Действующие лица: Остап ‒ 18 лет. Марина ‒ 18 лет, девушка Остапа. Аделаида Рудольфовна Зайцева ‒
жүктеу/скачать 130.5 Kb.
|
| Евгений СОКОЛЬСКИХ
Чуть лучше бога Психологическая драма с элементами гротеска. Моралите. Пьеса в одном действии. Действующие лица: Остап ‒ 18 лет. Марина ‒ 18 лет, девушка Остапа. Аделаида Рудольфовна Зайцева ‒ 45 лет, мать Остапа. Иван Андреевич Зайцев ‒ 38 лет, её муж, отец Остапа. Рубцовск, 2016 Картина первая
Остап: (перебивая Марину) Что но?.. Я думаю, мы разобрались с этим. Если хочешь, я могу достать тебе пару билетов, и сходишь со своей подругой. Марина: Дело совсем не в том, хочу я или нет в оперу, дело в том, что мне хочется идти туда именно с тобой! Остап: Да мы же дни напролёт проводим вместе. Иногда ради тебя мне даже приходится откладывать важные игры, где возможно срубить большие бабки. Да, мы ходим не в оперу, а в кино, не в дорогие рестораны, а в обычные закусочные, и, вместо того, чтобы снять комнату в самом лучшем отеле города, я привожу тебя в дом своих родителей, но это мои убеждения, и если не хочешь меня потерять, подчиняйся, пожалуйста, моим правилам. Иначе я решу, что ты со мной только ради денег! (Отворачивается от Марины, скрестив руки). Марина: (взволновано) Что ты такое говоришь? Ты же знаешь, что это не так. Мне важно, чтобы мы были вместе, потому что я люблю тебя, а с любимым, как говориться, рай и в шалаше. Да, я сама ради тебя на всё готова! За тобой хоть на край света! Но это из другой оперы… а если про оперу, то это же совсем другое, дело же не в деньгах… но если ты ничего не хочешь об этом слышать, то конечно, я не буду настаивать… (подходит к Остапу и обнимает его сзади) Остап: (никак не реагируя на объятья) Вот и хорошо! Марина: Кстати, ты уже сказал родителям, что мы собираемся жить вместе? Остап: Пока ещё нет… Марина: (с обидой отходит от Остапа) Но Остап, ты же понимаешь, что нагрузка в универе всё растёт и растёт, а ещё и сессия на носу, мы не сможем, как прежде проводить столько времени вместе. Знаешь ли, это тебе не школа, где мы могли надеяться на снисхождение учителей и убегать с уроков, чтобы покататься на катамаране. Я теперь буду освобождаться поздно, да и ты со своими делами… Остап: (оправдываясь) Марина, ты ведь в курсе, что не всё так просто. Ты не знаешь мою мать, для неё мои отношения ‒ это ферзь в её «шахматной игре», потому сказать ей про то, что мы будем жить вместе ‒ все равно, что сесть на пороховую бочку и самому же поджечь запал. К этому делу нужно тщательно подготовиться, а не то ТАКОЕ может случиться… Марина: (Почти гневно) Мы с пятого класса вместе, а ты нас даже нормально не познакомил. Твоя мать меня только на общей фотографии видела, а когда твой отец увидел нас на улице, ты сказал, что я просто твоя одноклассница и не более того. Остап: А что я, по-твоему, должен был ему сказать? (Делает дураческий голос) Прости папа, но я несколько лет встречался с этой девушкой и не обмолвился об этом и словом с вами? Марина: (Постепенно повышая голос, обидчиво) А что бы они такого тебе сделали? Ты, как последний трус, боишься пойти наперекор своим родителям и сказать о том, что ты влюблён и, кстати, очень давно! Знаешь, я ради тебя поругалась со своими родителями, и теперь мне приходиться тесниться в общежитии. А ты что сделал ради меня, кроме того, что упрекаешь меня в любви только за деньги? Остап: (Продолжает оправдываться, уходя в безразличие) Ну, пойми меня правильно. Мои родители… они… они тираны… они лишат меня всего… они закроют все мои счета… они перепишут наследство на племянника моей матери, если я сгоряча подойду к этому вопросу… Марина: (потеряв терпение) То есть это мне, по-твоему, нужны только деньги? Ты меркантильный слюнтяй! Мы ведь оба знаем, зачем нам жить вместе: чтобы ты мог заниматься со мной сексом; так вот, я ухожу от тебя прямо сейчас, так что