Глава III КРИЗИС И РАСПАД ИМПЕРИИ ВЕЛИКИХ МОГОЛОВ. НАЧАЛО ПРЕВРАЩЕНИЯ ИНДОСТАНА В АНГЛИЙСКУЮ КОЛОНИЮ

Глава III

КРИЗИС И РАСПАД ИМПЕРИИ ВЕЛИКИХ МОГОЛОВ. НАЧАЛО ПРЕВРАЩЕНИЯ ИНДОСТАНА В АНГЛИЙСКУЮ КОЛОНИЮ

Огромный полуостров Индостан, превосходящий по своим размерам Западную Европу, населяли многочисленные народности. На северо-западе его жили пуштунские (афганские) пле­мена, кашмирцы, сйндхи, пенджабцы; в Западной Индии — ма-ратхи и гуджаратцы. Обширные области бассейна Ганга насе­ляли хиндустани, раджастхани, бихари; Восточную Индию — бенгальцы, ория, ассамцы. На юге жили андхра, малаялй, та­милы, каннара. Кроме того, на территории Индии, особенно в предгорьях Гималаев, .проживали десятки других племен и на­родностей.

Наряду с определенными различиями у народов Индии име­лось и много общего в социальных отношениях, культуре, быте. На большей части Индии, особенно в городах, значительное рас­пространение получил язык хинди.

Ко времени появления европейцев Индия была страной раз­витого земледелия и ремесла. Индийские города удивляли ев­ропейцев своими размерами и великолепием. «Агра и Фатхпур-Сикри — очень большие города,— писал англичанин Ральф Фитч, посетивший Индию в 1585 г.,— каждый из них гораздо больше Лондона...»

Производимые в Индии тончайшие хлопчатобумажные, шер­стяные и шелковые ткани ручной выработки, изделия из драго­ценных металлов славились во всем мире. Индийские мастера были прекрасными судостроителями. Даже в конце XVIII в. один из флагманских кораблей британского флота был построен в Индии. Известно, что вначале европейских купцов влекло в Индию высокое качество ее готовых изделий, находивших боль­шой сбыт в Европе.

Народы Индии сделали важный вклад в развитие науки. Особенно высокого для своего времени уровня достигли мате­матика, медицина, астрономия. В XVI в. в Дели, Джайпуре и других городах существовали обсерватории. В древней Индии были заложены основы арифметики и алгебры. Здесь была создана перенесенная арабами в Европу современная цифровая система (арабские цифры). Выдающийся французский матема­тик Лаплас писал: «Индия дала нам остроумный метод выра­жения всех чисел посредством десяти знаков. Мы оценим все величие этого достижения, когда вспомним, что мимо него про­шел даже гений Архимеда». Народы Индии создали яркую и богатую литературу, искусство, архитектуру. Эпическая поэма Тулсидаса (1532—1624) «Рамаяна» стала одним из самых вы­дающихся произведений мировой литературы. Бессмертным па­мятником индийского зодчества является построенный в XVII в. знаменитый мавзолей Тадж-Махал, который называют «поэмой из камня».

Индия поддерживала политические, экономические и куль­турные связи со многими народами Азии. С давних пор эта страна древней культуры привлекала внимание русских людей. Путешествие Афанасия Никитина (1466—1472) положило нача­ло непосредственному знакомству народов России и Индии.

Н. М. Карамзин отмечал, что в XV в. индийцы слышали о Рос­сии «прежде, нежели о Португалии, Голландии, Англии. В то время как Васко да Гама единственно мыслил о возможности найти путь от Африки к Индостану, наш тверитянин уже купе­чествовал на берегу Малабара».

В XVI—XVII вв. обе страны не раз предпринимали попыт­ки завязать торговые и дипломатические отношения. В Астра­хани в XVII в. осела группа индийских купцов. В 1646 г. рус­ский царь Алексей Михайлович направил своих представителей в Индию, но они не смогли достигнуть цели из-за начавшейся между Ираном и Индией войны.

Империя Великих Моголов

К началу нового времени большая часть Индии, население ко­торой составляло тогда свыше 100 млн. человек (по другим подсчетам, 150 млн.), была объединена в составе Могольской империи. Утвердившийся в начале XVI в. в Кабуле узбекский феодал Бабур * в 1525 г. вторгся со своими войсками в Север­ную Индию. Используя военную слабость Индии и феодальные междоусобицы, он разбил в 1526 г. армию делийского султана, овладел городами Дели, Агра и прилегающими районами Се­верной Индии и провозгласил себя падишахом.

* Бабур происходил по отцовской линии от Тимура, а по материнской — от Чингисхана, поэтому европейцы стали называть основанную им династию правителей Индии Великими Моголами (искаженное «монгол»).

При преемниках Бабура, особенно в царствование его вну­ка Акбара (1556—1605), территория Могольской империи зна­чительно расширилась. Она включала в свой состав нынешний Афганистан, всю Северную и Центральную Индию. Во второй половине XVII в. были завоеваны расположенные к югу от р. Годавари самостоятельные государства Ахмаднагар, Биджапур и Голконда. Только несколько феодальных владений на крайнем юге Индии сохранили независимость.

Могольское завоевание не внесло сколько-нибудь существенных изменений в социально-экономические отношения феодальной Индии. Хотя в различных районах громадной страны существо­вали свои специфические аграрные отношения, собственность на землю всюду носила форму государственно-феодальной соб­ственности. Собственником всех земель считался правитель государства, как бы представлявший феодальный класс в целом. Феодальная эксплуатация крестьянства осуществлялась глав­ным образом путем взимания с него феодальным государством налога, составлявшего большую часть урожая. Так же как это было и в Индонезии, феодальная рента изымалась индийскими феодалами у крестьянства в форме налога. В зависимости от характера феодальных держаний рента-налог распределялась между различными группами феодального класса.

Земля, являвшаяся собственностью феодального государст­ва, фактически находилась во владении отдельных деревенских общин. Рента-налог взыскивалась с каждой общины как с низ­шей налоговой единицы. Внутри общины пахотная земля дели­лась на участки, находившиеся в наследственном пользовании отдельных крестьянских семей. В коллективном владении об­щины оставались пастбища, лесные угодья, пустоши и т. п. Каждая крестьянская семья была обязана платить свою долю, ренты-налога и выполнять другие повинности.

Наряду с земледелием крестьянские семьи занимались ремеслом — прядением и ткачеством, главным образом для удов­летворения собственных потребностей. Кроме того, каждая община коллективно содержала 10—12 ремесленников, обслужи­вавших все потребности общинников, а также старосту, сбор­щика налогов и других должностных лиц. «Пограничный страж,— говорится в описании индийской общины, цитируемом К. Марксом,— охраняет границы села или дает свидетельские показания о них в случае спора. Лицо, надзирающее за водо­хранилищами и водостоками, распределяет воду для нужд зем­леделия. Особый брахман ведает в селе делами культа. Далее идут школьный учитель, которого можно видеть в селе обучаю­щим детей чтению и письму на песке, брахман, следящий за ка­лендарем, или астролог, и т. д.» *.

