Юрий Бликов Одесса – 2012 г

ЛИБМАН. Ой, я извиняюсь, но я вас покину.

БЕЛЛА. (перехватив Либмана, говорит тихо, так что не слышат Шурик и Косик) Иосиф Рувимович, вы говорили мальчику, что Риммочка в положении?

ЛИБМАН. Я что, совсем? Мне надо этих лишних разговоров? (уходит)

БЕЛЛА. Косик, кушать будешь?

КОСИК. Нет, тетя Белла, спасибо, я не хочу.

БЕЛЛА. Так, хочу – не хочу, когда ты кушал.

КОСИК. Тетя Белла, я вас прошу. Я специально пришел, пока Риммы нет.

ШУРИК. Белла, ну слушай. Мальчик зашел поговорить серьезно, что ты со своим "покушать". Косик, говори сюда, что ты хотел?

КОСИК. Дядя Шурик, ну нельзя так. Это все какой-то бред с этим вашим отъездом. Я люблю Римму, и я знаю, что она меня любит. Но она едет с вами, а я остаюсь здесь. Ну скажите мне, вся эта американская колбаса, жвачка, кока-колла стоит любви вашей дочери?

БЕЛЛА (растерянно) Может, все-таки покушаешь?

ШУРИК. Константин, ты уже взрослый человек. И ты приходишь к нам, к родителям, просить. Чего? Чтоб мы вас помирили, чтоб мы не ехали, что?

КОСИК. Я не знаю, просто у меня ощущение, что у меня оторвали кусок тела. И я не знаю что делать. Я пытался поговорить с Риммой, но она просто переходит на другую сторону улицы, чуть под машину вчера не попала.

БЕЛЛА. Косик, я тебе убью!

ШУРИК. Ша, спокойно, авто проехал мимо, а Косик таки да попал. Ты мне лучше другое скажи. Что вы вообще себе думали?

КОСИК. Как что? Мы планировали вести вас знакомиться с моими.

БЕЛЛА. Косик, ты что, малахольный? Ты с Риммочкой с первого класса за одной партой. Или ты думаешь, я не знаю твоих родителей за столько лет? Ты в первом классе разбил ей нос головой. И я имела счастье тогда познакомиться с твоими обоими.

КОСИК. Ну да, вы тогда чуть дверь нам в квартире не выбили.

БЕЛЛА. Зато когда Риммочка засунула тебе циркуль в задницу, я уже имела счастье сама принимать гостей.

ШУРИК. Белла, ты не поняла, что он сказал.

БЕЛЛА. Он сказал…

ШУРИК. О! Дошло.

БЕЛЛА. Но… Это же… А…

ШУРИК. Косик, спокойно, она сейчас быстро оклемается. Так, и когда вы думали строить свадьбу?

КОСИК. После сессии. Но этот отъезд…

БЕЛЛА. Не, Косик, секундочку. У тебя очень интересно получается. Ты весь такой из себя влюбленный, но если мы едем, то все, конец света. С глаз долой из сердца вон. Что тебе так этот отъезд мешает жениться?

ШУРИК. О, я же говорил, что она быстро оклемается.

КОСИК. А как?

ШУРИК. Не, мне нравятся эти современные дети. Как самим делать детей они знают, а как про жениться, он спрашивает "как". Косик, чтоб ты был здоров.

КОСИК. Да знаю я как жениться! Как жениться когда вы уезжаете?

ШУРИК. А ты что собрался жениться на ходу?

БЕЛЛА. Косик, не обращая внимания, дядя Шурик шутит.

ШУРИК. Какие шутки, тоже мне жених, невеста уезжает, он не женится, догнать не может.

БЕЛЛА. Шурик, спокойно, он уже у Риммочки получил, ему уже не за мало.

ШУРИК. Косик скажу прямо, как мужчина мужчине. Или ты думаешь, мы не понимаем, что тебя рвет на части из-за папиной карьеры? Или ты думаешь, что кто-то не в курсе, как он ныкает пятую графу твоей мамы непонятно от кого? И сильно ему улыбается еще иметь такую же невестку? Так я тебе скажу вот что, если ты любишь, если ты хочешь быть с девушкой, никакие отъезды – шмаезды, никакие папы – шмапы тебя не останавливают. Есть вы, и есть окружающий мир, а иначе не так уж ты и хочешь быть вместе.

БЕЛЛА. Чему ты учишь ребенка? Или ты хочешь, чтобы дети тебе плевали на голову?

