ГЛАВА 4. ПРИКЛАДНЫЕ АСПЕКТЫ ИЗУЧЕНИЯ ЯЗЫКОВЫХ КЛИШЕ

Обилие, формальная, семантическая и прагматическая разнородность ЯК превращает их в базовый фонд имманентной лексики языка, обычно скрытой от языкового сознания и подчиненной лишь языковой интуиции. Поэтому именно клише и лексические модели сочетаемости становятся причиной наибольших затруднений при изучении русского языка как иностранного.

Сейчас в лингводидактике все больше внимания уделяется понятию национально-этнической картины мира и этнического образа мышления. Именно это смещение акцента в сторону языковой личности натурального носителя (native speaker) заставляет по-новому взглянуть на вышеуказанный феномен клишированных словосочетаний и предложений, а также лексических моделей, занимающих, наряду со словами и грамматическими моделями, центральное место в имманентной грамматике русского языка.

В традиционной описательной лингвистике основной упор делается либо на грамматику, либо на лексикологию в узком смысле этого термина (т.е. на изучение слов и их значений). По нашему мнению, мало знать слова, их нормативные формы и словарные значения, мало также знать правила построения предложений, словосочетаний и словоформ. Гораздо более важным при изучении иностранного языка оказывается проникновение в специфику языковой картины мира и усвоение образа языкового мышления. Именно от них зависит знание информационных единиц (слов, фразеологизмов, клише, клишированных предложений и текстов) и умение их использования в различных ситуациях. Изучением словарного запаса и грамматики не заканчивается, а лишь начинается изучение иностранного языка.

Существующие словари ограничены по объему и способу презентации материала. Они либо вообще не подают наиболее частотных ЯК и наиболее характерных сочетаемостей слов, либо делают это совершенно спорадически.

Клише и лексические модели не стали особым объектом лингводидактической практики, растворяясь в общей массе слов и фразеологизмов. В результате, иностранец, изучающий русский язык, психологически настраивается на то, что основу лексического фонда составляют лишь слова. Свою задачу он видит в изучении слов и грамматики (морфологии и синтаксиса).

Понятно, что в «бумажную» эпоху, т.е. после изобретения печатного станка и до наших дней, не было реальной возможности эксплицировать имманентную грамматику языка (внутреннюю форму). Тяжело даже спрогнозировать, сколько бы места на бумаге занимали стандартные, шаблонные фразы, распространенные в современном русском языке, стандартные соединения слов, стандартные вербальные реакции носителей русского языка, воспроизводимые в стандартных речевых ситуациях. Понятно что ни один «бумажный» словарь не мог бы охватить даже наиболее употребимые ЯК, не говоря о какой-либо степени полноты их охвата, и при этом остаться функционально полезным. Если же к этому добавить необходимость нахождения межъязыковых эквивалентов, полных или частичных аналогов и их сопоставления с неизбежными при этом комментариями и пояснениями, то становится очевидным, что словарь такой должен был бы насчитывать не один десяток томов. На одном компактном диске можно поместить около трехсот томов объемом по 700 страниц каждый (это средний объем тома хорошего словаря). А технические возможности будут, судя по всему, расти и далее. Поэтому сейчас ничего не мешает внедрить как в лексикографическую практику, так и в практику преподавания русского как иностранного принцип холизма или, говоря обычным языком, принцип «всеядности». Пришла пора создания словарей и учебников, которые будут содержать если не все, то, по крайней мере, все доступное на сегодняшний день. Главной задачей становится теперь умение составителя скомпоновать этот материал и умение обучающегося им пользоваться.

Изменение методологической парадигмы с позитивистской и описательной на когнитивную и прагматическую, а также массовая компьютеризация и Интернет выдвинули новые требования и создали новые технические возможности для лингводидактики и лексикографии. В частности, появилась возможность ввести в словарь все возможные клише и наиболее частотные и характерные для русского языка сочетания слов. При этом компьютерная форма словаря позволит постоянно обновлять и корректировать эти данные.

