Юрий Вагин. Креативные и примитивные
жүктеу/скачать 1.6 Mb.
|
| К. А. Абульханова-Славская на базе идей гуманистической психологии ввела в психологию развития даже принцип жизнедеятельности, отражая в нем активную роль человека в собственной судьбе, ну и, конечно, тут же появляются два полюса — жизнь, подчиненная обстоятельствам, шаблонное выполнение социальных ролей, а на другом полюсе — жизнетворчество, с самовыражением, трудом и познанием и т.д. и т.п.
Идея развития личности как навязчивость, как бред преследует практически всех представителей гуманистической психологии. «Развитие личности достигается только упорным кропотливым трудом, сосредоточенностью, умением взять себя в руки, сконцентрировать свое внимание, — пишет Фромм, — У человека всегда есть две реальные возможности: либо остановиться в своем развитии и превратиться в порочное существо, либо полностью развернуть свои способности и превратиться в творца» (156). Чем-то подобным уже занимался в свое время Барон Мюнхгаузен, увязнув со своей лошадью в болоте. Однако не будем излишне строгими. Существуют и вполне трезвые точки зрения. «Для всех животных, включая и антропоидов, — пишет Н. А. Тих, — содержанием индивидуального развития является воспроизведение вида. В пределах своих границ — от рождения до смерти — индивид осуществляет более или менее важные функции, но главной из них является функция воспроизведения себе подобных. Все остальные функции представляют собой лишь средства или условия, обеспечивающие выполнение этой функции» (116). Как тут не вспомнить Шопенгауэра с его «однажды познанной истиной». Писал ведь он, что «только род — вот чем дорожит природа и о сохранении чего она печется со всей серьезностью. Индивид же не имеет для нее никакой ценности и не может ее иметь… Он не только подвержен гибели от тысячи случайностей, но уже изначально обречен на нее и самой природой влечется к ней с того момента, как послужит сохранению рода» (209). Желает ли кто-то прислушаться к его словам. «Шопенгауэр — представитель пессимистической философии», «Шопенгауэр — мизантроп» — вот что по заслугам получил этот великий мыслитель от благодарного человечества. Человек после 30 лет, бессознательно чувствуя свою ненужность и исчерпанность, постепенно впадает в тоску и единственным его утешением является мысль, что может быть, если он не нужен природе, он нужен богу? «Как могу я заслужить его любовь? Может быть, я должен отказаться ради него не только от знаний, но и от природы?» — спрашивает себя инволюционирующая личность. Именно поэтому в любой религии последних тысячелетий так много ненависти к природной сущности человека. В какой-то степени все это связано именно с увеличением продолжительности жизни человека. Когда продолжительность жизни составляла 25-30 лет, человек умирал в расцвете, он любил жизнь, и религии его были земными. Самым дорогим для человека была жизнь и ее, как самое ценное, он жертвовал своим богам. В религиях последних тысячелетий самое дорогое для человека — смерть. Какая религия может быть более показательной в этом отношении, нежели христианство. В христианстве ненавидится все, что связано с телом, полом, размножением, продолжением жизни. Не случайно монахиням совершают постриг — ведь волосы — это символ жизни, то, что растет быстрее всего. Все эти «покаянные хоры девственниц», святые мощи… В конце концов, какое удовольствие носить на шее две тысячи лет тому назад умершего мужчину? Как нужно относиться к жене, чтобы писать, что «совокупление есть вульгаризация брака». Это Лосев. Бедная Тахо-Годи. Жалкая монашка, которой так восхищается Лосев, ему дороже: «милое, родное, вечное в этом исхудалом и тонком теле, в этих сухих и несмелых косточках,.. близкое, светлое, чистое, родное-родное, простое, глубокое, ясное, вселенское, умное, подвижническое, благоуханное, наивное, материнское — в этой впалой груди, в усталых глазах, в слабом и хрупком теле, в черном и длинном одеянии, которое уже одно, само по себе, вливает в оглушенную и оцепеневшую душу умиление и утешение…» (84). Материнское — во впалой груди и исхудалом теле? Какой ужас. Прости меня, Господи. 4
