Аристофан Лягушки Действующие лица
жүктеу/скачать 394.15 Kb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- Эписодий четвертый
- Эписодий пятый
- Эксод
Аристофан ЛягушкиДействующие лицаДионис бог театра Ксанфий его слуга …
Эсхил трагический поэт Еврипид трагический поэт Эак слуга Плутона …. Хор лягушек …
Эписодий четвертыйИз дверей выходят Эак и Ксанфий. Ксанфий … Но ради Зевса, во плетях нам общего, Скажи мне, это что за крик ужаснейший И ругань? Эак Еврипид с Эсхилом ссорятся. Ксанфий Да ну?
Эак Дела, дела пошли великие. Средь мертвецов восстанье небывалое!
А что?
Эак Закон старинный установлен здесь Для всех искусств, могучих и прославленных: Кто всех сильней и выше в мастерстве своем, Тем в Пританее угощенье дарится[59] И трон с Плутоном рядом. Ксанфий Понимаю все. Эак Когда другой придет, сильнее прежнего, Соперники в искусстве состязаются.
Эсхила что ж так сильно опечалило? Эак Трагическим престолом он давно владел, Как величайший мастер.
Ну, и что ж теперь? Эак Когда сошел под землю Еврипид, собрал Вокруг себя воров он и налетчиков, Отцеубийц, грабителей и взломщиков – Их в преисподней множество. Наслушавшись Словечек ловких, доводов и выдумок, Они взбесились и мудрейшим мастером Его признали. Возгордившись, занял он Эсхила трон.
Его избили до крови? Эак Ничуть! Народ судилища потребовал, Чтобы решить, кто в мастерстве искуснее.
Вот негодяи! Эак И какие! Подлые! Ксанфий Но разве не нашел Эсхил союзников? Эак Людей немного честных на земле и здесь. Ксанфий А что ж Плутон намерен предпринять теперь? Эак Велел он к состязанию готовиться И к тяжбе из-за трона.
Почему, скажи, Престола и Софокл себе не требовал?
И не подумал даже. Снизойдя в Аид, Поцеловал Эсхила он и руку дал, И тот его на троне посадил с собой. Теперь же обещал он (Кледемид сказал)[60] Быть очередным. Если победит Эсхил, Не тронется он с места. Если ж нет, тогда Он с Еврипидом вступит в состязание. Ксанфий Когда ж начало? Эак Скоро, Зевс свидетель мне. Вот здесь, пред нами, совершится судьбище, Здесь на таланты будут весить музыку.[61] Ксанфий Они подвесят на безмен трагедию? Эак Они линейки вынесут, и гири слов, И слитки изречений. ……. Ксанфий А кто ж судьею будет? Эак Много спорили. Людей с рассудком не легко нигде найти, К тому же брать афинян не хотел Эсхил.[62] Ксанфий Воров нашел бы много и налетчиков. Эак А остальные все – невежды круглые В делах искусства. К твоему хозяину Тут обратились. Он знаток художества. Но в дом войдем! Где господа дерутся, там Достаточно и нам перепадает слез. Уходят в дом. Хор Желчью чудовищной здесь изойдет громоносный вития В час, как увидит врага, наточившего едкие зубы С острым оскалом. Тогда в исступленье и злобе Завращаются глаза. Спор шлемоблещущий вспыхнет словес, оперенных султаном, С колкими стружками шустрых острот и с занозами мыслей Хитрого мужа. Подымется он против силы Конновздыбленных речей. Всхолмив чудовищных косм золотую летучую гриву, Страшно морщины стянув и насупив тяжелую складку, Этот взревет и речений, окованных медью, Исполинский вырвет вздох. Тот же – расчетливый фокусник слов, изощренный искусник, – Гибкий язык наточив, раскидает словечки, расщепит Зычную бурю речей и запутает петли, Губы ядовито сжав.
Не откажусь от трона, уговоры брось! Я говорю, что в мастерстве сильней его.
Эсхил, чего ж молчишь ты, иль не слышишь слов? Еврипид Сначала станет важничать. Ведь всякий раз Чудачит точно так же он в трагедии.[63]
Постой, дружок, не городи напраслину! Еврипид Его давно я знаю, раскусил давно. Певца невежд, горластого, строптивого, С безудержным, неистовым, безумным ртом, Бахвала, витьеватого, трескучего.