* К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 9, с. 134.

Все должности и обязанности, выполняемые отдельными об­щинниками, передавались по наследству из поколения в поко­ление. Этим община привязывала крестьян и деревенских ре­месленников к земле, ибо только в своей общине, где поколе­ниями жили и работали их предки, крестьянин и ремесленник имели право на определенное занятие; за ее пределами они становились неполноправными, «пришлыми» людьми. Юридиче­ски большинство крестьян были свободными, фактически ин­дийский крестьянин не мог покинуть свою общину. Его привя­зывала к ней также необходимость вносить государственные налоги и выполнять повинности.

Индийская деревенская община, покоившаяся на непосред­ственном соединении ремесла и земледелия, определяла преоб­ладание натуральных форм хозяйства, медленные темпы эко­номического развития страны.

«...Организованные по-семейному общины, — отмечает К. Маркс,— покоились на домашней промышленности, на свое­образной комбинации ручного ткачества, ручного прядения и ручного способа обработки земли — комбинации, которая придавала им самодовлеющий характер». Маркс указывал, «что эти идиллические сельские общины, сколь безобидными они бы ни казались, всегда были прочной основой восточного деспотизма, что они ограничивали человеческий разум самыми узкими рам­ками, делая из него покорное орудие суеверия...» *.

К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 9, с. 135.

Внутри общины постепенно развивалась социальная диффе­ренциация. Управлявший общиной совет — панчаят («пятерка», «совет пяти») — состоял обычно из наиболее зажиточных, полноправных общинников. Возглавлявший панчаят староста и его помощники, ведавшие раскладкой налогов, взимали с об­щинников поборы в свою пользу. «Пришлые» не пользовались правом голоса в общинных делах, не могли иметь надела; они арендовали землю, засевая ее хозяйским зерном и получая только восьмую часть собранного урожая. Неполноправными членами общины были и ремесленники.

Таким образом, аграрные отношения в Индии характеризо­вались: 1) феодально-государственной собственностью на зем­лю; 2) феодальной эксплуатацией крестьянства в форме ренты-налога; 3) существованием деревенской общины.

Эти основы аграрных отношений остались неизменными и при Моголах, создавших на их базе свою военно-ленную си­стему.

Великий Могол стал верховным собственником земли на терри­тории всей империи. Однако в непосредственном распоряжении падишаха находилось лишь около восьмой части обрабатывае­мых земель, рента-налог с которых шла на содержание войск и двора Великого Могола. Большая же часть остальных земель раздавалась феодальной знати в качестве военных ленов — джагйров, владение которыми не переходило по наследству. Фео­дальную верхушку Индии составляли несколько тысяч крупней­ших владельцев джагиров — джагирдаров.

Каждый джагирдар обязан был содержать для падишаха кавалерийский отряд, численность которого зависела от разме­ра джагира. За эту службу в пользу джагирдара поступала рента-налог с земель предоставленного ему джагира. На деле он приобретал неограниченную власть над крестьянскими община­ми своего джагира, население которого нередко составляло не­сколько десятков тысяч человек. Джагирдары облагали кресть­ян дополнительными поборами.

При Моголах джагир являлся основной формой феодально­го землевладения, но наряду с ним имелись и феодальные владения иных типов. В Раджастхане и некоторых других районах уцелели наследственные земельные владения местных индусских

феодалов — вассалов Великого Могола, пользовавшихся само­стоятельностью во внутренних делах. Рента-налог поступала в их распоряжение. Часть земель находилась во владении индус­ских храмов. Мусульманское духовенство пользовалось дохода­ми с земель, которые предназначались для содержания мечетей, святынь, духовных школ и т. п. Во всех мусульманских странах подобные земли именовались вакфами (вакуфами).

В XVII в. правители империи все чаще передавали сбор рен­ты-налога откупщикам, которые уже сами взыскивали налог с общин или других держателей земли на подведомственных территориях и вносили его в казну, оставляя определенную долю себе. Постепенно права этой категории феодалов, называв­шихся заминдарами, стали наследственными. В Бенгалии, Биха­ре, Ориссе каждый заминдар контролировал обширную терри­торию.

Крестьянство Индии жестоко эксплуатировалось различны­ми представителями феодального класса. Больше половины уро­жая выплачивалось в качестве ренты-налога феодалам. Из ос­тавшегося приходилось вносить определенную долю на содер­жание общинной верхушки, жрецов, общинных ремесленников. Кроме того, крестьяне систематически сгонялись на всякого рода принудительные работы по строительству ирригационных соору­жений, дорог, дворцов и т. п. На строительство гробницы Тадж-Махал было, например, согнано 26 тыс. крестьян.

Индийский город. Торговля и ремесло

Несмотря на преобладание натуральных форм хозяйства, тор­говля и товарно-денежные отношения получили весьма значи­тельное развитие в феодальной Индии, однако они были свя­заны с феодальным способом производства. На орошаемых зем­лях Индии, как отмечал известный советский индолог И. М. Рейснер, «соотношение необходимого продукта, шедшего на воспро­изводство рабочей силы крестьянина, его семьи и хозяйства, и продукта прибавочного, отнимавшегося феодалами, было... бо­лее благоприятным для эксплуататоров, чем в естественно-гео­графической среде умеренного климата». В результате этого в руках индийских феодалов концентрировалось большое количе­ство продуктов, получаемых как рента-налог. Феодал не толь­ко мог удовлетворить собственные потребности и потребности своей челяди в продуктах сельского хозяйства и деревенского ремесла, но и обладал значительным избытком для продажи. Индийские купцы были тесно связаны с феодалами, да и сами феодалы, включая Великого Могола, нередко занимались тор­говлей.

Особенности феодальных отношений во многом определили и характер индийского города. Многие из индийских городов возникли как ставки крупных феодалов. Такой город был теснейшим образом связан с феодалом и его армией. Население города составляли многочисленные ремесленники и купцы, об­служивавшие главным образом феодала и его челядь, слуги, стража, воины. Нередко города этого типа становились также и важными центрами торговли, но их экономическая связь с де­ревней была слабой. Если перемещалась ставка феодала, круп­ные города хирели. Например, богатейший город Фатхпур-Сик-ри, одно время бывший столицей императора Акбара, через несколько лет после переселения Акбара в Агру пришел в пол­ный упадок. «В самом центре он весь в развалинах...— писал англичанин, посетивший Фатхпур-Сикри в начале XVII в. — Здания стоят пустые, без жителей. Значительная часть почвы разделена под огороды...»

