Впрочем, Алексею Ивановичу Шумилову все эти прелести жаркого донского лета были только в радость

- Ах ты сволочь притворная, ах ты гад!- процедила Александра Егоровна.- . Что б ты сдох, чтоб тебя черви ели…. !

- Не сегодня, госпожа Максименко, не сегодня. Я, собственно, явился к вам по делу, а вовсе не для того, чтобы пустые разговоры разговаривать и выслушивать пошлейшую базарную ругань. Хочу довести до вашего сведения, что счёт-депо, открытый вами в "Учётно-ссудном банке", сегодня утром арестован по прямому распоряжению Директора Департамента полиции Вячеслава Константиновича Плеве.

- Что-о-о ?!- синхронно выдохнули Резнельд и Максименко. Аристарх как будто бы даже всхлипнул, или это только показалось Шумилову ?

- Да-да, представьте себе. Я всегда бью негодяев по самому больному месту. У вас самое больное место - кошелёк. Так что теперь у вас этих денег нет. Не далее как вчера я встречался с господином Плеве и его превосходительство принял решение распорядиться о приостановке всех операций со счётом. Сегодня утром чиновник для особых поручений господин Блок имел встречу с председателем правления банка и довёл ему под роспись данное решение.

Резнельд неожиданно повернулся к Александре Егоровне и прорычал :

- Это всё ты, ты, дурища ! я тебе говорил не иметь дела с Шумиловым! Я тебя заклинал не верить ему ! А ты всё вертела перед ним задом, все думала, что умнее всех ! Как же - сладкая да сдобная, одни титьки чего стоят, а главное – миллионщица! Думала , что любого купишь с потрохами!

- Заткнись !- в голос заорала Александра Максименко, даже не пытаясь сдержать себя.- Я не хочу ничего слышать ! Всё началось с тебя, тщедушный, рахитичный уродец ! Если бы ты не влез со своим мышьяком и не взялся за дело сам, когда я тебя просила предоставить всё мне...

- Никакого мышьяка не было, дура ! Я уже устал повторять, мышьяка не было вовсе ! Я никого не травил, хватит возводить на меня напраслину ! Лучше разберись со своей не в меру деловой мамашей !

- При чём тут маменька ? Её вообще не было в Ростове, когда умер Николай. А вот ты был ! Это тебе мышьяк покоя не давал ! Это у тебя руки чесались !

- Я повторяю, дурища, я не травил мышьяком твоего дурачка-мужа ! Не прикасался я к твоему мышьяку !- Резнельд с досады даже ногами по полу затопал.

- Как же тогда его нашли две экспертизы ?! Ты даже в эту минуту мне лжешь ! Ты ничего не можешь сделать толком, как положено мужчине ! Ты не можешь довести до конца начатое...

Шумилов захлопал в ладоши. Мгновенно возникший скандал развеселил его даже больше, чем нелепый выход Резнельда с пистолетом в руке.

- Александра Егоровна, я полагаю, что Аристарх действительно не травил вашего покойного мужа мышьяком.- вмешался в перепалку любовников Шумилов.- Вы совершенно напрасно на него наговариваете. Этот трусливый человечишко никогда не возьмёт на себя ответственность ни в одном серьёзном деле, у Аристарха не тот темперамент. Он из тех людей, кто всю работу предоставляют женщине. Мышьяк содержался в том самом яде, который вы, Александра Егоровна, получили от Блокулы. Да-да, не смотрите на меня так. Яд, который вы использовали против своего мужа, был двухкомпонентным, помимо трупного токсина, там была и весьма значительная доля мышьяка. Так что во всём вы можете винить только саму себя.

Шумилов прошёл к выходу, но остановился в дверях и добавил :

- Возвращайтесь в Ростов, Александра Егоровна. Вас ждёт суд и неизбежная конфискация имущества, так что обдумайте линию защиты. Аристарх бросит вас в самое ближайшее время, как только убедится, что вы действительно потеряли все деньги и имущество. Без них вы ему не нужны. А ваши ростовские друзья будут вам вслед показывать пальцем и плеваться. Но вы, Александра Егоровна, строго людей не судите : во всём случившемся вы виноваты сами. Счастья я вам не желаю - уж увольте ! - и признаюсь, что расстаюсь с вами безо всякого сожаления. Прощайте !

И беспрепятственно вышел.

Лето 1890 года выдалось в Санкт-Петербурге жарким и влажным. По ночам шли дожди, а к полудню гранит набережных и брусчатка мостовых уже дышали жаром, столь несвойственным северному городу. Можно было подумать, что столица России перенеслась с прохладных берегов Невы куда-то в среднеазиатскую пустыню. Все, кто мог уехать из Питера, поспешили это сделать. Кто уехать не смог - тот скрежетал зубами и делал вид, что рад обрушившемуся на город пеклу.