Богини огородной порождение,[64] Что ты сказать посмел мне! Попрошайка слов, Тряпичников властитель и лоскутьев швец! Не будешь рад отваге!
Замолчи, Эсхил! Не раздувай дыханье в жаркой ярости!
Отнюдь, сперва изобличу я этого Творца уродов. Кто он? И насколько нагл?
Овцу, овцу, рабы, ведите черную![65] Грозит нагрянуть ураган чудовищный.
Изобретатель песенок изнеженных, Любви развратной выдумщиц, ужо тебе!
Замолкни, удержись, Эсхил почтеннейший! А ты, несчастный Еврипид, покуда жив, Беги от бури и от градобития, Чтобы, метнув увесистым речением, Не размозжил он темени и «Телефа»![66] А ты, Эсхил, без ярости, но с кротостью Доказывай, доказывай! Не дело ведь, Чтоб трагики бранились, как разносчики. Ты ж сразу вспыхнул, словно подожженный дуб. Еврипид Что до меня, готов я, не боясь ничуть, Кусать и получать укусы, взвесив все: Стихи и песни и костяк трагедии. «Эола» и «Пелея» отдаю на суд, И «Мелеагра», и, конечно, «Телефа». Дионис А ты что делать хочешь, говори, Эсхил? Эсхил Не препираться – вот мое желание. Здесь не равны мы в споре.
Почему ж это? Эсхил Моя со мной не умерла поэзия. Его же – с ним скончалась, под рукой она. Но если хочешь, будет пусть по-твоему! Дионис Сюда огня нам дайте и кропильницу. Я помолюсь пред тем, как в состязании Судить начну. Пусть будет мудр и прям мой суд. А вы начните песню, восхвалите Муз.
Зевсовы дочери, чистые девы, Музы, о дивные девять! Вы видите замысел смелый Этих мужей, созидателей слов. Они ринутся в битву Ярую, в споре сойдутся, метнутся в словесном ристанье. Музы, явитесь и силу вселите В страшную распрю речей, Стружек словесных и кряжей стихов! Мудрость вступила в великую битву. Час приходит.
Вы оба помолитесь перед прением. Эсхил (торжественно) Деметра-матерь, разум мой вскормившая,[67] Твоих мистерий даруй мне достойным быть!
Возьми и ты кропильницу, молись! Еврипид Готов!
Но я богам молюсь совсем особенным. Дионис Как? Собственным и нового чекана? Еврипид Да!
Дионис Что ж! Помолись особым божествам своим! Еврипид Эфир, питатель мыслей, языка рычаг, Со мною будь! Ищейки – ноздри чуткие, Слова хватать и расщеплять позвольте мне! Совершается жертвоприношение. АгонПервое полухорие Ода Мы пришли и здесь собрались Выслушать от хитроумцев, В боевой пойдут поход. Распален язык отвагой, Нрав свиреп, ужасно сердце, Мысли быстры и легки. Знаем, будет спор жестокий, Утонченно, изощренно Будет говорить один, А другой, с корнями вырвав Слов стволы, Бросит их. И хруст промчится По ристалищу речей.
Для прений время настает. Так говори ж искусно, Не подражая никому, по-своему и тонко.