В одном из писем К. Маркса Ф. Энгельсу приводится харак­теристика индийского города XVII в., данная французским вра­чом Ф. Бернье, долгое время жившим при дворе Могола. Бернье писал, что «целые столицы, как Дели или Агра, живут почти исключительно за счет войска и поэтому вынуждены следовать за государем, когда тот отправляется на некоторое время в поход. Города эти отнюдь не похожи на Париж, в сущности го­воря, это военные лагери, только несколько более благоустроен­ные и удобнее расположенные, чем лагери, разбитые в откры­том поле» *.

* К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 28, с. 215.

Кроме городов, возникавших как ставки феодалов, сущест­вовали и города, служившие центрами внутренней торговли и ремесла. Но и здесь господствовали феодалы. Вместе с соответ­ствующей областью или округом город также передавался фео­далам в качестве джагира.

Индийские города не имели самоуправления. Общественное разделение труда между городом и деревней было слабее, чем в европейских странах, ибо в Индии потребности сельского на­селения в продуктах ремесленного производства почти полно­стью удовлетворялись деревенскими общинными ремесленника­ми. Тем не менее сами индийские города не могли обойтись без привоза из деревень продовольствия и сельскохозяйственного сырья.

Неразвитость общественного разделения труда между горо­дом и деревней затрудняла формирование элементов капитали­стических отношений, несмотря на то что обмен и товарно-де­нежные отношения получили в феодальной Индии широкое рас­пространение. В этих условиях значительная доля продукции, попавшей в сферу товарно-денежного обращения, вывозилась в другие страны. Показательно, что в Индии, почти не имевшей месторождений благородных металлов, в результате обширной внешней торговли сосредоточилось огромное количество золота и серебра.

По религиозной принадлежности около трех четвертей населе­ния Индии составляли последователи индуизма (индусы). Ин­дуизм объединяет в себе многочисленные религиозные представ­ления, верования и обряды, сложившиеся у народов Индии на протяжении тысячелетий. Он не имеет строго канонизирован­ных священных книг (таких, например, как Коран у мусуль­ман). Индусы считают своими священными книгами не только веды, но и эпические поэмы «Махабхарату» и «Рамаяну». Син­тезированные в индуизме многочисленные народные верования признают большое число богов, которые считаются воплощения­ми главных богов: Брахмы, бога-творца, создателя вселенной и всего живого; Вишну, представляющего вечно живую приро­ду; Шивы, олицетворяющего ее грозные силы и способность к постоянному возрождению. Индуистская религия утверждает, что цель жизни заключается в приобщении человека к богу. Она требует соблюдения кастовых различий. Корова считается у индусов священным животным, ее мясо запрещается употреб­лять в пищу.

Арабское и последующие мусульманские завоевания принес­ли в Индостан ислам, который получил значительное распрост­ранение на северо-западе и в Восточной Бенгалии. Он был го­сударственной религией империи Великих Моголов, религией большинства феодальной знати. Мусульмане составляли при­мерно четверть населения Индостана.

Сравнительно небольшая часть населения исповедовала буд­дизм, джайнизм и другие верования.

Буддизм возник в Индии в середине I тысячелетия до н. э. Его создание приписывается легендарному Шакья-Муни, явив­шемуся в образе царевича Гаутамы. Согласно буддийским дог­мам, внешний мир иллюзорен и является лишь продуктом созна­ния отдельных существ, проявлением движения мистических нематериальных «частиц» — «дхарм». Те или иные комбинации «дхарм» определяют сознание каждого живого существа. Из­менение такой комбинации означает смерть данного существа и перевоплощение его в другое живое существо. Каждый чело­век, каждое живое существо — результат прошлых перевопло­щений. Его ждут новые перевоплощения. Всесильный правитель может перевоплотиться в раба или животное, а раб — во вла­стелина. Характер этих перевоплощений зависит от соотноше­ния добродетелей и грехов. Вместе с тем жизнь человека трак­туется как страдание. Поэтому буддисты стремятся к достиже­нию «нирваны» (букв, «угасание»), когда полностью прекратит­ся процесс перевоплощений, а значит, и страдания. Люди, до­стигшие наибольшей святости и погрузившиеся в «нирвану», именуются буддами (букв, «просветленный»). Главным буддой считается Шакья-Муни (Будда).

В средние века буддизм потерял свое значение в Индии, но получил широкое распространение в ряде других стран Азии.

Некоторые положения джайнизма близки индуизму и буд­дизму. Джайнизм также не допускает никакого насилия над любыми живыми существами. Мало того, джайны не занима­ются земледелием, ибо при вспашке можно убить живое суще­ство; они прикрывают нос и рот, чтобы не вдохнуть или не про­глотить какое-либо насекомое.

Нередко религиозные различия переплетались с классовыми противоречиями. В некоторых районах крестьяне исповедовали индуизм, а феодалы — ислам. Бывало и наоборот. Зачастую ре­лигиозный фанатизм приводил к взаимной вражде и нетерпи­мости. Вместе с тем мусульманская феодальная знать вынуж­дена была учитывать, что индусы составляют большинство на­селения империи Великих Моголов, и проявлять по отношению к ним веротерпимость и лояльность. Многовековое сосущество­вание двух главных религий народов Индостана породило и сильную тенденцию к сближению между индусами и мусуль­манами. Среди трудового населения Индии большой популяр­ностью пользовались религиозно-реформаторские учения, призы­вавшие к дружбе и братству индусов и мусульман. «Взаимное стремление трудящихся индусов и мусульман к дружбе было столь велико,— отмечает индийский историк проф. Кабирадж,— что мусульманские эмиры и падишахи и индусские раджи долж­ны были ради сохранения своего влияния на народ проводить такие меры, которые способствовали поддержанию дружествен­ных отношений между индусами и мусульманами». До прихода британских колонизаторов религиозные противоречия, как пра­вило, не имели непримиримого характера. Однако религиозная ситуация в Индостане могла быть при определенных условиях использована для разжигания розни между индусами и мусуль­манами.

Догмы индуистской религии закрепляли разделение индусов на многочисленные касты. Первые кастовые деления возникли еще в древней Индии. Позднее они стали основой иерархической структуры феодального общества. Высшими кастами считались брахманы (жрецы) и кшатрии (воины). За ними следовали ку­печеские (торгово-ростовщические) касты, а затем огромное количество земледельческих и ремесленных каст. На самом низу кастовой лестницы находились касты «неприкасаемых». В различных частях Индии и у различных ее народов сложилась многообразная кастовая структура с многочисленными кастами и подкастами, общее число которых превышало 3 тыс. Возникли касты писцов, ткачей, кузнецов, метельщиков, дубильщиков и т. п. Ремесленные касты одновременно являлись и цеховыми объединениями.

Поведение членов касты строго регламентировалось, огра­ничивалось общение между людьми высших и низших каст, бра­ки между ними запрещались, изгнание из касты ставило чело­века вне общества.

