1. Научно-отраслевая структура внешней лингвистики

Внешняя лингвистика занимает промежуточное по­ложение между лингвистикой как таковой и другими, нелингвистическими, науками. Свою отраслевую струк­туру она заимствует у нелингвистических наук.

В выявлении отраслевой структуры науки в целом мы должны следовать за структурой объективного мира. Он включает четыре компонента – мертвую природу, живую природу, психику и культуру. Мертвая природа изучается физикой, живая природа – биологией, психика – психологией и культура – культуроведением (или культурологией).

Первоначальную модель современной науки мы можем представить следующим образом:

Последняя вытекает из связи языкознания с философией, физикой, биологией, психологией и другими нелингвистическими науками. Вот почему в состав основных внешнелингвистических дисциплин входит пять наук – философия языка (лингвофилософия), лингвофизика, биолингвистика, психолингвистика и лингвистическое культуроведение. Философия языка исследует язык в одном ряду со всеми видами объектов. Лингвофизика изучает физические свойства языка, биолингвистика – биологические свойства языка, психолингвистика – психические свойства языка и лингвистическое культуроведение – культурологические свойства языка.

Философия языка зародилась в древности. В Античности популярностью пользовалась проблема происхождения языка. Она занимала центральное положение среди других лингвофилософских вопросов вплоть до XIX в.

Еще до Платона в Греции возник спор между «натуралистами» и «конвенционалистами». Сторонником первых был Гераклит, сторонником других – Демокрит. Гераклит и его последователи считали, что связь между именами и вещами является природной (натуральной), а Демокрит и его ученики – что эта связь имеет условный характер, что она является результатом соглашения (конвенции) между людьми.

Платон считал, что в языке имеются как имена, созданные по природе, так и имена, созданные по соглашению. Но все дело состоит в том, как создавать новые слова. По мнению Платона, их следует создавать в соответствии с природой, сущностью обозначаемых вещей. Он заложил основы теории звукового символизма. По этой теории: звуки, как и слова, обладают некоторым, хотя и недостаточно определенным, значением. Сторонники этой теории имеются и в современной науке (см.: Журавлев А. П. Звук и смысл. – М., 1981).

Философия языка в Средние века развивалась в рамках теологии. «Отцы церкви» Василий Кесарийский (IV в.), Григорий Нисский (IV в.), Аврелий Августин (IV—V вв.), Иоанн Дамаскин (VII—VIII вв.), как показал Ю. М. Эдельштейн, поставили впервые вопросы о коммуникации у животных, о невербальном мышлении и внутренней речи у людей и т. д.

Множество теорий о происхождении языка возникло в Новое время. В XVII—XVIII вв. обосновывается звукоподражательная (Г. Лейбниц), междометная (Д. Локк), социального договора (Ж.-Ж. Руссо) и другие теории. Однако в данный период происходит явное расширение предметной области философии языка. В нее стали включать вопросы, связанные с изучением коммуникативной и познавательной функций языка.

Крупнейшим философом языка XIX в. стал Вильгельм фон Гумбольдт. Гумбольдт учил видеть в языке не простую одежду готовых мыслей, а средство для образования самой мысли. Выдвигая на первый план познавательную функцию языка, он также брал коммуникативную функцию языка. Представлены также и соображения о третьей функции языка – прагматической.

Прагматическая функция языка стала предметом специального рассмотрения в лингвофилософских работах XX в. Особенно много для ее изучения сделал Борис Малиновский. Он считал, что именно данная функция является главной у языка. В XX в. выделяется в особую область знаний и онтогенетическая лингвистика. В результате этого философия языка приобрела в XX в. довольно разветвленную дисциплинарную структуру. В нее входят следующие дисциплины:

1. Лингвосемиотика.

2. Лингвоэпистемология.

3. Лингвопраксеология.

4. Филогенетическая лингвистика.

5. Онтогенетическая лингвистика.

Первая из указанных дисциплин философии языка изучает коммуникативную функцию языка, вторая – его познавательную (когнитивную) функцию, третья – прагматическую (практическую, праксеологическую), четвертая – происхождение языка у человечества, пятая – происхождение языка у отдельного человека (ребенка).

Выявление знаковой природы языка становится возможным, когда язык начинает исследоваться в одном ряду с другими знаковыми системами – азбукой для глухонемых, системой дорожных знаков и т. п. Эти системы изучаются семиотикой – наукой о знаках. Лингвосемиотика занимает промежуточное положение между внутренней лингвистикой и семиотикой. Отсюда и ее двукоренное наименование. Родоначальником современной лингвосемиотики является Ф. де Соссюр.

