Туркменистан 4.1. Краткая географическая справка

4.2. Этнография Туркменистана

Туркмены, населяющие Туркменистан сегодня, в основном являются потомками племён Огузов, образованных кланами Салир-Киник, Язир и Кайу-Баят, которые пришли на эту территорию в девятом веке. Однако, необходимо отметить, что многие различные культуры и народы, жившие на этих землях, такие как Массагеты, Даки, Парфяне, Аланы, Сакхи, Хазары оказали свое влияние на формирование цивилизации туркмен. Фактически, современная туркменская культура несет в себе многоцветие элементов тысячелетней давности. Хотя этническое название туркмен бытовало с пятого века, им начали пользоваться для описания народа в 10 и 11 веках. В то время как европейские историки толкуют название туркмен, как "чистокровный Турк", турецкие историки полагают, что оно означает "корень тюркских народов".

Значительные изменения, произошедшие в последние годы в этническом составе населения, сопровождались серьезными нарушениями гражданских прав национальных меньшинств. Поэтому данному вопросу здесь уделено особое внимание.

По данным переписи 1995 г., нетуркменское население Туркменистана насчитывало 1 036 тыс. человек, что составляло 23,4% от общей численности населения. В то время как бытовой национализм практически исчез, тысячи представителей этнических меньшинств стали сталкиваться с многочисленными проблемами, созданными бездействием или, наоборот, целенаправленными действиями государственных органов. В большинстве случаев ограничение прав этнических меньшинств в Туркменистане вызвано не злоупотреблениями отдельных чиновников, а является следствием общей национальной политики, санкционированной высшими органами государственной власти. Дискриминация, тяжелое материальное положение и отсутствие перспектив в государстве с практически мононациональным составом органов власти стимулировало быстрый рост эмиграционных настроений среди европейцев, казахов и представителей ряда других этнических групп.

Начиная с 1992 г. попытки представителей национальных диаспор создать свои национально-культурные организации встречают противодействие властей.

В первой половине 1992 г. в туркменских газетах еще можно было встретить короткие заметки о регистрации корейского общества в Ташаузе или казахского — в Красноводске на основе Закона Туркменистана “Об общественных объединениях”. Однако после создания в мае 1992 г. Русской общины Туркменистана регистрация всех национально-культурных обществ была прекращена. Никаких письменных отказов в регистрации ни одной из национальных общин (кроме польской) получить не удалось. Неофициально в устной форме представители властей заявляли, что регистрация одного общества может создать нежелательный прецедент, который в итоге приведет к нарушению общественной стабильности.

Наиболее продолжительную борьбу за регистрацию вела (и продолжает вести) Русская община Туркменистана (далее - РОТ) во главе с Анатолием Петровичем Фоминым. Оргкомитет РОТ был создан в Ашхабаде в мае 1992 г. 27 июля 1992 г. в Ашхабаде был проведен учредительный съезд РОТ. Утвержденные съездом документы были представлены на регистрацию в Министерство юстиции Туркменистана. Однако в начале августа 1992 г. президент Туркменистана публично осудил создание РОТ. Активистам РОТ пришлось под давлением властей забрать поданные документы. К этому времени уже имелось свыше 1000 заявлений о вступлении в РОТ. Из-за начавшихся преследований (увольнения с работы нескольких активистов, вызовы в правоохранительные органы и др.) 25 августа 1992 г. Правление РОТ приняло решение объявить властям, что РОТ замораживает свою деятельность на полтора года.

В 1995-1997 гг. вопрос о регистрации РОТ неоднократно ставился перед туркменскими властями официальными представителями России. Право на создание организации русскоязычного населения гарантировалось подписанным в мае 1995 г. в Москве двусторонним договором о сотрудничестве в целях обеспечения прав российского меньшинства в Туркменистане и туркменского - в России. Договор был ратифицирован сначала Туркменистаном, а 13 ноября 1996 г. - Россией. По требованию главы туркменского государства активисты РОТ согласились на то, чтобы в регистрационных документах национально-культурная организация россиян значилась под аморфным названием - “Общество гуманитарных, культурных и научно-технических связей с Россией в Туркменистане”. Однако, несмотря на неоднократные обещания туркменских официальных лиц, регистрация РОТ не осуществлена до сих пор.

Примечательно, что до сих пор никто из туркменских должностных лиц не смог объяснить, почему с правовой точки зрения РОТ не может быть зарегистрирована по Закону Туркменистана “Об общественных объединениях”.

Активисты РОТ в Ашхабаде, Красноводске, Небитдаге, Байрам-Али и Чарджоу сообщают о давлении, которое на них пытались оказывать представители туркменских властей. Бывший активист РОТ из Байрам-Али Петр Иванович Сербов в 1995 г. после поездки в Ашхабад был приглашен в городской отдел Комитета национальной безопасности (КНБ), где его предупредили о том, что создание РОТ “нарушает стабильность” в стране, поскольку “другие нации могут тоже захотеть создать свои общины”, что недопустимо. О наличии куратора из КНБ сообщил руководитель организации РОТ в г. Красноводске. По его словам, интерес КНБ к РОТ отчетливо обозначился после того, как активисты РОТ выступили против переименования г. Красноводска в Туркменбаши (в честь президента Туркменистана). В конце 1995 г. хяким города Чарджоу предупредил активиста РОТ, что до решения вопроса о регистрации он не должен выступать от имени РОТ или рассказывать о ней.

Давлению властей подвергся и руководитель РОТ в г. Небитдаге Владимир Юрьев, бывший профсоюзный руководитель, неоднократно поднимавший перед местными властями “неудобные вопросы”. В 1993 г., когда Юрьев написал письмо хякиму области Пуханову о плохой работе автомобильного транспорта, последний публично заявил, что если Юрьеву не нравится жизнь в суверенном Туркменистане, пусть он “убирается в Сибирь”.

Относительно мягкие, по меркам Туркменистана, меры воздействия на активистов РОТ объясняются боязнью туркменских властей спровоцировать негативную реакцию России, официально именуемой “стратегическим партнером Туркменистана”.

С проблемами, аналогичными возникшим перед РОТ, столкнулись активисты армянских общин в Ашхабаде и Красноводске. Ашхабадская армянская община пыталась зарегистрироваться начиная с 1992 г., но неизменно получала отказы властей. Армянским активистам не удалось добиться ни сохранения курсов армянского языка, действовавших в течение нескольких месяцев в 1992 г., ни регистрации религиозной общины Армянской апостольской церкви. Лидер армянской общины в Туркменистане Альберт Аракелов в 1996 г. вынужден был эмигрировать в США. Было отказано в регистрации и армянской общине г. Красноводска.

Польская национально-культурная организация “Polonia Turkmenska” пытается зарегистрироваться в Ашхабаде начиная с 1991 г. В начале 1993 г. и в январе 1998 г. из Министерства юстиции были получены письменные отказы в регистрации. Последний отказ содержал претензии к протоколу учредительного собрания (по мнению юристов министерства, вместо “единогласно” следовало указать конкретное число проголосовавших и т.д.).

Не смогли добиться официальной регистрации своих национально-культурных обществ и представители других этнических групп (евреи, казахи, немцы, узбеки, корейцы и др.).

Решения о “нецелесообразности” регистрации каждого из национально-культурных обществ принималось в Аппарате Президента Туркменистана, а отказы Министерства юстиции носили в основном формальный характер.

По имеющимся данным, после отказов в регистрации в 1996-1997 г. активность части национально-культурных организаций резко упала, некоторые из них распались, а их лидеры выехали за рубеж.

Ситуация в области образования вызывает особое беспокойство проживающих в Туркменистане представителей европейских этносов.

В 1997 г. туркменские власти в ходе кампании по реформированию системы школьного образования попытались перевести средние школы на 9-летнюю программу обучения. Поскольку подобная программа не соответствует российским и международным стандартам, туркменский диплом о среднем образовании с 1998 г. официально потерял силу в России, что сделало невозможным поступление детей европейцев в высшие учебные заведения этой страны. В 14 туркменских вузах и 18 техникумах, по данным 1993 г., только 7% учащихся имели возможность получить образование на русском языке, причем качество обучения, по многочисленным свидетельствам, является крайне низким. Из-за многочисленных протестов представителей европейской диаспоры президент Туркменистана отдал устное распоряжение сохранить10-летнее образование в русских школах до 2000 г.

С 1991 г. туркменские высшие и средние учебные заведения с русским языком обучения не получали учебники из России, а учителя не имели возможности пройти соответствующую профессиональную переподготовку.

В июле-августе 1996 г. 30 школьных учителей из Ашхабада при посредстве РОТ впервые выехали на 15-дневные курсы в Институт повышения квалификации в Москве - в рамках программы, финансируемой за счет государственных средств РФ. Это мероприятие было крайне негативно встречено туркменскими властями. Хотя учителя ездили в Москву во время отпусков, директора школ по указанию заведующего гороно Даулета Бегенчева, выполнявшего команду “сверху”, провели “беседы” с возвратившимися учителями, объявив им, что как государственные служащие они не имеют права выезжать в другую страну, не получив разрешения руководства органов образования. Одна из учительниц, работавшая в школе № 17, за поездку в Москву была уволена с работы. Неправомерность подобных действий в правовом плане представляется очевидной. Последующие поездки учителей РОТ вынуждена была согласовывать с туркменскими властями, которые навязывали в выезжающие на обучение учительские группы определенные кандидатуры.

На свертывание туркменскими властями сети школьного обучения на узбекском языке жалуются и представители узбекской диаспоры.

Согласно Конституции Туркменистана 1992 г. (ст.13), “государственным языком... является туркменский язык. Всем гражданам гарантируется право пользования родным языком”.

Туркменский язык был провозглашен государственным в 1990 г. в соответствии с принятым Верховным Советом Туркменистана Законом “О языке”. С 1996 г. должен был начаться перевод на туркменский язык официального делопроизводства. На протяжении ряда лет это вызывало значительную обеспокоенность европейского населения, лишь незначительный процент которого владел указанным языком. Предложения о придании статуса второго государственного языка русскому языку высказывались даже в начале 1992 г.

В 1992 г. началась подготовка к переводу туркменского языка на латинскую графику. Новый алфавит был утвержден Указом Президента Туркменистана в апреле 1993 г. До сих пор, однако, большая часть взрослого туркменского населения, включая работников органов управления, вооруженных сил и правоохранительных структур, не способна прочесть туркменский текст, напечатанный на латинице. Эта ситуация привела к фактическому отказу от ранее директивно утвержденных сроков перевода официального делопроизводства на туркменский язык и поставила перед властями не менее сложную проблему постепенного обучения туркменского населения латинскому алфавиту.

С июня 1996 г. власти Туркменистана отказались от использования туркменской орфографии географических названий и личных имен в русскоязычных текстах СМИ и официальных документах. В газетах, выходящих в Туркменистане на русском языке, столица стала вновь называться Ашхабадом, а не Ашгабадом.

В том же году в сфере образования президентом Туркменистана была официально провозглашена политика трехязычия (изучения туркменского, русского и английского языков), слабо реализуемая на практике из-за крайней ограниченности бюджетных средств.

В последние годы туркменские власти проявляют растущее безразличие в отношении языковых реформ, вследствие чего угроза языковой дискриминации в настоящее время ощущается нетуркменским населением значительно менее остро, чем в начале 90-х годов.

С 1 января 1998 г. с легковых машин стран СНГ, пересекающих туркменскую границу, взимается страховой сбор в размере не менее 56 долларов, что значительно превышает среднемесячную заработную плату жителей приграничных регионов. Для того, чтобы в соответствии с национальными традициями выехать с подарками на свадьбу в приграничные районы Узбекистана, жители Туркмении должны оформлять (нередко — за взятку) соответствующие бумаги через таможню или исполнительные органы власти...

Если сокращение авиационного сообщения еще можно объяснить экономическими причинами, то прочие ограничительные меры являются следствием целенаправленной политики по созданию большей закрытости страны, последовательно реализуемой Ашгабадом.

В последние годы в Туркменистане отмечается быстрый рост эмиграционных настроений среди европейской диаспоры, армян, казахов, народов Северного Кавказа и др.

Миграционная статистика туркменскими властями засекречена. Кроме того, почти 10-процентная “корректировка” общей численности населения, предпринятая статистическими органами в 1992 г. и не признанная зарубежными демографами, не дает возможности оценить общие масштабы эмиграции.

Тем не менее, на основе данных российских официальных источников, можно установить, что за 1992-1996 гг. из Туркменистана на постоянное жительство в Россию выбыло 94,1 тыс. чел., а из России в Туркменистан — 19,4 тыс. чел. Число лиц, переселяющихся из России в Туркменистан, за 1992-1996 гг. сократилось более чем в пять раз, вследствие чего в 1996 г. соотношение между эмигрантами и иммигрантами составляло 16:1. Аналогичным образом складывается миграционный баланс Туркменистана с Украиной, Белоруссией и Казахстаном.

По оценкам демографов, в действительности статистические органы недоучитывают масштабы эмиграции, поскольку в соответствии со сложившейся практикой статистических органов стран СНГ эмигрант считается выбывшим из страны лишь после регистрации его в органах внутренних дел в качестве постоянно проживающего лица по новому месту жительства. Из-за трудностей с продажей жилья и по ряду других причин тысячи граждан Туркменистана фактически постоянно живут за пределами страны, сохраняя советские паспорта с туркменской пропиской. В настоящее время в списках на получение статуса переселенцев в Россию фигурируют более 34 000 семей туркменистанцев.

Меры по ограничению эмиграции начали приниматься туркменскими властями начиная с 1992 г. Уже 12 мая 1992 г. президент Туркменистана подписал указ, запрещающий продажу, дарение и обмен приватизированного жилья сроком на 10 лет, за исключением реализации его органам власти и управления. Одновременно была заморожена приватизация жилых квартир.

Целью этого указа, по мнению местных наблюдателей, было лишить европейское население Туркменистана возможности получения денежных средств, необходимых для переезда на жительство в другие государства СНГ (рублевые денежные накопления были к этому времени совершенно обесценены галопирующей инфляцией, и продажа жилья становилась основным источником возможного получения большинством граждан крупных денежных сумм).

После принятия упомянутого выше указа, цены на жилье в Туркменистане резко упали, во многих местностях жители, эмигрируя из страны, вынуждены были просто бросать квартиры и имущество.

С целью обойти запрет на продажу жилья, в Ашгабаде, например, одно время широко распространилась практика заключения фиктивных браков. После получения совместной прописки, супруги разводились, одному из них доставалась квартира, другой, получив деньги, мог эмигрировать в Россию. Пытаясь не допустить подобных скрытых продаж квартир, туркменские власти пошли на беспрецедентный шаг, грубо нарушающий права граждан. В 1994-1995 гг. во всех ЗАГСах г. Ашгабада можно было видеть объявление о том, что регистрация браков между лицами европейского происхождения и туркменками запрещена “из-за различия вероисповеданий”. Также запрещалась регистрация брака, если разрыв в возрасте брачующихся превышал 15 лет. В отдельных случаях регистрация производилась, но по специальному разрешению хякима (главы администрации) города.

В 1996 г. ограничения на регистрацию брака были, по некоторым данным, были отменены, после чего число зарегистрированных в Ашгабаде пар с разницей в возрасте от 15 до 20 лет сразу увеличилось до 6-7% от общего числа.

Из-за ограничений на продажу жилья европейцы нередко уезжали на поиски работы и жилья в Россию, сохраняя в паспортах отметку о постоянной прописке в Туркменистане. Из-за большого количества подобных случаев туркменские власти в начале 1995 г. ввели сомнительную с юридической точки зрения практику заселения “пустующих квартир”. Какие-либо решения по этому вопросу не публиковались, но неофициально сообщалось о закрытой ведомственной инструкции, по которой если квартира пустует в течение 6 месяцев, то местные органы власти вправе выдать ордер на ее заселение. В действительности, этот срок не всегда выдерживается, особенно если новые жильцы заплатят необходимую взятку. Это приводит к конфликтным ситуациям, усугубляемым “исчезновением” домашнего имущества прежних жильцов. Представители европейской диаспоры склонны рассматривать эту практику как проявление дискриминации по национальному признаку, тем более, что квартиры европейцев заселяются почти исключительно лицами туркменской национальности, а представители органов власти в ходе общения с пострадавшими нередко допускают высказывания, оскорбляющие их национальные чувства.

После того, как к проблеме выселения европейцев из “пустующих квартир” было привлечено внимание МИД РФ, масштабы подобной практики значительно сократились. Тем не менее заселение “пустующих квартир” по ордерам, выдаваемым местными органами власти, продолжается и ныне.

18 мая 1995 г. вступило в силу специальное туркмено-российское соглашение “О защите прав переселенцев”, подписанное президентами двух стран в декабре 1993 г. Соглашение предусматривало установление соответствующих льгот для лиц, желающих сменить место жительства, и необходимую корректировку действующего законодательства обеих стран.

В августе 1995 г. посольство РФ в Туркменистане начало прием заявлений на получение статуса переселенцев. Туркменистан, однако, не подготовил внутренней законодательной базы для реализации положений соглашения: сохранялся запрет на продажу квартир, не было возможности конвертации национальных денежных средств в валюту другой страны. После двух нот, направленных МИД РФ, туркменские власти внесли необходимые изменения в законодательство.

