Впрочем, Алексею Ивановичу Шумилову все эти прелести жаркого донского лета были только в радость

- Вам кого надо-ть ?

- Мне бы доктора Португалова. Он здесь живет ?

- Здеся ! Вы обождите тут. Иван Влади-имыч !- неожиданно-пронзительно закричала она.- Туточки к вам пришли ! Посетитель.

Из-за дома вышел мужчина лет под сорок, немногим старше Шумилова. Был он в белой просторной косоворотке навыпуск, со свежевыбритым загорелым лицом. В опущенной руке он держал здоровенный колун. Мужчина сделал несколько шагов навстречу и стало видно, что он заметно хромает.

- Проходите в дом покамест. Я сейчас,- сказал он просто, приглашающим жестом указав на распахнутую дверь на высоком крылечке.

- Так калитка закрыта.- заметил Шумилов.

- Нет, что вы, в этом доме калитка всегда открыта.- улыбнулся доктор.- Вы просто её толкните !

Шумилов вошёл в полумрак сеней, а оттуда попал в светлую приёмную с простыми белёными стенами, парой скрипучих диванчиков в простенках между окнами и геранью на подоконниках. Было здесь как-то по-домашнему просто и уютно. Осмотревшись, Шумилов подошел к одной из стен, сплошь увешанной дагерротипами и фотографиями, и принялся рассматривать диплом врача в рамочке под стеклом и групповые портреты, где доктора Португалова можно было видеть совсем молодым усачём в казачей форме, то с шашкой, зажатой между колен, то с укороченным кавалерийским карабином на плече. Ещё были снимки, где доктор был запечатлён в горах, верхом на лошади и с каким-то предметом, напоминающим большой сачок. В углу, под дальней ножкой дивана Шумилов заметил две чёрные гантели с круглыми набалдашниками. Видимо, доктор Португалов был сторонником оздоровления посредством гимнастических упражнений с тяжестями.

Дверь, ведущая в другую комнату, отворилась и энергичной походкой вошёл доктор. Он успел умыться и облачиться в приличествующий случаю костюм- рубашку с галстуком, летний полотняный пиджак.

- Прошу прощения, что заставил вас ждать. У нас здесь почти что натуральное хозяйство. Колол дрова, кстати, сие чрезвычайно полезно для сердца. Присаживайтесь к столу. Итак, чем могу служить ?- доктор был спокоен, доброжелателен и как-то сразу располагал к себе.

- Моя фамилия Шумилов, Алексей Иванович.- представился Шумилов и хотел было продолжить, но Португалов его остановил :

- Часом ли не внук Василия Артемьевича ?

- Точно так.

- Наши деды в одном полуэскадроне служили во время подавления польского восстания 1830 года. Я тут немного краеведением занялся, знаете ли, много любопытных совпадений открывается. Ну да извините, я вас перебил.

- Отчего же, очень даже интересно. Дед много повоевал.

- А не скажите ли вы мне, Василий Артемьевич из какой ветви Шумиловых : новочеркасской или екатеринодарской ?

- Новочеркасской.

- То есть он был породнён с Грузиновыми ?

- Да, его мать, моя прабабка то есть, происходит из рода Грузиновых.

- Мне очень интересна история казни братьев Грузиновых в тысяча восьмисотом году.

- Вы и об этом знаете ?

- Да, немного. Расспрашиваю у всех, кто может что-либо сообщить по этому поводу. Вы позволите пару вопросов ?

- Да, конечно.- кивнул Шумилов.

- Наверняка ведь есть у вас какие-то семейные предания, правда ? Вот скажите мне, как у вас в роду считают, обвинения против Евграфа и Петра Осиповичей Грузиновых были обоснованы ?

- Безусловно обоснованны. Евграф Грузинов был масоном, причём поручителем его при вступлении в ложу был сам Цесаревич, будущий Павел Первый. Евграф сделал блестящую карьеру, будучи ещё сравнительно молодым попал в Свиту Цесаревича, после вступления последнего на престол сделался фактически телохранителем Монарха. Уже после того, как впал в немилость в августе 1799 года и выехал на Дон, Евграф подготовил проект автономизации донского казачества. Хотел превратить казачьи земли в пристанище эмигрантов всех рас и религий.

- То есть всё-таки был у него такой проект ?- уточнил Португалов.