Кастовый строй разделял трудовое население, он служил господствующим классам орудием эксплуатации крестьянства и ремесленников. Особенно унизительным и бесправным было по­ложение каст «неприкасаемых». Считалось, что даже тень «не­прикасаемого» оскверняет индуса более высокой касты. Неко­торые группы «неприкасаемых» должны были носить специаль­ные колокольчики, чтобы предупреждать о своем приближении; при появлении представителей более высоких каст они должны были отходить на двадцать шагов в сторону от дороги.

В империи Моголов кастовая принадлежность нередко уже не соответствовала фактическому имущественному и общест­венному положению людей. Бывало, что человек высшей касты становился нищим крестьянином. С другой стороны, многие маратхские князья и феодалы являлись выходцами из низших каст. Однако вся социальная система Индии способствовала со­хранению кастового строя, а в дальнейшем его всемерно под­держивали английские колонизаторы.

Экономическое развитие Индии

Хотя объединение Индии под властью могольских падишахов и не было прочным, образование единой империи сократило фео­дальные усобицы, облегчив этим развитие торговли и обмена. Появились первые признаки специализации сельского хозяйства в отдельных районах страны. Натуральная рента-налог смени­лась денежной. Постепенно ослаблялась экономическая изоля­ция деревенских общин. Предметы деревенского ремесла, осо­бенно хлопчатобумажные ткани, стали чаще поступать на рын­ки. Одновременно усилилась экономическая роль индийских городов, возросла численность городских ремесленников и куп­цов, более заметным стал обмен между городом и деревней. По­явились первые мануфактуры.

В XVI и первой половине XVII столетия наблюдался замет­ный экономический подъем империи Великих Моголов. Он со­провождался обострением противоречий феодального общест­венного строя.

Развитие товарно-денежных отношений при отсутствии ка­питалистического уклада приводило к росту торгово-ростовщического капитала. Крестьяне-общинники, городские ремесленни­ки попадали в кабалу к ростовщикам. Француз Тавернье, по­сетивший Индию во второй половине XVII в., отмечал: «В Индии деревня должна быть уж очень мала, если она не имеет меня­лы... который действует в качестве банкира». В ряде случаев ростовщики разоряли не только крестьянство, но и феодальную знать. «Ростовщичество не изменяет способа производства,— писал К. Маркс, — но присасывается к нему как паразит и до­водит его до жалкого состояния. Оно высасывает его, истоща­ет и приводит к тому, что воспроизводство совершается при все более скверных условиях» *.

Со второй половины XVII в. значительно обостряются социальные противоречия феодального общества. Феодальная эксплуатация стала столь тяжелой, что крестьянам-общинникам труднее и труднее становилось сохранять свое хозяйство. Все чаще крестьяне бросали поля и бежали из деревень.

Рост социальных противоречий, экономический упадок сде­лали неизбежным обострение классовой борьбы. Антифеодаль­ные выступления народных масс стали одним из решающих факторов ослабления и распада державы Великих Моголов. Они тесно переплетались с религиозными движениями, с националь-. ной борьбой отдельных народностей Индии против гнета импе­рии Моголов.

В Пенджабе антифеодальные восстания развертывались под ре­лигиозным знаменем сикхизма. Еще в начале XVI в. в городах Пенджаба была основана индуистская секта сикхов («сикх» — букв, «ученик»). Ее основатель и первый гуру (титул главы сик­хов, доел, «учитель»), Нанак (1469—1538), обличал мусульман­ское духовенство и индусских жрецов. Сикхи отвергали сослов-но-кастовые привилегии, провозглашая равенство людей перед богом. Одной из своих задач они объявили примирение индусов и мусульман.

Первоначальный сикхизм отражал умеренную оппозицию феодалам зажиточных слоев городского населения Пенджаба. Но со второй половины XVII в. состав сикхской секты начал изменяться. Тяжесть феодальной эксплуатации, общий упадок экономики привели к тому, что в секту начали вливаться тыся­чи обездоленных крестьян и ремесленников. Деятельность ее приобретает боевой антифеодальный характер. Десятый гуру, Говйнд Сингх (1675—1708), отказался от своей неограничен­ной власти. С этого времени все сикхи, объединенные в свою религиозную общину — хальсу, стали пользоваться равными правами. Дела хальсы решались сообща ее членами. Она стала военно-демократической организацией сикхов. Говйнд Сингх призвал к решительной вооруженной борьбе с мусульманскими и индусскими феодалами за «истинное царство», где земля бу­дет принадлежать сикхам. В одном из своих обращений он за­являл: «Мы разрушим угнетательское царство Моголов; тогда я дам всю страну, от Лахора до Пешавара, моим сикхам».

При Говйнд Сингхе сикхизм стал знаменем антифеодальной борьбы. К сикхам присоединялись крестьяне и ремесленники иа мусульман и индусов. Сикхизм превратился из секты в само­стоятельную религию. Принимавших сикхизм подвергали спе­циальному обряду. Их окропляли водой, взболтанной обоюдоост­рым кинжалом. Сикхи отпускали длинные волосы и бороду. Они должны были всегда иметь при себе три металлических предмета: кинжал, гребень, браслет на руке. К имени сикха добавлялось слово «сингх» («лев»).

После смерти Говйнд Сингха секту возглавил крестьянин Банда. Руководимое им восстание охватило значительную часть Пенджаба. Только бросив все свои войска против сикхов, пра­вительство Могола могло победить повстанцев. Банда был каз­нен. Часть сикхов ушла в горы, продолжая оттуда партизан­скую борьбу.

Восстание сикхов, несмотря на временное поражение, серьезно подорвало силы империи Моголов и господство феодалов в Северной Индии. В дальнейшем сикхи не раз вновь брались за оружие. После длительной борьбы им удалось установить в Пенджабе свою власть и провозгласить там создание независи­мого государства. Земля была объявлена общей собственностью хальсы. И хотя постепенно у сикхов сформировалась новая фео­дальная знать из военных вождей — сердаров, феодальная экс­плуатация крестьянства в Пенджабе по сравнению с другими областями Индостана была значительно ограничена.

Если в движении сикхов сочетались антифеодальная борьба крестьянства и стремление пенджабцев освободиться от власти Великих Моголов и создать свое государство, то другое круп­ное народное движение — восстание джатов — имело прежде всего антифеодальную направленность.

Джаты — земледельческая каста на северо-западе Индии. В последней трети XVII и начале XVIII в. джаты района Агра — Дели несколько раз восставали против могольской вла­сти под руководством своих старшин — представителей общин­ной верхушки деревни. Наиболее крупным было восстание 1672 г., когда повстанцы двинулись на Дели. Хотя выступление джатов было подавлено, повстанцам удалось изгнать из не­скольких округов феодалов и сборщиков налогов.

В силу исторических условий того времени восстания сикхов и джатов не могли привести к ликвидации феодальных поряд­ков, но эти движения нанесли чувствительные удары по импе­рии Моголов.