Сажает в одиночку он Ахилла иль Ниобу[68] – Трагические чучела. Они молчат, не пикнут. Дионис Клянусь богами, да! Еврипид А хор четыре песни кряду, Топоча оземь, пробубнит. Актеры ж все ни слова. Дионис А мне вот нравилось, клянусь, молчанье их не меньше, Чем нынешняя болтовня. Еврипид Ты глуп и неотесан, Поверь мне! Дионис Видимо, что так. Зачем же так чудит он? Еврипид От шарлатанства, для того чтоб зритель ждал смиренно, Пока откроет рот Ахилл. Тут и конец всей драме. Дионис Каков мошенник! Нагло как обмануты мы были! (Эсхилу.) Чего ж мычишь ты, что рычишь? Еврипид Боится обличений. Покуда он дурачит вас, подходит к середине Потеха. Дюжину еще словес прибавит бычьих, С бровищами, с хвостищами, как пугала ребячьи, А зрители ни бе ни ме. Эсхил О, горе! Дионис Помолчи ты! Еврипид Не скажет слова в простоте. Дионис (Эсхилу) Да не скрипи зубами! Еврипид Скамандры всё, и крепости, и на щитах звенящих Орлы-грифоны, медь и блеск речей головоногих, – Понять их – величайший труд. Дионис Да, видит Зевс, вот так же И я промучился без сна всю ночь![69] Понять старался, Что значит рыжий конь-петух. Ну что это за птица? Эсхил Невежда! Знак на кораблях такой изображают. Дионис Я ж коне-петухом считал павлина Филоксена.[70] Эсхил А ты, посмешище богов, какие пишешь драмы? Еврипид Да не про коне-петухов, не про козлов-оленей, Как любишь ты, как чертят их на завесах мидийских. Ничуть! Когда из рук твоих поэзию я принял, Распухшую от пышных слов, надутую от бредней, Сперва ее я подсушил, от тучности избавил Пилюлями истертых слов, слабительным из мыслей И кислым соком болтовни, настоянным на книжках. Потом на песнях воспитал Кефисофонта тонких.[71] Герой не мямлит у меня и вздора не городит, Нет, выходя, он всякий раз свое происхожденье Сперва рассказывает. Дионис Да, твое намного хуже.[72] Еврипид С начала драмы ни один актер не остается Без дела. Всем даю слова: и женщинам, и слугам, И девушкам, и господам, старухам даже. Эсхил Боги! Какой ты казни заслужил за дерзость? Еврипид Зевс свидетель! Любовь народа – цель моя! Дионис Дружок, молчал бы лучше, Тебе не очень-то к лицу такие разговоры![73] Еврипид Витийствовать я научил вас всех. Эсхил Ну да, негодный! А лучше прежде чем учить, ты сам бы разорвался. Еврипид Безмены ввел я, и углы, и меры красноречья, Чтоб можно было весить, жать поэзию и мерить, Стругать, слесарничать, паять. Эсхил Вот-вот, паять – согласен. Еврипид Заговорил я о простом, привычном и домашнем. Меня проверить всякий мог. В ошибках каждый зритель Мог уличить. Но я не врал, не фанфаронил вздорно, Не надувался как индюк, не надувал сограждан, Кичливых Кикнов выводя, Мемнонов-пустозвонов.[74] Теперь его учеников с моими вы сравните.[75] Его – отпетый Меганет[76] и рукосуй Формисий,[77] Удар-ярыго-дракуны, трескун-ревун-редеди. Мои же – умник Клитофонт и Ферамен глумливый.[78] Дионис Да, Ферамен – премудрый ум и мастер на все руки, Пускай товарищи в беде, пусть поскользнется ближний, – Сухим он выйдет из воды, за грош алтын получит. Еврипид Умело их я обучил, Пример для жизни показал, В поэзию науку ввел И здравый разум. Рассуждать Теперь способны все про все, И в государстве, и в домах, Хозяйничать на новый лад Способен всяк, и всяк кричит: Уж я задам, уж я вас! Дионис Да, Зевс свидетель мне. Теперь Афинянин, в свой дом войдя, На домочадцев и на слуг Кричит: подать сюда горшок! Кто голову у пескаря Отгрыз? На рынке прошлый год Кувшин купил я, он погиб. Позавчерашний где чеснок? Оливку кто тут надкусил? А домочадцы-дурачки, Как фатюки, как малюки, Сидят, разинув глотки. Второе полухорие (Эсхилу) Антода Это видит твой взор, блестящий Ахилл, Что же ты на это скажешь? Но держи себя в