- Да, был. Вполне в духе масонских деклараций. Тотальный космополитизм, свобода в выборе вероисповедания, либо отказ от оного. Так что масонские идеи в конечном итоге привели и Евгарфа Осиповича, и брата его Петра Осиповича под кнут. Под которым оба и погибли 5 сентября 1800 года.

- Чрезвычайно интересно ! Извините, что задержал вас своими разговорами. Догадываюсь, что вовсе не краеведение привело вас ко мне.

Шумилов испытал сильный соблазн обратиться к Португалову открытым текстом и прямо сейчас поговорить о Максименко, однако, в последнюю он решил всё же не отходить от заранее выработанного плана.

- Я хотел бы проконсультироваться по поводу моего заболевания.- сказал Алексей Иванович.

- Слушаю вас внимательно. На что жалуетесь ?

- Я живу постоянно в Петербурге и вот уже два года мучаюсь бронхиальной астмой. Полагаю, что всё началось с тривиального бронхита. Кашлял, кашлял, затем начал задыхаться. Особенно плохо ночами, когда ложусь. Врачи посылают кто на юг, в сухой жаркий климат, кто в горы, кто - в сосновый бор. В общем, как я понял, медицина перед этой болезнью пасует. Вы-то что скажете ?

- Что ж, полагаю, вы правильно сделали, что приехали сюда. Давайте-ка я вас осмотрю. Поднимите рубашку.

Доктор принялся дотошно выслушивать грудь Шумилова, долго выспрашивал его о симптомах, входя в мельчайшие детали. Алексею не составило большого труда ответить на все вопросы Португалова, поскольку он на самом деле страдал астмой. В конце-концов Иван Владимирович закончил осмотр и отложил в сторону трубку.

- Что тут сказать ? Сейчас у вас ремиссия, и чувствуете вы себя, полагаю, неплохо. У вас даже нет характерного для астматиков свистящего дыхания. Климат у нас благодатный, весьма подходящий для лечения астмы, так что улучшение самочувствия вполне закономерно.- голос доктора был спокойно-доброжелательный.- Если позволите, я бы хотел дать вам несколько советов относительно методов борьбы с болезнью.

Шумилов внимательно выслушал хорошо знакомые рекомендации об опасности переохлаждения, о необходимости борьбы с пылью, о стимуляции дыхания имбирём и луком. С каждой минутой Португалов вызывал в нём всё большее расположение и в какое-то мгновение Шумилов решил прекратить свою игру. Движением руки он остановил доктора и произнёс :

- Я вас обманул, Иван Владимирович. Я не болен астмой...

- В самом деле ?- опешил Португалов.- Вы очень натурально всё описали. Про то, что плечи у астматиков потеют по ночам далеко не все знают...

- Я вам потом расскажу откуда всё это знаю.

- Так что же вас привело ко мне ?

- Захотел посмотреть, что вы за человек.

- Угу... угу... понимаю.- озадаченно пробормотал доктор.- Вернее, совсем не понимаю. Потрудитесь объясниться.

- Мне нужна ваша помощь в одном щекотливом вопросе, касающемся г-жи Максименко.

- Вот оно что... Это она вас послала ?- Португалов внутренне напрягся и лицо его моментально сделалось непроницаемым.

- Нет, что вы !... Уверяю, что ей очень бы не понравилось, узнай она о моём появлении здесь.

Доктор молчал, видимо, не зная как вести себя дальше.

- Я слышал, вы были лечащим врачом её покойного мужа...- продолжил Шумилов.

- Да, это так,- осторожно ответил Португалов.- А в чем, собственно, дело ?

- Видите ли, я работаю юрисконсультом в "Обществе взаимного поземельного кредита", и мадам Максименко обратилась ко мне с просьбой организовать для неё сделку по покупке крупного участка земли. Не буду сейчас вдаваться в излишние подробности, скажу только, что у меня есть основание полагать, что со стороны Максименко возможна нечестная игра. Помогите мне разобраться в происходящем. Я слышал, вокруг смерти её мужа был какой-то скандал ?

