Эх, не пылит айовская земля! «Что вас удивило в Америке?»

Конечно, какие-то несовпадения ожиданий были – например, уверенная, что для американцев соккер (так они называют европейский футбол) как вид спорта не существует, я очень расстраивалась, что не смогу посмотреть последних матчей мирового первенства (материал был написан летом 2006г.). Но человек, в доме которого я жила – Айвор Джекобсон с большим сочувствием отнесся к моей болельщицкой слабости и переключил телевизор в гостевой гостиной на 24-ый канал, по которому показывали все матчи чемпионата в Германии. Кстати, всего я насчитала пять спортивных каналов – рассказывающих большей частью о бейсболе и американском футболе.

Случилось со мной в Америке энтомологическое потрясение – светлячки. Я всегда знала, что водятся в природе такие светящиеся жучки, которые романтично мерцают в ночной траве. Американские светляки – здоровенные, как тараканы, они вспыхивают, взлетая из травы, на мгновение, но очень ярко, а главное – их тысячи, сотни тысяч! Это настоящий фейерверк, включающийся каждый раз, когда начинает темнеть.

Но, разумеется, есть существенная разница между тем, что ты знаешь, и тем, что видишь. Например, я знала, что врачи в США – одна из самых высокооплачиваемых категорий граждан. Но только побывав в доме Боба и Джейн Робинсон – окулиста и медсестры муниципальной больницы с амбулаторным отделением, я поняла, что и в самом деле медики зарабатывают в Америке очень хорошо. Уже несколько лет Робинсоны живут в собственном доме, который построили за городом по нетиповому проекту на участке, площадью не менее гектара. Трехуровневый дом расположен на холме, в нем пять спален, холл, семейная гостиная, она же столовая, не говоря уже о таких мелочах, как прачечная, три или четыре ванные, веранда по периметру дома, гараж на три машины. В таких условиях простые американские медики растят троих усыновленных детей, двое из которых русские – из Иркутска. Кстати, усыновление в США очень недешевая затея, в среднем она обходится в 22 тысячи долларов.

А расположенный в часе езды от Осэджа город Рочестер – знаменит диагностической клиникой Майо, считающейся, по словам наших американских друзей лучшей в мире. В Рочестер нас свозили, чтобы показать, как выглядят большие американские города (в Осэдже чуть меньше трех с половиной тысяч жителей). Правда, нам казалось, что наши гиды лукавят – 75 тысяч населения по российским меркам совсем небольшой город, а если по кубанским масштабам – так и вовсе станица! Ан нет, все как положено – деловой центр с небоскребами разной архитектуры – здесь и модерн, и хай-тек, и стилизация под венецианское барокко. Зеркальные витрины бутиков, роскошные подъезды отелей – «Хилтоны» и «Мэриотты». Шестиполосные автомагистрали, крупные универсальные магазины и т.д. Не говоря уж об удивительной ухоженности города – всюду идеальные газоны, с большим вкусом и выдумкой оформленные клумбы, фонтаны и скульптурные композиции. «На какие деньги это все делается в таком небольшом городке?»- недоумевали мы. А все просто, большая часть жителей Рочестера – врачи, работающие в Майо, и нескольких других клиниках города, город процветает за счет налоговых отчислений с их доходов!

И еще я знала, что в Америке очень любят День независимости – главный государственный праздник, который отмечается 4 июля, но только увидев, как его отмечают в крохотном городке, затерянном в кукурузных полях Айовы, я поняла, почему американцы любят этот день. Впрочем, обо всем по порядку.

Наша делегация была сформирована только из женщин: журналистов, предпринимателей, чиновников, представителей некоммерческих организаций. Большим плюсом нашего заезда было то, что группа была разбита на несколько маленьких делегаций – по пять-семь человек, и в каждой мини-делегации был свой сопровождающий-переводчик. Наши женские команды должны были разъехаться по всей Америке: Вашингтон, Техас, Калифорния, Айова, Атланта (штат Джорджия). Самым сложным оказался маршрут именно нашей группы, конечным пунктом которой был город Осэдж, графство Митчелл, штат Айова. Но, изучая маршрут, мы и не догадывались, какой экстрим нам предстоит!

