Елена Чернова Copyright E. Chernova Москва, 2007

НИНА

Ничего. Кто знает, что нас ждёт впереди.

Из их квартиры на первом этаже доносятся тревожные голоса птиц. Слащов быстро поднимается в квартиру. Через какое-то время возвращается. Лицо его ужасно. Подбородок дергается. В глазах слёзы. На руках он держит растерзанного скворца. Из раскрытой двери выскакивает кошка. Нина берёт птицу в руки. Плачет. С улицы доносится резкий визг трамвайных тормозов.

Занавес.

Действие 111

Сцена 14

Квартира Слащовых. В гостиной на обеденном столе - недопитые бутылки, тарелки с остатками закусок, пепельницы с грудами окурков. Скатерть залита красным вином. На кровати валяется и военная форма, и женская одежда. Пара ящиков комода раскрыта - там тоже всё вверх дном. В кабинете порядка больше, но на походной кровати разбросана какая-то одежда, стоят картонные коробки, наполненные, очевидно, книгами, и перевязанные бечёвкой. Словом, чувствуется, что вчера здесь неплохо посидели, а сегодня продолжают готовиться к отъезду. Слащов в коридоре разговаривает по телефону.

СЛАЩОВ

Благодарю. Верно, день рождения у меня вчера был. Сорок три. На восемнадцать. Да уж, отметили. Человек сорок. Нет, формального назначения пока нет, но ожидаю с минуты на минуту. Книга моя набрана? Превосходно. Конечно, успею гранки вычитать, ни малейших сомнений. Слово "боец" везде заменили на "красноармеец"? Если бы только это! Ладно, ждите меня через два часа.

Вешает трубку. Раздаётся звонок в дверь. Слащов открывает. На пороге стоит Коленберг, молодой человек, явно психически нездоровый, в крайне заношенной шинели и старых ботинках.

СЛАЩОВ

Что вам угодно?

Коленберг молчит.

Накурили, как в штабном вагоне. Начинайте. Сейчас придёт моя жена, она вам объяснит, что дальше делать.

Поворачивается лицом к Коленбергу. Тот стоит, направив двумя руками револьвер на Слащова, руки дрожжат. Раздается три выстрела. Слащов успевает уклониться. Со стены посыпалась штукатурка. Слащов подходит к Коленбергу, забирает парабеллум, разряжает.

КОЛЕНБЕРГ

со слезами

я хочу, чтоб Вы знали. Я буду мстить. За моего брата, Герша Коленберга, которого расстреляли по Вашему приказу в девятнадцатом году.

СЛАЩОВ

Не собираюсь вам мешать. Просто учтите: я расстрельных приказов не отдавал. Я утверждал приговоры суда. Но даже военный суд в Белой армии без вины не осуждал. Не знаю, способны ли Вы это понять.

Отдаёт парабеллум Коленбергу, оказываясь спиной к окну.

Уходите.

в этот момент раздаётся выстрел. Звон разбитого стекла. Слащов падает. Коленберг бросается к нему. Берёт его голову. Опускает. Смотрит на свои руки.

КОЛЕНБЕРГ

Руки в крови. Всё в крови...

Слышится резкий визг тормозов за окном. Почти в ту же секунду в квартиру врываются трое мужчин в чёрных кожаных тужурках. Один бросается к Слащову, другой - к окну, третий поднимает Коленберга.

l-ЫЙ ЧЕКИСТ

Пульса нет. В затылок.

КОЛЕНБЕРГ

Это не я, я не попал!

бьётся В конвульсиях.

1-ЫЙ ЧЕКИСТ

Молчать! Объяснишь, когда спросят.

Надевает наручники на Коленберга. Второй и третий чекисты осмотрели помещение. Возвращаются в гостиную.

2-0Й ЧЕКИСТ

Никого. Все чисто.

в открытую дверь вбегает Нина. Видит Слащова. Падает перед ним на колени, поднимает его и прижимает к себе. l-ый чекист наклоняется и пытается оторвать её от Слащова. Нина дает ему кулаком по физиономии. Чекист падает. Второй чекист ударяет Нину наганом по затылку. Нина теряет сознание.

1-ЫЙ ЧЕКИСТ

сплевывая кровь.

Стерва.

Бьёт Нину по щекам. Нина открывает глаза.

Кто ты такая? Как тебя зовут?

Молчание.

Увести обоих. Тело забрать.

Нина ползёт к Слащову и снова пытается его обнять. 2-0Й чекист ударяет её, отбрасывает в сторону, надевает Нине наручники. Поднимает её и ударом в спину заставляет идти. Коленберг идёт сам, за ним 3-й чекист. Затем оба возвращаются с носилками. l-ый чекист сдёргивает покрывало с кровати, при этом вся сваленная там одежда падает на пол, почти на Слащова. Возвратившиеся чекисты укладывают его на носилки, весьма небрежно накидывают сверху покрывало. Уходят.

Птицы душераздирающе кричат.

Сцена 15

Приёмная Сталина в Кремле. За окном - в морозной сиреневой дымке кремлёвские башни. Товстуха, как всегда, составляет

какие-то списки. Раскольников, бледный,

мрачный и взволнованный, меряет шагами помещение.

ТОВСТУХА

Фёдор Фёдорович, Вы не переживайте. Раз уж Вы добились, что Ваш вопрос вынесен на Политбюро, считайте, что дело в шляпе. Политбюро, как известно, всё может, даже превратить мужчину в женщину.

РАСКОЛЬНИКОВ

Нет, Иван Павлович, мне это дело напоминает консервную банку, под которой лежит буль~ник. Вроде пнуть - легче легкого. Ударишь- да как взвоешь! Почему, например, меня не вызывают? Ведь мой вопрос, вот, пожалуйста,

читает повестку

Раздаётся телефонный звонок.

ТОВСТУХА.

Нет, товарищ Сталин, ни Ягода, ни Агранов не появились. Не можем их разыскать. Будет исполнено. Ягоду с AгpaHOBЬ~ спрашивает.

набирает номер на телефоне с гербом.

Товстуха беспокоит. Не подошёл Генрих Григорьевич? Агранова разыскиваете? Никаких сведений? Сообщите, как появятся немедленно. Пойду доложу.

РАСКОЛЬНИКОВ

Я так и знал! Почему?!

ТОВСТУХА

Ждут каких-то дополнительных сведений. Вероятно, от Ягоды. А пока вопрос о пьесе

Булгакова "Бег" решили отложить на неделю.

Раскольников садится на диван и закрывает лицо руками. В эту минуту входная дверь открывается и появляются Ягода и Агранов. Оба в шинелях, мрачные и яростные.

ЯГОДА

Товстуха, доложите обо мне.

Товстуха кивает, идёт в кабинет. Очень скоро дверь открывается. Быстрым шагом выходит из кабинета Сталин. Он также чрезвычайно бледен и мрачен.

СТАЛИН

(прибывшим)

Ну?

ЯГОДА

Генерал Слащов убит, товарищ Сталин.

СТАЛИН

Подробности!

достает пулю и подаёт её Сталину

СТАЛИН

нехотя берёт пулю, но с интересом рассматривает её.

механически, как будто коробку спичек, кладёт пулю в карман.

АГРАНОВ

Убийца, явно сумасшедший, за границей никогда не был, связей с бельwи элементами не имел.

СТАЛИН

Плохо ищите. Допросите его, как следует.

АГРАНОВ

Он - умственно отсталый, товарищ Сталин. Ничего о белых сказать не сможет.

СТАЛИН

Вы понимаете, что сейчас, когда речь идёт об интервенции, разоблачение белогвардейского убийцы принесло бы пользу народу? Сплотило бы армию! Подумайте, как допросить вашего убийцу ещё раз!

АГРАНОВ

Он - больной, со справкой, товарищ Сталин. Сейчас он...невменяем, твердит, что после его выстрелов генерал Слащов остался жив.

АГРАНОВ

Это моя ошибка, товарищ Сталин. Произошло недопонимание политической стороны вопроса.

АГРАНОВ

Придется замять.

кивает в сторону Раскольникова.

Теперь пьесу писателя Булгакова о генерале Слащове необходимо запретить.

АГРАНОВ

Если мы ограничимся одной пьесой "Бег", запрет сразу свяжут с убийством генерала Слащова. Пойдут слухи.

Агранов, молча, склоняет голову. Сталин берет себя в руки, выражение лица его каменеет.

Агранов и Ягода уходят. За ними выскальзывает Раскольников.

СТАЛИН

Ягода и Агранов просили меня выслать Булгакова. Я не позволил. А теперь они Булгакова уничтожат. Моими руками! Всё ради этого? Товарищ Сталин, это моя ошибка... Нет, это - не ошибка. Это - шах и мат. Мне!?

Я тебе этого не забуду, Яня.

Сцена 16

Патриаршие пруды. Очень морозный январский день. Берега с черной оградой, как каре, вокруг замёрзшего пруда. Деревья в снежных шапках застыли, как часовые. У берега со стороны Ермолаевского переулка, прямо на льду, в деревянной будке, военный оркестр настраивается перед вечерним катанием. Слышна труба, тромбон, пробует силы барабанщик. В дальнем левом углу аллей, где Ермолаевский переулок пересекается с Патриаршим, видна тумба с афишей "Дни Турбиных". Рабочий сдирает афиши с тумбы.

По ходу действия афишу "Турбиных" он переклеивает на "Бронепоезд 14-69". Ещё

одна тумба с афишей стоит в

противоположном углу, на аллее, идущей вдоль Малой Бронной. На ней очень крупно надпись: "Михаил Булгаков "Дни Турбиных". По этой заснеженной аллее идут со стороны Садовой Булгаков и Белозерская. Останавливаются возле скамейки, неподалеку от тумбы. На льду появляются первые фигуристы, слышатся смешки. Мальчишка-газетчик бежит и выкрикивает:

"Последние известия. Подробности убийства генерала Слащова". Булгаков покупает газету.

БЕЛОЗЕРСКАЯ

напевает

Миленький ты мой,

возьми меня с собой,

в том краю далеком

я буду тебе женой...

Вот привязалась. Слава богу, в гости идём. Дома, словно покойник объявился. Пьесу запретили, да ещё генерала убили. Мрак.

Военный оркестр разразился осмысленной музыкальной фразой, которая закончилась недлинной барабанной дробью. К аллее со стороны Большой Бронной направляются Авербах и Киршон. Авербах в зимнем пальто с барашковым воротником и в барашковой шапке пирожком. Киршон по-прежнему элегантен, он в новенькой дублёной бекеше и собольем картузе.

Мака, кажется, идут эти противные литературные начальники. Давай свернём.

Делают несколько шагов навстречу литера торам.

АВЕРБАХ

Ба, мосье Булгаков собственной персоной!

БУЛГАКОВ

Какое письмо?

АВЕРБАХ

По поводу Ваших пьес.

Киршон потрясает газетой "Правда".

БУЛГАКОВ

Вы позволите?

Читают молча, вместе с Белозерской

АВЕРБАХ

Что Вы намерены предпринять?

БУЛГАКОВ

Да что уж тут предпринимать? Пьеса моя - "Бег" - была просто запрещена, а теперь глава государства публично называет её антисоветской. Finita, как говорится,lа comedia.

КИРШОН

Вы ничего не поняли! Да, объявлена Ваша пьеса контрреволюционной, но товарищ Сталин Вам тут

АВЕРБАХ

Вы действительно ничего не поняли, Булгаков. В нашей стране важно одно: чтобы не расстреляли. Всё остальное проходит.

Оркестр играет фразу из марша, которая заканчивается длинной и торжественной барабанной дробью, которая гулко разносится по Патриаршим. После чего наступает тишина.

КИРШОН

Любой писатель мог бы только мечтать, чтобы товарищ Сталин давал ему советы. И какие советы! Вы только послушайте:

забирает из рук Булгакова газету и начинает читать её торжественно, даже благоговейно, как зачитывают текст приговора :

"я бы не имел ничего против постановки "Бега", если бы Булгаков прибавил к своим восьми снам ещё один или два сна, где бы он изобразил, что большевики, изгоняя вон этих "честных" сторонников эксплуатации, осуществляли волю рабочих и крестьян и поступали поэтому совершенно правильно."

Булгаков отрицательно качает головой.

БУЛГАКОВ

Запятой не пере ставлю.

КИРШОН

Чудовищно! Вы- слепец!

БУЛГАКОВ

Был им. Все хотели получить от меня какую-то "коммунистическую" пьесу. Попыток написать её я не производил, но кой-какой мостик перекинуть попытался. Результат налицо. Мне - поделом. Другим тоже не советую.

АВЕРБАХ

Да кому нужны ваши советы! Не замазывайте вопрос! Вам нужно не только дописать, но и немедля выступить с покаянньw письмом. Иначе Вы станете человеком, на которого будут показывать пальцами. Никто, нигде и никогда не напечатает ни одной Вашей строчки. Вас ждёт забвение и разорение.

БУЛГАКОВ

Показывать пальцем. Так по-русски.

указывает на алеею, идущую вдоль Ермолаевского переулка, где рабочий срывает с тумбы афишу "Турбиных".

Тоже самое будет и здесь.

Снова слышится барабанная дробь. Авербах срывает афишу, рвёт её на куски и бросает куски в урну возле скамейки. При этом под ноги Авербаха попадает палка и он поскальзывается на ней, но с трудом удерживает равновесие. Взяв палку в руки, он с силой ломает её перед лицом Булгакова.

Идем, Володя, нам здесь больше нечего делать.

Киршон на прощание издаёт глубокий вздох. Уходят.

БЕЛОЗЕРСКАЯ

Мака, плетью обуха не перешибёшь. Я не прошу тебя писать покаянные письма, это глупо, конечно. Но подправить пьесу - разве плохая мысль?

БУЛГАКОВ

Ты просто не понимаешь, что говоришь, Любаша. Гражданская казнь надо мной уже совершена. К чему теперь ползать на коленях? Чтоб ещё и глумились надо мной?

БУЛГАКОВ

Извини. Я развинтился несколько.

БЕЛОЗЕРСКАЯ

Не обидишься, если я пойду одна?

именинньw столом.