Библиотека иностранной военной литературы гарольд ласвель техника пропаганды в мировой войне сокращенный перевод с английского в обработке

Берлин. Согласованность действий достигается главным образом благодаря однородности персонала, и лишь очень мало зависит от механизма организации.

Хотя при обсуждении организации пропаганды мы и ка­сались до сих пор только проблем управления, однако для лица, изучающего политические науки, не существует более интересного вопроса организации, чем вопрос о пра­вильных взаимоотношениях между законодательным аппа­ратом и полем деятельности пропаганды.

Пропаганде можно поставить в упрек ее содействие личным и партийным интересам, но трудно бывает провести демаркационную линию между частной выгодой, которая получается попутно 6 законной общественной выгодой, и теми случаями, когда частная выгода преобладает. Член английского парламента обратил однажды общее внимание на хвалебную иллюстрированную биографию премьер-министра, — биографию, которая была издана за обще­ственный счет как материал британской военной пропаганды. Конечно можно утверждать, что для поддержания военного духа особенно необходимо доверие к премьер-министру и что такой расход был правилен и соответствовал моменту. Но на это можно возразить, что тон книги был слишком преисполнен лести и давал полное основание заподозрить ее в пристрастности.

Криль сделал однажды ложный шаг, возблагодарив бога за то, что Соединенные Штаты не были готовы к войне. Рес­публиканской партии это показалось самой беззастенчивой попыткой обелить демократическое правительство, и в сте­нах Конгресса возгорелись яростные споры. Рэйни пришел на помощь осажденному главе Комитета общественной информации, напомнив палате, что в течение шестнадцати лет кряду власть находилась в руках республиканцев и перешла к демократам лишь за два года до европейской войны, — так что если председатель и возносил благода­рения, то они относились более к республиканцам, чем к де­мократам.

Иногда в целях общих интересов является необходимость в сокрытии некоторых фактов, но в этом отношении могут произойти злоупотребления, ибо такое сокрытие фактов совпадает с интересами власть имущих, всегда стремящихся избежать критики. В законодательных палатах относятся

с подозрением ко всяким проявлениям партийной таин-_чственности. В то время, когда американская авиационная „программа была предметом неприятного внимания, Ко­митетом общественной информации распространялись фото­графические изображения аэропланов с такого рода над­писями: «Хотя уже и погружены сотни, но наши фабрики выпускают их массами, и скоро последуют тысячи за тыся­чами». Ясно, что если сообщения такого характера будут циркулировать среди американской публики, то она с раз­дражением будет смотреть на депутатов оппозиции, пори­цающих правительство за несостоятельность его^авиацион-ной политики. Тогда республиканские депутаты обратили свою тяжелую артиллерию на комитет. Комитет утверждал, что он строил свой оптимизм на авторитетном свидетельстве воздухоплавательных властей. Повидимому это и было так, — однако такого рода сообщение давало обществу преувеличенное понятие о положении дел.

В другом случае имелось полное основание заподозреть, что морские власти пользовались комитетом для введения общества в заблуждение. 4 июля 1917 г. публика поздра­вляла друг друга с благополучным прибытием американ­ских транспортов на ту сторону океана, хотя они и «были дважды атакованы германскими субмаринами». Но одно­временно с этим корреспондент «Объединенной прессы», находившийся на борту одного из¹ транспортов, прислал сообщение, в котором говорил, что море было спокойно и что путешествие прошло без приключений. Даже такие правительственные органы, как «Нью-Йорк Тайме» присо­единились к требованию объяснений. Республиканцы раз­разились громовой тирадой против Комитета, морского министерства и всего¹ правительства. В конце концов ока­залось, что транспорты шли четырьмя эшелонами, и что два эшелона прошли спокойно, а два —имели стычки с субма­ринами. В этом случае общество было неумышленно встре­вожено кажущейся выдумкой, и Конгресс поступил пра­вильно, рассеяв сомнение. Но он сделал это обидным способом, рассчитанным на то, чтобы уменьшить общест^ен-ное доверие к прямоте и компетентности лиц, ответствен­ных за войну.