Основная цель лингвосемиотики – выявление знаковой природы языка. Эта цель может быть достигнута, если языковая система сопоставляется с другими знаковыми системами. Такое сопоставление и позволяет охарактеризовать язык как особую систему знаков.

Выявление своеобразия языка в сравнении с другими знаковыми системами может производиться на раз­ных уровнях:

Предметом изучения в лингвоэпистемологии является познавательная функция языка. Она изучается с двух точек зрения – слушающего и говорящего. Используя другую терминологию, мы можем назвать первую точку зрения семасиологической, а вторую – ономасиологической.

Гипотезу лингвистической относительности обычно называют гипотезой Сепира – Уорфа. Сущность этой гипотезы, пожалуй, лучше всего выразил Эдвард Сепир. Он писал: «Люди… в значительной мере находятся под влиянием того конкретного языка, который является средством общения для данного общества… Язык служит руководством к восприятию социальной действительности. Мир, в котором живут общественные образования, говорящие на разных языках, представляет собою различные миры, а не один и тот же мир»

Структурно-семантическое своеобразие того или иного языка не может не оказывать влияния на познавательную деятельность его носителей. Это проявляется прежде всего в том, что сам язык требует от его носителей познавать те явления, для которых в данном языке имеются специальные наименования.

Эксперименты показывают, что влияние языка на познание выражается и в том, что членение окружающего мира у людей, говорящих на разных языках, в какой-то мере задается лексической структурой того или иного языка. Это указывает на то, что в гипотезе Сепира—Уорфа содержится рациональное зерно.

В гипотезе вместе с тем представлена тенденция, связанная с преувеличением роли языка в познании. Ее авторы полагали, что люди вообще не способны преодолеть тиранию слов, что структурно-семантические отличия, имеющиеся между языками, создают препятствия, не позволяющие людям, которые говорят на разных языках, до конца понять друг друга.

Лингвопраксеология изучает прагматическую (практическую, праксеологическую) функцию языка. Сущность этой функции состоит в том, что язык служит для человека не только средством общения и познания, но и средством практического воздействия на мир.

Изучение прагматической функции языка началось сравнительно недавно. В первой половине XX в. эта функция стала предметом пристального внимания Бориса Малиновского и Леонарда Блумфильда.

Прагматическая функция языка тесно связана с его познавательной функцией. Сначала с помощью языка человек познает мир, а затем его преобразует. В этом и состоит переход слова в дело. Разумеется, этот переход опосредуется условиями, в которых живет человек. Они могут ему способствовать или, наоборот, препятствовать. Однако в любом случае мы можем усматривать в языке важнейшее средство не только познания и общения, но и изменения мира.

Филогенетическая лингвистика изучает проблемы, связанные с происхождением языка. Остановимся на культурологическом подходе к решению проблемы, о которой идет речь. Суть этого подхода состоит в том, что вопрос о происхождении языка решается в этом случае вместе с вопросом о происхождении культуры в целом.

Основанием для культурологического подхода к проблеме происхождения языка служит тот факт, что язык является важнейшим компонентом культуры и, вследствие этого, мы можем рассматривать его как один из факторов очеловечивания наших животных предков, а в дальнейшем и самого человека.

Культурологический подход к вопросу о происхождении языка предполагает рассмотрение языка в качестве одного из компонентов культуры. Как только наши предки сумели взглянуть на себя и окружающий мир творческими, преобразующими глазами, они стали творить культуру – в том числе и языковую, которая становилась тем выше, чем дальше человеческий язык отрывался от своего животного эмбриона.

Во второй половине XIX в. немецкие биологи Ф. Мюллер и Э. Геккель сформулировали следующий биогенетический закон: онтогенетическое (индивидуальное) развитие особи в какой-то мере повторяет ее филогенетическое (видовое) развитие. До недавнего времени считалось, что формирование языковой способности у ребенка осуществляется главным образом в процессе подражания языку взрослых. Активно-изобретательный, творческий момент в этом процессе при этом почти не учитывался. Новые исследования в онтогенетической лингвистике показывают, что ребенок овладевает языком не только благодаря способности к подражанию, но и благодаря тому, что он во многом самостоятельно воссоздает языковую систему. Усвоение языка ребенком осуществляется в процессе двух стадий:

Приблизительно к семи годам ребенок становится по существу взрослым в языковом отношении – в том смысле, что он к этому времени уже полностью овладевает языковой способностью. Что касается совершенствования этой способности, то оно осуществляется на протяжении всей жизни.