Сначала мы все вместе совершили перелет на самолете американской компании «Delta» из Москвы в Атланту, (это юго-восточная часть США) где находится крупнейший международный аэропорт, затем из Атланты в Чикаго (это уже северо-восток, озеро Мичиган) и на самолете внутренней авиакомпании мы добрались до Рочестера (штат Миннесота), из которого нас часа полтора везли в Осэдж (штат Айова). Поскольку мы летели в сторону вращения Земли, в аэропорту Атланты, носящем имя популярной литературной героини – О,Хара, мы приземлились через час после вылета из Шереметьева! Этот день показался бесконечно долгим. Из-за задержки московского рейса мы неизбежно опаздывали к следующим, поэтому нам пришлось в буквальном смысле бежать по аэропортам и в Атланте, и в Чикаго, и мы бежали, вызывая изумление других пассажиров. И, как оказалось, бегали до колотья в боку мы не зря – успели на оба рейса, а вот наш багаж – нет. В Рочестере мы, утомленные беготней и все еще продолжающейся субботой, совершенно спокойно отнеслись к отставанию багажа – тем более что принимающая сторона пообещала о нас позаботиться и снабдить зубными щетками и ночными рубашками. Оказывается, они следили по Интернету за нашим рейсом и очень переживали, что мы не успеем на вечеринку по случаю нашего прибытия. В седьмом часу вечера по долготе Чикаго, когда в Москве уже занималось воскресное утро, мы добрались до Осэджа.

Это очень маленький город – та самая «одноэтажная Америка», глухая провинция, окруженная полями кукурузы и сои. У городка необычная и забавная история - его назвали в честь человека, оплатившего путешествие переселенцев на Запад. Причем звали этого доброхота мистер Освальд Сэдж, и город назвали не по фамилии и не по имени – фамилии, а по первой букве имени и фамилии – Осэдж. Нашу группу принимала общественная организация, занимающаяся развитием побратимских связей Осэджа с иностранными городами. В России они успели породнить свой город с Лермонтовым – это в Ставропольском крае, а еще у них появились «Сити систер» в Корее, в Европе, Австралии. Все члены организации – немолодые женщины. Они придумали, чем им заполнить свой пенсионерский досуг и со вкусом и азартом налаживают контакты своей американской глубинки с остальным миром.

Наши трудовые будни в Америке начались, как и положено, в понедельник, когда мы познакомились с переводчиком-синхронистом Юрием Скрипниковым, который оказался, мало того, что краснодарцем, он и жил когда-то на соседней с моей улице, тринадцать с лишком лет назад.

В насыщенном графике встреч с представителями самых разных организаций мы выкроили время на посещение фермы. Основа сельского хозяйства Айовы – кукуруза и соя, которые перерабатывают, во-первых, на корма, а во-вторых, гонят из них этанол.

В Америке очень серьезно относятся к поискам альтернативных видов энергии и топлива в частности, надеясь снизить зависимость от поставок топлива с Востока. Производство этанола для айовских фермеров – бизнес новый и достаточно выгодный. По крайней мере, нам об этом рассказывали с большим энтузиазмом. К слову сказать, кукурузу едят и просто так, совсем как мы – хорошенько отварив и посыпав солью. Только американцы смазывают ее еще сливочным маслом, от этого кукуруза становится мягче и вкуснее.

Американская ферма семьи Шмидт произвела большое впечатление на всю нашу группу. Очаровательный домик окружен удивительно красивым садом с ухоженными, затейливыми клумбами, крохотным прудом и множеством садовых украшений, многие из которых, например, антикварная сеялка возле почтового ящика, указывают на род деятельности хозяев – Карлы и Билла Шмидт. Биллу около 60, он высокий, худощавый, удивительно похож на своего старшего (на 13 лет) брата Френсиса, который живет в городе и каждое утро ездит на ферму работать. Они вдвоем управляются со своим хозяйством – полями кукурузы и сои. Карла занимается исключительно домом и садом. В ангаре у братьев стоят огромный комбайн, трактор, специализированные машины, несколько бункеров на колесах для сбора урожая. Рядом с ангаром силосная башня, а чуть поодаль сарай, где обитают две дюжины кошек и лошадь. На вопрос, что делает лошадь в хозяйстве, Билл озадаченно нахмурился, но потом махнул рукой: «Ничего не делает, мы ее кормим!» Как оказалось, на этой лошадке никто не пытается даже верхом ездить, хотя многие фермеры держат верховых лошадей. На параде по случаю Дня независимости мы имели возможность полюбоваться роскошными скакунами.

За обедом на веранде этой гостеприимной фермы собрались соседи – тоже фермеры, и мы с удовольствием обсудили схожести Кубани и Айовы. «Ну что ж, теперь мы знаем, кого будем фотографировать в кукурузе!», - радовались наши новые знакомые. Оказывается в Айове это традиция – накануне 4 июля фотографироваться в кукурузе, таким образом определяют, хороший ли будет урожай.

Подготовка к празднику в нашем маленьком Осэдже в глаза не бросалась, но чувствовалась в разных симпатичных деталях. Например, на воскресную службу в церковь многие пришли либо в звездно-полосатом галстуке, либо в таком же поясе, либо со значком. Какие-то символические флажки или фигурки выставлялись около домов. Хитом сезона стало садовое украшение, представляющее собой штук пять ветхих заборных штакетин, условно покрашенных в американский флаг.

Вечером накануне 4 июля нас повезли в соседний городок Сент-Ансгар (население сто жителей) смотреть фейерверк. «Почему туда?» - недоумевали мы, оказалось потому, что там живет местный монополист по торговле пиротехникой, каждый год он бесплатно устраивает часовой фейерверк для всей округи. Мы приехали в половине десятого вечера, удобно расположились в шезлонгах и стали ждать. Вокруг устраивались в ожидании шоу жители графства Митчелл. Кто-то организовал мини-пикник, кто-то гонял с детьми мяч, и все смеялись. Первый раз в жизни я смотрела фейерверк как спектакль – сидя. Оказывается, это очень удобно. И только выехав с проселочной на основную дорогу, мы смогли оценить масштаб национальной любви к огневым потехам – многокилометровая пробка уходила в горизонт.

Итак, 4 июля. Примерно минут за сорок до парада мы приехали к началу главной улицы Осэджа – Мэйн стрит. На газонах тротуара горожане расставляли складные стулья, расстилали пледы, на которых расположилась детвора с пустыми пакетами, вызвавшими наше недоумение. А потом очень просто начался парад. Под звуки национального гимна проехала скромная пушечка, зенитка, наверное (?). Пронесли знамена, промаршировало полдюжины бравых ребят в форме, и еще в открытой машине проехали ветераны – тоже в форме. При этом все взрослые стояли, приложив руку к сердцу. Как только смолк гимн, осэджцы расположись с максимальным комфортом в своих шезлонгах и началось...

На самых разных машинах, в том числе и антикварных, на комбайнах и тракторах, на велосипедах и в детских колясках по главной улице проехали все, кто захотел это сделать. Заявку на участие в параде жители Осэджа и окрестностей подавали заранее. По большому счету это была большая рекламная акция – рекламировали себя предприятия города и округи, местные фермеры и сантехники, полтора десятка церквей Осэджа, сенатор штата Айова от округа Митчелл, самые разнообразные «мисс», претендентки на этот титул в текущем году, и даже «мисс Осэдж 1933 года»!

Очень позабавила почти гаишная агитка: на открытых платформах две машины, одна новенькая, а другая после серьезной аварии, с многозначительными надписями «До» и «После», мол, выводы делайте сами. Проехала трогательная таратайка, на которой болталась картонка с надписью – «В 1913 году бензин стоил 13 центов!» Во время нашего пребывания галлон бензина (примерно четыре литра) стоил на осэджских заправках $ 2.80.

И все участники парада разбрасывали подарки для зрителей: конфеты; мелкие игрушки; косметические лавочки раздавали кусочки мыла в оригинальных упаковках и бутылочки с мыльными пузырями; цветочные магазины раздавали цветы; ухитрялись даже мороженное раздавать! А местная организация скаутов, на чьей машине был организован походный очаг, прямо на ходу сооружала горячие гамбургеры и раздавала желающим. Уже через полчаса такого шествия пакеты детворы были заполнены всякой всячиной. Наши друзья, люди уже совсем немолодые, азартно включились в эти своеобразные колядки: «Это наши русские гости, не пропускайте их!»

Вся эта милая суета очень сильно не походила на наши парады, обращенные в прошлое, к героическим и трагическим моментам нашей истории. Наш патриотизм замешан на крови, которой так обильно полита наша земля, и которую мы должны (!?) пролить в случае надобности. А американский парад, во всяком случае, тот, который я видела в Осэдже – обращен в будущее. Он для детей, у которых с самого раннего возраста патриотизм ассоциируется с радостью и вкусом конфет – что-то вроде летнего Рождества.

В Мэйсон Сити, это соседний с Осэджем город, он побольше, жителей тысяч десять, мы познакомились с Амандой Рейган, сенатором штата Айова от округа Митчелл. Эта симпатичная женщина много лет работает в общественной организации «Еда на колесах». Проще говоря, это столовая для обездоленных людей. Годовой доход айовского сенатора ненамного превышает американский прожиточный минимум – около 20 тысяч долларов.

С января по конец апреля она работает сенатором. Т.е. непосредственно участвует в законотворческой сессии и живет в столице штата городе Де Мойне на 80 долларов в сутки, которые являются ее сенаторским заработком. По словам миссис Рейган «это хорошие деньги, если расходовать их с умом». Причем в этот период она не имеет права получать зарплату на основном месте работы – в своей общественной организации.

Из ста айовских сенаторов только пятеро – женщины, из них только одна наша знакомая Аманда Рейган – член Демократической партии США. Она работает в сенате второй четырехлетний срок и намерена баллотироваться на третий. У нее есть основания надеяться, что ее переизберут, потому что во время второй избирательной кампании она набрала 60 процентов голосов. Что касается ее работы в столовой для бедных, она там занимается всей организационной частью: приглашает волонтеров, которые работают на кухне, следит за распределением обедов и т.д. С бухгалтерией и закупками ей помогает муж. Бросать эту работу сенатор Рейган вовсе не намерена.

В Осэдже столовых для бедных нет, да и вообще, здесь живут люди обеспеченные – так сказать крепкий средний класс, большинство – пенсионеры. Это идеальное место для заслуженного отдыха. Природа, тишина, покой. Здесь очень гордятся тем, что последнее убийство в городе произошло более ста лет назад – в 1898 году. Однако здесь есть и суд, и тюрьма, поскольку Осэдж – административный центр графства Митчелл.

Тюрьмой руководит молодая женщина Ники Джеймс, в ее подчинении девять

надзирателей – тоже женщины. «Это очень удобно, - уверена Ники,- ведь большинство заключенных это мужчины, а они не ударит женщину надзирателя». Тюрьма графства рассчитана на 33 посадочных места, во время нашего визита было заполнено 23. Как оказалось, только четверо были местными, из этого графства. Остальные – присланы из других округов, где тюрьмы переполнены. «Это хороший бизнес, - шутит Ники, - за каждого заключенного нам платят по 50 долларов в день». Нам очень хотелось пройти всю процедуру оформления в американскую тюрьму – со снятием отпечатков пальцев, взвешиванием и переодеванием в тюремную полосатую робу. Но нас уже ждал мэр Осэджа, и мы поспешили в мэрию.

Здешний мэр работает городским головой, можно сказать, на общественных началах. Он получает за это три тысячи долларов в год, а основное его занятие - управление мастерской по ремонту автомобилей. Возможно, именно поэтому он не стал затягивать встречу с нами: «Добро пожаловать в наш город кленов!» - и был таков. По мэрии нас водила секретарь городского совета. В представительном органе Осэджа шестеро членов плюс мэр. Члены городского совета получают по 40 долларов за каждое заседание, а они бывают еженедельно. На заседание совета может прийти любой горожанин, но обычно все вопросы обсуждаются заранее - по-соседски.

Наверно потому что наша делегация была женской, мы с самого первого дня задавались вопросом, ну почему у них так чисто? Во всех домах полы устланы очень светлым и очень пушистым ковролином, причем за неделю я ни разу не застала мою хозяйку с пылесосом. Вообще пыли очень мало, но это можно объяснить тем, например, что нигде я не увидела голой земли – вытоптанных или перекопанных газонов, «лысых» площадок перед строящимся или ремонтируемым домом, каких-то масштабных земляных работ с перманентным перекуром и т.д. Причем не только в городской черте – переезжая из города в город по графству Митчелл, мы обратили внимание на то, что обочины дорог до самого поля чаще всего выкошены, как и городские газоны, а если и не выкошены, то в них много цветов: лилейника, васильков и т.д. Довелось поездить и по грунтовым дорогам, но они поразительно мало пылят!

В общественных зданиях – административных, медицинских или торговых, везде кондиционированный воздух, так что жара, а температура всю неделю стояла около 90 градусов по Фаренгейту (это около 30 по Цельсию), практически не ощущалась. Во всех машинах тоже кондиционеры, так что возможность прогреться у нас бывала только в краткие минуты, когда мы фотографировались возле очередной достопримечательности.

И везде очень чисто, хотя я ни разу не заметила ни одной уборщицы за делом, как это обычно бывает в наших супермаркетах или поликлиниках. Кстати, управляющая муниципальной больницы в Осэдже, водя нас с экскурсией, обратила внимание на идеальное состояние полов: «Это заслуга нашего мастера чистоты, мистера Джонса!»- отметила она. Один уборщик на 1 700 квадратных метров!

И уж если речь зашла о чистоте, прошу простить щепетильных читателей, не могу не заметить, что все общественные туалеты, включая заведение в городском парке Осэджа – бесплатные, идеально чистые при подозрительном отсутствии уборщиц, в большинстве имеется в наличие не только жидкое мыло и туалетная бумага, но еще бумажные полотенца для рук и салфетки для лица. Практически везде места общего пользования оборудованы для инвалидов на колясках. А в супермаркете Мэйсон Сити я по ошибке зашла в т.н. семейный туалет, где в тот момент молодая мама меняла младенцу подгузник на специальном пеленальном столике, взяв памперс здесь же – из специального аппарата.

Забавно, что и модели этого сантехнического комплекса в разных городах, в разных учреждениях совершенно разные. Например, в дамской комнате чикагского аэропорта я испытала несколько сложных минут в поисках правильной кнопки, которая выполняет ту же функцию, что и веревочки-цепочки в наших клозетах. В конце-концов, отчаявшись угадать, стала нажимать все подряд. Воду то я спустила, но оказалось, что одна из кнопок меняет пластиковую оболочку ободка унитаза! И я так позавидовала гражданам страны, в которой мудрят над усовершенствованием этого агрегата, добиваясь максимального удобства для людей. С некоторым трудом удерживаюсь от соблазна сопоставлений, но к чему? Вы же сами все понимаете, мои уважаемые, (только не коммунальными службами!), читатели.

Обсуждая с коллегами по делегации причину американской чистоты, мы делали самые разные предположения, что, может быть, у них в Америке особый состав воздуха или почва непылящегося типа. Хотя, конечно, мы лукавили сами с собой - нам было ясно, что ответ значительно проще, он с предельной четкостью был сформулирован в старом советском плакате, который я помню с детства – «чисто не там где метут, а там, где не мусорят!» Просто другая ментальность. Американцам, думаю, очень непросто было бы объяснить, например, что за необходимость менять тротуарную плитку на главной улице города – миллионщика, причем сразу по всей протяженности. Ну, вы знаете, как это у нас делают, сначала неделю плитку снимают – сразу всю, потом неделю ее собирают и увозят, потом что-то там трамбуют, и вот только потом … И весь месяц по центру города носятся пыльные смерчи, пешеходы вязнут в песке, а дворники вполне довольны жизнью – целый месяц можно не напрягаться – не мести же, в самом деле, мусор по песку! Но это я так – о наболевшем, местный колорит.

Говоря о каких-то российских проблемах, наши американские знакомые обычно начинали со слов: «Мы понимаем, у вас трудные времена». Примерно так же начался разговор и в семье Робинсонов, которые усыновили двоих детей из России. Эти люди – окулист Боб и его жена медсестра Джейн, рассказали о своей семейной драме – они не могут иметь собственных детей. После многолетнего лечения и безуспешных попыток единственным выходом для них стало усыновление. Первого ребенка – Джона, они взяли, когда ему было только четыре дня. Но еще до женитьбы Джейн и Боб решили, что у них будет четверо детей. От знакомых они узнали, что в России можно усыновить сразу двоих. По видеокаталогу выбрали хорошенькую девочку из Иркутска. Оставив годовалого Джона на попечение своих родителей, они отправились в далекий путь. Уже на месте, в детском доме Иркутска, где жила выбранная ими девочка Робинсоны присмотрели мальчугана чуть постарше – Юре было 22 месяца, и он уже немного говорил, Марине было только 14 месяцев. Робинсонам пришлось ждать больше месяца, пока иркутский судья не вынес решение, разрешающее увезти детей в Америку. На вопрос, были ли у них какие-то особые ситуации в России в связи с усыновлением, простодушные супруги Робинсон только пожаловались на то, что им пришлось ждать так долго, тогда как другая американская семья, приехавшая вместе с ними, получила разрешение уже через несколько дней. Они простодушно считают, что причиной были неточности в оформлении документов.

В Америке детей крестили в католической церкви Осэджа и теперь маленькие сибиряки зовутся Картер Джозеф Юрий и Лилиан Джейн Марина. Картер очень стесняется, что не помнит ни одного русского слова, заметно, что это «папин мальчик». Лили, которой уже десять лет - «мамина дочка», настоящая красавица, занимается спортивными танцами. Успехи детей в спорте отражены на многих фотографиях, которыми завешен и уставлен весь дом. У Лили своя спальня и ванная комната. Мальчики живут в мансарде вместе. Показывая их комнату, усыпанную пластиковыми динозаврами, трансформерами, мячами и прочими игрушками Джейн всплеснула руками: «Мальчики, я же просила вас навести порядок! - А мы и навели,- отвечали обескураженные пацаны».

Мы спросили у Джейн и Боба, зачем они усыновили детей, зачем им вообще это нужно, могли бы жить для себя. «Дети – наше будущее, будущее нашей страны, - просто, без пафоса ответила Джейн.- И как можно жить без детей?» Дети знают, что они усыновлены, Робинсоны хранят отказные письма их матерей, чтобы дети могли что-нибудь узнать о своих биологических родителях, когда вырастут. Конечно, спросили мы и о том, что думают Робинсоны о трагедии с усыновленными детьми из России, которых приемные американские родители забили насмерть в прошлом году(2005г.).

- Не представляю, как такое могло случиться, - развел руками Боб, - нас несколько месяцев проверяло ФБР, прежде чем дать разрешение на усыновление, это стандартная процедура. Тем, кто рожает детей, таких проверок в США не устраивают.

Через несколько дней нам рассказали об другой американском паре, которая усыновила близнецов из России. Уже когда они уже забирали детей из детдома, выяснилось, что у них есть еще четверо кровных братьев и сестер, разбросанных по другим российским детдомам. Эти люди не посчитались с весьма ощутимыми материальными затратами, чтобы соединить всю семью. Сейчас им живется сложно, они вынуждены прибегать к помощи социальных служб и благотворительных организаций. Но они не жалеют: «Главное, чтобы семья была вместе», - считают эти американцы.

Почему они усыновляют наших детей? Боюсь, что ответ на этот вопрос так же прост, как и на вопрос о чистоте. Но отвечать на него так же мучительно стыдно, как и смотреть в глаза маленьким американским сибирякам.
Эпилог: Прелесть любого путешествия в возвращении.

В последний вечер в Осэдже прошел дождь, крупные белые цветы перед домом, в котором я жила пахли медвяно, очень по-русски. Обратно мы летели в воскресенье, тем же маршрутом через Чикаго и Атланту. Бегать уже не пришлось, но это воскресенье оказалось еще длиннее, чем суббота, когда мы прилетели. То есть, оно просто не закончилось. День заканчивается, когда солнце садится за горизонт, а начинается, когда солнце из-за горизонта поднимается. Наше воскресное солнце так и не опустилось, и подниматься ему не было нужды. Оказывается, авиакомпании не делают длинных перелетов через океан, хотя это и короче, обязательно должна быть возможность посадить самолет в случае необходимости. Мы летели из Атланты на север – над Бостоном и Вашингтоном, над заливом Святого Лаврентия и лесистыми просторами Канады. А потом были ледники Гренландии и ледяное месиво океана до самой Исландии. В одном иллюминаторе дрожало в облаках малиновое солнце, с другого борта видна была полная луна. И ночи не было вовсе.

P.S. Писать о том, как нас встретила РОДИНА не хочется. Те, кому доводилось выезжать и возвращаться - понимают, а тем, кто не выезжал не расскажешь.
Алина Резниченко.

Москва – Атланта –Чикаго - Рочестер – Осэдж - Москва