Мы привели лишь один, количественный аргумент в пользу необходимости регулярного рассмотрения этого рода явлений при изучении русского языка как иностранного. Второй фактор – неявность модельного характера языковых клише (в отличие от явной деривационной модельности производных слов) и размытость структуры валентностных лексических моделей (т. е. моделей употребления лексических единиц в речи). Очень немногие из лексических моделей могут быть однозначно научно эксплицированы, например, «топоним = название изображения на карте» или «название физического объекта = название изображения на фотографии или картине», позволяющие нам строить высказывания, вроде Москва ниже и правее Петербурга, Вот я в три года. Аналогичны модели «наименование организации = наименование здания ее местонахождения», «наименование организации = коллективное наименование ее членов», «наименование профессии, звания или должности = наименование человека-носителя» и т. д.

Приведенные выше модели словоупотребления – модели словоупотребительной парадигматики, поскольку предполагают семантические сдвиги в категориальной части значения. Наряду с ними, существуют и синтагматические лексические модели, содержащие информацию о сочетаемости данной лексической единицы с другими единицами, а также о внутриязыковой логике такой сочетаемости. Такими являются, например, модели «Выражать / высказывать + название психического отношения, состояния, желания» (напр., выражать согласие (несогласие, протест, мнение, точку зрения, мысли, чувства, желания, эмоции, гнев, радость и т.д.) или «За + название временного отрезка + до + название события» (напр., за год до нашей встречи, за неделю до открытия, за два дня до взрыва, за час до экзамена, за минуту до отхода поезда).

Еще более частотны модели сочетания знаменательной части речи со служебной. Их еще можно назвать моделями логической сочетаемости. Эти модели сродни моделям грамматической сочетаемости (в первую очередь, моделям управления). В отличие от чисто грамматического требования определенной падежной формы, лексические модели налагают дополнительные ограничения на лексический состав слотов. Предлоги же усиливают эти ограничения (без конца, в действительности, в кавычках, во время, до краев, на вкус, зависеть от, опираться на, перевалить за, подключиться к, претендовать на, установка на, размером с, процент от, право на, в ответ на, в отличие от, в связи с, во главе с и под.

Лексические модели последнего типа становятся основой для образования словосочетаний, превращаясь в полноценные синтагматические лексические модели, например: «за (какое-л.) время // за время (чего-л.)», «до (какого-л.) конца», «в (каком-л.) виде», «к (чьему-л.) сожалению» или «на (чье-л.) усмотрение // на усмотрение (кого-л.)» и под.

Повторяемость этих словосочетаний в стандартных речевых ситуациях ведет к их запоминаемости, узнаваемости и воспроизводимости. Таким образом, лексические синтагматические модели могут становиться моделями образования ЯК.

Каждый язык обладает собственным специфическим набором подобных моделей и подобных клишированных сочетаний. Поэтому лексические модели и клише должны стать обязательным элементом изучения лексического состава иностранного языка, наряду с изучением слов и фразеологизмов, к чему обычно сводится лексическая работа в лингводидактике.

Практика преподавания русского языка в Польше обнаруживает существенные отличия в организации внутренних форм русского и польского языка. Отличия эти касаются как информационной, так и операционной картин мира. В нашем случае это отличия в области ЯК и лексических моделей, по которым они образованы.

Сопоставление двух корпусов данных выявило целый ряд несимметричных или неполностью симметричных лексических аналогий, которые могут оказываться «камнем преткновения» для изучающих русский поляков и для изучающих польский русских. В ряде случаев, например, польские или русские клише оказываются в разряде т.н. безэквивалентной лексики (kwiaty cięte, Ojciec święty, Boże ciało, старый новый год, пить на троих, избушка на курьих ножках). В других – польскому языковому клише в русском соответствует отдельное слово, (dobiegać końca – заканчиваться, pływająca góra lodowa – айсберг, kamera wideo – видеокамера, latarnia morska – маяк, ogród zoologiczny – зоопарк, pan młody – жених, panna młoda – невеста, konferencja prasowa – прессконференция, pospolite ruszenie – ополчение) в третьих –польскому клише может в русском также соответствовать клише, но совершенно или несколько иной лексико-семантической и формально-грамматической структуры (brać udział – принимать участие¹⁹², być w ciąży – быть беременной, członkostwo z wyboru – выборная должность, dokonywać eksperymentów – проводить эксперименты, kara śmierci – смертная казнь, koncert życzeń – концерт по заявкам, krater wulkaniczny– кратер вулкана, z okazji urodzin – с днем рождения)¹⁹³.