Предметом лингвофизики является язык, рассматриваемый со стороны его физических (акустических) характеристик. Эти характеристики однотипны с теми, что имеются и у неречевых звуков. Вот почему звуки речи в лингвофизике исследуются на фоне других звуков. Звуки вообще изучаются акустикой – одним из разделов физики. Лингвофизика занимает смежное положение между этим разделом и лингвистикой. Ее можно также назвать лингвоакустикой, фонетической акустикой и т.д.

К акустическим характеристикам звуков речи относятся их частота, амплитуда, продолжительность и спектр. Каждая из этих характеристик особым образом воспринимается слушающим. От частоты звука зависит его высота, от амплитуды – громкость, от продолжительности – длительность и от спектра – тембр.
9. Биолингвистика. Строение и функционирование органов слуха и артикуляции. Асимметрия человеческого мозга.

Биолингвистика исследует язык, обращая внимание на его биологические особенности. Биолингвистика находится на стыке между лингвистикой и биологией. В ее задачу входит изучение биологических механизмов речевой деятельности. Эти механизмы базируются в трех органах – органах слуха, органах артикуляции и коре головного мозга. Биолингвистика слуха. В человеческом ухе различают три основные части – наружное ухо, состоящее из ушной раковины и наружного слухового прохода; среднее ухо, в котором находятся молоточек, наковальня и стремя; внутреннее ухо, заполненное лимфатической жидкостью. Звуковые волны направляются от наружного уха к среднему через барабанную перепонку, которая защищает органы слуха от слишком громких звуков. В среднем ухе звуки передаются с помощью трех косточек, образно названных молоточком, наковальней и стременем. Из среднего уха звуковой сигнал поступает во внутреннее ухо, а затем – в слуховой центр головного мозга. В результате этого обеспечивается восприятие звуков. Биолингвистика произношения. Органы артикуляции подразделяются на вспомогательные и основные. К первым из них относятся легкие, бронхи, трахея. Назначение этих органов – направлять в основные органы артикуляции воздушную струю, необходимую для образования звуков. К основным органам произ­ношения относятся гортань, глотка, рот и нос. Биолингвистика мозга. Было обнаружено, что у правшей (у левшей – наоборот) левое полушарие имеет речевую специализацию, а правое – наглядно-образную. У ученых, как правило, более развито левое полушарие, а у художников – правое. Если у человека нарушена деятельность правого полушария, он с трудом ориентируется в окружающей обстановке. Если же у него нарушена деятельность левого полушария, он страдает речевыми расстройствами (афазией). Существуют речевые нарушения, проявляющиеся в неспособности оперировать лексемами. Вот как, на­пример, афатики объясняют значения некоторых слов в этом случае: «Медуза – что-то родное, а что – я не знаю». Крайняя форма афазии, связанная с нарушением синтагматического мышления, выливается в речь, где полностью отсутствует ее синтаксико-морфологическая организация.

Предметом психолингвистики является язык, рассматриваемый со стороны его психических особенностей. Психолингвистика занимает междисциплинарное положение по отношению к психологии и лингвистике. Поскольку она занимается исследованием проблем, связанных с психическими аспектами речевой деятельности говорящего или слушающего, мы можем выделить в ней два раздела – психолингвистику говорящего и психолингвистику слушающего. Психолингвистика говорящего изучает психические аспекты речевой деятельности говорящего. Эта деятельность может быть подразделена на три периода: Период невербального мышления. Этот период заключается в первоначальном моделировании говорящим предмета речи, без помощи языка. Период внутренней речи. Внутренняя речь – это речь для себя. Ее назначение состоит в первичном речевом оформлении мыслительной формы предмета речи. Благодаря внутренней речи этот предмет приобретает для говорящего более отчетливую форму, чем он имеет в первый период деятельности говорящего. Иначе говоря, благодаря внутренней речи контуры мыслительного представления о предмете речи становятся более определенными, более ясными, более рельефными. В этом состоит познавательный эффект внутренней речи. Период внешней речи. Внешняя речь обычно, следует за внутренней речью. Это не значит, что последняя переводится в первую за счет материализации и развертывания внутриречевых аббревиатур. На самом деле внешняя речь достаточно автономна от внутренней. В определенных случаях внешняя речь предварительно планируется, что выражается прежде всего в продумывании последовательности данной формы речи. Кроме того, внешней речи, как правило, предшествует активизация двух видов правил – общекоммуникативных и стилистических. Процесс создания предложения (фразы) называется фразообразованием. Он включает в себя три основные фазы – лексическую, морфологическую, синтаксическую. Первая из них состоит в отборе лексем для создаваемого предложения, вторая – в переводе лексем в словоформы и. третья – в установлении порядка слов и актуального членения в данном предложении.