ШУРИК. Я хочу, чтобы у мой дочки была семья, а муж был мужиком. Я конечно могу терпеть долго твои закидоны, но если бы я не понял, что моя семья – это ты, азохен вэй была бы та семья. Не с нашими родителями.

КОСИК. Но я…

ШУРИК. Не говори. Все, замолчи свой рот и не говори. Делай или не делай, а твои слова я в борщ не положу.

(входит Римма)

Сцена 11

БЕЛЛА. О, Риммочка, шо у лиси сдохло, что ты с собой взяла ключ?

РИММА. Что он тут делает?

ШУРИК. А де "здрасте"?

РИММА. Не заговаривайте мне зубы. Я спрашиваю, что он тут делает?

БЕЛЛА. Так, я не поняла, что за тон?

ШУРИК. Риммочка, может уже хватит этих детских штук?

РИММА. Что вы из-под меня все хотите?

БЕЛЛА. Риммочка, по-моему, тебе есть что рассказать Косику, и хватит уже валять дурака. Шурик, пошли отсюда, пусть они сами разбираются.

(Белла и Шурик уходят)

РИММА. Какого ты приперся?

КОСИК. Потому что я тебя люблю, и ты это знаешь. А вот какого ты все это вытворяешь?

РИММА. Потому что ты меня предал.

КОСИК. Ну не начинай опять.

РИММА. Я еще и не начинала. Если я начну, ты таки будешь иметь.

КОСИК. Ну все, хватит. Я уже все понял. Если тебе так хочется, поедем в Америку. Хочешь, буду ждать твоего вызова тут. Как тебе будет удобнее, так и сделаем.

РИММА. А как же папина карьера?

КОСИК. Переживет. Он же всегда говорит, что это все только для нас с мамой. Так что, переживет, в крайнем случае, и без карьеры, ему что, в генсеки расти?

РИММА. Вот видишь какой ты гнусный, сначала все нервы вынул, а не мог сразу сказать.

КОСИК. Ну все.

ГОЛОС ЛИБМАНА. Риммочка, я извиняюсь, я только напомнить. Вы ничего не забыли Косику сказать?

РИММА. Вот… Мосье Либман, возьмите и заверните свою умную голову в свои большие уши, и засуньте себе в то самое место, чем вы думаете. Это можно выдержать?! Я вам говорю, с вашими штуками, вы у меня своей смертью не умрете! Не, ну как тебе это нравится?

КОСИК. А что он имел в виду?

РИММА. Ты спрашиваешь меня, что он имел в виду? Так я тебе скажу, он всех имел в виду крупным планом.

КОСИК. Не, ты мне скажи, что он хотел сказать этим своим "я только напомнить"? Что напомнить?

РИММА. Косик, я беременна.

КОСИК. И ты молчала?!

РИММА. Ну, я просто не успела тебе сказать, ты меня обидел и мы поссорились.

КОСИК. Ты молчала. Пол Одессы уже знает, все кроме меня, даже Либман.

РИММА. Либман всегда все знает.

КОСИК. Ты молчала, ты собралась ехать, не сказав мне ни слова, что у нас будет ребенок. Ты все решила, и за меня, и за нашего будущего ребенка. Ты мне рассказываешь, что меня заботит карьера моего папы, но нашего ребенка ты легко оставляешь без папы, поскольку едут твои родители.

РИММА. Косик, ты все не так понял.

КОСИК. О нет, я все прекрасно понял. И кто-то еще тут говорил о предательстве. Ты не только меня предала, ты еще предала и нашего ребенка.

РИММА. Косик, остановись! Подожди, все не так.

КОСИК. Ты можешь ехать куда угодно. Ты решила обречь нашего ребенка на безотцовщину? Хорошо, пусть будет по-твоему.

РИММА. А-а-а, понимаю. Тут весь такой из себя несчастненький. Пришел поплакать моим родителям, обидели маленького. А как услышал про беременность, быстренько нашел повод слинять.

(входит Белла)

БЕЛЛА. А ну-ка ша! Я сказала ша, байстрюки!

РИММА. Мама, в чем дело?! Чего ты вмешиваешься?!

БЕЛЛА. Ша орать, я сказала! Ты у меня сейчас заработаешь по первое число. Ты у меня сейчас таких получишь "чего ты вмешиваешься", что мало тебе не покажется аж ни разу. Косик, сядь! Я сказала, сядь, и драпануть не получится, или я не посмотрю, что ты чужой ребенок, тоже поимеешь у меня от души.