Существует программа «Обновление гуманитарного образования в России», осуществляемая Государственным комитетом Российской Федерации по высшему образованию и Международным фондом «Культурная инициатива». Спонсором программы является Джордж Сорос. В каком же направлении идет это обновление «гуманитарного образования» и в частности «обновление» российской психологии? В направлении неприкрытой, откровенной, агрессивной религиозной экспансии, причем преподносится все это как великое достижение отечественной психологии. Откройте учебник 1994 года для студентов старших курсов, аспирантов и преподавателей философских и психологических факультетов университетов: «Человек развивающийся. Очерки российской психологии» двух авторов: Зинченко В. П. и Моргунова Е. Б. (56). В каком направлении авторам мыслится обновление российской психологии? Предметом «серьезных научных размышлений и исследований» становятся в первом ряду: «Духосфера, Духовная вертикаль, Духопроводность, Духовная субстанция, Духовное материнство, Духовное лоно, Духовная близость, Духовные потенции, Духовный организм, Духовная конституция, Духовный генофонд, Духовная установка, Духовный фон, Духовное начало, Духовное производство, Духовная опора, Духовные устои, Духовная ситуация, Духовное зеркало, Духовный облик, Духовное здоровье, Духовное равновесие, Духовное единство, Духовное измерение, Духовная красота, Духовный взор, глаз духовный, Духовный нерв, Духовный свет, Духовное обоняние, Духовная жажда, Духовный поиск, Духовное руководство, Духовные способности, Деятельность Духа, Духовное оборудование, Духовная мастерская, Духовный уклад, Духовные упражнения, Сила Духа, Духовное развитие, Духовный рост, Духовное общение, Духовный подвиг, Духовный расцвет, Духовное наследие, Памятник Духа, Духовное царствие, память Духа, Печать Духа, Духовная щедрость, Духовная родина, Духовное самоопределение, Духовное самоотречение, Духовная аскеза, Духовное величие, Духовное бытие, Духовная жизнь…» Ну и там второй ряд: «духовная слабость, духовная смерть…» и т.д. и т.п. Как я понимаю теперь тещу Игоря Губермана, которая говорила, что ей приятнее десять раз услышать слово «жопа», чем один раз слово «духовность». И кто все это пишет? В. П. Зинченко! Тот самый, который еще вчера грозил «большой социальной ответственностью» (что это такое в то время хорошо знали) психологам за «циркуляцию в общественном сознании идей, искаженно отражающих природу человека и ведущих к отрицательным социально-политическим последствиям» (55). К сожалению, не лучше обстоит дело и в российской философии. Издание трудов русских религиозных философов настолько поразило отечественную «интеллигенцию» глубиной своего содержания и фундаментальностью, эпичностью, даже космологичностью мышления, что она как малый ребенок пошла за большим дядей, напрочь забросив все свои материалистические погремушки. Из современных философов в большом фаворе Мамардашвили, который в результате своих исследований пришел к выводу, что сознание локализуется не в голове, а между головами. Дуализм, дихотомия души и тела, противопоставление физического, физиологического и психического, психологического, богословские споры о Душе и Плоти, все это также интересно как и старо. Я сам очень люблю русских религиозных философов за их восторженность, детскую непосредственность, какую-то исключительно милую наивность. Я очень люблю Соловьева и Бердяева, Франка и Булгакова, Ильина и Шпета, я обожаю Лосева в его академической шапочке с партитурой в руках размышляющего о Вагнере, и я нисколько не против Веры, но до тех пор, пока эта Вера не начинает заявлять свои права на меня и на то дело, которым я занимаюсь. Давайте поставим все точки над «i». Там где есть Вера — нет Науки. Ученый имеет право доверять, но верить — это, пожалуйста, в храм божий. Как это понимать, когда психолог пишет: оптимис- тическая традиция Маслоу, Мэя, Роджерса, Фромма «основана на вере в конструктивное, активное, созидающее и творческое начало человеческой природы, на его изначальной моральности и доброте, его альтруистической и коллективистической направленности» (67). Какая такая вера, позвольте спросить? Какое такое «идеальное пространство личностного развития, личностного роста» (49)? Вера разрушает Знания, а Знания разрушают Веру. Более того, там где есть Вера, нет места Знаниям, а там, где есть Знания, нет места Вере. В этом нет ничего странного, страшного, трагичного, ужасного и, вообще, плохого. Это просто так. Ребенку и подростку нужны Знания, старикам нужна Вера. Зрелые люди более или менее удачно сочетают в себе и то и другое, но сами по себе Знание и Вера несовместимы. Не может быть предмет Веры предметом науки. Не может наука заниматься Духосферами, да еще ставить все это как перспективу российской психологии — зачем же позориться. Так мы скоро начнем использовать математический анализ для подсчета количества чертей на острие иглы. Есть монастыри, есть кельи — там вам и Духовный подвиг и Духовное развитие, и сухие косточки и впалая грудь. И есть психология — наука, которая изучает среди прочего и психологические причины и механизмы Веры (вспомним Фрейда), но никак не атрибуты Веры. И для Веры в этом нет ничего обидного. Психология может изучать, к примеру, либидозную подоплеку творчества, но категории искусства (прекрасное, ужасное, трагичное, комичное, возвышенное и т.