Печать великой французской революции

Факультет журналистики

Кафедра зарубежной журналистики и литературы

ПЕЧАТЬ ВЕЛИКОЙ ФРАНЦУЗСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ

Москва 2003г.

Французской буржуазной революцией открывается новый период в истории не только Франции, но и всей Европы. Как отмечал В.И. Ленин, она «... для буржуазии, для буржуазной демократии сделала столько, что все развитие всего цивилизованного человечества во всем XIX веке - все исходит от великой французской революции, все ей обязано»¹. Ис­торию Французской революции начали писать непосредственные ее участ­ники, и до сегодняшнего времени она привлекает внимание как историков, так и журналистов. Газеты, журналы, памфлеты, брошюры и книги доносят до нас горячее дыхание той эпохи.

Демократические традиции печати Великой французской революции получили свое развитие в прогрессивной журналистике первой половины XIX столетия. В этот период во Франции происходят большие политические преобразования (Бурбоны – Орлеаны - Вторая республика). И не последнюю роль в этом сыграла демократическая печать Франции.

В истории печати этого времени можно также выделить три наиболее характерных периода, соответствующих определенным этапам развития революции.

Революция вызвала к жизни множество газет. Если в 1788 г. во всем королевстве печаталось 60 периодических изда­ний, то с 14 июля 1789 г. по 10 августа 1792 г. появилось более 500 раз­личных газет. Многие выходили под заголовками «Патриот», «Революцион», с 1790 г. — «Республиканский», а чуть позже — «Республика». Не счесть, сколько было «Ами», «Анти», «Журналь» и др. Очень большое количество изданий назывались «Бюллетень», «Газетт», «Аннал», «Хроник», «Летр», «Корреспонданс», «Курьер», «Трибюн», «Обсерватор» и т. д. Количество и тираж газет во многом ограничивали технические возмож­ности. Накануне революции наиболее распространенной была «Париж­ская газета», имевшая около 8 тыс. подписчиков. В большинстве же слу­чаев тираж газет колебался от 300 до 500 экземпляров, большинство из них выходило 2—3 раза в неделю. До 1789 г. газеты продавались сброшю­рованными по нескольку номеров. После начала революции с ростом тиража и числа газет их продавали и отдельными номерами.

Реклама в газетах находилась в зачаточном состоянии. Бриссо во «Французском патриоте» помещал частные объявления. Из всех изданий, выходивших в то время, наибольшее место вся­кого рода объявлениям отводила «Парижская хроника» — ежедневная газета, содержащая большой фактический материал. Издание газет было делом дорогим, но все же рентабельным. Особенно в благоприятном финансовом положении находились газе­ты, предназначенные исключительно для объявлений, например «Анонс», «Афиша» и др. Они выходили два раза в неделю форматом in-8°, тираж их достигал 50 тыс. экземпляров. И совсем не случайными кажутся сло­ва Сен-Жюста в адрес одного из книгопродавцев: «Велика ли цена вашего патриотизма, если один какой-нибудь памфлет приносит вам тысячи франков?»

Выходили газеты, получавшие субсидии от правительства. Эта прак­тика, впрочем, введенная при старом еще режиме, продолжалась и в последующие годы. Например, газета «Часовой».

Многие газеты являлись органами клубов и кружков. Такой, напри­мер, была газета «Железные уста» — издание «Социального кружка». Ее редакторами были аббат К. Фоше и Н. Бонвилль. Из всех подобных изданий наибольший успех имел «Народный трибун». (В 1795 г. Г.Бабёф возьмет это название для своей газеты.)

Надо заметить, что лишь в 1815 г. во Франции стала внедряться но­вая техника в полиграфию. До этого почти все делалось вручную. Бумага же была обычно низкого качества — грубая, зернистая, шерохо­ватая, иногда слегка окрашенная или в пятнах. Многочисленные дефекты бумаги сказывались на качестве печати.

Почти одновременно с изданием Бриссо появилась газета Мирабо «Генеральные штаты», направление которой он определил так: «Консти­туция, родина, свобода, правда — вот наши боги». В следующем номере Мирабо подверг критике речь министра финансов Неккера, что привело к закрытию газеты.

Взятие Бастилии восставшим народом разрушило последние препо­ны на пути свободной политической печати. Одна за другой появляют­ся новые газеты. В это время стал издаваться «Народный трибун», ре­дактируемый Фрероном, в то время стоявшим чрезвычайно близко к Марату. Марат называл Фрерона своим учеником и печатал свои статьи в его газете. Некоторые номера Марат сам и редактировал.

12 сентября 1789 г. Жан Поль Марат в Париже качал издавать газету «Парижский публицист». «Проспект» о предстоящем выходе газеты был опубликован 8 сентября. «Парижский публицист» имел подзаголовок: «Политическая, свободная, беспартийная газета, издаваемая обществом патриотов и редактируемая Маратом». Эпиграф газеты - «Посвятить жизнь истине». С № 6 газета стала называться «Друг народа», под кото­рым она вошла в историю. Сначала газета выходила от имени «патриоти­ческого общества», а с № 29 - только от имени Марата.

Это было ежедневное издание. Сам Марат зачастую был и редакто­ром, и наборщиком, и издателем одновременно. Он так объяснил причи­ну издания своей газеты: «Сегодня, когда французы завоевали свободу с оружием в руках, когда раздавленный деспотизм больше не осмелит­ся поднять голову, когда возмутители государства были обращены в бегство, когда враги родины пытались одеть маску добродетели, когда смущенное честолюбие боялось себя показать, когда поток предрассуд­ков обрушился со всех сторон на голос правды, когда права человека и гражданина должны стать священными и когда Франция ожидает счастья со свободной Конституцией - ничто не сможет противостоять желаниям нации... подготовить триумф великих истин, которые должны привести королевство к справедливости и свободе, чтобы утвердить основы об­щественного счастья...»².

18 сентября 1789 г. Марат напечатал «Обращение к народу», принци­пам которого он остался верен на всю жизнь: «Французы, вы не имеете больше тиранов, но вы еще испытываете последствия тирании. Вы не имеете больше господ, но вы еще ощущаете следы угнетения... Если мы желаем сохранить надежду на будущее, откажемся тогда от рокового спокойствия нашего, обратим внимание на пропасть, что простирается у наших ног, измерим глубину ее и попытаемся заполнить эту пустоту раньше, чем она нас поглотит»³.

Камиль Демулен метко назвал газету Марата «ежедневным хлебом народа». Сам он в ноябре стал издавать газету «Революции Франции и Брабанта». Демулен получил известность в дни штурма Бастилии.

Газета Демулена выходила еженедельно. Каждый номер делился на три части. Первая часть посвящалась Франции, вторая — событиям в Брабанте и в других районах, где будут происходить революции, третья часть включала в себя разнообразный материал, представляющий инте­рес для читателей. Одной из причин того, что газета прекратила свое существование, было падение числа подписчиков и связанные с этим финансовые трудности.

В начале 1791 г. в Париже появилась ежедневная газета «Папаша Дюшен». Ее издавал талантливый журналист Жак Рене Эбер. Газета сразу же привлекла к себе большое внимание. Особенно она была популярной среди плебейской части населения. До того как начать издавать газету, Эбер в 1790 г. опубликовал три памф­лета, один из которых «Частная жизнь аббата Мори» принес ему извест­ность и язык которого во многом напоминал его статьи в будущей газете.

Для языка газеты характерны обороты, заимствованные из жарго­на предместий, использование шуток, ругательств, но мысль выражена ясно и четко. Эбер мгновенно откликался на все острые вопросы теку­щей политической жизни. Он умел прислушиваться к нуждам народ­ных масс, отлично знал их настроение, запросы, умел заинтересовать читателей, привлечь их внимание к тому или иному вопросу.

Эбер несомненно умел отвечать на различные и зачастую смутные чаяния своей обширной народной аудитории. И в этом его сила и неос­поримые заслуги перед демократической печатью. Однако у Эбера как журналиста и человека есть и слабые стороны. 4 марта 1794 г. он предпринял неудачную попытку поднять восстание.

Контрреволюционная печать.

Сначала королевский двор спокойно реагировал на возникавшие газеты, казалось, не понимая всей опасности происходящего. Большому количеству эмоциональ­ных газет двор противопоставил холодную невозмутимость официаль­ного органа, старую «Газетт де Франс», которая ограничивалась публика­цией правительственных актов, храня глубокое молчание о совершающейся на ее глазах резолюции. Так, она ни словом не обмолвилась о па­дении Бастилии, слепо следуя записи Людовика XVI в его дневнике, где монаршей рукой дни 12 - 14 июля 1789 г. были помечены коротким сло­вом: «Ничего».

Королевский двор забил тревогу и начал поход против революции. Тогда-то и обратили внимание на печать. Первой защит­ницей трона стала «Газета двора и города» (более известная под названием «Маленький Готье»), сразу же обрушившаяся на революцию и демократическую печать. Позже к ней присоединились «Друг народа» и «Деяния апостолов», другие газеты антидемократического направления. Дни 5 - 6 октября подтолкнули аристократические круги к созданию но­вых газет для борьбы с революцией⁴.

Аристократические газеты повели борьбу с патриотами. Население предместий столицы было окрещено усилиями газе­ты «Деяния апостолов» как «парижская уличная грязь», «свиньи», «дети проституток». А в промежутках между этими перлами, чтобы заполнить вакуум, печатались требования к генералам и армии поло­жить конец «революционному безумию». Со страниц газет «Деяния апостолов» и «Друга короля» впервые прозвучали угрозы «обновить Францию в кровавой купели», отправить на эшафот «мятежников». Мятежниками считались все противники фео­дально-абсолютистского строя

Близка к словам Лустало и характеристика Марата роли редактора газеты: «Я различаю людей исключительно по их личным качествам... Я всегда презирал кумиров удачи и не стану никогда льстить идолам власти... Какой бы строгостью ни отличалось мое перо, оно будет опасно лишь для одних пороков, и даже по отношению к отъявленным мерзав­цам оно будет уважать истину; если же оно, хотя бы на мгновение, от­клонится от нее, чтобы оскорбить невинность, пусть дерзкий понесет наказание, ведь он в распоряжении закона»⁶.

Одним из важных вопросов, по которому развернулась дискуссия буквально с первых дней революции, был вопрос о свободе печати, что нашло отражение при обсуждении «Декларации прав человека и гражда­нина». Отметим, что эта задача не была простой, так как в прошлом не было подобного прецедента. После нескольких замечаний и дополнений Учредительное собрание 26 августа 1789 г. проголосовало за статью о печати, органически вошедшую в «Декларацию прав человека и гражда­нина»: «Право сообщать свои мысли и свои мнения - одно из драгоцен­нейших прав человека: каждый человек может, следовательно, свободно говорить, писать и печатать, отвечая за злоупотребления этой свободой в случаях, предусмотренных законом». Учредительное собрание не изменило режима политической печати, но оно торжественно подтвердило, что рассматривает свободу печати как естественное право человека, и законодательно это право гаранти­ровало.

Основную тяжесть борьбы с монархией и контрреволюцией несли демократические издания, газеты, редактировавшиеся Маратом, Лустало, Марешалем, Демуленом, Эбером и др. На них-то в первую очередь и обрушивались репрессивные меры властей. Например, 26 июля 1790 г. Марат опубликовал памфлет «С нами покончено!», в котором разобла­чал план контрреволюции, преступную апатию муниципального совета к делам и выступал за вооруженное восстание. Памфлет был издан в ка­честве приложения к газете и расклеен по всему Парижу. Появление его настолько было неожиданным, что произвело эффект внезапно разор­вавшейся бомбы. То, о чем шептались, что скрывалось под покровом тайны, лжи и предательства, Марат обнажил со свойственной ему сме­лостью и поразительным чутьем. О впечатлении, произведенном памфле­том, можно судить по тому факту, что русский посол Симолин переслал его вместе с донесением русской императрице.

Даже в лагере патриотов произведение Марата вызвало разногласия. Демулен был напуган требованием Марата установить диктатуру, ввести террор и считал, что этим вносится раскол в ряды демократии.

«Я знаю, что за мою голову негодяи, стоящие у кормила правле­ния, - писал Марат, - дают определенную цену. Пятьсот шпионов разыс­кивают меня и днем и ночью. Ну что ж! Если они меня найдут и если они меня захватят, они меня растерзают, и я умру как мученик свободы. Сказать, что отечество погибло, а Друг народа хранил трусливое молча­ние, тогда будет невозможно... Граждане! - обращается он к патрио­там, - враги у наших ворот, министры открыли им каши границы под предлогом разрешения свободного прохода по нашей территории, возможно, что в настоящее время они уже быстрыми шагами двигаются против нас... Граждане всех возрастов и всякого положения, меры, принятые Национальным собранием, не способны предотвратить вашей ги­бели: с вами будет покончено навсегда, если вы не возьметесь за оружие и если вы не найдете в себе тех героических качеств, которые в дни 14 июля и 5 октября дважды спасали Фракцию»⁷. Марат призывает взять под стражу королевскую семью, арестовать министров и их сооб­щников, во имя спасения своих жизней заключить в тюрьму городские власти, захватить артиллерию и склад оружия. По существу, он призывает к плебейской революции, к захвату власти самим народом.

Ознакомившись с этим памфлетом, Национальное собрание декре­тировало положение, согласно которому королевский прокурор мог санкционировать приказ о преследовании авторов, издателей и разносчиков таких газет, которые провоцируют народ к выступлению против законных властей и призывают к пролитию крови и неподчинению Конституции.

Чтобы уменьшить влияние газет, был принят ряд мер против печати, в первую очередь затрагивавших интересы демократических изданий. Например, были повышены цены на газеты, издан закон, запрещавший расклеивать газеты на улицах. Вслед за этим появилось постановление гласившее, что впредь на белой бумаге будут печататься только прави­тельственные акты.

После восстания 10 августа 1792 г. в течение почти трех лет револю­ции роялистская пресса, используя лозунг о полной свободе печати, кле­ветала на революционные газеты и на демократических деятелей, откры­то призывая к уничтожению завоеваний революции.

Борьба между жирондистами и якобинцами. Второй этап - с 10 ав­густа 1792 г. по 2 июня 1793 г. - отличался тем, что в это время пере­стала существовать роялистская печать, но зато развернулась напряжен­ная борьба между жирондистами и якобинцами. И здесь важно отметить роль газет Марата, Эбера, Робеспьера и Прюдома. Большое значение имели и брошюры К. Демулена.

Восстание 10 августа 1792 г. покончило с монархией и подвело на­родный фундамент под Республику. Национальный Конвент единоглас­но постановил, что королевская власть во Франции упраздняется, и объя­вил 20 сентября 1792 г. первым годом Республики. Долго не смолкаю­щими аплодисментами и радостными криками «Да здравствует нация!» приветствовали депутаты это решение.

Жиронда решила нанести удар и по демок­ратической печати.

Основные свои усилия жирондисты сосредоточили против Марата, обвиняя его в призывах к грабежам и убийствам, в клевете на Конвент и в покушении на суверенитет народа. Против этого лживого обвинения выступали Робеспьер, Дантон, Демулен и др. Попытка предать Марата суду Чрезвычайного трибунала окончилась поражением жирондистов и триумфом Марата.

От Марата жирондисты перешли к Демулену. Против самого Демулена никаких мер не было принято.

В мае 1793 г. следственная комиссия Конвента, состоявшая исклю­чительно из жирондистов, распорядилась арестовать Эбера за материалы в газете «Папаша Дюшен», направленные против бриссотинцев, жирондистов, роландистов и др. Парижская Коммуна потребовала освобож­дения Эбера, являвшегося заместителем прокурора Коммуны. 28 мая Эбер был выпущен на свободу.

События 31 мая — 2 июня 1793 г. привели к тому, что Конвент под давлением народных масс постановил арестовать 29 жирондистских депутатов, что означало конец Жиронде, конец дуэли между Горой и Жирондой, длившейся со времен Законодательного собрания.

Влияние революции на дальнейшее развитие революционно-демок­ратической печати.

Идеологическая борьба в общественной жизни Франции в 1814—1859 гг. занимала большое место. Многие называли революцию конца XVIII в. «великим социальным преступлением», с тревогой указывая на возможность новых революций. Особенностями политической обстановки во Франции и объясняется повышенный интерес либеральных публицистов того времени к истории парламентов и их борьбы против королевского абсолютизма.

Важное значение в идеологической борьбе времен Реставрации имеют антидворянские и антиклерикальные памфлеты талантливого либерального публициста Поля Луи Курье. Превосходную сатиру на политический строй Франции дает Курье в памфлете «Дипломатический документ», перепечатанный из английских газет», написанном в форме вымышленного письма Людовика XVIII королю Испании.

Не будучи революционером. Курье хорошо понимал революциони­зирующее значение политических памфлетов. «Во все Бремена, - писал он, — памфлеты изменяли облик мира». Курье неоднократно преследовался властями, его подвергали арестам и предавали суду.

Заметную роль в политической борьбе 1814—1330 гг. играла перио­дическая пресса. Широкое развитие получило издание полити­ческих брошюр.

Правительство принимало строгие меры для борьбы с либеральной и демократической печатью.

26 июля 1830 г. правительство опубликовало указы (ордонансы), которые распускали Палату депутатов, полностью уничтожали свободу печати и на три четверти сокращали количество избирателей. По су­ществу, это был государственный переворот, означавший попытку фео­дально-абсолютистской реставрации. Однако уже к вечеру начались ма­нифестации, перешедшие 27 июля в массовое народное восстание. Эти дни уничтожили династию Бурбонов, нанесли сокрушительный удар по «Священному союзу» европейских монархов, всколыхнули Европу. Газетные сообщения о революции во Франции воспринимались повсюду как «солнечные лучи, завернутые в бумагу» (Т.Гейне). 9 августа 1830 г. Лук-Филипп был провозглашен «королем французов». Финан­совая олигархия вырвала победу из рук народа, посадив на трон своего ставленника. Новой властью была временно отменена цензура. Но полициейско-бюрократический государственный аппарат остался нетронутым, как остались в силе и суровые законы против рабочего класса.

Революция 1830 г. во Франции - пример незавершенной буржуазной революции.

Период Июльской монархии характеризуется невиданным ростом периодики – выходило более 700 названий газет и журналов.

В 40-х годах наблюдается усиленное проникновение в рабочую среду коммунистических и социалистических идей, что нашло отражение в демократической печати. Передовые рабочие охотно читали политическую литературу, сочинения по истории революции 1789—1794 гг., памфлеты и речи Марата и Робеспьера. Большой успех имела книга Буонарроти «Заговор во имя равенства». Его идеи примитивного, урав­нительного коммунизма оказали немалое влияние на умы революцион­ных рабочих.

Все же пропаганда идей и традиций революции в демократической печати имела большое значение для борьбы с королевским режимом.

В эти годы во Франции отмечается возрождение интереса к учению «равных», чему содействовала книга Ф. Буонарроти «Заговор во имя ра­венства, именуемый заговором Бабефа». Наиболее полно идеи и взгляды Бабефа можно обнаружить в демократической печати. Так, заслуживают внимания такие газеты, как «Монитор репюбликен» и «Лем либр». Они издавались нелегально тайным военным обществом «Демократические фаланги».

Существовали и легальные необабувистские газеты, подчинявшиеся суровым требованиям закона, менее резкие в выражениях и более заин­тересованные в анализе социальных отношений. Среди них следует от­метить издание Пийо «Трибюн де пепль», которое и по своему формату, и по манере изложения материалов принадлежало к разряду памф­летов.

Заметно усилилась оппозиции буржуазии. Выросло влияние республиканцев, которые группировались вокруг газеты «Касиональ». Редакция этой газеты во главе с А. Маррастом вела печатную войну против империи.

Левые демократические, или социальные, республиканцы группировались вокруг газеты «Реформа», выступавшей за всеобщее избирательное право и социальные преобразования. Газета «Реформа» пользовалась успехом не только среди мелкой буржуазии, но и среди рабочих.

К концу 1847 г. во Франции сложилась революционная ситуация. Во всех слоях общества росло недовольство внутренней и внешней полити­кой Луи-Филиппа. Критика в адрес правительства содержалась на стра­ницах как столичных, так и провинциальных газет. Свержение Луи-Филиппа и провозглашение Республики было логичным завершением борьбы рабочего класса, республиканцев и демократической прессы на протяжении почти двух десятков лет.

(1743 - 1793)

  «Истина и справедливость – вот единственно, чему я

                                             поклоняюсь на земле.»

                                                                                           Из газеты «Друг народа» 1789 г.

  В  наши   дни  многие  народы  ещё только  мечтают о  суверенитете,     о  правовом  государстве,  о  демократических  правах  человека  и гражданина,  о личных и общественных свободах,  о царстве разума и справедливости. Все эти  священные  принципы выдвинула  Великая французская революция. Ради всего этого жили, страдали, боролись и умирали  бессмертные друзья - монтаньяры.  Одним из них был Марат, он  был воодушевлён благородной  заботой о благе  человечества  и  боролся  ради того, чтобы  людям жилось лучше.  Вот почему Марат стал героем моей работы.

В 1789 году Марат выпустил брошюры «Дар отечеству» и «Дополнения», где развил мысль о необходимости объединения всех общественных прогрессивных  сил для борьбы против абсолютизма.

С сентября 1789 года Марат издаёт газету «Друг народа», получившую популярность как боевой орган революционной  демократии, её читали нарасхват. Он пишет в газете: «Я чувствую омерзение к беспорядку, насилиям, разнузданности; но когда я подумаю, что в настоящее время в королевстве имеется  пятнадцать миллионов человек, которые готовы погибнуть от голода; когда я подумаю, что правительство, доведя их до этой страшной доли, без сожаления бросает их на произвол судьбы… моё сердце сжимается от боли и трепещет от негодования. Я знаю обо всех опасностях, каким я подвергаюсь, горячо отстаивая дело этих несчастных; но страх не остановит моего пера; не раз уже отказывался я от забот о своём существовании ради служения отчизне, ради мести врагам человечества и, если понадобится, отдам за них последнюю каплю крови».

             Марат первый предсказал приближение революции. Он считает, что его обязанность как Друга народа в том и состоит, чтобы пробудить сознание народа, вдохнуть в него веру в свои силы и поднять его на борьбу: «Несчастный народ!.. Оплакивай же, оплакивай свою несчастную судьбу: ты вполне заслужишь весь её ужас, если окажешься настолько трусливым, что не сумеешь прибегнуть к имеющемуся у тебя средству спасения – оно в твоих руках !»  Это спасение – в революционных действиях, в массовых выступлениях народа. Воля народа, подкреплённая силой оружия, - вот что является ведущей силой в революционном процессе. «Друг народа» выдвигает целую программу практических революционных мер: «чистку» Учредительного собрания, «чистку» парижского и провинциальных муниципалитетов от враждебных революции людей, созыв народных собраний и выдвижение народом новых, достойных представителей в обновлённое Национальное собрание или в новый законодательный орган, который должен прийти на смену первому и недостойному Национальному собранию.

На страницах газеты последовательно отстаивает задачи развития революции, срывая маски с тех, кто под прикрытием лживых и лицемерных фраз стремился затормозить её дальнейший ход. Марат предсказывал измену революции со стороны Ж. Неккера, О. Мирабо, затем М.Ж.Лафайета и вёл против них непримиримую борьбу в ту пору, когда они ещё были в зените славы. С такой же решительностью позднее он обличал двоедушие и половинчатость политики жирондистов, приведшие их, в конце концов, на позиции, враждебные революции.

Преследования властей, травля со стороны политических противников вынудили Марата в январе 1799 года уехать в Великобританию; вернувшись в мае того же года, он скрывался и издавал газету в подполье.

Уделяя преимущественное внимание политическим вопросам, Марат разрабатывал также и социальные проблемы революции, твёрдо и последовательно защищая интересы народа и его беднейших слоёв. Этим он завоевал огромную популярность в массах.

В 1792 году Марат был избран в Конвент. Он занял место во главе монтаньяров и сделался главною мишенью жирондистских ораторов. Стремясь к консолидации всех революционных сил для победы над интервентами, он переименовал газету «Друг народа»  в «Газету Французской республики», провозгласив в ней новый курс – забвение партийных разногласий и объединение всех сил во имя спасения республики. Однако жирондисты не приняли его предложения. В апреле 1793 года Марат, вопреки праву неприкосновенности как депутата, по постановлению Конвента, которого добились жирондисты, был арестован и предан суду Революционного трибунала; но был оправдан и с триумфом возвращен народом в Конвент.

Все депутаты, весь Конвент стоя рукоплескали Марату. Жан Поль Марат поднялся на трибуну и сказал: «Законодатели,  свидетельства патриотизма и радость, вспыхнувшие в этом зале, являются данью уважения к одному из ваших собратьев, священные права которого были нарушены в моём лице. Я был вероломно обвинён, торжественный приговор принёс триумф моей невиновности, я приношу вам чистое сердце, и я буду продолжать защиту права человека, гражданина и народа со всей энергией, данной мне небом». Первый биограф Марата Альфред Бужар писал: «Исход процесса Марата оказался прямо противоположным тому, на что рассчитывали его обвинители; они хотели убить Марата; и вот - он ещё более велик, чем когда-либо. Вчера он был писателем, депутатом – сегодня он стал знаменем».

Марат и М.Робеспьер, возглавлявшие якобинцев , руководили подготовкой народного восстания 31 мая - 2 июня 1793 года, свергнувшего власть Жиронды. Существует версия, будто в ночь с 1 на 2  июня он сам поднялся на каланчу, чтобы первым ударить в набат, призывавший к восстанию. Все решающие три дня Марат был в самой гуще событий. В Конвенте, в  Коммуне, в Комитете общественной безопасности – он всюду вмешивался в ход борьбы, давал советы участникам восстания, направлял их деятельность, требуя доведения восстания до полной победы. Победа народного восстания 31 мая – 2 июня была великой победой Горы. Она была и великой победой Марата. На протяжении двух последних лет вместе со своими собратьями по оружию – якобинцами – Марат вел жестокую, беспощадную борьбу против Жиронды, которая превратилась в партию контрреволюции и национальной измены. Французский народ своими великими революционными действиями вновь подтверждал, что он идёт за неустрашимой партией якобинцев и за самым любимым её вождём, которого называли уважительным и ласковым именем – Друг народа.

Тяжелая болезнь помешала Марату активно участвовать в деятельности Конвента после установления якобинской диктатуры. 13 июля 1793 года жизнь пламенного революционера трагически оборвалась: его кинжалом убила Шарлотта Корде, связанная с жирондистами.

  Наследие Великой французской революции величественно и грандиозно! Она дала миру комплекс идей общественного и человеческого прогресса, демократии. Жизненный путь Марата стал примером для многих поколений революционных борцов.

После обращения к народу, автор сразу убежденно говорит о том, что доверие к правительству окончательно потеряно. Причем он не стесняется в выражениях, называя, по его мнению, всех своими именами: «Дело сделано. Престиж правительства сведен на нет. Вот они, эти-де министры, ославленные за бездарность, презираемые за хищничество ненавистные своим произволом, заклейменные общественным негодованием. Предатели народа – своего властелина, предатели страны, они своими преступлениями подорвали авторитет власти и привели государство на край гибели».

Далее автор блестяще сопоставляет предположения, по поводу принципа становления на престол короля. Сопоставление философии «подлых приспешников» («монархи обязаны своей властью лишь Господу Богу и собственному мечу, что они такие же хозяева своим подданным, как пастух своим овцам, что народ следует морить голодом, чтобы он дал жить им самим, что необходимо его ослепить, чтобы заставить повиноваться, и что, наконец, он тем покорнее, чем его сильнее угнетают.») и «мудрых» («в каждом государстве высшая власть принадлежит всему народу в целом, что именно народ является истинным источником всякой законной власти, что сами государи поставлены следить за исправным выполнением законов, которым они и сами подчинены, что их собственное могущество зиждется лишь на соблюдении справедливости, которую они обязаны, оказывать даже самому последнему из своих подданных.»). Именно вторая философии звучит более убедительно в произведении Марата. Да она и ближе к народу. А Жан Поль обращается именно к нему.

Следующим блестящим ораторским ходом можно считать обращение к родине («О родина моя!»). Автор одушевляет ее, придает ей людское чувство страдания: «Ненасытные хищники терзали твое тело, и руки варваров вонзали мечи в твою грудь: я все еще вижу тебя ослабленной утратами, изнуренной голодом, покрытой ранами и залитой кровью. Давно уже, изнемогая под тяжестью своих бедствий, ты скорбишь в тиши. И только безмерность страданий вырвала, наконец, из твоей груди крики отчаяния.». Марат блестяще пишет и поэтично характеризует французов, но не всех, а только тех, кто принадлежит к высшим сословиям. Но все же, какие они не были, они все равно «дети Франции»: «Ты будешь счастлива, если благостные намерения короля не окажутся тщетными вследствие происков врагов твоего покоя. Еще более счастлива, если грудь твою не разорвут на части твои же собственные дети. Одни – наглые сибариты – дают обеты нищеты и в то же время в вихре светских удовольствий расхищают достояние бедняков, дают обеты смирения и в то же время требуют льстящих их тщеславию отличий, называют себя служителями Господа – миротворца и в то же время повсеместно разжигают пламя раздора и вражды. Другие – смехотворные паладины, – стремясь (в припадке умоисступления) запугать монарха и предлагая ему свою помощь для расправы над тобой, призывали на твою голову разорение и гибель.».

Далее автор обращается к соотечественникам, как раз к тем, кто является простым смертным – беднякам, работникам и т. д. Что именно от них зависит будущее страны. Что именно они являются стержнем всего того, на чем держится страна. И именно они могут все изменить в любое время главное – собраться вместе: «О французы! Вашим страданиям конец, если вы устали их терпеть: вы свободны, если у вас есть мужество быть свободными. Вся Европа рукоплещет справедливости вашего дела. Убежденные законностью ваших прав, сами враги ваши перестали противиться всяким требованиям.» Страна не может называться страной если у нее нет никого, кроме правителей. Они ничего не могут без простых людей (которых Марат называет «главным сословием нации»): «Они порешили не признавать вас главным сословием нации, и хотя своих прежних речей они теперь не произносят, их поведение ничуть не изменилось. Не видя в природе никого, кроме самих себя, они считают себя за целую нацию. Пусть же они навсегда примут только на себя одних все расходы государства; пусть поддерживают и защищают его, заботятся о его процветании, пусть возделывают поля, возводят города, разрабатывают рудники, устраивают мастерские, управляют мануфактурами, ведут торговлю, отправляют правосудие, обучают молодежь, спускают корабли, снаряжают флот и набирают армии. Вы же, несчастные граждане, бегите прочь из пределов неблагодарного отечества, обязанного вам всем и одновременно отвергающего вас… Без вас Франция, орошенная вашим потом и вашими слезами, лишилась бы своей жатвы и превратилась в пустыню. Без вас иссяк бы самый источник ее плодородия и сам король умер бы с голоду. Пусть они чванливо хвастаются своими подвигами, своей службой: чего стоят их подвиги в сравнении с вашими? Мог бы король, вынужденный выбирать между ими и вами, колебаться хоть одно мгновение? Однако, благодарение небу, он не очутится перед подобной тягостной крайностью, и нация не будет раздавлена, раздроблена, уничтожена.»

Автор понимает, что нужно народу: «…отказывайтесь от всего, пока права ваши не будут раз навсегда закреплены. В Национальном собрании, вот где должны вы торжественно их утвердить и освятить навеки.».

Народ настолько угнетен и измучен, что ему должны обеспечить все цивилизованные блага, но и должен иметь власть, чтобы защищать свои права: «На что только не имеете вы права притязать и в чем только не нуждаетесь? В том состоянии, в котором я вас теперь застаю, вам следует не только требовать всего необходимого, чтобы прокормиться, одеться, обзавестись жилищем, воспитать и надлежащим образом поставить своих детей на ноги; вам следует, кроме того, обеспечить свою личную свободу от покушений со стороны произвола министров, утвердить свою невиновность перед лицом несправедливых судей; отстоять честь своих жен и дочерей от посягательств титулованных насильников, а свое собственное доброе имя – от нападок влиятельных клеветников; добиться правосудия в тяжбах с могущественными притеснителями и, наконец, создать благоприятные условия для развития собственных способностей и достижения счастья.»

Завершает эту грандиозную речь утверждение Марата в том, что больше медлить нельзя. Нужно действовать и другого выбора и выхода из сложившейся ситуации у народа просто нет: «Это – ваш долг перед самими собой, перед вашими детьми, перед родиной и королем. Это – единственное средство сделать нацию цветущей, уважаемой и грозной, а также поднять на вершину славы имя французов.».

1. 
   Панкина О. Г. Зарубежная коммунистическая и рабочая журналистика. М.: «Высшая школа». 1989 г. С. 29 – 49.
   
2. 
   Тарле Е.В. Сочинения т. VI. М.: Изд-во АН СССР. 1959. (http://liberte.newmail.ru/Tarle_Marat.html)
   
3. 
   Электронная энциклопедия знаменитых личностей (http://www.bolshe.ru/unit/74/books/1715/s/2&next=1)
   
4. 
   Прутцков Г. В. Введение в мировую журналистику. Т. 2, С. 437 – 441.