Доктор замялся, потом тщательно подбирая слова, ответил :

- Да, вы правильно поняли эту дамочку. Скандал действительно имел место, да ещё какой ! С применением осадной артиллерии и проходами кирасир по флангам. Для таких людей лгать и кляузничать не то, чтобы не грех, а прямо-таки отдохновение души. И, заметьте, будучи по самой своей природе неспособной ни к какому созидательному труду, госпожа Максименко всю мощь свого капитала и величие собственного положения употребляет на то, чтобы мешать делать дело другим. Она и окружает себя людьми праздными и никчёмными. А честный человек для неё - как бельмо на глазу, его честность она воспринимает как личное оскорбление. Знаете, я думаю, что таким людям, как она, вообще не стоило бы жить на свете. Грешно, конечно, говорить такое, тем более врачу, но всё моё естество восстаёт против этой жабы в женском обличии. Не советую вам иметь с ней никаких дел. Никаких.

- А вы не можете рассказать подробнее, что за история у вас с ней вышла ?

- Извольте, тайны тут никакой нет. Её муж, Николай Фёдорович, заболел тем, что по латыни называется typhus abdominalis, а по-русски - брюшным тифом. Случилось это десять месяцев назад, в сентябре, когда он поехал по делам в Калач, а она здесь осталась, якобы, присматривала за постройкой нового дома.

- Почему "якобы" ? Была другая причина ?

- Думаю, была. Но я высказываю сугубо свою точку зрения и не навязываю её вам, поэтому о своих предположениях умолчу и предоставлю вам составить обо всём случившемся собственное мнение. Так вот, ему в Калаче стало настолько плохо, что все уже думали, что он умрёт. Александра Егоровна поехала в Калач, забрала его и перевезла сюда, а меня пригласила его лечить.

- А до этого вы лечили кого-нибудь из их семейства ?

- Да, конечно. Уже года три, собственно, с той поры, как они в Ростов переехали. Так вот, я хочу сказать, что организм Николая Фёдоровича был молодой, крепкий - ему ведь и было-то всего тридцать четыре года !- и потому Максименко стал в конце-концов поправляться. Проболел он в общей сложности около месяца. Восемнадцатого октября утром я был у него с очередным визитом и констатировал выздоровление. Всё было хорошо, понимаете, он чувствовал себя здоровым и был таковым. Со мной расплатились за лечение. И более я уже не собирался приезжать.

Португалов поднялся со стула и в волнении прошёл от стены к стене. Без сомнений, он уже не раз повторял свой рассказ, возможно, привык это делать в определённой последовательности, выработал некий стереотип. Шумилов, чтобы сбить его с накатанной колеи - и тем добиться более точного изложения событий - спросил нарочито невпопад :

- А что у вас с ногою ? Почему не сгибается ?

- А ? Что ?- опешил Португалов.- Ах, нога... ранение, полученное в Балканской войне. Я ведь был военным врачом. То есть, ранен-то я был в другую ногу... тремя шрапнельными пулями, но упав с лошади, запутался в постромках. Четвёрка лошадей тащила фуру с ранеными. Вывозили их поля боя. Санитарная колонна попала под обстрел. Лошади были нестроевые, неучёные, испугались, понесли. Я вскочил на коренную, думал, выведу. Но был ранен и свалился между парой. Нога запуталась и лошади меня проволокли саженей сто, наверное. Колено всмятку - и мениски, и сухожилия. Такой вот военный анекдот : раненая шрапнелью нога зажила, как на собаке, а та, что нераненная осталась увечной.

От военных былей, подобных только что рассказанной доктором Португаловым, у Шумилова всегда щемило сердце. Была в них какая-то посконная, безыскуственная правда, лишённая того пафосного героизма, самолюбования и гордячества, что способны драму любой войны низвести до уровня лубочного представления. Как много людей на войне получали ранения и увечия просто в силу несчастливого стечения обстоятельств, по недоразумению, в силу ошибки, но сколь мало из них склонно в этом признаваться. Сказать о самом себе, что, дескать, не довелось мне стать героем, может далеко не каждый. Такие слова дорогого стоят и многое говорят о произнёсшем их.

- Спасибо, что объяснили, извините мою бестактность. Пожалуйста, продолжайте свой рассказ о Максименко.- попросил Шумилов.

- Ну так вот... То бишь о чём я ? Вечером, в 8 часов, за мной внезапно присылают от Максименко :"Срочно! Открылась сильная рвота." Бегу и нахожу Николая в ужасном состоянии - рвота с кровью, сильные боли в области желудка. Его трясло как в лихорадке и при этом наблюдалась сильная слабость. Пульс слабый, частый, плохого наполнения, конечности холодные, лицо синюшное, весь как-то почернел, осунулся, как говорят на Дону, спал с лица. Типичная клиническая картина отравлении, разве что пена изо рта не шла... но в тот момент я этого не понял. Спрашиваю : "Что вы ели ?" Оказывается - вообще ничего, только чай попил около часа назад. Ничего не могу понять, ведь был же здоровый человек !

