Зельцер С. Д. Александрович Брянцев / Общ ред и вступит ст. С. Д. Дрейдена. М.: Вто, 1962. 292 с

II

… Сорок с лишним лет прошло с того удивительного майского утра, когда мы, петроградские школьники, притихшие, взволнованные, {11} заполнили огромный, сверкающий золотом лепки, завораживающий теплотой бархата многоярусный зал Мариинского театра. Нас ожидало чудо искусства — «Моцарт и Сальери» и сцена в корчме из «Бориса Годунова»: Сальери — Шаляпин и Шаляпин же — Варлаам. Праздник начался уже в те мгновения, когда перед занавесом показался наш народный комиссар А. В. Луначарский и зазвучал его неповторимый, одухотворенный всеми оттенками мысли, чуть-чуть хрипловатый и в то же время на редкость музыкальный голос.

Со всем вдохновением трибуна революции говорил он о счастье стать очевидцем (— А это вам предстоит! — убежденно повторял он) полноценной жизни нового, социалистического общества. Но еще восхитительнее радость — быть ее созидателем. Как ни суров, как ни холоден и голоден наш быт, как ни велики трудности рождения первого в мире государства рабочих и крестьян, нет ничего, что пожалели бы большевики для ребят, для своего будущего.

Приветствуя питерских ребят как зрителей «первого в Мариинском театре целевого молодежного спектакля», Луначарский с увлечением говорил о том, какую великую роль для новой жизни театра играет социальный состав аудитории, ибо зритель, слушатель — такой же создатель спектакля, как и композитор, драматург, режиссер, актер.

Не прошло еще двух месяцев, как Восьмым съездом РКП (б) была принята новая программа партии, где в ряду первейших задач по народному просвещению, вслед за требованием «дать фактическую возможность пролетариям и крестьянам воспользоваться высшей школой», указывалось: «Равным образом необходимо открыть и сделать доступными для трудящихся все сокровища искусства, созданные на основе эксплуатации их труда и находившиеся до сих пор в исключительном распоряжении эксплуататоров…»³

Наглядным олицетворением этого и были вот такие, как школьный утренник в Мариинском театре, «целевые спектакли», когда целым заводом, целой школой приходили зрители в театр и новое звучание приобретали старые спектакли в живом общении актера с совершенно новой по социальному составу, подлинно народной аудиторией. И посейчас, наверно, тогдашние школьники делятся воспоминаниями с детьми и внуками о счастливых часах, когда {12} они, «всем классом», затаив дыхание, впервые слушали Шаляпина или Ершова, наслаждались игрой Давыдова, Юрьева, Корчагиной-Александровской, Гайдебурова, Монахова. А какой огромный смысл вкладывала молодая Советская власть в эти культпоходы школьников, говорят хотя бы взволнованные строки специальной передовой статьи, которую опубликовала петроградская «Красная газета» в день первой октябрьской годовщины:

«Все, что есть красивого в жизни, все, что сохранилось после тяжких лет истребления, все, что может порадовать детское сердце, сегодня открыто для детей бедноты. В годовщину победы пролетариата пусть почувствуют дети пролетариев, что перед ними открыта новая жизнь. И пусть они полюбят эту новую жизнь. Пусть вместе с ними растет готовность навсегда сохранить завоевания отцов, укрепить их и расширить, чтобы никогда больше мир не знал нищеты и рабства…»⁴

Замыслы государства шли, однако, дальше и глубже, чем одно лишь, хотя бы самое щедрое, ознакомление детских сердец с произведениями искусства, адресованными старшим поколениям. Как близкая, осуществимая реальность мыслилась организация театров необычного характера, специальных театров-школ для юной аудитории.

«Пускай искусство найдет в своей бездонной сокровищнице дивные игрушки для детей и щедро сыплет их на детские сады, на площадки, в школы — всюду, где зеленеет новое человеческое поколение», — писал той же осенью 1918 года в статье, открывавшей первый номер журнала «Игра» А. В. Луначарский⁵. А вслед за этим, за его же подписью журнал публиковал «Вопросы, поставленные Комиссариатом народного просвещения театрально-педагогической секции и подотделу детского театра».

В ряду проблем, подлежавших первоочередному решению, значился «… вопрос о создании специального театра для детей, где законченными художниками-артистами давались бы в прекрасной форме детские пьесы, рассчитанные в особенности на наиболее нежные возрасты, для которых мало доступна даже наиболее приспособленная часть нормальных театров».

Осуществление этой задачи, решение которой было не под силу многим поколениям педагогов и театральных деятелей в условиях {13} буржуазно-крепостнического государства, дела, не имевшего никакого прецедента и в истории мирового театра, было исключительно сложным и трудным. И тем не менее к решению ее было приступлено уже в самые первые месяцы Советской власти.

В книге «Письма трудящихся В. И. Ленину» опубликовано волнующее обращение многолюдного митинга трудящихся, состоявшегося в городе Саратове 5 октября 1918 года — в те самые дни, когда были напечатаны в «Игре» вышеприведенные строки.

«В день открытия бесплатного для детей пролетариата и крестьян советского драматического школьного театра имени вождя рабоче-крестьянской революции…» слали саратовцы «в Москву, товарищу Ленину» свое приветствие, сообщая, что «… счастливы назвать первый в России бесплатный постоянный театр (для детей) Вашим именем, ибо Вы являетесь центром идей, освещающих и двигающих победоносное шествие рабоче-крестьянской революции: одной из побед является создание театра Вашего имени. Дети саратовского пролетариата говорят сегодня: “Мы пойдем к Ленину, и мы были у Ленина и видели "Синюю птицу", которой открывается театр…”»⁶

Спектакли молодого Саратовского театра, несмотря на весь энтузиазм его организаторов, оборвались на первых представлениях «Синей птицы». Недолговечным оказался и первый передвижной Детский театр, организованный в том же 1918 году в Петрограде. Театральный отдел Наркомпроса предпринимает всё новые и новые попытки решить поставленную самой жизнью задачу создания детского театра.

Уже весной 1918 года он образует специальный Совет детского театра и детских празднеств, создает специальные курсы, через которые прошли многие из будущих деятелей-педагогов советского театра для детей и где в ряду преподавателей был А. А. Брянцев. В том же 18 м году был объявлен специальный конкурс на репертуар для детского театра. Конкурс не дал ожидаемых результатов, и характерно, что, анализируя эту неудачу, как и причины недолговечности первого Детского театра, журнал «Вестник народного просвещения Союза коммун Северной области» справедливо напоминал о непременнейшем условии, необходимом для создания подобного театра:

«… Правильно поставленный Детский театр будет у нас, без сомнения, только тогда, когда возьмутся за идейную организацию {14} и практическое воплощение его все лица, причастные к этому делу: и артисты, и музыканты, и драматурги, и педагоги, и художники. Необходимо собрать все разрозненные силы и объединить их… А дело Детского театра давно уже стоит на очереди…»⁷