Ежи Тумановский, Роман Куликов Проект «Минотавр» Пролог

Звуки словно гасли в тумане. Шаги, скрежет гравия под подошвой, тявкающий кашель похожего на облезлого, бродячего пса мутанта, далекий выстрел — все скрадывалось белесой дымкой. И словно осаждалось мутной влагой на траву, на деревья, на хмурые серые дома. От чего складывалось впечатление отчужденности: будто растения мертвые, а здания ненастоящие. Казалось, что если коснуться стен любого из сооружений, то на пальцах останется темный маслянистый слой скользкой субстанции.

Артист невольно потер подушечками пальцев о ладонь. Захотелось передернуть плечами от невольного омерзения. Туман клубился, расступаясь, заманивая, вовлекая все дальше вглубь себя и смыкаясь позади. Обманчивые звуки вызывали смятение и страх.

Хотелось закричать, позвать Шаха, Кузю или даже Хорька, любого из тех, с кем отправился в ходку. Да хоть кого-нибудь! Лишь бы не оставаться одному в этом вязком, обволакивающем вареве. Но инстинкты подсказывали, что нельзя этого делать. Ни в коем случае. Крик может привлечь мутантов. Перед тем как его обступил туман, Артист слышал только рычание «голышей» — тварей, похожих на собак с содранной шкурой и страшенными клыками, торчащими из пасти, но воображение рисовало, как из блеклых клубов появляются существа еще ужаснее и смертоноснее. Лоснящиеся от влаги, бесформенно-черные, жаждущие крови и мяса… свежего человеческого мяса… почудился треск разрываемой когтями ткани, фантомная боль прошла жгучими полосами по груди, спине, рукам и бедрам. Артист все же невольно вскрикнул и испуганно осмотрел себя.

Ничего.

Куртка и штаны целы, ни крови, ни ран…

Он помотал головой, прогоняя наваждение, но на смену одной напасти вдруг откуда ни возьмись явилась другая: неотвратимой, безудержной волной накатило щемящее чувство тотального, почти вселенского одиночества. Показалось, будто за туманом ничего нет и Артист остался единственным человеком на планете, последним из людей. От этого стало так невыносимо жутко, что все монстры и аномалии Зоны превратились лишь в нереальные детские страшилки. Вселенная потрясала своей непостижимой безграничностью и пустотой. Осознание собственной ничтожности и безысходность давили жутким, гигантским прессом и одновременно разрывали изнутри. Безумный приступ агорафобии и клаустрофобии одновременно.

И вот тогда, наплевав на все возможные опасности, Артист закричал и бросился бежать. Туда, где раздавались глухие выстрелы, откуда доносились едва различимые крики и брань, смешанные с визгом и рычанием. Туда, где были люди!

Шаг, второй, третий… Куда ни глянь — взгляд всюду упирался в зыбкую стену тумана. От дезориентации закружилась голова, подступила тошнота.

Инстинкт самосохранения вопил, бился где-то внутри сознания в попытках образумить, заставить остановиться. Тщетно.

Артист продолжал бежать, пока резкий толчок в грудь не отбросил назад.

И все, что чувствовал, испытывал, переживал до этого, в одно мгновение схлынуло обратно — в пучину чудовищного иррационального сумасшествия, оставив на берегу сознания пенящиеся островки неясных образов и лужицы размытых воспоминаний.

Сердце в один миг оказалось где-то возле пяток. Все-таки попал в аномалию! Близость и реальность смерти будто пресловутой косой разрубили пелену наваждения. Мысли стали относительно четкими и последовательными. Только похоже, что ненадолго. Попадание в аномалию почти всегда означало одно… Конец пути, последняя остановка, финиш — называть можно как угодно, но суть оставалась неизменной с момента зарождения жизни.

Странно, что не разорвало на части, а лишь отшвырнуло. Хотя скорее всего это только прелюдия, а основное действо ожидало впереди.

«Лишь бы Свете сказали, что погиб, — промелькнула мысль. — Чтобы не ждала, не надеялась…»

От удара спиной о землю непостоянное, словно фривольная девица, сознание вновь оставило Артиста, на этот раз вместе с дыханием. Затем вернулось, но уже сопровождаемое болью, резанувшей по ребрам и полыхнувшей в затылке.

«Ну, здравствуй, аномалия», — подумал Артист с отрешенным спокойствием.

Перед глазами еще плавали радужные пятна, когда «аномалия» схватила за шиворот и, сопровождая свои действия матерщиной, потащила куда-то. Определить направление Артист не смог бы при всем желании, зато голос узнал. Шах… Шах!

Хотел позвать товарища, сообщить, что жив, может, даже цел, поделиться радостью, которая переполняла, но с губ слетел лишь сиплый хрип.

— Твою мать, Артист, ты совсем, что ли, дебил? Придурок долбанутый! — продолжал ругаться Шах. — Как можно дурман-траву не различить?! Ее даже ночью видно! Да что там видно, от нее мертвечиной несет так, что глаза щиплет.

— Он перед ходкой сказал, что простыл. — Еще один знакомый голос — парень по прозвищу Хорек. — Насморк у него. Ты сам не слышал, что он гнусавил?

— А ты заткнись, мудила! Из-за тебя Верес мутантам на корм пошел!

Значит, четвертый участник группы погиб. Артист отметил это без какого-либо сожаления, но не потому, что ему было все равно. Верес казался неплохим мужиком, слегка замкнутым, туповатым, временами жестоким, но по-своему добродушным. Просто сейчас Артист не в силах был испытывать что-то еще, кроме радостного блаженства.

— А че это я виноват? — возмутился Хорек. — Верес сам полез за тем артефактом. Я не знал, что эта хрень электричеством жахнет.

— Не знал, но сказал, что арт безопасен, ублюдок!

— Я сказал, что видел похожий, и тот был безопасен!

— «Видел», «сказал», «похожий»… урод, твою мать! — цедил сквозь зубы Шах. — Подними автомат Артиста! Не видишь, задевает за кусты?! И быстрее давай, надо свалить подальше, пока твари там Кузю дожирают.

Ощущение, что его постоянно что-то тянет за руку и дергает, вдруг исчезло. И следом необычайная легкость разлилась по телу. Артист почувствовал, что его влечет куда-то вверх, в сияющую высь, будто автомат, цепляясь за ветки, камни, выступающие из земли корни деревьев, удерживал и сознание, которое, потеряв своеобразный якорь, опять стало ускользать. Но теперь уже не хотелось сопротивляться. Наоборот, пришло чувство, что так правильно, так нужно, так должно быть.

— Шах, а чего он лыбится? — спросил Хорек.

— Вот бл…! — выругался Шах.

Артист снова очутился на земле… она была похожа на перину из нежнейшего пуха, такая мягкая, приятная… С нее никому и никогда не захочется вставать.

От хлесткого удара по лицу голова дернулась в сторону. Боль обожгла щеку. Потом вторую.

— Эй! А ну хватит! Перестаньте! — воскликнул Артист.

Но его продолжали хлестать по щекам.

— Вы че творите?! Эй! Хватит, я сказал!

Слова звучали грозным криком в его голове, но на деле он не проронил ни слова, лишь блаженная улыбка сошла с лица.

— Чего с ним? — взволнованно спросил Хорек.

— Аномалия! Чего еще-то?! Надышался ядовитых спор. Хреначь его по морде, как только снова начнет лыбу давить. Если не поможет, сломай палец, в общем, сделай больно, только не давай потерять сознание. Если уйдет — считай, потеряли, а где мы еще такой ценный источник сведений найдем?

Земля уже не казалась такой мягкой, как раньше. Скорее наоборот — необычайно жесткой и холодной. Артист почувствовал, как его снова подняли и потащили дальше.

Сказанное Шахом каким-то образом просочилось в его уставший мозг, осело, укоренилось и заставило начать борьбу. За собственные разум, тело и жизнь.

Он гнал прочь подступавшую легкость, заставлял себя испытывать ярость и злость. Старался обрести некую точку равновесия, подобно пьяному, хватающемуся за стену в попытках остановить головокружение и успокоить взбесившийся вестибулярный аппарат.

Артист потерял счет времени. Иногда он проигрывал свои мысленные сражения, и тогда на помощь приходил Хорек, отнесшийся к поручению Шаха со всем рвением и старанием.

Болезненные удары вызывали непроизвольную волну возмущения, но при этом спасали, подпитывая гнев.

В какой-то момент боль показалась чересчур сильной.

«Только не пальцы! Хорек, скотина, не трогай пальцы, тварь!» — завопил Артист, с сожалением осознавая, что делает это лишь в своих мыслях.

— Он че, нас слышал все это время? — оторопело спросил Хорек.

— Я откуда знаю? Ну, если тебя тварью назвал, то, видимо, да, — ответил Шах. Потом добавил для Артиста: — Целы твои пальцы.

— Вы… вы меня слышите?! Я могу говорить?

— Ну, че-то бормочешь, да, — проворчал обиженный Хорек.

Артист попробовал поднять руку, чтобы убедиться в правдивости Шаха, но не получилось.

— Да целы, я сказал, — зло произнес сталкер.

— А… почему… так… больно?..

— Это я в тебя укол всадил.

— Я… ничего… не… вижу.

— Не все сразу. Жди. Отпустит.

Шах был прав. Артисту ничего не оставалось, кроме как ждать. Он лишь произнес:

— Спасибо.

Но ответа не получил.

— Слушай, командир, а почему нас прямо до места на «вертушке» не доставили?

Лис задал вопрос, который наверняка волновал не только его, но и остальных четверых членов отряда. Вместо ответа капитан Мартыненко поднял руку, приказывая остановиться.

Бойцы мгновенно замерли, заняв позиции для круговой обороны.

— Чисто! Чисто! Чисто! Чисто! — донеслось от каждого.

Лис тоже внимательно осмотрел свой сектор. Метрах в двадцати, за искореженной сосенкой, аномалия закручивала спираль из опавших иголок и шишек. Чуть дальше, возле сухого, треснутого ровно посередине, почерневшего от времени гнилого ствола промелькнула серая тень.

— Бим с нами, — доложил Лис. — На одиннадцать от меня.

Хромой и тощий мутант, похожий на собаку, с которой содрали шкуру, а в морду понатыкали гвоздей, с ходу прозванный Бимом, преследовал отряд с момента высадки. Держался поодаль, но не отставал. Сначала его присутствие напрягало, но потом все привыкли и просто отслеживали.

— Мужики, а заметили, что зверья почти нет? — спросил прильнувший к прицелу ВСС обычно молчаливый Гныш. — Только Бим и шастает.

— Не так давно слушок прошел, что должники конкретную зачистку устроили, — ответил ему Лис.

— Да сталкеры соврут — недорого возьмут. Это же как рыбаки: хабара у них полные рюкзаки, артефактами все кладовки забиты, и каждый как новая машина стоит.

— Я тоже слышал, — подтвердил версию Лиса выполнявший в отряде роль подрывника и одновременно медика Томас. — Говорят, весь квад тогда полег. По сети одно время видео ходило, один из квадовцев снимал. Потом изъяли. Так там мутантами вся земля устлана была не в один ряд.

— Сам видел? — спросил недоверчивый Гныш.

— Не, земеля из «четвертой».

— Ну, если земеля, тогда да-а, — с ехидцей проговорил Лис. — В Тамбове же не брешут.

— Брешут, но не все, — без улыбки ответил Томас.

Сколько Лис помнил, этот высокий и массивный поборник правды «включал» свое чувство юмора в те моменты, когда считал нужным. В другое же время весьма успешно изображал из себя зануду и мог с успехом свести на нет самую смешную шутку.

— Вот скажи, откуда у тебя такая способность — любой прикол в обычные слова превращать?

— А это, друг мой, долгие годы медитаций и упорных тренировок.

— Слушаем сюда! — прервал их пикировку капитан. — Дальше, судя по карте, массивное скопление аномалий. Быть предельно внимательными. Проверьте еще раз детекторы аномалий. Отвечая на твой вопрос, Лис, скажу, что «вертушка» нас не доставила прямо на место из-за какой-то ненаучной хрени, выводящей из строя приборы. Два разведывательных вылета едва не окончились гибелью машин и экипажа. Поэтому высадили там, где безопасно.

— Ясно, командир, — отозвался Лис. — Тогда еще вопрос: а эта «ненаучная хрень» только на технике приборы из строя выводит? Или нам тоже надо опасаться, а то у меня детей еще нет, и вон у Гныша и Люма тоже. Может, стоит вернуться, пока еще не поздно?

Бойцы негромко рассмеялись над пошловатой шуткой.

— Конечно, в любой момент! А как вернемся, еще и благодарность от командования получим. За предусмотрительность. Ведь ценнейшие экземпляры генофонда сохранили.

— Я знал, что вы высоко меня цените. Спасибо, командир.

— Ага. Назову в твою честь собаку. — Капитан посмотрел на часы. — Завязали с трепом. Выдвигаемся.

Отряд продолжил движение в еще более неспешном темпе, чем раньше. Бойцы постоянно сверялись с детекторами, закрепленными у каждого на запястье.

Когда приблизились к скоплению, показалось, что лес вокруг замер. Стало так тихо, что можно было различить шуршание листьев под подошвами ботинок. Прерывистое вибрирование устройств, обнаруживающих аномалии, превратилось в причудливую мелодию. И чем ближе становилось скопление, тем интенсивнее — жужжание детекторов.

Лис невольно хмыкнул. Его смешок услышал шагавший неподалеку Люм и тоже улыбнулся. За ним Томас и Даня.

— Бл…, ощущение, что в секс-шоп зашел во время демонстрации ассортимента, — пробормотал Лис. Он не рассчитывал, что его услышат остальные, но в наступившей тишине слова разнеслись вполне отчетливо.

Гныш отломал кусок коры с ближайшего дерева и бросил в балагура. Та, конечно, не долетела, но движение Лис заметил и сделал вид, что уклоняется.

Вибрация похожих на наручные часы устройств становилась все сильнее по мере того, как отряд входил в скопление аномалий.

— Зато я теперь знаю, чем развлечь на свидании подружку, — не унимался Лис.

Тут не выдержали уже все. И, несмотря на окружавшую опасность, остановились и смеялись. Даже поначалу невозмутимый командир дал слабину. Он же и прекратил веселье:

— Так! Все! Собрались! Лис, еще слово вякнешь не по делу, прикажу рот лентой заклеить. Люм — проконтролируй, ослушается — исполняй.

— Есть, командир!

Люм погрозил кулаком шутнику, показывая готовность использовать «скотч».

— Контакт на двенадцать! — воскликнул Гныш.

Бойцы как один присели, приготовившись стрелять. Вдалеке среди деревьев мелькала фигура какого-то уродливого существа.

«Голыш», — определил снайпер разновидность мутанта.

— Может, Бим? — спросил капитан.

— Этот не хромает и крупнее. Движется к нам.

Люм справа доложил:

— Два часа. Еще цели! Много.

— Твою же мать, — проворчал Лис. — Угораздило в аномалиях застрять.

Он тоже увидел приближающихся мутантов. Большая стая устрашающего вида тварей мчалась среди деревьев прямо к отряду.

— Даня, шугани-ка их гранатой, — приказал капитан.

— Щас сделаю.

Раздался негромкий «чпок», и подствольный гранатомет выплюнул свою смертоносную начинку.

Лис оторвал взгляд от коллиматорного прицела и проследил траекторию полета снаряда. Приготовился к резкому звуку взрыва, но тут увидел, как, почти коснувшись земли, граната блеснула округлым боком и полетела назад — невидимая глазом аномалия отбила подачу.

— Ложись! — заорал он вместе с Люмом и распластался на жухлых листьях, закрыв голову руками.

Рвануло в нескольких метрах сверху.

Следом раздался треск развороченного взрывом дерева.

Лис повернулся посмотреть — как раз вовремя, чтобы уклониться от огромной дымящейся щепки. Та воткнулась в землю на расстоянии ладони от его шеи. Сверху сыпало кусками коры и мелкой щепой. Мусор попал в глаза. Сразу начало щипать, и выступили слезы.

— А-а, твою мать!

Пока он пытался вернуть себе зрение, зазвучали выстрелы.

— Лис, ты как?! Лис? — звал Люм.

— Норма! Только пока не вижу ни хрена!

Он быстро нащупал фляжку с водой, свинтил крышку, повернул голову вбок и постарался промыть глаза.

— Еще мутанты на двенадцать! — послышался крик Гныша.

Раздались шипящие звуки выстрелов его винтовки.

— Томас, помоги ему! — приказал капитан. — Даня, на тебе левый фланг и тыл. Близко не подпускать. Лис?

— Сейчас, капитан!

Он часто моргал, пока наконец не смог более-менее видеть, после чего сразу направил свой «АК-12» в сторону, откуда приближались мутанты. Недалеко залег Люм и стрелял отсечками по три патрона.

Твари с облезлыми шкурами и вывороченными наружу зубами были уже в десятке метров от отряда.

От неожиданности Лис даже воскликнул:

— Ух, бл…!

И тут же открыл огонь.

Пули рвали несчастных созданий, выбивая кровавые фонтанчики из мускулистых тел. Лес наполнился визгом и рычанием.

Сбоку слева Гныш сообщил, что перезаряжает оружие. Следом тем же занялся Люм. Пришлось держать и его сектор. Лис поливал мутантов короткими очередями, часто не попадая — точно прицелиться мешали деревья. Мазал даже слишком часто! Из-за чего ругался сквозь зубы.

Металлический щелчок оповестил о том, что и у него патроны закончились.

— Заряжаю!

Лис сменил магазин, часто поморгал — мусор еще мешался в глазах — и снова поймал в прицел ближайшую тварь. Прострелил ей череп и удовлетворенно процедил: «Вот так». Нашел новую цель, и тут в его сознание пробилась мысль: мутантов слишком много! Это не был страх или паника — простая констатация факта. Они не успевали убивать всех тварей, и те неумолимо приближались.

Продолжая стрелять, подсознательно стал обдумывать действия на тот момент, когда автомат уже не будет эффективным оружием. Радовали пластиковые уплотнения на рукавах от манжет до локтя, позволяющие подставить предплечье под укус практически любого хищника и пустить в ход нож. Также пытался вспомнить приблизительное расположение аномалий, чтобы ненароком не угодить в какую-нибудь.

Бросил быстрый взгляд в сторону, где отстреливались Гныш с Томасом. У них положение было не лучше: мутантов чуть меньше, но все равно слишком много. Значит, скоро завяжется рукопашная.

Лис собрался. Выстрел — тварь зарылась мордой в землю, еще один — в этот раз мимо.

— Сука!

Лис выстрелил, помогая товарищу, из-за чего сам пропустил нападение. Сразу две твари выскочили на него. Первая прыгнула. Лис поймал ее на ствол автомата и перекинул через себя, одновременно выпуская остаток пуль в мерзкую красно-синеватую тушу.

Краем глаза уловил, как мимо проносятся еще мутанты.

— Прорыв!

Его крик утонул в грохоте пистолетных выстрелов — похоже, Гныш и Томас достали своих «стрижей». Даня и капитан еще палили из автоматов, пока дистанция позволяла.

Лис ощутил щекой горячее дыхание. Дернулся и выставил предплечье, защищаясь, другой рукой потянулся за ножом.

Тварь ударилась о Лиса и покатилась кубарем. У него появилось время, чтобы вскочить на ноги и занять стойку для отражения атаки. Сильный толчок в спину снова отправил его на землю. Лис полетел вперед, сгруппировавшись для кувырка, но новые толчки завалили набок. В груди похолодело. Мышцы непроизвольно напряглись в ожидании болезненных укусов. Он в отчаянии закричал. Кое-как удалось встать на колени и распрямиться. Еще не видя противника, Лис ударил ножом. Промахнулся и понял, что второго шанса уже не будет. Постарался прикрыть армированным рукавом горло. Продолжая кричать, замахнулся снова… и замер в удивлении.

Мутанты бежали мимо, не нападая ни на него, все еще стоящего на коленях, ни на других бойцов отряда. Бежали так, словно люди были не добычей, а всего лишь препятствием, которое нужно преодолеть… деревьями, кустами или аномалиями.

— Какого хрена?.. — невольно вырвался вопрос.

Огляделся. Все были целы. Командир хмуро и настороженно следил за проносящимися мимо мутантами, Гныш и Томас стояли, прижавшись спинами к одному дереву, с пистолетами в руках. Чуть поодаль, на колене, с прижатым к плечу «калашниковым» занял позицию Даня. Лис оглянулся: Люм вытаскивал нож из туши убитого «голыша», еще три мутанта упокоились возле его ног. Товарищ пребывал в таком же недоумении.

Безумие длилось еще с полминуты, пока последняя тварь не пробежала мимо людей, лишь злобно рыкнув — сначала на Люма, а потом и на Лиса. Но как-то негромко и коротко, будто испуганно. От чего показалось, что в этом рыке сокрылись одновременно и злость, и осуждение, и обещание отомстить, и вместе с этим предупреждение.

Лису вдруг стало жутко, и тело покрылось крупными мурашками.

— Какого хрена? — повторил он.

— Что это было? — подошел Люм и протянул руку, помогая подняться.

Лис, как и остальные, смотрел вслед мутантам.

— Я не знаю.

— Все целы? — спросил капитан.

Пострадавшим оказался только Люм. Задело при взрыве — не то осколком, не то отлетевшей щепкой, от чего остался глубокий порез за ухом.

— Как пройдем скопление, Томас обработает. Проверьте детекторы, — приказал командир. — Позиции менялись, а аномалии, как мы убедились, могут быть теми еще суками. Перезаряжаемся и движемся дальше. Лис, если услышу хотя бы одну шутку насчет гранаты — пеняй на себя. Из нарядов не будешь вылезать, когда вернемся. Понял?

— Так точно.

На самом деле ему шутить и не хотелось. Странное поведение «голышей», а особенно последнего пробежавшего мутанта, зародило в душе смутную, плохо осознаваемую и оттого крайне тягостную и неприятную тревогу.

Глава 2

Зрение вернулось, как и обещал Шах, то есть не сразу. Артист долгое время не мог восстановить контроль над своим телом. Подельники успели куда-то сходить, вернуться, поужинать, лечь спать… А вот Артист подобной роскоши оказался лишен. Может быть, из-за той дряни, что вколол ему Шах, а может, из-за последствий пребывания в аномалии, хотя разница небольшая, ведь результат все равно один — пришлось всю ночь слушать храп двух изрядно подвыпивших мужиков и мучиться из-за того, что не в силах пошевелиться. Ближе к утру мышцы стали приходить в тонус, кожу начало покалывать, а к обеду вернулись в норму все функции организма. Ужасно хотелось пить. Шах молча поставил перед ним полуторалитровую бутылку минеральной воды и сел за стол чистить пистолет. Хорек расположился на полу, вытряс из рюкзаков собранные в ходке артефакты и принялся раскладывать в три разные кучки.

Утолив жажду, Артист задал вопрос, наиболее его волновавший:

— Вы нашли что-нибудь?

Ответа не дождался. Хорек продолжал распределять добычу.

— Шах, как эта хрень называется? — Парень вертел в руках полупрозрачный шар, источающий слабое зеленоватое сияние.

Артист в очередной раз отметил, что кличка на удивление подходит молодому сталкеру как по внешности, так и по повадкам.

— Без понятия, — буркнул Шах.

— А эта?

— Я похож на справочную?

— Нет, но ты давно уже собираешь артефакты, я думал, ты знаешь.

— И чего? Увидел странную хреновину, сунул в мешок и тащи в ломбард. Там знают все названия.

Хорек перестал раскладывать артефакты по кучкам и задумался.

— Тогда откуда ты знаешь, что скупщик называет правильную цену и не дурит тебя?

— Ниоткуда. Он все равно тебя обдурит. Так что какая разница?

— Ну, не знаю… Я хотел бы знать…

— Ну, вот и выясняй. — Шах закончил чистить оружие, собрал «макаров» и сунул в кобуру на поясе.

— Эй! Вы нашли что-нибудь? — повторил свой вопрос Артист.

Хорек бросил на него быстрый взгляд и вернулся к своему занятию.

— Шах, я с тобой говорю!

— Я слышу, не глухой. — Сухопарый, щетинистый сталкер поднялся со стула, подошел к артефактам, сложил одну часть в вещмешок, встряхнул его и швырнул Артисту в ноги. — Это твоя доля.

— Я не за артефактами в Зону ходил, Шах.

— Нам разделить их между собой?

— Вы нашли что-нибудь?!

— Нет, не нашли. Россыпи артефактов были там, где ты и сказал, но того, что ты ищешь… Мы обследовали весь квадрат, насколько смогли. Ничего нет.

— Хорошо искали?

— Твою мать, Артист, с лупой шарили! Это — Зона. Не забыл? Как смогли, так и искали.

И хотя язвительность придавала словам сталкера правдоподобности, толика недоверия все же оставалась.

— Мы четвертый раз ходим в Зону по моей наводке. — Артист поднялся с топчана. В ногах еще оставалась слабость. — Вы набиваете рюкзаки артефактами, но то, что нужно мне, найти не получается.

— Ну, ты вообще-то тоже не внакладе, — вставил свое слово Хорек.

Артист пропустил его реплику мимо ушей и продолжал:

— Я вот думаю, не сменить ли мне команду?

В комнате повисла тишина. Внезапно показалось, что сутулый, седой, далеко не молодой Шах стал похож на матерого, битого жизнью и чрезвычайно опасного волка.

Хорек переводил взгляд с подельника на Артиста, на губах расплывалась тонкая хищная улыбка.

— Хочешь сказать, что будешь сливать инфу кому-то еще? — Шах покачал головой. — Так не пойдет.

— А что ты сделаешь? — усмехнулся Артист, но тут же с испугом подумал, что его слова до жути напоминают шаблонную фразу, произносимую в десятках второсортных фильмов, после которой говорившего хладнокровно убивают. И судя по опасно сузившимся глазам сталкера, подобный исход был наиболее вероятен. — Я помню, что ты вытащил меня из аномалии. И я тебе благодарен. Но считаю, что хабар, который вы хапнули за эти четыре ходки, покрывает все мои долги.

Он немного изменил тон и попытался смягчить ситуацию, не выказывая при этом слабость.

— Вы подняли немало бабла, а мне нужно другое. Если не можете помочь, найду тех, кто сможет.

— Не тебе решать.

— Нет, мне. Больше никаких наводок.

Он наклонился, поднял вещмешок и хотел направиться к выходу, но едва не наткнулся на ствол пистолета.

