Гуманитарных исследований им. Т. Керашева отдел славяно-адыгских культурных связей национальная библиотека республики адыгея

1. 
   В документах рассматриваемого периода всех высланных с Северного Кавказа называли «горцы» и «черкесы». Учитывая их общеупотребительность в используемых источниках, нами они будут использоваться как синонимы и писаться без кавычек.
   
2. 
   В данной работе как синонимы будут использоваться два термина, характеризующих данный процесс – ссылка и высылка. Под первым понимается принудительное водворение того или иного лица в специально отведенную для этого местность и подчинение его определенной системе правил и ограничений. Под вторым – насильственное удаление из региона потенциально опасных лиц и/или членов их семей, прежде всего в другие регионы страны.
   
3. 
   Петричева И.С. Политическая ссылка в Олонецкой губернии в конце XIX–начале ХХ вв. – Режим доступа: www.archives.karelia.ru.
   
4. 
   Федорова Е.М. «Возвращение на Родину признается еще рановременным…» Ссыльные горцы в Псковской губернии. 1862-1880 гг. // Отечественные архивы. 2004. № 3.
   
5. 
   Дмитриева Н.А. Кавказские переселенцы в Смоленской губернии в XIX веке // Смоленщина в российской истории. Люди. События. Мнения: Сборник научных работ. Смоленск, 2005. Вып. 2.
   
6. 
   Красин В.М Кавказские ссыльные второй половины XIX-начала ХХ вв. по материалам региональных архивов // Материалы докладов XV Международной научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов–2008». М., 2008.
   
7. 
   Рубахина Т.Н. Горцы в Новгородской губернии. 1878–1881 гг. (Из истории отношений России с Кавказом) // Новгородский архивный вестник. Новгород. № 3.
   
8. 
   Северный Кавказ в составе Российской империи. М., 2005.
   
9. 
   Максимов Е., Вертепов Г. Туземцы Северного Кавказа. Вып. 1. Осетины, ингуши, кабардинцы. Владикавказ, 1892.
   
10. 
    Думанов З.Б. Внутренние миграции на Северо-Западном и Центральном Кавказе в первой половине XIX века // Исторический вестник. Нальчик, 2006. Вып. III.
    
11. 
    Козлов В.А., Козлова М.Е. Патерналистская утопия и этническая реальность: чеченцы и ингуши в Сталинской ссылке (1944–1953) // Вестник архивиста. М., 2003. № 3–4 (75–76).
    
12. 
    Красин В.М. Административноссыльные горцы в губерниях центральной России во второй половине XIX–начале ХХ вв. // Автореф. дис. канд. ист. наук. Брянск, 2011. – Режим доступа: http://rudocs.exdat.com/docs/index-178201.html (22 июня 2012).
    
13. 
    Силаев Н. Миграционная политика правительства на Северном Кавказе во второй половине XIX в. – Режим доступа: http://www.georgiamonitor.org/detail.php?ID=180.
    
14. 
    Кавказ и Российская империя: проекты, идеи, иллюзии и реальность. Начало XIX–начало ХХ вв. СПб., 2005.
    
15. 
    Установление системы осуждения и наказания коренных жителей Кавказа в конце XIX–начале ХХ вв. – Режим доступа: http:// chechenasso. ru/? page_ id =2206.
    
16. 
    Кокурхаев К.А. Правовая система и судопроизводство чеченцев и ингушей // Вопросы истории Чечено-Ингушетии. Грозный, 1977. Т. XI.
    
17. 
    Софийский Л.И. Город Опочка и его уезд в прошлом и настоящем (1414-1914 гг.). Псков, 1914.
    
18. 
    Государственный архив Новгородской области (ГАНО). Ф. 138. Оп. 1. Д. 2886.
    
19. 
    Государственный архив Псковской области (ГАПО). Ф. 20. Оп. 1. Д. 2270.
    
20. 
    ГАНО. Ф. 104. Оп. 1. Д. 282.
    
21. 
    ГАНО. Ф. 117. Оп. 1. Д. 59.
    
22. 
    С селом Медведь связана история аракчеевских военных поселений. Комплекс военных поселений здесь возводился по специально разработанным «образцовым чертежам».
    
23. 
    Коростынь была дворцовой вотчиной, где веками «поддерживались княжеские и царские сады».
    
24. 
    ГАНО. Ф. 138. Оп. 1. Д. 2989.
    
25. 
    ГАПО. Ф. 20. Оп. 1. Д. 2289.
    
26. 
    Это были как раз те территории, куда направлялись ссыльнопоселенцы Северного Кавказа.
    
27. 
    Гарнец – русская мера объема сыпучих тел, равная 3,2798 л (См.: Федорова Е.М. «Возвращение на Родину признается еще рановременным…» Ссыльные горцы в Псковской губернии. 1962-1880 гг. // Отечественные архивы. № 3. 2004. С. 92).
    
28. 
    Беженцы: динамика перемещения: Доклад для Независимой комиссии по международным гуманитарным вопросам. М. 1989.
    