Не обладая языковой интуицией, достаточными знаниями в области русского языка, имея к услугам переводные словари, созданные на формально-грамматических методологических основаниях в конце 60-х годов и переизданные без каких-либо изменений в конце 90-х, польские студенты-русисты вынуждены опираться на собственное языковое чутье, основу которого составляет, естественно, польская языковая картина мира¹⁹⁴. Видя свою задачу в поиске нужных слов в словаре, постановке их в необходимую форму и образовании из них предложений, они самым естественным образом попадают в ловушку славянской общности языков.

Польско-русское двуязычие, как и всякое иное близкородственное двуязычие, с одной стороны, создает интуитивные предпосылки для распознавания элементов иностранного языка, а с другой – порождает угрозу интерференции. В связи с этим необходимо сделать два замечания методологического характера. Во-первых, методика преподавания славянских языков, по нашему мнению, все еще находится в плену компаративистских методологических установок, в то время как генетическая близость этих языков должна оставаться всего лишь интуитивным фоном для обучающихся. Основой методики здесь должны стать типологические, синхронно-контрастивные наблюдения. Во-вторых, здесь, как в никаком другом случае, необходима сознательная работа преподавателя, нацеленная на разрушение у студентов выработанных в школе и самопорождающихся в ходе обучения ошибочных межъязыковых стереотипов и мифов.

Одним из таких мифов является вера в то, что язык – это лишь внешняя форма выражения универсального, а значит, идентичного смысла. Вторым – вера в то, что в силу своего родства русский и польский языки представляют из себя изоморфные системы, различающиеся лишь фонетическим оформлением слов и грамматикой.

Следствием подобных заблуждений становятся высказывания, вроде лечебные особенности (вместо лечебные (или) целебные свойства, под влиянием польского właściwości lecznicze), после минуты (вместо через минуту (или) минуту спустя (или) немного погодя, под влиянием пол. po chwili), приходят на мир (вместо появляются на свет, под влиянием пол. przychodzą na świat), во всем обвиняется (вместо виной всему, под влиянием пол. całą winę przypisuje się), имея это во внимании (вместо имея это в виду (или) принимая это во внимание, под влиянием пол. mając to na uwadze), площадка игр (вместо детская площадка, под влиянием пол. plac zabaw) или сделать ущерб (вместо нанести ущерб, под влиянием пол. uczynić szkodę).

В этих случаях незнание русских клише и лексических моделей, а также неумение работы со словарем привели к тому, что студенты, разложив клише на составляющие и переведя их как обычные отдельные слова (зачастую неверно), образовали иногда окказиональные, иногда теоретически возможные, но реально не функционирующие в русском речевом обиходе сочетания слов.

В некоторых случаях студентов трудно винить за допущенные ошибки, поскольку словарь не предоставляет им достаточной возможности для перевода стандартизированных сочетаний. Отсюда ошибки: ссуда на процент (вместо под процент, пол. pożyczka na procent), несмотря на все (вместо несмотря (или) невзирая ни на что, пол. bez względu na wszystko), моторная версия (вместо тип двигателя, пол. wersja silnikowa), на больше ста лет ( вместо более чем на сто лет, пол. o ponad sto lat) достигли на Гренландию (вместо достигли Гренландии (или) достигли берегов Гренландии, пол. dotarli na Grenlandię) или в день и в ночь (вместо днем и ночью (или) день и ночь, пол. w dzień i w nocy). Словарь Д. Гессена и Р. Стыпулы не дает возможности обнаружить искомые клише ни через ядерные слова pożyczka, wzgląd, wersja, rok, dotrzeć, dzień, noc, ни через подчиненные procent, wszystek, silnikowy, ни через предлоги na, bez, o, ponad, w.