обломись, ты больше никогда меня не увидишь! Остап: (нехотя подходит к Марине, пытаясь её обнять) Да, успокойся… мне тоже не нужны деньги… просто они ничего не позволят мне сделать, ты их не знаешь, они найдут миллион других рычагов, с помощью которых можно на меня давить… Марина: (Сбрасывая с себя руки Остапа) Конечно же ‒ я их не знаю, ты же нас не знакомишь! Я устала от этого, я ухожу… Остап: (Умоляя) Марина, остановись, я обещаю, что сегодня же я поговорю с родителями, не уходи, пошли лучше в мою комнату. (Берёт Марину за руку и уводит в кулису) затемнение Картина вторая Загорается свет только в кухне. Иван Андреевич моет руки, Аделаида Рудольфовна берёт в шкафу бутылку мартини, наливает в стопку и выпивает. Иван Андреевич берёт стопку, собирается налить себе, но Аделаида Рудольфовна, не проявляя никаких эмоций, выхватывает у него бутылку и ставит обратно в шкаф. Аделаида Рудольфовна: (присаживаясь на диванчик) Фух, наконец-то, дома. Господи, я думала, это безумие никогда не закончиться. Ещё, как назло, рядом сидел мер города и всё время пялился на меня и задавал глупые вопросы, связанные с тем бредом, происходящим на сцене, как будто на экзамене, даже вздремнуть было нельзя. И что он прицепился ко мне?.. Иван Андреевич: (Моет стопку) Может, потому что ты цеплялась к нему во время антракта, да так, что он от тебя чуть ли ни бегал? Аделаида Рудольфовна: Ну, это же не повод меня пытать! Иван Андреевич: Зачем ты, вообще, ходишь в оперу, если для тебя это целая каторга? Аделаида Рудольфовна: (ещё более раздражённо) Да, потому что ты болван, вот почему! До сих пор жалею, что тебе отдала свой бизнес, восемнадцатилетнему мальчишке. Всё развалил, раздарил, теперь мне приходиться самой связи возобновлять, чтобы тебя ‒ олуха ‒ было кому поддержать в трудную минуту. Иван Андреевич: (сохраняя прежнее спокойствие) Ты вообще уверена, что настанет эта трудная минута? Когда я стал директором, то, знаешь ли, дела в гору пошли. Не сразу, конечно, но научился же, теперь нас ни один конкурент не догонит, а ты говоришь ‒ развалил… а подарки, как без них-то? Мои ребята, не покладая рук, пашут, поначалу на одном сухпайке жили, да надеждами на светлое будущее, а почему? Да потому, что верили мне! Они же и кормили нас, как я вот так возьму и оставлю их всех? Аделаида Рудольфовна: Нашёлся тут аскет-альтруист, матерью Терезой себя возомнил. Хорошо же на чужих харчах жить, да управлять тем, что не твоими руками строилось. Как был у меня мальчиком на побегушках, так и остался… Иван Андреевич: (теряя терпение) Может уже хватит? Ты, в конце концов, моя жена и фамилию мою, чёрт возьми, носишь! Аделаида Рудольфовна: Да уж, дал бог фамилию: Зайцев! Ну и чудеса, всё наоборот ‒ из князей в грязь. А ведь какая прекрасная у меня княжеская фамилия была: Меншикова. И что меня чёрт дёрнул с тобой связаться… Иван Андреевич: Ты уж сильно-то не разглагольствуй по этому поводу, мы же проверяли, помнишь? Сколько денег тогда отвалили, когда ты захотела себе княжеский титул якобы вернуть. А оказалось, что никакого родства с Александром Меншиковым у тебя и не было! пауза, Аделаида Рудольфовна вспыхивает, молча встаёт с диванчика, отходит в сторону и отворачивается, скрестив руки. Аделаида Рудольфовна: (пытаясь парировать) а ты у нас, Иван, всё по операм ходишь, дабы музыкой насладиться… Лучше бы работай своей наслаждался, а то мало того, что тряпка, ещё и лентяй последний, и сына себе, такого же лентяя, воспитал. Я сегодня в университет заходила. Сказали, что он занятия прогуливает, а последнюю проверочную по «Праву» на низший бал написал. Кстати, где он? С ним по этому поводу мне нужно серьёзно поговорить. Иван Андреевич: (Спокойно) Адель, послушай. Ему уже восемнадцать лет. Как ты помнишь, в этом возрасте я ему уже отцом стал, а ты всё его контролируешь, вздохнуть нормально не даёшь. Аделаида