100 великих меценатов и филантропов
жүктеу/скачать 5.73 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- Виорель Ломов
Виорэль Михайлович Ломов100 великих меценатов и филантропов«100 великих меценатов и филантропов»: 2013 АннотацияЛюбовь к людям, доброжелательное отношение к человеку вообще, жертвование своим временем, деньгами, репутацией ради благотворительности. Помощь нуждающимся, человеколюбие. Широкая поддержка и покровительство наукам, искусству и образованию. Таковы основные черты филантропии и меценатства. Очередная книга серии рассказывает о самых знаменитых меценатах и филантропах — от древности и до наших дней. Среди них были ― Птолемеи, Меценат, Акбар Великий, Рудольф II, Людовик XIV, Ф.П. Гааз, И.В. Цветаев, Бахрушины, П.М. Третьяков, Людвиг II Баварский, С.Т. Морозов, мать Мария, мать Тереза и многие другие. Виорель Ломов100 великих меценатов и филантроповВнучкам Лие и Саше Огарковым Кем войдешь в этот мир?Коль можешь, не тужи о времени бегущем, Не отягчай души ни прошлым, ни грядущим. Сокровища свои потрать, покуда жив: Ведь все равно в тот мир войдешь ты неимущим. Омар Хайям Не зря поэт начал со слов — «коль можешь». Могут — единицы. Большинству же нелегко расстаться с сокровищами, даже зная, что «туда с собой ничего не возьмешь». Об избранных — о тех кто ближнего своего любит как самого себя, кто безвозмездно жертвует другим свое время, добро, талант, жизнь, и пойдет речь. Их издавна именуют по-гречески филантропами а по-русски — человеколюбцами. Cразу же оговоримся — человеколюбцами, в изначальном смысле этого слова, можно назвать далеко не всех жертвователей, собранных здесь, так как планку этому слову задал Сам Иисус Христос. Из них лишь некоторые, чаще малоимущие люди, ради братьев своих пошли на многие жертвы, вплоть до собственной жизни. Как во время Второй мировой войны добровольно отправилась в газовую камеру концлагеря Равенсбрюк вместо одной из отобранных к сожжению узниц преподобномученица мать Мария (в миру Е.Ю. Скобцова) или спасла 2500 детей из Варшавского гетто польская активистка движения Сопротивления И. Сендлер. Общее и весьма широкое понятие «филантроп» включает в себя несколько частных. Милосердец — тот, кто проявляет милосердие, печется о несчастных и обездоленных (например, Ф.П. Гааз, мать Тереза Калькуттская, Иоанн Кронштадтский и другие — очерки о них см. в этой книге). Меценат — человек, материально помогающий искусству и науке (Улугбек, Лоренцо Медичи, Х.С. Леденцов). Благотворитель, жертвующий на храм любой религии, называется еще донатором (ктитором, фундатором). Выдающимся ктитором стал богатейший человек Российской империи конца XIX в., пожертвовавший на благое дело все до последней копейки — по сегодняшним меркам десятки миллиардов рублей, — И.М. Сибиряков. Золотопромышленник на свои деньги выстроил в Русском Свято-Андреевском скиту на Афоне грандиозный собор Апостола Андрея Первозванного на 5000 прихожан («Кремль Востока») — ныне самый большой православный собор на Балканах. Так о ком эта книга? Прежде всего, о людях, совершивших благие дела «в мировом масштабе», — например, о Л. Пастере, давшем человечеству спасительные вакцины от сибирской язвы и бешенства; П. де Кубертене, возродившем современные Олимпийские игры; Дж. Даррелле, спасшем от исчезновения 26 видов млекопитающих, птиц, рептилий и амфибий; и т.д. О людях, свершивших масштабные деяния для России, — близком советнике царя Алексея Михайловича Ф.М. Ртищеве, зародившем в России социальную благотворительность; об основателях Государственного музея изобразительных искусств имени А.С. Пушкина И.В. Цветаеве и Ю.С. Нечаеве-Мальцове; о святом РПЦ — митрополите Московском и Коломенском, апостоле Америки и Сибири Иннокентии (в миру И.Е. Попов-Вениаминов). В рядах филантропов можно встретить священников и монахов, вельмож и чиновников, купцов и промышленников, ученых и художников, финансистов и врачей, старцев и юношей, верующих и неверующих, воителей и миролюбцев, святых и куртизанок... Людей, сколотивших свой капитал или унаследовавших его, привлекших чужие средства или положивших на алтарь милосердия свою жизнь. Много среди меценатов и благотворителей императоров и других царственных особ. Кому-кому, а монарху легче всего, но и тяжелее всего быть филантропом. Легче — потому что государственная казна в его руках. Тяжелее — потому что надо взять на себя ответственность пустить средства на культуру и граждан в уверенности, что это поможет стране и населению. В истории таких государственных деятелей можно по пальцам сосчитать, их недаром нарекли Великими либо Великолепными — Ашока, Акбар, Юстиниан I, Лоренцо Медичи, Сулейман I... Вопрос, кто важнее: филантроп или художник (в широком смысле слова) — вовсе не схоластический. Здание культуры строится из кирпичей-художников, но возводится филантропами. Без меценатов и благотворителей, увы, будет лишь груда строительного материала, к тому же не всегда полноценного. Что ни говори, а без римского всадника Г.Ц. Мецената, именем которого сегодня называется всякий меценат, не было бы великого историка Тита Ливия и великих поэтов Вергилия и Горация. Без трех Птолемеев не было бы Александрийской библиотеки; без Юстиниана I — золотого века византийского искусства; без Кангранде I делла Скала — «Божественной комедии» Данте Алигьери; без папы Юлия II — нового облика Рима и Микеланджело Буонарроти; без Людовика XIV — Мольера, Расина, Ш. Перро и вообще «Великого века» Франции; без мадам Помпадур — Вольтера; без Дж. Смитсона — Смитсоновского института в Вашинггоне; без А. Нобеля — Нобелевской премии; без великой княгини Елены Павловны, Ф. Найтингейл и А. Дюнана — Красного Креста; без А.