поводьях, Чтобы грохочущий гнев Не умчал тебя за вехи. Издевался враг ужасно. Ты же, милый, воздержись, Не плати за ругань бранью. Паруса свернувши, в море Осторожно выплывай! Бег ускорив понемногу, Зорко бодрствуй, Чтоб устойчиво и ровно Легкий ветер вел корабль! Хор пляшет. Дионис Ты ж, среди эллинов первый, кто важных речей взгромоздил величавые башни, Кто трагедию вырядил в блеск золотой, дай излиться ключу красноречья! Эсхил Антэпиррема Эта встреча ярит меня. Злоба горит, распаляется сердце от гнева. Неужели с ним спорить я должен? Но все ж, чтоб меня не считал побежденным, Отвечай мне: за что почитать мы должны и венчать похвалою поэтов? Еврипид За правдивые речи, за добрый совет и за то, что разумней и лучше Они делают граждан родимой земли. Эсхил Если ж ты поступал по-иному, Если честных, разумных, почтенных людей негодяями низкими делал, Так чего ты тогда заслужил, говори! Дионис Лютой казни! Не спрашивай дальше! Эсхил Погляди, поразмысли, какими тебе передал я когда-то сограждан. Молодцами двужильными были они, недоимок за ними не знали, Шалыганами не были, дрязг не плели, как сейчас, не водились с ворами. Нет, отвагой дышали они, и копьем, и шумящим султаном на шлемах, Как огонь, были поножи, панцирь, как блеск, бычье мужество в пламенном сердце. Еврипид Заварилась беда, завелась болтовня! Ведь не в лавке мы здесь оружейной, Расскажи нам толково, как добрыми ты и достойными делал сограждан. Дионис Объясни нам, Эсхил, своенравным не будь, не упорствуй, не важничай чванно! Эсхил Создал драму я, полную духа войны. Дионис Но какую же? Эсхил «Семь полководцев».[79] Кто увидит ее, тот о львиной душе затоскует и сердце отважном. Дионис В этом очень ошибся ты. Сделал фиван и воинственней всех, и храбрее, И в осадах сильнее, – обида для нас. Получай поделом пораженье! Эсхил Вы могли бы сравниться, героями стать не слабей, не хотите, однако. Я трагедию «Персы»[80] поставил потом, чтоб вложить в вас стремленье к победе, К превосходству великую волю вдохнуть. Я одел ее в блеск и величье. Дионис До упаду смеялся я, помню, тогда, про покойника Дария слыша, Вышел хор и в ладони захлопал, завыл и протяжно заплакал: «Иайой!» Эсхил Вот о чем мы, поэты, и мыслить должны, и заботиться с первой же песни, Чтоб полезными быть, чтобы мудрость и честь среди граждан послушливых сеять. Исцеленью болезней учил нас Мусей[81] и пророчествам. Сельскую страду, Пахотьбу, и посевы, и жатвы воспел Гесиод.[82] А Гомер богоравный
Пантаклей, злополучный левша.[83] Прошлый год, выступая на праздниках в хоре, Шлем сперва он навьючил, а после султан навязать собирался на гребень. ….. Еврипид Ну, а чем повредили отчизне, скажи, неразумный, мои Сфенебеи? Эсхил Тем, что женщин примерных, отличных супруг соблазняли страстям нечестивым Предаваться и зелья цикутные пить из-за всяческих Беллерофонтов. Еврипид Или, скажешь, неправду и с жизнью вразрез рассказал я о Федре несчастной? Эсхил Зевс свидетель, все – правда! Но должен скрывать эти подлые язвы художник, Не описывать в драмах, в театре толпе не показывать. Малых ребяток Наставляет учитель добру и пути, а людей возмужавших – поэты. О прекрасном должны мы всегда говорить. Еврипид Это ты, с Ликабет воздвигая[87] И с Парнеф громоздя словеса, говоришь о прекрасном и доброму учишь? Человеческим будет наш голос пускай! Эсхил Злополучный, сама неизбежность Нам велит для возвышенных мыслей и дел находить величавые речи. Подобает героям и дивным богам говорить языком превосходным. Одеянием пышным и блеском плащей они также отличны от смертных. Но законы искусства, что я утвердил, изувечил ты. Еврипид Чем изувечил? Эсхил Ты царей и владык в лоскуты нарядил и в лохмотья, чтоб жалкими людям Показались они. Еврипид Ну и что ж? Нарядил. Объясни, что плохого я сделал? Эсхил Из богатых и знатных не хочет теперь ни один выходить в триерархи.