Занятие №1 Вопросы и задания
Тенденция к нелитературности
жүктеу/скачать 48.15 Kb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- Обилие заимствований
- Тотальная прецедентность
- — рефлексии над словом, языковой игры, иронии
| Тенденция к нелитературности, которая может быть объяснена стремлением погрузить читателя в стихию живой речи. Отсюда интенсивное речевое снижение вплоть до обсценизации, актуализация молодежного и криминального жаргонов, причем не только в персонажной сфере, но и в речи автора.
Тенденция к нелитературности обнаруживает себя и в полном пренебрежении литературной нормой: так говорят достаточно, чтобы оправдать любое нарушение: автор фейерверка, ознобное состояние, девица уперла в меня не очень чистый палец, аз грешен есть (вместо есмь); отче Сильвер... круто развернулся (отче — форма звательного падежа и не может быть употреблена в позиции именительного). Если в элитарной литературе отступление от общеязыковой нормы имеет тенденцию оцениваться как художественный прием, то в массовой — это, как правило, стилистическая ошибка, языковая небрежность. Обилие заимствований, в том числе варваризмов и экзотизмов, которые часто соседствуют с жаргонизмами, воплощая, по словам М.А. Черняк, «стебовый» образец словесного поведения. В новой разновидности любовного романа — так называемом чик-лите (англ. chick-lit — литература для курочек) — маркером жанра является упоминание марок-брендов: «Видимо первый раз увидел настоящую русскую красавицу: румяные щечки, шелковый платок Hermes, пуховик Ferre и сумка Louis Vuitton» (Лана Капризная); «Кате купили джип Cayenne. А на Восьмое марта она ждала цветы от Van Cliff. В уши и на палец»; «Если тебе утром к подъезду подгонят Bentley с откидным верхом в розовых ленточках — ты устоишь?» (Оксана Робски). Вспомним также названия романов Маши Трауб «Вся la vie», Наташи Маркович «Anti/Causal/Уволена, блин!», Оксаны Робски «Casual», «Про ЛюбOFF/ON«, Кати Сергеевой «Утро понедельника, или Ferrari в сугробе», Ланы Капризной «Dорого & gлупо». Тотальная прецедентность массовой литературы выражается в обилии цитат, аллюзий, чужих слов. Интертекстуальность — это открытый массовой литературой способ пополнения собственной энергии произведения. Не случайно массовая литература обнаруживает склонность к созданию дайджестов классических текстов, римейков, адаптированных пересказов, текстов-продолжений, комиксов по мотивам классических произведений. И если в элитарной литературе автор допускает, что его интертекстуальные знаки могут быть не опознаны читателем, то в произведении массовой литературы прецедентный феномен обязательно должен быть узнан, одна из его базовых функций — «игра на повышение»: автор дает читателю возможность узнать трансформированную единицу и получить наслаждение от собственных интеллектуальных усилий. Только вот рассчитаны интертекстуальные знаки на усредненного читателя, поэтому их источниками являются прежде всего фразеология, кинематограф, телевидение и очень небольшой круг общеизвестных, хрестоматийных литературных текстов в объеме обязательного минимума средней школы. Будучи частью общелитературного процесса, массовая литература, как и литература элитарная, включается в стихию осознанного обращения с языком — рефлексии над словом, языковой игры, иронии. Авторы нередко делают «моментальные снимки» современной речи (М.А. Черняк), фиксируя зоны расшатывания нормы, оценивая активные процессы в языке: Я не могу аргументировано объяснить этим козлам-рекламодателям, что говорить надо жалюзи,2 а не жал2 юзи! (Е. Вильмонт. Кино и немцы); Конечно, работа будет самая простая. Олег сразу предупредил, что речь может идти только о должности оператора-рецепциониста (если по-русски — девушки, отвечающей на телефонные звонки и переключающей абонентов на нужные линии) или — если очень повезет — офис-менеджера (опять же, если перевести на понятный язык, человека, отвечающего за наличие в конторе бумаги, скрепок и картриджей для принтеров) (А. Маринина. Городской тариф); [О слове харизма]: Это словечко только начало входить в моду, почти никто не знал его реального смысла, и в широких слоях населения возникла ассоциация со старым русским словом «харя», бабки в деревнях так и говорили: за этого не будем голосовать: у него харизма толстая и противная (П. Дашкова. Чувство реальности). Правда, языковая игра обычно присутствует в простейших формах: каламбур, преобразование прецедентных текстов, ирония, соединение слов, которые принадлежат к разным стилистическим пластам словарного состава языка — своеобразный лингвистический оксюморон (термин И.Р. Гальперина): Несть числа тем, кто просит опубликовать... тексты заговоров и рецепты снадобий. Так что полно народа, верящего в оккультные науки... Галя из тех, кто верит во всяческую лабуду типа вампиров, вурдалаков и леших, она пару раз бегала к какому-то дядечке «чистить ауру» (Д. Донцова. Но-шпа на троих). жүктеу/скачать 48.15 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|