Восстания маратхов. Образование маратхекого государства

У маратхов антифеодальное движение крестьянства тесно пе­реплеталось с борьбой маратхекого народа за освобождение от гнета Могольской империи.

После включения в состав империи Моголов страна маратхов — Махараштра — была разделена на крупные джагиры, переданные мусульманским феодалам. Это привело не только к усилению эксплуатации крестьянства, но и к известному ущемлению интересов маратхской феодальной верхушки, кото­рая должна была теперь отдавать джагирдарам значительную часть своих доходов. Поэтому к начавшемуся в середине XVII в. восстанию крестьян присоединились мелкие и средние феодалы, боровшиеся за отделение от Могольской империи и образова­ние самостоятельного государства. В развернувшейся борьбе проявились и религиозные противоречия между маратхами, ис­поведовавшими индуизм, и мусульманскими правителями им­перии Великих Моголов. Выдающимся руководителем восстав­ших маратхов стал представитель их феодальной верхушки Шйваджи Бхонсле (1627—1680).

Массовое участие крестьян в борьбе за независимость Ма­хараштры позволило Шйваджи создать сильную армию. Каж­дая крестьянская община выделяла и снаряжала определенное количество воинов. Единые по национальному составу, подвиж­ные, хорошо знающие местность, отряды маратхских кавалери­стов брали верх над наемными армиями падишаха.

К 1674 г. большая часть маратхских земель была освобож­дена, и Шйваджи торжественно короновался как независимый государь Махараштры. «Мараты,— отмечал К. Маркс,— стали таким образом уже народом, управляемым независимым мо­нархом» *.

* К. Маркс. Хронологические выписки по истории Индии. Госполит-издат, 1947, с. 37.

Шйваджи и маратхским феодалам приходилось считаться с вооруженным крестьянством. После изгнания мусульманских джагирдаров рента-налог была снижена с 50—60 до 30—40% урожая. Но в Махараштре постепенно вновь появилось крупное феодальное землевладение. Это привело к тому, что после смер­ти Шйваджи начались усобицы между маратхскими феодала­ми, облегчившие военные действия могольского правительства. Сын и преемник Шйваджи был взят в плен и казнен, а его наследник — малолетний Шаху — увезен в Дели.

Дальнейшее ослабление Могольской империи позволило ма-ратхам в начале XVIII в. восстановить свою государственность. Шаху был отпущен на родину и стал номинальным государем маратхов. Фактическая же власть принадлежала одному из влиятельных маратхских феодалов, принявшему титул пёшвы (главного министра). В дальнейшем страной правила династия пешв, превративших преемников Шаху на троне махараджи в своих марионеток. С 1725 г. столицей пешв стал город Пуна.

Теперь государство маратхов базировалось уже на крупном феодальном землевладении. Положение маратхского крестьянства заметно ухудшилось по сравнению с временами Шйваджи, йо все же оно было лучше положения крестьян в других райо-йах Индостана.

В первой трети XVIII в. в результате завоевательных похо­дов маратхских феодалов владения маратхов значительно рас­ширились, охватив большую часть Центральной Индии — от Гуджарата до Бенгальского залива. Территориальные захваты вели к созданию фактически независимых от пешв новых го­сударственных образований. Так возникли четыре крупных кня­жества — Нагпур, Гвалияр, Индаур и Барода, — Объединившие­ся вокруг Махараштры в конфедерацию, главой которой счи­тался пешва. Маратхи превратились в силу, претендовавшую на подчинение всей Индии. Завоеватели составили правящую феодальную верхушку, чуждую местному населению этнически. Только в Нагпуре было значительное маратхское население.

В условиях глубокого экономического и политического кризиса феодальной Индии, непрекращавшихся войн и восстаний резко сократилась торговля между различными частями Индии, на­чался упадок городов. Усилилось обособление различных обла­стей и районов страны. Власть центрального правительства постепенно становилась чисто номинальной.

К началу XVIII в. наместники крупнейших областей импе­рии, носившие титулы субадаров и навабов, превратились в не­зависимых правителей. Помимо Пенджаба и владений марат­хов фактически самостоятельными государствами стали в пер­вой трети XVIII в. Бенгалия (включая Бихар и Ориссу), Ауд, Хайдарабад. Восстановили самостоятельность княжества Рад­жастхана. К северо-востоку от Дели создали свое княжество выходцы из Афганистана — рохилы. Южнее Дели находилось княжество, возникшее в результате восстаний джатов. Моголь-ские падишахи продолжали считаться верховными правителями страны, но на деле их власть не распространялась за пределы ближайших окрестностей Дели.

Нашествия Надир-шаха и афганцев

Слабостью Индии воспользовались ее соседи. В 1739 г. иран­ский шах Надир, захватив Пенджаб и разгромив могольские Войска, вступил в Дели. Взяв там богатую добычу и вынудив "могольского императора уступить ему Синд и территории, насе­лённые афганцами, он вернулся на родину. Нашествие Надира продемонстрировало всей Индии военное бессилие Моголов. Маркс отмечал, что Надир «оставил Могольскую империю на краю полной гибели»*.

* К. Маркс. Хронологические выписки по истории Индии. Госполит-издат, 1947, с. 47.

Теперь усилилось стремление соседних феодальных госу­дарств овладеть «наследством» распадающейся империи Вели­ких Моголов. После гибели Надир-шаха в 1747 г. и распада его обширной державы возникло самостоятельное афганское госу­дарство, возглавляемое Ахмед-шахом Дуррани. За сравнитель­но короткий срок афганцы установили свое господство над Пен­джабом, Кашмиром и районом между р. Инд и Дели.

Взяв столицу Могольской империи, Ахмед-шах превратил Великого Могола в орудие своей политики. Но прочного господ­ства над Северо-Западной Индией афганцы не добились. Про­тив них поднялись сикхи, истребившие афганские гарнизоны в Пенджабе,

В борьбу за верховенство в Индостане активно включилась маратхская конфедерация.. Объективно это была борьба за объ­единение государств и княжеств Индостана вокруг наиболее сильного в то время национально-государственного образования, расположенного в центре полуконтинента. В Северную Ин­дию вступила армия маратхов, взявшая Дели и отбросив­шая афганцев за Инд. Не желая примириться с этим, Ахмед-шах двинул в 1759 г. в Индию сорокатысячное войско. Борьба между маратхами и афганцами за верховенство в Индии всту­пила в решающую фазу. Маратхи собрали стотысячную армию, но к этому времени она состояла уже преимущественно из сол­дат-наемников. Маратхские войска потеряли свои былые боевые качества. Афганцы использовали противоречия между маратха­ми и мусульманскими правителями других индийских княжеств. В начале 1761 г. на Панипатской равнине произошло реша­ющее сражение, окончившееся полным разгромом маратхских войск.