[88] Они рубища носят, как ты им велел, сиротами безродными плачут. Дионис Да, Деметрой клянусь, а внизу, под тряпьем – из отменнейшей шерсти рубашку. И, разжалобив всхлипом и ложью народ, выплывают в садках живорыбных. Эсхил Научил ты весь город без толку болтать, без умолку судачить и спорить. Ты пустынными сделал площадки палестр, в хвастунов говорливых и вздорных Превратил молодежи прекраснейший цвет. Ты гребцов обучил прекословить Полководцам и старшим. А в годы мои у гребцов только слышны и были Благодушные крики над сытным горшком и веселая песня: «Эй, ухнем!» Дионис От натуги вдобавок воняли они прямо в рожу соседям по трюму, У товарищей крали похлебку тишком и плащи у прохожих сдирали. Нынче спорят и вздорят, грести не хотят и плывут то сюда, то обратно. Эсхил Сколько зла и пороков пошло от него: Это он показал и народ научил,[89] Как в священнейших храмах младенцев рожать, Как сестрицам с родимыми братьями спать, Как про жизнь говорить очень дерзко – нежизнь. Вот от этих-то мерзостей город у нас Стал столицей писцов, крючкотворов, лгунов, Лицемерных мартышек, бесстыдных шутов, Что морочат, калечат, дурачат народ. Средь уродов и кляч не найдешь никого, Кто бы с факелом гордо промчался. Дионис Никого! Видят боги! До колик на днях Я смеялся на празднике Панафиней.[90] Вздумал в беге участвовать кто-то, кривой, Белотелый и пухлый. Он страшно отстал, Он пыхтел, и хрипел, и сопел. У ворот Керамика народ колотить его стал По загривку, по заду, под ребра, в бока. Отбиваясь от палок, щелчков и пинков, Навоняв, пропотев, Он свой факел задул и умчался. Первое полухорие Строфа Спор сердитый, гнев великий, бой жестокий закипел. Кто рассудит злую тяжбу, В десять ртов один грохочет, А другой ударить сзади норовит, врага прижав. Ждать нельзя, не время мешкать, И сноровок, и уловок, и лазеек много есть. Если вышли состязаться, Говорите, спорьте, ссорьтесь Об искусстве старом, новом. Второе полухорие Антистрофа Постарайтесь поизящней, помудрее говорить. Если страшно вам, боитесь, что невежественный зритель Не оценит полновесно ваших тонких, острых мыслей, Попечения оставьте! Не заботьтесь! Страх смешон. Здесь сидит народ бывалый, Книгам каждый обучался, правду каждый разберет. Все – испытанные судьи, Изощренные в ристаньях, Так не бойтесь, спорьте смело, Состязайтесь. По заслугам Зрители оплатят вам. Хор пляшет. Еврипид Сперва твоими я займусь прологами – Ведь это доля первая в трагедиях. Твое искусство взвешу достохвальное. Дионис А что ты будешь весить? Еврипид Все и всячески. Сперва из «Орестеи» прочитай стихи![91]
Все замолчите, тише! Говори, Эсхил! Эсхил (говорит стихи) «Бог недр, Гермес, отца наместник властного, Спасителем явись мне и союзником! В страну сию притек и возвратился я…». …
Эсхил достопочтенный повторяется! Дионис Но как?
Еврипид В стихи вглядись! Я объясню тебе. Тут сказано: «Притек и возвратился я». Притек и возвратился – в чем тут разница? Дионис И верно. Кто ж соседа станет спрашивать: Квашонку одолжи мне и корчажину?
Неправда, болтунишка, есть различие. Здесь нужные слова и верно выбраны.
Да почему? Будь добрым, научи меня! Эсхил Притечь в страну не значит возвратиться вспять. Притечь спокойно можно, без опасности, А тот, кто изгнан, в дом свой возвращается. Дионис И верно! Что ты скажешь, Еврипид, на то? Еврипид Я утверждаю, что Орест не мог «притечь». Тайком, у власти не спросясь, явился он.
И верно! Впрочем, вовсе я запутался. Еврипид Ну, продолжай! Дионис Конечно, продолжай, Эсхил, А ты грехи по-прежнему выслеживай!