Рудольфовна: (яростно) А ну, цыц, что это ты, муженёк любимый, тут устроил? Сам, значит, образование не получил, устроился ко мне в фирму «лакеем», да тебе просто повезло, что я тогда на тебя повелась, сукин ты сын. Ты что хочешь, чтобы Остап по твоим стопам пошёл? Да я лучше умру, чем позволю это сделать! Иван Андреевич: (слегка заикаясь) Ну, я же не это хотел сказать… а то, что…. Ну, понимаешь, ты ведь даже не спросила его, хочет ли он быть юристом… Аделаида Рудольфовна: Хочет! Я так сказала! Аделаида Рудольфовна идёт в гостиную, Иван Андреевич идёт следом. Свет в кухне гаснет и освящается теперь другая половина сцены. Аделаида Рудольфовна подходит к комоду и вытаскивает три листочка 4А. Аделаида Рудольфовна: Кстати, Иван, я видела его сегодня с этой девкой, они обжимались у нас перед подъездной дверью. Ты её видел? (протягивает Ивану Андреевичу первый листок) Иван Андреевич: (усердно пытаясь вспомнить) Ну, вообще-то не припомню… Аделаида Рудольфовна: Я сначала тоже так подумала, что не видела её, а потом вдруг вспомнила. Посмотри на его школьную фотографию (протягивает ему второй листок) Это же его одноклассница! Иван Андреевич: (ошеломлённо) Так, постой, ты, что следишь за Остапом? Аделаида Рудольфовна: Да нет же, Иван. Никто ни за кем не следит. Просто они стояли, я их с балкона увидела и дай, думаю, сфотографирую. (Кладёт на журнальный столик продемонстрированные фотографии. Один из листков продолжает вертеть в руках) Иван Андреевич: А потом решила распечатать на принтере фотографию, да? Аделаида Рудольфовна: Ну, да-да, чтобы лучше было видно… так вот, я узнала, что её зовут (смотрит на оставшийся в руках листок и во время всего монолога сверяет с ним всё, что говорит.) Гуситская Марина, учится на первом курсе филологического факультета, сейчас живёт в общежитии, потому что поругалась со своими родителями, а родители у неё, я тебе скажу… отец, Алексей Васильевич, представь себе, слесарь, а мать, Зинаида Валерьевна, вообще, санитарка в поликлинике. Как только Остапа дёрнуло попасться на эту нищебродку, неужели все нормальные бабы перевелись… и, самое главное, оказывается, они встречались втайне от нас уже несколько лет! Иван Андреевич: Постой, ты узнала всю её биографию, где она живёт, и сколько наш сын с ней встречается? Аделаида Рудольфовна: Ну, да-да, чтобы было яснее… Не сбивай меня с мысли, Иван. Так вот, я хочу, чтобы ты сходил к ней и предложил денег, тысяч двадцать, ну, можно чуть больше, если попросит, и скажи, чтобы она их взяла и больше никогда не виделась с нашим сыном, и, лучше, вообще, уехала куда-нибудь из этого города, а то я сделаю так, что её выгонят из университета, и она не сможет нигде и никогда больше работать, кроме, как на панели, а если это не сработает, скажи, что родителей её ждёт ещё более неприятная участь, потому что на панель они уже возрастом не проходят, так ей и передай. Понял, дорогой? Иван Андреевич: (срываясь на крик) ты с ума сошла, что ли? Никуда я не пойду! Что ты, вообще, за цирк устроила? Тебе лечиться надо! Аделаида Рудольфовна: Иван! (подозрительно) Ты что, не желаешь счастья нашему мальчику? Иван Андреевич: Конечно, желаю, но… Аделаида Рудольфовна: (перебивая) Тогда ты не позволишь какой-то малолетней шарлатанке развести нашего Остапа на деньги или что ещё хуже, пробудить в нём чувства, потому что для него уже готовится хорошая партия. Иван Андреевич: С чего ты взяла, что она шарлатанка? Аделаида Рудольфовна: (грозно) Я всё сказала, уйди с глаз моих! Будешь мне ещё возражать… Входит Остап О: Я дома… (пытается уйти в другую кулису, но его за руку останавливает мать) А. Р.: Стой, ты ничего не хочешь мне сказать? О: эээээ… добрый вечер! (опять пытается уйти) А. Р: (твёрдо) Нет, это не то, что я хотела от тебя услышать. О: эээээ… (неуверенно) я тебя люблю, мам? А. Р: это, конечно, похвально, но всё равно не то… а расскажи, как у тебя дела на учёбе? О: (невозмутимо) Всё нормально, мам. А что? А. Р: а, как твоя контрольная? О: (ещё более невозмутимо и в последующем пытается держаться так же) написал. А.