— Не спеши, не договорили.

Хорек продолжал с интересом наблюдать за происходящим, медленными движениями сортируя артефакты.

Артист изобразил снисходительную ухмылку, хотя чувствовал себя почти так же, как в туманной аномалии, — на шаг от смерти. Интуитивно постарался выбрать правильную линию поведения. Агрессия? Трусость? Умеренная наглость? С Шахом сложно угадать.

— Ты же понимаешь, что не сможешь меня заставить? И надеюсь, не считаешь меня настолько тупым, чтобы пойти в ходку без страховки? Не забывай, что я из квада.

— Да весь твой квад — это вечно бухой Сувенир, — фыркнул Хорек.

— Не имеет значения! Часть хабара идет в «общак» квадовцев. Другие группы отлично осведомлены, с кем и куда я направляюсь. Хотите иметь дело с ними и потратить все заработанные деньги на то, чтобы прятаться? Из Зоны мы вышли — нас видели. Списать меня на аномалию или мутантов уже не получится.

Шах молчал, но пистолет не убирал.

Артист забросил вещмешок на плечо, покрепче ухватился за лямки и спокойно посмотрел на сталкера.

— Так что я, наверное, пойду.

Шах опустил взгляд, и стало понятно, что когда он его поднимет — выстрелит.

Артист ринулся вперед, развернувшись боком и подставив мешок с артефактами под пулю. Звук выстрела ударил по ушам. Смертоносная сила толкнула в бок, но с ног не сбила. Врезавшись всей массой в сталкера, Артист сшиб его на пол и бросился к двери. За грохотом опрокинутых стульев послышался вопль Хорька:

— Стоять, сука!

Нога зацепилась за складку половика. Артист кое-как умудрился подставить руку, чтобы не влететь в дверь головой. Створка распахнулась. Просто выползти из квартиры показалось наилучшим решением. Вжимаясь всем телом в пол, он выбрался за порог, потом приподнялся на корточки и стал спускаться по лестнице. С середины пролета пустился бегом.

Похоже, выстрел не привлек особого внимания. Лишь на одном из этажей пожилая женщина чуть приоткрыла дверь, но тут же захлопнула ее, едва завидев Артиста. Его, кажется, никто не преследовал, но он все равно не сбавлял темпа, пока не оказался у выхода из подъезда. Перед тем как сделать шаг и оказаться на улице, Артист остановился и прислушался. В какой-то из квартир ругались муж с женой, слов разобрать не получалось, но визгливые нотки у женщины в голосе говорили сами за себя. У кого-то достаточно громко играла музыка, если можно так назвать набор звуков и криков, смешанных в одну нестройную какофонию. Артист наклонился вперед и вдруг почувствовал, как жгучая боль кольнула в бок. Прикоснулся рукой и ощутил под пальцами теплую влагу.

— Ах ты ж… — вырвалось невольно.

Попавшая в мешок с артефактами пуля раздробила один из них, и осколки вонзились в тело, прорезав ткань. Из-за прилива адреналина сразу не чувствовалось, но сейчас оказалось, что из множества мелких порезов кровь сочится достаточно обильно.

Нужно быстрее добраться до дома. Артист постарался вспомнить, на какую сторону выходят окна их перевалочной квартиры. Вроде не во двор. Значит, возможность поймать пулю между лопаток невелика. Но на всякий случай все равно сделал крюк, обойдя пустую детскую площадку, а потом побежал без оглядки.

Когда он вошел, Светлана стряпала на кухне, а ее шестилетний сынишка с гордым именем Григорий играл в комнате, раскидав по ковру пластмассовых солдатиков. Артист опустил вещмешок на пол, артефакты стукнули друг о друга.

— Дядя Валера! — тут же сорвался с места мальчишка. Выскочил в прихожую и закричал с ходу: — Ма-ам, дядя Валера вернулся!

— Гриш, подожди, — выставил руку Артист. Мальчуган и сам остановился, увидев перепачканную кровью куртку.

Из кухни появилась Светлана. Охнула, глаза испуганно округлились.

— Все нормально, нормально! — поспешил успокоить он. — Чуток порезался о «колючку».

Не говоря ни слова, она вернулась в кухню и достала из настенного шкафа аптечку.

— Малыш, поиграй в комнате пока, ладно? — попросила она сына.

— Я не боюсь крови, мам!

— Знаю, что ты смелый, но все равно побудь пока в комнате.

Отчего-то Артисту стало неуютно. Словно он вторгся в спокойный мирок этой семьи и разрушил его.

Взгляд Светланы упал на вещмешок.

— Это что? — Риторический вопрос. — Мы же договаривались, что ты не будешь приносить эту гадость домой!

— Свет, у меня не было выхода.

Она смотрела на него сурово и холодно. Ее плечи сковывало напряжение, подбородок вздернулся, ноздри слегка раздувались. Злость читалась в каждом движении.

— На кухню, — развернулась и пошла.

Прислонившись спиной к двери, Артист поднял голову, пару раз стукнулся затылком, вздохнул и пошел за Светланой.

Она обрабатывала раны резкими движениями. Пришлось терпеть: молчать и морщиться. Потом заметил у нее на щеках влажные дорожки. Накрыл ее руку своей. Светлана вырвалась, но он поймал запястье, а другой рукой взял за подбородок и заставил посмотреть на себя. Она отворачивалась, опускала взгляд, из глаз текли слезы.

Артист понимал, что слова сейчас не нужны, поэтому просто подождал, пока она немного успокоится, посмотрел на нее. Открыто, честно, стараясь передать свои чувства, свою уверенность в том, что все будет хорошо. Потом подался вперед и поцеловал. Она хотела уклониться, но Артист не позволил этого сделать. Ее губы были солеными.

— Я… я не хочу… так. Мне нужна уверенность, спокойствие, понимаешь?

Он кивнул.

— Да ничего ты не понимаешь, сталкер, — с досадой произнесла она, шмыгнула носом, тыльной стороной ладони вытерла слезы и отвернулась.

— Мы же обсуждали. Мне нужно найти то, что я ищу.

— Знаю. Но еще мы договаривались, что все это остается там! — Света указала рукой на дверь. — Что ты не будешь приносить Зону с собой, что здесь ты будешь Валерой, а не Артистом!

— Прости… Сейчас все унесу.

Светлана, не сказав больше ни слова, ушла в комнату к сыну.

Артист еще какое-то время сидел, прислонившись к стене. На плите начал посвистывать закипающий чайник, но подниматься и выключать газ почему-то не хотелось. На душе скребли кошки. Ощущение неправильности — ситуации, собственных поступков, отношения к Свете, к собственной жизни — вызывало смятение. Нужно было что-то делать, но что именно — не имелось ни малейшего представления. Стены словно давили, потолок казался ужасающе низким, воздуха не хватало. Наспех залепив раны кусками пластыря, он собрался, взял рюкзак и вышел.

А на кухне продолжал надрывно свистеть исходящий паром чайник.

С наступлением темноты отряд расположился на ночевку. На установку защитного периметра ушло совсем немного времени, едва ли больше, чем на рытье ямы и разведение в ней костра. Капитан распределил дежурства, и уселись ужинать.

— Получается, что если бы мы не начали по ним стрелять, то они просто пробежали бы мимо, и все? — Лис слегка пришел в себя после схватки с «голышами», и с языка снова начали сыпаться вопросы.

— Сам как думаешь? — Даня сидел ближе всех, и основная словесная атака приходилась на него.

— Знал бы, что думать, — не спрашивал бы. Это же ни хрена не правильно.

— Что именно? То, что никто из нас не пострадал?

— Такое поведение мутантов. Считаю, что нужно с этим разобраться, чтобы понимать, как действовать в следующий раз.

Капитан Мартыненко вступил в разговор:

— Действовать, как и раньше, — целиться и стрелять. Ты, Лис, пургу не гони. Произошедшее — чистая случайность. Исключение из правил.

— Так я об этом и говорю.

— А мне кажется, ты просто мозги засираешь и себе, и нам.

Томас хохотнул:

— Да себе-то он уже давно и безнадежно.

В этот раз настала очередь Лиса игнорировать шутку.

— А никому не показалось, что «голыши» бежали от чего-то?

— Чего? — вскинул бровь Томас.

— Не знаю, но оно так их испугало, что стало плевать на пули и… гранаты. — Лис краем глаза заметил, как напрягся командир, но он не собирался нарушать приказ и продолжил начатую тему: — Там же кругом аномалии, вот и получается, что мы просто оказались у мутантов на пути. Но когда мы начали стрелять, у них же была возможность развернуться и свалить, но они вместо этого лезли под пули, дохли, но не останавливались. Так, словно пытались спастись от чего-то или кого-то.

Он замолчал, давая возможность товарищам переварить смысл сказанного. Какое-то время никто не произносил ни слова. Потом Гныш досадливо цыкнул и сказал:

— Командир, разрешите Лису стебать Даню насчет гранаты, а то и так здесь не курорт, теперь он еще жути нагоняет. Ну, вот не хочется мне думать, что рядом есть кто-то, способный напугать стаю «голышей» больше, чем мы.

— У мутантов случается такое, — сказал капитан. — Ученые называют это явление «гон». Когда без какой-либо видимой причины твари сбиваются в стаи и как бешеные проносятся через блок-посты, лагеря сталкеров, рвутся за пределы Зоны.

— И никого не трогают при этом?

Командир помедлил с ответом.

— Насколько я знаю — наоборот. Нападают на всех подряд: людей, немутированных животных. Некоторые сталкеры считают, что так мутанты мстят за то, что их сделали уродами.

— Это был не гон, — коротко отмел версию капитана Лис.

Спорить с ним никто не стал.

Перед тем как заступить на дежурство, рассудительный Томас сказал:

— Ну и чего вы все закисли? Это же Зона. Здесь всякого можно ожидать. Вы как будто не знали! Чего чудите-то? Лис, вот с чего ты начал?

— Да я это… — сонно пробормотал Лис, не открывая глаз. — Перевозбудился, от шести-то вибраторов. А вы чего — не знаю. Ведетесь, как девочки на дискотеке.

Спецназовцы негромко рассмеялись.

— Вот скотина, — беззлобно сказал Гныш.

Утро выдалось туманным и зябким. Вместе с новым днем пробуждался и лес. Звуки ночной жизни смолкали, а на смену им приходили другие, более смелые, звонкие, переливистые.

К тому времени, как спецназовцы покончили с коротким завтраком, ушел туман, оставив после себя тончайшую пелену из влаги. Казалось, что сырость проникла даже под одежду. Постоянно хотелось поежиться и передернуть плечами. Сняв охранный периметр и засыпав костер, отряд отправился в путь. Постепенно серое небо просветлело, и вскоре появилось солнце.

Лис посмотрел на светило, прищурив один глаз. В носу защекотало. Он остановился, несколько раз втянул воздух и чихнул.

— Ух! — помотал головой.

Настроение почему-то сразу улучшилось.

— Не растягиваться, — буркнул капитан, бросив взгляд на отставшего Лиса.

— Капитан, а расскажите нам, что такого ценного осталось в той лаборатории, из-за чего нас, можно сказать, элиту спецназа, туда послали?

— Ты на инструктаже спал, что ли, «элита»?

— Да Батя какую-то ерунду прогнал про ценные научные разработки, а тот ботан, который все время карандаш грыз… Я вообще не разобрал, чего он бубнил.

— Ну, это твои проблемы. В институте нужно было учиться, а не балду пинать, глядишь, и понял бы чего.

— Да я и не пинал…

Томас присоединился к разговору:

— Сам же говорил, что тебя со второго курса выперли.

— Так не из-за плохой учебы.

— Ну да, из-за хорошей.

Лис махнул рукой: мол, не говори, если не знаешь.

— Я тогда с девчонкой встречался…

— Да ладно! — делано изумился Томас. — Только с одной?! Не узнаю вас в гриме!

Люм осадил:

— Не перебивай! Мы этой истории еще не слышали. К тому же и Лис был когда-то наивен и неопытен.

— Ага, ага! — засмеялся Томас. — Мне кажется, что он как родился, так сразу у двух мамок сиську сосал.

— Мне продолжать? — спросил Лис с отрешенным видом.

Томас качнул головой и усмехнулся:

— Валяй!

— Ну так вот, — безразличие в одно мгновение сменилось воодушевлением, — встречался я тогда с девчонкой. Шуры-муры, обнимашки-поцелуи. То в кино сходим, то в кафе. Она еще на каток любила меня таскать, а я коньки с детства ненавижу…

— Так ты же в хоккей играл!.. — Теперь уже Люм удивился.

— Это другая история, — быстро нашелся Лис, чем вызвал улыбки на лицах товарищей. — В общем, встречались мы с полгода. Я ее с родителями познакомил, она меня со своей мамой. Отец с ними не жил. Мать ей говорила, что он какой-то дипломат или атташе где-то за границей. Я-то сразу понял, что брехня это. Ну, как всегда детям парят: у кого космонавт, у кого шпион на задании. У нее вот дипломат. А она верила, я же не стал разубеждать. Мы так сблизились, что друзья уже нас по отдельности и не воспринимали даже. Да я и сам привык. И в один прекрасный день она не появилась в универе. Я забеспокоился, начал звонить — сбрасывала. Я в непонятках. Поехал к ней домой — никого нет. Снова позвонил — опять сбросила. Ну ладно, думаю, мало ли что, вечером перезвонит. Но и вечером не перезвонила. Ночью не выдержал и еще раз набрал. И что вы думаете? Она сонным голосом у меня поинтересовалась, в курсе ли я, сколько времени? Я был в курсе — ведь я все это время за нее волновался. Тут меня обида взяла. Я положил трубку и решил, что больше не звоню, пусть сама. Но прошел день, другой, а она словно обо мне забыла. Решив, что по телефону такие вещи не выясняют, пошел к ней. Мать сказала, что ее нет, и ждать не надо, потому что не будет. Я не поверил, прождал до поздней ночи, но дома она так и не появилась. Тогда я поехал к ней в универ, посчитав, что там-то она должна появиться. И не ошибся. Появилась. На черной «бэхе» последней модели и с холеным мужиком за рулем. Таких еще папиками называют. Богатый бизнесмен, который содержит молоденькую любовницу.

— Вот сучка! — хмыкнул Даня.

— Я сцен устраивать не стал, свалил, пока она не увидела, а потом сделал вид, что ничего не знаю. Она вечером того же дня позвонила как ни в чем не бывало. По поводу того, где пропадала все это время, сказала, что потом объяснит. Но я видел, что она изменилась. У нее новый телефон появился, всякие шмотки модные, вечерами начались неожиданные дела, встречи, походы в рестораны. Этот хмырь ей постоянно названивал, а она сразу уходила подальше и по полчаса трещала. А поговорив, возвращалась крайне довольная и мыслями где-то… явно не со мной. Прикиньте, что у меня в душе творилось?!

— А чего не спросил напрямую? Чего за херня, мол, такая?! — поинтересовался Томас.

— Я спросил. Она ответила, что всему свое время. Я тогда психанул здорово, кажется, что-то из мебели сломал. Тогда я решил сам все узнать. Выследил их…

— Внимание! — предупредил идущий впереди Люм.

Лис сразу замолчал и вместе с остальными приготовился к обороне.

Капитан подошел к присевшему за деревом Люму.

— Что у тебя?

Боец, мотнув головой, указал куда-то вперед. С позиции Лиса не получалось различить, что взволновало товарища, — обзор закрывал кустарник.

— Ахренеть! — проговорил капитан. — Аномалия?

— Не похоже, — ответил Люм и показал командиру детектор аномалий, судя по которому оные в радиусе досягания датчиков устройства отсутствовала.

Капитан сверился со своим и убедился в верности показаний, потом взял автомат наизготовку и знаком приказал следовать за ним.

Когда Лис обогнул куст, то едва не повторил восклицание капитана.

Перед отрядом расположилась небольшая полянка, заросшая некогда высокой травой, но сейчас представлявшая собой… бойню.

Кровь покрывала все вокруг: деревья, кусты, примятые стебли осоки. Всюду валялись внутренности и те, кому они раньше принадлежали, — «голыши». Почти два десятка трупов мутированных псов были разбросаны по поляне. Некоторые оказались разорваны на части. В воздухе стоял запах разложения, над телами вились мухи.

— Вот мерзость! — фыркнул Гныш.

— Кто ж их так?

Про аномалии никто не спрашивал, хотя на всякий случай каждый проверил свой детектор

— Мне почему-то кажется, — задумчиво произнес капитан, — это сделал тот, от кого бежала вчерашняя стая. Да и направление совпадает.

— Точнее, то, что от нее осталось, — поправил Лис.

— А ты, похоже, оказался прав.

— Похоже. Только я что-то этому совсем не рад. И у меня еще вопрос: а где падальщики? Это же вчера произошло. Неужели до сих пор никого не привлек запах крови?

— Контакт на одиннадцать! — сообщил Люм.

— Типун тебе на язык, Лис, — проворчал Томас.

У дальнего края поляны неспешно выходили из-за деревьев шипастые собаки. Костяные наросты на их телах, за которые они получили свое название, подрагивали и то раскрывались, делая тварей похожими на гигантские репьи, то снова складывались в некое подобие брони.

— Семь, восемь, девять… — считал вполголоса Лис выходящих на поляну шипастых собак.

— Справа вторая стая! — доложил Даня.

Шипастые шагали будто с ленцой, поводя мордами из стороны в сторону, принюхиваясь.

— Двенадцать, — сосчитал Лис. — У нас «очко», братцы.

— Вот сейчас я предпочел бы «недобор», — произнес командир.

Обе стаи разошлись в стороны и принялись за ближайшие к ним трупы «голышей», не обращая внимания на людей. Кроме двух вожаков. Те почти синхронно выдвинулись вперед, отделились от остальных и замерли метрах в пятнадцати от спецназовцев.

— Приготовиться, — велел капитан. — Гныш, если что — эти два «перца» твои.

— Понял. «Перцы» мои.

Но мутанты не шевелились. Стояли неподвижно, вытянувшись в сторону людей и задрав морды.

— Думаю, надо валить, пока им есть что глодать, — предложил Томас.

— Лис, ведешь, — приказал командир. — Уходим.

Детектор показывал лишь небольшую активность по разные стороны от пути отступления.

— Коридор десять метров, — сказал Лис, сверяясь с показаниями устройства. — Протяженность от двадцати. Идем.

Но едва отряд сдвинулся с места, как костяные шипы на обоих вожаках начали подрагивать и стучать друг о друга, чем привлекли внимание остальных тварей. Мутанты оторвались от трапезы и как один повернули морды.

— Твою мать! — процедил капитан.

Как-то сразу стало понятно, что уйти им не дадут. Вожаки не охраняли свои стаи, как могло показаться вначале, а караулили живую добычу, пока сородичи насыщались дохлятиной.

Не успели спецназовцы сделать и пары шагов, как шипы вожаков резко раскрылись, и обе стаи как по сигналу рванули к людям.

— К обороне! — приказал капитан. — Лис, Даня, гранаты!

Сам Мартыненко, Томас, Люм и Гныш присели и открыли огонь. Несколько раз пшикнула винтовка снайпера, и один из вожаков свалился под лапы сородичей. Второго убить сразу не удалось. Стрекотание трех автоматов слилось в один раскатистый грохот. Очереди срезали нескольких тварей. Но полтора десятка мутантов продолжали надвигаться неудержимой колючей, устрашающей волной.

Гранаты, описав короткие дуги, упали в траву на пути у шипастых. Столкновения с мягкой почвой оказалось недостаточно для срабатывания ударного механизма, поэтому взрыв пришлось ждать три с небольшим секунды. За это, по сути, ничтожно малое время мутанты успели оказаться уже в нескольких метрах от спецназовцев.

Два столба черной земли взметнулись в воздух, раскидав и разорвав на части с полдюжины тварей. Остальных встретил шквал огня из пяти автоматов и одной снайперской винтовки. Пули рвали тела мутантов. В стороны летели костяные осколки шипов, кровь и куски плоти.

Пять или шесть собак все же успели прыгнуть на людей, но приземлились уже мертвыми. Последним сдох вожак. Его возле своих ног добил капитан, высадив полобоймы из пистолета в морду мутанта. Остальные бойцы уже прекратили стрельбу, и выстрелы командирского «Стрижа» прозвучали финальным аккордом к разыгравшейся сцене.

— Уф! — выдохнул Даня. — Это было напряженно.

— А вы заметили, что «перец», которого командир прикончил, именно к нему мчался? — спросил Томас. — Не к кому-то из нас, а прямехонько к Мартыну. Я ему в бочину пуль пять всадил, и пофигу.

— Вожак вожака… — хмыкнул Лис.

— Ладно, — поднялся командир. — Уходим, пока еще гости не нагрянули. И впредь стараемся избегать столкновений, а то без патронов останемся. Лис, выводи нас своим коридором, а после встаем на прежний курс. Надо добраться до лаборатории засветло.

Глава 4

В каждом городе существуют заведения, куда не пойдут обедать офисные работники, где не станут ужинать влюбленные парочки, и даже просто случайные прохожие, ищущие место, где бы перекусить, пройдут мимо, но которые притягивают совершенно определенный контингент посетителей. Бар «Шляпа» относился как раз к таким. Располагался он не сказать чтобы выгодно — на нижнем этаже обветшалой гостиницы, постояльцем которой добровольно станет разве что бомж, вход из проулка, вместо вывески — надпись, нанесенная краской из баллончика через трафарет: «The Hat».

Заправлял заведением весьма харизматичный тип крепкого телосложения, с полоской коротко стриженных волос на голове, шириной — как он сам не раз демонстрировал — «на три пальца», чьего имени Артист не знал, хотя посещал «Шляпу» достаточно часто. Все называли бармена Друг или Дружище — даже между собой.

На входе постоянно дежурил вооруженный укороченным «калашниковым» вышибала (второй следил за порядком внутри бара).

— Кнопа! — приветствовал здоровяка Артист взмахом руки.

Так уж получилось, что у этого монструозного вида человека оказалась весьма творческая натура. Прознав, что Артист когда-то играл в театре и даже пару раз снялся в кино, пусть и не в главных ролях, Кнопа поделился с ним своей тайной мечтой — стать актером. В связи с чем попросил научить хоть чему-нибудь.

Поначалу Артист хотел отказать, но потом подумал и решил поделиться знаниями, полученными в театральном училище, и собственным опытом. Чем заслужил безмерное уважение и дружбу здоровяка-вышибалы.

— Здорово, Артист.

Почему-то сразу стало понятно: охранник хочет что-то сказать. И так же очевидно, о чем именно.

— Сувенир?

— Ага, — кивнул Кнопа. — Весь вечер нарывается. Там Лопарев со своими. Я уже раз осаживал обоих, но сейчас там Гарик дежурит, ему по барабану. Так что ты вовремя.

Отгадать было не сложно. После того как Сувенир потерял весь свой квад и сам едва не отдал концы, отбиваясь от сотен мутантов, он только и делал, что бухал и нарывался. Артист тоже принимал участие в том сражении. Без опыта и подготовки, но с огромным желанием жить. Воспоминания о тех событиях постоянно возвращались к нему в ночных кошмарах и тягостных размышлениях. Случилось тогда многое, и как ни старался он загнать прошлое в самые далекие уголки памяти, ничего не получалось. Артист знал, что от этого никуда не сбежать, не скрыться среди шума городов, не затаиться в тишине деревенской глуши. Можно только жить и бороться с этим. Что он и делал. Поиски лаборатории, в которой над людьми ставили опыты по вживлению артефактов, стали смыслом его жизни. Для него и для Сувенира. У последнего были свои причины: он хотел отомстить за гибель своих людей и отдать последний долг — уничтожить место зарождения необычайной, противоестественной мерзости.

Они давно сговорились, придумали план и даже начали его выполнять. Но едва Сувенир снова оказался в Зоне, то не выдержал. Ему вдруг стало плохо. Бывший командир квада побледнел, его вырвало, ноги подкосились, и Артист вынужден был тащить его обратно на себе. Позже они делали еще пару попыток, но с тем же результатом.

Тогда Артист решил искать лабораторию в одиночку, нанимая сталкеров, таких как Шах и Хорек, в помощь. Взамен использовал сведения Сувенира о скоплениях артефактов.

А бывший квадовец сорвался. Принялся пить, как заправский алкоголик, лезть в драки, дебоширить. Общаться нормально мог только с Артистом, да и то лишь когда он приносил деньги после продажи артефактов. Без лишних слов и пересчета забирал свою долю с хабара, расспрашивал о лаборатории и, получив в ответ, что поиски пока ничего не дали, возвращался к бутылке.

Но и бросить товарища Артист не мог. Он чувствовал себя обязанным. Нет, не Сувениру, а его парням, бойцам квада: Чипу, Дейлу и Добрыне…. А еще Бригу — несчастному, что стал жертвой бездушных опытов в той самой лаборатории, и тоже отдавшему жизнь за совершенно незнакомых ему людей. Бар «Шляпа» стал для него местом каждодневного обитания, а гостиница этажом выше — ночлегом.

— Ладно, спасибо, — сказал Артист вышибале. — Постараюсь его увести.

— Да уж. В пятницу занимаемся?

— Если ничего не изменится, то да.

Он зашел в бар. Ноздри сразу защекотало от сигаретного дыма и запахов готовящейся на кухне еды, кислого пива, пота и озона. Как Артист всегда называл эту дикую смесь ароматов: гроза над помойкой.

— Оружие сдаем, — сказал Гарик, второй охранник.

Пистолет и нож отправились в одну из ячеек в стеллаже возле вышибалы. Получив номерок, Артист отправился сразу во второй зал, где на своем излюбленном месте расположился Сувенир. На столе, по которому растекалась пенная лужа недавно пролитого пива, стояла тарелка с жареной картошкой и ребрышками. Бывший командир квада отставил кружку, утер рукой усы и посмотрел на усевшегося напротив Артиста. Судя по тяжелому взгляду, Сувенир уже успел изрядно набраться.

— Что узнал? — спросил он и рыгнул.

— Я думаю, нам надо пойти к тебе, и там все расскажу.

— Ага…

Квадовец и не собирался вставать. Он принялся есть ребрышки, запивая их пивом.

Говорил сталкер-интеллигент всегда неспешно, с легкой иронией в голосе, неявно показывая свое превосходство над собеседником. Не раз наблюдая за ним, Артист пришел к убеждению, что Лопарев обладает хитрым, изворотливым умом, и в конфликт с ним лучше не вступать. К сожалению, неприязнь главаря банды к Сувениру не позволяла этого избежать.