«…На холме, пред гробницей, я молю отца Услышать, внять…»
Опять он повторяется! «Услышать», «внять» – здесь тождество бесспорное.
Чудак, ведь он же говорит с покойником: Хоть трижды повторяй, не докричишься тут.
А как же ты прологи строишь? Еврипид Расскажу. И если слово лишнее разыщешь ты Иль повторенье, смело мне в глаза наплюй! Дионис Начни! А мы посмотрим и послушаем, Насколько речь в твоих прологах правильна.
«Счастливейшим из смертных был Эдип сперва…»[92] Эсхил Свидетель Зевс, неверно! Был несчастнейшим. Еще не родился он и не начал жить, А Феб отца зарезать предсказал ему. Так почему ж зовешь его счастливейшим?
«…А после стал среди людей несчастнейшим…» Эсхил Да нет, несчастным был и оставался он. Еще бы: чуть родился, в стужу зимнюю На черепице выбросили мальчика, Чтоб, выросши, не стал отцеубийцей он. Едва дополз на костылях к Полибию. Потом старуху в жены взял, молоденький, К тому ж вдобавок – мать свою родимую, – И выколол себе глаза.
Счастливчик, да. С Эрасинидом только что не бился он.[93]
Все брешешь, я прологи хорошо пишу. Эсхил Свидетель Зевс, тебя ценить не думаю По строчке, по словечку. С божьей помощью, В бутылочку тебя я загоню легко. Еврипид В бутылочку меня? Эсхил В пустую скляночку. Так пишешь ты, что можно без труда влепить Бутылочку, подушечку, корзиночку В твои стихи. На деле докажу сейчас.
Ну, докажи! Эсхил Конечно!
Дионис Начинай пролог! Еврипид (читает) «Египт, который, славясь многочадием, С пятьюдесятью сыновьями корабли Направил в Аргос…».[94] Эсхил Потерял бутылочку. Дионис При чем же здесь бутылочка? Не клеится! Другой пролог начни нам! Поглядим еще!
«Бог Дионис, который, тирс в руке подъяв И шкурою покрывшись, в блеске факелов У Дельфов пляшет…».[95] Эсхил Потерял бутылочку. Дионис Ой-ой, опять побиты мы бутылочкой. Еврипид Пустое дело! Я другой пролог прочту. К нему уж не приклеится бутылочка.
«Не может смертный быть во всем удачливым: Один, достойный, погибает в бедности, Другой, негодный…»[96] Эсхил Потерял бутылочку. Дионис Эй, Еврипид! Еврипид Ну, что тебе? Дионис Беда идет. Опасною становится бутылочка.
Клянусь Деметрой, не боюсь ни чуточки. Его обезоружу я немедленно.
Так начинай сначала, без бутылочки. Еврипид «Могучий Кадм, великий сын Агенора, Сидон покинув…»[97]
Потерял бутылочку. Дионис Чудак, пусть он продаст тебе бутылочку, Пока прологи в порох не истер твои.
Мне у него просить? Дионис Меня послушайся! Еврипид Отнюдь, прологов у меня достаточно, К которым ни за что он не привяжется. «Пелоп, дитя Тантала, на лихих конях Примчавшись в Пизу…»[98]
Потерял бутылочку. Дионис Опять уж он вогнал тебя в бутылочку. (Эсхилу.) Милейший, нам по дружбе уступи ее, За грош другую ты добудешь, лучшую.
Да нет, прологов у меня большой запас. (Читает.) «Эней однажды…».[99] Эсхил Потерял бутылочку. Еврипид Дай до конца сперва договорить строку. «Эней однажды, сноп колосьев жертвенных С земли поднявши…» Эсхил Потерял бутылочку. Дионис Во время жертвы? Кто же подобрал ее? Еврипид Оставь его, я для тебя продолжу стих. «Бессмертный Зевс, как говорят поистине…»[100]
Погибнешь? Скажет: потерял бутылочку. Бутылка на твоих прологах выросла, Как на глазах припухлых ячмени растут. Во имя бога, песнями займись теперь!
Отлично. Докажу, что отвратительно Слагал он песни и однообразнейше.
Что же теперь приключится? Мы в раздумье, какой порок В песнях поэта найдет он. Среди тех, кто живет и жил, Всех прекрасней и всех сильней Он в создании хоров. ……………
Эсхил …….