Пропаганда, непомерно превозносившая верховных главнокомандующих Англии и Франции, привела к тому,

4

50

что большая часть английского общества стояла за Кит­ченера еще долго после того, как лица, более осведомлен­ные, уже знали о недостатках этого «лорда К. из хаоса». Французы продолжали доверять Жоффру долго после того, как для людей знающих выяснилось, что его твердость граничит с глупостью, а его спокойствие — с тупостью. Законодательным палатам и кабинетам пришлось затратить не мало труда, чтобы придумать удобные способы для устранения этих вождей и для очищения пути более талант­ливым главнокомандующим. Им приходилось примирять расходившиеся между собой требования компететности и общественного доверия.

Лорд Бивербрук... состоит директором семи обществ (говорят, что он оставил активное управление ими).. Снэг, секретарь мини­стерства, является директором девяти обществ и заинтересован глав­ным образом в резиновом производстве. Директор пропаганды в Скан­динавии и Испании Гэмбро — член парламента, банкир и директор железнодорожных обществ/;.. Директор пропаганды в Швейцарии Гиннес — директор девяти обществ ... Полковник Брайн, работаю­щий по американской пропаганде, состоит директором шести обществ и заинтересован главным образом в судоходстве и судостроении. Полковник /Таллоуэй, помощник директора по делам призрения, является директоро№пяти или шести обществ. Кенлиф Оуэн числится директором 36 обществ. Насколько я знаю, эти общества образуют один крупный табачный трест, помощником председателя которого состоит Кенлиф Оуэн. Этот последний джентльмен управляет пропа­гандой всей Азии и Дальнего Востока, включая и Японию.

Далее он переходит к сути дела:

г

У меня есть описание замечательной демонстрируемой в настоя­щее время фильмы... Заглавие картины — «Гунн всегда останется гунном». Прежде всего она показывает двух немецких солдат в раз­рушенном французском городе. Они встречают женщину с ребенком на руках и сбивают ее с ног. Потом эти два солдата обращаются посте­пенно в комми-вояжеров и после войны появляются в английском се­лении. Один из них входит в небольшую сельскую лавочку и показы­вает лавочнику миску. Сначала лавочник заинтересовался тем, что ему предлагают для торговли, но потом входит его жена, переверты-

51

вает миску и видит, что на ней помечено «Made in Germany».^г Она разражается гневом по адресу этих комми-вояжеров и призывает полисмена, который и выставляет их из лавки. Последняя надпись на экране гласит, что после войны никоим образом не следует вести с этими людьми торговых дел, а затем следует подпись «министерство пропаганды».

В приведенном случае было нечто большее, чем простой намек на то, что интересы капиталистов извращают нацио­нальную пропаганду. Не подлежало сомнению, что мини­стерство пропаганды уже заранее обязывает страну к поли­тике, вопрос о которой еще не был решен законодательными органами. Знаменитое заявление лорда Нортклифа в конце войны имело приблизительно тот же смысл. Нортклиф был членом комиссии, назначенной британским кабинетом для изыскания формул Мирных условий (целей войны). Он работал с представителями военного кабинета, адми­ралтейства, военного министерства, Комитета целей войны и официального бюро печати.

«... Принятые формулы были объявлены лордом Норт-клифом в первый раз в Лондоне 22 октября 1918 года в речи, обращенной к должностным лицам Соединенных штатов. 4 ноября они были опубликованы в «Таймсе» под заглавием: «От войны к миру», откуда их перепечатали все газеты.

Всегда возможно, что пропаганда повредит группам мень­шинства в стране. Члены парламента от Ирландии восста­вали против этого министерства из-за некоторых видов пропаганды в Америке. Так, Дэвлин заявляет:

Одна из книг, изданных в Америке, носит название «Угнетенные англичане» («The oppressed english»); ее написал Ян Гэй (Jan Hay). Издание было оплачено министерством пропаганды. Хотя книга эха была распространена по всей Америке, но в Англии она не была раз­решена. Она представляет собой сплошной вымысел.