Психолингвистика слушающего изучает психические аспекты речевого понимания. Оно состоит, во-первых, в восприятии тех речевых единиц, которые слушающий получает от говорящего, а во-вторых, в соотнесении этих единиц с теми или иными внеязыковыми объектами. Процесс речевого понимания осуществляется в два периода: Предварительный период речевой деятельности слушающего. Назначение этого периода – подготовка к пониманию чужой речи. Эта подготовка состоит в активизации правил, связанных с эффективным пониманием чужой речи. Эти правила делятся на два типа – общекоммуникативные и частнокоммуникативные. Основной период речевого понимания. Этот период состоит в понимании чужого текста как таковом. Степень понимания чужой речи зависит от того, что получателю речи уже известно о предмете речи, а также от того, сумеет ли слушающий вступить во внутренний диалог с говорящим.

В связи с тем, что степень понимания чужой речи зависит от эрудиции и диалогической актив­ности .слушающего, сам текст можно уподобить лишь верхней части айсберга, тогда как объем нижней части этого айсберга можно сравнить с той информацией, которую слушающий способен извлечь из этого текста. Чем больше он активен, тем значительнее нижняя часть айсберга, и наоборот.
12. Лингвистическое религиеведение. Мифологические представления о происхождении языка. Магическая функция языка.

Лингвистическое религиеведение – первый раздел лингвистического культуроведения. Каждая из лингвокультурологических дисциплин находится на стыке между лингвистикой и культуроведением. Лингвистическое религиеведение, в частности, занимает промежуточное положение между языкознанием и религиеведением. Оно исследует проблемы, связанные с мифологическими представлениями о происхождении языка и его магической функции.

В большинстве религий Бог предстает как создатель, демиург сначала вещей, а затем – их словесных обозначений. Таким, в частности, был Бог Птах у древних египтян. Однако в Библии отражены иные представления о происхождении языка: древнееврейский Бог Яхве (Саваоф) сначала создавал слова, а затем – вещи, которые они обозначают (В начале было слово...). Слабость мифологических объяснений языкового филогенеза состоит в том, что они исходят из чудотворных способностей Бога, однако и в мифах отражено сознание важнейшей роли языка в человеческой жизни. Об этом свидетельствует, в частности, миф о творении вавилонского столпа. Прагматическая функция языка, рассматриваемая в отношении к божественным, сверхъестественным существам (демонам), выступает в религиозном сознании как магическая функция. В чистом виде эта функция представлена в заклинаниях. Благодаря им, человек, установивший контакт со сверхъестественными существами, может совершать чудеса – исцелять неизлечимых больных, воскрешать мертвых и т. д. Как в заклинаниях, так и в молитвах человек устанавливает коммуникативную связь со сверхъестественными существами. Эти существа и должны совершать действия, желательные для этого человека.
13. Лингвистическое науковедение. Проблемы терминообразования и виды терминологических словарей.

Лингвистическое науковедение изучает вопросы, связанные с отношением науки к языку. Оно находится на стыке между лингвистикой и науковедением. Науковедение имеет своим предметом науку как таковую. В указанных книгах очерчен целый круг проблем, которыми оно занимается. Главная из них – источники развития науки. Крупнейшие представители: К. Поппер, Т. Кун.

При создании новых терминов используются различные способы словообразования – как собственно словообразовательные (префиксация, суффиксация и т. п.), так и несобственно словообразовательные (лексический, морфологический и синтаксический). Активную роль в образовании новых терминов играют суффиксы «-тель» (ускоритель, рыхлитель, блокодержатель и т. п.), «-чик/щик» (тральщик, трубоукладчик, самоукладчик и др.). Среди префиксов в терминообразовании широко используются как исконные (предкамера, надсистема, противоток и т.п.), так и заимствованные (антиген, контррельс, ультрамикроскоп и др.). Довольно активно в терминообразовании пользуются префиксо-суффиксацией (антигриппин, антиокислитель, противозагрязнитель и т.п.) и словосложением (электромобиль, ракетодром, рентгенометр, кусторез, видефон и т.д.). Лексический способ терминообразования состоит в употреблении тех или иных слов в переносном значении (башмак, собачка, ерш, червяк и т. п. термины, используемые в технике). В каждой научной области используется своя система терминов. Описание терминосистем обычно производится в специальных алфавитных словарях. Систематизация статей в подобных словарях проводится с позиций получателя речи, т. е. на семасиологической основе. Она может производиться и на ономасиологической основе, т.е. с позиций отправителя речи.

