Монография «Восток России: миграции и диаспоры в переселенческом обществе. Рубежи XIX-XX и XX-XXI веков»

14.04.2012

Деревня Вершина, расположенная в Боханском р-не Иркутской области, часто упоминается в российских и польских СМИ как «самая большая и известная польская деревня в Сибири». Она была основана в 1910 г. переселенцами из Царства Польского, добровольно приехавшими в Сибирь во время аграрной столыпинской реформы. Интерес к Вершине возник в 1990-е годы в связи с происходившими в местном сообществе процессами, которые нередко характеризовались как «национально-культурное возрождение». Поначалу они проходили при участии и под контролем местных властных структур, но к концу 1990-х на первый план выдвинулись государственные и общественные институции Республики Польша. Именно контакты с ними как с представителями «исторической родины» стали главным катализатором актуализации этнической идентичности местных жителей¹. В связи с этим во взаимоотношениях вершининских поляков, представителей исторической родины и местных российских властей возникла напряженность, которая выразилась в ряде конфликтных ситуаций, которые мы и предлагаем рассмотреть.

25 мая 2005 г. иркутское представительство российского МИД направило в Генеральное консульство Республики Польша в Иркутске ноту по факту «неправомерных действий вице-консула Вальдемара Ковальского, которые были расценены как вмешательство во внутренние российские дела»². Столь строгой оценке подверглась попытка польского дипломата урегулировать имущественный конфликт между группой жителей деревни Вершина и руководством действующего здесь ООО “Вершина”. Согласно информации областной газеты, «перед посещением деревни, населенной этническими поляками, Вальдемар Ковальский встретился с первым заместителем главы администрации Усть-Ордынского Бурятского автономного округа Виктором Богдановым. В ходе беседы дипломат заявил, что “генконсульство своих поляков в обиду не даст”, хотя жители Вершины являются гражданами России»³.

Более подробно рассказало о происшествии иркутское телевидение, включив в репортаж небольшое интервью с Виктором Богдановым, из которого следовало, что вице-консул в беседе с местным чиновником позволил себе некорректные высказывания: «Почему вы, якобы, обижаете наших поляков. Вот, якобы, у них нет связи, чуть ли нет света, там дороги и так далее. Я говорю, что они не ваши, они граждане России, здесь родились и живут, и скорее наши, а не ваши, он говорит, что они нашей национальности. Но для нас все одинаковы. У нас там рядом в деревнях живут и татары, и русские, и буряты, и все находятся в одинаковых условиях»⁴.

Генеральное консульство РП в Иркутске признало факт неправомерных действий своего вице-консула и принесло официальные извинения за случившееся. В скором времени Вальдемар Ковальский покинул Иркутск.

Оставляя в стороне сам внутрихозяйственный конфликт, хотелось бы подчеркнуть фразу, сказанную относительно жителей Вершины, которая представляется очень важной для понимания сути ситуации: «они, скорее наши, а не ваши». Ясно, что в разговоре о вершининцах каждая из сторон имеет в виду разные аспекты их идентичности. Для вице-консула они «свои» в силу их польского происхождения, для местного чиновника они «наши», потому что здесь родились, живут и являются российскими гражданами. Получается, что этничность противопоставляется гражданству, «наши поляки» - «нашим гражданам». То есть, люди говорят о совершенно разных, не противоречащих друг другу вещах. Казалось бы, надо разобраться с терминами, и оснований для конфликтов не будет. Однако при более внимательном взгляде на ситуацию становится понятно, что дело не только в терминологической путанице. На первый план здесь выходят вопросы разделения властных полномочий между представителями двух государств – России и Польши, а также лояльности данной группы, с одной стороны, к стране, гражданами которой они являются, с другой - к своей «исторической родине».

Значение этого случая выходит далеко за рамки небольшой сибирской деревни. Он выводит нас на проблему, возникающую везде, где имеется компактная группа граждан определенного государства, связанная своим происхождением и этнической принадлежностью с другой страной, которая рассматривает их как своих «соотечественников». Эта проблема предполагает, как минимум, три взаимодействующие стороны: данную группу, развивающуюся в отрыве от основного этнического массива, страну происхождения и страну проживания. Взаимоотношения между сторонами этого треугольника образуют множество разнообразных ситуаций, нередко конфликтных, что мы и наблюдаем в данном случае.

Спустя год после описанного выше инцидента Вершина и Генеральное консульство Республики Польша в Иркутске снова оказались в центре внимания СМИ. На этот раз поводом для «международного скандала» стало торжественное мероприятие по установке в деревне мемориальной доски, увековечивавшей память репрессированных жителей Вершины. Надпись на мемориальной доске, выполненная на польском языке, гласила: "Мать поляков - Польша не забудет своих сынов и дочерей, где бы они ни жили, работали, страдали и умирали. Памяти тридцати жителей Вершины, расстрелянных НКВД 19 февраля 1938 года, реабилитированных в 1957 году. Да покоятся в мире! Честь их памяти! Соотечественники. Изготовлено в Островце-св. в 2005 г."

Относительно того, кто же именно предложил установить в Вершине памятную доску, существует несколько версий. Согласно одной из них, это были руководители польского культурного общества «Висла»⁵, согласно другой - польские бизнесмены, посетившие Вершину и услышавшие трагическую историю от местных жителей⁶. В интервью высказывалось также мнение, что появлением мемориальной доски деревня всецело обязана польскому консульству в Иркутске. Кто бы ни был инициатором идеи, результат ее реализации ясно говорит о том, что жители Вершины – как погибшие, так и живые, являются в данном случае адресатом сообщения, которое несет мемориальная доска (воспользуемся здесь терминологией теории коммуникации). Как текст посвящения, так и изображение над ним (коронованный орел - официальный государственный символ Республики Польша) маркируют в качестве отправителя сообщения Польшу, которая обращается со словами поддержки к «своим детям». Причастность к ней, как к «матери всех поляков», объединяет жителей Вершины с другими людьми польского происхождения, независимо от места и обстоятельств их проживания, в одну категорию «соотечественников». Таким образом, мемориальная доска является не только знаком памяти о репрессированных жителях Вершины, но символизирует также неразрывную связь между сибирскими поляками и их исторической родиной.

Открытие мемориальной доски состоялось 18 июня 2006 г. Церемония включала общую молитву за погибших, освящение доски и приветственные речи гостей. Кроме жителей Вершины в ней приняли участие польские туристы, сотрудники польского консульства, католические священники из Иркутска и Кракова. Среди выступавших была и Вера Батюрова, глава муниципального образования «Шаралдай», в ведении которого находится деревня Вершина. По прошествии некоторого времени она отправила главе администрации Боханского района Николаю Петрову докладную записку, в которой сообщила, что мероприятие прошло без соответствующих письменных согласований. Тот, в свою очередь, проинформировал о данном факте представительство МИД РФ в Иркутске, а МИД направил официальную ноту в генконсульство Польши.

Недовольство местных властей вызвал не сам акт коммеморации, а то обстоятельство, что подобное массовое мероприятие, в котором участвовало более 100 человек, включая представителей другого государства, не было должным образом согласовано с ними. Для понимания сути конфликта процитируем еще один фрагмент из газетной публикации. «Вера Батюрова (…) рассказала, что в Вершину часто идут полные автобусы с польскими туристами, и все они проезжают мимо администрации, никого не ставя в известность. Однако на открытие мемориальной доски Веру Батюрову пригласили, и она, поверив словам ксендза Анджея Шевчива о том, что все согласования получены, даже выступила на торжестве с приветственной речью. По словам Батюровой, представители католической церкви часто не выполняют своих обещаний. Даже после того, как католическому приходу был передан костел в Вершине, заверения отремонтировать мост, идущий от деревни, так и остались заверениями. (…) Что касается мемориальной доски, Вера Батюрова считает, что людям она, безусловно, нужна, хотя в Дундае есть доска, посвященная репрессированным русским, бурятам, полякам... Всем. В то же время глава администрации чувствует себя обманутой и признает, что она, как представитель местной власти, должна была потребовать письменных согласований»⁷.