* К. Маркс. Хронологические выписки по истории Индии. Госполитиз-дат, 1947, с. 49.Победив маратхов, Ахмед-шах оказался неспособным закре­пить господство над Индией, вскоре он вернулся со своей ар­мией в Афганистан.

Внутреннее положение маратхской конфедерации, которую раздирали феодальные междоусобицы, общая обстановка в Ин­достане, характеризовавшаяся созданием целого ряда самостоя­тельных феодальных княжеств, обрекли на неудачу попытку маратхов объединить под своей властью Индию. В результате поражения маратхов кроме всего прочего было ослаблено то из индийских государственных объединений, которое располагало относительно большими, чем другие государства Индостана, возможностями для отпора европейским колонизаторам, начав­шим к тому времени территориальную экспансию.

Индия накануне британского завоевания

Индия вступила в позднее средневековье, являясь одной из пе­редовых стран. К началу нового времени там были уже разви­тые товарное производство и обмен. Однако ряд особенностей развития Индии — замкнутые, самодовлеющие деревенские об­щины, своеобразный характер индийского города, кастовый строй, нашествия иноземных завоевателей, часто стоявших на более низком уровне социально-экономического развития, и т. п. — задержали процесс формирования капиталистического уклада в недрах индийского феодального общества.

Между тем Англия после победы в середине XVII в. буржу­азной революции быстро шла по пути капиталистического раз­вития. Экономические законы капитализма толкали английскую буржуазию на путь колониальной экспансии на Востоке, и в частности в Индии.

Глубокий кризис, переживаемый феодальной Индией со вто­рой половины XVIII в., создавал исключительно благоприятную обстановку для вторжения колонизаторов. К. Маркс писал: «Каким образом установилось английское владычество в Ин­дии? Верховная власть Великого Могола была свергнута его наместниками. Могущество наместников было сломлено марат­хами. Могущество маратхов было сломлено афганцами, и пока все воевали против всех, нагрянул британец и сумел покорить их всех» *.

* К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 9, с. 224.

Проникновение европейских колонизаторов в Индию

Со второй половины XVIII в. Англия вступила на путь крупных территориальных захватов в Индии. Но проникновение евро­пейских колонизаторов в Индию началось еще с XVI в.

Открыв морской путь в Индию, португальцы захватили не­сколько баз на Малабарском побережье. Однако они не распо­лагали достаточными силами для того, чтобы продвигаться в глубь страны.

Преобладание португальцев в европейской торговле с Ин­дией было сломлено голландцами, овладевшими ко второй по­ловине XVII в. большинством португальских баз в Индии (кро­ме Гоа, Диу и Дамана).

В начале XVII в. англичане получили у могольского прави­тельства разрешение основать временную факторию в Сурате, которая позднее была перенесена в Бомбей. Кроме того, с 1640 г. они обосновались в Мадрасе, а в конце века построили на земле, предоставленной им Великим Моголом, укрепленный город Калькутту. Для управления своими опорными пунктами в разных районах Индостана англичане образовали три пре­зидентства: Мадрасское, Бомбейское и Бенгальское.

В последней трети XVII в. в Индии появились французы, центром деятельности которых стал Пондишери (Путтуччери). В Бенгалии они располагали укрепленной факторией Чандер-нагор.

На путь колониальной политики в Индии стали и другие европейские государства. Несколько факторий было основано датчанами. Делали попытки развернуть свою деятельность шве­ды и австрийцы.

Колониальная политика европейских держав осуществлялась через соответствующие Ост-Индские компании. Вслед за гол­ландской были основаны английская (начало XVII в.) и фран­цузская (вторая половина XVII в.) Ост-Индские компании, поль­зовавшиеся в своих странах монопольным правом на торговлю с Востоком. Располагая сетью укрепленных баз на побережье Индии и создавая в глубинных пунктах страны торговые факто­рии, они скупали нужные им индийские товары, продавая их в Европе по монопольно высоким ценам.

В середине XVIII в. деятельность европейских колонизаторов в Индии приобрела новые черты. Сначала французы, а, затем и англичане начали использовать внутреннюю борьбу в Индии в интересах своей колониальной агрессии.

Создавая вооруженные силы для осуществления территори­альных захватов и борьбы с англичанами, генерал-губернатор французских владений в Индии Дюплекс, подобно голландцам в Индонезии, сформировал под командованием французских офицеров воинские части из наемных солдат-индийцев (сипа­ев), вооруженные и обученные на европейский лад. Пользуясь борьбой различных индийских государств и княжеств, французы предлагали некоторым князьям взять на себя защиту их кня­жеств путем размещения на их территории своего «вспомога­тельного войска». Князь же должен был субсидировать это вой­ско и согласовывать свою внешнюю политику с французской Ост-Индской компанией. Французам удалось в 40-х годах XVIII в. подчинить себе путем заключения таких «субсидиар­ных договоров» крупное княжество Хайдарабад и соседнее с ним — Карнатик (Карнатака).

Англия не желала мириться с угрозой французского преоб­ладания в Индии. Англичане стали создавать сипайские части и активно вмешиваться в борьбу индийских феодальных прави­телей. В дальнейшем буржуазная Англия обладала рядом пре­имуществ над феодально-абсолютистской Францией. В частно­сти, в отличие от французских властей в Индии английские по­лучали активную поддержку метрополии.

Во время войны за «австрийское наследство» (1740—1748) военные действия между Англией и Францией развернулись и в Индии, где они продолжались до 1754 г. Французы были серьезно потеснены, но окончательный исход англо-французской борьбы в Индии был решен Семилетней войной (1756—1763). Франция сохранила за собой только Пондишери и четыре дру­гих города на индийском побережье. Англия же смогла к этому времени осуществить крупные территориальные захваты.

«События Семилетней войны,— отмечал К. Маркс,— превра­тили Ост-Индскую компанию из торговой державы в державу военную и территориальную. Именно тогда было заложено ос­нование нынешней Британской империи на Востоке» *.

Главными базами и центрами английской Ост-Индской компа­нии были Калькутта, Мадрас и Бомбей. Примыкавшее к Мад­расу княжество Карнатик, населенное тамилами, уже стало вассалом компании. Большую активность развивала компания в Бенгалии. Она имела здесь 150 складов и 15 крупных фак­торий.

Понимая растущую опасность со стороны английских коло­низаторов, молодой бенгальский наваб Сирадж-уд-Доуле, всту­пивший на престол в 1756 г., начал военные действия против них и захватил Калькутту. «...„Торгаши" пустились наутек»**,— писал К. Маркс. Но вскоре из Мадраса была послана англий­ская военно-морская экспедиция, отбившая Калькутту.

* К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 9, с. 152.

** К. Маркс. Хронологические выписки по истории Индии. Госполитиз-дат, 1947, с. 63.

Роберт Клайв, командовавший десантными войсками, ре­шил закрепить этот первый успех. Он вошел в сговор с враж­дебной Сирадж-уд-Доуле феодальной группировкой. Был за­ключен официальный договор с влиятельным вельможей, воена­чальником наваба Мир Джафаром, который обещал свою по­мощь и содействие во время подготовлявшегося англичанами наступления. Англичане, в свою очередь, обещали помочь Мир Джафару стать навабом Бенгалии. Действия Клайва были од­ним из звеньев продолжавшейся англо-французской борьбы, ибо Сирадж-уд-Доуле опирался на поддержку французов.

Войска Клайва, состоявшие из 800 европейцев и 2200 сипа­ев, выступили в поход. Летом 1757 г. при Плесси произошло решающее сражение с 70-тысячной армией Бенгалии. На его исходе сказались преимущества англичан в артиллерии и пре­дательство Мир Джафара, командовавшего основными силами наваба. Бенгальская армия потерпела поражение. Сирадж-уд-Доуле попал в руки англичан и был казнен. Навабом стал Мир Джафар, а фактическим хозяином Бенгалии — Ост-Индская компания. Столица Бенгалии Муршидабад была ограблена, а го­сударственная казна захвачена англичанами. Эта бандитская

операция дала компании свыше 37 млн. ф. ст.; кроме того, ее высшие служащие во главе с Клайвом прикарманили 21 млн. ф. ст. Наваб Бенгалии стал марионеткой компании. На­чалось систематическое разграбление богатой страны.

Через некоторое время англичане отстранили от власти Мир Джафара и за круглую сумму передали навабский престол дру­гому претенденту — Мир Касиму. Усилив налоговый гнет и бы­стро выполнив благодаря этому свои финансовые обязательства перед Ост-Индской компанией, новый наваб попытался затем ограничить британский контроль над Бенгалией. Это привело в 1763 г. к военному столкновению. Войска Мир Касима под­держало население. Но они были оттеснены англичанами в Ауд. Здесь между навабами Бенгалии и Ауда был заключен союз, к которому присоединился и бежавший сюда после битвы при Панипате Великий Могол Шах Алам II. Однако в 1764 г. в решающей битве при Буксаре эта антианглийская коалиция потерпела поражение. Колонизаторы закрепили свою власть в обширной области нижнего течения Ганга.

Часть территорий, захваченных в результате победы при Буксаре, Ост-Индская компания передала своему пленнику Щах Аламу II, которого англичане по-прежнему признавали им­ператором. В свою очередь, могольский император подписал указ, передавший компании право собирать ренту-налог в Бен­галии. ,Поначалу сохранялись старые сборщики и старая систе­ма сбора налога, который теперь поступал, однако, в казну Ост-Индской компании. Но вскоре колонизаторы создали свой аппарат управления. Бенгалия полностью перешла под власть английских колонизаторов. В зависимое от англичан княжество превратился после битвы при Буксаре и Ауд. На юге Индоста­на их вассалом стало крупное княжество Хайдарабад.

К тому времени главными противниками колонизаторов на юге Индостана, да и на всем полуострове, были маратхская кон­федерация и усилившееся южноиндийское государство Майсур.

Правитель Майсура Хайдар Али (1761—1782), опираясь на населенную народом каннара центральную часть княжества, со­здал сильную и боеспособную армию, обученную при участии европейских (главным образом французских) ' офицеров. Вна­чале Хайдар Али видел в англичанах лишь одного из участни­ков (наряду с маратхами и Хайдарабадом) борьбы за гегемонию в Южной Индии. После первой войны с англичанами (1767— 1769) Хайдар Али даже пошел на заключение оборонительного союза между Майсуром и Ост-Индской компанией. Но во вспых­нувшей вскоре войне между Майсуром и маратхами англичане не поддержали своего союзника. Под влиянием этого, а также учитывая общую обстановку, Хайдар Али стал рассматривать англичан как главного врага Майсура и пытался объединить феодальные государства Индии против их общего врага. К это­му времени усилилось английское вмешательство в маратхские дела. Английские власти » Бомбее пытались возвести своего ставленника на трон пешвы, нр встретили сильное сопротивле­ние. Завязёлась англо-маратхская война. Хайдар Али пошел на мир и сближение с маратхами, а к началу второй англо-май-сурской войны (1780-^1784) Майсур, маратхи и Хайдарабад заключили союз против англичан.

Англичане попали в трудное положение. Одновременно с военными действиями в Индии Англии приходилось вести вой­ну с восставшими колониями Северной Америки, а также с Францией, Испанией и Голландией. Но британские колониза­торы умело использовали противоречия» между индийскими фео­далами. Они склонили на свою сторону сильнейшее маратхское княжество Гвалияр, поддержав притязания гвалиярского маха­раджи на район Дели, и при его посредничестве заключили сепаратный мир с маратхской конфедерацией. По договору 1782 г. Ост-Индская компания даже несколько расширила свои владения в районе Бомбея.

Майсур еще два года продолжал борьбу в одиночку, после чего вынужден был пойти на соглашение с англичанами. Англо-майсурский договор 1784 г. признавал за сторонами их довоен­ные владения. Но это означало укрепление позиций Ост-Инд­ской компании и отказ Майсура от борьбы за гегемонию в Юж­ной Индии. Если до этого целью Майсура было изгнание анг­личан из Индостана, то теперь на первый план выдвинулась задача сохранения Майсуром собственной целостности и неза­висимости.

Еще во время войны Хайдар Али умер, и престол Майсура перешел к его сыну Типу Султану, непримиримому врагу бри­танских колонизаторов. Типу проповедовал идею «священной войны» против англичан, посылал своих эмиссаров к Великому Моголу и во многие княжества Индии с призывом объединить силы. Он стремился получить поддержку от революционной Франции, направил миссию в Турцию.

Англичане видели в Типу опасного противника. Дипломатия Ост-Индской компании стремилась изолировать Майсур от дру­гих индийских государств. В 1790 г., заручившись поддержкой маратхских княжеств и вассального Хайдарабада, англичане начали третью войну против Майсура. Несмотря на большой перевес сил союзников, армия Майсура, возглавляемая Типу Султаном, стоикр„сопротивлялась. Но в 1792 г. Типу вынужден был принять условия мира, по которому к Ост-Индской компа­нии и ее союзникам отходила половина территории Майсура.

В 1799 г. англичане, собрав крупные военные силы, вновь напали на Майсур. После жесточайшей артиллерийской бомбар­дировки они штурмом взяли его столицу Серингапатам. Типу Султан пал в бою. Передав часть майсурской территории Хай­дарабаду, англичане превратили оставшуюся область в вас­сальное княжество, посадив на престол своего ставленника.

Народ каннара полностью потерял независимость и был искус­ственно расчленен между владениями Ост-Индской компании и двумя ее вассальными княжествами — Хайдарабадом и уре­занным Майсуром.

Таким образом, в результате колониальных войн во второй половине XVIII в. богатейшие области Индостана — Бенгалия с примыкающими к ней Бихаром, Ориссой и Аудом и вся Юж­ная Индия — превратились в английскую колонию.

Колониальная эксплуатация народов Индии

В XVIII в. колониальная эксплуатация народов Индии осуще­ствлялась методами, свойственными периоду первоначального накопления капитала. С самого начала английскую колони­альную политику в Индии проводила созданная крупными бри­танскими купцами и пользовавшаяся монополией на торговлю Англии с Востоком Ост-Индская компания. Завоевание Индии также осуществлялось торгово-административным аппаратом и вооруженными силами Ост-Индской компании.

Но колониальная политика и особенно территориальные за­хваты в Индии никогда не были частным делом одних только пайщиков Ост-Индской компании. За спиной компании стояли правящие классы Англии и английское правительство. При этом внутри правящего класса Англии шла упорная борьба за влия­ние на английскую администрацию в Индии и распределение награбленных там богатств. Пайщики компании и связанные с ними круги стремились сохранить свою монополию. Другие группировки господствующего класса в собственных интересах боролись за расширение правительственного контроля над дея­тельностью компании.

В 1773 г. английский парламент принял закон об управлении Индией, по которому губернатор компании в Калькутте стано­вился генерал-губернатором всех английских владений в Индии с подчинением ему губернаторов Мадраса и Бомбея. Прави­тельство назначало членов совета при генерал-губернаторе. Во владениях Ост-Индской компании учреждался английский вер­ховный суд. По закону 1784 г. в Лондоне создавался назначае­мый королем Контрольный совет по делам Индии, председатель которого являлся членом британского кабинета. Совет должен был контролировать деятельность Ост-Индской компании и оп­ределять британскую колониальную политику в Индии. Одно­временно сохранялся Совет директоров, избираемый пайщиками компании. Эта система «двойственного управления» позволяла английскому правительству расширять экспансию в Индостане и влиять на управление владениями Ост-Индской компании.

Административный колониальный аппарат Ост-Индской ком­пании в сочетании с соответствующими феодальными учрежде­ниями вассальных княжеств образовал политическую надстройку, помогавшую британской буржуазии осуществлять колониаль­ную эксплуатацию народов Индостана.

Основным орудием их ограбления были налоги. В захвачен­ных областях рента-налог стала поступать компании. Значи­тельная часть ренты-налога, взимаемой в вассальных княжест­вах, также разными путями попадала к англичанам. Важным источником доходов была монополия Ост-Индской компании на добычу соли и торговлю ею. Соль продавалась по очень вы­сокой цене.

Поступления от налогов, собираемых с чудовищной жесто­костью, и соляной монополии дополнялись суммами, добывае­мыми открытым грабежом вроде захвата Клайвом бенгальской казны и иных «подвигов» аналогичного характера. Компания насильственно прикрепляла десятки тысяч индийских ткачей и других ремесленников к своим факториям, широко применяя принудительный труд. Один из британских купцов писал: «Анг­личане со своими индийскими агентами произвольно решают, какое количество товаров должен поставить каждый ремеслен­ник и по какой цене... Согласие бедного ткача, вообще гово­ря, не считается необходимым».

Кроме того, немалые доходы извлекали компании и ее слу­жащие из грабительской торговли и спекуляции. Богатства, на­грабленные в Индии, явились одним из источников капиталов, при помощи которых создавалась английская промышленность.

Английскую колониальную политику олицетворяли руково­дители британской колониальной администрации, жестокие и бесчеловечные, лишенные чести и совести рыцари наживы.

Одной из таких колоритных фигур был Роберт Клайв — вы­ходец из мелкодворянской семьи, сначала писец, а затем офицер в войсках компании. Разбогатев во время грабительских похо­дов, он купил себе место в палате общин английского парла­мента, а затем, получив титул лорда, был назначен губернато­ром Бенгалии. Его деятельность сопровождалась такими хище­ниями и злоупотреблениями, что в 1773 г. Клайв предстал пе­ред судом английского парламента. Во время суда он заявил об ограблении Муршидабада: «Богатый город был у моих ног, могущественное государство было в моей власти, мне одному были открыты подвалы сокровищницы, заполненной слитками золота и серебра, драгоценными камнями. Я взял всего 200 тыс. ф. ст. Джентльмены, до сих пор я не перестаю удив­ляться собственной скромности!» Палата признала, что Клайв совершил ряд преступлений, но отметила при этом, что «Роберт лорд Клайв оказал великие и достойные услуги Англии».

Клайва сменил другой колониальный разбойник — Уоррен Хейстингс, назначенный первым генерал-губернатором всех британских владений в Индии. Этот спекулянт и взяточник тоже в конце концов предстал перед судом парламента. Процесс Хей-стингса, продолжавшийся с 1788 по 1795 г., вскрыл чудовищные преступления английских колонизаторов против народов Индии. Однако главный преступник Хейстингс был оправдан. Причины такого решения правильно указал один английский историк, писавший: «До тех пор, пока мы прочно владеем богатством и территорией Индии, завоеванной кровью и обманом, до тех пор, пока мы присваиваем и удерживаем сами плоды грабежа, бес­смысленно и чудовищно клеймить Хейстингса насильником и убийцей».

Первые результаты ограбления Индии колонизаторами

Бенгалия и другие области, захваченные англичанами, подвер­гались беспощадному ограблению, вконец подорвавшему их эко­номику. Приход колонизаторов означал резкое усиление фео­дальной эксплуатации крестьянства. Значительно увеличились размеры ренты-налога. Если в первые годы правления компа­нии в Бенгалии сумма налога составляла около 1,5 млн. ф. ст., то через десять лет она достигла 2,8 млн., а в 1793 г. составила 3,4 млн. Крестьяне и ремесленники разорялись, сокращались посевные площади. Уже через несколько лет английского гос­подства хозяйство Бенгалии было разорено. Наступил голод, в результате которого погибло около 10 млн. человек — почти половина тогдашнего населения Бенгалии.

Даже английский генерал-губернатор Корнуоллис писал в 1789 г. в своем отчете: «Я могу смело утверждать, что 7з тер­ритории, принадлежащей компании в Индостане, представляет собой сейчас джунгли, населенные только дикими зверями».

Один из ораторов заявил в английском парламенте: «Если бы нас выгнали из Индии сегодня, то можно было бы только ска­зать, что этой страной в течение бесславного периода нашего господства владели люди, мало чем отличающиеся от орангу­тангов или тигров».

Подрывая экономику Индии, английские колонизаторы унич­тожали и те спорадические ростки новых экономических отно­шений, которые формировались в индийском обществе. Англий­ское завоевание, превращая Индостан в бесправную колонию, закрепляло господство феодальных пережитков в его экономи­ке, экономическую и культурную отсталость его народов.