д.) — предмет эстетики, а не психологии. Есть психология искусства, которая не собирается отменять эстетику. Есть эстетика самоубийства, которая не собирается отменять суицидологию. Если для религии дихотомия души и тела — первичный принцип, обеспечивающий веру в возможность посмертного возрождения, то для психологии такой дихотомии не существует. Психическая деятельность — есть функция высокоорганизованной материи, головного мозга и подчиняется в своих динамических, если не содержательных аспектах, онтогенезу. «Мы являемся организмами, мы не имеем организма, — писал Ф. Перлз, — мы являемся здоровым единством» (199). Стареет организм — стареет личность. Умирает организм — умирает личность. 5
Значение головного мозга как источника всех наших горестей и радостей, страданий и надежд подтвердил позднее и Гиппократ. Не останавливаясь подробно на истории изучения биологических основ психической деятельности и, в частности, биологической обусловленности личностного функционирования, следует подчеркнуть, что внимание преимущественно обращалось на структурные, а не динамические особенности взаимосвязи организма и личности. Тенденция эта сохранила свою силу и по настоящий момент. До сих пор большинство психологов более интересуется типологией индивидуальных различий человека. Классификации типов темперамента, конституции, характера, личности исчисляются многими десятками, в отличие от попыток определить основные этапы онтогенетической динамики личности, которые исчисляются единицами. Уже в V веке до н.э. Гиппократ создает учение о темпераментах, выделяя четыре типа темперамента по преобладанию в организме человека той или иной жидкости: черная желчь — меланхолики, желтая желчь — холерики, кровь — сангвиники, слизь — флегматики. Типологию темпераментов разрабатывает и Клавдий Гален (II в н.э.), которую он изложил в трактате «De temperamentis». Из девяти, выделенных и описанных им, темпераментов четыре соответствовали гиппократовским (212). В 19-м веке Кречмер по строению тела делит всех людей на лептосоматиков, пикников, атлетиков и диспластиков. Мак-Дауголл строит свою химическую теорию темпераментов. Клод Сиго связывает психические особенности с преобладанием одной из систем в организме: дыхательной, пищеварительной, мускульной или мозговой. Шелдон, исходя из учения о трех зародышевых слоях: эктодермы, мезодермы и эндодермы, в формировании человека различает три основных типа: эндоморфы, мезоморфы и эктоморфы. Русский нейрофизиолог Павлов на основании особенностей функционирования нервной системы выделяет четыре ее типа: уравновешенный, возбудимый, тормозной и инертный. Все эти теории можно смело отнести к структурному направлению в персонологии. Согласно этому направлению, все люди отличаются друг от друга своими эмоциональными реакциями, типами мышления, поведенческими характеристиками, и эти различия явно не обусловлены чисто средовыми факторами. Следовательно, имеются какие-то внутренние, индивидуальные, не зависимые от воспитания и социального окружения факторы, определяющие эту разницу. Гиппократ считал этими факторами гуморальные среды, Шелдон — зародышевые листки, Сиго — тип телосложения, Фурукава — химический состав крови. Другие авторы не привязывают индивидуальные различия к конкретным физиологическим или биохимическим факторам, а просто описывают их как гипотетические конструкты, указывая, что феномен имеет место. #page# Такова, в значительной степени, психоаналитическая типология Фрейда, выделяющая пять основных типов: оральный, анальный, уретральный, фаллический и генитальный. Эти типы Фрейд описал на базе трансформации в начальном периоде развития гипотетического конструкта «либидо», причем задержка развития либидо на одном из этапов обуславливает формирование того или иного типа личности. Этот тип определяет всю дальнейшую жизнь человека. Интересно, что Фрейд, определяя либидо как энергетический источник психической жизни индивида, практически не учитывал его количественные колебания в процессе жизни. Создается впечатление, что он рассматривал либидо как изначально данную наличность, которая в процессе онтогенеза может трансформироваться, застревать, вытесняться, подавляться, но не исчезать и уменьшаться. Таковы психологические типы Юнга. Юнг также широко пользовался понятием «психической энергии» и, например, свои две знаменитые личностные установки: экстраверсию и интраверсию, связывал с движением психической энергии в специфическом направлении: внутрь или вовне (211). Помимо этого он описал четыре функции или типа ориентации мышление, ощущение, интуицию и чувство, каждая из которых может действовать либо экстравертным, либо интравертным путем. Юнг подчеркивал, что эти фундаментально противоположные типы установок обнаруживаются у обоих полов и на всех социальных уровнях и проявляются настолько рано, что следует относить их к врожденным. Структурное направление персонологии затрагивает не только биологическую индивидуальную основу личности, но и пытается провести дифференциацию и собственно различных типов личности, используя для этого различные подходы, такие как например система отношений, комбинаторика различных черт характера и другие. Таковы классификации различных типов характера (акцентуированные типы) и типов личности у Леонгарда, Личко, Короленко и др. О различных структурных классификациях, созданных на протяжении последних трех тысячелетий не только вышеперечисленными авторами, но и Платоном, Аристотелем, Кантом, Геффдингом, Вундтом, Лесгафтом, Гейманом, Айзенком и др. можно более подробно узнать из специальных исследований, посвященным проблемам темперамента (19, 65, 86). 6
Ученые, принадлежащие к этому направлению, концентрируют свое внимание на динамических моментах в личности. Их интересуют не столько индивидуально-типологические различия между людьми (что само по себе очень интересно), сколько процесс зарождения личности, формирование личности, ее становление, созревание, трансформация в процессе жизнедеятельности. В психологии традиционно принято рассматривать психоаналитическую теорию Фрейда как одну из самых ранних теорий, объясняющих социальное и личностное развитие. Это не совсем верно поскольку динамическая теория личности Фрейда подразумевала в первую очередь не столько онтогенетическую динамику личности, сколько внутриличностные динамические процессы, происходящие между различными подструктурами личности, такими как Ид, Эго, Суперэго. Теория Фрейда, при всей ее революционности, не может в настоящее время удовлетворить исследователей, как по своей полноте, так и по своим некоторым принципиальным подходам. В частности, Фрейд полагал, что в значительной степени становление личности определяется первыми пятью годами жизни. Он практически не уделял внимания тем личностным изменениям, которые претерпевает личность в период зрелости и в последующем. Следует сразу же обратить внимание на то, что в какой-то мере благодаря этому заблуждению Фрейда, в исследованиях онтогенетической динамики личностного бытия до сих пор существует грубая диспропорция. С одной стороны социальная психология, возрастная психология, психология развития, психоанализ представляют нам блестящие образцы исследований этапов личностного онтогенеза в раннем детстве и подростковом возрасте, но с другой стороны исследования, посвященные личностному онтогенезу в зрелом возрасте, а также изучение особенностей функционирования личности в поздние периоды онтогенеза исчисляются единицами. Мне известны лишь две классификации, пытающиеся отразить личностный онтогенез человека от его рождения до самой смерти это классификации Эриксона и Левинсона. Во всех руководствах по социальной психологии, психологии развития процессам раннего созревания личности уделяется непропорционально большое внимание по сравнению с этапами зрелости и увядания. Для примера, даже в одном из основных американских руководств по психологии социальному и личностному развитию ребенка и подростка отводится пятнадцать страниц, а всем личностным трансформациям зрелого и пожилого возраста вместе взятым — три страницы (223). Точно также Эрик Берн в работе «Введение в психиатрию и психоанализ для непосвященных» в третьей главе «Рост индивида» личностному развитию ребенка и подростка уделяет тридцать страниц, а особенностям личностных трансформаций у взрослых и пожилых людей две страницы (136). И это общая тенденция. В последнем пособии по истории психологии для высшей школы (А. Петровский, М. Ярошевский, 1994) вопросам личностных трансформаций зрелого и пожилого возраста не уделяется вообще ни строчки, а о фундаментальных исследованиях Эриксона и Левинсона даже не упоминается (99). Фрейд не был, конечно, и первым исследователем, обратившим внимание на трансформацию личности в процессе онтогенеза. Он был одним из первых, кто подошел к этой проблеме с научной точки зрения, постарался не только описать наблюдаемые феномены, но и попытался найти теоретическое объяснение им, постоянно проверяя в своей практической деятельности правомочность выдвигаемых им гипотез. Был ли он в своем научном мировоззрении консервативен? Несомненно. Психоанализ, столетие