Иногда формальное сходство сочетаний в обоих языках столь велико, что аналогия напрашивается сама собой. Одной из самых распространенных ошибок польских студентов является использование клише между прочим (или еще более ошибочное между другими) вместо в частности под влиянием польского między innymi (к тому же данная ошибка рекомендуется и словарем, где на первом месте подается именно перевод между прочим).

Незнание лексических моделей предложной сочетаемости и клише иногда может привести к курьезам, совершенно извращающим смысл сказанного: поспешили с помощью, образованное при переводе польского pośpieszyli z pomocą вместо поспешили на помощь радикально изменяет суть совершенного поступка, поскольку предполагает его ненужность и поспешность.

Подобное явление имеет место и в случае перевода польского zdeterminowani как решительны (они были решительны действовать), как это и рекомендует вышеупомянутый русско-польский двухтомник, в то время как здесь необходимо клише полны решимости. Прилагательное решительный номинирует стабильную черту характера, в то время как клише полон решимости называет актуальное состояние готовности.

Данный пример вскрыл лексическую неизоморфность польского и русского языков. Далеко не всегда русскому слову в польском отвечает слово. Иногда эквивалентом является языковое клише. То же касается и польских слов. Так, подобное лексическое несоответствие может приводить к ошибкам, вроде фотографическое заведение (вместо фотосалон, ср. пол. zakład fotograficzny), угроженный (вместо подверженный опасности (или) находящийся под угрозой), ср. пол. zagrożony.

В некоторых случаях перевод может быть признан допустимым, однако незнание соответствующего клише делает его неточным или культурологически неприемлемым. Так, в титрах или театральной программе пишут не Выступили, а Действующие лица и исполнители. Перевод с польского Zaśpiewał piosenkę pod tytułem „Morze” как Спел песню под заглавием „Море” трудно оценить как откровенно ошибочный, но все же принято говорить Спел песню „Море”, поскольку русские клише под названием, под заглавием используются в иной функции – рематического выделения названия (заглавия), подчеркивающего его характерность или произвольность (в польском же pod tytułem используется почти как асемантическая синтагматическая прокладка). Можно, конечно, в рекламных целях перевести atrakcyjną ofertę как увлекательное / привлекательное предложение, однако в русской речевой культуре прижилось клише заманчивое предложение. Польское zarząd miasta можно перевести и как правление города (или) городская управа, но сейчас все более употребительным эквивалентом данного польского клише становится мерия. Оплату за вступление в какую-то организацию можно назвать и вступительной оплатой по аналогии с польским общеупотребительным словом opłata (хотя в польском в этом значении используется более специализированный термин wpisowe), однако в русском делопроизводстве употребляется для этих целей клише вступительный взнос.

Встречаются ошибки, позволяющие предположить, что в русском языке (как, впрочем, и в любом другом), кроме лексических моделей словоупотребления, следовало бы также выделить и изучить лексические модели употребления ЯК.

Так, сочетание интерес ими выразило большое количество учреждений, возникшее как перевод польского zainteresowanie nimi wyraziło sporo instytucji, свидетельствует о наличие ряда сходных клише выражать интересы, проявлять интерес, выражать заинтересованность и проявлять заинтересованность а также лексических моделей, регулирующих их использование в речи: «Выражать + чьи-л. + интересы», «Проявлять интерес + к + кому-л, чему-л», «Выражать/проявлять заинтересованность + в + чем-л». Незнание этого и привело к интерференции польского wyrażać zainteresowanie (czymś) одновременно с двумя русскими ЯК – проявлять интерес и выражать интересы, контаминированными во фразе интерес ими выразили.