Компания, окружавшая Лопарева, казалась вполне подходящей: здоровяки, громилы, уголовники. Точное количество участников группировки не смог бы, наверное, назвать и сам главарь. Но костяк состоял из семи человек, которых знали все местные сталкеры и большинство откровенно побаивались. Уже были случаи, когда лопаревские собирали «дань». Началось все с новичков, но вскоре, вероятно, могло распространиться на всех и каждого.

Артист бросил случайный взгляд в сторону веселящейся компании и тотчас встретился с Лопаревым взглядами. Тот словно ждал. В слегка прищуренных глазах читались насмешка и снисхождение.

Артист кивнул в знак приветствия и снова повернулся к Сувениру. Бывший командир квада продолжал налегать на картошку.

— Слушай, давай я скажу Другу, чтобы с собой положил? У меня сегодня поганый денек был. Едва оклемался после того, как вчера в аномалию вляпался, потом подельники чуть не пристрелили, а в довесок еще со Светкой поссорились.

Сувенир неприятно рассмеялся. В такие минуты Артист его просто ненавидел. Хотелось самому встать и врезать квадовцу.

— Чего смешного? Пока ты тут жрешь и пиво хлещешь, я со всякими отморозками по Зоне шатаюсь.

— Ты сам этого захотел. Никто не заставлял.

— Скотина ты, Сувенир.

Тот снова стал смеяться.

— Видишь, даже твой единственный друг тебя скотиной считает, — раздался вдруг голос рядом. — Это о чем-то говорит.

Рядом с их столиком стоял Лопарев. Один, но остальные пятеро из его компании насмешливо и внимательно наблюдали.

— Я редко встречал таких тупых, — проговорил Сувенир, снова вытирая рукой усы. — Вот когда я тебя послал полчаса назад, какое из трех слов ты не понял?

— Шел бы ты проспался, — доброжелательно рекомендовал Лопарев. — Я не к тебе пришел.

— Тогда чего трешься тут. Шагал мимо, вот и шагай.

Сувенир икнул и потянулся к пиву.

Сталкер-интеллигент скорчил брезгливую мину и посмотрел на Артиста.

— Вообще-то я к тебе. Ты парень толковый, не то что этот пропойца. Может, хватит тебе с ним возиться? У меня место помощника освободилось. Я мужиков спросил, они не против тебя принять.

Лопарев оглянулся на своих, те подняли руки с кружками, подтверждая слова главаря.

— По-моему, сейчас самое время. Решай. Предложение действует, пока я стою возле вашего стола. Ну, что скажешь? — Он протянул руку для пожатия.

Пока Артист лихорадочно пытался придумать, как отказать и при этом избежать конфликта, Сувенир вдруг затих, а потом прорычал:

— Убрал клешни от моего квада!

И сорвался с места. В сторону полетели стулья, тарелка с остатками еды опрокинулась, кружки упали, и Артиста окатило пивной волной.

Сувенир тем временем схватился с Лопаревым. Сталкер явно ожидал такого исхода и даже, скорее всего, именно для этого и провоцировал, потому что выглядел спокойным и сосредоточенным, награждая квадовца точными ударами в голову.

Только он не учел закалки и боевого опыта Сувенира. Бывший командир квада выдержал натиск противника и резко дернул того вниз, одновременно встречая коленом. Лопарев охнул и повалился на пол. Сувенир тут же оказался на нем и замахнулся, планируя впечатать кулак ему в лицо.

Четверо из пяти лопаревских сталкеров сорвались со своих мест, бросившись на выручку предводителю. Хорошо еще, самый здоровый и опасный боец Костик остался сидеть за столом, вполне мирно уплетая салат и с интересом наблюдая за происходящим.

Оставаться в стороне уже не получилось бы при всем желании, поэтому Артист ринулся вперед, толчком отправил одного противника в короткий полет до ближайшего стола и сцепился с другим. Двое, которых он пропустил, схватили Сувенира, оттащили от Лопарева и принялись бить. Но квадовец сумел встать на ноги и принять стойку опытного боксера. Пока Артист обменивался ударами с одним противником, Сувенир расправился с двумя своими.

— Костик, какого ты сидишь?! — завопил один из лопаревских, только что отправленный Сувениром на пол.

— Да я думал, как обычно, без меня справитесь, — стал оправдываться здоровяк. Отложил вилку и поднялся. В зале как-то сразу стало тесно.

Под одеждой Костика перекатывались могучие мышцы. Размерами и весом он мог сравниться с двумя среднестатистическими парнями.

Кроме словосочетания «тяжелая артиллерия», на ум Артисту больше ничего не пришло.

Костик с быстротой, впечатляющей для человека его массы, рванул к Сувениру. Исход драки уже не вызывал сомнений. Осталось только красиво проиграть, и, осуществляя это, Артист блокировал очередной удар и врезал сам. Краем глаза он заметил, как Костик в стремительной атаке оказался в паре шагов от Сувенира. Тянущее чувство неминуемого поражения появилось в груди, отнимая силы, подавляя волю…

И вдруг здоровяк так резко остановился, будто врезался в стену.

Перед ним оказался стриженый парень из-за соседнего столика. От удара в челюсть Костик пошатнулся, а незнакомец тотчас нанес еще несколько быстрых ударов, и здоровяк рухнул на пол, опрокинув стол и пару стульев. Это произвело на всех такое впечатление, что драка остановилась. Все замерли в ожидании, поднимется Костик или нет.

Тот не шевелился.

— Э! Вы че там, завалили кого?! — крикнул Гарик, которого смутила неожиданно наступившая тишина. Вышибала появился в зале, приготовив автомат. — А ну разошлись!

Он приближался с грозным видом. Увидел Костика, лежащего на полу, и воскликнул:

— Мать вашу! Че стоите? «Скорую» вызывайте!

Принялся осматривать здоровяка и с удивлением не обнаружил никаких ран.

— Так он че, живой? — Вылупив глаза, Гарик переводил взгляд с одного на другого. — Его просто вырубили, что ли?

— Похоже, — произнес один из дружков поверженного гиганта и посмотрел на того, кто совершил это чудо.

Стриженый парень ответил колючим взглядом из-под нахмуренных бровей.

Гарик поднялся и качнул головой, все еще с трудом веря в происходящее.

— Однако…

Артист не стал терять времени, махнул рукой вышибале и сказал:

— Пошли, отдашь оружие. Мы уходим. Сувенир… мы уходим!

Квадовец сплюнул на пол, вытер кровь с подбородка и молча направился за ним.

Один из лопаревцев схватил Артиста за рукав.

— Стоять… — Но, заметив, что на него надвигается парень, заваливший Костика, как-то сразу сник, хотя хватку и не разжал.

Артист взглянул на державшего его, изобразив досаду и сожаление, насколько позволяло разбитое лицо.

— Пусть идут, — раздался голос Лопарева.

Все трое в сопровождении Гарика вышли из зала. Из-за стойки их провожал внимательным взглядом Друг. Забрали оружие и покинули «Шляпу».

— Нормально вас, — оценил Кнопа. — Какой расклад был?

— Их шестеро.

— Что, и Костик включился?!

— Ага, — хмыкнул Артист. — Да только быстро выключился.

— Фига себе, вы орлы! А говорил, что драться не умеешь.

— Я и не умею. С одним и то не справился. Сувенир работал, да вот этот герой Костика в четыре удара в нокаут отправил.

— Да ладно?! — Кнопа, как и его напарник чуть раньше, не мог поверить, что здоровяка завалили.

— Сходи посмотри, если сомневаешься в моих словах.

Вышибала посмотрел на стриженого парня с уважением.

— А ты откуда такой взялся? Как зовут-то? Я что-то тебя раньше не видал здесь.

— Макс. Макс Лощина, — представился парень.

— Может, пойдем уже? — проворчал Сувенир. — Успеете еще о свидании договориться. Не забудьте только номерами обменяться.

* * *

Обстановка в номере бывшего командира квада соответствовала гостинице. Потрепанная, обветшалая мебель, поблекшие от старости обои, выгоревшие шторы. Запахи старости, плесени и перегара витали в воздухе. Но при всем этом кругом царил порядок, кровать заправлена, даже стаканы рядом с банками пива чистые. Видимо, сказывалось армейское прошлое Сувенира. Их новый знакомый, по общему молчаливому согласию, пришел вместе с ними. Хозяин номера расположился на кровати, достал из тумбочки початую бутылку виски и хлебнул прямо из горлышка. Гостям предлагать не собирался.

— Ну, выкладывай, — обратился он к Лощине.

— Что выкладывать?

— Я думал, что ты сообразительнее.

Артист внимательно наблюдал за Максом и заметил, как за мгновение до ответа поменялся у него взгляд. Четкое осознание того, о чем его спрашивают, на недоуменное удивление непонимания.

— Он такой и есть — сообразительный. Дурочку включил.

— Ага, знаю, — вздохнул Сувенир. — Ну чего, долго таращиться друг на друга будем?

Поняв, что его раскусили, Лощина перестал разыгрывать простачка. Подвинул ногой стул, уселся и холодно посмотрел на бывшего командира квада.

— Я Макс Лощинин. Брат Никиты Лощинина. Ты должен его знать под прозвищем Добрыня.

— Да ну?! — воскликнул Артист. — Ты — брат Добрыни?!

Эмоции вдруг накатили волной вместе с воспоминаниями.

— Ты тоже его знал?

— Конечно! Мы вместе…

— Погоди, Артист, — осадил Сувенир. — Мне кажется, наш гость еще не договорил.

Макс откинулся на спинку стула.

— Не договорил, — кивнул он. — Я здесь для того, чтобы посмотреть в глаза командиру квада, который сбежал с поля боя, оставив своих бойцов, в том числе моего брата, умирать.

Второй раз подряд Артист оторопел от изумления.

— Ты с чего это взял?

— Я не нуждаюсь в защитниках! — вдруг заорал Сувенир, взмахнув рукой с бутылкой так, что забрызгал стену и пол. Резко поднялся, но пошатнулся и едва не упал. Выставил руку, чтобы упереться в стену. Бутылка лопнула, на пол посыпались осколки и полилось виски.

— Мутантское отродье! — процедил сквозь зубы Сувенир.

Из рассеченной стеклом ладони текла кровь.

Артист быстро поднялся, достал из-под кровати вещмешок, вытащил оттуда набор первой помощи, извлек бинт и хотел перевязать рану, но Сувенир вырвался.

— Ты слышал, что он сказал? — тяжело дыша, проговорил квадовец. — Слышал?!

Лощина продолжал спокойно сидеть на стуле.

— Это все не так, — хмуро проговорил Артист. — Не знаю, кто и что тебе рассказывал, но это была ложь.

— Да все так, он прав! Прав во всем! — расходился Сувенир. — Я сбежал и уже не могу вернуться…

Он рухнул обратно на кровать, схватился здоровой рукой за голову, кровоточащую же опустил, и под ней сразу образовалась багровая лужа.

— Я не могу… не могу вернуться…

— Достало, — не выдержал Артист.

Он швырнул бинт на кровать.

— Когда надоест жалеть себя — скажешь! — Повернулся к Максу. — Я был там, когда погиб твой брат и другие. Этот алкаш не сбегал. Меня и его, едва живого и без сознания, вынес из боя Бриг. Я не видел гибели Добрыни, но он уже был мертв, когда Бриг притащил нас с Сувениром к Варягу и Искре, а потом умчался обратно, потому что там еще оставался Дейл. Не знаю, от кого ты услышал другую историю, но тебе наврали.

— М-м… — скептически протянул Лощина.

— Чего «м-м»?!

Нервы были уже на пределе. День выдался на редкость паршивым: в него стреляли, его избивали, дома проблемы появились из-за этой долбаной Зоны. А тут еще явился какой-то хрен с горы, заявил, что брат одного из лучших друзей — для Артиста Добрыня, Чип, Дейл и Бриг навсегда останутся лучшими друзьями, чью память он будет чтить, — и сомневается в его словах.

Не вызывало сомнений, что Лощина вырубит его с одного удара, но как-то стало плевать.

— Чего «м-м»? — повторил Артист с агрессией. — Ты был там, чтобы мыкать? А? Был?! На тебя неслись сотни мутантов, у которых только одна цель — разорвать тебя в клочья?

Макс молчал.

— Вот именно! — злобно фыркнул Артист. — Только четыре человека знают, как там все происходило, и два из них перед тобой. А двое других вряд ли могли рассказать что-то другое. Так что можешь стереть эту мину со своего лица, ясно? Ясно, я спрашиваю?!

Лощина наконец зашевелился. Начал подниматься. По его виду не получалось определить, что он собирался делать, и Артист приготовился дать хоть какой-нибудь отпор, но Макс только произнес:

— А он так не окочурится?

Артист быстро посмотрел на подозрительно затихшего Сувенира. Взял товарища за плечо и хотел приподнять, но тот безвольно завалился назад.

— Сувенир! — Он похлопал товарища по щекам, но тот не среагировал. — Твою мать! Макс, помоги! Его в больницу надо!

Схватил бинт и наскоро замотал распоротую руку. Потом вдвоем они вытащили Сувенира из номера.

— Вон моя машина, — сказал Макс.

Артист тоже не пешком пришел, но не стал спорить. Погрузив квадовца на заднее сиденье, забрались в машину сами.

— Где больница? — спросил Лощина.

— Да чтоб тебя! Меняемся!

Артист сел за руль и сразу вдавил педаль газа в пол. Больница располагалась на другом конце города, и дорога заняла почти пятнадцать минут. Пока ехали, он несколько раз просил Макса проверить, жив ли Сувенир. Неожиданный помощник перегибался через спинку кресла, нащупывал у раненого пульс и докладывал: «Живой».

Остановив машину у приемного отделения, подхватили Сувенира и потащили в больницу.

— Эй! Сюда! Помогите!

— Чего разорались? — К ним вышла дородная медсестра.

— Он сознание потерял от потери крови, — проговорил Артист. — Позовите доктора!

— Доктор занят.

— Что значит занят?!

— То и значит! — сердито ответила женщина. — Садитесь, ждите.

— Да чего ждать-то?

— Доктора.

Это походило на театр абсурда.

— А когда он придет?

— Как освободится.

— Да твою мать… А когда он освободится? Тут же человек умирает!

— Там тоже человек умирает, и что, бросать его теперь, раз вы прибежали? — Медсестра уже даже не смотрела на них, начала перекладывать какие-то бумажки у себя за стойкой.

— Он что, один доктор на всю больницу?

— Один — не один, но в приемной только он сегодня. Поздно приехали, по домам все врачи разошлись.

— Ну, извините его, что не подгадал, когда кровью удобнее истекать. Знал бы, конечно, пораньше начал.

— Ты мне тут не умничай. — Она зыркнула на него из-под нарисованных бровей. — Сейчас мигом отсюда вылетишь, еще и за хулиганство загремишь. А может, и похуже, кто вас, сталкерюг, знает, вдруг вы же его и порезали из-за вшивого артефакта. Так что сиди и не дергайся, пока полицию не вызвала.

Артист оторопел от подобной наглости, грубости и наплевательского отношения. Хотел еще что-то сказать, но Макс остановил его, схватив за рукав и покачав головой.

— Сука, — пробормотал Артист в адрес медсестры.

Та услышала, презрительно посмотрела на него, отложила бумажки и демонстративно сняла с телефона трубку с явным намерением вызвать полицию.

Артист заскрипел зубами от злости. Он не понимал, как, работая в больнице, можно относиться к людям с таким пренебрежением и безразличием? Откуда вдруг появляются такие холодность и отчужденность, можно даже сказать — ненависть? Ведь если ты идешь в медицину, то должен руководствоваться в первую и самую главную очередь желанием спасать человеческие жизни, избавлять от боли и страданий. Что происходит с такими, как эта медсестра? Почему она перестала быть человеком и превратилась в какого-то зомби? Хотя нет, становясь зомби, человек уже умер, но еще живой, а эта же… «сестрой» язык не поворачивался ее назвать, еще не умерла, но уже и не живая.

Позвонить в полицию женщина так и не успела — вышел доктор.

— Нина Степановна, есть еще кто?

— Да вот, недавно прибыли, — засуетилась медсестра и добавила зачем-то: — Своим ходом.

— Что у вас? — спросил доктор, поворачиваясь к Артисту. Оглянулся к женщине: — Уже оформили?

— Нет еще, Виталий Сергеевич, — виновато произнесла медсестра.

— У него большая потеря крови, — ответил на вопрос доктора Артист. — Сейчас в обмороке.

— Что?! — Врач изменился в лице. — Нина Степановна, мать вашу, вы почему меня не вызвали?

— Но я думала… — Она от волнения встала со стула.

— В следующий раз не думайте, а выполняйте свои обязанности! Где санитары, чтоб вас?!

— Сейчас, сейчас… — Медсестра судорожными движениями принялась набирать номер.

— Несите его сюда, — велел доктор Артисту и Максу. — Кладите на каталку, везите за мной!

Но они успели прокатить Сувенира всего несколько метров — прибежали санитары и перехватили у них каталку.

Пришлось вернуться в приемную. Но теперь медсестра сидела молча и даже не смотрела в их сторону, хотя Артист буквально прожигал ее взглядом.

— Остынь. — Макс достаточно ощутимо ткнул его кулаком в бок.

— Сука злобная, — негромко проговорил Артист в адрес медсестры и стал понемногу успокаиваться.

Спустя какое-то время он с интересом посмотрел на Макса, сидевшего с невозмутимым видом, сложив руки на груди.

— Слушай, я вот все думаю… если ты считал, что Сувенир в ответе за смерть твоего брата и позорно сбежал, оставив умирать его и других бойцов, то почему помог нам в «Шляпе»? Не, я тебе, конечно, признателен, без тебя нас бы уработали — мама не горюй. Наверняка сейчас и я бы на одной из коек этой богадельни лежал. Но… как-то не вяжется. Согласись?

— Да я и не хотел, — честно признался Макс. — Просто перед самой дракой слова прозвучали — я же рядом сидел, все слышал. Сувенир сказал: «Убери руки от моего квада». И вот что-то зацепило. Представил на твоем месте Добрыню. Так что, по сути, я за тебя вступился, Сувенир — лишь за компанию. Была мысль подождать, пока тот громила его ушатает, но тогда бы расклад сил получился бы, мягко говоря, невыгодным.

— Это да, я еще тот боец, — согласился Артист, вполне удовлетворенный ответом парня. — А ты где так научился кулакам работать?

— Думаешь, легко было с таким братом, как Добрыня, расти?

— Это да, он реально богатырь, как из былины, — улыбнулся Артист, с грустью вспоминая погибшего квадовца.

— Вот я и научился отпор давать, — продолжил Макс. — А потом в армии натаскали, удар поставили, я за часть на соревнованиях по боксу выступал. Ни разу не проиграл.

— В десанте служил?

— Нет, в артиллерии, командир расчета.

Артист негромко засмеялся.

— Ты чего? — спросил Лощина.

— Да вспомнил, как Гарик в «Шляпе» Костика ощупывал, думал, что зарезали или пристрелили. Не мог даже предположить, что с Костиком можно голыми руками справиться.

— Ага, — подхватил Макс, — как и второй на выходе.

— Кнопа, — подсказал Артист.

— Да, Кнопа. Такое впечатление было, что я порушил напрочь какие-то их незыблемые жизненные устои.

— Кто знает, может, и правда порушил.

Их разговор прервало появление врача. Оба поднялись со своих мест.

— Я так понимаю, медицинского образования у вас нет, как в принципе и самых простейших познаний в этой области?

— Нет, — отрицательно покачал головой Артист, посмотрел на Лощину.

Тот тоже развел руками.

— Ну, это и так было ясно, я просто уточнил, — кивнул доктор. — В общем, руку я вашему товарищу зашил. Раны не очень серьезные.

— Он пришел в себя? Очнулся?

— Это вряд ли. Он настолько пьян, что даже анестезия не понадобилась. Если он не проснулся, когда я его иглой протыкал, то скорее всего не проснется раньше завтрашнего полудня.

— Так он что, все это время просто спал?! — Артист посмотрел на Макса, потом снова на врача.

— Именно так, — подтвердил тот. — Потеря крови, конечно, имеется, но небольшая. Доноры обычно больше сдают.

Теперь стали понятны вопросы доктора об их познаниях в медицине. Не смогли отличить обморок от сна. Стало ужасно стыдно, ну, Артисту — точно. За Макса он ручаться не мог, хотя не сомневался, что и новый знакомый не в восторге от случившегося конфуза.

— Не переживайте, — хмыкнул доктор. — Я и сам не сразу сообразил. Настолько пьяных, можно сказать — мертвецки, мне давно не доводилось встречать. Так что можете спокойно отправляться домой, а завтра после обеда приехать за ним. Кстати, вас тоже надо бы осмотреть.

Он протянул руки и без церемоний потрогал рассеченную бровь, ссадину на скуле, разбитые губы и костяшки пальцев Артиста.

— Дрались?

— Да, в баре…

Отчего-то снова стало не по себе. Судя по виду, доктор был младше как минимум года на три, но перед ним Артист ощущал себя провинившимся школьником.

— Я будто в вестерн попал, — вздохнул врач. — И досталась мне роль фельдшера в каком-то пыльном городке на Диком Западе с тремя улицами и разгуливающими по ним ковбоями в шляпах и с револьверами. Шить ничего не надо, аптечка у вас, сталкеров, всегда под рукой имеется, насколько я знаю, поэтому, как придете домой, промойте раны перекисью и заклейте пластырем. Ну, сообразите, в общем.

— Да, док, спасибо.

— Еще, я так подозреваю, вашего друга завтра придется прокапать, спасая от дичайшего похмелья, так что захватите деньги, процедуры придется оплатить.

— Ясно. Обязательно.

Они вышли на воздух. Остановились. Артист запрокинул голову и посмотрел на звездное небо.

— Ахренеть… мы его тащили на себе, а он, сука, спал все это время.

Оба засмеялись. Громко, искренне, снимая накопившееся за день напряжение.

— Ну, что, Макс, подбросишь до дома?

— Ключи только отдай.

Они снова не сдержали смеха. Хохотали, пока шли к машине и даже часть пути. Потом в какой-то момент веселье закончилось. Оба замолчали, и каждый задумался о своем.

Когда остановились, Артист поблагодарил Макса, вышел из машины и уже почти закрыл дверь, когда новый знакомый окликнул его:

— Артист!

Он вопросительно взглянул на Лощину.

— Поклянись, что было так, как ты сказал?

— Клянусь, Макс. Знаешь, Добрыня и мне братом стал. Давай завтра пересечемся, я тебе эту историю целиком расскажу. Считаю, что ты заслуживаешь ее услышать.

— Хорошо.

— Кстати, ты в Зоне бывал?

— Пару раз всего. А что?

— Просто поинтересовался. Давай, до завтра.

Проводив удаляющуюся машину нового товарища взглядом, Артист сел в свою, завел и задумался над тем, куда ему ехать.

Домой — означало будить Свету, снова тревожить ее, расстраивать своим видом, следами от побоев. Нет уж, к Светлане он поедет завтра. Можно было переночевать в номере Сувенира, но как представил, что там сейчас все в крови, желание отпало.

Посмотрел на шкалу топливного бака — почти полный. Включил печку, достал из багажника одеяло и вещмешок, забрался на заднее сиденье, закрыл двери изнутри и устроился на ночлег в машине.

Глава 5

Стычка с шипастыми собаками и следы, оставшиеся от предыдущего побоища, случившегося на злополучной поляне, заставили соблюдать повышенную осторожность. Передвигались неспешно, но и не медлили. Почти не разговаривали, только предупреждая друг друга о возможных опасностях. Снова объявился Бим. Заметил хромого «голыша» Люм.

— Вот приставучая зараза, — проговорил спецназовец. — Гныш, может, снимешь? А то напрягать стало.

— Командир? — спросил разрешения снайпер.

Капитан ответил после паузы, словно сомневался, нужно ли убивать именно этого мутанта:

— Давай.

— Мне одному кажется или живность тут и правда слишком умная? — нахмурился Томас.

— Кажется, — ответил капитан. — Это инстинкты. Шагаем дальше.

— Командир, — вдруг сказал Гныш. — Я не могу.

— Что?

— Я во что-то вляпался.

— Чисто!

— Люм, не подходи! — приказал капитан.

Сам присел и осторожно раздвинул траву вокруг ног снайпера. Никаких видимых признаков аномалии, но тем не менее Гныш уже погрузился в землю до середины голени и продолжал опускаться.

Он пытался вырваться, но безуспешно. Его затягивало под землю буквально на глазах. Капитан тем временем прощупал землю вокруг него ножом:

— Радиус аномалии около полуметра. Ближе не подходить, — сказал Мартыненко. — Даня, Люм — вы на охране, Томас, Лис, помогите мне.

Земля достигла уже колен Гныша.

— Тащим его, все разом, — распорядился капитан. — Готовы? Взяли!

Три здоровых мужика принялись тянуть изо всех сил.

— А-а, твою мать! — ругался снайпер.

Но аномалия не уступала свою добычу.

— Ни хрена себе! — проговорил Томас. — Что же это такое?

— Не знаю, — отозвался командир. — Гныш, ты можешь снять берцы?

Снайпер покачал головой. Во взгляде у него читались беспокойство и чувство вины за то, что не заметил опасность.

— Ясно. — Капитан закусил губу, напряженно размышляя. Но и так было понятно, что решения у него сейчас нет.

— Может, тросом? — предложил Лис. — Через вон тот сук перекинем и все вместе наляжем.

Счет шел на минуты — аномалия засасывала Гныша все глубже. Даже думать не хотелось, что произойдет, если не удастся вытащить.

Снайпера обмотали тросом, который потом перекинули через толстый сук у него над головой. Пока проделывали все это, Даня с Люмом выставили охранный периметр, а после сразу присоединились к остальным.

— Давай! — прозвучала команда, и спецназовцы разом принялись тянуть за трос. — Р-раз! Р-раз! Р-раз! Еще! Давай, давай! Р-раз! Еще!

Голос командира разносился по лесу и заставлял делать рывки, выкладываться, прилагать максимум усилий. Гныш стиснул зубы и рычал от боли: его фактически разрывало пополам.

— Ох, нелегкая это работа — из болота тянуть бегемота, — продекламировал Лис, покраснев от натуги.

