Юрий Борев Эстетика


IV. Другие эстетические категории



бет7/53
Дата10.07.2016
өлшемі3.58 Mb.
#189584
1   2   3   4   5   6   7   8   9   10   ...   53

IV. Другие эстетические категории

1. Возвышенное.


1. Возвышенное.
Возвышенное в истории эстетической мысли

Возвышенное в истории эстетической мысли. Возвышенное первоначально было осмыслено не как эстетическая кате­гория, а как стилистическая фигура риторики. В I в. греческий ритор Це­цилий в трактате «О возвышенном» рассмотрел правила возвышенного стиля, технику ораторской речи и классифицировал стилистические фи­гуры и тропы. Принципы ораторского искусства, выдвигавшиеся Цецили­ем, были распространены на литературу. Трактат Цецилия не дошел до нас. Судить о нем можно лишь по сохранившимся фрагментам и замеча­ниям в сочинениях других ученых. Без имени автора дошел до нас другой трактат «О возвышенном» (ответ на сочинение Цецилия, переросший это свое назначение). Долгое время его приписывали Лонгину, однако, как те­перь доказано, он не мог ему принадлежать. По традиции, неизвестного автора условно называют Псевдо-Лонгином.

55
Псевдо-Лонгин

Псевдо-Лонгин сохранил трактовку возвышенного как стилистиче­ского понятия, одновременно расширив его содержание до значения эсте­тической категории. Все лучшее в литературе он относит к сфере возвы­шенного. Псевдо-Лонгин отмечает духовные источники возвышенного: необычайные страсти, красота речи в соединении с великими мыслями. По Псевдо-Лонгину, возвышенное далеко от мирской суеты, мелочного тщеславия, богатства, почестей, славы, неограниченной власти — от все­го что прельщает людей внешним блеском. «Разумному человеку не мо­жет показаться благом то, в презрении к чему возникает подлинное благо. Удивление и восхищение вызывают не обладатели мнимых благ, а те лю­ди, которые, имея полную возможность пользоваться подобными блага­ми, гордо отвергают их с высоты своего духовного величия...» (О возвы­шенном. С. 14). В возвышенном Псевдо-Лонгин видит могучие, раскры­вающие величие Бога силы природы, имеющие философское значение: «...природа никогда не определяла нам, людям, быть ничтожными суще­ствами, — нет, она вводит нас в жизнь и во вселенную как на какое-то тор­жество, а чтобы мы были зрителями всей ее целостности и почтительны­ми ее ревнителями, она сразу и навсегда вселила нам в душу неистреби­мую любовь ко всему великому, потому что оно более божественно, чем мы» (Там же. С. 64-65). Возвышенное, по Псевдо-Лонгину, поднимает че­ловека до величия божества, дарит людям бессмертие, неизгладимо запе­чатлевает себя в памяти. Люди никогда не испытывают чувства возвы­шенного при виде небольших ручьев, как бы чисты, прозрачны и полезны они ни были, но приходят в изумление при виде Нила, Дуная, Рейна и осо­бенно при виде океана. Чувство возвышенного вызывает не огонь, добы­тый человеком, а огонь небесный; как возвышенное потрясает человека вулкан, низвергающий огромные камни и изрыгающий горящие потоки серы. В суждениях Псевдо-Лонгина важно (= рациональное зерно) указа­ние на то, что именно еще не освоенные человеком и противостоящие ему явления выступают как возвышенные.
Эпоха Средневековья

Эпоха Средневековья связывала возвышенное с Богом. Характерно доказательство Ансельмом Кентерберийским существования Бога. Он говорил, что Бог — самое возвышенное (= высшее благо). Но в понятие о высшем благе входит бытие, ибо небытие — не благо, а зло. А, если в вы­сшее благо (= Бог) входит существование, значит, оно существует. Это рассуждение выводит существование Бога из посылки, в которой это су­ществование уже допущено. Да и вообще, Бог — предмет веры, а не зна­ний и доказательств. Средневековые соборы возвышенны, они устремле­ны острыми шпилями к небу и с величайшей экспрессией и мощью выра­жают стремление людей к высокому, идеальному, чистому.