Складывается впечатление, что глава местной администрации выплескивает накопившееся раздражение, ставя в один ряд и невыполненные обещания представителей католической церкви, и слишком независимые действия польского консульства (мысль о неправомочности отождествления церковных и государственных структур у нее даже не возникает), и факт собственного участия в «несанкционированной акции». Но всё это говорит не столько о самом эпизоде с мемориальной доской, сколько о том, что активные контакты Вершины с «исторической родиной» выходят из-под контроля местной власти. Они попросту проходят мимо нее, подобно тому, как проезжают мимо здания администрации автобусы с польскими туристами. В том треугольнике, который образует обозначенная выше проблема «соотечественников», одна из сторон, а именно – страна проживания в лице местных властей, чувствует себя обделенной, вытесненной из общей коммуникации.

Контакты с исторической родиной стали важным фактором этнических процессов, происходивших в локальном сообществе вершининских поляков в 2000-х гг. Как одно из значимых событий в ряду происходивших в это время отметим учреждение в деревне в марте 2002 г. общественной организации «Вершининское польское культурное общество “Висла”». С его созданием появилась официальная структура, с которой теперь могли взаимодействовать польские благотворительные организации и фонды, оказывавшие до сих пор поддержку жителям деревни лишь в рамках «гуманитарной помощи». Одним из следствий такого взаимодействия стало открытие в Вершине в июне 2005 г. Польского дома – учреждения, выполняющего функции культурного представительства Польши, деревенского клуба и места собраний общества «Висла». Приобретение и обустройство Польского дома финансировала варшавская общественная организация «Польское содружество».

К этому моменту большую роль в развитии контактов между Вершиной и Польшей играло генеральное консульство РП, открытое в Иркутске в марте 2004 года. Оно стало своего рода проводником специальных программ польского правительства по поддержке соотечественников за рубежом, и в частности «поляков на Востоке» (устойчивое выражение, применяемое для всех лиц польского происхождения, проживающих на территории бывшего СССР). Эти программы включают в себя содействие в получении польской визы для посещения исторической родины, организацию краткосрочных ознакомительных поездок в Польшу, а также долгосрочных образовательных проектов, которыми могут воспользоваться молодые люди польского происхождения для получения среднего и высшего образования в польских учебных заведениях. С марта 2008 года «поляки на Востоке» имеют право на получение так называемой Карты поляка. Это – особый документ, «подтверждающий принадлежность к Польскому Народу»⁸ и дающий его обладателю многочисленные льготы при получении польской визы, трудоустройстве и предпринимательстве на территории Польши, доступе к образованию и здравоохранению и пр.

При организационной и финансовой поддержке польского консульства и польских благотворительных организаций многие вершининцы получили возможность побывать в Польше. Зачастую они включались в состав групп, сформированных из поляков, живущих в других сибирских поселениях, где также действуют польские национально-культурные общества, то есть воспринимались как часть «сибирской Полонии». Более десятка молодых жителей Вершины уже воспользовались возможностью бесплатного обучения в польских средних и высших учебных заведениях. Причем никто из них по окончании учебы не попытался закрепиться на исторической родине, что вызвало удивление многих людей в самой Польше.

На этом факте несовпадения в оценках поведения вершининских поляков стоит остановиться чуть подробнее. Рассматривая жителей деревни, прежде всего, как своих соотечественников, многие журналисты и туристы из Польши распространяют на них определенные стереотипы, среди которых - убежденность в том, что соотечественники за рубежом (и в особенности «поляки на Востоке») должны стремиться к воссоединению с утраченной родиной и использовать все возможности для своего возвращения. В этом смысле поляки Вершины не оправдывают ожиданий, поскольку вовсе не хотят переселяться в Польшу. В их идентичности очень сильна региональная, даже локальная составляющая («мы – сибиряки», «наша родина - Вершина») и отсутствуют какие бы то ни было идеи польского государственного патриотизма.

Говоря о восприятии сибирских поляков в Польше, а также о политике, проводимой РП относительно соотечественников за рубежом, необходимо сказать о существовании различных, подчас конфликтующих между собой подходов. Для иллюстрации этого тезиса обратимся к недавнему эпизоду, связанному с визитом в Вершину маршала польского сената Богдана Борусевича, который состоялся в рамках программы пребывания группы польских политиков и бизнесменов в Сибири 2-10 сентября 2010 г.

Процитируем официальное сообщение в той его части, которая касается поездки в Вершину. «4 сентября делегация Сената приняла участие в торжествах по случаю 100-летия основания Вершины, самой большой польской деревни в Сибири. Во время праздника Б. Борусевич заверил, что Польша никогда не забывала о соотечественниках в Сибири и всегда будет их поддерживать, чтобы они и дальше сохраняли свои польские корни. “Дорогие соотечественники, куда же заехали ваши предки? Почти на край света (…), но на самом деле они выбрали хорошее место, прекрасное, - такое, где хочется жить и куда хочется приезжать. Мы приехали к вам, чтобы сказать, что Польша о вас не забыла, Польша о вас помнит и будет помнить”, - сказал Б. Борусевич. Маршал подчеркнул, что мало найдется на свете таких мест, где существуют компактные поселения поляков, которые, несмотря на то, что много лет назад покинули отчизну, не только помнят о своем происхождении, но и сохраняют свои обычаи и язык. Он заверил, что Польша всегда будет поддерживать своих соотечественников, живущих в Сибири, чтобы они, “будучи верными гражданами России и добрыми жителями этой земли, сохраняли свои польские корни и гордились тем, что являются поляками”. Маршал передал польской школе в Вершине два компьютера, лэптоп и мультимедийный проектор»⁹.

Слова польского парламентария, одобрительно воспринятые жителями Вершины, вызвали бурю негодований в польской прессе и в польском интернет-пространстве. Так в общественно-политическом еженедельнике «Наша Польша» от 14.09.2010 появилась статья Р. Выросткевича «Борусевич о прекрасной для поляков Сибири…». Она начиналась с кричащего, набранного заглавными буквами слова «СКАНДАЛ!», после которого следовала цитата из выступления сенатора, а затем автор статьи гневно вопрошал: «Неужели Борусевич, который по своему положению обязан заниматься Полонией, не знает истории и судьбы поляков из Вершины? Разве он не знает, что на протяжении многих лет Сибирь была для них местом горя, несбывшихся надежд, а также репрессий по причине польского происхождения, во время которых не раз поджидала их смерть от рук большевиков?»¹⁰. Весь дальнейший текст статьи представляет собой развернутую вариацию процитированного высказывания. Автор упоминает «бесплодные обещания царской России», которыми заманили в Сибирь бедных поляков, чтобы отвлечь их от эмиграции в Западную Европу и Америку. Говорит он и о «насильственной русификации», которой подверглись здесь его соотечественники в советские времена, и о невозможности вернуться на родину, вследствие чего люди вынуждены были остаться на этой земле, а вовсе не из-за ее красот. Подытоживая, Р. Выросткевич высказывает мнение, что «Польша уже много лет проводит политику забвения поляков на Востоке», и примером такого подхода можно считать «идиллическое заявление Борусевича и его ”щедрые” дары».

Вслед за статьей Р. Выросткевича «Наша Польша» опубликовала интервью, взятое тем же автором у католического священника о. Ярослава Вишневского, работавшего в 1990-х гг. в Сибири. Интервью развивало заданную тему, и было выдержано в том же духе, что и статья¹¹.

Оба материала были размещены на нескольких интернет-сайтах, в том числе на портале «Виртуальная Полония», где вскоре стали появляться гневные комментарии читателей. Приведу лишь некоторые из них: «Как такой человек может представлять Полонию? Он что - Бога не боится?» «Если ему так понравилось там, то надо было и оставаться, одной канальей было бы меньше»¹².

Казалось бы, безобидная фраза польского сенатора о красотах местной природы была воспринята посетителями портала как оскорбление. Как нам представляется, основная причина этого кроется в несовпадении двух рамок интерпретации одной и той же ситуации¹³. Восприятие конкретного события обусловлено здесь более широким контекстом и фоновой информацией, которые составляют основу каждой интерпретационной рамки. Авторы упомянутых статей и критических комментариев так остро воспринимают позитивную оценку места проживания своих соотечественников, потому что привыкли думать и говорить о поляках в Сибири совершенно в ином тоне. Они смотрят на жителей Вершины как на мучеников, и это – наиболее естественный для них взгляд, сформированный сюжетами, в которых соотечественники на Востоке - это всегда жертвы режима (сначала царского, потом советского), не по своей воле попавшие в далекие чужие края и стремящиеся к воссоединению с утраченной родиной. Быть поляком на Востоке – это стигма, которая не предполагает того, что люди могут быть довольны своим положением. Тем более в подобную интерпретационную рамку не вписываются похвалы в адрес Сибири как места проживания соотечественников, звучащие из уст представителя отчизны. Фраза Б. Борусевича в этом смысле сродни глумлению над святыми – как это можно так говорить о мучениках? Как это Сибирь может быть хороша для поляка?!!

Во избежание недоразумений следует оговориться, что мы вовсе не хотим сказать, будто восприятие поляков в Сибири как мучеников не имеет под собой никаких оснований. Однако подобная рамка интерпретации оставляет за кадром всех тех, кто переселился в Сибирь добровольно. Она не позволяет адекватно воспринимать описание соотечественников как людей, в принципе довольных своей жизнью и судьбой.

Подобная интерпретационная рамка преобладает и в репортажах польских журналистов о Вершине. Позитивные моменты, которые здесь присутствуют, связаны, главным образом, с темой причастности к польской отчизне. Редко кто пишет о местном патриотизме жителей Вершины и их сильной локальной идентичности. Если же кто и упоминает об этом, то опять же используя категорию «жертвы». В данном случае вершининцы – жертвы политики русификации и ассимиляции, а, значит, уже не совсем «настоящие» поляки.

Подытоживая историю с визитом польского сенатора в Вершину, можно сказать, что она показывает нам существование различных позиций в восприятии и описании «соотечественников на Востоке». Одну из них продемонстрировали авторы материалов «Нашей Польши» и комментариев на портале «Виртуальная Полония». Другая проявилась в словах Б. Борусевича, причем не только непосредственно адресованных жителям Вершины, но и в тех, что были сказаны им несколькими днями ранее на встрече с представителями екатеринбургской Полонии. «Будучи верными гражданами России, вы одновременно являетесь верными поляками и даете здесь доброе свидетельство о Польше, потому что по всей Сибири поляки ассоциируются с культурой, наукой, ремеслом»¹⁴.

Этот подход вполне допускает сосуществование в сибирских поляках «польскости» с «российскостью», этнической составляющей их групповой идентичности («мы – поляки») с региональной / локальной и гражданской («мы – сибиряки, жители Вершины, граждане России»). Думается, что именно такая позиция является наиболее приемлемой основой для нормального развития отношений вершининских поляков с родиной своих предков. Кроме того, для более гармоничного протекания этих процессов необходимо, чтобы в них более активно участвовали и местные российские власти.