- Он был в сознании ?- уточнил Шумилов.- Вы с ним разговаривали ?

- Да, был в сознании. Николай Федорович очень сильно страдал, постоянно просил : "Дайте что-нибудь, доктор, какое-нибудь лекарство, сил нет выносить !" Я оставил касторку и миндальную эмульсию.

- Объясните своё назначение.

- Смягчение слизистой, провоцирование полного очищения пищеварительного тракта, ослабление болевого синдрома.

- А вы не пытались вызвать рвоту, скажем, воды с марганцовкой дать ?

- Для меня была очевидна бессмысленность подобных манипуляций. Во-первых, я тогда совершенно не думал об отравлении. Во-вторых, даже если бы я подумал об этом, то промывание явно запоздало : прошло около часа с появления первых симптомов и яд уже впитался через стенки желудка.

- А в тот вечер вы, Иван Владимирович, вообще-то на что подумали ? Как вы сами для себя объяснили происходящее ?

- Несколько было предположений : возвратный тиф, желудочная колика...

- Желудочная колика ?- переспросил Шумилов.- Какой природы ?

- Николай Максименко практически месяц находился на довольно строгой диете : в основном жидкие каши, супы, правда, масла и кисломолочных продуктов получал достаточно, но тем не менее, это не мясо. Что ещё ? Икру кетовую ел - это при тифе показано, хотя и в ограниченных количествах. Если он действительно выпил кружку крепкого чая, да с сахаром, да с вареньем или мёдом... можно было допустить, что желудок не принял продукты, от которых отвык.

- Тем не менее, рвота с кровью после кружки чая - это, знаете ли, совсем уж необычно.- Шумилов покачал головой.- Ну да ладно, извините, если перебиваю своими вопросами. Итак, вы прописали касторку и миндальную эмульсию...

- Конечно, вылечить это его не могло, но по крайней мере облегчило бы страдания. Александре Егоровне я сказал, чтобы меня немедля вызывали, если Николаю станет хуже. Потом, в четыре часа утра приезжает за мною этот... это ничтожество Аристарх, говорит, совсем Николаю плохо. Я быстро собрался, выскакиваю на улицу и вижу, что он, оказывается, извозчика отпустил и добираться нам не на чем. Каково ?! Мне это сразу не понравилось, прям как червь в душе шевельнулся... И вот мы давай метаться по переулкам. Да ведь только у нас тут не Петербург, ночью город точно вымирает, не то что извозчика - фонаря не увидишь. Да и фонари-то все наши на трёх улицах поставлены ! Пошли мы, значит, пешком, а это далековато, как сами изволите видеть. Ростов наш расползся как чернильное пятно по промокашке. Уже на подходе к дому встретили прислугу максименкову на собственном возке, она вдогонку Аристарху была послана. Тоже игра своего рода... Короче, из-за этой потери времени приехал я, когда уже все закончилось - Николай Фёдорович скончался. То есть агонии я не видел и поговорить с умирающим не успел. Я полагаю, что он до последних минут был в сознании и мог бы что-то важное сказать, нечто такое, что пролило бы свет на события последнего дня.

- Что было с лекарствами, которые вы оставили ?- задал уточняющий вопрос Шумилов. Вопрос этот был очень важен, ответ на него был способен многое объяснить в действиях вдовы. Подобные вопросы всегда задаются, когда возникают подозрения на умышленное отравление.