Подытоживая наши наблюдения, обращаем внимание на необходимость всестороннего теоретического изучения и практического освоения проблематики дидактической подачи как самих клишированных словосочетаний, так и лексических моделей их образования и употребления. При этом следует учитывать прагмастилистическую нагруженность клише и наиболее тонкие нюансы их семантики, которые обычно остаются неуловимыми для иностранцев, изучающих русский язык.

Однако весьма важным фактором, существенно влияющим на состояние преподавания русского языка как иностранного (как, впрочем, и любого другого) является уровень развития двуязычной лексикографической практики и уровень переводческой деятельности (равно как и состояние их теоретического обеспечения). Поэтому мы подробнее остановимся именно на этих проблемах.

§ 2. ЯК как объект лексикографии
Анализируя ситуацию в теоретическом языкознании, мы установили, что статус ЯК как самостоятельного лингвистического объекта до настоящего времени еще не определен. Этот факт вызывает естественную необходимость выяснить, решена ли эта проблема с практической стороны, в частности как ЯК поданы в словарях разных типов. В такой постановке вопроса нет никакого противоречия, поскольку практическое освоение лингвистических фактов (в лексикографии, транслатологии или дидактике) чаще всего опережает их теоретическое описание. Клише как номинативные языковые единицы должны быть представлены в словарях наравне со словами и фразеологизмами. Чаще всего так и происходит. Отсутствие отдельного словаря клише не может быть достаточным поводом для негативной оценки состояния дел в лексикографическом описании этих языковых единиц.

Исключениями могли бы быть спорадические лексикографические сборники, вроде словаря «Устойчивые словосочетания русского языка (для говорящих на польском языке)» под редакцией Л. И. Широковой, издававшийся дважды в Москве (в 1976 и 1978) и переведенный на польский в 1980¹⁹⁵ или словарь глагольно-именных устойчивых словосочетаний В. М. Дерибаса¹⁹⁶. Недостатком первого издания является его незначительный объем (3000 единиц), узкая прагмастилистическая и временная ориентация (только на советскую пропагандистскую политическую публицистику 70-х гг.), и неразличение ЯК и клишированных предложений (последнее обстоятельство несколько сближает указанный словарь со словарем сочетаемости). Второй словарь, в свою очередь, ограничен в формальном плане, так как здесь собраны только клише глагольно-именного типа.

Определив статус и место клише в ряду между свободными словосочетаниями и фразеологизмами, а также разделяя их на три основные группы, мы предположили, что клише первой группы (фреквенты) по большей части содержатся в словарях сочетаемости и толковых словарях, а клише второго и третьего типа (трансформативы и полуфразеологизмы) – в словарях фразеологизмов. Однако неопределенность статуса клише в лингвистической традиции (равно как в русской, так и в польской) внесла существенные коррективы в эти предположения.

В процессе исследования подачи ЯК в различных типах словарей обнаружились некоторые особенности и проблемы, которые мы попытаемся представить ниже. Однако прежде, чем приступать к непосредственному анализу, следует определить его границы и условия. В первую очередь следует разделить составительский и потребительский аспекты лексикографии ЯК, т.е. совокупность проблем, связанных с размещением клише в словарях и проблемы, связанные с их поиском.

Способы подачи клише в словарях могут быть различны и зависят от типа и назначения словаря. Поскольку словарь – это утилитарный информационный продукт, при его составлении, как мы считаем, авторы должны руководствоваться прежде всего его назначением (функцией), т.е. нуждами пользователей. Исходя из этого, мы исследовали подачу клише в словарях с точки зрения удовлетворения нужд потребителя.

Несомненно есть определенная взаимосвязь между поиском клише в словарях и подачей их в тех же словарях. По нашему мнению, эта взаимосвязь не равноценна, поскольку проблема подачи клише в неспециализированных словарях (толковых, фразеологических или переводных) должна быть подчинена проблеме их поиска рядовым пользователем, в то время как их представление в словарях специального назначения (например, в словаре сочетаемости или в тематических словарях) должно быть максимально подчинено логике научного лексикографического описания.