В середине июня Антонин Максименко прислал Шумилову письмо, в котором сообщил, что намеревается в ближайшие дни посетить Санкт-Петербург. И действительно, двадцатого числа он предстал собственной персоной на пороге квартиры госпожи Раухвельд, у которой Алексей Иванович Шумилов снимал две комнаты и столовался уже много лет. Антонин за прошедший год сильно изменился, превратившись из скромного учителя провинциальной гимназии чуть ли не в настоящего лондонского денди в светлом костюме и инкрустированной серебром костяной тростью в руках.

Шумилов, увидя старого знакомого, только руками развёл :

- Антонин Фёдорович, да вы ли это ?

Они обнялись по-настоящему сердечно и Антонин с улыбкой ответил :

- Пришёл звать вас в ресторан. Где у вас самый хороший ресторан, едемте...

Шумилов отказался ехать в ресторан, поскольку имел на этот день другие планы, но пригласил Антонина в свой кабинет для разговора. Там, выпив за встречу символическую рюмку коньяку и закусив лимоном, они чинно расселись в креслах напротив друг друга.

- Антонин Фёдорович, глядя на вас радуется глаз. Как ваши дела, как вообще течёт жизнь в Ростове ?- полюбопытствовал Шумилов.

- В моей жизни произошли кой-какие перемены. Причём, в лучшую сторону.- ответил Максименко.- Родители вам ничего не писали ?

- Что вы ! Из меня такой переписчик с родителями... Хорошо, если раз в три месяца три строки напишу. Мне хватает эпистолярных потуг на работе. Родители меня тоже не особенно жалуют, во всяком случае, романов в письмах не шлют.

- Благодаря вам я сделался обладателем дома в Ростове. Того самого, который отстроил брат и в котором жила Александра со своей мамашей.

- Поздравляю. Но случилось это вовсе не благодаря мне.- возразил Алексей Иванович.- Это было имущество брата и вы по праву должны были им владеть.

- Мне удалось добиться активизации расследования после того, как я заявил о том, что вместе с ещё одним лицом - вами, то есть - стал свидетелем признания Блокулы в том, что он готовил яд для Александры. Весьма сильно нашу прокурорскую власть простимулировало то обстоятельство, что мною был подан иск о препятствовании мне вступлению в право наследования. Когда же по линии Департамента полиции пришло известие об аресте огромного счёта Александры в "Учётно-ссудном банке", то прокурор окружного суда впал прямо-таки в обвинительный экстаз.

- До чего же порой люди способны меняться !- заметил Шумилов.- И главное, своё мнение они меняют без тени смущения.

- Именно так ! Тот самый прокурор, что прямо-таки на дыбы вставал, защищая Александру, мгновенно сориентировался в обстановке и повёл совершенно иную линию. Уже в сентябре восемьдесят девятого суд рассмотрел мой иск, связанный с наследованием, и постановил отдать мне ростовский дом. Далее, суд решил полностью отдать мне весь миллионный счёт Александры в "Учётно-ссудном банке"...

- Мне казалось, что суд должен был разделить его на доли. Всё же в этом миллионе с четвертью была и "вдовья четверть" Александры.- заметил Шумилов.

- Так, да не так. На суде дядя Александры - Степан Митрофанович - представил документы из которых следовало, что на самом деле за пакет акций она получила не только этот самый миллион с четвертью, но и своеобразную ренту - пятьсот тысяч рублей с рассрочкой выплаты в пять лет...

- То есть по сто тысяч в год... хм... строго говоря, это не рента, а выплата с рассрочкой, но сие дела не меняет.- заметил Шумилов.- Должностной оклад министра в России всего восемнадцать тысяч в год !

- Вот именно. Суд постановил полностью отдать мне счёт в банке и ещё отрезал мне приличный ломоть от этих самых пятисот тысяч.

- Да вы богатый человек, Антонин Фёдорович.- заметил Шумилов.- Дом у вас уже есть, теперь жениться и детишек воспитывать. Что же случилось с Александрой далее ?

- В Ростов приехал чиновник особых поручений при Директоре департамента полиции по фамилии Блок. Ознакомился с делом, видимо, руководство министерства внутренних дел чрезвычайно им заинтересовалось. Александру с Аристархом Резнельдом в момент арестовали. Да, да запрятали в ростовский тюремный замок ! Это был фурор... Об этом говорили все.

- Да уж, могу представить.- Шумилов вспомнил посещение театра, во время которого Александре Егоровне купцы подносили шампанское.- Этакую звезду первой величины загасить !

- В феврале этого года состоялся первый суд. Дубровины выкатили очень мощную защиту. Угадайте, кого они выставили ?

- Ну не томите, просто скажите как есть.

- Московского присяжного поверенного Плевако.

- Н-да, фамилия известная. Думаю, ростовская прокуратура немногое сумела ему противопоставить.

- Да уж, Плевако оказался хорош.- согласился Антонин.- Он защищал моего врага, но честное слово, я им любовался. Он запутал всех. Причём, он даже не оспаривал факта отравления. Он просто напирал на то, что обвинение не разделило персональную ответственность обвиняемых.

- Кстати, если помните, Антонин, я вам говорил о таком казусе. Это серьёзная юридическая проблема, её нельзя недооценивать.

- Вот именно. Только это надо было не мне говорить, а этим умникам из прокуратуры окружного суда. Плевако рассудил так : сознания обвиняемых в совершении преступления нет, само обвинение не смогло доказать, кто именно из них убийца, а кто пособник. Ведь ясно, что не оба они вливали яд одновременно. А раз нет убийцы, то нет и пособника. Присяжные посидели, подумали и - оправдали обоих обвиняемых за недоказанностью вины !

- Не надо возмущаться, Антонин, я бы на их месте тоже оправдал.- заметил со вздохом Алексей Иванович.- Ведь ясно же, что убийца только один из двух обвиняемых. Но как юридически корректно доказать кто же именно ?

- Я предлагал пригласить в суд меня или вас, дабы мы смогли сообщить о том, что узнали от Блокулы.- продолжил свой рассказ Антонин Максименко.- Но обвинение решило этого не делать. Причин тому было много : во-первых, появление упоминаний о трупном яде заставило бы задуматься о происхождении мышьяка, а сие было расценено как ненужное запутывание дела, во-вторых, смерть Хёвинена не позволяла проверить наши заявления по существу, в-третьих...

- В-третьих, вы были заинтересованным лицом, а в-четвёртых, мы не имели права заниматься самостоятельным розысками.- Шумилов махнул рукой.- Это всё правильно, Хёвинена с его мокрицами не стоило сюда приплетать. Как советовал Оккам : не надо плодить сущностей сверх необходимого. Что же было дальше ?

- Прокурор отказался освободить Александру и Аристарха. Даже после оправдания они остались в тюрьме. Обвинение заявило кассацию, Сенат её рассмотрел, постановил забрать дело из таганрогского судебного округа и отдать его в харьковский для нового рассмотрения. Дубровины наняли другого присяжного поверенного - Николая Холева.

- Весьма, кстати, известный зубр.- заметил Шумилов.- Хотя считается слабее Плевако, но тем не менее, тоже очень сильный адвокат.

- Холев выбрал совершенно иную тактику защиты. Он принялся опровергать результаты судебно-химических исследований. Во-первых, он поставил на вид обвинению то обстоятельство, что оба исследования проводил Роллер, то есть одно и то же лицо. Получалось, что Роллер должен был проверить самого себя, а это неправильно. Проверочное исследование должно было быть поручено другому специалисту. Во-вторых, Холев придрался к оформлению актов химических исследований. Они должны были с наивозможнейшей точностью фиксировать всё, что делал исследователь и что он наблюдал в результате своих манипуляций. В частности, акты должны были зафиксировать следы ртути, ведь сулема - это водный раствор ртути. А сулемы в теле должно было быть достаточно много, не менее четверти штофа. Однако, в актах Роллера нет ни слова об обнаружении следов ртути. Скорее всего, провизор просто не включил в документ упоминание об этом, однако, данное обстоятельство позволило Холеву поставить вопрос следующим образом : либо Роллер был недобросовестным исследователем, подгонявшим результат под определённый ответ, либо ртути не было вовсе. И тут опять всплыла очень удобная версия о том, будто аптекарь перепутал мышьяк и сулему и выдал в пять утра одно вместо другого. Защита была к этому фокусу готова и даже располагала показаниями аптекаря, признававшего возможность такой ошибки. А вот обвинение - нет. Надо было видеть, как растерялся обвинитель... Тьфу, противно !

Антонин поднялся с кресла, прошёл по комнате, успокаиваясь. Шумилов, воспользовавшись паузой, налил ещё по рюмке коньяку.

- Давайте-ка, Антонин Фёдорович, выпьем за вашего брата.- предложил Шумилов.- Мне не довелось быть с ним знакомым, но я знаком с вами и верю, что он был таким же достойным человеком.

- Это был замечательный человек... умница, светлая голова. Ни за что погиб, эх-ма...

Они выпили, не чокаясь.

- Александру отпустили. Не с нашими талантами, стало быть, найти законную управу на эту гадину.- проговорил Антонин.- Но я ей не прощу... Вы бы простили ?

- Не знаю, это очень сложный вопрос. Наверное, нет.

- Вот и я не прощу. Отомщу обязательно.- Антонин внимательно посмотрел в глаза Шумилову.

Тот всё понял и предостерегающе поднял вверх руку :

- Антонин Фёдорович, месть - очень личное дело. А у меня не бюро по найму убийц.

- А я вас ни о чём и не прошу.- Антонин опустил руку в карман поджака и извлёк запечатанный конверт.- Алексей Иванович, я хочу сказать вам большое спасибо за всё, что вы для меня сделали. Я знаю, что вы делали это не за деньги и мы никогда не обсуждали вопрос оплаты. Но тем дороже для меня такое бескорыстие. Знайте, что мой дом - это ваш дом, приезжайте в Ростов в любое время, знайте, что вас там ждут и всегда рады. А вот этот конверт откройте после моего ухода.