56

«Божественная комедия» Данте названа им в духе псевдолонгинов­ской традиции: стилистически «высокое» — трагедия; «низкое» — коме­дия.

Художники раннего Ренессанса порою низводили возвышенное до степени обыденного. Бога представляли в образе бюргера (обожествле­ние бюргера и обюргеривание Бога).

Высокий Ренессанс

Высокий Ренессанс превозносит человеческое, раскрывает в человеческом титаническое, божественное. Искусство дерзновенно говорит о мире, раскрывает возвышенность сущ­ностных сил человека. Леонардо да Винчи в «Тайной вечере», Рафаэль в «Сикстинской мадонне», отрицая средневековый аскетизм, славят чело­века, его мощь, красоту. Это породило понимание возвышенного как яр­кого и полного проявления человеческой сущности. Трактовка возвышен­ного (в духе Цецилия) как типа стиля оказала воздействие на развитие эс­тетической мысли (См. «Поэтику» Буало) вплоть до учения «о трех шти­лях», изложенного М.В. Ломоносовым в трактате «О пользе книг церковных в российском языке» (1757).

Английский теоретик Э. Берк в «Философском исследовании о про­исхождении наших идей возвышенного и прекрасного» (1757) положил начало противопоставлению этих принципиально различных категорий, «несоединимых в одном чувстве». Кант считал, что «возвышенное содер­жится не в какой-либо вещи в природе, а только в нашей душе...» (Кант. Т.5. С. 272); оно то притягивает, то отталкивает, не доставляя положитель­ного удовольствия, а возбуждая удивление, почтение и отрицательное на­слаждение. Возвышенное — гордость человека, возникающая благодаря преодолению страха в процессе веры. Отмеченные Кантом, черты возвы­шенного объясняются его неосвоенностью, несвободой по отношению к нему человека.

Противопоставлял прекрасное возвышенному и Ф. Шиллер. Он счи­тал, что прекрасное вызывает приятное, а возвышенное — неприятное чувство (так неприятны, величественная гроза и вспышки молний).

В истории эстетической мысли прекрасное и возвышенное не только противопоставлялись, но и сближались. Так, французские эстетики XIX в. (А. Сурио, Н. Жоффруа) полагали, что возвышенное есть высшая сте­пень прекрасного, или же прекрасное «в себе», бесконечная красота, кото­рую нельзя постигнуть (Б. Левек).



Гегель считал, что возвышенное — этап движения абсолютного духа, этап мирового исторического процесса, соответствующий романтиче­ской стадии развития искусства, когда дух, содержание превалируют над материей, формой. Возвышенные образы особенно близки поэзии и му­зыке, которые также соответствуют романтической стадии.

Чернышевский полагал, что возвышенное гораздо больше, гораздо сильнее других явлений, с которыми оно сравнимо. Возвышен ураганный ветер, который во сто раз сильнее обыкновенного; любовь, которая силь-

57

нее мелочных расчетов и побуждений. Возвышенное раскрывается через сравнение с окружающими явлениями. Эти определения носят количест­венный характер. Хотя, как отмечал сам мыслитель, человек может обла­дать баснословным аппетитом по сравнению с другими людьми, но такое превосходство отнюдь не характеризует его как возвышенную личность.



И. Гаман трактовал возвышенное не как эстетическую, а как религи­озную категорию. Немецкий философ Н. Гартман определял возвышен­ное как прекрасное, идущее навстречу потребности человека в великом, превосходном. Всякая грандиозная, могущественная сила действует на человека устрашающе, подавляет его. Воспринимая возвышенное, чело­век преодолевает в себе чувство собственной незначительности.

