конкретного индивида характерно уникальное соотношение этих четырех факторов, и все четыре фактора обязательно действуют и у мужчин и у женщин. Все это просто тенденции и средние вероятности, а не причинные детерминанты!)

Тем не менее, и что важнее всего, эти простые вероятности половой ориентации позволяют нам немедленно отказаться от интерпретации женщин как несовершенных мужчин, или более недавней тенденции интерпретировать мужчин как несовершенных женщин. Ни мужская, ни женская предрасположенность, как таковая, не является более высокой или низкой, более глубокой или широкой во вложенной холархии базовых структур.

Кроме того, этот подход препятствует недавним попыткам духовных феминисток разного толка вообще вывести женскую духовность из-под трансформативных требований любого типа. Подобные попытки просто изображают женщину как «проницаемую» самость (общность), что само по себе неплохо, но затем прямо и непосредственно приравнивают эту проницаемую самость к духовной самости и экологической самости, тем самым отрицая какие бы то ни было требования к иерархической трансформации у женщин. Это катастрофически противоречит не только женской иерархии Джиллиган, но и всем остальным, что с успехом ставит крест на любого рода трансформации женщин.

Этот плоский подход неспособен принимать во внимание тот факт, что сама проницаемая самость (или самость-в-связи) претерпевает рост, развитие и трансформацию. Проницаемая самость холархически развертывается и трансформируется, проходя через те же расширяющиеся сферы сознания, которые приходится по-своему преодолевать мужской деятельной самости (для женщины это эгоцентрическое проницаемое, социоцентрическое проницаемое, мироцентрическое проницаемое и духовное проницаемое). Проницаемая самость сама по себе вовсе не является духовной самостью — таковы лишь ее высшие и глубочайшие пределы, фактически, более низкие стадии проницаемой самости (доличностные) столь же эгоцентричны, нарциссичны и, в целом, неприятны, как более поверхностные стадии мужской деятельной самости. И те, и другие в равной мере замкнуты в орбите своего собственного бесконечного самолюбования, которое, по определению, служит антитезой всему духовному.

А что касается проницаемой самости и ее замечательной заботы об экологических связях, то нередко бывает совершенно наоборот. Низшие стадии проницаемой самости (как и низшие стадии деятельной самости) характеризуются полностью доличностной, доконвенциональной и эгоцентричной позицией — именной той позицией, что вносит основной вклад в экологическое мародерство в целом. Просто общение или проницаемость сами по себе тут ничем не помогут: проницаемая самость просто расширяет собственный нарциссизм, распространяет собственную эгоцентричность, проницаемо делится собственной болезнью.

Общение, общность — это переплетенная, как паутина, совокупность взаимоотношений всех элементов в данной сфере, но Агапе — это способность охватывать вообще более глубокие сферы. Если мы понимаем, что общность и Агапе — это просто не одно и то же, становится очевидным, что самого обладания проницаемой самостью вовсе не достаточно — как воображают эти феминистки — для того, чтобы принести свет нравственности и спасения в уродливый мир мужской деятельности. Скорее, более поверхностные и эгоцетрические стадии проницаемой самости, наряду с поверхностными и эгоцентрическими стадиями деятельной самости, служат отражением двуликой природы зла в этом мире, и один из этих улыбающихся ликов, несомненно, наделен Женскими чертами.

Женская духовность

Я полагаю, что этот «всесекторный, всеуровневый» подход дает нам шанс свести воедино огромное число крайне важных, по сути, решающих факторов в обсуждении пола и рода. Так нейтральные по отношению к полу базовые структуры реализуются по-разному у мужчин и женщин в зависимости от факторов всех четырех секторов: от гормональных различий до мировоззрений, от способов производства до трансляционных/трансформативных различий. Поскольку все четыре сектора тесно взаимодействуют, ни один из этих факторов не может быть упущен в подлинно всесторонней теории пола и рода.

И это, на мой взгляд, непосредственно относится и к духовному развитию. Второй том трилогии Космоса — это подробное рассмотрение различных типов духовного развития — во многих случаях решительно отличающиеся от мужских образцов — которые на протяжении столетий открывали чрезвычайно своеобразные женщины-святые, шаманки и йогини. Эти женские практики неизменно и во всех культурах включают в себя яркие формы не только трансляционной общности и проницаемости, но и трансформационной Агапе (инкарнационного, тело-центрированного, имманентного, нисходящего, инволюционного и глубоко воплощенного мистицизма). Они представляют разительный контраст с более традиционными восходящими, трансцендентальными, деятельными и движимыми Эросом формами духовности, типичными для мужчин.

Однако эти более женственно-ориентированные духовные практики — все равно практики глубокой трансформации, а не просто трансляции. Сам факт существования этой женской мистической традиции служит острой критикой в адрес теорий просто «проницаемой» самости, которые объявляют саму по себе проницаемость духовной (как если бы общность и Агапе были одним и тем же).

Другими словами, чтобы проявить подлинное духовное сознание, женщинам приходится столь же тяжко трудиться, как и мужчинам. Как мы уже отмечали, «проницаемое» и «духовное» — то даже отдаленно не одно и то же. Скорее лишь глубочайшие стадии проницаемой самости подлинно духовны («дух-как-дух»), и это более глубокое развитие требует интенсивной и продолжительной духовной практики. Но там, где мужчинам нужно трансформировать свои деятельные самости, женщинам нужно трансформировать свои проницаемые самости (от эгоизма к заботе вселенской заботе и духовному самоузнаванию). Это те же самые расширяющиеся сферы сознания (эгоцентрическое — социоцентрическое — мироцентрическое — подлинно духовное), но преодолеваемые по-разному.