Последнее осталось испытание: Стихов и слов теперь мы тяжесть взвешаем. Дионис Ну, что ж, начнем! Никак не собирался я На вес поэтов покупать, как козий сыр.
Ум на выдумки хитер: Диво новое нас ждет – Чудо чудное идет. Кто б другой сумел придумать, Рассказал бы мне об этом Кто-нибудь из очевидцев, – Видят боги, я б не верил, Думал бы, что враки.
Эй, становитесь оба у весов! Эсхил и Еврипид занимают места у весов. Ну, вот!
Дионис Схватившись за стихи свои, читайте вслух Без устали, пока вам не скажу: ку-ку!
Готовы мы! Дионис Кидайте на весы стихи! Еврипид (читает) «О, если б бег Арго остановила свой…»[108] Эсхил (читает) «Поток Сперхей, через луга лиющийся…»[109] Дионис Ку-ку! Довольно! Тяжелей во много раз Его строка.
Но чем же тяжелей, скажи? Дионис Поток метнул он. Как торговец войлоком, Он подмочил стихи свои, как шерсти куль. А ты нам бросил легкий, оперенный стих. Эсхил Опять начнем! Повторим состязание! Дионис Еще раз приготовьтесь! Эсхил и Еврипид Мы готовы. Дионис Раз!
Еврипид (читает) «Нет сил сильней, чем слово убеждения…»[110] Эсхил (читает) «Не ищет приношений и не просит смерть…»[111] Дионис Довольно, до земли он наклонил весы. Он смерть поверг, из бедствий тяжелейшее.
Я ж кинул убежденье, речь разумную. Дионис Без веса убежденье и без разума. Нет, поищи другой, потяжелее стих. Увесистый, и плотный, и объемистый! Еврипид Где ж у меня стихи такие, где? Дионис А вот!
(Подсказывает.) «Метнул Ахилл костяшки – дважды три очка…»[112] Начните ж! Состязание конечное.
«Окованную медью взял он палицу…»[113] Эсхил (читает) «Повозка на повозке и на трупе труп…» Дионис Опять тебя он переплюнул. Еврипид Как же так? Дионис Два трупа взгромоздил он и повозки две. Египтян сотни столько не стащили бы.
Да не в стихах тут дело. На весы пускай Детей, жену, раба Кефисофонта с ней Пускай положит, сам пусть сядет с книгами, Его двумя словами пересилю я.
Друзья мои, судить их не желаю я. Обоим и не буду и не был врагом.
Считаю мудрым этого, (Эсхилу.) того – люблю. Плутон За чем пришел, ты, стало быть, не выполнишь? Дионис А если объявлю свой приговор? Плутон Тогда
Избранника с собою уведешь наверх. Дионис (Еврипиду и Эсхилу) Спасибо, друг! Вы оба помогите мне! Сюда пришел я за поэтом.
Для чего? Дионис Чтоб город был спасен и правил праздники. Того из вас, кто городу совет подаст Мудрейший, поведу с собой на землю я. Скажите же, какого мненья держитесь Насчет Алкивиада.[114] Город болен им. Еврипид Что ж город думает о нем? Дионис Что думает? Желает, ненавидит, хочет все ж иметь. А вы какого мненья, расскажите мне? Еврипид Мне ненавистен гражданин, что медленен На помощь государству, на беду же скор. Кто ловок для себя, ленив для города. Дионис Отлично, видят боги! (Эсхилу.) Ты что думаешь? Эсхил Не надо львенка в городе воспитывать. А вырос он – себя заставит слушаться.
Свидетель Зевс, я снова в нерешимости. Один ответил мудро, а другой – мудрей. Другой совет подайте мне, пожалуйста, Про город: где и в чем найдет спасенье он?[115]
Я знаю и хочу сказать. Дионис Скажи скорей! Еврипид Когда считать неверным будем верное, Неверное же верным…
Как? Не понял я. Не так учено, объясни отчетливей.
