А. И. Копытин Теория и практика арт-терапии

Уровни отношений в группе по Фолькису

у стены на полу кусок зеркала. Он также сказал, что оставляет за собой право участвовать в создании коллективной работы вместе со всеми. Наблюдая примерно с полчаса за действиями участников группы, психотерапевт затем посмотрел на себя в зеркало, после чего, отнеся его в сторону и положив на пол на газеты, разбил зеркало тяжелой деревянной табуреткой с металлическим основанием. Образовавшиеся при этом осколки он начал раскладывать по всему пространству лежащей в центре кабинета коллективной работы. При этом к нему присоединились еще три человека и стали тоже добавлять в коллективную композицию осколки зеркала. На завершающем этапе работы вся композиция, за исключением одного небольшого фрагмента, была подвергнута деструкции. То, что от нее осталось, было затем свернуто вместе с ее бумажной основой и подстеленной под бумагу целлофановой пленкой в большой рулон, примерно соответствующий размеру человеческого тела. Лежащий на полу и обернутый в целлофановую пленку, этот объект очень напоминал завернутую в саван человеческую фигуру или своеобразный саркофаг. Поскольку у членов группы при этом возникли ассоциации с похоронами, в самом конце изобразительного этапа сессии был исполнен своеобразный ритуал «прощания с покойным».

Конечно же, действия участников группы и создаваемые им и индивидуальные образы, так же как и композиция в целом, имели для них разный смысл и отражали разные уровни отношений в группе. В то же время очевидно, что действия психотерапевта отражали его попытку вступить во взаимодействие с группой на у ровне соматопсихичсских проекций. На это указывает тесная ассоциативная связь зеркала с образом телесного «Я». Неслучайно, перед тем как разбить зеркало, он внимательно в него посмотрелся. Последующее разбивание зеркала можно рассматривать как символический акт фрагментации («фрактализации») телесного «Я». Попытка же включения фрагментов телесного «Я» в создаваемое группой изображение «Града земного и небесного» связана с проекцией телесного «Я» на группу и ее «ментальную матрицу», материализованным отражением которой как раз и являлся образ «Града земного и небесного»

119

Данный пример, по мнению автора книги, не является каким-либо курьезом в практике арт-терапевтических групп, но отражает некоторые фундаментальные закономерности группового поведения, связанного в том числе с использованием проекций соматопсихического и примордиального уровня в качестве универсального способа взаимодействия членов группы и построения ими так называемой «мифопоэтической модели мира». Экстраполяция человеческих структур и схем (в данном случае — экстраполяция на «Град земной и небесный» отраженного в зеркале телесного образа «Я» психотерапевта, а затем и проекция телесных «Я» членов группы на разрушенный и обернутый в «саван» «продукт» их совместной деятельности) на внешнюю среду (жилище, храм, населенный пункт, Вселенную), обозначаемая понятием антропоморфического моделирования, весьма характерна для мифопоэтической модели мира, являясь тем самым инструментом обозначения тождества микрокосма человека и макрокосма — окружающего пространства. По наблюдениям автора книги, данный феномен наиболее ярко проявляется в работе динамических групп.

Для понимания художественной экспрессии в группе весьма полезны также могут быть понятия интерсимуляции, взаимной индукции интенсификации, а также о нодальном и антинодальном поведении (Slavson, 1992). интерстимуляцию С. Славсон определяет как «феномен,посредством которого индивиды участвуют в достижении общих целей, активизируют друг друга либо через установки, либо через специфические формы поведения, действия, чувства и мысли… Менее очевидной , но столь же универсальной и сходной с интерстимуляцией по течению и эффектам является взаимная индукция. однако, она относится к чувствам и эмоциям, в то время как интерстимуляция относится в основном, хотя и не всецело, к действиям... Люди индуцируют друг в друге установки и чувства без вербальной или иной видимой коммуникации» (Slavson, 1992, р. 176).

Интенсификацию же Славсон рассматривает как одно из следствий взаимодействия и интерстимуляции, проявляющееся во взаимном усилении эмоций и их бессознательном отреагировании, включая эмоции враждебности, гнева и агрессии. Когда несколько человек испытывают общие чувства, они достигают особого накала.

Что касается феноменов нодального и антинодального поведения, то как пишет Славсон (Slavson, 1992), «они проявляются во всех группах, состоящих из трех и более человек, и чем больше людей в группе и чем свободнее их поведение, тем ярче проявляется отреагирование ими неосознаваемых чувств и потребностей в поведении (нодальное поведение) и тем более продолжителен период молчания или относительного бездействия (антинодальное поведение). Периоды нодального группового поведения характеризуются повышенным воодушевлением участников группы и их активной коммуникацией, шумом и общей атмосферой взаимодействия и приподнятого настроения. Когда шум и хаотичная атмосфера достигают своего пика, наступает внезапная тишина... Активизация нодального поведения является результатом интерстимуляции. Вместе с этим растет и уровень напряже-

120

Опыт многолетнего использования автором книги динамического подхода к групповой арт-терапевтической работе позволил ему прийти к выводу о том, что проявления нодального и антинодального поведения в арт-терапевтических группах в значительной мере опосредуются художественной экспрессией их участников. Кроме того, в условиях низкой структурированности сессий и высокой свободы поведения членов группы периоды нодального и антинодального поведения в процессе художественной экспрессии сменяют друг друга с определенной закономерностью. Данная закономерность видна при выполнении членами группы как индивидуальных, так и коллективных художественных работ, однако наиболее ярко она проявляется при использовании таких техник изобразительной работы, которые предполагают наиболее тесное взаимодействие членов группы. Большое значение при этом может иметь возможность использования членами группы максимально широкого набора материалов (включая глину, картон, дерево и т.д.), позволяющих отреагировать самые разнообразные чувства, в том числе и весьма сильные. Помимо этого, используются движения, музыкальная импровизация, голос и иные формы творческой экспрессии. Одним из примеров проявления в ходе совместной изобразительной работы членов группы нодального и антпнодального поведения могут быть приведенные в конце книги описания хода групповых сессий.

В ходе совместной художественной работы членов группы, связанной с яркими проявлениями нодального и антннодального поведения, высока вероятность столь яркого отреагирования ими своих чувств, которое может быть связано с деструктивными проявлениями — например, в форме выплескивания воды на лист бумаги, разбивания объемных композиций, разрывания или поджигания рисунков и т. д. Кроме того, деструктивные тенденции членов группы могут быть направлены не только на свои, но и на общие работы или работы других. Очевидно, что степень допустимости всего этого зависит от условии и задач работы, состава участников группы и следования психотерапевтом тон или иной модели работы. В то же время независимо от всего этого участники группы должны всегда действовать в рамках заранее установленных и обоюдно согласованных правил поведения. Во всех случаях прямые ауто- и гетероагрессивные действия, связанные с физическим насилием и оскорблениями, не допускаются. Как правило, недопустимым является также разрушение или порча чужих или общих групповых работ, однако если члены группы на том или ином этапе работы захотят разрушить общую работу (как в вышеприведенном примере), согласовав свои действия, они могут это сделать,

121

Собственные наблюдения автора за ходом групповой арт- терапии позволяют ему заключить, что чаще всего деструктивные тенденции группы и отреагирование ее членами гнева и агрессии бывают направлены на какую-то определенную часть обшей или индивидуальной работы. Поведение участников группы при этом может напоминать некий ритуал жертвоприношения, вписываясь в определенный мифопоэтический контекст и обеспечивая тем самым возможность «драматической дистанции» (Jennings 1998). Как было отмечено при описании процесса художественной экспрессии в индивидуальной арт-терапии, некоторые клиенты стремятся после завершения работы над созданием художественных образов совершать с ними затем различные действия, превращая в своеобразные «талисманы» или даже их уничтожая (Schaverien, 1992). Шаверьен, в частности, связывает это с переносом на художественный образ, испльзуя при этом понятие «переноса на козла отпущения». Хотя она и не описывает, каким образом это может происходить в ходе групповой арт-терапии, наши наблюдения свидетельствуют о том, что подобный феномен при использовании динамического подхода проявляется довольно яасто. Вотличие от Шаверьен, автор книги считает, что природу данного явления вряд ли можно объяснить лишь в рамках психодинамического представления и переноса на изобразительную продукцию или с использованием понятия «магического мышления» (Schaverien, 1987, 1992). Кроме того, Шаверьен не учитывает фактора групповой динамики.

Определенные возможности для обоснования деструктивных, направленных на изобразительную продукцию проявлений в группе дает теория динамической групповой психотерапии, в частности использование представлений интерстимуляции, интенсификации, а также нодального и антинодального поведения (Slavson, 1992). Славсон, например, отмечает, что в ходе групповой психотерапии «может проявляться взаимная индукция и усиление враждебности и агрессии, направленные на определенную мишень, в качестве которой обычно выступает какой-то один пациент. В группах психотерапевтической активности этот процесс протекает по своим законам, тем самым обеспечивая поведенческие проялвения различных аспектов “Я” и Сверх-Я, что ведет к личностному росту и психической интеграции, когда в детях в конце концов включаются механизмы самоконтроля. В то же время в группах взрослых пациентов подобный тип поведения, связанный с отреагированием чувств, коррегирустся психотерапевтом, который помогает пациентам его осознать...» (Slavson, 1992, р. 180). Он также добавляет, что подобный феномен, являясь частным проявлением нодального и антинодального поведения, «можно рассматривать с точки зрения представлений о групповом гомеостазе» (там же, р. 180).

Применительно к проявлениям агрессивных и деструктивных тенденций в группе понятие группового гомеостаза представляется весьма уместным. Если

122

представить группу в качестве открытой, саморазвивающейся системы, тогда можно допустить, что групповая динамика будет в какой-то мере отражать переход системы на новый уровень ее структурно-функциональной организации. Этому, однако, должен предшествовать период кризиса и утраты системой прежнего равновесия. Вполне логично, что одним из внешних проявлений переживаемого группой кризиса могут быть деструктивные действия, направленные на отдельных ее членов либо, что характернее для арт-терапевтичсских групп, на изобразительную продукцию. Подвергаемые деструкции образы при этом могут выступать в качестве метафоры тех индивидуальных или групповых качеств, которые группа в себе преодолевает. В то же время данный феномен в определенных случаях может быть связан и с проекцией «теневых» сторон личности членов группы на того или иного человека или художественные образы, что свидетельствует о неспособности группы интегрировать и принять связанные с ними качества. Большую роль могут также играть и ннтериоризированные членам» группы и часто неосознаваемые ценности и установки, связанные, в частности, с их культурным, социальным и семенным опытом. С учетом этого важным этапом групповой работы может быть прояснение подлинных мотивов, лежащих в основе деструктивных проявлений и тех задач, которые группа стремится решить таким образом.

Для понимания динамики проявления феномена идентификации членов группы с «жертвой» или с козлом отпущения, необходимо напомнить о том, что библейское понятие «козла отпущения» связано с 16-й главой Книги Левит, где говорится про то, как Аарон ваял двух козлов и принеся одного из них в жертву Господу за грехи своего народа, отпустил второго козла, на которого выпал жребий для отпущения, в пустыню, возложив перед этим на его голову обе руки и исповедав все беззакония народа (Левит 16:7-10). Таким образом, основная роль козла отпущения заключалась в том, чтобы, не убивая его, обеспечить защиту народа. В групповой арт-терапии «козел отпущения» обеспечивает фокусировку враждебных, агрессивных переживаний членов группы на определенном образе, служа при этом восстановлению группового гомеостаза. Нередко кто-либо из членов группы идентифицирует себя с этим образом.

Тотер (Toter, 1972), например, считает идентификацию какого-либо члена группы с ролью козла отпущения важным механизмом адекватного функцнони-

123

Некоторые авторы также отмечают, что идентификация с ролью козла отпущения связана с ролью человека в семье и что к ней более склонны лица с определенными личностными расстройствами, испытывающие затруднения в раскрытии своих чувств и повышенную потребность в заботе. В то же время ни один из современных авторов не рассматривает феномен козла отпущения с учетом его культурного и социального контекста и не пытается для его обоснования использовать социальные теории или теории культуры, хотя, по мнению автора книги, это, несомненно, позволило бы лучше понять динамику этого явления и его роль в групповом процессе.