- Посмотрел я, а лекарства мои стоят нетронутыми. Возмутился, спрашиваю Александру Егоровну : "Как же так, почему вы не давали, ведь он так просил ?!" А она спокойно так отвечает, мол, Коленька не хотел принимать. Врёт и глазом не моргнёт ! Да такого просто быть не могло, чтобы он отказался ! Он так меня просил дать ему что-либо ! Спрашивается - зачем врёт ? Чувствую фальш одна кругом, ложь... Извозчик, предусмотрительно отпущенный Аристархом, нетронутые лекарства, рвота эта кровавая ни с того, ни с сего... Как-то всё это у меня стало складываться в голове. На другой день утром приглашают меня вновь в дом Максименко. Еду. И застаю там странную картину : вдова весела, вполне жизнерадостна, вполне довольна собою, никаких признаком печали. Я прям опешил... Аристарх тут же, подле, впрочем, как и всегда на протяжении последних месяцев. В тот момент, когда я вошёл, он рассказывал анекдот. Знаете, я не ханжа, но такое неуважение к смерти, когда за стеной лежит едва остывшее тело близкого человека, меня глубоко покоробило. Да, впрочем, и не только это... Одним словом, они пригласили меня, чтобы я подписал заключение о смерти, указав в качестве причины смерти брюшной тиф. Я отказался, сказал, что не усматриваю достаточных оснований для подобного диагноза, добавил, что причина смерти мне представляется не вполне ясной, и нужно сделать вскрытие.

- Представляю, что было дальше.- усмехнулся Шумилов.- Разгневанные фурии отдыхают !

- Да уж... вы бы видели эту с позволения сказать "мадам"! С Александры Егоровны слетела вся ее напускная ласковость, вся эта деланная, фальшивая утонченность. И чего я только не наслушался - и хам я, дескать, и неуч, и коновал, и отравитель спокойствия добропорядочных людей, да и плебей к тому же... Последнее замечание из уст купчихи, конечно, ни в какие ворота не лезет. Португаловы не столбовые дворяне, конечно, но дворянское звание носят уже в четвёртом колене. И предок наш удостоен его за службу Отчизне-матушке на полях сражений. Я не выпячиваю заслуг нашего рода, в конце-концов, весь Дон в армии служит, но какой-то там блядской дочери честь семьи и рода марать не позволю. Так ей и сказал. Она заткнулась. переварила всё сказанное, потом говорит : пожалеешь о словах своих. Вот так и сказала, на "ты". Ну да что им, беспородным !- Португалов замолчал. Было видно, что он не на шутку разволновался, хотя изо всех сил старался себя сдерживать. Наконец, продолжил :

- На следующий день меня вызывают в Следственную часть прокуратуры - оказывается, вдовушка подала на меня жалобу, обвиняя в вымогательстве денег ! Вы можете такое представить ?!

- Могу.- спокойно кивнул Шумилов.- Уверяю вас, это отнюдь не самое абсурдное обвинение. Она вполне могла заявить, что вы, скажем, грязно её домогались у смертного одра. Или, например, будто вы обворовали покойного, вынули у него из подушки десять тысяч рублей. Когда язык без костей, то такие обвинения рождаются очень легко.

- Она написала, что я намеренно измыслил миф о непонятной причине смерти, понимая, сколь важно для любого христианина похоронить по-людски близкого человека ! Дескать, я рассчитывал, что она ради этого никаких денег не пожалеет. Потребовал с неё четыреста рублей. Она, дескать, отвергла мои недостойные предложения. Вот так. Я, конечно, объяснил всё произошедшее. Господа в мундирах давай меня уговаривать : и город-де у нас маленький, и огласка никому не нужна, и история вся на ровном месте возникла, дескать, не поняли мы с Александрой Егоровной друг друга. И в конце открытым текстом : подпишите разрешение на захоронение и покончим с этим. Но тут я уже уперся. Нет, думаю, господа, я ятаганов турецких не боялся, а уж вашего строгого голоса не испугаюсь тем более. Я и сам умею строгим голосом разговаривать ! Так им в Следственной части и сказал : не будет вам разрешения, настаиваю на проведении аутопсии. Причём в моём присутствии. Я лечил Николая Фёдоровича и желаю видеть, что послужило причиной его смерти. Это законное право врача, никто не имеет права меня в этом ограничивать.

- Да, я знаю инструкцию министра внутренних дел по этому поводу.- кивнул Шумилов.- Что же было потом ?

- Вы бы видели лицо этого прокурорского... Он стал виться как гадюка на вилах ! Позвал начальника. Они меня в две глотки стали уговаривать. Да только нашла коса на камень - баста ! я слову своему не изменю. И что же им делать ? Как выйти из положения ? Единственный способ понять, кто прав - делать вскрытие. То есть именно то, чего, как я понял, Александре Максименко больше всего хотелось бы избежать. Получилось, что она сама себя перехитрила.- доктор неожиданно засмеялся.

- И что же ? Вскрытие состоялось ?