Краткий обзор истории эстетической мысли выявляет две точки зре­ния на взаимоотношение прекрасного и возвышенного: 1) возвышенное есть превосходная степень прекрасного, его особый род, отличающийся величиной или мощью; 2) возвышенное противоположно прекрасному, и при его восприятии возникает эстетически негативная реакция. Каждая из этих теоретических позиций одностороння. Необходимо вобрать в современное определение все рациональное из предшествующего опыта эстетики.
Природа возвышенного

Природа возвышенного. Если прекрасное — это положительная об­щечеловеческая ценность явлений, которыми общество уже полно и сво­бодно владеет, то возвышенное — эстетическое свойство предметов, име­ющих положительное значение для общества и таящих в себе огромные, еще не освоенные потенциальные силы. Эти непокоренные силы (сфера несвободы) порою грозны. Полное овладение ими — дело истории, в ходе которой раскрываются все новые возможности и источники человеческо­го могущества. Бесконечность и вечность мира, мощные внутренние си­лы человека и природы, безграничные перспективы ее освоения — все это отражает возвышенное как категория эстетики.

Воспринимая возвышенное, мы испытываем восторг, к которому мо­жет примешиваться эстетически отрицательная эмоция и даже чувство страха. В зависимости от акцента на тот или иной момент восприятия (во­сторг — страх) различают две разновидности возвышенного: возвеличи­вающее мощь человека и подавляющее его. Между этими крайностями — веер оттенков возвышенного. Пример многообразия в восприятии возвы­шенного — образ «горделивого истукана», «мощного властелина судь­бы», «строителя чудотворного» в поэме Пушкина «Медный всадник».

Какую же ценность для человечества имеют высокие горы, океаны, космические просторы, если они еще не освоены? Деятельность людей так или иначе втягивает эти явления в сферу общественных отношений. Они выступают в качестве природной среды, служат неисчерпаемой кла-

58

довой природы, из которой люди постоянно будут черпать свою мощь и величие. Даже причиняя разрушение, неся бедствие людям, могучие силы природы не лишаются глобальной перспективной положительной ценно­сти для человеческого рода. Развитие общества, приближая человека к ов­ладению этими силами природы, лишает их пугающих черт, раскрывает их величие, их дружественность, а не враждебность людям. Как только мощное явление природы хотя бы опосредствованно втягивается в систе­му общественных отношений, оно становится возвышенным. Полное ос­воение явления, овладение им изменяет и его эстетические свойства: из возвышенного оно становится прекрасным. В ходе развития общества сфера прекрасного расширяется за счет возвышенных явлений. Расшире­ние освоенных явлений открывает новые горизонты познания. Поэтому, как это ни парадоксально, переход возвышенного в прекрасное одновре­менно расширяет круг не только прекрасных, но и возвышенных явлений. Возвышенное колоссально, могуче и превосходит возможности со­временного человечества. Сталкиваясь с этими грозными силами, гордо противостоя им, постепенно подчиняя их себе, человек роднится с веч­ностью, обретает земное бессмертие, опирающееся на деяния, на твор­чество:

Есть упоение в бою,

И бездны мрачной на краю,

И в разъяренном океане,

Средь грозных волн и бурной тьмы,

И в аравийском урагане,

И в дуновении Чумы.

Все, все, что гибелью грозит,

Для сердца смертного таит

Неизъяснимы наслажденья —

Бессмертья, может быть, залог,

И счастлив тот, кто средь волненья

Их обретать и ведать мог.