Так как дело пропаганды в большом масштабе было в де­мократических государствах нововведением последней войны, то и контроль законодательных палат над расходами

52

на это был вначале слабо организован. Фонды для британ­ской пропаганды брались большей частью из сумм, назна­ченных «на иностранную и другие секретные службы его величества». Бюро Криля было создано в административном порядке и финансировалось из тех ста -миллионов долларов, которые назначались ежегодно президенту на общее обес­печение обороны страны. Когда нападки на бюро Криля достигли апогея инсинуаций и недоверия, Криль решил добиться расследования со стороны бюджетной комиссии, и обратился к Конгрессу с просьбой о назначении ему опре­деленной суммы. После обсуждений, которые заняли три дня, комиссия назначила этому бюро 1 250 000 долларов и одобрила его предшествовавшую деятельность. В будущем вероятно окажется возможным с самого начала получать на дело пропаганды -прямые назначения.

Нет на свете другого общественного мнения, которое так нужда­лось бы в верном осведомлении о причинах, событиях и ходе этой войны, как мнение Соединенных Штатов Америки.

Конгресс был далеко не сдержан, критикуя деятель­ность Комитета общественной информации. Сенатор Лодж, торжественно предостерегая от германской пропаганды мира, резко напал на книгу под заглавием «Две тысячи вопросов и ответов о войне», (⁸) изданную Комитетом с пре­дисловием, написанным самим Крилем. Одно из должност­ных лиц «Национальной лиги безопасности» назвало эту книгу chef / d'oeuvre'oM германской пропаганды. Криль заявил в свое оправдание, что он написал предисловие, не прочитавши книги, полученной им от Альберта Шоу, который в свою очередь получил рукопись от англичанина несомненной честности; что им овладело беспокойство от­носительно этого документа, когда он обратил внимание на некоторые места книги, и что теперь он ее пересматри­вает.

В другом случае сенатор Пойндекстер, бывший во время войны чем-то в роде «цепного пса», обвинял Комитет в том,

53

что он выступает защитником немцев, так как засвидетель­ствовал сообщение, отрицавшее историю американского сержанта, распятого немцами.

Существовало убеждение, будто это (распятие и подобные зверства) являлось делом обычным. Если же это было не так, то военное мини­стерство было обязано опровергнуть этот факт. Родители нашей моло­дежи страдают достаточно и без того, чтобы заставить их еще думать, что наши американские солдаты, попавши в плен, могут быть подверг­нуты невыразимым пыткам.

Протоколы законодательных палат переполнены запи­сями о нападках на персонал службы пропаганды. Харак­тер этой критики станет понятным из следующих замеча­ний Конгресса по-адресу Криля:

Пенроз (сенатор от Пенсильвании.) Я не понимаю, почему таким лицам, как Криль, чьи непристойные и клеветнические выра­жения по адресу конституции Соединенных Штатов были здесь на днях прочитаны, мы позволяем, занимать важный пост и издавать газеты, когда он целиком замаран грязью измены.

Лонл-уорт (представитель от Огио). — Г-н председатель,если
мне и приходится извиняться перед этой палатой и еще кем-либо за
те мнения, которые я высказывал об этом человеке, оскорбившем тре­
тьего дня патриотическое чувство американского народа, а сегодня
оскорбляющего Конгресс, — то только в том, что мой язык был слиш­
ком умеренным. »

Шерман (сенатор от Иллинойса).— Конгресс опозорен этим чиновником, ставленником исполнительного власти, но получающим деньги от того учреждения, которое он поносит... После этого вся­кий закоренелый эгоист, зараженный все возрастающим с^момне-нием, може'Ч лягнуть Конгресс своим копытом, а потом обратиться к нему же За денежками на свое пропитание, вежливо уверяя, что прецедент оправдьюает все.

Неприкосновенностью членов Конгресса пользовались так беззастенчиво, что Крилю пришлось заметить:

Могут небеса обрушиться, земля — исчезнуть, но право членов Конгресса лгать и бесчестить останется нерушимым.

В Англии лорд Нортклиф и другие подвергались жесто­чайшей критике, но парламент вел себя с большей сдержан­ностью и достоинством, чем Конгресс.