25 октября 1995 г. был подписан закрытый указ президента Туркменистана, предоставивший лицам, получившим статус переселенца, право “продавать, дарить, обменивать, завещать или иначе распоряжаться по своему усмотрению имуществом, являющимся их собственностью, включая приватизированные квартиры”. Переселенцам была разрешена приватизация жилья с последующей продажей. Первоначально туркменские власти требовали, чтобы право переселенца на продажу жилья было реализовано в течение года со дня получения им соответствующего статуса, по истечении этого срока продажа квартир запрещалась. Позднее (с 1 января 1997 г.) продажа приватизированного жилья разрешалась всем гражданам, в то же время приватизация жилого фонда, остановленная в 1992 г., возобновилась лишь в отношении квартир переселенцев.

Хотя начиная с 1995 г. более 20 тыс. человек получили возможность продать квартиры и выехать из Туркменистана, ситуация в этой области все еще далека от нормальной.

Имеются сообщения, что на туркменском рынке жилья действуют многочисленные негласные запреты, ограничивающие возможности продажи жилья и снижающие цены продаж. Например, жителю Ашгабада в большинстве случаев разрешается продать свою квартиру только другому жителю этого же города. В Ташаузе городские власти в ряде случаев препятствовали покупке квартир у эмигрантов. В 1996 г. заместитель хякима г. Ташауза Дадебай Байгельдыев заявил одному из потенциальных покупателей квартиры: “Что ты лезешь, они сами ее бросят!” За оформление документов о приватизации и продаже жилья чиновники нередко вымогают взятки.

Еще одной проблемой, с которой сталкиваются эмигранты, являются многочисленные отказы органов внутренних дел Туркменистана в выдаче гражданских паспортов под предлогом “отсутствия паспортных бланков”. Вместо паспорта выдается т.н. “справка формы №9”, не имеющая юридической силы за пределами Туркменистана. За получения паспорта приходится платить взятку (100-200 долларов), в несколько раз превышающую среднюю зарплату. С сентября 1997 г. представительство ФМС в Ашгабаде отказывается рассматривать заявления о предоставлении статуса переселенцев при отсутствии у заявителя паспорта.

Имеются сообщения, что органы внутренних дел Туркменистана в Ташаузе, Небитдаге и др. также в нарушении закона отказываются выдавать паспорта молодым европейцам — до того, как они пройдут службу в туркменской армии.

В настоящее время вследствие этнократической политики высшего государственного руководства Туркменистана нетуркменские этнические группы лишь в незначительной степени представлены в органах государственной власти.

Согласно Конституции Туркменистана (ст.54), президентом страны может быть только этнический туркмен. В Кабинете Министров европейцы представлены лишь Александром Додоновым. Нет ни одного европейца среди 68 глав областных, районных и городских администраций. Из пятидесяти депутатов Меджлиса (парламента) европейцев только двое, из более чем 200 действующих судей — четверо и т.д. В такой же степени европейцы были вытеснены с директорских постов промышленности, из правоохранительных органов, учреждений образования и др.

В еще меньшей степени в органах власти и управления Туркменистана представлены другие этнические группы.

Указанные диспропорции являются наглядной иллюстрацией того, что при решении кадровых вопросов органы государственной власти Туркменистана осуществляют дискриминационную политику в отношении нетуркменских этнических групп, причем “принадлежность к титульной нации доминирует над гражданским статусом”.

Нетуркмены (прежде всего — европейцы) активно вытесняются не только из государственных органов, но также, под давлением госчиновников, из общественных и коммерческих структур. По рассказам местных жителей, русские коммерсанты со временем либо сворачивают свою деятельность, либо уезжают в Россию.

Гражданам Туркменистана нетуркменского происхождения, выехавшим в страны СНГ и впоследствии вернувшимся в страну, органы внутренних дел отказывают в прописке к родственникам. Такие случаи имели место в Ташаузе, Небитдаге, Ашгабаде и других населенных пунктах. Единственным исключением является город Туркменбаши. Милиция при этом ссылается на закрытую ведомственную инструкцию.

Никто не может объяснить смысл подобного ограничения, кроме предположений о выдавливании нетуркменских этносов. В Туркменистан возвращается не более 3-4% эмигрантов. Между тем ст.24 Конституции Туркменистана гарантирует каждому гражданину право свободно “выбирать место жительства в пределах Туркменистана”.