(Пушкин. Т. 5. 1949. С. 419).
Возвышенное в обществе

Возвышенное в обществе — это созданные руками человека гигант­ские технические сооружения, мощные социальные движения, охватыва­ющие огромные массы людей, грандиозное по результатам творческое со­зидание. Значение таких явлений со всей полнотой может быть раскрыто лишь в ходе жизнедеятельности ряда поколений. Иными словами, масш­табы и мощь этих творений человека таковы, что полное их освоение мо­жет быть лишь итогом целого исторического процесса.
Возвышенное в искусстве

Возвышенное в искусстве. Грандиозность, масштабность, монумен­тальность — формы отражения возвышенного в искусстве. Греки царя богов видели в могучем Зевсе. В Олимпии в храме Зевса и в скульптурном

59

изображении бога-громовержца выразительно запечатлено возвышенное. Храм Зевса был повержен землетрясением. Века и эпохи проносились над его развалинами, но остатки грандиозных колонн и сейчас волнуют и вос­хищают. Однако не только в монументальности секрет величия этого хра­ма. Внутри его в древности помещалась колоссальная статуя Зевса, воссе­давшего на троне. Статуя была так рассчитана по отношению к высоте храма, что если бы сидящий бог поднялся, то головой пробил бы крышу. В соотношении размеров скульптуры и храма заключался важнейший ис­точник впечатления возвышенного, которое производила фигура Зевса в интерьере здания. Вся композиция как бы говорила: человек могуч, он возвел величественный храм, но Зевс могущественнее: стоит ему при­встать — и купол рухнет. Идея владения одними силами природы и зави­симости от других воплощалась в этом архитектурно-скульптурном ан­самбле, производившем впечатление и прекрасного, и возвышенного.

Древнегреческая архитектура прекрасна в своей человечности. Ей присуще то, что Аристотель называл мерой: здания не слишком велики и не слишком малы, они под стать человеку (Парфенон достаточно гранди­озен, чтобы утверждать мощь человека, и достаточно соразмерен ему, чтобы не подавлять). Египетские же пирамиды возвышенны. Утверждая величие фараона, они подавляли личность, которая на фоне грандиозной усыпальницы превращалась в песчинку, ничего не значащую по сравне­нию с вечностью, воплощенной в образе колоссального надгробия. Ми­нимальность утилитарных функций пирамид еще более подчеркивала ан­тидемократический характер их величия.

В Средние века

В Средние века возвышенное отождествлялось с Богом и рассматри­валось как пограничная категория эстетики и богословия. Образ возвы­шенного запечатлен в готических соборах. Устремленными вверх линия­ми они выражали связь человеческих надежд с небом. Они проникнуты порывом человечества к почти несбыточному, но при огромных усилиях достижимому совершенству. Готические соборы осваивали грандиозное пространство ввысь. В узких колодцах нефов загадочно мерцал свет, про­ходивший сквозь цветные витражи. Приглушенное освещение, таинст­венность, обращенность к небесам создавали ирреальную атмосферу, да­лекую от обыденности и соответствующую средневековым представле­ниям о возвышенном.
Эпоха Возрождения

Эпоха Возрождения утверждала возвышенную титаническую лич­ность сражающуюся с морем бед. Характерна микеланджеловская скуль­птура Давида. Юноша изображен за мгновение до схватки, его расслаб­ленные мышцы еще играют под нежной кожей — так перед броском, пе­ред высшим напряжением замирают все силы человека. Это дремлющее могущество, готовое вот-вот выплеснуться в мир, и есть образ возвышен-

60

ного. «Король Лир» Шекспира — художественный анализ истинного и ложного величия. Лир обладал властью, но его величие было призрач­ным: он был капризен, несправедлив, тщеславен и слеп душой — велере­чивость старших дочерей принимал за истинную любовь, а молчаливую преданность младшей дочери Корделии — за холодность и черствость. Но вот, преданный старшими дочерьми, он оказывается посреди степи — ослепленный молниями, обезумевший от горя, в рубище. Но лишенный мнимого величия власти, он обретает человеческий взгляд на вещи, а с ним и подлинное могущество. В нем открывается мощь человеческого ду­ха. Он гордо противостоит несчастьям и, осознав наконец истинные цен­ности мира, получает нечто большее, чем власть над людьми, — власть над собой и своими страстями, реальное видение жизни.