А. Бахрушина — Театрального музея его имени в Москве; без П. Дюран-Рюэля и Г. Кайботта — многих полотен французских художников-импрессионистов; без С.И. Мамонтова — Ф.И. Шаляпина, Абрамцева, «художников театра», Московской частной русской оперы. И т.д. и т.п. Говоря о великих филантропах, надо помнить, что «легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богачу войти в Царствие Небесное». Богатство всегда стяжалось неправдами и грабежом. (Как иначе отнять добро у ближнего своего?) Но при этом если вдруг под старость богатей, пронзенный угрызениями совести или ужасающей нищетой вокруг, раскошелится на подачки, дабы хоть как-то оправдаться в своих и чужих глазах, это, как бы ни кривились чистюли от этики, — все же благое дело. Это благодеяние, даже если жертвователь больше озабочен саморекламой и популизмом и благотворит им же ранее ограбленным. Своеобразным эталоном такого рода благотворителей стал банкир, первый «богач» Возрождения Я. Фуггер, хитростью, обманом и откровенным грабежом прибравший к рукам многие богатства Европы, испанской Америки и португальского Востока и пожертвовавший малую толику на строительство для неимущих жителей Аугсбурга жилого квартала Фуггерай. Очень часто меценатство и благотворительность, по словам писателя В. Еремина, «оказываются рядом с вселенским злом, вершители которого, подобно Фуггерам, предпочитают, отдавая крохи от награбленного, откупаться этим от Бога, совести и молвы. Филантропия зачастую оказывается именно таким откупом. Ну и что? Злодейства филантропов не должны заслонять от нас свершившееся благо, зерна следует отделять от плевел и не выплескивать младенца вместе с грязной водой. Нельзя позволять демагогам и максималистам и далее компрометировать и губить те добрые дела, которые были совершены в мире жадности и бесчеловечности немногочисленными идеальными благотворителями самим фактом своего существования. Подавляющее большинство филантропов корни свои имеют в Фуггерах: если Бог есть, то после смерти обману и Бога — показной благотворительностью, для меня это мелочовка, еще награблю — а Бога есть чем усовестить. Да и сирые и несчастные молить за меня будут непрестанно». И все же Фуггер стал первым германским филантропом, и за это помним его. Немало филантропов — наследников награбленных богатств, посчитавших невозможным присвоить себе все и отдавших на благо своей страны и бедных часть своих средств, как это сделали русские промышленники Демидовы в XIX в. с капиталами своих предшественников века XVIII. В книге представлен широчайший спектр разных форм благотворительности: от древнейшей — «тайком» подачи милостыни в церквях и монастырях до новейшей — широко рекламируемой деятельности благотворительных фондов при миллиардных компаниях. Очень часто главной целью фондов являются реклама продукции компании и получение за счет этого прибыли либо проведение в жизнь отнюдь не человеколюбивых, а скорее мизантропических идей. Скажем, внедрение ГМО-семян в Африке, легализация абортов и планирование семьи в третьих странах — так, чтобы сократить численность земли до одного «золотого» миллиарда, как об этом заявили. например, недавно сами учредители подобных фондов американские миллиардеры У. Баффет, Б. Гейтс и Ко. Многие современные олигархи часть капитала направили на социальные нужды, перекинув акции своей компании в свой же благотворительный фонд. При этом на благотворительность пускаются не сами акции, а доходы от них. А будут ли доходы — зависит от котировок на бирже, но никак не от ожиданий облагодетельствованных. Есть еще один нюанс, от которого сегодня трудно избавиться всякому, кого вздумал облагодетельствовать олигарх. Особенно в России. От безоглядного восторга перед подаяниями нуворишей останавливает мысль — а не мои ли мне возвращаются деньги и какая это часть, вернее, частичка? И что это — благодеяние или насмешка? Ведь известно, что произнес скупой рыцарь, неправедно набивший сундуки ростовщическим золотом: «Лишь захочу — ... / И музы дань свою мне принесут, / И вольный гений мне поработится» (А.С. Пушкин). О чем еще хотелось бы сказать в преддверии книги? Сопоставив историю накопления художественных богатств в России и США, а также историю благотворительности, видим одно показательное и разительное различие. «Если русский меценат рассматривал свое собирательство как служение обществу, то индивидуалист-американец думал прежде всего о создании своеобразного памятника самому себе». К этому наблюдению журналистов можно добавить слова Ф.И. Шаляпина, великого русского певца: «Объездив почти весь мир, побывав в домах богатейших европейцев и американцев, должен сказать, что такого размаха благотворительности (как в России. — В.Л. ) нигде не видел. Я думаю, что и представить себе этот размах европейцы не могут». Выражаю горячую признательность за огромную помощь писателю Виктору Еремину, моей жене Наиле, дочери Анне и редакторам издательства «Вече» Сергею Дмитриеву и Николаю Смирнову. жүктеу/скачать 5.73 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|