РИММА. Так, я ухожу и не хочу все это слушать.

БЕЛЛА. Щас! Через мой труп ты отсюда уходишь.

РИММА. Я все равно не буду тут находиться.

БЕЛЛА. Значит через два моих трупа, но ты будешь сидеть здесь и слушать маму, иначе я тебе одену вон ту мыску на голову и приклею без всякой сварки.

Не, вы только на них посмотрите. Взяли себе моду, чуть что, погыркались и разбегаются. Родители уже из-за них не имеют сердца, а им все параллельно. А вы за своего ребенка подумали? Вы уже, нивроку, не в первом классе, что парту поделили, и каждый разбежался на свою половину. Надо немножко думать за других.

КОСИК. Тетя Белла, но как она могла мне не сказать?

БЕЛЛА. Ой, можно подумать, ему не сказали. Не сказала тогда, сказала сейчас. А ты тут же устроил геволт с разбеганиями. Лучше бы ты раньше устраивал геволт, а не брызгал как пульверизатор. Тоже мне еще, обер-штымпало, чем ты думал, девочке еще всего ничего, ей учиться надо еще сколько. У тебя что, руки бы отсохли, и хозяйство отвалилось, натянуть изделие №2?

РИММА. Мама, прекрати говорить эти пошлости.

БЕЛЛА. Пошлости?! Я говорю, а вы делаете? И где твоя голова была в тот момент? Вот это таки да пошлость. Но еще большая пошлость – чуть что – сразу разбегаться. Все, детишки, малина кончилась. Добро пожаловать во взрослую жизнь. Значит так. Вы мне сейчас, прямо тут, решаете: или вы любите друг друга, или вы хотите быть семьей, чтобы ребенок имел нормальные папа и мама, или у вас это все было понты для бедных, до первого милиционера. И тогда я уже сама прослежу, чтобы вы так разбежались, как до Луны.

РИММА. Мама, ну как можно решать такие вещи на ходу?

БЕЛЛА. На ходу?! Сидишь себе и сиди. На ходу… А дитё вы делали не на ходу? А кто хотел свадьбу уже?

РИММА. Да, мы хотели свадьбу, но…

БЕЛЛА. И все, никаких "но". Все "но" вам уже дальше жизнь подкинет, вот и будете с ними вместе разбираться.

КОСИК. Белла Яковлевна…

БЕЛЛА. О, ты посмотри на него, он еще не успел жениться, но уже вместо "тётя Белла", он меня называет "Белла Яковлевна". А что будет после свадьбы, я стану "эта сволочь теща"?

КОСИК. Тётя Белла, я согласен называть вас по имени, по отчеству, хоть тётей, хоть мамой, но чтоб вы знали, Риммочку я не брошу в любом случае, и защищать ее буду даже от вас.

БЕЛЛА. О! Значит завтра идем к твоим, знакомиться семьями. Не, какое завтра, я уже с вами совсем мозги потеряла, твоей же маме надо подготовиться. В общем, завтра скажешь мне, когда нас ждут знакомиться. И чтобы я больше от вас громкого слова не слышала.