Специальные ономасиологические (идеографические) словари до сих пор не получили распространения. Однако общеязыковые идеографические словари во многих странах уже имеются. Термины, отражающие указанные группы явлений, составляют глобальную терминосистему, в состав которой входят частные терминосистемы. Значение идеографического словаря терминов невозможно переоценить. Дело в том, что такой словарь – самый экономный способ представления энциклопедического мировоззрения.

Лингвистическое искусствоведение изучает вопросы, связанные с отношением искусства к языку. Оно занимает смежное положение между лингвистикой и искусствоведением в целом, но в особенности одним из его разделов – литературоведением.Наибольших успехов в области лингвистического искусствоведения достиг М. М. Бахтин. Опираясь на его работы, мы можем сформулировать назначение лингвистического искусствоведения следующим образом – оно состоит в исследовании проблем, связанных с отношением к языку художественной литературы, как со стороны отдельных писателей, так и со стороны различных литературных направлений (классицизма, романтизма, символизма и т. д.). Основная цель – выявление языковых принципов, из которых исходил тот или иной автор при написании своего произведения. Эти принципы в конечном счете объединяют художников слова в те или иные направления. Остановимся здесь лишь на сопоставлении лингвоэстетических взглядов реалистов и модернистов. Основное различие между реалистами и модернистами состоит в том, что первые исходят из приоритета содержания художественного произведения над его формой (языком), тогда как другие отдают предпочтение форме художественного произведения перед его содержанием. Великий реалист Лев Толстой поэзию связывал с ее формальными ограничениями, которые мешают передавать то или иное содержание.

Модернистов не пугает бессодержательность художественного произведения. В идеале они стремятся к абсолютизации художественного слова как такового.

В основе лингвоэстетической теории М. М. Бахтина лежит учение о двух принципах – монологизме (монофонизме) и диалогизме (полифонизме) художественного слова. Монологическое слово односторонне. Особенность художественного произведения, в котором на ведущее положение выдвигается монологический (или монофонический) принцип, состоит в том, что голос автора в нем в конечном счете заглушает голоса его героев, поскольку автор в этом случае возвышается над своими героями как в интеллектуальном, так и в нравственном отношении. Монологический тип отношения к художественному слову преобладал в истории литературы. Более того, этот тип занимает господствующее положение в мировой литературе до сих пор.

Лингвоэтика (культура речи) изучает проблемы, связанные с отношением этики к языку. Этика – наука о правильном, нормативном, нравственном отношении человека к действительности. Лингвоэтика – наука о правильном обращении с языком. В понятие правильности вообще входит целый комплекс норм, с помощью которых человек должен регулировать свои отношения с миром. При этом под нормой понимают такой способ обращения с тем или иным предметом, который приносит наибольший общественный эффект. В центре внимания лингвоэтики находятся те или иные языковые нормы, т. е. такие варианты языковых форм, которые признаются правильными для данного языка, взятого в определенный период его существования.

Устойчивость языковой нормы состоит в регулярной воспроизводимости того или иного варианта, который признается в языке в определенный период времени за правильный (нормативный, образцовый).

Ориентация языковедов, устанавливающих языковые нормы, на устойчивость тех или иных языковых вариантов не означает, что все носители языка в культурно-речевом плане абсолютно равны. Люди, обладающие низкой речевой культурой, конечно, могут создавать образцы ненормативной, а не литературной речи. Нормативно-языковую вариативность не следует смешивать с аномально-языковой вариативностью, при которой один из вариантов не признается нормативным. В такую вариативность в русском языке вступают различные акцентологические варианты слов «договор», «квартал», «обеспечение», «цыган» и т. п. Наличие в языке нормативной вариативности позволяет ему со временем менять свои нормы. Изменчивость языковой нормы состоит в том, что в определенный период времени некоторые нелитературные языковые варианты могут становиться литературными и наоборот.

Литературный язык – та часть национального языка, которая представляет собою результат культурно-речевой обработки национального языка в целом. Существуют разные типы литературных языков. Прежде всего они подразделяются на родные и чужие, которые в свою очередь делятся на живые и мертвые. Покажем это на такой схеме: