American jew 42138 7/19/2016 Цви Ганин

Государственный департамент и Пентагон безоговорочно согласились с апокалиптической картиной, нарисованной Кеннаном. Разведывательные службы США также поддержали этот тяжелый прогноз. За четыре месяца, с декабря 1947 по март 1948 года, Гендерсону, Кеннану и Раску в Государственном департаменте и Форресталу в Пентагоне удалось добиться согласия всех ведомств администрации на отказ от поддержки раздела Палестины. По инициативе Гендерсона США также наложили эмбарго на поставку оружия на Ближний Восток. Более того, противники раздела координировали свои действия друг с другом и планомерно готовили общественное мнение и Конгресс к предстоящему изменению американской позиции по вопросу о Палестине. Успеху кампании по отказу от поддержки раздела способствовало также значительное обострение «холодной войны», связанное с коммунистическим переворотом в Чехословакии в феврале 1948 года и ростом напряженности в Берлине, а также неожиданная военная слабость «Хаганы», проявившаяся в январе-марте 1948 года во время борьбы за транспортные пути. Новая угроза войны с Советским Союзом «пробила брешь в стене 29 ноября»¹⁰⁷ и вновь продемонстрировала значение арабских стран для глобальной политики Запада. Теперь сторонникам отказа от плана раздела предстояло убедить в правоте своей позиции Белый Дом, так как подготавливаемый ими поворот в политике США невозможно было выполнить без поддержки президента.

В начале 1948 года Трумэн столкнулся с целым рядом новых проблем во внутренней и внешней политике. Руководители военно-политического истэблишмента генерал Маршалл и Джеймс Форрестал уговаривали его согласиться на отказ от раздела и тем самым предотвратить ожидаемые катастрофические последствия для жизненно важных американских интересов. С другой стороны, его помощники в Белом Доме (Кларк М. Клиффорд и Дэвид Найлс) и неофициальные доверенные лица (Макс Левенталь, Оскар Р. Юинг) советовали ему не отступать от плана раздела и при этом старались опровергнуть угрожающие прогнозы Государственного департамента и Пентагона. В беседах с Трумэном они подчеркивали значение еврейских голосов и еврейской финансовой поддержки на приближающихся президентских выборах. В начале марта 1948 года Трумэн, на которого, как обычно, оказывали давление обе враждующие стороны, дал согласие на созыв специальной сессии Генеральной Ассамблеи ООН для обсуждения отказа от плана раздела и его замены режимом опеки. При этом он поставил три следующих условия:

1. 
   Перед этим должны быть исчерпаны все возможности посредничества со стороны Совета Безопасности.
   
2. 
   Решение об альтернативном плане должно быть принято Советом Безопасности.
   
3. 
   Совет Безопасности должен проголосовать за полный отказ от плана раздела Палестины¹⁰⁸.
   

Итак, Государственный департамент не согласовал свои действия ни с президентом, ни с его помощниками в Белом Доме и тем самым поставил Трумэна в исключительно неловкое положение перед д-ром Хаимом Вейцманом и Эди Джейкобсоном. Заявление Остина вызвало один из самых громких скандалов в Белом Доме и привело к назначению внутреннего расследования обстоятельств этого заявления и способов коммуникации между Государственным департаментом и Белым Домом в период, предшествовавший 19-му марта. В ходе расследования, в частности, выяснилось, что «Государственный департамент, руководствуясь определенными соображениями, последовательным образом прибегал к волоките (если не использовать более сильных выражений) в связи с политикой президента в отношении Палестины. [Он проявлял] гораздо большую чуткость к внутреннему положению в Британии, чем к нашему [внутреннему положению]»¹⁰⁹. Пресс-секретарь президента Чарльз Г. Росс, записавший детали этого расследования, добавил в конце любопытное наблюдение личного характера (во время встречи между чиновниками Государственного департамента и Белого Дома): «Дэвид Найлс продемонстрировал свое отношение к Лою Гендерсону: в ходе беседы между ними можно было почувствовать их враждебность друг к другу». Сотрудники Государственного департамента утверждали, что причиной скандала был простой сбой в коммуникации между ними и Белым Домом (и в первую очередь, президентом Трумэном). Кларк М. Клиффорд, с другой стороны, полагал, что Государственный департамент умышленно поставил президента в неловкое положение (автор этих строк придерживается того же мнения). Как бы то ни было на самом деле, скандал вокруг заявления Остина имел важное последствие психологического характера¹¹⁰. Трумэну, разумеется, не оставалось иного выхода, кроме как публично поддержать позицию американской делегации в ООН, однако он так и не простил сотрудникам Государственного департамента проявленное ими отсутствие лояльности и спустя короткое время отомстил им за это.

Отказ Соединенных Штатов от поддержки плана раздела продемонстрировал значение бюрократии в администрации Трумэна и ограниченность влияния американского еврейства. При всей своей мощи Сионистский чрезвычайный комитет во главе с Аббой-Хиллелем Сильвером не только не смог предотвратить изменение позиции США в ООН, но и не располагал никакой предварительной информацией о сроке и содержании речи Остина. В значительной мере эта неудача явилась следствием того факта, что сионистам не удалось убедить военные и дипломатические круги США в том, что создание еврейского государства на Ближнем Востоке соответствует американским интересам. Как мы уже отмечали выше, военная слабость еврейского ишува на протяжении января-марта 1948 года разочаровала американцев, до этого полагавших, что «Хагана» без труда преодолеет сопротивление палестинских арабов. Последующие события, однако, показали, что изменение американской позиции в отношении раздела Палестины, которое евреи восприняли как внезапный жестокий удар, все же не носило фатального характера.

Политическая борьба в США вступила в решающую фазу в апреле-мае 1948 года. В Палестине чаша весов в вооруженном конфликте начала склоняться в пользу «Хаганы». Сионистская дипломатия в ООН оправилась от потрясения, связанного с внезапным изменением американской позиции, и при поддержке латиноамериканских государств сумела предотвратить принятие ООН решения о назначении режима опеки. Однако Государственный департамент не отчаивался: в течение недель, предшествовавших дате истечения британского мандата на управление Палестиной, его чиновники приложили все усилия к тому, чтобы не допустить создания еврейского государства и добиться продолжения британского присутствия в стране после 15 мая 1948 года. Руководители Государственного департамента предупредили американских сионистских лидеров о том, что провозглашение государства приведет к немедленному вторжению арабских армий в Палестину и вызовет вспышку насилия, последствия которой трудно предсказать. Они также предостерегли своих собеседников, что отклонение евреями их просьбы будет означать введение санкций: в этом случае Государственный департамент опубликует всю известную ему информацию о попытках евреев повлиять на американскую внешнюю политику. Более того, сионистам также не придется рассчитывать на военную помощь США в случае арабского вторжения. В ходе дискуссий с представителями Еврейского агентства в США американцы выдвинули различные предложения по заполнению вакуума власти, который образуется в Палестине после ухода Британии. Последнее из них называлось «Предложение по неофициальной передышке в Палестине» и было датировано 28 апреля 1948 года. Согласно одному из его главных пунктов (пункт 6), во время предлагаемой трехмесячной передышки, помимо прекращения огня «арабские и еврейские власти не предпримут каких-либо шагов к [созданию] суверенного государства»¹¹¹.

Давление, которое американская администрация оказывала на евреев с целью добиться отсрочки провозглашения государства, было исключительно сильным. Многие из членов Сионистского правления в США и Народного правления в Палестине были готовы согласиться на такую отсрочку. Однако лидеры сторонников активных действий, Бен-Гурион и Абба-Хиллель Сильвер, категорически настаивали на провозглашении независимости немедленно по истечении срока британского мандата. При помощи Сионистского чрезвычайного комитета и Еврейского агентства в США они также стремились добиться скорейшего признания Трумэном еврейского государства.

В самой администрации также велась борьба вокруг признания будущего государства между Государственным департаментом и Белым Домом. Белый Дом выступал за немедленное признание, в то время как чиновники Государственного департамента стремились вообще избежать провозглашения государства. И на этот раз выяснилось, что советники президента в Белом Доме (и вне его) обладают достаточным влиянием и интеллектуальными способностями, чтобы успешно противостоять политике Государственного департамента. Советники Трумэна Кларк Клиффорд, Дэвид Найлс, Макс Левенталь, Оскар Юинг, а также влиятельный адвокат Бертли Крамм из Сан-Франциско, требовали признать еврейское государство. Они опровергали все утверждения Государственного департамента и доказывали президенту, что США извлекут пользу из признания еврейского государства (в особенности, поскольку было известно о том, что СССР собирается признать его). Они также объяснили Трумэну, что такое признание лишь подтвердит уже свершившийся факт и будет способствовать повышению престижа ООН как организации, принявшей решение о создании государства. Помимо этого, они подчеркнули политическую пользу, которую извлечет президент из его признания, напомнив ему, что 1948 год является годом президентских выборов.

12 мая 1948 года Трумэн попытался преодолеть расхождения между государственным департаментом и Белым Домом по вопросу о Палестине и выработать единую американскую позицию в отношении признания еврейского государства. На жаркий диспут в овальном кабинете президента собрались его советники и, с противоположной стороны, генерал Маршалл, его заместитель Ловетт и их помощники. В то время в Белом Доме еще не были установлены магнитофоны, поэтому мы не располагаем дословным протоколом состоявшейся дискуссии. В нашем распоряжении имеется лишь ее краткий конспект, составленный сотрудником Государственного департамента (Клиффорд утверждал, что он весьма неточен). Несмотря на это, читая его, можно почувствовать драматическое напряжение между двумя группами участников, придерживавшихся диаметрально противоположных позиций по обсуждаемому вопросу. Взгляды Трумэна изложил Клиффорд, который выступал за признание еврейского государства. Он сказал, что следует предпринять этот шаг, «до того как Советская Россия признает еврейское государство, и таким образом вернуться к позиции президента в поддержку раздела Палестины»¹¹². Клиффорд также сообщил, что в ходе пресс-конференции 13 мая президент объявит журналистам о его решении признать еврейское государство немедленно после установления в нем демократического режима в соответствии с резолюцией ООН от 29 ноября. Согласно Клиффорду, Трумэн также попросит американскую делегацию в ООН добиться скорейшего признания этого государства другими странами-членами этой организации. Предложения Клиффорда натолкнулись на весьма холодный прием чиновников Государственного департамента. Ловетт, выступивший первым, заявил, что немедленное признание будет «преждевременным», нанесет ущерб престижу президента и будет воспринято всеми как «неуклюжая попытка завоевать еврейские голоса», однако, в конечном итоге, приведет к противоположным результатам. Еврейское государство представляет собой «кота в мешке», поскольку никто не знает, каким оно будет. Имеется разведывательная информация о проникновении в Палестину иммигрантов-коммунистов. Ловетт высказал здесь опасное с точки зрения сионистов предположение о том, что будущее еврейское государство станет ориентироваться на Советский Союз. Сам государственный секретарь – человек, которым Трумэн беспредельно восхищался, – высказался на совещании самым резким образом. Он отметил, что предлагаемые Клиффордом шаги диктуются внутриполитическими соображениями, которым не место в серьезной дискуссии о проблемах внешней политики. В заключение он откровенно сказал, что если президент решит действовать согласно предложению Клиффорда, то он проголосует против него на грядущих президентских выборах. Учитывая категорические возражения Маршалла и его коллег, Трумэну ничего не оставалось, кроме как закрыть совещание без определенных выводов.

Казалось, что Трумэн зашел в тупик, однако в течение двух дней, предшествовавших дате объявления о создании государства, Клиффорду удалось убедить Ловетта и Маршалла снять свои возражения против немедленного признания. Вечером в пятницу 14 мая, в 18:11 (через 11 минут после провозглашения независимости Государства Израиль) Трумэн неожиданно выступил с коротким заявлением о признании государства де-факто: «Администрация была уведомлена о том, что в Палестине провозглашено еврейское государство, и его временное правительство обратилось с просьбой о признании. Соединенные Штаты признали временное правительство фактическим правителем нового Государства Израиль»¹¹³.

Прошло три года с тех пор, как в 1945 году Трумэн впервые оказался вовлеченным в палестинские дела. Весной 1948 года он самым неожиданным образом признал новое еврейское государство. Что заставило президента сделать этот исключительно смелый шаг, поспешность которого была подвергнута острой критике? Сам Трумэн постарался объяснить это в письме к Элеоноре Рузвельт от 20 мая: «Так как в Палестине образовался вакуум, и русские собирались первыми признать Израиль, генерал Маршалл, Ловетт, д-р Раск и я обсудили положение и решили, что будет правильным немедленно признать еврейское правительство»¹¹⁴. Это объяснение Трумэна было неточным, поскольку он не хотел посвящать Элеонору Рузвельт в тайну своих острых разногласий с генералом Маршаллом и Государственным департаментом. Вместе с тем, не вызывает сомнения, что военная ситуация, сложившаяся в Палестине (успешное осуществление раздела и создание жизнеспособного государства благодаря победам «Хаганы»), и дипломатическая конкуренция с СССР сыграли важную роль в решении президента. Он также руководствовался и другими соображениями, в частности потребностью в финансовой и политической поддержке еврейских избирателей и данным Вейцману секретным обещанием признать еврейское государство. Наконец, нельзя не отметить и тот факт, что неожиданное решение президента послужило недвусмысленным напоминанием Государственному департаменту о том, кто является «хозяином» в американской политике. Тем самым Трумэн отомстил внешнеполитическому ведомству за неловкость, которая была причинена ему 19 марта 1948 года.

Политика президента Трумэна в палестинском вопросе отражает весь комплекс проблем, которые поставило создание еврейского государства перед христианской Америкой и ее лидерами в сороковых годах ХХ века. Сионизм, видевший в возобновлении еврейского суверенитета в Палестине средство для разрешения проблем и аномалий существования еврейского народа, приобрел в американской общественности, как многочисленных сторонников, так и противников. С начале 40-х годов, вследствие роста американской зависимости от ближневосточной нефти и страха перед советским проникновением в регион, американское отношение к сионизму перешло из области солидарности с новаторской общественно-национальной идеологией в плоскость соображений национальных интересов и национальной безопасности. С точки зрения военно-политического истэблишмента в Вашингтоне, баланс между арабской мощью (территория, население, нефть и доказанная способность к насилию) и еврейским ишувом Палестины столь явственно склонялся в пользу арабов, что единственный приемлемый вывод заключался в отказе от поддержки создания еврейского государства. Однако в эпоху Трумэна существовали объективные (ощущение вины из-за Катастрофы, проблема перемещенных лиц, еврейское политическое влияние в США) и субъективные (присутствие сторонников сионизма среди советников президента) условия, которые позволили сотрудникам Белого Дома убедить президента в том, что создание еврейского государства соответствует национальным интересам США, а не противоречит им. В решающие моменты борьбы между Белым Домом и Государственным департаментом победа была на стороне Белого Дома. Заместитель государственного секретаря Роберт Ловетт с горечью упомянул этот факт после того, как Трумэн объявил о признании Израиля: «Я могу лишь сделать вывод о том, что после того, как днем в среду [12 мая] политические советники Белого Дома не смогли сделать Трумэна отцом нового государства, они решили превратить президента в его повивальную бабку»¹¹⁵. Ловетт, разумеется, преувеличивал: Трумэн не был ни отцом государства, ни его повивальной бабкой. Еврейское государство родилось на поле битвы в Палестине. Вместе с тем, историческая роль президента Трумэна была очень значительной, поскольку (иногда вынужденное) одобрение им плана раздела и, в особенности, признание нового государства сыграли огромную роль в признании Израиля другими странами. Трумэн также заложил основы политической и моральной поддержки, которую США продолжают оказывать Государству Израиль по сегодняшний день.

Архив президента Франклина Д. Рузвельта, Библиотека Рузвельта, Гайд-Парк, Нью-Йорк.

Архив президента Гарри С. Трумэна, Библиотека Трумэна, Индепенденс, Миссури.

Центральный сионистский архив (ЦСА), Иерусалим.

Сионистский архив Нью-Йорка.

Архив сенатора Роберта П. Вагнера, Джорджтаунский университет, Вашингтон.

Архив Якова Блауштейна, Балтимор.

Архив Аббы-Хиллеля Сильвера, Темпл, Кливленд.

Архив Государственного департамента, Национальные архивы, Вашингтон.

Архив министерства иностранных дел Великобритании, P.R.O., Лондон.

Архив Партии труда, Бейт-Берл.

Архив Хаима Вейцмана, Реховот.

Интервью: с Лоем Гендерсоном и Кларком Клиффордом, Вашингтон.

FRUS: Foreign Relations of the United States, Diplomatic Papers.

1943, Vol. IV

1944, Vol. V

1945, Vol. VIII

1946, Vol. VII

1947, Vol. V

1948, Vol. V