Философия: Энциклопедический словарь

Фрагменты: Маковельский А.О. Софисты. Баку, 194). Ч. 2; Diets H., Kranz W. (Hrsg.). Die Fragmente der Vorsokratiker. Berlin, 1952. Bd 2.

АНТИЦИПАЦИЯ (от лат. ante — прежде, capere — схватывать) — предвидение или предвосхищение будущих событий, являющееся непосредственным и не представляющее собой вывода из др. знания. А. отличается как от ожидания, опирающегося на вероятностное умозаключение от прошлого к будущему, так и от предсказания, являющегося дедуктивным объяснением будущих явлений на основе известных общих принципов.

У стоиков и эпикурейцев А. — это врожденные идеи. У Лукреция, в схоластике, у Ф. Бэкона, Г.В. Лейбница и др. термин «А.» означает предположение (гипотезу), не имеющее подтверждения. В психологию понятие «А.» введено В. Вундтом и обычно означает либо ожидание организмом определенного положения вещей, либо предвосхищение результатов действия до его осуществления.

Ей предшествовала двуликая про/пред/философия, чье начало уходит в глубину веков с ее двумя противоречивыми сторонами. Это 1) художественно-мифико-религиозный мировоззренческий комплекс (ХМРМК) — плод в основном мировоззренческого воображения, результат «великой метафоры» — переноса на природу внешних свойств человека и родового общества (антропосоциоморфизм), благодаря чему образуется сверхприродный мир мифов, и 2) реальное жизнеобеспечивающее знание — плод практического рассудка, интеллекта, логоса как «разумного слова» в отличие от мифообразующего «мифоса».

Органически же А.з.ф. непосредственно предшествовала «профилософия». Профилософия — результат возрастающего воздействия на ХМРМК второй части профилософии, выразившейся у Гомера в реалистическом описании антропосных (люди — люди), мифико-антропосных (боги — люди) и даже мифических (боги — боги) ситуаций, в «земных» реальных знаниях, в описании производственного процесса, в культе разумности; у Гесиода — в описании годичного цикла земледельческих работ («Труды и дни»), в практической мудрости («меру во всем соблюдай и дела свои вовремя делай!»), получившей развитие у «семи мудрецов».

В результате этого воздействия в ХМРМК зарождаются такие элементы философии, как: в гомеровском э посе —демифизация генетического первоначала: Океан — не только в паре с Тефидой «предок богов», но и пресноводная река, от которой «все происходит»; идея абстрактной судьбы-мойры, подчиняющей себе самих богов, богоборчество; у Гесиода — педантичная, хотя все еще генеалогическая систематизация богов и как следствие — увядание мифического образа, демифизация первоначала (Хаос как космическое зияние) и второй ступени теогонии («широкогрудая Гея» — земля, «сумрачный Тартар» — подземелье, «прекраснейший Эрос» — вселенская любовь, «черная Нюкта» — ночь, «угрюмый Эреб» — мрак — все они на этой ступени — почти уже абстрактные стихии), подход к идее субстанции (хаcма — «великая бездна», где «залегают один за другим концы и начала страшные, мрачные. Даже и боги перед ними трепещут»); в орфизме — демифологизация первоначала (Ночь, Вода, Время и др.) и некоторых ступеней теогонии; у Ферекида — вечность первоначал: «Зас (Зевс) и Хронос (время) были всегда, а вместе с ними Хто-ния» (земля).

Генезис А.з.ф. следует понимать не как ошибочное «от мифа к логосу», а как истинное «от мифа к философеме благодаря логосу».

Для А.з.ф. характерны: антимифическая направленность, достигающая уровня мифологии как разумного слова о мифике; рационализм, опирающийся на не имеющую себе равных в Др. мире логику Аристотеля; связь с науками; распадение этой философии в ее, правда, развитых формах на филос. материализм (Левкипп, Демокрит, Эпикур, Лукреций, перипатетик Страбон и др.) и филос. идеализм (Платон, Аристотель, неоплатоники Плотин, Ямвлих, Прокл и др.).

Однако антимифическая направленность этой философии ослаблена ее собственной мирской теологией даже у материалистов (Эпикур и Лукреций допускали существование богов); ее рационализм страдает умозрительностью при недоразвитости эмпиризма при отсутствии эмпирического эксперимента; связь с науками со временем ослабевает, отчего и происходит угасание философии, что приводит философию в состояние демифизации; материализм ограничивается кругом природных явлений.

За немногими исключениями (софист Антифонт: «По природе мы во всех отношениях равны, притом [одинаково] и варвары, и эллины», софист Алкидам: «Бог создал всех свободными, природа никого не сделала рабом») греко-римские философы принимают рабство и рабовладение как естественное явление (Демокрит: «Рабами пользуйся как частями тела: каждым по своему назначению»).

А.з.ф., как и все древнезападное рабовладельческое общество, отличается такой замечательной чертой, как завершенность. Она подобна организму с его естественным жизненным циклом: рождение, рост, расцвет, упадок и увядание. Аналогично история А.з.ф. распадается на четыре периода с довольно четкой границей между вторым и третьим периодами и размытыми границами между первым и вторым, третьим и четвертым.

Впервый период — в период рождения (6 в. до н.э.) первичная философия (протофилософия, ее отличие от просфилософии в том, что в просфилософии в общем мифическом контексте содержатся элементы философии, в протофилософии в общем филос. контексте — рудименты мифики) сочетала в себе общую антимифическую направленность с вышеназванными рудиментами мифики.

Антимифическая направленность особенно явна у Гераклита: «Гомер заслуживает изгнания и наказания розгами», «многоучитель» Гесиод не понял, что день и ночь суть одно, «...что у них [у людей] за ум и что за разум! Они верят народным певцам...» и у Ксенофана: «Все, что есть у людей бесчестного и позорного, приписали богам Гомер и Гесиод: воровство, прелюбодеяние и взаимный обман».

Существует проблема начала А.з.ф. С легкой руки Аристотеля А.з.ф. принято начинать с Фалеса, тогда как Диоген Лаэртский начинает историю философии с Мусея и Лина, которых обычно относят к «предфилософской традиции». «Мусей, сын Евмолпа, первый, по преданию, учил о происхождении богов и первый построил шар; он учил, что все на свете рождается из Единого и возвращается в Единое». «Лин, по преданию, был сыном Гермеса и музы Урании; он учил о происхождении мира, о путях солнца и луны, о рождении животных и растений. Поэма его начиналась так: «Было время, когда все в мире явилося вместе...»... Вот таким образом началась у эллинов философия, само имя которой чуждо варварской речи».

К периоду зарождения принадлежат учения ионийцев: милетские философы Фалес, Анаксимандр, Анаксимен и гордый одиночка Гераклит, италийцев («Великая Греция»): Пифагора и ранних пифагорейцев, Ксенофана, Эмпедокла. Происходит зарождение филос. терминологии. Первоначало всего сущего понимается уже не только как генетическое начало во времени (Океан у Гомера, Хаос у Гесиода), но и как вневременное основание всего сущего (хюпокейменон в Греции, позднее субстанция в Риме). Это вода у Фалеса, апейрон у Анаксимандра, воздух у Анаксимена, огонь у Гераклита, земля у Ксенофана, апейрон и перас у пифагорейцев; однако Фалесова вода разумна, из Анаксименова воздуха рождаются души и боги, Гераклитов огонь подчинен вселенскому разумному слову-логосу, Ксенофанова земля управляется вселенским разумом-богом.

Формирование А.з.ф. заканчивается у ученика Ксенофана Парменида, отвергнувшего как мнимую физическую чувственную картину мира и поднявшегося до абстрактных понятий: «бытие», «небытие», «мышление». Существует только бытие, но бытие есть бытие лишь в той мере, в какой оно мыслимо, небытие немыслимо, а следовательно, не существует.

Второй период — период расцвета и зрелости А.з.ф. (5—4 вв. до н.э.) начинается с перемещения центра филос. мысли в Афины: иониец Анаксагор, афиняне Сократ и Платон, стагирит Аристотель. На Афины ориентировались и софисты (Протагор был там даже приговорен к смерти, но в отличие от Сократа спасся). Софисты поставили в центр филос. мысли человека (Протагор: «Человек — мера всех вещей»). Софисты разделили естественное и общественное. Часто то, что запрещено обществом, противоречит естественной природе человека, отчего люди становятся несчастными. Но, в отличие от природы, людей можно обмануть. Поэтому надо следовать природе тайком (Антифонт).

Особняком стоит Демокрит: «Я прибыл в Афины, но никто меня здесь не узнал».

Почти все философы этого периода приняли основополагающий тезис Парменида о том, что только бытие существует, а в динамике — формулу его последователя ионийца Мелисса: «Из ничего никогда не может возникнуть нечто» (в более поздней лат. формулировке: «ex nihilo nihil fit» («из ничего не бывает ничего»), но тем не менее допускали небытие в относительном смысле, в противном случае были бы немыслимы ни множество, ни движение (на что смело пошли и Парменид, и его ученик Зенон с его апориями (немыслимостями) движения и множества), ни даже заблуждение, о чем говорил Платон. У Левкиппа и Демокрита небытие — физическая пустота, у Платона — порождающие из себя путем геометрического структурирования стихии (земля, вода, воздух и огонь), «хора» — пространство («Тимей») или «иное» («Софист»). У Аристотеля небытие — «стерезис» — лишенность и «дюнамис» — возможность. Платон противопоставил физическим атомам Демокрита (которого он ни разу не называет по имени) свое учение о духовных атомах-идеях как вечных и неизменных потусторонних эталонах и образцах для множеств существенно сходных вещей и явлений в реальном (для Платона нереальном) чувственном мире. Аристотель, отказавшись от платоновского термина «идея» и заменив ее на «морфэ» (при сохранении платоновского «эйдоса»), свел формы лишь к формам автономно существующих благодаря вечной материальной причине видов вещей (у Платона это «минимально общее»). Род существует через виды.

И Платон, и Аристотель создали собственную мирскую теологию: у Платона бог — демиург («демиургос» — ремесленник), труженик, он создатель и младших богов, и космической души, и космоса («Тимей»), и душ (с помощью младших богов) всех живых существ. Бог Аристотеля — эгоистически замкнутое на себе само-себя-мыслящее мышление. Тем не менее бог Аристотеля — перводвигатель.

Философия отличается, по Аристотелю, от наук тем, что если науки ищут причины и исследуют части бытия, то философия ищет первопричины и исследует бытие как таковое; все науки более необходимы, чем философия, но лучше нет ни одной. Для Аристотеля характерен крайний телеологизм: из четырех первопричин (материальной, формальной, движущей и целевой) главная — целевая. Высшая цель всего сущего — свое благо.

Аристотель подверг критике грандиозный коммунистический проект Платона («Государство»): «прекрасный город» без собственности, семьи и под управлением философов, заметив, что «одна мысль о собственности доставляет несказанное удовольствие» и что «общее дело все сваливают друг на друг» («Политика»).

Третий период в истории А.з.ф. приходится на эпоху эллинизма, когда благодаря завоевательным походам великого македонца греческая культура и цивилизация выплеснулась в Сев. Африку (Египет Птолемеев со столицей Александрией) и в Зап. Азию (Царство селевкидов со столицей в Антиохии, Пергам). В египетской Александрии по инициативе и под покровительством Птолемеев возникает второй, после Афин, центр научно-философской мысли. В его основе александрийский Мусейон с библиотекой в несколько сот тысяч папирусных свитков. Ученые получают жалованье от гос-ва. Александрийская наука — это математики Евклид с его «Началами» («Стой-хейа»); Аполлоний, связавший воедино окружность, эллипс, гиперболу и параболу как разные сечения конуса; Гипсикл, введший в употребление на основе вавилонской шестидесятеричной системы градусы, минуты и секунды; географ Эратосфен, остроумно и довольно точно определивший окружность Земли; анатомы Эрасистрат, рассекавший живых преступников, и Герофил, обосновавший роль мозга как центра умственных способностей; опирающиеся на документы историки походов Александра: Клитарх Александрийский, Аристобул Кассандрийский и др.; филологи Зенодот Эфесский, Аристофан Византийский, Аристарх Самофракийский, Каллимах Киренский — создатель искусственной и ученой поэзии (александризм), Аполлоний Родосский с его «Аргонавтикой» и др. К александрийской науке примыкали физик и математик Архимед Сиракузский, Коперник Др. мира — Аристарх Самосский.

Продолжала существовать школа Платона «Академия», принявшая в сер. 3 в. до н.э. псевдоплатоновское умеренное скептическое направление (пробабилизм, от лат. probabilis — вероятный, правдоподобный, возможный): истины нет, есть более или менее вероятные полуистины (однако «страшней неправды только полуправда») у Аркесилая, Лакида, Карнеада Киренского. Радикальный скептицизм (из двух противоречащих суждений ни одно не более истинно, чем другое) развивали Энесидем и Агриппа.

Продолжала существовать перипатетическая школа Аристотеля Ликей. Теофраст — человек «отменной разумности и трудолюбия» (Диоген Лаэрт-ский) — не имел ни жены, ни детей, ибо «невозможно в равной мере служить и книгам, и жене». Часть его трудов сохранилась. Он — «отец ботаники». Страбон — материалист: все объяснимо естественными причинами, главная сила в природе — сила тяжести. Перипатетики Дикеарх, Аристоксен, Евдем внесли большой вклад в древнюю науку (см.: Перипатетики).

Киники (после доэллинистического Антисфена Диоген Синопский, Кратет Фиванский, Гиппархия и Мет-рокл, Онесикрит и Фелиск, Бион Борисфенский и Телем Мегарский и др.) показывали пример опрощения как путь к свободе и обосновывали его теоретически. «Кюникэ философиа» («собачья философия») стояла на «аскесис» — закаливание, «апайдеусиа» — воинствующее бескультурье и «аутаркейа» — самодостаточность. Киренаики (основатель Аристипп Киренский, кроме того, дочь Арета, внук Аристипп Младший — Метродидакт — «обученный матерью», Феодор-атеист, Анникерид, Гегесий и др.) проповедовали как высшую ценность наслаждение (гедонизм), а при невозможности его — самоубийство. Киники и киренаики — сенсуалисты, существует только единично-конкретное (против Платона: «Лошадь я вижу, а «лошадность» не вижу»). Мегарики (доэллинистические Евклид Мегарский, Евбулид Милетский, эллинистические Диодор Кронос, Стильпон Мегарский и др.) учили, что реально только общее, а наиболее реально всеединое, оно же благо.

В период эллинизма возникают «Сад» Эпикура и Стоя. Эпикур, опираясь на атомизм Левкиппа и Демокрита, новаторски учил о первоначально параллельном падении атомов в бездонной пустоте под влиянием их веса и о самопроизвольном их отклонении, без чего невозможно было бы образование космических вихрей, а из них неисчислимых миров, что в этике выразилось в образе наделенного свободой воли самопроизвольного эпикурейского мудреца. После Эпикура выделяются атомисты Филодем в Геркулануме и Лукреций в Риме.

Старшие стоики (Зенон из Китиона, Клеанф, Хрисипп и др.) сравнивали этику с желтком или плодами, физику с белком или плодовыми деревьями, логику со скорлупой или с оградой сада, т.е. считали, что философия без логики невозможна. Стоическая логика (они ввели само это слово) широка. Это учение и об обозначающем: знаки и слова (грамматика), и об обозначаемом: представления и стихийные понятия, возникающие извне на основе чувственных данных в первоначально чистой душе ребенка. Стоик стоек (игра слов) во всех бедах. Стоический мудрец бесстрастен, он различает зависимое (нравственное совершенство) и независимое (жизнь и смерть, здоровье и болезнь, богатство и бедность, слава и бесславие, красота и безобразие и т.п.) от него и безразличен (адиафора) к последнему. Свобода — познанная умом и признанная волей необходимость («Судьбы ведут того, кто хочет, и тащат того, кто не хочет» — Клеанф). Средняя Стоя (Панетий, Посидоний) эклектична.

В период эллинизма философия проникает в республиканский Рим (эллинофильский кружок римского полководца Сципиона Младшего и его друга Гая Лелия, греч. посольство в 156/155 до н.э. из пяти философов), встречая сопротивление консерваторов (Катон Старший). Громадную роль в этом распространении сыграл Цицерон, начавший создание лат. филос. терминологии.

Четвертый период — А.з.ф. в Римской империи, в гoc-ве остготов Теодориха и в ранней Византии Юстиниана. Рим. стоики Сенека, Эпиктет и Марк Аврелий свели философию к роли морализирующей утешительницы среди жизненных невзгод. Эпиктет учил, что от человека зависит лишь его отношение к жизненным ситуациям. Император Марк Аврелий был как бы распят между острым переживанием быстротекучести и бессмысленности жизни с ее однообразием и положительным долгом рим. гражданина с его моральными ценностями.

Плотин систематизировал дуалистическое учение Платона (у Платона материя совечна демиургу и идеям) в направлении последовательного иррациона-листического (высшее состояние человека — экстаз) мистического идеализма. Надбытийное и сверхумное Единое, оно же Свет и Благо, истекая (позднелат. emanatio — истечение) без утраты (ненаучная аналогия со свечением Солнца, которое якобы ничего не теряет), производит (но не во времени, а вечно иерархически) Космический Ум, он же вместилище идей, затем Космическую Душу (она же вместилище всех душ), затем Природу и, наконец, Материю, которая всего лишь угасание Первосвета. Человек в меру своей антителесной духовности способен вознестись до Единого в состоянии экстаза и переживать его в своей душе.

Последователи Плотина — Порфирий, Ямвлих, Прокл, Аммоний, Дамаский (последний схоларх Академии), Симпликий — детализировали учение Плотина в направлении дальнейшей его мифизации.

Трагическая гибель женщины-философа Ипатии от рук религиозных фанатиков в Александрии в 415; казнь Боэция (с его «Утешением философией» как последним значительным филос. текстом А.з.ф.) в гос-ве Теодориха в 524; закрытие Юстинианом в Афинах в Академии — четкие вехи умирания А.з.ф. в Средиземноморье.

А.Н. Чанышев

Фейербах Л. Избр. философские произв.: В 2 т. М., 1955; Фуко М. Слова и веши. СПб., 1994; Хайдеггер М. Кант и проблемы метафизики. М., 1997.

АНТРОПОЛОГИЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ — раздел политической науки, предметом которой является «человек политический».

Сложились две традиции в истолковании А.п.: с одной стороны, ее понимают как исследование специфики управленческих и властных отношений в архаических обществах, с другой — как исследование человека политического как особой ипостаси, отличной от «экономического человека» и др. функционально-ролевых проявлений общественной сути современного человека.

Первая традиция наследует установки культурной антропологии (этнологии) и делает акцент на сравнительных методах. Предметом ее внимания и одновременно ценностью, которую она отстаивает, является культурный плюрализм мира и культурная специфика. В ней используется культуроцентристский метод, приписывающий духовно-религиозному ядру культуры статус своего рода «базиса», или смыслообразующего начала, которое предопределяет скрытое единство всех видов практики данного общества (холизм). Этот вид А.п. интересует специфический для данного культурного региона тип культуры властных отношений, пронизывающей все проявления общественной жизни. Все архаические общества объединяются двумя особенностями: отсутствием строгой специализации и дифференциации ролей, подчиненных единой властно-патриархальной вертикали, и приматом «естественного» начала над договорным.

Власть здесь выступает как «досоциологическая» категория, имеющая либо космологическую основу всеобщей вселенской иерархии, либо мистическо-религиозный смысл. Поэтому ни легитимность власти, ни ее место в системе общественных отношений в этих культурах не проблематизируются и не выступают в форме дискурса или предмета торга.

А.п. первого типа, вышедшая из культурной антропологии, наследует трудности и парадоксы последней. С одной стороны, предполагается, что все политические культуры, отличающиеся от современного зап. эталона, являются архаическими и в этом качестве неадаптированными к современности и подлежащими модернизации. С др. стороны, проповедуется принцип культурного многообразия мира, что требует ценностной реабилитации незападных культур.

Модернизационная парадигма строится на двух дихотомиях: делении мира на ведущих и ведомых, и праве «авангарда» указывать остальным и направлять их; делении культур («ментальностей») на передовые и отсталые, подлежащие преобразованию и «чистке».

Оба эти постулата оспариваются современной демократической системой ценностей. Наделение целых социальных групп, стран и народов статусом воспитуемых и ведомых оскорбляет их достоинство и не может быть принято. В свою очередь, ценности культурного плюрализма создали основу для реабилитации незападных культур, все более признаваемых уже в качестве не отстающих, а отличных, своеобразие которых обогащает человечество альтернативными моделями развития. А.п. первого типа одновременно и тяготеет к этой новой системе ценностей, и все еще сохраняет европоцентристское сомнение относительно приспособляемости незападных культур к современности. По-видимому, это противоречие вообще не может быть разрешено в рамках одной только политической теории. Требуются прорыв в области философии истории, качественно новая интерпретация перехода от индустриального общества к постиндустриальному, раскрытие на этой основе новой затребованности культурного разнообразия и новых возможностей реабилитации архаики. Эти проблемы не получили разрешения в концепциях А.п. указанного культурно-антропологического направления (Ж.В. Лапьера, Э. Морена, С. Московичи). Всех их роднит критика социо-центризма в понимании политики и власти; они полагают, что власть — феномен не только социальный, относящийся к человеческому обществу, что он коренится в более общем «порядке природы», в первую очередь живой. Поэтому А.п. в данной традиции понимается как междисциплинарное течение, объединяющее усилия экологов, биологов, этологов, географов, культурологов.