которого мы отмечаем в этом году, прорвавшись на новый уровень понимания психического функционирования человека, открыв двери в сферу бессознательного, быстро догматизировался. Но он сделал свое дело. С начала века до сих пор психодинамическое направление в психологии является самым мощным, самым плодотворным научным направлением, постоянно дающим новые ростки, которые не только углубляют, но и переплетают психологические знания с другими отраслями антропологии. Динамические же аспекты личности изучались первоначально не столько психологами, сколько философами. Что и не удивительно, если рассматривать философию, как предтечу не только психологии, но науки в целом. В плане динамики личностного бытия в первую очередь можно вспомнить знаменитый заочный спор между Локком и Лейбницем по поводу природы зарождения психики в процессе индивидуального онтогенеза. В 18 веке ими были высказаны две взаимоисключающие точки зрения на природу психики человека и эти точки зрения до сих пор в какой-то степени оказывают свое влияние на развитие психологической и философской мысли. Локк выдвинул идею «tabula rasa» — «чистой доски», считая, что человек рождается с готовой полипотентной центральной нервной системой, которая как чистый лист бумаги пассивно запечатлевает все то, что вписывают туда родители, воспитатели и учителя. Эта теория, например, оказала сильное влияние на подход к личности со стороны такого известного направления в научной психологии как бихевиоризм. Основатель этого направления John B. Watson (1878 — 1958) не только полагал, что научение всецело определяет психический облик человека, но и пытался доказать, что контролируя стимулы со стороны окружающей среды, он сможет вылепить из ребенка все что угодно. Дайте мне дюжину здоровых детей, писал Watson, чтобы я поместил их в специальные условия, и я гарантирую, что взяв любого наугад с помощью воспитания я получу любой тип специалиста, какой захочу — врача, юриста, артиста, бизнесмена, и даже нищего и вора, вне зависимости от их талантов, склонностей, способностей, призвания, а также их расы и наследственности (223). Отголоски этой, господствующей в свое время, теории можно найти в известном произведении Бернарда Шоу «Пигмалион», и тем более в попытках революционных преобразований личности в послеоктябрской России. В советской конституции было прямо записано, что партии коммунистов удалось набело нарисовать новый тип личности — «советский человек». Кстати, как это не смешно, многие до сих пор уверены, что коммунистам это удалось и полагают, что сейчас, при смене политического курса, именно феномен «советского человека» якобы мешает быстрому курсу реформ и что необходимо приложить усилия для того, чтобы «все заново стереть и нарисовать» другую личность. Как можно убедиться, локковское направление в психологии и социологии — отнюдь не только исторический раритет. Лейбниц, напротив, полагал, что человек рождается с уже врожденными и передающимися по наследству задатками, которые определяют всю дальнейшую судьбу человека, с трудом трансформируясь под воздействием внешних факторов. На локковское заявление: «Нет ничего в интеллекте, чего бы не было в чувствах», Лейбниц добавлял: «Кроме самого интеллекта». Лейбниц утверждал, что душа изначально содержит в себе начала различных понятий и положений, которые только пробуждаются внешними объектами. Врожденные идеи по Лейбницу заключены в разуме подобно прожилкам камня в глыбах мрамора. В плане лейбницевского направления в психологии можно указать на исследования Юнга в области архетипов, которые он понимал как суть, форму и способ связи наследуемых бессознательных первичных человеческих первообразов и структур психики, обеспечивающих основу поведения, структурирование личности, понимание мира, внутреннее единство и взаимосвязь человеческой культуры и взаимопонимание людей (97). Особое значение и интерес для динамического направления в психологии имеют труды датского философа Серена Кьеркегора. Он одним из первых поставил динамический, онтогенетический аспект человеческого существования (экзистенции) во главу своего учения. Выдвинув тему человеческой личности и ее индивидуальной судьбы после столетий теоцентрической философии на первый план, и, сделав центральной проблемой в этой теме, как и греческие софисты, как и Сократ, проблему человеческой субъективности и проблему выбора в процессе жизни, Кьеркегор по сути дела положил начало не только развитию динамического направления в персонологии, но и явился предшественником целого направления в философии — экзистенциализма. жүктеу/скачать 1.6 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|