Впрочем, Алексею Ивановичу Шумилову все эти прелести жаркого донского лета были только в радость

"Эй, живая душа есть ?!"- сипло гаркнул он пересохшим на солнцепёке горлом.

И собрался уже было уходить, как в калитке, такой же высокой и глухой, как и ворота, и ограда вокруг дома, открылось небольшое окошко размером с ладонь. Оттуда глянули два настороженных глаза и глухой голос, принадлежавший не то мужчине, не то женщине, спросил :

- Ну-с, чего надоть ?

- Мне к Гунашихе.- грубо отрезал Шумилов ; он чувствовал в эту минуту лишь раздражение и гнев, такое настроение никак не соответствовало духу предстоявшей беседы и могло всё испортить. Алексей усилием воли взял себя в руки и уже другим тоном добавил.- Имею приватный разговор, не хотелось бы на улице...

После короткого раздумья обладатель обезличенного голоса отпер калитку. Шумилов шагнул под тень небольшого козырька и далее во двор, где увидел совсем рядом бившегося в остервенении на цепи громадного лохматого "кавказца" : глаза овчарки налились кровью, со скалившихся клыков капала слюна. Пёс не лаял, лишь хрипел да рычал.

- Замолчи ты, волчья сыть,- прикрикнула на него женщина.

Алексей только теперь рассмотрел её. Это было существо хотя и женского пола, но неопределенного возраста ; ей можно было дать и тридцать пять, и шестьдесят лет, под выгоревшим на солнце дешёвым льняным платьем чувствовалось плотное, крепкое, даже кряжистое тело. Женщина была среднего роста, на голове её был повязан чёрный вдовий платок. Какая-то неуловимая мужиковатость ощущалась в её облике, Шумилов нисколько бы не удивился, если б узнал, что по утрам странная дамочка выщипывает усы. Глаза хозяйки смотрели пронзительно и требовательно.

- Так что тебе от Гунашихи надо, мил человек ? - спросила она более дружелюбно, но в дом не пригласила.

"Кавказец" нервно переступал с ноги на ногу, гремя цепью.

- Судьбу свою узнать желаю, матушка.

Шумилов не сомневался, что перед ним стоит сама Гунашиха. Странное прозвище - узнать бы ещё что оно означает ? - вполне соответствовало странному облику. Женщина взыскательно осмотрела гостя и, видимо, осталась довольна увиденным. Во всяком случае платёжеспособность Шумилова сомнений вызвать не могла.

- А порядок мой знаешь ? О прошлом - десять рублей, о будущем - двадцать пять.- проговорила хозяйка.

- Я уж заплачу, не сомневайтесь...

- А я не сомневаюсь. Кто меня обманывает - долго не живёт.

- Спасибо, что предупредили, матушка.

- Ну, проходи, что ли.

Они пошли в дом. Собака, капая слюной, потянулась за ними, лишь чуть-чуть не дотягиваясь до Шумилова. Алексей шагнул вслед за Гунашихой в прохладную темень просторных сеней, потом дальше, через такую же тёмную переднюю попал в небольшую сумрачную горницу, освещённую единственной лампадой. По казацкой традиции ставни за окнами были прикрыты, поэтому везде царил полумрак, приятный для глаз после яркого света улицы. Но даже не темнота поразила Алексея в этом мрачном доме, а тишина. "Как в склепе", - подумал он. Единственным звуком, доносившимся до ушей Шумилова, был мерный ход часов ; при этом самих часов нигде не было видно.

- Я ваш дом найти не мог. Три раза по улице прошёл, дорогу у всех спрашивал, а дома никак не мог отыскать.- проговорил Алексей, чтобы как-то заполнить давящую тишину. Сказанное несло и определённую смысловую нагрузку : Шумилов хотел произвести впечатление дураковатого, невеликого ума человека. С такого сорта людьми мошенники чувствуют себя гораздо увереннее.

Гунашиха отнеслась к его словам неожиданно серьёзно.

- Примета есть такая : если идёшь к знахарю без приглашения или без провожатого, то трижды мимо пройдёшь, прежде в дом попадешь.- важно провозгласила она.

- Эвона как... кх-м-м... не знал.

Они прошли в самую большую комнату в доме, отличавшуюся от светёлки в обычной крестьянской избе разве что тем, что стол был застелен чёрной скатертью с нарядной красной вышивкой по краю, да рушники вокруг икон в красном углу выглядели слишком свежими. В этой комнате Шумилов увидел источник тиканья : на круглом столе посреди комнаты стояли часы - нарядные, с золочёным циферблатом, с двумя перекрещивающимися пиками сверху. Эта изящная вещица выглядела совсем неуместно в безыскусном интерьере сельского дома. Войдя в комнату, женщина жестом указала Шумилову на стул подле стола, а сама подошла к небольшому зеркалу на простенькой горке у стены и положила его стеклом вниз. Затем она открыла верхний ящик и вынула из него небольшое ручное зеркальце, с которым вернулась к столу и которое положило на пол стеклом вверх. Алексей догадался, что сии манипуляции призваны привнести мистический антураж в происходящее.

После этого Гунашиха вышла из комнаты и вскоре вернулась с глубокой глиняной чашкой, более чем наполовину заполненной водой. Чашку она поставила в центр стола, а сама уселась напротив Шумилова. Некоторое время женщина сосредоточенно смотрела на воду, дожидаясь, видимо, пока та успокоится. Наконец, произнесла скорбным голосом :

- Ну что ж, касатик, вижу мысли твои, да и судьба твоя мне ведома. Так про что ж узнать-то желаешь ?

- Начнём, матушка, с прошлого.- в тон ей отозвался Шумилов и полез во внутренний карман за портмоне.

- Не спеши.- остановила его Гунашиха.- Я же не какая-нибудь срамная девка и денег вперёд не беру.

Она потупилась, глядя на воду в чашке, затем по-прежнему скорбным голосом продолжила :

- Вижу, что служишь ты... или служил. Хорошее место, доходное. По коммерции. Не здесь, не в Ростове... и вообще не на Дону. Издалека, вижу, приехал.

- Ага.- поддакнул Шумилов.- Из Нижнего я. Там по коммерции подвязаюсь.

С таким же успехом он мог брякнуть, что явился из Рыбинска или Акатуя.

- Зазноба есть, которой ты люб. Высоко-о-го полёта птица, хороша... Родня большого человека.- многозначительно продолжала Гунашиха.

Шумилов молчал, никак не выражая своего отношения к услышанному. Бабка, убедившись, что слова её не произвели на гостя ни малейшего впечатления, отыграла назад :

- Но наблюдает она за тобой издалека. Люб ты ей... твоя серьёзность, обстоятельность, но подхода к тебе она пока не знает. Выжидает, стало быть. Но дело твоё верное и завоевать ты её сможешь... но чуть позже.

Шумилов вздохнул. Так гадать он и сам мог, причём без чашки с водою и за гораздо меньшие деньги.

- Здоровье тревожит.- подбросил он бабке пищи для размышления. Гунашиха тут же откликнулась :

- А что здоровье ? Это тебя не болезнь точит, не-е-ет ! Это на тебя положена порча... да-а-а. Другая женщина на тебя глаз положила и... наложен на тебя приворот к ней и остуда к другим... Да. Потому и маета тебя гложет. И я вижу эту женщину, ту от которой идёт всё это коварное колдовство.

- В самом деле ?- Алексей Иванович решил подыграть бабке.- Женщин-то у меня несколько, вы про какую ?

Он вытащил из кармана пиджака пачку табака, из другого - лист папиросной бумаги, принялся сосредоточенно крутить цигарку. Затем, как бы спохватившись, поднял глаза на Гунашиху, перехватил её взгляд, и принялся извиняться :

- Ой, вы меня простите, это я от волнения... не спросив разрешения хозяйки... просто заволновался ! Это совсем не комильфо, я понимаю...

Он принялся рассовывать обратно по карманам табачные принадлежности. Этого было достаточно : Гунашиха должна была запомнить, что приходил к ней курящий мужчина.

- Что сказать ? Вижу я женщину, со стороны которой тебе сделали порчу. Да, красивая такая, статная, волоокая. Хотя, нет, это не она колдовала. Колдовала другая женщина, рядом с нею. Мать, полагаю, или мачеха. Седая такая, в пелеринке. Думай, думай, есть мачеха ?

- Есть,- закивал Шумилов.- Стало быть, Антонина. А когда ж мне такое сделали ?

- А я тебе сейчас точно скажу.- многозначительно проговорила Гунашиха, неожиданно понизив голос до свистящего шёпота.- Ну-ка, вспоминай, когда твои нелады начались ?

Она поднесла руки к часам, стоявшим подле неё на столе, как бы обнимая их ладонями, прикрыла глаза и почти беззвучно зашептала что-то похожее на "Отче наш...". Шумилов увидел, как минутная стрелка на часах неожиданно замерла, а потом вдруг пошла назад ! Это было похоже на чудо ! Алексею вдруг стало не по себе, он почувствовал, как по телу помимо воли побежали мурашки - так подействовало на него неожиданное зрелище. А через секунду из глубины сознания вдруг всплыло воспоминание о пикнике с шампанским и арбузами, на котором так живо обсуждались спиритические явления и Софочка Резнельд в полемическом задоре пыталась добиться от него, Алексея Шумилова, объяснения тому, как это у "швейцарских часов с пиками наверху" стрелки ходят задом наперёд. Его словно что-то торкнуло, в голове закрутился рой пока бессвязанных, но парадоксальных и весьма правдоподобных догадок. Боясь упустить удачу, ещё не понимая до конца куда же именно вывезет его кривая, Шумилов перегнулся через стол и прошептал, глядя в глаза Гунашихе :

- Матушка, не будем терять времени. Я ведь к вам по совсем другому делу.

- А- а ? Что ?- бабка откинулась на спинку стула.

- Меня Ксаня к вам направила.

- Ксаня ?- недоверчиво переспросила Гунашиха.

- Да, Ксаня... Александра Егоровна.

- Ах, Александра Егоровна, свет-девица, да что ж вы сразу-то не сказали !- заулыбалась бабка.

- Я ей брат сводный. Вы могли обо мне слышать, Никодим я, сын Варвары Андреевны. Я в Нижнем Новгороде живу, в банке работаю коммерческом управляющим. Специально приехал из Нижнего, поскольку не могу в своём городе по нужному мне делу справки наводить. Уж больно дело деликатно. Ксаня говорила, что могу приехать в Ростов и вы всё сможете сделать, вот, опять же, и ей помогли. Сказала, что вам можно во всём довериться.

- Вот странный вы народ, молодые ! Всё как-то у вас сложно... Александра Егоровна тоже всё вокруг да около ходила, всё как-то издалека про потраву расспрашивала. Я и в толк взять не могла, то ли для дела человек спрашивает, то ли просто любопытство какое. У вас-то что, Никодим ?

Шумилов обратил внимание на то, что Гунашиха вдруг перешла на "вы". Сумела, видимо, Александра Егоровна расположить эту женщину к себе и своей семейке, хотя честь сия показалась Шумилову весьма сомнительной.

- Один из членов правления банка подводит меня под монастырь. Узнал, негодяй, что жена его молодая меня любит, вот и взъелся. Растрату вешает. Очень мешает...

- Вот что, Никодим. Ни в коем случае не пользуйтесь крысиным ядом. Я это и Александре Егоровне сказала. Крысиный яд - это мышьяк. Ужасная гадость - горечь такая сильная, что трудно его чем-то заглушить. Всё сжигает внутри. Видели хоть раз отравленную крысу ? Она бежит к воде и кричит, да-да, почти как человек ! Днём крысы выбегают из своих нор и под ногами людей, мимо кошек и собак бегут к воде - так всё горит внутри. То же самое испытывает отравленный человек. Чтобы дать крысиный яд человеку, а он не распознал - такое почти невозможно. Разве что в чай добавить, да сахару побольше, лимона там, мёда - чтоб горечь не так чувствовалась. Но всё равно, очень заметно. Я отсоветовала Александре Егоровне мышьяк использовать - опасно очень : сразу ясно, что отраву дали и легко догадаться, кто именно дал.

- А мне как же быть-то ? Я тоже, было, хотел таким способом...

- Вот я и говорю вам, как и ей сказала - не годится такой способ, чтоб человека извести. Надо другое зельё брать, чтоб следов не оставить.

- Ну, тогда дайте мне его. Уж я-то в долгу не останусь,- горячо заговорил Алексей, просительно заглядывая Гунашихе в лицо.

- Так я что..? Ведь это ж зельё-то не у меня просить надо : я Александру Егоровну к Блокуле направила.- развела руки бабка.

И осеклась, сообразив, что сказала лишку. И Шумилов тоже осёкся, потому как сводный брат Александры Егоровны, присланный ею к колдунье, непременно должен был знать, где именно его сестрица раздобыла яд... Несколько мучительно долгих секунд Гунашиха и Шумилов смотрели в глаза друг другу. Каждый из них понял, что другой допустил ошибку.

- Ты вздумал со мной шутки шутить, а я этого никому не прощаю.- сказав это, Гунашиха резко встала со стула.

Подскочил и Шумилов.

- Хитрый больно, змей, как я погляжу. Да только большая беда тебя ждёт !- прошипела с едва скрываемым бешенством в голосе женщина.

- Моя беда не больше твоей, мамаша.- парировал Шумилов.- На каторжных нарах сдохнешь, помяни моё слово. Я глазливый, как сказал, так и будет !

В конце-концов, не всё ей одной будущее предсказывать !

Несколько мгновений они стояли друг перед другом, разделённые только столом. Этих секунд Алексею вполне хватило для того, чтобы оценить ситуацию. Во всех смыслах очень для него скверную. Неожиданно для себя он превратился в весьма опасного свидетеля и был не уверен, дадут ли ему сейчас уйти. Кроме того, Шумилов не знал, есть ли в доме ещё люди, сколько их и как они способны себя повести. Закричит сейчас Гунашиха во всю глотку, будто он хотел её ограбить и как он унесёт отсюда ноги ?

Схватив стул за спинку и не спуская глаз с женщины, он резко подался спиной вперёд, к выходу из комнаты. Гунашиха тут же бросилась в другую дверь, оставив его одного. Терять времени было никак нельзя. Шумилов, не выпуская из рук стула, его единственного в эту минуту оружия, побежал к выходу из дома. В сенях он бросил хлипкий стул и, схватив лавку в полсажени длиной, почувствовал себя куда увереннее. Теперь можно было и на нож пойти. Если, конечно, его не остановят "берданом". С лавкой в руках Шумилов выскочил на крыльцо и прямиком через двор помчался к воротам.

Свирепо рычащий "кавказец" бросился ему наперерез, но Шумилов в эту минуту и сам был свирепый. Не снижая шага, он со всего размаху ударил пса лавкой по морде. Тот, видимо, никогда прежде не получал такого урока, потому даже не попытался уклониться. Удар опрокинул лохматую тварь, пёс кувыркнулся в пыли, но через секунду с неожиданным для своей массы проворством вскочил. Шумилов вторично занёс лавку. Пёс отпрянул, присев на задние лапы. "Молодец, шельмец, быстро учишься !"- усмехнулся Шумилов и с занесённой для удара лавкой попятился к воротам. Пёс в ярости хрипел, наступал следом, но уже не бросался ; он достаточно понял про грозное оружие в руках человека.

Достигнув ворот, Алексей Иванович вывалился в калитку, напоследок с удовольствием метнув скамейку в злобную псину. Он пошёл по улице, постепенно приходя в себя от всего пережитого, и не сразу вспомнил про извозчика, которого обязал дожидаться собственного возвращения. Шумилов двинулся в обратную сторону и, усевшись в пролётку, сказал вознице :

- Вот что, голубчик, давай-ка отъедем отсюда подалее.

Переместившись саженей на шестьдесят, к тому месту, где улица плавно изгибалась и ворота дома Гунашихи сделались едва видны, они остановились.

- Постоим здесь, подождём.- рассудил Шумилов.

Место для наблюдения оказалось выбрано весьма удачно - в тени высокого тополя и довольно далеко от интересовавшего Шумилова объекта. Алексей не сомневался, что всё случившееся должно будет спровоцировать активность колдуньи. Проблема состояла в том, сумеет ли Шумилов проследить за её действиями. Кроме того, Алексей даже приблизительно не представлял, как долго ему придётся ждать.

На удачу Шумилова извозчик оказался спокойным и абсолютно нелюбопытным человеком. Он не пытался балагурить, не лез к Алексею с расспросами, а использовал выпавшее ему свободное время весьма прагматично : купил за пятак ведро воды, напоил кобылу, ослабив упряжь, расчесал гриву. Шумилов же, предоставленный самому себе, получил возможность обдумать всё произошедшее с ним.

Теперь он знал, что Гунашиха помогла Александре Егоровне Максименко в отравлении мужа. Вернее, даже более того : Александра искала человека, способного помочь ей советом как лучше это сделать. Значит, отравление действительно имело место, оно было заблаговременно спланировано, практически подготовлено и неукоснительно исполнено. Это был первый, пожалуй, самый важный итог посещения колдуньи.

Вторым важным результатом можно было считать установление того факта, что помимо Гунашихи к подготовке убийства привлекался и некто Блокула. Именно он ( или она ) изготовил яд, использованный Александрой Егоровной.