Сцена 12

(мелькание дней – бобслей коротких сцен)
ШУРИК. Белла! Белла! Все, кажется мы не выездные! Был я у того инспектора в ОВИРе. Этот жлоб с деревянной мордой рассказал мне, что наше дело найти не могут. У Гольдфарбов было то же самое, сначала вроде потеряли документы, а потом потеряли Гольдфарбов. И теперь они сидят в отказе по самые уши. Господи! Господи, дай нам уже спокойно свалить и я сделаю все, что ты захочешь, хоть покрещусь, хоть обрезание. Господи, ну зачем тебе здесь еврей атеист без работы?!
БЕЛЛА. Иосиф Рувимович, я говорила по телефону с Америкой. Угадайте с кем? Я говорила с Кауфманом. Он конечно нейрохирург, но он мне все объяснил. Рожать мы будем в Штатах. Я не просто смогу быть рядом с Риммочкой, мне нужно будет еще им доказывать, что я таки да доктор. Да, Иосиф Рувимович, ваша Дора Бейзер таки не соврала. У этих гниющих капиталистов таки да одноразовые подгузники. Интересно, если все младенцы, целой Америки, сходят хотя бы один раз по-большому, и куда они девают такое количество этого Г? Это ж тонны, тонны подгузников?
КОСИК. Папа! Ты не бойся неприятностей. Я все равно пришлю вам с мамой вызов, и ты будешь жить в Штатах так же как дома. У них там негры живут, как у нас секретари горкома – ничего не делают, получают за это деньги, называется вэлфер, так же имеют машину, и отовариваются в магазинах тем же самым, чем вы, в вашем спецраспределителе. Папа, не переживай, я вас вытащу, и ты будешь жить как негр, даже лучше, без первого секретаря на голове.
ЛИБМАН. Шурик, вы же конструктор. Вы знаете, что мне сказала Софа Гимпель? Не, Софу вы не знаете, она уже тоже уехала. Но она мне рассказывала за своего зятя. Он ваш ровесник, и тоже все думали, что он полный елд. Так он придумал что-то там для машины, и теперь эту цацку засовывают в каждый ихний автомобиль. И что Вы думаете, Шурик, теперь этот елд имеет парнус с каждой ихней машины. Шурик, это такие деньги, что я даже боюсь говорить вслух какие, чтобы не услышала ваша мама и не стала вас выпихивать отсюда обеими своими ногами. Шурик, что вы себе думаете здесь, когда вас ждут такие деньги там?
РИММА. Мама! Косик! Только что звонил папа, нам дали разрешение на выезд. Косик, если бы ты меня не таскал на свадьбе на руках, ты не имел бы грыжу. А теперь твоя грыжа поедет в иммиграцию, а беременная жена с тёщей у тебя будут геморроем. Я люблю тебя, мой хороший. Мы едем!
Сцена 13

(кухня квартиры Варшавских)

ЛИБМАН. Ну что, Беллочка, все? Завтра вы скажете этой мелихе: "Гэй э век", я вам скажу: "Зай гезунд", и вы поедете строить капитализм с человеческим лицом.

БЕЛЛА. Иосиф Рувимович, что вы такое говорите? Я всю жизнь им строила здесь "светлое будущее", и я что, буду ехать за этим в Америку? Хватит с меня "светлого будущего", я хочу уже немножко иметь "светлого настоящего".

ЛИБМАН. Дай вам Бог, Белочка, но вы же знаете, что там хорошо, где нас нет.

БЕЛЛА. Как говорят наши враги, мы есть везде, за это нас и не любят. И я сильно надеюсь, что так паршиво, как здесь, уже не будет нигде.

ЛИБМАН. Вот послушайте меня. Пройдет каких-то лет десять, вы забудете за все эти "паршиво", и будете рассказывать, как было хорошо. На днях, я встретил Бетю Гершенович, вы ее не знаете, так она стала рассказывать мне за войну, и за то, как тогда было хорошо. Вы что думаете, она сумасшедшая? Не, просто тогда она была молодая, а сейчас у нее молодые только болячки. Это жизнь, Беллочка, это жизнь.

БЕЛЛА. Иосиф Рувимович, что за похоронные настроения, мы же переезжаем в Штаты, а не на второе еврейское?

ЛИБМАН. О чем вы говорите, какие похоронные настроения. Я дико радуюсь. Вы будете жить по человечески там, а я буду жить по человечески здесь. Я уже договорился, мне никого уже не подселят. Дай вам Бог здоровья в той Америке, но я тут мог рассчитывать иметь самостоятельную трехкомнатную в центре? А вы завтра уехали и я уже богач. Ко мне уже дамы начали заезжать, чтобы выскочить замуж за такую жилплощадь. И далеко не все пенсионного возраста, на некоторых даже еще приятно посмотреть.

БЕЛЛА. О, так вы себе наконец устроите личную жизнь.

ЛИБМАН. Деточка, в моем возрасте, на дам уже лучше смотреть на витринке в чужом доме, чем тащить к себе.

БЕЛЛА. Ай бросьте, какие ваши годы, вы же еще мужчина.

ЛИБМАН. Я таки еще мужчина, но уже с мозгами. А в мои годы уже пора таки думать ими.

БЕЛЛА. Иосиф Рувимович, мы как только там на месте обкрутимся, сразу пошлем вам вызов. Найдете себе жену в Штатах.

ЛИБМАН. Беллочка, я вас умоляю, вот только еще за американскую жену я себе не морочил спину и ниже.

БЕЛЛА. А что, найдете себе негритянку, с вот такой жопой. И как только будете гыркаться, будете сразу переходить на национальный вопрос: она будет звать вас жидовской мордой, а вы ее черножопой.