54

Из этого обозрения отношений между законодательными учреждениями и Бюро пропаганды становится достаточно ясным, что тут должно неизбежно открыться широкое поле для недоразумений, критики и подозрений. Если законода­тельная власть не будет осведомлена о работе пропаганды и не отнесется к ней критически, то отделы пропаганды могут уклониться в сторону интересов партийных, личных и классовых. Если же законодательная власть отнесется с излишне большой критикой, то может быть разрушена вера общества в своих вождей, и моральное настроение будет ослаблено. А раз это зависит от добровольной сдер­жанности законодательных учреждений, то, зная челове­ческую природу, нельзя рассчитывать, чтобы мог быть найден удовлетворительный средний курс. Единственная надежда заключается в установлении маежду администра­торами и законодателями доверчивых, неофициальных отношений, дополняемых призывом к гласности в тех слу­чаях, когда такой образ действий кажется законодателю допустимым. Личные объяснения за обеденным столом, в клубе на диване или на углу улицы — вот что способствует устранению трений в большой и сложной государственной машине.

Этим мы заканчиваем рассмотрение* проблемы организа­ции пропаганды во время войны в целях воздействия на международные отношения. В последующих главах будет сделан очерк психологических влияний, которые невиди­мому необходимы для достижения механизмом пропаганды поставленной ему цели, т. е. для возбуждения ненавиети против неприятеля, для поддержания дружественных от­ношений с союзниками и нейтральными государствами и для деморализации противника.

. ВИНОВНОСТЬ В ВОЙНЕ И ЦЕЛИ ВОЙНЫ

ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ противодействие войне со сто роны современных народов так велико, что каждая война должна быть представлена в их глазах обороной против угрожающего, жестокого зачинщика. Не должно быть колебаний по отношению к тому, кого нужно не­навидеть. Лричиной войны не должны выставляться ни ми­ровая система управления международными делами, ни тупость и недоброжелательство правящих классов, но ис-' ключительно хищнические инстинкты неприятеля. Пре­ступность и простодушие должны быть разграничены гео­графически, причем вся преступность должна находиться по ту сторону границы. Для возбуждения в народе нена­висти к противнику пропагандист должен позаботиться, чтобы циркулировало все, что устанавливает исключитель­ную ответственность неприятеля. Отклонения от этого курса могут быть допущены лишь в известных случаях, которые мы современем перечислим, но лейтмотив должен быть таков.

Правительства Западной Европы никогда не могут быть уверены в том, что сознающий свои классовые интересы пролетариат их страны откликнется на их призыв к войне. Уже до 1914 года рост социал-демократии в Германии, мода на антипатриотизм во Франции и восходящая звезда рабо­чих в Англии вызывали опасения правящих классов. От­крыто предсказывалось, что мобилизация может ока­заться парализованной общей забастовкой, а может слу­читься, что подымет свою голову и социальная революция.

К ненадежности пролетарских чувств должны быть при­соединены капризы примиренческих настроений. Когда в 1914 году в Великобритании возник кризис, сразу стало ясным, что наиболее крупные силы кабинета, партия либе­ралов, литературный и даже финансовый мир противятся вмешательству на помощь Франции. Столбцы газет «Daily

56

News»—либерального органа левых, другого либерального

Вспомним, предостерегает 29 июня «Daily News», что

е нашей стороны самым действительным средством для сохране­ния мира будет открытое заявление, что ради русской гегемонии в славянском мире не будет принесено в жертву ни единой жизни британца.

На следующий день там писалось, что

свободные народы Франции, Англии и Италии должны бы отка­заться быть вовлеченными в круг этЪй династической борьбы.

1 августа та же газета опубликовала ярый протест против вмешательства, — протест, подписанный хорошо известными инициалами «А. О. О.» и озаглавленный: «По­чему мы не должны воевать».

Годы умелой пропаганды лорда Нортклифа, м-ра Стрэчи, м-ра Максе и милитаристов привели страну в антигерманское настроение, совершенно необъясняемое факсами. Где во всем мире сталкиваютя наши интересы с интересами Германии? Нигде^ С Россией же воз­можны конфликты и в отношении всей юго-восточной Европы, и в от­ношении южйой Азии.

