Елена Анатольевна Коровина Великие тайны золота, денег и драгоценностей. 100 историй о секретах мира богатства

Пример Проспера Мериме

Поэт и драматург Альфред де Мюссе лежал, тупо глядя на потолок своей комнаты. Почти месяц он болел, теперь, выздоровев, должен идти в театр, но никак не может себя заставить. Все думает: что происходит в почтенном академическом театре «Комеди Франсез», куда он отдал для постановки свою очередную пьесу «Подсвечник»?! Еще пару месяцев назад актеры аккуратно и дружно приходили на репетиции, правда, стихотворные строки Мюссе им плохо давались. Решено было включить в пьесу несколько романсов. Писать музыку поручили новому композитору, только что принятому в театр, — Жаку Оффенбаху. Вот тут-то все и началось! И где только директор выкопал этого чудака? Нормальный композитор сидит у себя в кабинете и сочиняет музыку. А этот живчик прибегает на сцену чуть не каждую минуту, дает указания актерам, будто они и сами не знают, как петь и играть. Даже самому Мюссе кричит что-то из оркестровой ямы. Ну просто чертик из табакерки или злой вихрь. После его пробежек по сцене то декорация падает, то кулиса провисает. Потом стало еще хуже — актеры начали терять голос, плохо слышать, а один и вовсе сломал ногу прямо на ровной сцене. Покровительница театра, княгиня Бельджойозо, рассказала актерам, что это из-за Оффенбаха — ведь за свои мелодии он продал душу сатане. А княгиня знает, что говорит. Несколько лет тому назад по ее дому бродил ночами призрак покойной тетушки. Но после того, как княгиня позвала Оффенбаха сыграть в своем салоне, призрака и след простыл. Даже он испугался сатанинской музыки!

 Альфред де Мюссе

Вот тогда-то Мюссе и накинулся на Оффенбаха: «Вы сглазили мою пьесу — в вашей музыке живут бесы!» Но и композитор не стерпел. «Не вам, любителю абсента, пугаться чужих бесов!» — прокричал он Мюссе. Скандал вышел знатный. Поэт слег с непонятной болезнью, Оффенбах — с горячкой. Но спектаклю это не помогло. На репетициях падали декорации, актеры теряли голоса. Премьера провалилась…

А ведь Мюссе так рассчитывал на доходы от спектакля! Конечно, в отличие от иных нищих литераторов он не бедствовал — помогала обеспеченная аристократическая семья. Но денег мало не бывает. А уж в руках Мюссе они вообще не держатся, особенно при его любви к абсенту. Хорошо бы, конечно, получить еще хоть что-то от театра, да и отложить. Ведь скоро день рождения, надо закатить большое пиршество для литературной братии.

Но как только люди ухитряются копить? И ведь даже многие писатели не сидят на мели. Вот еще до болезни Мюссе зашел случайно к Просперу Мериме. Автор интереснейших «Хроник времен Карла IX» и легендарной любовной новеллы «Кармен» никогда не сидит без денег. Мюссе думал, что издатели платят Просперу огромные гонорары. Но оказалось, средства Мериме были весьма скромными. И самое невероятное, писатель имел поразительную привычку засовывать свои гонорары в старую меховую туфлю, проще говоря, домашнюю тапочку. Туфля эта лежала у него на письменном столе, чем часто приковывала внимание посетителей. Тогда, проследив очередной косой взгляд, Мериме небрежно смахивал тапочку в ящик стола. Однако это производило еще большее впечатление, ведь стол у писателя был дорогущий — из старинного красного дерева, отделанный перламутровой инкрустацией, а туфля-то* — старая и потрепанная. Однако Альфреду Мюссе Проспер Мериме признался: «Скажу вам, потому что знаю, вы у нас — мистик. И стихи ваши овеяны волшебством, в привидения вы верите». Мюссе не понял: «И что? Ваши деньги реальные, и не призрак Кармен их приносит». Проспер улыбнулся: «Вы же хотите понять, почему я купюры в тапочку кладу? Так вот: гонорары мне платят все время старыми потрепанными деньгами. Вот я и подумал, старые деньги — что старые косточки, им тепла и уюта хочется. Взял да и сунул потрепанные жизнью купюры в давно ношенную туфлю. И представьте себе, уже через неделю у меня еще пачка таких же стареньких купюр образовалась. Я думаю, им тоже теплоты и уюта захотелось. Вот и они тоже решили в моей меховой тапочке обосноваться».

Мюссе усмехнулся с завистью: «Вы же часто печатаетесь. Эдак у вас скоро и места в туфле не хватит…»

«А я те купюры, что уже отдохнули, в свет выпущу, Пусть побродят, поработают. Новые, только *что пришед-шиє, положу и ждать буду — когда те, что ушли, обратно вернутся. Им же в меховой туфле хорошо было, вот они и опять ко мне придут».

Мюссе только фыркнул тогда: «Говорят, я мистик… Да вы, месье Мериме, просто колдун!»

А вот теперь, оказавшись на мели, Мюссе подумал: «А не сунуть ли последние несколько франков в старую тапочку?» Взял да и сунул…

Потом в театр отправился. Но директор его просьбам не внял: нет сборов — нет денег. С горя Мюссе в кафе забрел — свою порцию абсента потребовал. Не помогла тапочка, не приманила деньги, так хоть абсент утешит.

Впрочем, абсент — питье не быстрое. Пока его разведешь, пока потянешь через соломинку… А за это время у стола незаметно материализовался редактор одной из парижских газет. «Умоляю, мэтр! — зашептал. — Дайте моей газете статью о современном состоянии театра — поязвительнее, похлеще, как только вы умеете!» Мюссе на спинку стулу откинулся: «О современном театре? Да пожалуйста! Только уж это будет весьма злая статейка. Почти фельетон. И знаете, сколько вы мне заплатите? Четыре тысячи франков!»

Редактор охнул: «Да это же бешеная цена, мэтр!» Мюссе глаз прищурил хитро: «Зато тираж вашей газетки взлетит до небес!» Редактор аж руки к небу воздел, но… согласился. На другой же день Мюссе аванс в старую туфлю засунул. А к вечеру и сам директор театра «Комеди Фран-сез» пожаловал: «По договору театр должен вам, месье Альфред, сорок тысяч франков. Но вы же понимаете, денег нет». Мюссе ухмыльнулся: «Зато договор есть. И с ним я в суд пойду!» Директор повздыхал, как прежде редактор-газетчик, но выкрутился: «Не надо суда! Мы нашли обходной путь — ежедневно будем оплачивать ваши ресторанные долги».

Бедняга директор подумал, что таким образом расчет с драматургом растянется на годы. Не тут-то было! Радушный Альфред де Мюссе прогулял эту фантастическую сумму всего-то за месяц — водил по ресторанам свою литературную братию, отмечая собственный день рождения.

Ну а в старой тапочке остались последниё пять франков из гонорара за хлесткую статью в газете. Но тапочка потребовала еще. Так что скоро пришел и другой гонорар. Словом, храните деньги в старых тапочках.