Гунашиха показала хорошее знание действия мышьяка. Пусть её знание было не академичным, а носило так сказать прикладной характер, тем не менее она была прекрасно осведомлена о том обстоятельстве, что отравление мышьяком выражается весьма специфическими симптомами, которые позволят окружающим сразу же заподозрить неладное. Стало быть, Александра Егоровна не пользовалась мышьяком. Тогда становилось непонятным, почему мышьяк в организме Николая Максименко был найден и, причём, в смертельной дозировке. Покойный получил мышьяк, хотя сами отравители не планировали пользоваться этим ядом. Отравление мышьяком явно не было хроническим, иначе бы ослабленный организм погиб от тифа и у доктора Португалова не возникло бы никаких подозрений. Так что же произошло ? Почему появился мышьяк ? Неужели помимо Александры Егоровны одновременно с нею и независимо от неё действовал другой отравитель ? Это не мог быть кто угодно, второй отравитель должен был иметь серьёзный мотив для того, чтобы желать Николаю Максименко быстрой и неотвратимой смерти. Кто именно мог быть таким отравителем : Резнельд ? его сестрица ? Варвара Протасова, мамаша Александры Егоровны ? Почему возникла несогласованность в действиях убийц ?

Наконец, следовало понять, почему Гунашиха обратилась к Антонину Максименко с рассказом об отравлении брата ? Для чего она остановила его возле церкви, а затем пригласила к себе ? Впрочем, эта загадка, возможно, была самой простой из всех. Колдунья знала точно, что именно Александра отравила мужа. Заработав на тайном желании отравительницы, Гунашиха, видимо, решила заработать ещё, продав чужой секрет Антонину Максименко. Принцип "и вашим, и нашим" многим негодяям служит руководством к действию. Антонин сказал, что выложил колдунье за её "пророческий" рассказ двести целковых - деньги немалые, на них в Ростове полгода можно жить вполне безбедно, хлеб с маслом кушать. Гунашиха неслучайно описала Антонину родинки Александры Егоровны ; бабка прекрасно понимала, что по этому описанию Антонин узнает отравительницу и проникнется полным доверием к словам колдуньи. Странно даже, что она так мало запросила за своё "пророчество". Могла и пятьсот рублей потребовать, и тысячу. Антонин, видимо, купился на уловку хитрой бабки и вообще оказался неспособен в той ситуации рассуждать критично.

Шумилов ясно сознавал, что сейчас важнейшей задачей для него является розыск загадочного Блокулы. Впрочем, не факт, что это мужчина, в равной степени такое имя может носить и женщина. Как же и где искать эту Блокулу ? Имя странное, явно нерусское, неказацкое - может, румынское или цыганское ? Хотя, вообще-то, "Блокула" может быть вовсе не именем, а кличкой, либо каким-то специальным термином, скажем, указанием на род занятий. Хорошо было бы спросить о происхождении этого слова у этнографа. Есть ли вообще в Ростове этнограф ?

Если Шумилов правильно понимал мотивы человеческим поступков - а он полагал, что к тридцати пяти годам уже вполне этому научился - то бабка-колдунья непременно постарается оповестить о подозрительном визитёре как загадочного "Блокулу", так и Александру Максименко. Ему оставалось терпеливо дождаться того часа, когда Гунашиха покинет свой дом, и посмотреть куда она направится.

Время шло. Солнце опустилось ниже крыш, жара стала спадать, дневное оцепенение прошло, из-за заборов стали доноситься голоса невидимых обитателей Замостья, где-то зазвенела пила, где-то заявил о себе петух-горлопан. Наконец, после почти трёхчасового ожидания, терпение Шумилова было вознаграждено. Он увидел, как ворота во двор Гунашихи отворились и бабка вывела под уздцы каурую кобылку, впряжённую в небольшой одноосный возок, похожий на дагестанскую арбу, только несколько изящнее изготовленный. Пока бабка закрывала за собой ворота и усаживалась в повозке, Шумилов успел растолкать задремавшего извозчика и объяснил ему задачу :

- Если возок станет удаляться от нас, то ты, братец, развернись и поезжай за ним. Ежели возок поедет в нашу сторону, то ты спокойно сиди, как сидишь, я же соскочу и спрячусь за деревом. Пропустим этот возок мимо и поедем следом.

- Понял, барин, как скажете.- согласился извозчик.