В искусстве Нового времени

В искусстве Нового времени возвышенное гениально воплощено в Девятой симфонии Бетховена. Тихие, глухие, мерцающие звуки посте­пенно нарастают и вдруг взрываются. Вот вновь все замерло, как бы ушло под землю, но там копится какая-то огромная энергия, ее искры прорыва­ются и вспыхивают, снова гаснут, но вдруг, прорвавшись, мощная волна катится, все сметая на своем пути. Симфония передает подспудную мощь исторических процессов, в которые втянуты огромные людские массы. Мир Бетховена грандиозен и бесконечен. В его музыке все неожиданно: и тихие журчащие, воркующие звуки, и взрывы бурь, и шепот влюбленных, и грохот всемирных катастроф. Эпоха революционных бурь ворвалась в музыку. И природа, и человеческая жизнь воспринимаются Бетховеном космично, возвышенно. В отличие от бетховенского, мир музыки Моцар­та уютен, обжит, он весь светится изнутри, весь согрет трепетным челове­ческим дыханием, хотя и не чужд острым конфликтам («Дон Жуан») и трагедиям («Реквием»). Его мир — это гармонично замкнутое целое. Он прекрасен и похож на ту звенящую хрустальную сферу, которой древние греки окружали в своих натурфилософских представлениях планеты. Этот родной человеку, освоенный им мир не пугает, в нем нет ничего сверхъестественного. Иногда Моцарт грациозен, изящен, иногда улыб­чив, порой печален и даже скорбен, но всегда прекрасен.

Отражение возвышенного в искусстве обусловлено не только темой, но и характером ее изложения. В подготовительных материалах к «Исто­рии Петра» Пушкин описывает Полтавский бой с бесстрастием историка: «Петр объехал со своими генералами всю армию, поощряя солдат и офи­церов, и повел их на неприятеля. Карл выступил ему навстречу; в 9-ом ча­су войска вступили в бой. Дело не продолжалось и двух часов — шведы побежали. На месте сражения сочтено до 9234 убитыми. Голиков погиб­шими полагает 20 000, на три мили поля усеяны были трупами. Левенга­упт с остальными бежал, бросая багаж и коля своих раненых. Ушедших



61

было до 16000, а с людьми разного звания — до 24 000» (Пушкин. Т. 9. С. 218-219). И хотя цифры и факты показывают масштабность битвы, ее описание здесь не производит впечатления возвышенного.

А вот описание того же боя в поэме «Полтава». Словами высокого стиля Пушкин рисует образ Петра и создает возвышенную, впечатляю­щую картину гигантского сражения:

Тогда-то свыше вдохновенный

Раздался звучный глас Петра:

«За дело, с Богом!» Из шатра,

Толпой любимцев окруженный,

Выходит Петр. Его глаза

Сияют. Лик его ужасен.

Движенья быстры. Он прекрасен.

Он весь, как Божия гроза.

........................................................

И грянул бой, Полтавский бой!

В огне, под градом раскаленным,

Стеной живою отраженным,

Над падшим строем свежий строй

Штыки смыкает. Тяжкой тучей

Отряды конницы летучей,

Браздами, саблями звуча,

Сшибаясь, рубятся с плеча...

Швед, русский — колет, рубит, режет.

Бой барабанный, клики, скрежет,

Гром пушек, топот, ржанье, стон,

И смерть и ад со всех сторон.



(Пушкин. Т. 4. С. 293-294, 295).

Возвышенные события требуют ярких, пафосных художественных средств, яркости образов и интенсивности воздействия на читателя.



* * *

Итак, возвышенное объективное эстетическое свойство, прису­щее предметам и явлениям, которые обладают широкой положительной общественной значимостью, оказывают влияние на жизнь целых наро­дов или всего человечества. Ввиду своей колоссальной мощи и огромного масштаба возвышенные явления не могут быть сразу освоены, поэтому по отношению к ним человек несвободен. Прекрасное сфера свободы, возвышенное сфера несвободы человека.




Достарыңызбен бөлісу:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   10   ...   53




©dereksiz.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет