Глобализация и будущее национального государства

Существует широко распространенное мнение, что глобализация ведет к утрате политической власти и влияния национальными государствами, которые, согласно формуле Д.Белла, «…становится слишком маленьким для больших житейских проблем и слишком большим – для маленьких». Наиболее радикальные адепты глобализации даже называют нации-государства «ностальгическими фикциями» (Кен Омаэ) и утверждают, что «сама эпоха национальных государств близка к своему концу».

Действительно, возможности нации-государства подрываются такими проявлениями транснациональности и глобализма, как формирование международных финансовых рынков, интернационализация бизнеса и капитала, появление глобальных открытых информационных сетей, самоопределение новых наций, резко увеличившаяся мобильность населения, неделимый характер многих угроз безопасности, глобальные проблемы современности и т.д.

Возникает парадоксальная ситуация: глобализация в одно и то же время повышает требования к политике национального государства и сужает его возможности. Стремясь обеспечить конкурентоспособность «своих» ТНК, сохранить в стране капитал и рабочие места и привлечь новые инвестиции, правительства снимают с них социальную ответственность и тем самым способствуют снижению реального уровня заработной платы, сокращают социальные программы, разрушая в Европе знаменитое «социальное государство» и проявляют недопустимое в условиях глобализации невнимание к вопросам защиты окружающей среды. Ключевой проблемой становится слабая управленческая способность государства (state capacity), определяемая как «способность государственных организаций формулировать всеобщие правила и внедрять их в политику, управление, экономику и общество с минимальными отклонениями от политических намерений». В то же время, еще никогда капитал не был до такой степени освобожден от социальной ответственности и обязательств перед обществом и государством.

Таким образом, закон прибыли подрывает устои национального государства, которое, в свою очередь, вынуждено постоянно заниматься «экономической политикой», однако национальное государство – это и основа существования либеральной демократии. Опыт свидетельствует, что действует отрицательная корреляция как между падающей управленческой способностью государства и экономической эффективностью, так и между падающей управленческой способностью государства и демократией. Значит, проблематичным в новых условиях становится и сохранение демократии. В результате проблемы умножаются, а способности национальных институтов справиться с ними сокращаются.

Изменение роли государства в экономике и в функционировании важнейших для жизнедеятельности общества элементов инфраструктуры стало доминантой совпавших неолиберальной и неоконсервативной революций последних двух десятилетий ХХ века. Приватизация – таков универсальный инструмент, с помощью которого происходит вытеснение государства из важнейших сфер общества. В рамках так называемого «вашингтонского консенсуса» произошел разрыв с либеральной традицией ХХ в., усматривающей в государственном вмешательстве гарантию поддержания либерального правопорядка в общественной жизни. Целью приватизации является коммерциализация сфер, которые «освобождает» государство, что, согласно рецептам экспертов МВФ и ВТО, только и обеспечивает интеграцию в систему глобальных рынков. Как пишет З. Бауман: «Слабые квазигосударства легко низвести до уровня местных полицейских участков, обеспечивающих минимальный порядок, необходимый для бизнеса: при этом можно не опасаться, что они смогут эффективно ограничить свободу глобальных корпораций».¹

Именно эта связка приватизации и коммерциализации, составляющая действительный механизм процесса экономической глобализации, в результате ведет не только к «ослаблению» национального государства, но и к разрушению сложившихся институтов гражданского общества. Коммерциализация общественных благ и услуг усиливает социальное неравенство и ограничивает, в частности, возможности для каждого человека получить качественное образование или доступ к информационным ресурсам через систему Интернет. Приватизация резко сужает область общественных дел, непосредственно затрагивающих каждого гражданина, ведет, в конечном счете, к тому, что частные интересы граждан, вытесняют на периферию общие интересы гражданского общества. «Одно из важнейших последствий глобальной свободы передвижения заключается в том, что воплотить общественно значимые проблемы в эффективные коллективные действия становится все труднее, а то и просто невозможно… Агора – место встреч, споров и диалога между индивидуальным и общим, частным и общественным, опустела», – заключает Зигмунт Бауман.²

Круг замыкается рыночный фундаментализм, который, несмотря на все клятвы в приверженности либеральным ценностям, остается – пусть даже и чрезвычайно изощренной – разновидностью фундаментализма, в котором, в частности, финансист Дж. Сорос, извлекая уроки финансового кризиса 1997–98 гг., увидел новую опасность для демократических ценностей «открытого общества».

Таким образом, основным конфликтом рубежа тысячелетий стало столкновение между дезинтеграцией и снижением эффективности и демократичности национальных государств (и всей международной системы государств) и растущей экономической, культурной и политической глобализацией.

Однако глобализация не означает, что национальные государства исчезают или становятся менее важными. Скорее, она требует, чтобы они трансформировали свою роль в свете необратимых технологических реалий. Поэтому критически важно определить, как государства, международные институты и корпорации должны приспосабливаться к спектру вызовов, порожденных глобализацией, включая появление все более быстрых и потенциально взрывоопасных финансовых потоков, зарождающегося транснационализма и усиление неравенства между богатыми и бедными как на внутригосударственном, так и на внегосударственном уровне. «Проблема состоит не в самом ослаблении национального государства, а скорее в том, что до сих пор крайне мало сделано для заполнения образовавшегося вакуума власти»³.