Трос врезался в руки, мышцы гудели от напряжения. Требовалось сделать всего лишь шаг, но стоил он невероятных усилий. Когда стало казаться, что ничего не получится, аномалия вдруг издала прощальный «пых», обдав людей клубами пыли, и отпустила свою жертву. Пятеро спецназовцев повалились на землю, кашляя и задыхаясь, но не выпуская из рук трос, на котором висел их товарищ.

— Люм, хватай его! — приказал капитан.

Тот приблизился к Гнышу, стараясь не ступать в опасную зону, обозначенную командиром, ухватил снайпера за ремень, притянул к себе и крикнул:

— Держу, отпускайте!

Как только трос ослаб, Люм подогнул колени и опрокинулся на спину, перекидывая через себя Гныша.

Остальные подошли к ним, помогли подняться, похлопали спасенного по спине.

— Ну-ка, Томас, держи меня. — Лис неожиданно подался вперед.

Почувствовав на ремне хватку товарища, наклонился над аномалией, вытянул руку и стал шарить в траве.

— Тащи.

Снова твердо стоя на ногах, он показал всем предмет своих поисков: камень размером с кулак, похожий на мутный янтарь с золотистыми прожилками.

— Что это? — спросил капитан.

— Сувенир, — пожал плечами Лис и бросил его Гнышу. — Оставь на память.

— Артефакт?

— Вряд ли. Детектор зафиксировал бы излучение.

— Да детектор и аномалию должен был определить…

Столь весомому аргументу оказалось сложно что-либо возразить.

— Ну как хочешь, можешь не брать.

— Положи в карман для артефактов, потом отнесешь в исследовательский сектор, проверишь, — рассудительно произнес Томас.

На том и порешили. Затем отдышались, отчистились от пыли, насколько возможно, свернули охранный периметр и отправились дальше.

* * *

— Если судить по карте, то вход в лабораторию должен находиться метрах в ста впереди, — сообщил капитан. — Сам комплекс дальше на полкилометра.

— Это же надо было такую «кишку» под землей тянуть? — качнул головой Лис.

— Для прогулок под луной долгими осенними вечерами самое то, — саркастически произнес Мартыненко.

— Не-е, командир, лучше не пытайтесь шутить, у вас не получается.

— Зато у меня получается наказывать всяких дерзких наглецов, не соблюдающих субординацию.

Лис согласно кивнул и произнес с самым серьезным видом:

— Вот! Я тоже считаю, что Томасу давно пора научиться уважению к старшим по званию!

Капитан, как ни пытался, не сумел сохранить строгий вид. Слушавшие их бойцы тихо рассмеялись. Это немного помогло снять нервное напряжение, позволило расслабиться на короткие, но столь необходимые секунды.

— Ладно, птица Говорун, по возвращении обсудим и субординацию, и кого чему учить надо. Думаю, ты все же сумеешь оценить мое чувство юмора, — со зловещим видом пообещал Мартыненко.

Томас прошел мимо Лиса, ободряюще хлопнул по плечу и несколько раз смешно вскинул брови, изображая иронию.

До точки входа добрались без происшествий. Поросшая мхом бетонная коробка с ведущими вниз ступенями расположилась между двумя высоченными соснами. Полутораметровой ширины лестница позволяла спускаться по двое. Четверо спецназовцев пошли вниз, а Гныш и Люм остались наверху — прикрывать.

Покрытая белесым налетом дверь походила на те, что устанавливают в банковские хранилища.

— Надеюсь, питание еще осталось, — сказал Мартыненко, смахивая пыль, землю и сухие иголки с коробки запирающего устройства, выступающей из бетона рядом с дверью.

— Ну да, лучше бы осталось, а то взрывать такую махину — сомнительное удовольствие, — согласился Томас, которому в случае отсутствия питания на замке предстояло организовывать проход с помощью взрывчатки.

Капитан поднял защитный колпак на запирающем устройстве и всунул ключ-карту в щель. Тот тихо пискнул и замигал зеленым огоньком, сообщая о готовности.

— Отлично!

Достав маленький, но толстый металлический ключ, Мартыненко воткнул его в прорезь рядом со щелью для карты. Щелкнув, отошла в сторону крышка, открывая доступ к клавишам цифровой части замка. После введения кода за дверью раздался едва слышный металлический стук — заработал пневматический привод.

— Сезам, откройся, — пробормотал Лис, направив на вход ствол автомата.

Дверь дрогнула, клубами взвилась пыль. Из появившейся щели подул теплый воздух, принеся с собой запах затхлости. Спецназовцы приготовились встретить дружным залпом любую тварь, которая могла появиться. Точные сведения о том, что произошло в лаборатории, отсутствовали. Предполагалось массированное нападение мутантов с прорывом во внутренние помещения. Но поскольку выживших не осталось, то и подтвердить верность этой догадки или опровергнуть ее никто не мог. Поэтому ожидать можно было что угодно или кого угодно.

Проем распахнулся черным зевом.

— Томас, возьми с собой Люма или Лиса, выставьте защитный периметр, чтобы по выходу не нарваться на сюрпризы, — приказал капитан, — потом возвращайтесь вместе с Даней и Гнышем.

— Есть выставить периметр и вернуться, — кивнул подрывник. — Пошли, Люм, поможешь.

Они удалились и вскоре вернулись уже вчетвером.

— Надеваем ПНВ. — Мартыненко первым нацепил устройство на голову и включил на автомате лазерный целеуказатель с зеленым лучом.

Лис двинулся вслед за командиром в темноту коридора. Как ни старались спецназовцы ступать тихо, звук шагов все равно разносился эхом в черной пустоте. Двигались молча, и чем дальше заходили, тем плотнее обволакивала давящая мгла пустого коридора.

Пятьсот метров, отделяющие от входа в основной комплекс, показались невероятно длинными. Стены, пол, потолок и через равные промежутки — плафоны неработающих ламп. Когда светлое пятно входа за спиной исчезло, то появилась иллюзия, что идут по кольцу: ни конца, ни края, а только бесконечная темнота, разрезаемая зелеными лучами лазеров.

Внезапно у Лиса, шагающего чуть впереди, завибрировал на запястье детектор.

— Внимание! — Он остановился. — Впереди аномалия.

Приблизился капитан, его детектор тоже сработал.

— Три метра… Только я ничего не вижу.

Лис тоже, как ни всматривался, не смог заметить аномалию.

— Давай фальшфейер, — приказал Мартыненко.

— Вообще-то фальшфо́йер, если правильно говорить. У меня по немецкому всегда «отлично» было. До сих пор не понимаю, почему коверкают.

Он достал сигнальную шашку.

— Зажигаю. Готовы? — предупредительно спросил он, чтобы не ослепить товарищей в ПНВ. Сам тоже поднял устройство и уже почти дернул за шнур, как вдруг замер. — Капитан, я вижу ее!

— Что?

— Вижу аномалию. Вот она, прямо посередине коридора. Без ПНВ вполне различима.

— Вдоль стеночки можно пройти, — сказал Лис и сразу попробовал осуществить то, что предложил. Но едва он приблизился к аномалии, как та выгнулась в его сторону и загудела. — Твою мать! — отпрянул Лис.

— Вот что в тебе такого бабы находят? — хмыкнул Томас. — Даже аномалия, и та тянется.

— Если хочешь, эту могу уступить тебе…

Мартыненко включил фонарик и направил на спираль, часть которой под светом сразу стала невидимой, луч словно проделал в аномалии дыру.

— Ясно. Темнота — друг молодежи, — вздохнул Лис. — Что предпримем?

— Проверим — она так только на тебя реагирует или в принципе на людей и движение, — ответил командир. — По моей команде идем параллельно вдоль разных стен.

Лис прижался к стене и расставил в стороны руки для лучшей балансировки.

— Готов? — спросил капитан.

— Да!

Шаг, другой… Аномалия загудела. Но приказа останавливаться не прозвучало, поэтому нужно идти. Командира у противоположной стены различить не удавалось, зато по дерганым колыханиям спирали, почти не отклонявшейся от вертикальной оси, стало понятно, что план капитана сработал. Из-за того, что выбрать жертву не удавалось, призрачные нити тянулись то к одному человеку, то к другому и в итоге оставались в центре коридора, не заполучив ни одного.

Когда Лис оказался по другую сторону аномалии и вне ее досягаемости, он почувствовал, что взмок. Сразу нацепил ПНВ и увидел командира, делающего то же самое.

— Мужики, мы прошли. Принцип понятен? — спросил Мартыненко у остальных.

— Да, ясно…

— Давайте по двое. Только синхронно.

Вскоре все шестеро снова собрались вместе.

— Ахренеть, — выдохнул Томас. — Командир, вы как догадались?

— Просто я не считаю Лиса таким уж неотразимым, поэтому предположил, что аномалия не конкретно на него запала.

— Круто, — буркнул Лис. — То есть, будь я чуток посмазливее, то эта дрянь меня бы схавала. Спасибо, капитан.

— Обращайся.

— Не, Лис, — сказал Люм, — ты был не прав. У капитана отличное чувство юмора.

Спецназовцы тихонько посмеялись и отправились дальше по коридору. Когда до входа в основной комплекс оставалось метров тридцать, Лис спросил:

— Сколько всего в лаборатории было человек?

— Семьдесят два, — ответил Мартыненко. — Тридцать восемь — персонал и тридцать четыре — охрана.

— Не фигово! Получается, что почти каждому ученому по личному опекуну полагалось. Круто.

— Большинство смотрели за периметром, а не за учеными, — сказал капитан.

— Да дело не в этом… я о том, что… этот коридор пуст! Неужели никто не выбрался? Что-то тут не так. Мы вшестером достаточно легко противостояли двум десяткам шипастых собак. Сколько же мутантов понадобилось, чтобы… ну, вы понимаете. Уверен, что среди ученых хотя бы шесть человек, но оборонялись. А это в итоге четыре десятка бойцов.

Мартыненко ответил не сразу. Другие спецназовцы в разговор не вмешивались.

— Я понял, к чему ты клонишь, — проговорил командир, — не могу сказать, сколько тварей участвовало в нападении, если оно, конечно, имело место быть. И тем более не могу сказать, сколько их могло остаться в комплексе.

— То есть существует вероятность, что мы нарвемся на силы, превосходящие нас в десятки раз?

— Возможно.

— Мило.

— Хочешь свалить?

— Было бы разумно, но на кого я вас оставлю? Не на этих же оболтусов?

— А если серьезно: с момента нападения прошло достаточно времени, чтобы все мутанты, если таковые и оставались в лаборатории, сдохли бы с голоду. Так что не нагнетай обстановку.

— Вот серьезным вы гораздо солиднее выглядите, капитан.

— Ага, особенно если через ПНВ смотреть.

Замок, запирающий дверь на входе в основной лабораторный комплекс, активировался чуть проще, чем внешний: потребовалась всего лишь ключ-карта и ввести код.

Дверь отошла в сторону, и перед спецназовцами открылся проход, заваленный истлевшими телами ученых и охранников лаборатории. Не меньше двадцати. Сквозь прогнившую и изодранную одежду проглядывали кости.

— Не успели выбраться, — констатировал Лис.

— Оплакивать некогда, шагаем, шагаем, — все так же шепотом проговорил Мартыненко и первым проник в комплекс.

Под ногами позвякивали гильзы. Тут и там среди человеческих попадались трупы мутантов.

— Отбивались до последнего, — одобрительно кивнул Томас.

Отряд продвигался по коридорам лаборатории. Всюду встречались следы давней схватки людей с мутантами.

— Командир, а почему мы через «задницу» сюда добирались? — поинтересовался Лис. — Центральный вход заблокирован?

— Сведения отсутствуют, — отрезал командир. — Ты почему все это на брифинге не спрашивал?

— Я на вас полагался.

— Когда детьми решишь обзавестись, тоже на меня положишься?

Томас подхватил шутку капитана:

— Нет, в этом вопросе — на весь отряд.

— Ха-ха-ха, — передразнил товарищей Лис. — Как будто вы в этом что-то понимаете.

Но и сам не смог сдержать улыбки. Потом подумал о том, что ведь, по сути, сейчас они находятся в огромном склепе, где упокоились десятки людей. Но при этом продолжают балагурить, шутить, принимая окружающее как данность, почти обыденность. Лис уже не раз ловил себя на мысли, что душа «черствеет». Постоянные стрессы, опасности, смерти, убийства не проходят бесследно. И что теперь? Они все стали какими-то моральными уродами, раз не чувствуют трепета и глубокого уважения к усопшим? И сам же отвечал на свой вопрос: это не неуважение, а защита. Нельзя думать о бренности, о гибели, о фатуме, иначе становишься уязвимым и можешь не только распрощаться с жизнью сам, но и товарищей подвести. Между собой они никогда этого не обсуждали, даже по-пьяному, но Лису почему-то казалось, что каждый из отряда об этом хотя бы раз, но задумывался.

Командир остановил отряд.

— Через пару коридоров начинается нужный нам седьмой сектор. Давайте сделаем то, зачем пришли, и по-быстрому уберемся отсюда.

Вроде бы и ненужное отступление, все и так знали свои задачи и обязанности, как и схему лаборатории. Но слова капитана заставили собраться, приготовиться к действиям, даже слегка воодушевили возможностью в скором времени покинуть это жуткое место.

Последняя дверь не желала открываться, как остальные. Пришлось на нее поднажать. Створа медленно, словно с неохотой приоткрылась, и в щель полился слабый мерцающий свет.

— Командир!

— Вижу.

По идее, все аккумуляторы и генераторы, основные, резервные и аварийные, уже должны были исчерпать весь свой запас. Но в седьмом секторе явно имелось электричество и горел свет.

— Ни хрена себе у них батарейки, — удивился Люм.

— Вряд ли это обычный источник энергии, — проговорил Мартыненко. — Скорее всего, аномалия питает несколько ламп.

Заглянув в коридор, не увидели ничего нового или представляющего опасность: все те же стены со следами от пуль, на полу пятна высохшей крови и кое-где темные кучи, в которых с трудом получалось распознать трупы мутантов и людей.

Мигающий свет исходил из дальней части сектора, где располагалась основная лаборатория и куда направлялся отряд.

— Кто бы сомневался, — проворчал Лис.

Шагали медленно, осторожно, как можно тише, хотя скрипа стекла и обломков пластмассы под ногами было не избежать. Вскоре пришлось снять ПНВ, потому что в моменты включения свет слепил. Перешли на фонари.

Чем ближе подходили к основной лаборатории, тем явственнее ощущался запах разложения. Невольно поморщившись, Лис подумал, что запах слишком сильный для трупов многомесячной давности. Убедиться в правильности своей догадки он смог немногим позже, когда до основной лаборатории седьмого сектора оставалось полтора десятка метров по прямой. В углу напротив входа громоздились освежеванные туши мутантов, сваленные в кучу. Они поблескивали в неверном свете ламп. Лис тронул командира за рукав и указал на отвратительную массу.

Но кто из животных может так скрупулезно складировать свои отбросы? Спецназовцы прижались к стене. Дальше шли перегородки из стеклопакета. И если в лаборатории кто-то есть, то он сразу заметит людей. Лис достал камеру на гнущейся ножке и небольшой монитор. Направив объектив в сторону лаборатории, стал пристально вглядываться в картинку на экране. Свет мигал, лампа дневного света гудела и щелкала. Между двумя металлическими шкафами пульсировал светящийся шар, сыплющий короткими молниями.

Та самая аномалия, что позволяла работать освещению, — догадался Лис.

В пользу этого говорило совпадение пульсаций и мигания ламп.

— Движения не наблюдаю, — доложил он командиру.

Продолжая осматривать помещение, Лис на миг задержался на странной фигуре, плохо различимой среди искореженного оборудования. Она отдаленно напоминала человеческую, только казалась странно угловатой, словно из нее торчали кости и какие-то еще наросты.

Поскольку фигура не шевелилась, ее схожесть с человеческой Лис посчитал за игру воображения.

Какие-то явные опасности, на первый взгляд, отсутствовали, поэтому капитан приказал выдвигаться.

Шли гуськом, приложив к плечам приклады автоматов. Когда приблизились к куче из тел мутантов, то вонь стала едва переносимой. Еще Лис заметил ручейки свежей крови, сбегающие сверху, и означало это только одно: «голышей» выпотрошили совсем недавно, и тот, кто это сделал, может находиться рядом.

Заглядывая в лабораторию, Лис подсознательно ждал, что где-то там, скрытый остатками приборов, притаился монстр. Он огляделся: складывалось впечатление, будто ураган бушевал внутри помещения. Смятые металлические шкафы, изуродованные приборы. Всюду торчали провода. Под ногами битое стекло, кости, мусор. Но никого живого.

— Чисто!

Спецназовцы рассредоточились, проверяя каждый свой сектор.

— Приступим, — сказал Мартыненко.

Сам он полез разгребать завал возле стойки с серверами. Лис, в который раз осматриваясь, снял вещмешок и на ощупь достал из него ноутбук. Повинуясь какому-то инстинкту, решил взглянуть на то, что при осмотре через камеру показалось человеком. Но не смог обнаружить это там, где видел раньше. Похоже, действительно показалось.

Тем временем Томас и Люм раскручивали провода, расправляли их на полу и прокладывали от портативного аккумулятора, разворачиваемого Даней, к серверам. Гныш караулил вход и коридор.

Повесив автомат на плечо, Лис запустил ноутбук. На взлом лабораторного файерволла должно потребоваться не так много времени. Специалисты снабдили всеми необходимыми сведениями и программами. Краем глаза он заметил какое-то движение. Резко повернулся. В самом центре лаборатории громоздилась гора из всевозможных шкафов, столов, стульев, мониторов и частей оргтехники покрупнее. Но привлекло внимание другое. В мигающем и достаточно тусклом свете фигура, замершая посреди операционного зала, была едва заметна. Казалась еще одним обломком разломанной мебели. Именно ее искал Лис, и насколько он помнил, она должна была находиться в другом конце помещения.

— Внимание! — Он выпустил из рук ноутбук, зная, что тому при падении ничего не будет в прорезиненном корпусе, и схватился за оружие. Спецназовцы немедленно побросали свои занятия и направили оружие туда, куда целился Лис.

Фигура внезапно начала двигаться. Резкое движение — и в Даню полетел какой-то предмет, похожий на осциллограф. Попал в голову, брызнуло красным. Даню просто снесло с места, впечатав спиной в металлическую стойку.

Спецназовцы открыли огонь, но пули лишь рвали остатки мебели.

— Твою мать, это что, человек?! — изумленно воскликнул Лис, выискивая цель.

Внезапно существо оказалось рядом с ним и произнесло негромко прямо в ухо:

— А что, не похож?

Непроизвольный страх пронзил до пят. Лис отшатнулся, рефлекторно вскинув автомат и одновременно с этим нажав на спусковой крючок. Пули продырявили стены, ни в кого не попав. В следующую секунду мощнейший удар в грудь отбросил назад. Лис вылетел из лаборатории и угодил прямо в кучу освежеванных мутантов.

Перед глазами поплыли радужные круги, дыхание перехватило. В лаборатории грохотали выстрелы, слышались крики товарищей.

Лис попытался подняться, но руки скользили и проваливались сквозь ужасно податливую плоть. Трещали кости, в перчатки набилась мерзкая жижа. Наконец удалось сделать вдох, но от резкого запаха чуть не вывернуло наизнанку. Поняв, что барахтанье ни к чему не приведет, Лис стал перекатываться, пока не оказался на полу. Тут же поднялся. Автомат он крепко сжимал в руке. Бросился обратно в лабораторию, поскользнулся, едва не упал, но устоял на ногах и, прижав приклад «калашникова» к плечу, вошел в помещение.

То, что предстало его глазам, походило на бред сумасшедшего. Гныш и Люм забились в промежуток между двумя шкафами, в которые как раз в этот момент с грохотом врезался третий.

— Твою мать! Я не могу попасть! — орал снайпер.

— Сука! — вопил Мартын, замахиваясь автоматом, но ударить не получилось — существо пнуло капитана в грудь, отбросив к стене, и тот больше не поднялся.

Лис пытался поймать тварь в прицел, но тот либо находился рядом со спецназовцами, либо двигался так быстро, что навестись не получалось. С такой силой и скоростью, которыми обладал противник, шансов на выживание у отряда не было.

Со лба что-то текло, заливая глаза. Смахнув жидкость с лица, он вдруг понял, что нужно сделать, — ослепить монстра.

Вытащил свето-шумовую гранату, выдернул чеку и с криком «Вспышка!» бросил в лабораторию.

Вернулся в коридор и прижался к стене. Резкий хлопок оглушил и его самого. Коридор залило ярким белым светом. Сорвавшись с места, он вбежал в лабораторию, приникнув к автомату. Противника не увидел и не стал тратить время на поиски. Добрался до оглушенных Гныша и Люма, схватил обоих за куртки и потащил за собой.

— Я вижу, вижу! — вырвался Люм. — Томаса бери и капитана!

Лис помог подняться Томасу, держащемуся за уши.

— Помоги мне унести Мартына!

— Сука, Лис, я почти оглох!

— Помоги мне!

Вместе они подхватили капитана и направились к выходу из лаборатории вслед за товарищами. Но едва сделали пару шагов, как страшная сила вырвала Мартына у них из рук и припечатала к стене. Ошеломленные спецназовцы смотрели на обмякшее тело своего командира, висящее, не касаясь пола, а из спины у него торчит полутораметровая труба, пригвоздившая его, словно жука.

Дикая всепоглощающая ярость охватила Лиса. Он развернулся и открыл огонь, даже не видя врага.

Но не успел выпустить и половину рожка, как тварь с искаженным дикой ухмылкой лицом оказалась рядом. Понимая, что не успеет ничего сделать осмысленно, Лис отдался на волю инстинктов и просто боднул головой. И почувствовал, как с невероятно приятным звуком у неприятеля ломается хрящ носа. Не ожидавший подобного монстр замешкался и отступил на шаг. Выдался шанс рассмотреть противника более детально. Из груди, бока, бедер и плеча существа (человеком Лис не назвал бы его при всем желании) торчали артефакты. Пульсации еще нескольких угадывались под кожей по всему телу. Лицо выглядело так, будто слеплено из двух разных. Но страшнее всего оказались глаза, потому что они были самыми обычными, человеческими, только разного цвета и наполнены абсолютным, безграничным безумием. Из носа текла кровь.

Получив небольшое преимущество, спецназовцы начали свою первую и, возможно, единственную атаку. Лис направил автомат в живот существа и нажал на спуск. Первая пуля попала в бок, но потом монстр схватил ствол автомата и отвел в сторону. В то же время Томас выхватил пистолет, направил в голову врага, но только выстрелил, как противник схватил Лиса и подставил его под огонь вместо себя. При мигающем свете несложно было ошибиться. Жгучая боль обожгла Лису лицо. Пуля пробила одну щеку и вышла через другую, раскрошив заодно и несколько зубов. Рот наполнился кровью, в глазах помутнело.

— Лис! — закричал Томас, увидев свою оплошность.

Вдруг желудок ушел куда-то вниз, и Лис почувствовал, что находится в воздухе. Постарался сгруппироваться и закрыть голову руками, но грохнулся на бок, отшибив бедро, локоть и бок.

Над головой раздались звуки выстрелов. Превозмогая боль, Лис поднял голову. Люм и Гныш вернулись как раз вовремя. Существо вынуждено было искать укрытие, которым послужило нагромождение мебели посреди лаборатории. Что-то сверкнуло, и снайпер, охнув, отлетел назад. Лис как раз сумел приподняться, чтобы увидеть развороченную грудь Гныша с торчащими обломками ребер. Из раны торчал какой-то металлический обломок.

Лис истратил последние силы на то, чтобы распрямиться. В итоге снова оказался на полу и, пытаясь удержать ускользающее сознание, просто лежал, смотрел, как Томас и Люм сошлись с врагом в рукопашной. Монстр двигался невероятно быстро, как не смог бы ни один человек. Удары наносил с огромной силой, а принимал с поразительной стойкостью. Схватка длилась невероятно долго — почти полминуты.

Вместо кругов у Лиса перед глазами появилась красноватая пелена, сквозь которую он наблюдал, как существо, некогда бывшее человеком, расправлялось с его товарищами. Но сил встать и помочь не нашлось, как ни старался. Когда монстр ударил Томаса обломком трубы, после чего тот остался лежать недалеко от искрящейся аномалии без движения, Лис попытался приподнять оружие и направить ствол на тварь. Ему это почти удалось, но линию огня перекрыл Люм, атаковавший врага с ножом. Монстр успел выставить руку, и широкое лезвие насквозь пронзило предплечье. Этой же раненой рукой существо схватило Люма за горло и приподняло над полом, затем другой рукой вытащило нож из своего предплечья и ударило спецназовца в живот. Тот обмяк в смертельной хватке чудовища.

— Ах ты, тварь, — проговорил Лис одними губами и выстрелил.

Две пули попали в ноги монстру. Вскрикнув, существо швырнуло спецназовцем, которого держало за шею. Чтобы не попасть в товарища, Лис вынужден был прекратить стрельбу, и тут маковка Люма ударила в лицо.

— Эй, просыпайся!

В окошко настойчиво стучали. Затем стали раскачивать машину.

Просыпаться не хотелось. К тому же из-за тесноты «опочивальни» конечности затекли, да и все тело ломило.

— Какого лешего? — пробормотал Артист, не открывая глаз, потом крикнул: — Какого лешего тебе надо и кто ты вообще такой? Проваливай!

По машине принялись стучать, и, похоже, ногами. Она, конечно, была далеко не новая, но все равно ломать, пинать и курочить ее имел право только Артист.

— Ну, достал, скотина!

Он нащупал пистолет, кое-как приподнялся, протер запотевшее стекло и с обреченностью проговорил:

— Твою мать…

Возле машины стояли Лопарев и трое его людей. Один из них, тот самый, с которым Артист дрался в баре, с довольным видом дубасил ногой по заднему крылу. На носу у него белел пластырь, а под глазами чернели синяки — последствия вчерашней стычки.

Почувствовав легкое удовлетворение, Артист крикнул:

— Отвали от тачки, урод, а то сейчас башку снесу. Лопарев, говори, что хотел? — Сам тем временем посмотрел, получится ли улизнуть с другой стороны. Однако вчера припарковался вплотную к стене, и двери справа невозможно было открыть.

— Вот блин…

Лопарев отозвал своего человека и сказал:

— Поговорить я хотел.

— Так говори.

— Выйти не желаешь? Я предпочитаю лицом к лицу общаться.

Оставаться в машине означало показать свой страх. Да и если здраво размышлять, то убить его могли, пока он спал. Открыл дверцу и выбрался из машины. Пистолет убирать не стал, но держал его стволом вниз, чтобы не провоцировать. Посмотрел на Лопарева, прищурив один глаз и всем видом показывая крайнее недовольство.

— Чего хотел? Слушаю.

— Вчера, пока нас не прервали, я предлагал тебе работать на меня.

— Я думал, ответ очевиден. Нет?

— Да, вполне. Но дело не в этом. Я знаю, что ты нанимаешь сталкеров, чтобы они помогли тебе найти некую лабораторию.

Артист молча ждал, пока Лопарев продолжит.

— Расплачиваешься ты с ними, показывая места скопления артефактов.

Вопроса пока не прозвучало, соответственно, и отвечать не на что. Сталкер поправил очки и снова заговорил, понимая, что диалог не получается.

— Я считаю, что ты ищешь не лабораторию, а ту самую «пещеру Али-Бабы», — добрался наконец до сути Лопарев. — Ведь никто, кроме тебя и твоего дружка-алкаша, ни о какой лаборатории в здешних краях не слышал. Поэтому логично предположить, что на самом деле ищешь ты совсем другое. Я прав?

Услышанное вызвало усмешку.

— Не хочу тебя разочаровывать, но твои сокровища — всего лишь байка. Я такие уже не раз слышал.

— Ты так думаешь? — Лопарев снисходительно улыбнулся. — Но только я тебя разочарую. Сокровища существуют. Хотя тебе это и так известно, правда ведь? Но не тебе одному. Примерно с неделю назад из Зоны вернулся Клин. Знаешь такого, ты пару раз нанимал его.

Возразить было нечего. Артист действительно пользовался услугами Клина и двух его подельников. Но после нескольких бестолковых ходок разорвал с ними соглашение и договорился с Шахом.

— Так вот… — Лопарев сделал многозначительную паузу, а потом сказал: — Клин вернулся весь в крови, с разодранным животом, и когда его нашли, он только и говорил, что о сокровище. А еще о монстре, который их охраняет и который убивает всякого, кто посягнет на них. Жаль, не успел он ничего толкового рассказать о том, где они все это дело обнаружили, — умер. Но перед тем, как отбросить копыта, произнес интересную фразу…

— Ты ждешь, что я спрошу: «Какую?» Да мне пофигу…

— Он сказал: «Артист был прав».

— Ну что же, жаль, что Клин не дожил, чтобы передать мне это лично. Потешил бы мое самолюбие. Я не раз ему говорил, что если слушать в Зоне музыку, то только классику, от шансона аномалии срабатывают.

Лопарев смотрел на него с ироничным видом.

— Ты считаешь, что такой умный, да? А теперь подумай, что будет, даже если ты найдешь эти сокровища и не сдохнешь от когтей мутанта, их охраняющего, что дальше? Куда ты их денешь? Перепрячешь? А смысл? Таскать потом по чуть-чуть? Только со мной и моими ребятами ты сможешь вынести все и сразу. И если там добра столько, сколько рассказывают, то с лихвой хватит на всех. А станешь жадничать — без всего останешься.

— Знаешь, даже если бы все твои предположения оказались вдруг правдой, то я ни за что не обратился бы за помощью к тебе.

Лопарев искренне рассмеялся:

— А к кому ты еще здесь можешь обратиться?!

Артист понимал, что тот прав, но уступать не хотелось.

— В общем, ладно, — сказал Лопарев. — Ты поразмышляй тут на досуге, с дружбаном своим посоветуйся. И если имеется голова на плечах — приходи, обсудим условия. В обиде не останешься, гарантирую.

Хотелось рассмеяться над его верой в байки, но шестое чувство подсказывало, что лучше этого не делать.

— Что тут происходит? — Из-за угла появился Макс.

— Беседуем, — сказал Артист, с улыбкой наблюдая, как засуетились лопаревские.

Лощина встал рядом.

— Надеюсь, я не помешал?

— Нет, нет, ты как раз вовремя. Мы только что закончили.

Его оппонент кивнул с улыбкой:

— Я буду ждать тебя. Но чем дольше тянешь, тем более жесткими будут условия нашего договора. Это, конечно, если мы не опередим тебя. Тогда сам понимаешь…

Когда Лопарев и его люди ушли, Макс заглянул в машину.

— Ты здесь, что ли, спал?

— Ага. Решил, что домой лучше не ездить.

— Чего этот от тебя хотел, снова к себе в банду переманить?

Артист усмехнулся:

— Не совсем. Предлагал помощь в вывозе сокровищ.

— Чего?! — Макс посмотрел на него с удивлением и недоверием.

— Не знаю, слышал ты или нет местную сталкерскую байку о «пещере Али-Бабы»?

— Ну, так… краем уха. Не придал значения.

— А некоторые придали, и даже очень большое. Лопарев всерьез считает, что это правда. И рассказал сейчас, что кое-кто из тех, с кем я раньше работал, нашел-таки ее. Только умер, не успев рассказать детали, но якобы произнеся фразу, что я был прав.

— И что это значит?

Пожав плечами, Артист сел на заднее сиденье машины.

— Без понятия. Я искал совсем другое. Поехали, поедим где-нибудь, и я тебе все расскажу.

Они нашли кафе, уселись за столиком, сделали заказ.

— История эта непростая и долгая, — начал Артист.

— Сувенира не будешь забирать? — поинтересовался Макс.

Артист махнул рукой:

— Подождет или сам доберется, я ему не нянька.

Лощина, спрятав улыбку, кивнул, изобразив самый понимающий вид.

— Слушай, отвали! Он вместе с твоим братом и остальными мне жизнь спас. Я просто не даю ему окончательно опуститься. В общем, не об этом сейчас речь. Ты прости мое недоверие, но нет ли у тебя какого-нибудь доказательства того, что ты брат Добрыни? А то, кроме небольшого внешнего сходства и твоих слов, нет ничего.

— Анализ ДНК не хочешь сделать?

— А ты можешь организовать?

— С чего мне вообще тебе что-то доказывать?

— С того, что ты хочешь узнать всю историю, а не ее часть.

Лощина задумался, потом согласно кивнул, сунул руку во внутренний карман и вытащил два паспорта.

— Мой и Добрыни. Его домой прислали вместе с пачкой денег с непонятного адреса.

— Квадовцы о своих заботятся, — проговорил Артист, просматривая паспорта.

Если судить по отчеству, фамилии и одинаковых штампах прописки, то Макс действительно брат Добрыни.

— Не знал, что его Никитой звали, пока ты вчера не сказал.

Вернул документы. Лощина убрал их обратно в карман.

Принесли еду, они поблагодарили официантку, и Артист начал рассказ:

— Это история не только моя. В ней много людей участвовало, но за них говорить не буду. Моя же часть началась на вечеринке после премьеры спектакля. Я тогда накачался изрядно и заперся в гримерной с одной начинающей актриской. — Он улыбнулся воспоминаниям. — Только в самый интересный момент я вдруг почувствовал, как меня кто-то зовет. Не просто зовет, а кричит у меня в голове, тянет, заставляет сорваться с места и бежать… Я тогда испугался, подумал, что «белочку» словил. Оказалось, что нет, потому что это все повторилось уже на трезвую голову. Постепенно приступы становились все чаще, а Зов — мы все так его называли — настойчивее.

— Все?

— В Зону.

— Точно. Я опущу часть своих приключений — к сути они имеют весьма опосредованное отношение. А суть эта заключалась в том, что на территории Зоны имелась некая лаборатория, которая занималась проведением опытов над вживлением артефактов в людей.

— Звучит как аннотация к плохому фантастическому фильму, — произнес Лощина и отправил в рот кусок бифштекса.

— Верно, и я был бы рад, если бы это оказалось всего лишь кино. Только реальность в разы хуже. Эти твари ставили эксперименты на своих же охранниках. И один прошел успешно.

— Даже так?

— Бриг. Я уже говорил о нем. Ему вживили артефакты, которые сделали его не просто сверхчеловеком, а почти монстром. А его давний друг Кремень, пытался помочь ему, но вместо этого случайно призвал нас….

— «Призвал вас»? — недоверчиво вскинул брови Лощина.

— Случайно! А одна контора, конкурирующая с этой лабораторией, решила использовать нас, чтобы мы помогли обезвредить Брига и убить. Сложно все это…. В Зоне есть артефакты, которые могли нейтрализовать действие вживленных в Брига и ослабить его… При этом он сам стал чуть ли не источником Зоны. А мутанты чувствовали это и постоянно на него нападали. Бриг был для мутантов как красная тряпка для быка или запах крови для акул. Так получилось, что я пошел в Зону с Барсом — беглым зэком, Варяг со своим отцом, потом они встретили Искру.

Артист сделал паузу. При всём желании, не получалось назвать эти воспоминания приятными. Через полминуты он продолжил:

— Отца Варяга убил Барс… Я не смог помешать. Клан «Долг», прослышал о людях, которых якобы призывает Зона, и решил, что это какая-то очередная мутация. Поэтому квады долговцев вышли на охоту за нами. Включая квад Сувенира, членом которого был и Добрыня. Они встретили Искру и Варяга, сразу после того, как Барс убил его отца. И они отправились в погоню за нами.

— Сильно! — оценил Макс сложность ситуации. — Но, похоже, все круто поменялось, раз ты сейчас с ним в корешах.

— Ты прав. Случилось так, что мы все в итоге оказались в одной связке. Я, Варяг, Искра, Бриг и квад Сувенира.

— А что стало с этим, ну, как его, который отца Варяга убил.

— Барс…

— Ага, он куда делся?

— Погиб. Здание старое рухнуло, его обломками завалило.

Артист после этой фразы надолго замолчал. Перед глазами снова появилась сцена, где среди клубов пыли под грудой кирпичей лежал окровавленный, но еще живой беглый уголовник и хладнокровный убийца Барс. Порой Артист думал, что было бы лучше никогда его не встречать, не участвовать, пусть и косвенно, в творимых им мерзких злодеяниях. Но потом прокручивал в голове всю цепочку событий и понимал, что встреча должна была произойти. Как и то, чем все закончилось, когда на тех самых развалинах Артист сделал выбор, кого спасать. Почти монстра Брига или человека Барса. И под обломками остался лежать последний. Но Максу рассказывать об этом Артист не собирался.

Чтобы замять паузу, он поел, хотя аппетит пропал. Взявшись за чашку с кофе, он продолжил:

— Вот тогда-то нас и нагнали все мутанты, которых притягивал к себе Бриг. Мужики приняли решение принять бой в заброшенной деревушке. С Бригом на нашей стороне у нас появлялся шанс. Он один мог сравниться с несколькими квадами. Такой силы я не встречал ни разу — здоровенной кувалдой размахивал словно прутиком. После того, как отбили одну атаку, Сувенир отправил Варяга вывести Искру из поля аномалий, где её оставили, потому что она оказалась тоже из той лаборатории, где проводили опыты над Бригом, и как-то там на него влияла, лишая сил по типу тех артефактов. Мы же остались отбивать вторую атаку. Что произошло потом, я тебе уже рассказывал: не смотря на мощь Брига, мутанты добрались до нас. Такая свалка началась, словами не описать. Сувенир пытался закрыть собой Добрыню с Дейлом от кабанов и ещё каких-то тварей. Его так шибанули, что он тут же вырубился. Мы решили спрятаться в ближайшем сарае. Добрыня тащил Дейла и Сувенира, я помогал Чипу, Бриг прикрывал. Но не успели. Добрыня только Дейла внутрь заволок и дверь успел прикрыть….

Артист невольно передёрнул плечами.

— Какая-то тварь врезалась в меня и дальше я не помню — отключился. Пришёл в себя, когда Бриг принес меня и бесчувственного Сувенира к Варягу и Искре. Потом он убежал обратно к Дейлу. Твой брат и Чип уже погибли.

— Откуда ты знаешь? Ты видел?

— Не видел. Бриг сказал. Да и не бросил бы он их. Потом было слышно, что отстреливался только Дейл. Через какое-то время стрельба прекратилась, а в деревне прозвучал мощный взрыв. И мутанты нас больше не преследовали. Вот такая история.

— Н-да… — Лощина опустил глаза.

— Теперь понимаешь, какую глупость говорил, когда обвинял Сувенира?

Макс не ответил, вместо этого спросил:

— Почему ты сейчас с Сувениром?

Артист поставил на стол пустую чашку.

— Это возвращает нас к разговору с Лопаревым. Он считает, что я ищу сокровища. Но мы с Сувениром решили найти ту лабораторию, где ставили опыты над Бригом. И взорвать ее к ядрёной матери, чтобы даже следов не осталось от мерзости, над которой там работали.

— Как благородно, — скептически хмыкнул Макс.

— Знаешь что, — нахмурился Артист, — это не благородство, а здравый смысл. Хотя у Сувенира, может, и не совсем здравый, но все равно. Хорошо, что Бриг нормальным человеком оказался. А что будет, если артефакты вживят какой-нибудь мрази? Ты не представляешь, какая это сила. Словно оживший танк, и снаряды не нужны — так все разнесет.

— И что, нашли уже лабораторию?

— Если бы. Планировали сначала с Сувениром на пару в Зону ходить, но он не смог. Час-полтора, и ему «хорошеет» так, что едва сознание не теряет. А у меня опыта слишком мало, чтобы в одиночку далеко заходить. Нанимаю сталкеров для сопровождения, но пока без толку.

— Теперь вроде все встало на свои места, — кивнул Макс.

За спиной раздался знакомый голос:

— Что, новых партнеров ищешь, Артист?

Хорек стоял чуть поодаль, одна рука под курткой, словно он держался за рукоять пистолета, спрятанного за поясом.

— Чего тебе нужно? Мы выяснили все вчера утром.

— Слушай, — вдруг сказал Макс. — я, наверное, пойду. Это ваши разборки, мне они ни к чему.

Артист не ожидал такого поворота и с удивлением посмотрел на него.

Хорек криво улыбнулся, провожая взглядом уходящего Лощину, потом уселся на его место.

— Нам с Шахом не понравилось, что ты нас кинул.

— Пустой разговор. Что ты сделаешь? Выстрелишь в меня здесь? Вокруг куча камер, у дверей вооруженный охранник.

— Ты прав, поэтому мы сейчас встанем, выйдем отсюда и обсудим дальнейшее сотрудничество, от которого ты не сможешь отказаться, потому что тогда я тебя точно пристрелю. А если будешь ерепениться, то всажу тебе нож в колено. Не смертельно, но охренеть как больно. Как тебе такой вариант?

Артист не мог найти ответа, чтобы выкрутиться из ситуации.

— Не забудь расплатиться, — сказал Хорек и кивнул головой, показав на выход.

Положив на стол наличные, пришлось подниматься.

Охранник без особого интереса смотрел, как они выходили.

— Направо. В проулок, — велел Хорек.

Следом раздался звуки удара и упавшего на асфальт тела.

Артист обернулся.

Лощина стоял над поверженным Хорьком и обыскивал его. Достал пистолет, вынул обойму и выбросил все в урну.

— Ну, чего, поехали за Сувениром? Или как?

— Решил вернуться или не уходил? — только и спросил Артист.

— Не уходил, — последовал ответ.

В себя Лис пришел от кашля, едва не захлебнувшись собственной кровью. Щеки и десны драло жутко. От боли первые секунды сложно было соображать. Едва получилось сдержать рвущийся из груди крик. Ко всему прочему что-то тяжелое прижимало к полу, мешая движениям. Он попытался спихнуть это с себя и услышал глухой стон. Когда сознание и зрение немного прояснились, в одной из вспышек света Лис узнал в придавившей его массе Люма. Радость слабым огоньком вспыхнула в груди: раз стонал — значит, жив.

Осторожно прислушался, пытаясь определить местонахождение существа. За исключением цоканья мигающей лампы, капающей где-то жидкости и собственного шумного дыхания других звуков различить не смог. Решил пошевелиться. Люм снова застонал.

«Терпи, дружище, терпи», — мысленно попросил Лис.

Кое-как развернулся и осмотрел помещение. Схватка с существом добавила хаоса к уже имевшейся разрухе. В частых вспышках получилось разглядеть лежащие на полу тела остальных товарищей. Ни один из них не шевелился. Повернув голову, увидел капитана Мартыненко, по-прежнему пришпиленного к стене обломком трубы.

К физической боли добавилась жгучая горечь досады, смешанная со злостью. Злостью иррациональной и оттого неконтролируемой. На самого себя, на павших соратников, на командира за то, что оказались не подготовлены к встрече с таким противником, не сумели справиться, не выжили… А еще на тех, кто их сюда послал, не предупредив о том, с чем, возможно, придется столкнуться. Ведь наверняка знали!

— Суки! — вырвалось непроизвольно и неожиданно громко разнеслось по лаборатории.

Невольный испуг охолодил эмоции. Лис с напряжением ждал появления монстра, сквозь боль и туман в сознании он пытался увидеть, услышать, почувствовать, откуда тот нападет, и лихорадочно соображал, как и чем отбиваться. Пальцы нащупали что-то острое, видимо, обломок кости. Плевать! Хоть что-то. Без боя сдаваться он не собирался.

От напряжения началась дрожь. Легкие втягивали смрадный воздух, пульс колотился в ушах, мешая распознавать другие звуки. Поэтому он не сразу услышал слабый голос друга.

— Он… ушел. Лис, он ушел, — с трудом произносил Люм.

Но слова раненого едва пробивались сквозь адреналиновую бурю, бушевавшую в теле Лиса.

Почувствовав, как кто-то коснулся его руки, он резко развернулся, сбрасывая с себя товарища и нанося удар обломком кости, даже не видя противника. Ни в кого не попал, попытался встать, но поскользнулся на кровавой жиже под ногами и упал.

Хотелось ругаться, орать, но открывать рот оказалось жутко больно, поэтому удавалось произнести лишь начало слов:

— Су… тв… иди, иди сю… да!

Перевернулся на спину. Мигающий свет сбивал с толку — в угловатых останках стеллажей и аппаратуры чудились контуры чудовища. Взгляд метался из стороны в сторону, пальцы изо всех сил стискивали выскальзывающую кость с остатками плоти.

Что-то схватило за ногу.

С хриплым криком Лис сел, взмахнул обломком и чуть не всадил его в грудь Люма. Тот даже не пошевелился, чтобы защититься, лишь негромко повторял:

— Он ушел… он ушел…

Вовремя остановившись, Лис еще какое-то время соображал, что перед ним товарищ, а не враг.

Наконец слова Люма достучались до его сознания.

Покивав, он прошептал:

— Понял, понял.

Около минуты потребовалось на то, чтобы привести в норму дыхание и немного успокоить колотящееся сердце.

«Оружие. Надо найти оружие!» — появилась первая здравая мысль.

Насколько он помнил, автомат должен валяться где-то рядом. Оглядевшись, он ничего не нашел и принялся шарить руками в куче останков. Брезгливость улетучилась без следа.

Когда пальцы наткнулись на рифленый металл магазина, едва не вскрикнул от радости.

Вытащил «АК-12» из зловонной массы, рукавом очистил от слизи и приставших к оружию ошметков плоти, на пару секунд прижал к груди, словно родного, потом переместился к Люму.

— Ты как? — спросил шепотом.

— Вытащи меня отсюда, — проговорил товарищ.

Толком разглядеть, насколько тяжелой была рана Люма, не позволяло освещение. Но Лис помнил, какой страшный удар нанес монстр.

— Хорошо, дружище, вытащу. — Каждое слово отзывалось болью в простреленных щеках. — Только Томаса проверю и вытащу.

Медленно поднявшись, с автоматом наизготовку, Лис осторожно, мелкими шажками направился в сторону слабо сверкающей аномалии, возле которой лежал Томас. Под ногами хрустело битое стекло, звякали железки и стреляные гильзы. Казалось, что каждый звук подобен удару колокола и разносится по всему комплексу. Еще недавно бешено колотящееся сердце теперь билось через раз.

Чем ближе становилась аномалия, тем интенсивней вибрировал детектор на запястье. Насыщенная электричеством субстанция почти не испускала света, словно истратила весь свой заряд, и едва заметно пульсировала. Будь в помещении чуть светлее, Лис и не заметил бы тянущейся от аномалии бледной нити, по которой изредка пробегали чуть более яркие всполохи.

Проследив нить взглядом, увидел, что недалеко от Томаса та разветвлялась, и пять еще более тонких ниточек касались пальцев на ближайшей к аномалии руке товарища. И по каждой из них в сторону прародительницы скользят импульсы, как будто напитывая ее человеческой энергией.

Пока Лис соображал, что ему делать, аномалия выпустила еще один отросток, который стал вытягиваться в сторону нового источника пищи.

— Ах ты тварь! — ненависть заклокотала внутри.

Стрелять показалось бессмысленным, да и, вероятно, чревато последствиями, поэтому, выбрав стоявшую неподалеку конструкцию из покореженных металлических ящичков, Лис поднапрягся и опрокинул ее прямо на пульсирующую аномалию.

Оглушающе громкий, резкий треск ударил по ушам. Яркая вспышка мгновенно ослепила и не позволила увидеть, как шкафчики, изображая из себя китайский фейерверк, окутанные паутиной мелких молний, разлетаются в разные стороны. Грохот стоял страшный.

«Лучше бы я выстрелил, и то меньше нашумел бы», — пронеслось в голове.

Пока зрение восстанавливалось, Лис чувствовал себя беспомощным. Он прекрасно понимал, что при всем желании не смог бы оказать хоть какого-то сопротивления монстру, если бы тот сейчас появился, но слепота усугубляла это чувство, возводя его чуть ли не в абсолют. Хотелось отпустить рвущийся наружу страх, забиться куда-нибудь в угол, выставив перед собой автомат, и затаиться, уповая на чудо. Стоило огромных усилий оставаться на месте до тех пор, пока предметы не стали более-менее различимы. Как только смог видеть — осмотрелся. На удивление, мигавшая раньше лампа теперь светила ровно, а вот аномалия почти потухла и нити все спрятала.

Странно было думать о ней как о живом существе, но в рамки чисто физического явления она уже не укладывалась.

Хозяина разгромленной лаборатории тоже не наблюдалось. К счастью. Имелась у всего этого светопреставления с аномалией и летающими ящиками и полезная сторона — теперь можно не таиться и действовать быстрее. Если монстр услышал звук взрыва, то будет здесь с минуты на минуту, если же не появится, тогда тем более можно не стесняться.

Но поторопиться все же следовало. Лис склонился к Томасу. Тот еще дышал. Слабо, но тем не менее.

— Люм, он жив!

Товарищ не ответил. Неприятная мысль кольнула острым жалом. Без промедления Лис подхватил Томаса под мышки и поволок в сторону выхода. Там остановился и вернулся к Люму. Тот лежал с закрытыми глазами, но от прикосновения к шее зашевелился.

— Как Томас? — спросил раненый едва слышно.

— Дышит. Ты как?

Пульс под пальцами прощупывался плохо. При постоянном свете стало видно, что вся одежда раненого в районе живота пропитана кровью.

— Хреново, — признался Люм. — А с аномалией это ты здорово придумал.

— Да, а фигли нам, кабанам?! — отшутился Лис, а сам подумал, что раз товарищ шутит, то, может, не так все и плохо.

— Со мной далеко не уйдешь, — сказал раненый еле слышным голосом.

— А мы далеко и не пойдем, — подмигнул и ойкнул от боли в простреленной щеке. — Мы тут рядышком. Давай я тебя вытащу из этого… дерьма.

Но едва он потянул товарища за ворот, как тот вскрикнул и обмяк.

— Твою мать! Люм?!

Проверил пульс. Тот едва прощупывался.

— Ты давай держись! — проговорил Лис и снова потащил.

Остановился возле Томаса и отдышался. Сел, прислонившись к стене, и сказал:

— В общем, так, пацаны, сейчас определяемся, в какую сторону шагать, и валим.

Естественно, ему никто не ответил, тогда он вздохнул и взялся за детектор. То, что тот перестал вибрировать, как только сработала электрическая аномалия, Лис отметил сразу, но списал на разрядку аномалии и исчезновение опасности. Но, посмотрев сейчас на экран, понял, что устройство умерло полностью.

— Да чтоб тебя! — выругался он.

Снял с запястья, попытался включить — бесполезно. Устройство не реагировало на манипуляции. Не на шутку встревожившись, Лис забрал детекторы у товарищей, но те также «сдохли». Попробовал поменять между собой аккумуляторы, давить на кнопку сброса установок и прошивки — все напрасно. Оживить не удавалось.

Видимо, сработавшая аномалия испустила особо сильный электромагнитный импульс, такой, что даже защищенная от аномального воздействия техника не выдержала.

— Твою мать!

Если не восстановить хотя бы один детектор, то выбраться из комплекса станет достаточно сложно — в устройствах хранилась схема всех переходов, тоннелей и помещений лаборатории. По памяти воспроизвести маршрут, проделанный отрядом по темным коридорам, казалось нереальным. Да и остальной путь домой мог затянуться на неопределенное время, потому что ходить по Зоне без детектора аномалий, конечно, возможно, но крайне тяжело, а в основном — смертельно опасно. И уж точно не с двумя ранеными товарищами.

Размышления натолкнули еще на одну мысль: а коридоры-то действительно темные! Собственный ПНВ остался где-то в разгромленной лаборатории. Поискал глазами: может, у кого из товарищей остался?

Прибор нашелся у Томаса. Обрадованный Лис сразу принялся проверять и через несколько секунд разочарованно отбросил ПНВ в сторону — похоже, аномалия убила всю электронику.

— Вот действительно, когда везет — тогда везет, а мы не везем, мы тащим!

Оставаться на месте не имело смысла. Решил идти по памяти, сколько вспомнит, а там как кривая выведет. Ближайшие коридоры он помнил, да и силы какие-никакие оставались, поэтому до выхода из секции добрался быстро. В дверях пришлось повозиться: перетаскивал сначала одного раненого, потом другого. Пот стекал по вискам и ниже, к простреленным щекам. Раны начало щипать. Это дико раздражало и злило. Казалось, что против него сейчас вся вселенная. Но он не собирался сникать. Наоборот, только крепче хватал друзей за воротники и упрямо тащил. Бросал фальшфойеры и волочил сначала Лима в пределах светового пятна, потом возвращался и тянул Томаса. Получилась своеобразная чехарда.

— Вот видите, как весело! А вы боялись.

Он присел отдышаться. Пальцы уже задеревенели.

— Да ты и правда весельчак, — вдруг произнес очнувшийся Люм. — Еще пара твоих острот, и я прямо-таки побежал искать, какой уголок тут описать бы.

Возвращение товарища в сознание здорово приободрило, добавило сил.

— Ах ты, пройдоха. Я, значит, его таскаю, а он сам бегать может.

— А то…

Он почти дотащил Томаса до Люма, как вдруг услышал сзади крик друга:

— Лис, берегись.

Не успел он среагировать, как совсем рядом злобный голос язвительно поинтересовался:

— Куда это ты потащил мою добычу?

Монстр вырвал раненого из рук Лиса и швырнул в стену. Раздался влажный звук, и Томас кулем свалился на пол с размозженной головой.

— Нет! Тварь!

Он нанес несколько ударов кулаками, потом коленом прямо в поганую морду мутанта. Раз, другой, третий, а потом почувствовал, как подлетает в воздух, а на шее сжимаются стальные пальцы. Удар спиной о стену выбил остатки воздуха.

Лис пытался вырваться, но хватка монстра лишь усиливалась. Перед глазами поплыли красные пятна на темно-сером фоне. Не удавалось даже хрипеть, еще чуть-чуть — и гортань будет раздавлена. Сознание начало уплывать.

Где-то в неизмеримой бесконечности, на грани восприятия, появилась микроскопическая белая точка. Вне пространства и времени. Без расстояния и направления. Точка просто была. Была и росла. Становилась все больше, приближалась.

Свет.

Понимание этого пришло как-то само собой. Свет нестерпимо яркий, настолько белый и чистый, что стыд за тень, в которой скопились все его деяния, наполнил душу жидким пламенем. Свет невозможно прекрасный и неудержимо влекущий. Ему невозможно сопротивляться. Он манил и притягивал к себе…

В груди осталась тянущая, глубокая тоска по тому сказочно прекрасному свету, что привиделся.

— Беги.

Незнакомый голос прозвучал над ухом.

— Куда? — безразлично спросил Лис.

Он все еще ничего толком не различал.

— Все равно! — заорал на него незнакомец. — Просто отсюда! Беги, пока он не вернулся!

Наконец взгляд прояснился. В мерцающем красноватом свете фальшфойера прямо перед ним, упираясь рукой в стену позади Лиса, стоял, дыша в лицо, все тот же монстр в человеческом обличье.

Кто же тогда говорил? Или галлюцинации?

Он потрогал горло — кожа саднила. Значит, все взаправду. Только… непонятно. Лис боялся шелохнуться.

— Ждешь, пока упрашивать начну? — Чужой голос действительно принадлежал мутанту. — Беги, пока я еще могу ему сопротивляться.

Их взгляды встретились. Ошеломленный Лис смотрел в разноцветные глаза чудовища и видел в одном выражение усталости, а в другом бесконечную злобу и ненависть. Да и само лицо, словно состоящее из половинок лиц двух разных людей, вызывало какое-то инстинктивное отвращение. И эти лица наползали друг на друга, одно будто поглощало другое, только непонятно было, которое одерживало верх.

Судорожно сглотнув, Лис охнул от боли в поврежденном горле, и это привело в чувство. Он поднырнул под рукой мутанта, поискал глазами автомат, не нашел и тогда просто подхватил Люма, перекинул через плечо и побежал.

Сзади раздавались вопли и завывания мутанта. Тот бесновался и выпускал гнев, круша стены, выламывая куски бетона, разрывая металл.

Все снаряжение, что еще имелось у Лиса до встречи с монстром, осталось там, где тот сейчас извергал свою ярость. Поэтому когда фальшфойеры остались позади, он углубился в темноту бесконечных коридоров комплекса. Вскоре он уже потерял направление и прокладывал путь на ощупь. Шел и шел, пока орущего мутанта не стало слышно. Споткнулся обо что-то твердое, едва не упал вместе с Люмом. Устоял, но лишь для того, чтобы растянуться на полу спустя десяток шагов.

— Лис, — позвал раненый слабым голосом.

— Да, дружище, прости. Не видно ни хрена.

— Вот возьми…

— Что?

— Не смог зажечь… — проговорил Люм.

— Вот ты красавчик! Когда выберемся, с меня «поляна».

Лис сел, зажег огонь и поднял руку над головой. Вокруг властвовали бардак и хаос: расколотые двери, разбитая мебель, в потолке дыры вместо плафонов освещения. Ни одной таблички или надписи. Все покрыто пылью и темными пятнами неизвестного происхождения.

— Да-а, — протянул Лис. — Добегались. Здравствуй, дедушка Мороз, борода из ваты. Люм, а ты случаем детектор не прихватил?

Товарищ поднял руку со сжатым кулаком. Запястье обхватывал широкий ремешок с устройством, но экран последнего покрывали трещины. После нажатия нескольких кнопок стало понятно, что детектор не включится.

Лис изо всех сил сопротивлялся накатывающему отчаянию. Он не знал, где находится и как выбраться, из еды — только сухпай во внутреннем кармане да фляжка с водой на поясе, и освещение у них имелось, только пока горел фальшфойер.

Судя по виду, Люм совсем плох, и помочь ему нечем. Хотелось стиснуть кулаки и на манер ублюдочного монстра разломать пару стен. Но Лис взял себя в руки, поднялся и сказал:

— А давай, знаешь что, отыщем себе местечко поудобнее. Расположимся с комфортом и чуток обождем, пока эта тварь свалит в свою берлогу, а потом уйдем по-тихому.

— А ты запомнил дорогу?

— Само собой! — соврал Лис. — Все до последнего поворота.

Они отыскали кабинет с более-менее уцелевшей мебелью, Лис уложил товарища на некое подобие кушетки, а сам уселся на полу подле него.

Периодически давал Люму воды, когда тот просил, и с болью в сердце смотрел, как угасает в нем жизнь.

— Лис… скажи… а чем… та история… закончилась? — еле слышно спросил Люм.

— Какая, дружище? — пришлось наклониться, чтобы разобрать слова товарища.

— Когда тебя из института поперли…

— А-а, — улыбнулся Лис и чуть не охнул от боли в разодранной щеке, но сдержался. — Та история… да дождался я их однажды возле ее дома. Папик привез ее на своей черной «бэхе». Она вышла вся такая довольная, улыбающаяся. Ну, я и сорвался. Высадил ему стекло металлической трубой, самого вытащил и люлей навешал. Она пыталась меня остановить, кричала что-то, но я тогда уже сам не свой был, ни словечка не расслышал.

— В ментовку загребли? — слабым голосом проговорил Люм.

— Само собой, и потом пару раз приглашали для беседы. Но дело в другом. Этот папик ее реальным папиком оказался. Отцом то есть. К тому же действительно дипломатом. А я ему морду набил.

Лис негромко рассмеялся и тут же скривился от боли:

— Твою мать… м-м… — Но быстро взял себя в руки и продолжил: — Папик виноватым себя чувствовал, что бросил их с матерью ради карьеры, вернуться решил, приехал отношения налаживать. Вот и заваливал их подарками да по ресторанам возил. Дочку в основном. Через нее к матери подход искал, дипломат херов. А я так ревновал, что даже не замечал, как они на самом деле похожи. На меня, конечно, дело завели, правда, этот папик все сам же и замял, но из института меня уже выперли. Сказали, что еще легко отделался. Ну а дальше… армия, срочка, потом контракт — она же меня не дождалась, прямо перед дембелем письмо пришло, — и вот я здесь, в этих сраных катакомбах с простреленной мордой и с тобой в обнимку.

— Вот видишь… значит, жизнь удалась…

Они засмеялись. Лис — ругаясь, постанывая и держась за щеку, а Люм очень тихо и сипло.

— Да уж, удалась так удалась. А ты…

В неверном красноватом свете догорающего фальшфойера не сразу получилось различить, что взгляд товарища неподвижен. Но даже без этого Лис почувствовал, что Люма с ним больше нет. Похоже, сил у того оставалось лишь на последнюю шутку.

Когда подъехали к больнице, Артист позвонил Сувениру на сотовый.

— Абонент временно недоступен, — передразнил он автоматический ответ оператора. — Придется идти за ним.

— Я здесь подожду, — сказал Макс.

В приемной снова дежурила та же самая медсестра. По виду сразу стало понятно, что Артиста она не забыла, как и полученную из-за него выволочку от доктора. Вежливое «здравствуйте» она оставила без ответа.

— Не подскажете, как найти моего товарища, которого ночью привезли.

— Не подскажу, в списках ищите.

— Спасибо, вы очень любезны, — изобразил милую улыбку Артист.

Отошел к стенду с информацией и списками больных, начал просматривать фамилии и вдруг понял, что не знает настоящего имени Сувенира. Они так и общались все это время, называя друг друга прозвищами.

— Твою мать, — пробормотал он.

И как же узнать, в какой палате лежит бывший командир квада? У этой грымзы в белом халате спрашивать не хотелось.

Он снова пробежался глазами по фамилиям больных в надежде найти хотя бы какие-то ассоциации. Не получилось.

На лестнице послышались тяжелые шаги. Артист повернулся посмотреть и узнал в человеке одного из братьев Латуниных. В одной из ходок группе Артиста пришлось с ними объединиться, чтобы отбиться от крупной стаи «голышей».

— Салют, Бряц. Ты чего тут?

— А, здорово, Артист. Да раненого притащили.

— Кузьма?

— Не, — махнул рукой сталкер, — брательник в порядке. Мы вояку принесли.

— Откуда?

— Нашли его в паре километров от границы. Рука разодрана, ребра и одна нога сломаны. Похоже, что в какую-то гравитационную аномалию угодил. Хотя гаджеты модные у него и работают. Вот, зацени.

Он вытянул руку, задирая рукав и показывая закрепленное на запястье устройство.

— Я думаю, он не против. А нам с брательником компенсация какая-никакая. Мы только в ходку вышли, когда на него наткнулись. Не бросать же, вот и пришлось возвращаться.

— Ты бы не светил особо, вояки наверняка расследовать будут. Если он не просто так в аномалию попал, а с чьей-нибудь помощью, то наверняка станут вещички его искать. Доказывай потом, что не вы с братом ради этих самых гаджетов постарались.

Бряц сразу посмурнел.

— Я о таком и не подумал. Пожалуй, ты прав. Спасибо.

Сталкер осторожно оглянулся, нет ли кого поблизости, снял детектор и убрал во внутренний карман.

— Он один был? — поинтересовался Артист.

— Похоже. Мы тоже удивились: патрули же минимум по трое ходят и не забираются так далеко. На всякий случай осмотрелись вокруг — не нашли больше никого. Да и он, когда пару раз в себя приходил, что-то бормотал о лаборатории и монстре, который весь его отряд положил. Слушай, не похож он на патрульного. Я не особо в этом разбираюсь, конечно, но он больше на спецназовца похож или как их там — военстала.

— Что?! О какой лаборатории?!

— Эй! Нечего тут шуметь! — гаркнула на них медсестра. — Проваливайте на улицу, там и орите.

— Что за лаборатория? — более спокойно повторил вопрос Артист.

— Откуда мне знать? — пожал плечами Бряц. — Ладно, пойду я, а то скоро вояки нагрянут, им уже должны были сообщить, что нашли одного из них. Еще раз спасибо за совет.

Он похлопал себя по куртке, где во внутреннем кармане лежал детектор раненого военного.

— Не за что, — рассеянно ответил Артист. — А что с воякой?

— Да вроде прооперировали. Сейчас в палате.

— Вы молодцы.

— Ага, только ходка загублена. Ладно, бывай, а то Кузьма обзвонился уже.

— Бывай.

Мысли Артиста уже были заняты совершенно другим. Лаборатория.

Почему-то даже сомнения не возникло в том, что речь шла именно о комплексе, который искал он.

Наконец-то хоть какая-то ниточка. Нужно непременно переговорить с раненым, пока не приехали военные и не забрали того в госпиталь.

Бряц спускался откуда-то сверху. На втором этаже хирургия — туда отвозили Сувенира, а значит, нужен либо третий, либо четвертый этаж. Как спросить у сталкера номер палаты, не вызывая встречных вопросов, придумать не получилось. Не страшно. В крайнем случае можно и заглянуть в каждую.

Отчего-то в груди вдруг появилось волнение. Неужели с поисками покончено? Сувенир обрадуется, когда узнает. Пока Артист размышлял, время уходило. И от осознания этого засосало под ложечкой.

Расспросить, какие отделения находятся на верхних этажах, кроме как у зловредной медсестры, оказалось не у кого. Артист решил разобраться на месте. Убедившись, что в его сторону никто не смотрит, он медленно направился к лестнице.

Не успел пройти пару пролетов, как двери на втором этаже открылись, и появился доктор.

— Вы что тут делаете? Без бахил и халата нельзя! — сердито спросил он. — А, это вы…

— Да, доктор. У меня это…

— Что?

— Товарища только что прооперировали, а в какой палате лежит, не знаю.

— Нет, нет. С этим товарищем все нормально… наверное. Не смог до него дозвониться. Но не в этом дело. Сослуживец мой бывший, однополчанин. Я дембельнулся, а он продолжил по контракту. Вот сегодня, говорят, сюда доставили. Два сталкера притащили.

— А, этот. На четвертом этаже он сейчас. В четыреста семнадцатой. Операцию сделали, прошла успешно. Сейчас требуется полный покой.

— Да, Леха крепкий парень.

— Кирилл, вы хотели сказать? — Доктор с подозрением покосился на Артиста.

Он понял, что переиграл, и решил по-быстрому ретироваться.

— Да, конечно, Кирилл! Спасибо, доктор!

Он стал быстро подниматься по лестнице на четвертый этаж. Там, прежде чем заходить, осторожно выглянул и увидел, как по коридору удалялись несколько мужчин в накинутых белых халатах поверх камуфлированной одежды. Что-то в осанке и походке идущего последним показалось знакомым. Смутное воспоминание кольнуло тупой пикой. Стало как-то не по себе. Где-то в глубинах памяти закопошился монстр, вздыбил горбом накрывавшие его наслоения, запыхтел, заворочался, да и заснул снова. Может, и к лучшему, подумал Артист и вошел в коридор.

Охраны возле палаты вопреки опасениям не оказалось. Еще раз окинув взглядом коридор, Артист проник в палату. Осторожно притворив за собой дверь, он замер, прислушиваясь. Тишину нарушало лишь шипение воздушной помпы и равномерное попискивание датчика сердцебиения системы жизнеобеспечения. Из коридора донеслись чьи-то энергичные шаги и затихли прямо возле палаты. Артист напрягся. Сделал шаг в сторону от двери. Та открывалась внутрь, поэтому имелся мизерный шанс, что Артиста не заметят. На всякий случай он вытянул из лямок ремень и намотал кожаную ленту на кулак, приготовившись прорываться.

Но, постояв возле палаты с полминуты, неизвестный удалился так же быстро и уверенно, как пришел. Поняв, что на какое-то время опасность миновала, Артист облегченно выдохнул. Повесив ремень на шею, он, не теряя времени, принялся обшаривать палату. Как и предполагал, вещи раненого не убрали в общее хранилище, а оставили рядом с ним во избежание претензий от военных либо вообще по их непосредственному приказу. Грязная, окровавленная, разодранная едва ли не на лоскуты форма валялась в шкафу. Рядом лежали противогаз, «разгруз» и вещмешок. С последнего Артист и начал свой осмотр. Вытряхнул содержимое на пол, разгреб, ничего полезного не обнаружил, проверил кармашки и прощупал вещмешок на возможные потайные отделения. Потом взялся за «разгруз». Боеприпасы и оружие, если таковое имелось, медики, скорее всего, заперли в сейфе, поэтому обыск снова ничего не принес. Затем наступила очередь одежды. Понимая, что это его последний шанс что-либо обнаружить, Артист осмотрел все с особой тщательностью, даже разорвал подкладку, когда показалось, что под тканью что-то есть. Треск нитей показался необычайно громким. Дыхание перехватило, взгляд метнулся в сторону койки, где лежал раненый.

Глаза парня были открыты и смотрели прямо на Артиста.

Мгновенный испуг ледяным покалыванием пробежался по позвоночнику. Во рту пересохло, захотелось сглотнуть, но не удалось. В полном муки и страдания взгляде раненого Артисту почудился злобный блеск убийственной ненависти. Захотелось бросить все и бежать. Но, взяв себя в руки, он усилием воли поборол приступ непроизвольной паники.

Сжав окровавленную форму в кулаках, шагнул к койке и заговорил:

— Прости, дружище, — в голосе звучало неподдельное участие, почти раскаяние. — Понимаю, как тебе досталось. Бывал на твоем месте. Зона еще не так может потрепать.

Раненый издал похожий на стон звук, перевел взгляд на свою одежду в руках Артиста, потом снова посмотрел ему в глаза.

Ничего не оставалось, кроме как пойти ва-банк.

— Да, я обыскивал твои вещи. Но я не мародер. Не подумай. Мне… мне просто нужно… — И тут он не смог сдержать эмоций. — Мне нужна та лаборатория! Я знаю, что у тебя есть сведения о ней. Это… это мерзкое место, которое нужно уничтожить! Это опухоль, по счастью, пока доброкачественная, но если сведения о проводимых там опытах попадут не в те руки… Понимаю, что у тебя есть приказы, но ни один приказ не может заставить тебя перестать быть человеком. Подумай сам… У тебя же есть девушка, возможно, жена… дети? Если нет, то будут. Неужели ты хочешь, чтобы твой ребенок жил в мире, где будет обитать то, что создали в той лаборатории? А я могу… могу не допустить, чтобы это вышло за пределы Зоны, избавить мир хотя бы от частицы зла. И если в тебе имеется даже совсем немного человечности, здравого рассудка и не знаю еще чего, что в этой жизни важно, ценно и имеет значение не только в материальном плане, помоги мне найти и взорвать к едрене фене эту лабораторию.

В ответ на его тираду раненый лишь закрыл глаза. Артист постоял рядом, комкая окровавленную форму, потом отбросил ее в сторону и направился к выходу. У самой двери остановился, похлопал себя по карманам, нащупал продолговатый предмет размером с указательный палец, достал и вернулся к койке. Вложил предмет раненому в руку.

— Сожми в кулак и подержи с полчасика, полегчает. Повторяй раза по три в день, но не чаще. Быстрее раны заживут.

Парень не ответил и глаз не открыл, но пальцы обхватили артефакт. Артист кивнул, скорее сам себе, чем раненому, и пошел к двери.

— Они не позволят тебе уничтожить, — раздался вдруг сзади едва слышный голос.

Артист замер, словно боясь спугнуть улыбнувшуюся удачу. А раненый продолжил:

— Даже если сумеешь взорвать объект. С Минотавром тебе не справиться. С ним… никому не справиться… Никому.

— Ты знаешь, где лаборатория?

— Да…

Посмотрев на военного, Артист увидел, что тот по-прежнему лежит с закрытыми глазами.

Раненый не ответил, показалось даже, что отключился, но почти сразу заговорил снова:

— Папка «Проект „Минотавр“». Там все есть.

— Папка? Где она? Я все обыскал! Ее здесь нет! Где, где она может быть?! Ты вынес ее из Зоны? Или там спрятал?! Давай же, дружище, соберись! Где она? Приметы места, координаты… или… — Тут Артиста пронзила догадка, от которой едва не подкосились ноги. — Или… ее кто-то уже забрал? Тот мужик, которого я видел в коридоре, когда подходил к твоей палате? Он?!

— Сталкер…

Большего раненый сказать не успел: дверь в палату распахнулась, и вслед за знакомым доктором вошли двое военных с автоматами.

— Вы что тут делаете? — нахмурился врач.

Состроив ехидную мину, Артист язвительно произнес:

— Да вот, доктор, следую вашим указаниям и пытаюсь найти палату своего кореша! Полбольницы излазил! У вас тут аномалии похлеще, чем в Зоне! Особенно на третьем этаже!

Артист хотел прошмыгнуть мимо военных в коридор, но один из них резким движением прижал его к стене и рявкнул:

— Стоять!

Доктор недоумевающе смотрел на Артиста:

— А что вы делали на третьем этаже, там же гинекология…

— Вот именно! — изобразить возмущение не составило труда, как и игнорировать военных, сосредоточив все внимание на враче. — Всегда считал — мутанты только в Зоне водятся, а у вас тут свой выводок. Только у тамошних шипы да когти с клыками, а ваши в белых халатах и чепчиках. Я думал, порвут меня на сотню маленьких медвежат.

— Так и правильно сделали бы! Ты какого рожна в гинекологию поперся? Что там твоему корешу делать?! — Доктор сокрушенно покачал головой. — Нет, мне никогда не понять такой тупости. Вы там в своей Зоне последние мозги оставляете, что ли?!

Потом кивнул военным:

— Да пустите вы его, пусть проваливает. Твоего дружка выписали, я видел, как он в приемнике вещи забирал.

Боец еще несколько секунд с подозрением разглядывал Артиста, затем убрал руку, отошел в сторону и буркнул:

— Вали.

Неспешно оправив куртку, Артист с деланым любопытством посмотрел на раненого военстала, который с момента появления товарищей лежал беззвучно.

— А это че, преступник какой? Вы че к нему с пукалками? Пришил кого? Мародер?

— Не твое собачье дело! — огрызнулся вояка и грубо вытолкал его в коридор.

Как только дверь в палату закрылась, Артист облегченно выдохнул, вытер проступившую на лбу испарину и быстром шагом направился к лестнице.

* * *

— Ты где шлондаешь? — спросил Макс, уставший ждать товарища.

Сувенир уже сидел в машине.

— Да узнавал кое-что, — неопределенно ответил Артист и с хмурым видом устроился на заднее сиденье.

— И как? Узнал?

— Да не совсем.

Сувенир презрительно хмыкнул:

— Да у него всегда так, ходит где-то, узнает что-то, а результата ноль.

Неожиданно слова бывшего командира квада взбесили Артиста.

— Может, поведаешь нам, какие у тебя самого результаты имеются?! Где ты ходил и ходил ли вообще, что ты узнал? Ну?

— Не нукай, не запряг!

— А ты запихни свое ехидство знаешь куда? Я хотя бы что-то пытаюсь делать и делаю в отличие от тебя. А ты только и знаешь, что водку с пивом глушить. Поэтому заткнись и имей немного уважения к своему единственному другу.

— Ты мне рот не затыкай, не дорос еще!

— Попробуй не быть скотиной хотя бы какое-то время!

Они перешли на повышенные тона. Сувенир пытался развернуться на своем месте, чтобы достать Артиста кулаком.

— Хватит! — рявкнул на них Макс. — Заткнулись оба! Сейчас вытащу по очереди и «спать» уложу. Можете поверить, я сумею. Потом закину обоих на заднее сиденье и поеду в тишине и спокойствии.

— Кишка не тонка? — набычился теперь уже на него бывший командир квада.

— Хочешь проверить?

Сувенир отвернулся к окну и пробурчал:

— Не будь ты братом Добрыни…

Артист подался вперед:

— Это, значит, Максу, которого ты пару дней знаешь, слова сказать не можешь. А на меня, того, кто с тобой столько времени как с дитем малым возится, разве что жопу тебе не подтираю, да в эту Зону долбаную каждую неделю шастаю, ты с кулаками бросаешься?! Знаешь что, Сувенир, пошел ты! Пошел ты, Сувенир!

Он хотел выйти из машины, но бывший командир квада опередил.

— Дверцей не… — начал Макс, а после того, как от удара качнулась машина, закончил: — …хлопай.

Артист откинулся назад.

— Задолбал! — В сердцах он хлопнул ладонью по сиденью. — Задолбал, скотина!

— Все, успокойся. — Макс смотрел вслед удаляющемуся Сувениру. — Догнать?

— Да пусть идет!

— А раз задолбал, то чего ты с ним возишься?

Вздохнув, Артист задумался на какое-то время, потом сказал:

— Да не знаю, Макс… не знаю. Ты же уже спрашивал.

— Ладно, проехали. Лучше расскажи, где ты пропадал все это время? И что ты там «узнал, но не совсем»?

Макс посмотрел по зеркалам и нажал на педаль газа. Артист проводил взглядом Сувенира, мимо которого проезжали, потом сказал:

— Латунины — ну, есть тут местные, братья — Бряц и Кузьма, сталкерят понемногу, помогли мне как-то от стаи мутантов отбиться. Ну, вот они раненого военстала в Зоне подобрали. Сюда в больничку притащили. Этот раненый, пока они его волокли, о какой-то лаборатории говорил. Вот я и сходил к нему, пообщался…

— Так…

Артист снова замолчал, задумавшись.

— Что «ну и»? Ну и… не успел я с ним толком поговорить — вояки нагрянули. Но кое-что он все же успел рассказать…

В голове крутились слова раненого: «Они не дадут тебе этого сделать… они не дадут… не дадут сделать».

— Ты чего опять завис?

— В общем, у вояк это называется «Проект „Минотавр“». У раненого папка была с собой с таким названием. В ней все данные о лаборатории. Но в палате ее не нашел. Могли запереть в сейф вместе с оружием.

— Могли. Это все?

— Ага. Это все.

— Не густо, — произнес Макс и вдруг резко вывернул руль и начал материться. — Ты куда прешь, баран?! Вот козел!

— Ты сам-то водить умеешь? — поинтересовался Артист, вцепившись в рукоять на двери.

— Не хами.

— На дорогу смотри. Еще военстал сказал, что они не дадут мне уничтожить лабораторию.

— Кто «они»?

— Если бы знать… если бы знать.

— Ну, значит, будем считать, что есть у нас конкуренты.

— Это точно. Вот тут останови, будь добр.

Макс припарковал машину и повернулся к Артисту.

— Я думал, снова в машине будешь ночевать.

— Если не помиримся, то, может, и буду.

— Ну, удачи. Кстати, а ты с чего решил, что у него папка с собой была?

Открывший уже было дверь Артист вернулся в машину.

— Вояка сказал.

— Так, может, он имел в виду электронную папку?

— В каком смысле?

Макс покачал головой.

— Ну, ты даешь! Вроде не такой и старый… Тебе слова «смартфон», «планшет», «ноутбук» о чем-то говорят?

— Ты с Сувенира пример берешь? Будешь, как он, язвить и ехидничать? О’кей! Хорошо… Да, говорят. Дальше что? В Зоне на эти устройства надежды нет. Пройдешь рядом с магнитной аномалией, и кранты твоему смарту, планшету или ноуту. Обычно все важное записывается на водостойкую бумагу несмываемыми чернилами, в крайнем случае — обычным карандашом. Текстура бумаги не позволяет случайно графит стереть — только специальным ластиком.

— Согласен. Но этим пользуетесь вы — обычные сталкеры, у вояк же всегда девайсы на порядок, а то и на два круче.

— Хм… — Артист задумался. — Слушай, а ты прав.

— Конечно, прав. Ты просто настолько привык обходиться без обычной электроники, что тебе и в голову не пришло. Так что? Были у вояки девайсы какие-то.

— А знаешь… были! — Взгляд Артиста загорелся. — Вояку из Зоны братья Латынины вынесли, Бряц и Кузьма. Когда я встретил Бряца, тот рассказал, что они с братом отжали у раненого какой-то «продвинутый» детектор за свою помощь. Я еще посоветовал ему от него побыстрее избавиться. Других устройств я не видел. Если только их в сейф закрыли.

— Будь что-то еще, наверняка сталкеры экспроприировали бы.

— Это да.

— Где Бряца найти, знаешь?

— Можно попробовать пару мест проверить, только, скорее всего, они сейчас домой отправились… либо детектор сбывать.

Товарищ смотрел на него, ожидая решения.

С одной стороны, хотелось пойти домой, наладить отношения со Светланой, поиграть с Гришкой. Но вот с другой — если братья продадут детектор, то информация о лаборатории и проекте «Минотавр», если таковая на нем имеется, может оказаться вне досягаемости.

— Да чтоб тебя! — Стало понятно, что попытку примирения придется отложить.

Макс усмехнулся и сказал:

— Говори, куда ехать.

— Давай попробуем в «Канаве»?

— Хм, а народ у вас с фантазией.

Но в обозначенном баре ни Бряца, ни Кузьмы не оказалось. Артист предложил посетить еще пару мест, где могли обитать братья. Но поиски не увенчались успехом.

— Ладно, — сказал Макс, когда они остановились перекусить возле шавермы. — Кому тут у вас можно скинуть девайс?

— Да я уже думал об этом. По идее, если мозгов хватит не продавать другим сталкерам, то какому-нибудь крупному скупщику артефактов. Таких четыре человека на весь город.

— Так давай посетим их, — произнес Макс, отправляя в рот остатки лаваша и отряхивая руки.

— Можно.

Четвертый скупщик предпочитал встречаться на свежем воздухе: в городском сквере на лавочке. С этим торговцем Артист ни разу не работал, поэтому не знал, какую манеру поведения избрать. Но при виде невысокого, грузного, лысого человека решил, что умеренная агрессия вполне может сработать.

— Здорово.

Торговец казался совершенно безобидным. Обшарпанный вельветовый пиджак с кожаными налокотниками, пыльные мокасины, коричневый кожаный портфель, прижатый к достаточно объемному «пивному» животу, делали того похожим на ожившую и солидно подросшую фигурку нэцке.

— И вам не хворать. — Оппонент к тому же сильно картавил. — По телефону вы сказали, что у вас имеется уникальный товар.

— Имеется, имеется. — Артист сплюнул под ноги и воровато осмотрелся, разыгрывая роль джентльмена удачи. — «Бабки» принес?

— Вы, очевидно, молодой человек, не до конца понимаете, с кем имеете дело. Мы с вами раньше не встречались, но после вашего звонка я навел о вас справки. К театралам я не принадлежу, так что спектакль передо мной разыгрывать не надо, а вот вырвать вам кадык или отстрелить яйца очень даже способен. Если названного вами артефакта на самом деле нет, я выставлю счет за потраченное время. Итак, варианты у вас такие: сейчас вы покажете мне предмет нашего торга, и мы приступим к заключению сделки, если артефакта нет, то заплатите мне тысячу долларов или… — Торговец сделал многозначительную паузу, после чего продолжил: — Отправитесь в больничку с дробью в брюхе.

В подтверждение своих слов «безобидный» мужичок чуть сдвинул в сторону прижимаемый к животу портфель и показал дуло направленного на Артиста обреза.

— Вам все понятно, уважаемый?

Несмотря на внешний вид торговца, угроза показалась весьма реальной. Мимо прошел полицейский патруль, но вопреки ожиданиям скупщик артефактов даже бровью не повел. Выглядел совершенно спокойно и уравновешенно. Артист криво усмехнулся:

— И что, застрелишь меня прямо здесь, в сквере, на глазах у полиции?

Торговец пожал плечами:

— Да.

И снова его ответ прозвучал так, что невозможно было не поверить. Все эмоции Артиста отразились в его взгляде, который не ускользнул от внимательного собеседника.

Непроизвольно поискав глазами Макса и убедившись, что товарищ недалеко, Артист немного вернул уверенность, безжалостно растоптанную невзрачным торговцем.

Вытащив из внутреннего кармана небольшой цилиндрический контейнер, он заметил, как напрягся скупщик.

Пришел черед Артиста изобразить кривую ухмылку. Сдвинув пальцем заслонку на контейнере, он показал, как под защитным стеклом сверкает электрическими вспышками небольшой, похожий на миниатюрного морского ежа артефакт.

— Думаю, что первый вариант вполне приемлем.

— Замечательно! — уважительно кивнул торговец. — Назовите сумму?

— Меня бы устроил бартер.

— Хм, неожиданно. Что же вам нужно?

Прежде чем обозначить интересующий предмет, Артист спрятал контейнер обратно в карман и попросил:

— Не могли бы вы убрать обрез? Направленное на меня оружие неизменно заставляет нервничать.

— Конечно, конечно, — проговорил скупщик и снова убрал от живота портфель. Обреза уже не было.

Очередной фокус и ловкость, с которой он был проделан, лишний раз показали, что за невзрачной внешностью и кажущейся несуразностью скрывается весьма опасный противник. Оценив представление, Артист потер подбородок и сказал:

— Мне нужен детектор.

— Я так понимаю, не совсем обычный, иначе вы сейчас со мной не общались бы.

— Именно так. Требуется усовершенствованный прибор военного образца, способный хранить информацию и защищенный от воздействия аномального излучения различных типов.

Торговец кивнул:

— Я догадываюсь, что вам нужно. Сейчас этого устройства у меня нет, но, думаю, завтра утром мы сможем обменяться. Жду вас здесь же ровно в девять.

К лавке снова приблизились патрульные полицейские. Скупщик быстро поднялся и пристроился впереди них так, что казалось, будто служители правопорядка его охраняют.

Артист качнул головой, поражаясь наглости или находчивости человека, а потом смекнул, что полицейские действительно того охраняли.

— О как…

— Все так, этого хмыря полицейские охраняют. Видел, здесь патруль прогуливался?

— Да, обратил внимание. А что ты хотел, каждый выживает как может.

— Да это понятно. Торговец пообещал завтра к утру найти детектор. В местном гарнизоне таких нет, иначе бы уже торговали. Видимо, Латынины с ним уже связывались. Больше за такой короткий срок взять негде, если только спецрейсом каким-нибудь доставлять. В общем, детектор еще у братьев. И завтра будет у нас.

— Ну и отлично. Может, поедем в «Шляпу», а то жрать хочется, аж живот сводит?

— Можно.

— Кнопа! — позвал Артист.

— А! — заорал вышибала, резко развернулся, выставив перед собой автомат, и выстрелил.

Артист только почувствовал, как сильная рука схватила за запястье и дернула вниз. В следующую секунду он приложился скулой об асфальт и на какое-то мгновение перестал дышать. В ушах заложило, перед глазами плыли «зайчики».

Как сквозь вату он услышал крик Макса:

— Эй! Эй! Свои!

— Не стреляй! — вторил товарищу Артист. — Кнопа, это мы!

Здоровяк шумно выдохнул и опустил оружие.

— Ух, твою мать. Ну и напугали! — проговорил он, вынимая из ушей «пуговицы» наушников.

— Это еще неизвестно, кто кого напугал, — проворчал, распрямляясь, Макс.

Артист тоже поднялся, помотал головой, сглотнул, пытаясь убрать глухоту, поморщился.

— Ты че, совсем спятил?! — закричал он на вышибалу, немного придя в себя. — Чего палишь?!

— А вы чего подкрадываетесь со спины, да еще в темноте?!

— С какой стороны пришли — с той и подходим. А ты какого рожна уши заткнул?

— Да я это… я тут это… — Вышибала смутился.

Зрелище само по себе необычное, а после пережитого мгновенного страха воспринимающееся словно какая-то фантасмагория.

— Я учил монолог, что ты велел, — закончил наконец Кнопа. — Из этой, из пьесы… радиоспектакль в плеер закинул, и это… слушал и учил.

— А ты читать не пробовал?! — продолжал возмущаться Артист.

— Так темно же…

Из бара появился второй охранник — Гарик, с автоматом наизготовку.

— Кнопа! Чего тут у тебя?

— Посетители пришли, — буркнул здоровяк.

— И чего? — недоумевал напарник.

— Да в темноте очканул и чуть не завалил их.

Гарик запрокинул голову, вздохнул, проговорил «твою мать» и, качая головой, вернулся в бар.

Проводив его с досадливым видом, Кнопа виновато посмотрел на Артиста:

— Ну, я это… извиняюсь, мужики. Без обид, хорошо? У меня эти… рефлексы сработали просто.

— Рефлексы у Макса сработали, когда он меня из-под твоих пуль вытащил и сам ушел, — злился Артист. — А у тебя…

— Слушай, я же не нарочно, я же извинился! — хмуро проговорил вышибала. — Я монолог учил этого, Фамусова, как ты велел.

— Велел. Только я не помню, чтобы в этой сцене Фамусов автоматом размахивал и палил в кого ни попадя.

— Считай это современной трактовкой, — примирительно сказал Макс и положил руку ему на плечо, чтобы увести в бар. — Все, пошли, успокойся.

— Мужики, ну все нормально? — крикнул им вдогонку Кнопа.

Артист сделал вид, что не расслышал, а краем глаза заметил, что товарищ махнул вышибале рукой, мол, отвали, нормально.

В заведении оказалось полно народу, но на входе Гарик спросил: «Это по вам, что ли, Кнопа шмальнул?», получив утвердительный ответ, сказал: «Пойдемте» и проводил их в кабинет для особых гостей.

— Для вас сегодня скидка пятьдесят процентов — распоряжение хозяина.

Удивленно хмыкнув, Артист поблагодарил:

— Передай «спасибо», не нужно было…

— Я-то знаю, что не нужно, поэтому не наглейте. Счет сам принесу. — Гарик грозно посмотрел на них, всем своим видом выказывая недовольство, и удалился.

— Странный сегодня день, — проговорил Макс и устало опустился на обитый велюром диван.

— Есть такое, — кивнул Артист, последовав примеру товарища.

Потрепанное меню лежало на столе, но ни тот, ни другой к нему не прикоснулись, хотя всего несколько минут назад умирали с голоду.

— Слушай, давай окошко, что ли, приоткроем, а то душно? — предложил Артист.

— Давай.

Но подниматься никто не захотел. Вопрос решили самым простым и действенным способом: сыграли в «камень, ножницы, бумага». Макс продул и пошел открывать.

Распахнув створку, он чуть постоял, подставляя лицо порывам свежего ночного ветерка, и только собрался отойти, как раздавшиеся снаружи звуки заставили насторожиться.

— Что там? — без энтузиазма поинтересовался Артист.

— Да, похоже, твоего ученика еще кто-то напугал… А этот кто-то решил ответить.

Откуда-то из темноты доносились звуки выстрелов. Короткие очереди из автоматического оружия перемежались хлопками пистолетных выстрелов и хриплым харканьем охотничьего ружья. Когда выстрелы не прекратились и через полминуты, а наоборот, набрали интенсивность, стало понятно — идет настоящий бой.

— Так вот навскидку я бы сказал, что там сейчас явно не два человека разборки устроили, а три или четыре. И твой знакомый, скорее всего, в меньшинстве.

Артист выскочил из кабинета первым. К его удивлению, Гарик сидел на своем месте как ни в чем не бывало.

— А ты чего тут? — спросил он охранника.

— Где же мне еще быть?

— Кнопе помогать!

— В чем? — не понял охранник.

— Да снаружи перестрелка! Мы из кабинета слышали.

— Окна на другую сторону выходят, — объяснил Гарик свое бездействие и рванул к выходу.

— Эй, дай наше оружие.

Охранник уже в дверях отцепил от пояса карабин, на котором висели ключи, и бросил Артисту. Какое-то время ушло на то, чтобы подобрать нужный ключ, найти в ячейках сданное при входе оружие, запереть все обратно и выскочить на улицу.

Выстрелы доносились с дальнего конца проулка, там же в рваном свете вспышек можно было различить силуэты двоих охранников «Шляпы», спрятавшихся за припаркованными машинами и ведущими огонь по неизвестному противнику.

В этот раз решили предупредить заранее:

— Свои, мужики, свои! — кричали оба.

Прижались к стенам и подобрались ближе.

— Что за кипешь, Кнопа? — спросил Артист.

— Четверо отморозков двоих сталкеров зажали, те отбивались. Одного, похоже, грохнули, а второй, кажись, ушел, когда я подоспел.

— Откуда знаешь, что сталкеры? Может, мародеры что-то между собой не поделили?

— Да я узнал парней. Братья Латынины.

— Что?! — Артист не сумел сдержать эмоций.

В этот момент пули зацокали по машине, разрывая металл и кроша остатки стекол.

— Твою мать, — досадливо процедил Артист и подумал, что нужно сообщить новость Максу.

Дождавшись, когда Гарик начнет стрелять, он под прикрытием автоматной очереди перебрался к товарищу.

— Макс, видел, там тело лежало?

— Ну?

— Твою мать.

Макс быстро высунулся из укрытия и постарался рассмотреть, происходящее дальше по проулку. И чуть не схлопотал пулю — та вспорола борт машины рядом с его головой.

— Видимо, не одни мы тот девайс ищем. Кажется, сталкер еще жив. Надо его вытаскивать. Сейчас бы что-то наподобие полицейского щита.

— Шутишь? Сейчас же ночь. Все полицейские мирно спят.

— Очень смешно, а главное — так полезно! Ну, так полезно… — Макс задумался на несколько секунд, потом выдал: — Знаешь-ка что, давай сюда ключи от своей тачки. Моя новее и дороже, к тому же у тебя дверца все равно уже помята.

— Да вот чтоб тебя! — досадовал Артист, но ключи из кармана вытащил и протянул товарищу.

Жестами привлек внимание Кнопы и показал, что они ушли за машиной. Тот кивнул, что понял.

— У тебя бронежилеты есть? — спросил Лощина, пока шли.

— Ага, полон прицеп.

— У тебя же нет прицепа?

— Вот именно.

— Тебя чего на «пошутить» пробило-то так не вовремя?

— Не знаю, — пожал плечами Артист. — Нервничаю, наверное. Я, кстати, знаю, где «броники» взять. Бери тачку и подъезжай к «Шляпе».

Сам он вернулся в заведение и нашел Друга. Коротко, но красочно объяснил ситуацию. Хозяин бара кивнул и велел «присмотреть пока тут». Вернулся с парой новеньких бронежилетов и передал со словами:

— Вернешь потом.

— Без вопросов.

Когда Артист вышел, Макс уже подъехал. Вместо того чтобы надевать оба жилета на себя, решили защитить водительскую дверь и самого водителя. Второй должен был спрятаться за поднятым задним сиденьем.

— Я за руль, — сказал Артист, — ты и посильнее чуток, быстрее раненого затащишь, да и машина моя.

Макс спорить не стал.

Когда поехали, в голову пришла догадка.

— Макс, знаешь, почему они просто не уйдут?

— Почему?

— Они знают, что сталкер жив, и хотят сами его захватить.

— Возможно. Это значит, что нам сейчас достанется по самое не балуй.

— Скорее всего.

Подъехали к Кнопе и Гарику, не включая фар.

— Мужики, прикрывайте. Я их на какое-то время дальним светом слепану, пока фары не прострелят, так что не зевайте.

Когда поехали, на Артиста напал такой страх, что ладони вспотели и руки тряслись.

— Макс, приготовься!

— Готов! — отозвался тот.

Нога вдавила педаль газа в пол едва ли не вопреки желанию самого Артиста. Шины завизжали, и машина рванула вперед.

Огонь по ней открыли почти сразу. Первая же пуля пробила лобовое стекло и спинку сиденья пассажира. Следующая оставила дырки еще и в заднем стекле.

— Врубаю свет! — крикнул Артист.

Он рулил, склонившись в сторону и выглядывая настолько, чтобы немного видеть дорогу. По машине застучали пули. В лобовом стекле появилось четыре новые дырки. Объехав раненого сталкера, он встал к противнику дверцей, защищенной бронежилетом.

— Давай, Макс, давай!

Но тот и так уже распахнул заднюю дверь, высунулся, подтянул к себе окровавленного сталкера и втащил его внутрь.

Казалось, что делает он это чрезвычайно медленно, потому что пули лупили по машине, как град.

— Все, гони, гони, гони! — крикнул наконец Макс.

Артист снова вдавил педаль до предела. И помчался прочь. Задел пару припаркованных машин, которые отозвались на подобную грубость воем сигнализаций, но было уже плевать. Выехав из-под обстрела, Артист распрямился, и как только взял направление на больницу, оба радостно заржали. В крови бесчинствовала адреналиновая буря.

Ни в кого из них не попали, однако машина и вывешенный наружу бронежилет походили на решето.

Подъехав к приемному отделению больницы, вытащили сталкера. Им оказался Бряц. С окровавленной головой и едва в сознании, но живой.

Пока «любимая» медсестра Артиста вызывала врача и санитаров, он попытался разузнать хоть что-то у раненого.

— Бряц, Бряц. Где девайс, что ты у вояки забрал? Очнись, Бряц. Давай, соберись. Ты отдал его кому-то?

Раненый медленно закрыл глаза и снова открыл.

— «Да»? Это было «да»? Отлично! — обрадовался Артист. — Кому? Торговцу?

Бряц продолжал смотреть не мигая.

— Нет… нет… Это понятно… так… Кузьма забрал?

Снова моргание.

— Да! Замечательно. Девайс у твоего брата. Теперь скажи, как его найти?

Бряц закрыл глаза и больше их не открывал.

Артист ждал, но ничего не происходило.

— Что… что это значит?

Пришли санитары и собрались увозить раненого.

— Бряц, что ты хотел этим сказать? Подождите, подождите. Нам один вопрос надо выяснить.

— Да какой вопрос?! — Санитар грубо его отпихнул. — Он без сознания. Не видишь, что ли?

— Вижу, — досадливо проговорил Артист. — Вижу… Твою мать!

В приемнике появился знакомый доктор.

— О, салют, шеф! Вы вообще, что ли, постоянно на работе? Вы кровь хоть раз сдавали? Может, у вас там масло вместо нее, а сами вы — робот, присланный из будущего?

— А, это опять вы? — только и сказал врач в ответ на его тираду.

— Опять я, — пожал плечами Артист.

— Зачастили что-то. Нездоровая тенденция, не считаете?

— Нездоровая. Но вы же доктор — подлечите. Хотя… — Артист повернулся и томным взглядом посмотрел на стервозную медсестру. — Вряд ли у вас есть лекарство от любви.

Он закусил губу, изображая страсть, и отправил сердитой даме воздушный поцелуй.

Та фыркнула, закатив глаза, потом направила взгляд в журнал и продолжила в нем что-то писать.

— Не представляете, доктор, как я вам завидую, — вы можете лицезреть это ангельское создание каждую смену. Находиться рядом с ним, разговаривать. Наверное, поэтому я прихожу и прихожу сюда снова и снова. Ищу повод, чтобы хотя бы мельком взглянуть… — продолжал свое представление Артист.

Он порывисто схватил врача за руку и пылко произнес:

— Мне не под силу справиться с этой тягой, с этой безудержной страстью. Знаете, как это бывает, доктор, когда смотришь на женщину и понимаешь: это твое. Именно ее ты и ждал, искал всю свою половозрелую жизнь… — Тут он понурил голову, голос обрел печаль и нотки глубокой грусти: — Я знаю, что никогда не добьюсь взаимности. Она слишком хороша для меня. Поэтому остается только выдумывать способы, чтобы прийти сюда еще раз…

Врач устало вздохнул.

— Встречал я паяцев, но вы превзошли всех. Поздравляю.

— Благодарю, — ответил Артист со своей настоящей улыбкой.

— В театре играть не пробовали?

— Приходилось.

— Оно и видно. Ладно, Ромео, проваливайте и постарайтесь здесь больше не появляться… хотя бы какое-то время. Виктория Константиновна, — обратился доктор к медсестре, — если этот остряк появится здесь еще раз в ближайшее время, вызывайте меня, оформим к Федору Михайловичу в психиатрию, на стационар.

— Макс, нам нужно его найти.

Они так и сидели в машине до самого утра. Осматривали повреждения и восторгались тем, что остались целы и невредимы, хотя оба находились на волосок от гибели. Заодно обсуждали дальнейшие действия.

— Есть предположения, где он может заныкаться?

— Понятия не имею…

Оба замолчали, задумавшись.

Артист принялся грызть нижнюю губу.

— А если… — вдруг произнес Макс, но затем сразу добавил: — Хотя не, не вариант.

Артист тут же передразнил, вспомнив сцену из знаменитого фильма:

— А может?.. А вот это попробуйте!

Товарищ на шутку не среагировал, даже наоборот, с хмурым видом посмотрел на него и произнес:

— Знаешь что? — выдержал драматичную паузу и продолжил: — А не пойти ли тебе… вместе со мной в какую-нибудь забегаловку пожрать? А то так пить хочется, что переночевать негде.

— Дело говоришь, боярин!

Ближайшее кафе, несмотря на достаточно захолустный район, оказалось на удивление приличным заведением без привычного кисловатого пивного запаха, с негромкой спокойной музыкой и по-домашнему вкусной едой, и самое странное — работало с восьми утра.

— Вот скажи мне, Артист… Скажи на милость, вот очень хочется знать, — Лощина бросил вилку, та звякнула о тарелку, — какого хрена вы с Сувениром поселились рядом с этой «Шляпой», а не возле этого прекрасного, иначе не назовешь, оазиса чревоугодия?

Макс откинулся на стуле и выдохнул.

— Давно так не наедался. И еще хочется.

Аппетит товарища вызывал улыбку.

— Подозреваю я, что на твои вкусовые рецепторы большое влияние оказали ночные события.

— Может быть, но мне без разницы. Хочу еще!

Когда он сделал заказ миловидной официантке с забранными назад волосами и в белом передничке, разговор продолжился.

— Надежнее, чем в Зоне, нигде не спрячешься. Опасно, конечно, но если недалеко от Периметра, то вполне можно отличный схрон сделать.

— И что, где там его искать?

— Макс, шутишь?

— Вроде нет.

— Правда не понимаешь? — вскинул брови Артист. И сам же ответил: — Не понимаешь. Не зная, где искать, по Зоне можно блуждать годами. Думаешь, почему я так долго не могу лабораторию найти? Целый комплекс! А тут — один человек.

— Какие тогда варианты?

— Попробовать с Бряцем поговорить, но хрен его знает, когда он придет в себя после операции и насколько тяжелое ранение.

В итоге сошлись на том, что покамест проблема решения не имеет.

— Ну чего, — насытившийся и довольный Макс откинулся на стуле, — поехали амуницию сдадим? Ты говорил, Друг просил вернуть.

Когда добрались до «Шляпы», день уже был в полном разгаре. По дороге на их машину оглядывались, несколько раз другие автомобилисты — совершенно незнакомые люди — притормаживали рядом и спрашивали, все ли нормально и не нужна ли помощь.

Настроение, и без того неплохое, стало просто прекрасным.

Артист подумывал сразу после того, как отдаст жилеты, поехать к Свете. Купить по дороге цветы и завалиться прямо к ней на работу, а не ждать до вечера.

У входа в бар их встретил Кнопа.

— Ну как вы, мужики? А то свалили вчера, и ни слуху ни духу, — сказал он, забирая «броники». — Я тебе звонил — телефон выключен.

— Да разрядился, наверное, — махнул рукой Артист. — А так все нормально. Это Бряц был. Мы его в больницу отвезли, там должны были операцию сделать. Надо позвонить, узнать, как прошла.

— Хорошо прошла, — сказал Кнопа. — Черепушку ему прострелили, но мозг не задет, и в грудь попали, легкое повредили, но вроде все в порядке должно быть.

— О, ты откуда знаешь? — удивился Артист.

— От нее. — Вышибала кивком указал на невысокую, скромно одетую женщину, сидевшую на лавочке, сжимавшую в руках пакет из супермаркета и внимательно наблюдавшую за ними.

— А это кто? — отчего-то с опаской спросил Макс.

Артист разделял его чувства.

Прежде чем ответить, Кнопа кивнул женщине и указал на них, после чего сказал:

— Жена Бряца. С полвосьмого вас тут дожидается. Ну, бывайте, мужики. Кстати, Друг сказал, что у вас теперь пятнадцать процентов постоянной скидки. Зайдете потом, я вам карты выдам.

— Да. Хорошо, спасибо. Бывай.

Женщина подошла к ним.

— Здравствуйте.

Оба кивнули, переминаясь с ноги на ногу.

— Добрый день.

— Меня Антониной зовут. Я жена Николая… Бряца по-вашему. Хотела сказать спасибо. Мне рассказали, что вы сделали для мужа, да я и сама вижу. — Взглядом указала на изуродованную машину. — В общем, вот. Это от нас с ребятишками.

Она сунула в руки пакет, набитый продуктами, фруктами и двумя звякнувшими друг о друга бутылками.

— Простите, живем не особо богато, сами знаете, в сталкерском ремесле — то пусто, то густо. И чаще всего пусто, чем густо. Но мне хотелось вас отблагодарить. Спасибо вам.

Она повернулась, чтобы уйти, но Артист остановил ее.

— Антонина, подождите.

— Да?

— Трое. Мальчишки.

Он отдал пакет обратно и сказал:

— Пусть гостинец будет для них, скажите, что от отца. Ой, ну, кроме водки, конечно! — спохватился он. — Ее можно в медицинских целях использовать, наверняка у пацанов куча ссадин и царапок, вот обрабатывать можно.

Женщина засмущалась. Опустила глаза.

— Это… не водка, — произнесла она негромко. — Лимонад. Простите, на водку денег не хватило.

Артист сначала растерялся, а потом засмеялся, и Макс вместе с ним.

— Тогда тем более! Пусть детвора порадуется! Нам очень приятно то, что вы сделали. Поверьте!

На ее усталом лице впервые появилась улыбка.

— Спасибо вам еще раз.

— На здоровье. Антонина, скажите, а Кузьма как? Мы просто знаем, что он с Бряцем был, с Николаем то есть, — поправился Артист. — Он-то как?

— Все хорошо. — Она отчего-то насторожилась.

Артист почувствовал, что с ней нельзя хитрить.

— Дело в том, что у него осталась вещь, из-за которой на них, собственно, и напали. Мы так подозреваем, что, пока она у Кузьмы, он постоянно будет под прицелом. А нам эта вещь нужна. Можно сказать, просто жизненно необходима. Мы считаем, что Кузьма сейчас в Зоне затаился, но найти их схрон — нереально. А пока эта вещь у него, опасность будет грозить не только ему, но и вашему мужу, потому что люди, пытавшиеся убить их, зададут тот же вопрос, что и я. И очень сильно захотят получить ответ на него. Не хочу вас пугать, но это правда.

— Нет, я не могу вам в этом помочь, простите. До свидания.

— До свидания, — ответил он, глядя ей вслед, потом повернулся к Лощине. — Подбрось меня до рынка, я цветы куплю, а потом еще в одно место. А то на своей стремно.

— Поехали.

Они развернулись и пошли к машине Макса.

— Постойте, — окликнула их Антонина.

Женщина вернулась.

— Только не говорите, что это я вам рассказала… Схрон у них возле Змеиного оврага, проход через восемь сосен, стоящих попарно.

— Спасибо, — улыбнулся Артист. — Конечно, не скажем, не переживайте.

Подождали, пока она ушла, потом переглянулись.

— Я так понимаю, цветы опять отменяются?

— Угу. Снаряга у меня в машине. Боеприпасы только надо пополнить… И, кажется, я знаю где.

— Ну да, — понял его Лощина. — Нам же обещали скидку, пусть выдадут ее патронами.

Змеиный овраг получил свое название за причудливую форму, напоминающую извивающегося гада. Но, само собой, ходили слухи, что в нем живут чуть ли не анаконды гигантских размеров. Притом что овраг находился в Зоне, слухи вполне могли иметь под собой основание. Поэтому большинство сталкеров обходили его стороной, а вот братья Латынины решили устроить неподалеку свой схрон.

Ориентиры, которые дала жена Бряца, оказалось легко обнаружить. Сам овраг являлся своеобразной достопримечательностью, и если бы по Зоне устраивали экскурсии, то туристов непременно привозили бы к нему, а потом еще и впаривали бы сувениры «из загадочных глубин». Ну и восемь сосен, выстроившиеся двумя рядами попарно, словно их специально так посадили, сложно не заметить.

Как и сказала Антонина — между рядами сосен имелся проход, точнее, это был единственный коридор между скоплениями аномалий, ведущий к небольшой низине, поросшей травой. Братья Латынины соорудили бруствер поперек прохода, засадили его репейником, создававшим иллюзию растительной стены, за которой на первый взгляд ничего нет, и получили отличное убежище.

И само собой, установили в коридоре систему оповещения о незваных гостях.

Поэтому, едва Артист и Лощина прошли первую пару сосен, из-за бруствера раздался выстрел, заставивший отступить назад.

— Какого рожна вам надо?!

— Поговорить.

— Валите нахрен!

— Кузьма, это же я — Артист!

— Да хоть вся труппа Большого театра! Пошли вон отсюда, не то пристрелю!

— Нам только поговорить!

— Валите, сказал!

— Кузьма прекращай этот детсад! Сколько ты собрался тут сидеть? Неделю, две?

— Не дождешься, умник!

Артист досадливо цыкнул. Кузьма рассмеялся:

— У меня что жратвы, что боеприпасов еще на пару месяцев хватит, даже поделиться могу, на, держи.

Артист увидел, как из-за вала в воздух взвился темный округлый предмет и полетел прямехонько к их с Максом укрытию.

— Граната! — воскликнул он и побежал прочь.

Макс двигался рядом. Заметив справа толстое дерево, Артист схватил товарища за рукав и потянул за собой. Едва они укрылись за щербатым стволом, как грохнул взрыв.

Осколки посекли траву и ветки, с деревьев полетели листья, посыпалась расщепленная кора.

У Артиста перехватило дыхание от мгновенного, непроизвольного испуга.

— Твою мать, — выдавил он, выпуская из легких остатки воздуха. Потом шумно вдохнул и вдруг заорал: — Кузьма, ты совсем спятил?! Мозги в кашу превратились? К тебе люди поговорить пришли, а ты гранатами швыряешься!

— Ага, вот я и разговариваю. Как тебе мой ответ?

— Отлично, я в восторге!

— Ну, тогда получай добавки.

Воздух разорвал треск автоматной очереди.

Пули щелкали по деревьям, откалывая щепки, вспахивали землю вокруг, выбивая фонтанчики, с сухим визгом проносились мимо, исчезая дальше в лесу. Видимо, запасов у сталкера действительно было в избытке, раз он мог позволить себе такое расточительство. Основательный схрон они с братом устроили. Артист вжался спиной в ствол так, что чувствовал через одежду все неровности коры. Рядом лежал Макс, сморщившись и часто моргая.

Наконец у Кузьмы закончились патроны в магазине.

— Ну что, хватит или еще аргументы нужны, чтобы вы отсюда свалили?

Макс чуть повернул голову и спросил вполголоса:

— Слушай, ему же спать нужно будет. Нас двое, можем по очереди. А его сменять некому. Давай просто подождем?

Сталкер словно услышал его и крикнул:

— Вы, конечно, можете до ночи подождать, но предупреждаю: я здесь пару-тройку растяжек поставил, так что, если решите в гости заглянуть, под ноги посматривайте, ублюдки.

— Сам ты ублюдок! — обозлился Артист. — Знал бы, что ты такой урод, не стал бы твоего брата в больницу отвозить.

Он, конечно, врал, но уж больно достала эта агрессивная, непробиваемая тупость сталкера. Того, конечно, можно было понять: на них с братом напали, одного изувечили, этот еле ноги унес, а теперь опасался за свою жизнь, но хотя бы выслушать-то мог, прежде чем гранаты кидать и магазины из «калаша» высаживать?!

После слов Артиста над прогалиной повисла тишина. Кузьма мог что-то затеять, поэтому пришлось высунуться из-за дерева и посмотреть. Но на первый взгляд ничего не изменилось, кроме появившейся свежей воронки от взрыва.

— Ты врешь, тварь! — вдруг крикнул Кузьма, и Артист, хотя и не видел ничего опасного, все же отпрянул назад. — Врешь, сука! Братуха помер. Я видел, как вы, ублюдки, ему башку продырявили.

Голос сталкера сорвался, а Артист вдруг почувствовал, что у них появился шанс.

— Включи мозги, Кузьма! Я — Артист! Ты меня знаешь! Мы с вами у Косой Балки вместе от стаи шипастых отбивались!

Но сталкера словно заклинило.

— Я вас, гондоны, на фарш порубаю всех, лучше ночью глаз не смыкайте! Ни сегодня, ни завтра, вообще никогда! Потому что я приду за вами, приду и порешу всех до единого за братана своего, понятно?!

— Да услышь ты меня, наконец! — снова прокричал Артист, уже доведенный до белого каления. — Твой брат жив! Мы с Максом сели в тачку, обложились «брониками» и вытащили его из-под обстрела в переулке, где на вас напали. Тот, кто стрелял в него, немного промахнулся, пуля вдоль черепа скользнула, только скальп чуток сняла. Врач сказал, что шрам останется, но рана не смертельная. Вот ранение в легкое гораздо серьезнее. Реабилитация понадобится. Было обширное внутреннее кровотечение, но операция прошла более-менее успешно. Так что если повезет — оклемается. Но ты же знаешь своего брата — он без боя не сдается. За ним жена ухаживает, но ей помощь не помешает. Так что, вместо того чтобы в норе прятаться да по нам со всей дури шмалять, шел бы к брату.

Кузьма, пока Артист говорил, молча слушал. Прошло больше минуты, прежде чем сталкер заговорил. Артист уж было подумал, что и сейчас не удалось убедить упрямца, как вдруг тот спросил:

— Ты зачем сюда пришел, Артист?

Макс вопросительно посмотрел, интересуясь, каков будет ответ. Артист лихорадочно соображал, как будет лучше: придумать что-то или сказать правду? Но внутренний голос подсказывал, что, как и с Антониной, сейчас лучше не мудрить.

— Мне нужны данные с того детектора аномалий, который вы забрали у раненого военстала. Я думаю, что в нем сохранены координаты местонахождения лаборатории, которую я пытаюсь найти. Ты наверняка об этом слышал. Кто-то считает, что я ищу сокровищницу, но уверяю тебя, ее там нет, а есть лаборатория, которую нужно уничтожить, иначе всех в этом долбаном мире ждет беда.

И снова наступила тишина. Неизвестно, над чем думал и что решал Кузьма, но радовало хотя бы то, что больше не сыпал проклятиями и не стрелял.

— Как думаешь, поверил? — шепотом спросил Макс.

Артист пожал плечами. Он уже не знал, что еще предпринять, какие аргументы привести. Оставалось только ждать ответа сталкера.

Прошло несколько минут, но тишина по-прежнему властвовала на прогалине.

Макс осторожно сместился и чуть высунулся. Ни выстрелов, ни брани.

Вернулся обратно и пожал плечами, сопроводив жест недоуменным взглядом.

— Кузьма? — позвал Артист.

Никто не отозвался.

— Кузьма? Мы можем выйти? Ты не будешь стрелять?

Где-то в глубине леса щебетали птицы, раздался глухой треск сухой ветки, надломившейся под собственной тяжестью, в вершинах деревьев шумел легкий ветерок, но не доносилось ни человеческого голоса, ни лязганья затвора автомата, вообще ничего, что говорило бы о присутствии неподалеку вооруженного сталкера.

— Может, затаился? — предположил Макс. — Ждет, когда выйдем?

— Так можно до филькиного заговенья сидеть.

Он снял с шеи ремень автомата и поднялся.

— Кузьма! Я выхожу! Автомат над головой! Не стреляй!

Никто и не стрелял. Артист постоял так с минуту, потом посмотрел на Лощину.

Тот сидел ухмыляясь и жуя травинку:

— Хорошо смотришься. Покрутись-ка.

— Да пошел ты. — Он опустил руки и вздохнул, потому что понял то, о чем несколько секунд назад догадался Макс, отчего и подкалывал: Кузьма ушел.

На поиски и обезвреживание ловушек они потратили почти час. Когда зашли на поляну, та казалась совершенно необитаемой. Кузьмы и след простыл. Даже гильз не осталось, а ведь он выстрелов пятьдесят сделал.

— Осторожнее, и под ноги смотри внимательнее, — предупредил Артист.

Макс кивнул. Вместе они обследовали прогалину вдоль и поперек, но не нашли даже намека на схрон. Кузьма так и не объявился.

Макс досадливо сплюнул и спросил:

— Что делать будем?

— Возвращаться.

— Вот Сувенир поглумится.

— Еще как, — согласился Артист.

Решили ненадолго продолжить поиски, но сумели обнаружить лишь ржавую банку из-под тушенки.

— Сдается мне, что где-то здесь, среди аномалий, имеется еще один проход, который ведет либо на еще одну поляну, либо прямо к схрону, — почесал голову Артист. — Но чтобы обнаружить его, потребуется уйма времени.

— Либо Кузьма просто-напросто ушел через черный ход.

— Ага… Элвис па-а-а-акинул здание… твою ж мать-то!

В сердцах он пнул найденную жестянку, и та угодила в аномалию, сработавшую с громким хлопком, заставившим нервно вздрогнуть.

— Чтоб тебя, Артист! — воскликнул Макс, успевший присесть и вскинуть автомат.

— Ладно, не паникуй. Пошли домой. Давай только парочку артефактов прихватим, которые по дороге сюда видели, чтобы не совсем впустую сходить.

До границы Зоны оставалось с пяток километров — всего несколько часов пути. Та часть ходки, когда можно немного расслабиться: основные опасности позади, до патрулей далеко, и все, что нужно, — внимательно следить за показаниями детектора и размеренно шагать. Подобная иллюзорная безопасность сгубила многих, особенно опытных сталкеров. Артист же с Максом к последней категории не относились, поэтому перемещались крайне медленно и с осторожностью.

— Вот скажи, Артист, как тебе удается не унывать? Я же так понимаю, что все время поисков лаборатории тебя преследовали неудачи?

— Ну… да.

— Вот я об этом и говорю. Другого бы мой вопрос разозлил, я так вообще мог в рыло дать, особо если в настроении соответствующем пребывал бы, а тебе хоть бы хны. Идешь, делаешь вид, что тебя не касается. Завидую твоей выдержке.

— Дело не в выдержке, а в привычке и психологической уловке. Нас давно еще препод по актерскому мастерству научил. Представляешь внутри себя такую колбу стеклянную и все, что неприятного происходит, в нее сбрасываешь и мысленно водой заливаешь. Часть случившегося растворяется, что-то в осадок превращается, оставшееся, конечно, всплывает, и от этого никуда не денешься. Но это уже не те чувства и ощущения, что были вначале. Их уже можно более-менее спокойно пережить, осмыслить, понять и принять. А остальное — вылить.

— Ты сейчас серьезно?

Артист не сомневался, что Макс в этот момент с удивлением смотрит ему в спину.

— Да.

— Хм… Так, а если колба расколется?

— А, ну да… — проговорил товарищ и погрузился в размышления.

— У тебя что-то случилось?

— Да нет, забей.

— Ладно…

Артист вдруг резко остановился и прислушался. Макс тоже сразу замер и принялся настороженно осматриваться.

— Что? — спросил он одними губами.

Но Артист не знал, что ответить. Просто вдруг возникло странное, необъяснимое чувство. Невнятное, неопределенное, но с каждой секундой становившееся все сильнее и обретающее направление. Что-то не так. Опасность. Рядом или приближается.

Сзади, из глубины Зоны, надвигалось… нечто.

Во рту мгновенно пересохло. По телу пробежала дрожь, словно от пронизывающего ледяного ветра. Охватила тревога.

— Артист, что происходит? — Макс оглядывался, нацеливая автомат то в одну, то в другую сторону.

— Не знаю, но чувствую, что надо валить.

— Куда?

Вопрос о конкретных действиях вывел из оцепенения. Артист понимал, что у него опыта хождения по Зоне гораздо больше, чем у Лощины, поэтому все решения принимать ему. Он прислушался к своим ощущениям, постарался определить, откуда исходит опасность, и выбрал для отступления прямо противоположное направление.

— Туда, — указал он рукой.

Постоянно сверяясь с показаниями детекторов, они двинулись по выбранному маршруту. Страх, необъяснимый и оттого еще более угнетающий, толкал вперед, пробуждал инстинкты, заставлял забыть об осторожности. Нервозность Артиста передалась Максу. Он начал вертеть головой, постоянно осматриваясь, выискивая возможную опасность. Оступился и, взмахнув руками, грохнулся на землю. Артист тут же остановился, приготовив оружие, чтобы в случае чего прикрыть товарища. Тот, выругавшись, поднялся на ноги.

— Ты как?

— Нормально, — ответил Макс и злобно добавил: — От чего хоть бежим?

— Сказал же — не знаю. Чувствую, что надо.

— Н-да, — покачал головой Лощина.

— Вот и «н-да»! Тут Зона, не прислушаешься к тому, что тебе подсознание говорит, — считай, труп. Идем дальше?

Макс кивнул.

Далекий рев, раздавшийся из глубины леса, заставил вздрогнуть обоих. Переглянулись и без лишних слов ускорили шаг.

Но далеко уйти не успели. Позади раздался треск веток. Оглянувшись, Артист с ужасом заметил мелькавших среди деревьев мутантов. Навскидку — от полутора до двух десятков. Причем сразу нескольких видов: в основном «голыши», три или четыре шипастые собаки и даже два быка. Подобное Артисту не доводилось видеть с памятного сражения, в котором погиб квад Сувенира. Все время, что он бывал в Зоне, местное зверье враждовало между собой, шипастые гоняли «голышей», те сбивались в крупные стаи и охотились на мутированных быков и сталкеров, гоняя попутно своих извечных недругов — шипастых. Быки же с ненавистью бросались на все живое, что попадалось им на пути. И объединить их вместе могло только что-то крайне необычное, например человек — источник аномальной активности, каким был погибший Бриг, либо… страх. И в отсутствие первой причины оставалось предположить наличие второй. Только вот думать о том, чего же могли так испугаться все эти твари, вовсе не хотелось. Да и в любом случае было некогда.

Мутанты приближались.

Детектор в руке непрестанно вибрировал и пикал, показывая присутствие впереди аномалий, сзади все отчетливее становилось слышно дыхание мутантов, хруст веток под десятками лап, клацанье когтей и зубов… Артист не сразу понял, что вызывало диссонанс во всей этой и без того престранной картине. Пытаясь не угодить в аномалии, едва различимые или совсем невидимые невооруженным глазом, он поначалу не заметил, что твари, настигающие их с Максом, перемещаются без привычного рычания, повизгивания, устрашающего храпа. Мутанты двигались, издавая минимум звуков. Воображение подсказало, что если сейчас оглянуться, то можно будет увидеть прижатые к головам уши, вздыбленные костяные гребни, дико выпученные глаза, в которых без труда прочтется первозданный ужас.

Все это пугало больше, чем угроза быть загрызенными. Вдалеке снова раздался рев, в котором слышались страдание и боль. Потом все стихло, но мутанты продолжали бежать.

Бросив быстрый взгляд через плечо, Артист увидел тварей буквально в нескольких метрах от себя. Хотелось сорваться на бег, но позволить себе перемещаться иначе, чем быстрым шагом, было нельзя — детектор аномалий срабатывал постоянно. Бушевавший внутри страх достиг критической отметки и взорвался, пронзая колючими, ледяными, лишающими воли к жизни и способности двигаться иглами. В какой-то момент ноги просто отказались шевелиться. Артист едва не рухнул на землю, но Макс вовремя его подхватил. С силой дернул, удерживая на ногах и одновременно заставляя встряхнуться. Этого хватило, чтобы прийти в себя.

— В порядке, — пробормотал Артист.

Но все же пришлось сделать несколько шагов, опираясь на руку товарища, чтобы восстановить сбившийся шаг.

Когда сбоку почувствовалось движение, пальцы судорожно нащупали рукоять ножа. Но «голыш» промчался мимо, едва не сбив с ног.

За ним еще один, потом между Артистом и Максом, разделив их, пробежала шипастая собака. Костяные пластины-шипы оказались плотно прижаты к телу, создавая защитный панцирь. Секунды ушли на осознание того, что мутанты не собираются нападать. В голове всплыла фраза из виденного когда-то документального фильма: «Спасаясь от пожара, животные не думают об охоте».

Сейчас ситуация оказалась схожей, только, судя по отсутствию дыма и запаха гари, позади бушевал «пожар» несколько иного рода, чем в общепризнанном понимании.

Словно в ответ на эти мысли новый вопль возвестил о мучительной смерти еще одного мутанта. Непроизвольно оглянувшись, Артист увидел, как в одном месте раскачиваются деревья, будто странный ветер гнет их в разные стороны либо кто-то невероятно сильный прокладывает себе дорогу на манер бульдозера, хотя рокота двигателя не доносилось.

Выяснять, что за новый монстр появился в Зоне и нагнал столько ужаса на местную живность, не особо хотелось. Нужно было убираться отсюда, и как можно быстрее. Но как это сделать без очевидного риска угодить в аномалию?

Решение пришло само собой, когда один из мутированных быков оказался прямо за спиной. Топот его копыт, грозящий безжалостно растоптать оказавшегося на пути человека, видимо, активировал работу мозга. Теперь быстрый шаг, которым они с Максом перемещались до этого, сам собой сменился на опасный, безрассудный бег — детектор вибрировал постоянно, сообщая, что аномалии здесь повсюду. Без этих маленьких устройств, которые имелись у каждого сталкера, в Зоне не выжить, если только ты не обладаешь чутьем мутантов…

— Макс, держись между ними, — крикнул Артист. — Пусть ведут!

Убедившись, что товарищ понял суть его плана, Артист ушел с пути обезумевшего от страха быка, выбрал место позади одной из шипастых собак и побежал.

Первые секунды ему пришлось бороться с собственными инстинктами, вопившими, что бегать по Зоне нельзя! Но, поборов их, Артист вошел в ритм и через какое-то время почувствовал себя неотъемлемой частью этого причудливого стада.

В какой-то момент мутанты резко свернули в сторону, покинув тракт и углубившись в лес. Ничего другого не оставалось, кроме как следовать за ними. Бежать пришлось на пределе сил, да еще и преодолевая препятствия: продираться сквозь кусты, перепрыгивать торчащие из земли корни, уклоняться от самих мутантов, выбиравших себе путь без оглядки на людей. Артист не знал, как долго сможет удержать такой темп. В боку закололо, рюкзак за спиной и автомат в руке стали казаться невероятно тяжелыми, ноги гудели от напряжения.

Вдруг бежавшая прямо перед ним шипастая собака в один миг превратилась в фарш, не успев уклониться от аномалии. Артиста окатило кровавыми брызгами, и от неожиданности он дернулся назад, одновременно резко осев на землю, чтобы не последовать за несчастной тварью. И тут же получил мощный толчок в спину: «голыш» врезался в него, опрокинул, а сам перелетел через человека и с визгом угодил в аномалию. «Обессиленная» предыдущей жертвой гравитационная ловушка разорвала мутанта на несколько частей, разбросав их вокруг.

Все произошло так быстро, что Артист даже вскрикнуть не успел. Он сел, утер лицо рукавом и сплюнул попавшую в рот кровь. Поискал взглядом Макса. Тот оказался дальше, чем ожидалось. Спрятался за деревом и целился из автомата в сторону Артиста. На недоумение времени не осталось — раздались выстрелы.

Невольно пригнувшись, Артист услышал, как за спиной пули с влажным звуком рвут чью-то плоть, а следом по ушам резанул рев раненого быка. Сразу обернулся и увидел, что здоровенный мутант несется прямо на него. Пули, выпущенные Максом, попали твари в толстую шею, но остановить не смогли, лишь ранили. Артист попытался убраться у мутанта с пути, откатился в сторону и даже начал вставать на ноги, но после очередного ранения бык замотал головой, и его повело.

От удара массивной туши Артиста отбросило в сторону, он почти потерял сознание. Еще не очухавшись, из последних сил собрался и начал вставать, понимая, что разъяренный мутант может наброситься на него в любую секунду.

Едва он поднялся, как еще один мутант врезался в него. На этот раз шипастая собака. По инерции Артист побежал вперед, стараясь сохранить равновесие, поскользнулся на внутренностях разорванного «голыша» и полетел в смертоносные объятия аномалии, только что уничтожившей двух мутантов. Разнонаправленные гравитационные силы цепко схватили его и потащили в разные стороны. Аномалия пыталась выкрутить конечности из суставов, порвать мышцы и сухожилия, раздробить каждую кость в теле.

Ярчайшая, невообразимая боль пронзила мозг. И Артист закричал.

— Знаете что, молодой человек, — сердито сказал доктор, — вы мне порядком надоели. Вот честно. Такое впечатление, что последнее время я только вас и вижу.

— Где я?

Мыслей в голове никаких. Как и эмоций. Только чувство стыда от того, что до сих пор не запомнил имени врача.

— Попробуйте угадать.

— В больнице?

— Браво! Приз ваш — Настя, вколите молодому человеку витаминчики. Поворачивайтесь, вам сделают укол, потом можете идти. Документы на выписку я оставлю в регистратуре. Всего доброго.

— Спасибо, доктор, — проговорил Артист и тут же заорал от больного укола.

— Чего орешь? — В палату вломился Макс с букетом цветов и пакетом с одеждой. — Настенька, это вам. Я могу забрать этого неженку?

— Спасибо, — улыбнулась медсестра, принимая букет. — Да, можете.

— Вы — чудо!

— Салют, Макс, — махнул рукой Артист. — Как я тут очутился?

— Ну как, прилетел большой орел и вынес тебя с Роковой горы, — иронизировал Лощина. — Как, как… Я тебя приволок. Там до Периметра оставалось всего ничего.

— Ох, блин! По мне будто каток проехал.

— Ну да, аномалия тебя неплохо помяла. Но даже трещинки нет. Так что вот, держи одежду, деньги, такси ждет внизу, а мне нужно кое-куда заехать.

— Ладно, вали.

Артист оделся, вышел из больницы, сел в такси и приехал в «Шляпу». Есть особо не хотелось, поэтому он просто сидел и занимался тем, что ничего не делал. Разве что щелкал свои любимые фисташки.

К столу кто-то подошел. Но Артист чувствовал себя настолько разбитым и ленивым, что даже не соизволил поднять головы.

Человек занял стул напротив. И через секунду на столе появился прибор защитного цвета с потертостями на гранях.

— Вот, держи. — Кузьма подвинул к Артисту детектор. — Это тебе нужно?

— Ага. — Эмоции никак не могли проснуться.

— Антонина рассказала, что вы с другом сделали. Благодарен тебе и ему. Если что-то понадобится — обращайтесь в любое время дня и ночи. Схрон на поляне в юго-восточном углу, под аномалией, срабатывающей от попадания любого предмета весом от пятисот грамм. Пользуйтесь, когда и сколько захотите. Все, что внутри, — общее. И это… Извини меня за то, что наговорил там.

— Хорошо. Все нормально. Я Лощине передам.

— Ты в порядке?

— Ага, в аномалию влетел. Вот теперь боксерской грушей себя чувствую.

— А, ну, это случается. Ладно, Артист, бывай. Спасибо еще раз.

Они обменялись рукопожатием, и сталкер ушел.

Артист взял в руки детектор. Внешне прибор походил на другие подобные устройства, но вместе с тем и отличался. Выглядел более массивно и надежно. Включение детектора, нажатие нескольких кнопок никакого результата не принесло. И тут, наконец, пробрало. Артист начал на глазах оживать. Лень и апатия постепенно уходили, уступая место любопытству и азарту исследователя.