Как слова и фразеологизмы, так и ЯК рядовые пользователи ищут в словарях с целью выяснения или уточнения их значения (номинативной функции); выяснения или уточнения коннотативных или этнокультурных оттенков смысла, а также специфики их употребления в речи (стилистики, прагматики или синтактики); и, наконец, перевода.

Каждую из этих целей можно реализовать, пользуясь определенным типом словарей.

Анализу были подвергнуты:

• 
  Большой русско-польский словарь А. Мировича, И. Дулевич, И. Грек-Пабис и И. Марыняк в двух томах (далее – БРПС)
  
• 
  Фразеологический словарь русского языка под редакцией А. И. Молоткова (далее – ФСМ),
  
• 
  двусторонний переводной фразеологический словарь под редакцией Ю. Люкшина (далее – ФСЛ),
  
• 
  русский словарь сочетаемости под редакцией П. Н. Денисова и В. В. Морковкина (далее – СС) и
  
• 
  два толковых словаря русского языка – С. И. Ожегова и Н. Ю. Шведовой (далее – СОШ), а также словарь под редакцией С. А. Кузнецова (далее – БТС).
  

90 % клише контрольной группы хоть по разу, но оказались представлены в различных словарях. Во всех словарях представлены были только два из них – час пик и лоно природы (входящие в подгруппу полуфразеологизмов). Уже сам факт представления в самых различных (не только фразеологических) словарях одних и тех же аналитических единиц для иллюстрации контекстуального использования слов может свидетельствовать об устойчивом характере этих единиц. Наиболее частотными оказались (кроме указанных) ЯК серебряная свадьба, круглый стол, до поры до времени, таращить глаза, точка зрения, тяжелая промышленность, белый свет, раз и навсегда, бабье лето, медицинская сестра, скорая помощь, горький опыт, упускать из виду (они были представлены в трех и более словарях). Лучше всего в количественном отношении клише оказались представлены в БТС, БРПС и СОШ. В ФСЛ представлено в среднем чуть более 30 % контрольного корпуса, в СС – менее 30 %, а в ФСМ – только единичные клише-полуфразеологизмы. С одной стороны, это неудивительно, так как ЯК не являются фразеологизмами и их отсутствие во фразеологических словарях вполне логично. Однако наличие в ФСЛ таких явных клише-фреквентов, как крупный рогатый скот, летаргический сон, час пик, угрызения совести, газовая сварка, орел или решка, до поры до времени и первый встречный свидетельствует о непоследовательном разграничении этих языковых единиц. В словаре фразеологизмов, скорее, следовало бы ожидать полуфразеологизмов вроде золотая рыбка, снежный человек, рассеянный склероз или трансформативов вроде солнечный зайчик, сбивать цену, темные времена, однако их в словаре нет.

Интересен способ подачи ЯК в словарях. Допускаются две возможности: либо ЯК подается в статье, представляющей один из его компонентов (ядерный или периферийный), либо в статьях, представляющих каждый компонент (хотя в большинстве случаев ЯК в словарях все-таки отсутствуют). Понятно, что данный аспект не может быть исследован обобщенно, поскольку в каждом из словарей клише подаются по-разному. Нет единства и в описании данных единиц: в одних случаях они просто подаются как примеры к описываемым словам (из чего можно сделать вывод, что это свободные словосочетания), в других при помощи различных помет представляются как устойчивые словосочетания (вперемешку с фразеологизмами), при этом очень часто наблюдается совершенная произвольность подачи ЯК: по одному из компонентов они подаются как свободное сочетание, по другому – как фразеологическая единица¹⁹⁷.

Сопоставление контрольного корпуса ЯК в переводных, толковых, валентностных, фразеологических и тематических словарях вскрывает факт нерешенности проблемы ЯК не только в теоретическом, но и в практическом плане.