Так или иначе, проявление в групповой работе феномена козла отпущения требует от психотерапевта соответствующей тактики поведения. Как отмечают Рутан и Стоун (Rutan & Stone, 2001) появление в группе «козла отпущения» является для психотерапевта сложной проблемой, так как отражает общегрупповые процессы. Если психотерапевт решит защитить того, кто выступает в этой роли, другие члены группы могут воспринять его действия как проявление его особых симпатий к этому человеку и его попыток повлиять на их вполне обоснованную критику, что сделает положение «козла отпущения» еще более сложным. Психотерапевту следует осознать проективный механизм этого процесса и помочь тем, кто выступает в роли обвинителей, разобраться в своих собственных сла6остях, которые они на него проецируют. «Козлом отпущения» обычно выступает кто-то один. Если же в группе обнаруживается еще кто-либо, кто переживает сходные чувства, может образоваться подгруппа, защищающая «изолированного» члена группы. Помогая обвиняющим осознать, что причиной их раздражения является не столько поведение того, кто выступает в роли «козла отпущения», сколько их собственные, спровоцированные этим человеком чувства, психотерапевт может способствовать изменению их отношения к этому человеку. Преследования «козла отпущения» заканчиваются тогда, когда члены группы осознают свои чувства и перестают их на него проецировать. Вполне оправданным в этой ситуации может быть замечание психотерапевта, старающегося поддержать этого человека, о том, что тот выполняет в группе важную роль, помогая группе лучше разобраться в своих чувствах.

Подводя итог краткого обсуждения связанных с художественной экспрессией в группе деструктивных и агрессивных проявлений, автор книги хотел бы подчер-

124

кнуть, что в арт-терапевтической литературе они еще практически не освещены. Работы Шаверьен (Schaverien, 1987,1992) касаются главным образом индивидуальной арт-терапии. Использования представлений о механизмах и феноменологии этих проявлений в групповой вербальной психотерапии явно недостаточно прежде всего потому, что в арт-терапевтических группах они опосредуются художественной экспрессией. В отличие от групповой вербальной психотерапии, в арт-терапевтических группах деструктивные проявления могут быть реализованы посредством различных манипуляций с изобразительными материалами и продукцией, в том числе таких, в которых участвуют несколько или все члены группы. Способы таких манипуляций могут быть различны, и во многих случаях их на первый взгляд бывает трудно связать с деструктивными тенденциями (как, например, при использовании ножниц с целью вырезания из картона или цветной бумаги различных фигур или деструкции журналов и других объектов в ходе создания коллажей или ассамбляжей), что, однако, не исключает того, что они могут являться «мягкими» способами отреагирования чувств гнева и агрессии.

Пример опосредуемой художественным образом идентификации одного из членов группы с ролью жертвы будет представлен в следующем разделе данной главы. Ниже приводится пример идентификации с ролью козла отпущения.

На начальном этапе коллективной работы на общем большом листе Ольга создает изображение зеленого островка, используя при этом принесенные с улицы листья, мох, цветы, а также вылепливая из пластилина фигурки животных и людей.

Тамара ей помогает.

Затем Ольга отходит и почти до конца работы сидит на одном месте, наблюдая за тем, что делают другие, то со скукой, то с тревогой, то с осуждением.

На завершающем этапе, когда коллективная работа начинает стремительно подвергаться деструкции — сначала обливается водой, потом ее отдельные части сжигаются, — Ольга встает со своего места и располагается возле созданного ею зеленого островка.

Андрей дергает подвешенные на нитях целлофановые «небеса».
О л ь г а. Не надо, сорвется.
Андрей влезает на стремянку, обрывает нити и сбрасывает «небеса» вниз. Владимир помогает Андрею, обрезая нити, на которых висят «небеса» с другой стороны.

125

В и к т о р. Развития вы не понимаете.

О л ь г а. Это не развитие, это деструктивное развитие… Невротическое.

В л а д и м и р. Развитие не может быть деструктивным.