Гунашиха направилась в противоположный конец улицы. Возница развернул тарантас и двинулся следом на приличном расстоянии. Гунашиха ехала совершенно спокойно : не оборачивалась, не ускорялась, без остановок. Шумилов был уверен, что бабка не подозревает о слежке. Прошло, должно быть, с четверть часа тряской езды как из гунашихинской арбы вдруг выскочил босоногий мальчишка лет шести-семи, который стремглав бросился в проулок, мимо которого в эту минуту проезжала бабка. Шумилов никак не ожидал чего-то подобного, он вообще не предполагал, что в повозке Гунашихи есть кто-то кроме неё.

- Мальчишку видели ?- спросил извозчик, оборотясь к Алексею Ивановичу.

- Да, видел,- ответил он.- Скажи-ка, братец, как называется улица по которой он побежал ?

- А бес её знает. Похоже, это самый край Аксайки.

Они продолжали двигаться за возком Гунашихи, не приближаясь к нему, но и не отдаляясь. Шумилов продолжал питать надежду, что бабка всё же приведёт его к таинственной Блокуле. Но Гунашиха не спеша объехала квартал и с другой его стороны подобрала мальчишку, с которым и вернулась назад. За всю поездку она ни разу не остановилась и ни с кем не поговорила.

Это означало только то, что гадалка провела Алексея Ивановича как младенца : почувствовав слежку, а может, просто руководствуясь соображениями конспирации, она не поехала прямиком к "Блокуле", а послала мальчишку то ли с запиской, то ли с устным сообщением. Куда забежал мальчишка, кому оставил сообщение, установить человеку постороннему была практически нереально. Что ж, красиво было придумано, с толком, просто и надёжно.

Оценивая произошедшее, Шумилов задавался вопросом : "что делать далее ?" И не находил ответа.

8.

Алексей Иванович Шумилов, уставший от бесконечных тряски по неровным улочкам ростовских предместий, вернулся в город в самом скверном расположении духа. Голова после многих часов, проведённых на июльской ростовской жаре, была чугунная, тяжелая, под веками точно был насыпан песок. Неприятно сосало под ложечкой, а ноги налились свинцом от длительного сидения в экипаже. Хотелось есть, пить, хотелось завалиться с книжкой в руках в милый сердцу гамак под раскидистой яблоней в саду. Но до гамака было ещё очень далеко. Алексей Иванович направил свои стопы в дядюшкин дом ; в сложившейся ситуации это решение представлялось очевидным. Кто мог помочь в поисках Блокулы лучше, чем полицейский ?

Дядя Миша ещё не вернулся со службы. Как и у многих старших полицейских офицеров того времени его рабочий день разбивался на две половины - утреннюю и вечернюю с большим перевывом в середине дня.

- Сегодня у него приём с семи до девяти.- объяснила Алексею тётушка.- так что ты пока перекуси на скорую руку, до ужина ещё долго ждать.

По лицу племянника Любовь Ивановна сразу всё поняла - и про усталость, и про жажду. В мгновение ока на столе появился холодный вишнёвый лимонад, телятина, сырники в сметане.

- Ты, Лёшенька, никак решил бакенбарды отпустить ?- полюбопытствовала она.- То-то, смотрю, сам на себя не похож.

Пока благодарный до глубины души Алексей уплетал удивительно аппетитные румяные сырники, тётушка расположилась рядом с вязанием и принялась рассказывать о последних городских новостях, о Кольке, о старшем Саше, об уродившихся в этот год чудных абрикосах. Алексей был очень признателен ей за деликатность - Любовь Ивановна не задавала лишних вопросов, не допытывалась, откуда же это он приехал такой измученный, с набриолинной головой и нелепыми бакенбардами. Желая направить разговор в более продуктивное русло, Шумилов перевёл его на другую тему :

- Любовь Ивановна, вы хорошо знаете наши донские традиции, обычаи и обряды. Вот скажите мне, вы в силу местных колдунов и колдуний веруете ?

Тётушка задумалась над вопросом :

- Не принято у нас как-то об этом говорить.

- У нас и бомбы в царя бросать не принято, однако, находятся всё же люди, делающие это... Народ у нас добрый, православный, в церковь ходит постоянно, лбы истово крестит. Однако, колдуны и колдньи живут среди донцов совершенно открыто, вся округа про них знает и к ним бегает. Кто боль зубную просит заговорить, кто приворотного зелья попросит. В каждой деревне, почитай, в каждой станице свои "дедушка" или "бабушка" есть. Ведь так ?