ЛИБМАН. Ну и шуточки у вас.

БЕЛЛА. Какие шуточки, ждите вызов.

ЛИБМАН. Моя дорогая Беллочка, даже не делайте себе беременную голову на этот счет, ни за какой вызов. Я уже отсюда если поеду, то только вперед ногами. Что я не видел в ихних Штатах, одноразовые подгузники или ихнюю жвачку, кошмар на мои мосты? Если вы раз в год вспомните за своего бывшего соседа и напишите мне пару строк за свою заморскую жизнь, это будет от азой. А я буду вспоминать за вашу царскую уху, которую вы готовили на этой самой кухня.

БЕЛЛА. Да, что я тут готовила… Таки да будет что ему вспомнить. Как я тут готовила. Что я тут только не пекла.

БЕЛЛА. Мои каструльки. А-а-а. Мои мысочки. А-а-а. Мои тарелочки. А-а-а. Мой дуршлячок. Чтобы вы горели с вашим капитализмом, где я возьму еще такой дуршлячок. А-а-а…

БЕЛЛА. Машины еще нет.

ЛИБМАН. Косик, а твои родители не придут проводить сыночку?

КОСИК. Папа сейчас с машиной приедет, а мама будет ждать на вокзале.

БЕЛЛА. Шурик, не держи в руках, поставь на пол, тоже мне засушенный Геракл. Так, все, пока присели на дорожку, чтобы не терять время как будет машина.

ШУРИК. Белла, проверь билеты, ты не забыла, а то они сверху лежали.

БЕЛЛА. Все уже проверила, сиди на дорожку спокойно. Иосиф Рувимович, все наши ключи, я положила на коридоре в тумбочку, там же наша книжка и выписка.

ЛИБМАН. Беллочка, все уже, успокойтесь. Что уже может быть, сейчас придет машина, и вы уже перестанете иметь себе цурес за все эти пустяки.

БЕЛЛА. Все, я уже спокойна. Все, сидим тихо.

ШУРИК. Ну и зря, с этой мелихой никогда нельзя быть спокойным. Я успокоюсь, когда мы уже будем за бугром.

БЕЛЛА. Шурик, генук.

РИММА. Что за вонь? Косик, ты слышишь этот духман?

ШУРИК. Что ты хочешь, мы же сели возле люка. Или ты хочешь, чтоб из канализация пахло розой?

ЛИБМАН. Шурик, я конечно не конструктор, но как я знаю, обычно оно течет у канализацию туда, а тут, как я вижу, оно таки течет себе обратно и прямо сюда.

БЕЛЛА. Вей змир, что вы сидите, поднимайте чемоданы!

КОСИК. Ой смотрите, а вон вода потекла по стене дома, это тоже канализация?

БЕЛЛА. Косик, поднимай чемоданы бикицер, потом будешь выяснять за свое любопытство!

ШУРИК. Это прорвало стояк, вода пошла в канализацию, а она забита. Я еще год назад говорил, что ЖЕК ее плохо прочистил.

БЕЛЛА. Шурик, вещи! Или мы сейчас будем все в этом дреке.

ЛИБМАН. Шурик, мы тут столько лет в говне, но на вашем месте вещи я бы таки поднял.

РИММА. Мама, я сейчас вырву!

БЕЛЛА. Косик, поставь вещи на сухое, а жену поставь где не воняет!

ЛИБМАН. Беллочка, вы бы отошли подальше, оно сильно подозрительно оттуда быстро булькает.

ШУРИК. Надо срочно позвонить в аварийную.

ЛИБМАН. Из откуда звонить, в доме второй день не работает телефон, у них же кабель.

БЕЛЛА. Шурик не думай за их аварию, думай за вещи. Выноси со двора, иначе здесь утонем в этом.

ШУРИК. Какое выноси, когда оно течет как раз туда!

БЕЛЛА. Я не знаю, куда течет, но тут уже уровень поднимается.

КОСИК. О, кажется, пришла машина.

БЕЛЛА. Иосиф Рувимович, кончайте прощаться, идите наверх, до нашего этажа не поднимется.

ШУРИК. Надо загонять машину сюда, потому что туда стекает.

БЕЛЛА. Косик, не трогай Римму, у тебя же грыжа!

ЛИБМАН. Я желаю вам счастливой дороги!

ШУРИК. Господи! Я так просил уехать из этой страны, но неужели нас отсюда смоет дерьмом?!