Когда не будем верить тем, кто городом Сейчас владеет, и вручим правление Тому, кто нынче не у дел, спасемся все, Раз нынче терпим неудачу, счастливы Наверно будем, действуя навыворот. Дионис Прекрасно, хитрый Паламед, лукавый дух! (Эсхилу.) А ты что скажешь? Эсхил Город наш, ответь сперва, Кем правится? Достойными людьми?
Отнюдь!
Достойные в загоне. Эсхил А в чести воры? Дионис Да не в чести, выходит поневоле так. Эсхил Да кто ж спасти сумеет государство то, Где ни дерюга, ни парча не по сердцу.
Найди спасенье! Взять тебя с собой хочу. Эсхил Там, на земле, отвечу. Здесь нельзя сказать. Дионис Тебя я умоляю, здесь ответ нам дай! Эсхил Когда страну враждебную своей считать Не станем, а свою – пределом вражеским,[116] Доход увидим в кораблях, в налогах – вред. Дионис Доходы сгложут все равно присяжные. Плутон Ну, что ж, решил? Дионис Готово уж решение. Кого душа избрала, я того возьму.
Богов припомни, пред богами клялся ты Меня на землю возвратить. Бери меня!
Не я, язык поклялся. Избран мной Эсхил. Еврипид Что сделал ты, последний из людей? Дионис А что?
Эсхилу я победу присудил. Что, взял? Еврипид Обидев кровно, смеешь мне в глаза смотреть? Дионис (издеваясь) В чем грех, когда его не видят зрители.[117] Еврипид Несчастный, ты над мертвым издеваешься. Дионис (шутовски) Кто знает, жить не то же ли, что мертвым быть?[118] А жизнь не то ль, что выпивка, а смерть – тюфяк?
Друг Дионис, войди с Эсхилом в дом! Дионис А что?
Плутон Хочу вас угостить перед отъездом. Дионис Что ж!
Отказываться не люблю, свидетель Зевс! Актеры входят во дворец Плутона. ЭксодПервое полухорие (поет и пляшет) Строфа Счастлив тот, в ком ясный ум, Мудрость, опыт, дух прямой, Вправе он толпу учить. Доказав свой острый разум, Вновь поэт идет на землю, Всем согражданам на благо, Самому себе на благо, Всем друзьям и кровным близким. Мудрость в нем, и в этом – все. Второе полухорие Антистрофа Не сидеть у ног Сократа, Не болтать, забыв про Муз, Позабыв про высший смысл Трагедийного искусства, – В этом верный, мудрый путь. Слов громоздких и пустых Городить забор воздушный, Празднословьем заниматься – Это могут лишь глупцы. Выходит Плутон с Дионисом и Эсхилом. Плутон Будь же счастлив, Эсхил, и на землю вернись, Сохрани и спаси государство свое, Научи и наставь, дай хороший совет Неразумным, их много, их целый народ! Передай от меня Клеофонту кинжал! (Передает огромный кинжал.) Городским казначеям и мытарям все, Никомаху[119] и Мирмеку – петлю вручи![120]
Археному же – яд! (Дает.) Передай, чтоб ко мне торопились прийти, Чтоб не мешкали больше; скажи им, что жду. А попробуют медлить, так, Феб мне судья, Заклеймив и связав, Адиманту,[121] Левколофа сыну, вослед Я велю их согнать в преисполню.
Так и сделаю, помни! А ты мой престол Передай под охрану Софоклу, пускай Он блюдет мое место! Пускай меня ждет! Я вернусь, а Софокла поэтом вторым Я считаю. Высок и велик его дух. Берегись, чтобы вор, чтоб обманщик и плут, Балаганный дурак, площадной шарлатан Без меня на престоле моем не воссел. Чтобы случай ему не помог бы! Плутон Подымите священные факелы ввысь, Проводите на землю гостей дорогих! Из напевов поэта прекрасную песнь Пропоем мы во славу поэта.
Песней напутственной, радостной души подземного царства Славят поэта прекрасного: он возвратится на землю. Городу славному счастья, добра и удач пожелаем. Скоро от бед и жестоких скорбей мы спасемся, забудем Тяготу воинских сборов. Пускай Клеофонт уберется! Пусть на далекой отчизне своей продолжает он битвы! Актеры и хор покидают орхестру. жүктеу/скачать 394.15 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|