О к с а н а (обращаясь к Ольге). Это у вас невротическое развитие.

О л ь г а. Нет, это нормальное развитие.

В и к т о р. Это стагнация у вас какая-то.

О л ь г а. Вот это — то, что произошло, — это катастрофа.

В и к т о р. Это прогресс.

О л ь г а. У нас будет продолжаться жизнь, она будет развиваться…

Психотерапевт подходит к Ольге и спрашивает, что она собирается делать. Она отвечает, что будет сама по себе.

Вскоре другие члены группы начинают сворачивать то, что осталось от коллективной работы в рулон…
Подводя итог обсуждению фактора художественной экспрессии в групповой арт-терапии, следует подчеркнуть, что он является здесь, с одной стороны, индикатором групповой динамики, а с другой стороны, средством ее усиления. Понятие групповой динамики было, как известно, введено К. Левином, в качестве характеристики поведения группы в целом. «Когда мы говорим о групповой динамике, — пишут Рутан и Стоун (Rutan & Stone, 2001), — мы рассматриваем группу как единое целое, а потому подобное восприятие группы будет отличаться от попытки ее рассмотрения как суммы индивидуальной психической динамики составляющих ее членов» (р.29).

Используя системные понятия можно сказать; что групповая динамика отражает процесс формирования и последующего изменения групппы в качестве социальной системы с уникальными структурно-функциональными и генетическими характеристиками. Являясь комплексным определением, понятие групповой динамики может быть .использовано для описания работы арт-терапевтических групп. Более того, и процесс художественной экспрессии, и .создаваемая членами группы изобразительная продукция так или иначе связаны с групповой динамикой. Для анализа художественной экспрессии в группе и изобразительной продук-

126

ции ее членов использования представлений индивидуальной психологии явно недостаточно. Более того, попытки их использования без учета многообразия коммуникативных, связанных с межличностным и общегрупповым процессами проявлении, ведут к искаженной трактовке наблюдаемых феноменов.

Используя предложенную Маккензи (McKenzie, 1997) классификацию различных факторов психотерапевтического воздействия в группе, включающую в себя их четыре основные категории, можно говорить о том, что в процессе художественной экспрессии в группе все эти категории факторов так или иначе проявляются — и фактор поддержки, и фактор самораскрытия, и фактор научения, и фактор психологической работы.

Кроме того, есть основание считать, что с процессом художественной экспрессии в группе также связаны такие механизмы изменения состояния и поведения членов группы, как имитация, идентификация и интернализация. (Kolman, 1963), Имитация в групповой арт-терапии связана с возможностью наблюдения членами группы за действиям и друг друга и попытками их воспроизведения в собственном поведении и в художественной работе.

Идентификация связана с отождествлением членов группы с чувствами и личностными характеристиками друг друга. Большое значение при этом имеет проективная идентификация с создаваемой другими членами группы художественной продукцией. Можно особо говорить о феномене проективной идентификации с группой в целом, через создаваемую ею художественную продукцию (в том числе продукцию совместного творчества).

Интернализация же в арт-терапевтичсской группе обеспечивает устойчивые изменения в поведении и состоянии ее членов и связана с изменением системы их взглядов и усвоением более зрелых способов реагирования. В арт-терапевтической группе процесс интернализации также протекает с опорой на художественную экспрессию, благодаря наблюдению за поведением других членов группы, анализу создаваемой ими изобразительной продукции и связанных с ней чувств и представлений.

Следует, однако, подчеркнуть, что, так же как и в индивидуальной в групповой арт-терапии художественная экспрессия тесно связана с фактором психотерапевтических отношений (а точнее, фактором внутригрупповых, коммуникативных процессов и отношений) и фактором интерпретации и вербальной обратной связи, С учетом этого был о бы ошибочным объяснять действие первичных факторов психотерапевтического воздействия в группе по Ялому, а также механизмов изменения состояния и поведения членов группы по Кальману лишь с процессом художественной экспрессии. Необходимость в рассмотрении различных факторов психотерапевтического воздействия в групповой арт-терапии в их взаимодействии тем более оправданна с учетом структуры групповых арт-терапевтнческих сессий, которые обычно имеют три этапа, предполагающих чередование художественной деятельности и обсуждений изобразительной продукции. Кроме того, действие фактора художественной экспрессии без участия психотерапевта было бы проявлено гораздо слабее. В процессе художественной экспрессии к группе психотерапевт выполняет следующие основные функции:

• 
  создает атмосферу высокой терпимости и безопасности, необходимую членам группы для свободного проявления ими своих чувств, мыслей и потребностей в изобразительной и иных видах деятельности (движение, драматическая импровизация, речевая экспрессия и т. д.);
  
• 
  организует и структурирует их деятельность, определяя основные правила их поведения, а в случае необходимости и распределяя роли и предлагая определенные темы и материалы для работы;
  
• 
  оказывает фасилитирующее воздействие, устанавливая с членами группы эмоциональный резонанс и обмениваясь с ними чувствами, образами и мыслями, используя как вербальную, так и невербальную коммуникацию;
  
• 
  формирует определенные ролевые модели, в том числе связанные с процессом художественной экспрессии, непосредственно участвуя в избирательной и иной видах деятельности наравне с членами группы;
  
• 
  воздействует па способы коммуникации членов группы, предлагая им те или иные техники, упражнения и формы работы, связанные с сенсомоторными, проективно-символическими, драматически-ролевыми и вербальными способами коммуникации;
  
• 
  обеспечивает экстренную обратную связь. с некоторыми членами группы с целью прояснения мотивов и целей их действии и используя в случае необходимости определенные методы их ограничения (как, например, в случае проявления агрессивных или деструктивных тенденций), а также оказывая
  

некоторым из них дополнительную эмоциональную поддержку (например, в случае переживания ими сильной тревоги, страха, волнения и т. д.);

• 
  регулирует направленность коммуникации членов группы в ходе их изобразительной деятельности, ориентируя их во внутриличностную сферу, на межличностное взаимодействие или совместные действия и тем самым влияя на укрепление внутригрупповых границ или их преодоление, предлагая членам группы различные техники и формы работы и используя те или иные интервенции (в том числе методы провокации);
  
• 
  в определенной мере регулирует в ходе изобразительной деятельности членов группы уровень их коммуникации (уровень социальных отношений, переносов, уровень аллопсихических, соматопсихических и аутопсихических проекций, а также примордиальный уровень), предлагая группе те или иные формы и методы работы;
  
• 
  проводит регистрацию и оценку всего, что происходит в группе как в процессе изобразительной деятельности ее членов, так и в ходе последующего обсуждения.
  

В большинстве случаев регистрация и оценка групповой работы предполагают фиксирование психотерапевтом наиболее важных ее моментов либо непосредственно в ходе сессии, либо после ее завершения. В настоящее время с этой целью широко применяются фотографирование и видеосъемка, а также различные способы описаний. Психотерапевт, в частности, может использовать формализованные бланки, в которых отмечается следующее:

• 
  Ф. И. О. участников группы;
  
• 
  дата и время сессии;
  
• 
  тема сессии;
  
• 
  используемые членам» группы материалы и способы работы;
  
• 
  высказывания членов группы в ходе работы;
  
• 
  особенности их невербальной экспрессии («язык тела») в ходе работы;
  
• 
  взаимодействие между участниками группы в ходе работы;
  
• 
  отношение к работе;
  
• 
  процесс художественной экспрессии (этапы создания индивидуальных или коллективных образов);
  
• 
  краткое описание изобразительной продукции;
  
• 
  предполагаемое содержание изобразительной продукции (с точки зрения психотерапевта);
  
• 
  осознание членами группы содержания своей изобразительной продукции;
  

Кроме того, психотерапевт должен оценить общую атмосферу в группе в начале, в середине и в конце сессии; общий характер взаимодействия; свои ощущения; активность членов группы и степень их вовлеченности в работу; проявление ими сильных чувств и отношение к этому окружающих и другие моменты. Может быть целесообразным использование хронограммы групповой работы. (Подробнее см.: Практикум по арт-терапии / Под ред. А. И. Копытина. — СПб.: Питер, 2000.).

129