- Да, на следующий день. Проводил его врач тюремной больницы Виталий Германович Красса, да ещё по приглашению мадам Максименко два врача. Я, разумеется, там был, а кроме меня - помощник пристава Англиченков. От полиции значит. Прокурорских не было.

- Ну, разумеется, раз дело не возбуждено, то что им там делать ? И что же вы увидели на вскрытии ?

- Много чего.- вздохнул Португалов.- Официально вердикт был таков : Николай Фёдорович Максименко скончался от излияния кровянисто-серозной жидкости в грудную и сердечную полости.

- Откуда ж она взялась ? Из крови инфильтровалась, что ли ?

- Ну да. Помимо выделения серозной жидкости было обнаружено прободение передней поверхности желудка. На стенках желудка обнаружены повреждения, которые патолог счёл следствием изъязвления тифозной природы. Повреждения желудка могли вызвать ослабление деятельности сердца, что и привело к параличу.

- Ну-ка, ну-ка, помедленнее...- Шумилов напрягся. Он не был медиком, но в судебной медицине понимал достаточно для того, чтобы почувствовать всю необычность зафиксированной картины.- В огороде бузина, а в Киеве дядька. И прободение, и паралич... Во-первых, при чём тут тиф, если речь идёт о прободении желудка ? Тиф, насколько я знаю, на третьей-четвёртой неделе болезни способен вызвать перфорацию кишечника. Но при чём тут желудок ? А во-вторых, не слишком ли много всего этого для одного выпитого вечером стакана чаю ? Расскажите, что лично вы видели.

- Я наблюдал, что при вскрытии правого плеврального мешка в нём были обнаружены примерно три унции серозной жидкости. В левом плевральном мешке её оказалось гораздо более : примерно полтора стакана, т. е. не менее десяти унций. Слизистая трахеи и бронхов покрыта большим количеством вязкой слизи. Это означает, что Николай Максименко должен был задыхаться. Селезёнка и печень больше положенных размеров. Я бы сказал так : печень раздулась от крови. Её буро-коричневый цвет был ненормален. Желчный пузырь заполнен желчью, спёкшейся в комках. Это тоже весьма необычно для человека, получавшего на протяжении последнего месяца достаточное количество вполне сбалансированной по медицинским показаниям пищи. Разумеется, были расширены лимфатические узлы в кишечной и грудной полостях, но это было нормальное явление для человека, только что перенёсшего брюшной тиф. И, наконец, самое главное : желудок Николая Максименко имел прободение, подобное тому, что можно наблюдать у язвенников. Но Максименко не страдал язвенной болезнью. По крайней мере мне ничего об этом не было известно.

- Опишите вид этого прободения и его местоположение.

- На передней поверхности желудка в районе его малой кривизны, от привратника на расстоянии примерно трёх пальцев. Небольшое уплотнение, величиной с ноготь большого пальца руки. Границы чётко очерчены. В центре - сквозное отверстие размером с булавочную головку. Сращения с печенью, порой наблюдаемое у хронических язвенников, в данном случае не было. Это означало, что отверстие в стенке желудка образовалось совсем незадолго до смерти.

- Ну, а содержимое желудка ?- продолжал выспрашивать Шумилов.

- Тёмная густая слизь, издававшая крайне неприятный запах. Никаких остатков твёрдой пищи.

- Понятно. Продолжайте, пожалуйста.

- Присутствовавшие на вскрытии тела врачи согласились со мной в том, что прободение стенки желудка произошло совсем незадолго до смерти. Но они были склонны объяснять это тем, что больной страдал от тифа. Я же не усматривал здесь прямой связи. Тиф, вообще-то, мог вызвать множественные прободения стенок кишечника, его потому и называют брюшным. Но мне была непонятна причина, спровоцировавшая обострение язвенной болезни Максименко, даже если таковая и была. Повторюсь, мне об этой болезни ничего не было известно, а ведь я наблюдал этого человека три года. На вскрытии я заявил требование о назначении судебно-химического исследования внутренних органов покойного. Прочие врачи отнеслись к этой идее весьма скептически, однако, Англиченков, надо отдать должное его объективности, меня поддержал. Органы были изъяты и направлены в новочеркасскую областную аптеку, где работает лучший местный провизор Адам-Михаэль Роллер. Он-то и принял к исследованию присланные образцы. Берётесь угадать, каким был результат его анализа ?