Р: (испытывая) и? И.А: (Остапу) Можешь даже не пытаться, она как всегда всё знает. (А. Р.) а тебе пора уже напрямую спрашивать, что ты с ним, как с младенцем, сюсюкаешься? Остап пытается уйти А.Р: (прикрикнув) я ещё никого не отпускала. Когда исправишь? О: На следующей практике. (Хорохорясь) И давай больше не будем поднимать вопрос о моей учёбе, я ‒ взрослый человек, сам могу с этим разобраться. А. Р: Так же разобраться, как со своей шалашовкой? О: О которой из них ты говоришь? А. Р: Да, о той, что пытается тебя заарканить и забрать все мои деньги! О: Круг подозреваемых не сузился… А. Р: Я вот об этой (берёт фотографию со столика и протягивает Остапу) О: А, так ты об этой… хороший снимок. Сама снимала или спутник выкупила для слежки? А. Р: Меня твои колкости совсем не трогают. Эта девочка нам не подходит. Ты уже вышел из школьного возраста, и, потому, настало время подумать о достойной кандидатуре. О: (с опаской, но твёрдо) Опять ты лезешь в мою жизнь. Я сам знаю, что мне нужно! Звонок в дверь. Иван Андреевич идёт открывать дверь. Появляется Марина. И. А: Здравствуйте, милая барышня, вы к кому? Марина: Я к Остапу, он дома? И. А: О, да, он дома… а Вы ‒ Марина? М: да. И.А: А меня зовут Иван Андреевич, очень приятно, Марина. Входите, я сейчас вам его позову. (Кричит) Остап! Иван Андреевич и Остап сменят друг друга. О: (почти шёпотом, оглядываясь) Ты что здесь делаешь? М: (раздражённо, но с облегчением) Вообще-то, я полтора часа прождала тебя в кафе, и ты не брал трубку. О: А, точно, мы хотели встретиться, прости, я был занят. М: А предупредить? Я очень за тебя волновалась, вдруг с тобой что-нибудь случилось? О: Я забыл, что ты меня ждёшь. Да, и что могло со мной случиться, ты, как всегда, наводишь панику. А.Р.: (Кричит с гостиной) Остап, кто там? Почему не приглашаешь в дом? (проходит в коридор, видит Марину, смотрит на неё с подозрением, но и с явным любопытством). О: (Марине)Тебе пора! (матери) она уже уходит! А.Р: Уверен, что уходит? М: (непосредственно) Здравствуйте, как я давно мечтала с вами познакомиться, меня зовут Марина (протягивает руку) А.Р: (высокомерно, презрительно. Здесь и далее с Мариной) Вот как, давно мечтали со мной познакомиться? Ну, что же, меня зовут Аделаида Рудольфовна, фамилия моя, вернее моего мужа, я думаю, вам известна. (Руки не подаёт в ответ) М: Мне очень приятно! А.Р: Я слишком хорошо разбираюсь в людях, чтобы верить в то, что вам в данный момент очень приятно. Знаете ли, высокое общество даёт о себе знать. Кстати, мне понравилась ваша фраза: «…как я давно мечтала с вами познакомиться». Знаешь ли, дитя, простите меня за фамильярность, что порою фразы, родившиеся в нашей голове спонтанно, и о которых мы привыкли даже не задумываться, составляют наш психологический портрет намного лучше, чем, например, долгий самоанализ и бесконечное копание в себе. Читали Канта? ‒ То, что я сейчас сказала, очень близко к тому, что он пытался до нас донести, хотя и очень перекликается с оговорками по Фрейду, но это совсем не то… М: (сожалея) Простите, я его не читала… А.Р: Действительно? Студентка филфака и не знакома с Кантом? Ах, ну, да, это мы не проходили… а я вот своему сыну ещё в младенчестве его читала. О: (раздражаясь) Мама, может уже ближе к теме, Марина очень торопится. Правда, Марина? А.Р: Да, я почти закончила. Так вот, вы сейчас мне сказали, что мечтали со мной познакомиться, а я вот мечтаю о том, чтобы купить себе Эйфелеву башню и сделать так, чтобы мои дети, а у меня единственный сын, были счастливы. И о чём же это говорит? О том, что ваша спонтанная фраза, выскочившая как бы ради приличия, говорит о вас как о бесперспективном человеке, разменивающегося по мелочам и потому, милочка, следите за тем, что вылетает из ваших красивых уст. М: (тихо) По правде говоря, наши мечты немножечко схожи… А.