Лондонский епископ, а также Дж. Рамсей Мак-Дональд, Кейр Харди, Томас Харди, Дж. Дж. Томсон, Джильберт Мёррэй и множество других меньших знаменитостей про­тестовали по различнейшим причинам против оказания Англией помощи Франции и России. Большинство этих лиц не были интернационалистами-пролетариями и находили причины возражать против войны, опираясь на националь­ные интересы Англии. Большинство из них понимало, что при известных условиях война может быть явлением закон­ным, но в решительный час они все-таки отказывались верить, что этот час уже настал.

Примиренческое настроение склонно занимать выжида­тельную позицию и выискивать разные причины для от­срочки решений.

С другой стороны деловые и банковские интересы, за­хваченные врасплох перспективой неминуемой войны, так­же могут тормозить дело. Всем известно, что такие между-

57

народные банкиры, как Шпейеры и Бонны, во время первого

Можно добавить, что г Тайме» не поддался этому давле­нию, хотя на некоторых членов кабинета приведенное за­явление подействовало весьма сильно. ²

Для устранения подобных нежелательных течений нужно пользоваться всякими средствами. Доказательства того, что данная страна враждебна нам, могут быть установлены тремя путями. В моменты кризисов она всегда вооружается первой (открыто или тайно) и ведет себя вызывающе, чем обнаруживает преступное стремление довести дело до конца. Более того, она всегда выдает себя тем, что во время лихора­дочных переговоров, предшествующих окончательному раз­рыву, старается выставить зачинщиком наше правитель­ство. За всем этим кроется целый ряд беззаконий, жесто­кости и лукавства, неоспоримо доказывающих заранее об­думанное намерение погубить нас.

Весьма типичен обвинительный акт, помещенный 3 ав-, густа 1914 г^ # «Le,$etlt Journal» одной из «пяти больших»

58

парижских газет. «Le Petit Journal» давал свою версию войны в статье под заглавием «Двоедушие, достойное Макиа­велли». В этой статье сообщалось, что Германия тайно по­творствовала составлению неприемлемого для Сербии уль­тиматума. В то же время она объявляла во всеуслышание о своем желании мира. Она пыталась посеять раздоры между союзниками, уговаривая Францию оказать на Россию то давление, которое она сама не хотела применить к Ав­стрии. Приглашая Францию объявить о своем союзе с Рос­сией или о своей готовности сражаться вместе с ней, она пыталась представить Францию в глазах Англии стороной-нападающей. Германия начала военные действия против Франции и заняла ее территорию до разрыва дипломати­ческих сношений. Она нарушила нейтралитет Бельгии, только-что давши торжественное обещание защищать его. Поступая так, она действовала в силу своих исторических традиций жестокости и варварства. Тому ^примеры — Фрид­рих Великий и ограбление Марии Терезии.

59

Россия, тайно поддерживаемая Францией, ухватилась за сербское осложнение для провоцирования всеобщей войны. Россия мобилизовалась раньше всех и заняла германскую территорию так же, как и Франция, до прекращения дипло­матических сношений. Завистливые англичане, внешне нейтральные, но связанные тайными договорами, ухвати­лись за возможность раздавить соперника, морскому и торговому первенству которого должен бЛть во что бы то ни стало положен конец, хотя бы за счет морали и приличия.

Германское продвижение через Бельгию на север Франции может дать возможность Германии занять Антверпен, Флюссинген и даже Дюнкирхен и Кале, которые могут тогда стать ее морскими базами против Англии. К такой возможности ни один англичанин не отне­сется равнодушно. Но ведь это только возможность, — почему же Англии, прежде чем переходить к действиям или начинать к ним го­товиться, не подождать, чтобы эта возможность осуществилась? По­тому, что в эти дни быстрых решений и еще более быстрых действий слишком поздно было бы выступать Англии с надеждой хоть на мини­мальный успех, после того как Франция окажется разбитой на се­вере . ..

Даже если германский флот и будет продолжать бездействовать, все же занятие германскими войсками Бельгии и северной Франции нанесет сокрушительный удар британской безопасности. Тогда яам придется одним, без союзников, нести бремя содержания флота, пре­восходящего германский, и пропорционально сильной армии. Это бремя было бы для нас разорительно.