В действительности, очень многие теоретики «проницаемой самости» имеют в виду следующее: «Я женщина и благодаря своей проницаемой самости я уже более духовна, чем мужчина». Женщины-мистики, напротив, показывают, что женщинам, для того, чтобы действительно трансформировать, а не просто по-другому транслировать свои проницаемые самости, требуется огромное количество напряженной и основательной работы (точно так же, как и мужчинам). Эти удивительные женщины-мистики, по сути, говорят своим сестрам: «Прекрасно, у вас есть соотносительная, воплощенная, проницаемая самость. Однако при всем этом, вот что вы все равно должны делать — напряженно, страстно, с непреклонной решимостью — чтобы действительно трансформировать эту самость и сделать ее полностью прозрачной для Глубин Божественного».

Действительно, некоторые трансформативные практики этих замечательных женщин — которые почти всегда включают в себя мучительные телесные испытания, призванные вызывать нисхождение Духа в телесное существо через нисхождение или инкарнацию Агапе с ее неослабным состраданием — настолько интенсивны, что их даже трудно описать. В любом случае они не для малодушных, и они способны посрамить любые теории «прекрасной проницаемой самости» о чисто трансляционной женской Духовности. Эти необычайные женщины-практики служат ярким маяком, указывающим, что нужно реально делать женщине, чтобы воистину трансформироваться в глубину, а не просто заявлять о превосходстве, основанном на трансляционной проницаемости.

В то же время мы просто не можем забывать, что и мужчины, и женщины имеют полный доступ к деятельности и общности, а также к Эросу и Агапе. То, что они могут от природы проявлять большую склонность к тому или другому, вовсе не означает, что они представляют собой совершенно разные виды. Вот почему, на мой взгляд, нам нужно постоянно принимать во внимание как глубинные сходства, так и запутанные различия между мужчинами и женщинами, и противиться желанию утопить наше обсуждение в идеологическом пылу, продвигая одно за счет другого.

Нравственная глубина
мужчины и женщины

Радикальные феминистки и экофеминистки подчеркивают — и на мой взгляд, совершенно правильно, — что женщины действительно склонны акцентировать воплощенное личное взаимоотношение («связанную самость»). И именно этот факт, по-видимому, делает для женщин весьма трудным достижение третьей, наивысшей стадии морального развития в схеме Джиллиган — то есть переход от стадии, которую Джиллиган называет конвенционально этической» к той, что она называет «постконвенционально метаэтической» (она также называет это переходом от заботы к вселенской заботе).

Другими словами, именно потому что женщины склонны сохранять привязанность к личным и конвенциональным взаимоотношениям, им оказывается труднее достичь постконвенциональной и вселенской стадий в ходе их собственного женского развития (основанного на их собственных правилах отношения, а не на мужских правилах деятельности). Так даже если использовать тест Левинджер, изначально разработанный исключительно на женском материале, оказывается, что мужчины чаще достигают более высоких стадий. Мужчинам, которые в меньшей степени лично привязаны к социоцентрическим взаимоотношениям, легче принимать вселенский и постконвенциональный взгляд («большую картину») и, потому больше мужчин, чем женщин, добирается до постконвенциональных моральных стадий (даже когда о женщинах судят на основании их собственных критериев и шкал ценностей).

В общем и целом в моральном развитии мужчин и женщин наблюдается интересное разветвление. Как в тестах на интеллектуальное развитие, где наивысшие и наинизшие показатели показывают больше мужчин, чем женщин (большинство действительно тупых и действительно одаренных — мужчины), так и по большинству шкал обобщенного морального развития мужчины опережают женщин по высшим и низшим показателям. И снова отметим, что женщины, похоже, тяготеют к личным, внедренным, конвенциональным отношениям, и, потому им труднее переходить от конвенциональной общности (заботы) к постконвенциональной общности (вселенской заботе, «постконвенциональному метаэтическому» по терминологии Джиллиган).

С другой стороны, мужчины, благодаря своему преимущественно деятельному мировоззрению, как правило, тяготеют к любой из сторон этого конвенционального разделения: они чаще, чем женщины, достигают постконвенциональной мироцентрической стадии вселенского охвата, но они также чаще, чем женщины, остаются в доконвенциональной и эгоцентрической модальности. На каждого Авраама Линкольна и Махатму Ганди приходится Чарльз Мэнсон и Джек Потрошитель. В историческом плане, это делало мужчин как воистину поразительными образцами нравственности и духовности, так и самыми жестокими и злобными животными, каких только носила земля.

Но опять же суть в том, что простого обладания женской склонностью к общности в противовес мужской склонности к деятельности недостаточно для того, чтобы сделать вас духовной или высоконравственной. Фактически, это может замедлить ваш рост, затруднить переход к универсальной и глобальной сферам (как духовного, так и морального развития), и это способно реально повредить всему, похожему на подлинную глобальную экологическую позицию (что ставит под сомнение один из центральных тезисов экофеминизма, а именно, врожденное превосходство женского на уровне глобальной биосферы).

Но во всех случаях главный вывод заключается в том, что самости, тяготеющей к общности, требуется столько же, а порой и больше работы, чем деятельной самости, чтобы перейти от эгоцентрического себялюбия к социоцентрической заботе, а потом к мироцентрической вселенской заботе, чтобы там открыться сиянию Божественного. Женщинам, как и мужчинам, часто требуются годы, а иногда и десятилетия крови, пота, слез и тяжкого труда, чтобы получить то, что по праву принадлежит им от рождения.