Р: Вы про Эйфелеву башню? М: Да нет же, я про счастье вашего сына… А.Р: (с искренним удивлением) Вот как? О: (Выталкивая Марину к двери) Марина, тебе пора уходить, ты же сказала мне, что очень торопишься! А.Р: Остап, пусть немного задержится, я думаю, нам полезно будет друг с другом поговорить, тем более, что, как видишь, она никуда сильно и не торопится, а её общежитие закрывается только в двенадцать. Приходит Иван Андреевич И.А: (Остапу с негодованием) Может не стоит гостью держать в коридоре так долго, Остап? (Марине Обходительно) Марина, проходите, пожалуйста, в гостиную, можете не разуваться, у нас это не принято. Проходят в гостиную. Марина и Остап усаживаются на диван, Аделаида Рудольфовна стоит, облокотившись на комод, Иван Андреевич время от времени присаживается на спинку дивана рядом с Мариной, чаще, когда пытается её защитить от напора Аделаиды Рудольфовны. Остап достаёт телефон и не отрывается от него почти весь диалог, только время от времени вставляя короткие реплики. А.Р: Марина, расскажите о себе. М: А Остап обо мне не говорил? Просто мне показалось, что вы знаете обо мне очень даже многое. Особенно про мою учёбу. А.Р: Ну, он говорил, только не всё. Так, отрывками, местами, событиями. Правда, Остап? О: (безучастно здесь и в последующем) Угу… А.Р: Кто твои родители? Извини, можно я буду обращаться к тебе на «ты»? М: (искренне, с грустью, местами будто оправдываясь) Да, конечно. Я не возражаю… Мои родители ‒ обычные трудяги. У них ещё старый склад ума, они, скажем так, не могут смириться, что Советский Союз развалился, и приходится теперь жить немного иначе. Для них идеал ‒ это человек трудящийся для блага мира, и, чаще всего, голыми руками и не за деньги, а за булку хлеба и трудодни. Как бы то ни было, но я их очень сильно люблю. Знаете ли, я поздний ребёнок, мой брат почти на десять лет меня старше и давно уже уехал из этого города, куда-то в деревню, даже не сказал, куда и зачем. И потому мне приходится одной их любить, хоть и сейчас мы немного повздорили, и, иногда, я даже понимаю своего брата, мне тоже хочется вот так взять и уехать, и я знаю, что они меня простят, ведь брата‒то простили… Ой, мне очень неловко, что я вам всё это рассказываю. И.А: (нежно, как и в последующем к Марине) Да, брось ты, Мариночка, мы тебя прекрасно понимаем, всем иногда хочется высказаться и нам очень приятно, что ты решила это сделать именно у нас в гостях. (С напором) Правда ведь?.. Повисла тишина А.Р: Из-за чего вы поругались? О: (резко оторвавшись от телефона) Мама, ну, это не наше дело. А.Р: Почему же не наше дело? Мы должны знать, чего стоит ожидать от людей, которых приглашаем в дом. И.А: Марина, ты можешь не отвечать на этот вопрос. А.Р: (настойчиво) Мариночка, ответь если тебя это не затруднит. М: (с явным нежеланием отвечать) Мы просто не сошлись мнениями. А.Р: Ты не сошлась с родителями мнением и потому ушла из дома? Это довольно эгоистично. И нельзя представить, каково твоим родителям, ведь ты их бросила. А, знаешь ли, девочка, у супругов часто не сходятся мнения, и что? После каждого спора ты считаешь нормальным уходить от мужа и детей? Женщина должна быть терпеливой и податливой. Мне кажется, что ты ещё не готова строить какие-либо отношения, даже неформальные, с таким-то характером. М: (с обидой) Мне кажется, что вы всё нарочно переворачиваете… при чём тут муж и дети? Я просто ушла из дома своих родителей. Я ‒ совершеннолетняя девушка, и сама могу решить, где и с кем мне жить. В том понимании, в котором вы относитесь к этому, я никого не бросала. А.Р: А вот Остап бы так с нами не поступил, я права? жүктеу/скачать 130.5 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|