29. 
    Шевяков Т. Гвардейцы с Кавказа. – Режим доступа: http:// www. istrodina.com /rodina_ artikul. php3?id =131& =7.
    
30. 
    ГАНО. Ф. 138. Оп. 1. Д. 2889.
    
31. 
    ГАПО. Ф. 20. Оп. 1. Д. 2008.
    
32. 
    Макаров Г.А. История развития полиции и жандармерии на Северном Кавказе во второй половине XIX–начале ХХ вв.: На материалах Ставрополья и Кубани. Дис. канд. ист. наук. Пятигорск, 2005.
    

Существует обширный спектр научной и научно-популярной литературы по истории, этнографии, географии Кубани и Северо-Западного Кавказа, где вопросам происхождения и этимологии славянских географических названий, уделяется некоторое внимание. Большая часть этих работ была издана еще в дореволюционное время и посвящены они в основном истории казачества [1]. Первые научные и научно-популярные публикации собственно по славянской топонимике Северо-Западного Кавказа, в том числе по казачьей топонимике Кубани, появились относительно недавно – во второй половине 1960-х гг.

Весь комплекс литературы советского и постсоветского периодов, где нашла свое отражение славянская топонимия Северо-Западного Кавказа, можно разделить на две части: во-первых, литература, посвященная собственно топонимическим вопросам; во-вторых, литература по истории, географии, этнографии и краеведению, в которых были учтены и использованы историко-топонимические сведения [2].

Среди научных публикаций следует отметить, прежде всего, топонимические работы Л.Г. Гулиевой, которой принадлежит одна из первых попыток классификации топонимики Кубани. Объектом её исследования стали проблемы взаимовлияния восточнославянской (в том числе и казачьей) топонимии и топонимии адыго-и тюркоязычных народов. Л.Г. Гулиева, впервые в отечественной топонимике, показала значение местных географических терминов в становлении славянской гидронимии региона.

В последние годы кубанскими учеными рассматриваются вопросы топонимики чаще всего в связи с процессами колонизации Северо-Западного Кавказа в конце ХVIII – начале XIX вв. К примеру, С.В. Самовтор в диссертации «Отражение процессов казачьей колонизации в топонимике Кубани (конец ХVIII – начало XX вв.)» исследует процесс колонизации кубанскими казаками (черноморскими и линейными) территории Кубани через призму топонимических названий. Автор выявляет истоки кубанской топонимии и связь конкретных исторических явлений с определенными группами топонимов, исследует основные тенденции формирования казачьей топонимии, в том числе и влияние субстратной топонимии (адыго-и тюркоязычной) на формирование казачьей топонимии Кубани.

Славянская топонимика Северо-Западного Кавказа нашла свое отражение в трудах и адыгских ученых – Дж. Н. Кокова [3] и К. Х. Меретукова [4]. Топонимические словари Дж. Н. Кокова, К. Х. Меретукова, С.Х. Ионовой [5], содержащие большой объем адыгских и абазинских географических названий, имеют большое значение в вопросе изучения славянской топонимики Северо-Западного Кавказа, т. к. многие из этих названий возникли на основе абазинской и адыгской топонимии.

Адыгейский республиканский институт гуманитарных исследований ряд лет занимается созданием «Энциклопедии населенных пунктов Республики Адыгея и адыгских аулов Краснодарского края». Коллектив авторов ставит перед собой задачу всестороннего освещения истории, культуры, социально-экономического развития населенных пунктов. С 2004 г. в рамках этого проекта издано 4 выпуска материалов «Из истории населенных пунктов Республики Адыгея» [6], в которых охвачен основной массив населенных пунктов со славянскими и адыгскими названиями в Республике Адыгея. На сегодняшний день это наиболее полный перечень названий хуторов и станиц в топонимии Республики Адыгея, основная часть которых еще никогда не фиксировалась и не попадала в топонимические словари. В статьях приводятся не только данные об их расположении, истории основания, но и в большинстве случаев версии происхождения того или иного названия.

В последние годы, кроме научных работ по топонимике, на книжном рынке появилось несколько научно-популярных изданий по топонимии Кубани [7], которые частично удовлетворяют обусловленный модой спрос обывателя. В них содержится большая информация о наиболее известных, туристически привлекательных, географических объектах Краснодарского края и Республики Адыгея и происхождении их названий.

Остановимся подробнее на некоторых из них. Так, книга В.И. Ворошилова «Топонимы Российского Черноморья», которую сам автор представляет как топонимический словарь с историко-этнографическим направлением, содержит наиболее полный список русских названий прибрежных речек и ущелий Черноморского побережья Краснодарского края. Большое внимание уделяет автор этимологии топонимов побережья Черного моря адыгского и абхазского происхождения.

В трех книгах В.Н. Ковешникова «Очерки по топонимике Кубани» и «Топонимический словарь Краснодарского края и Республики Адыгея» собраны более 300 гидронимов, около 450 оронимов (названия гор, хребтов, холмов, ущелий и т.д.) и 61 название городов и районных центров. В общей сложности он приводит более 1200 терминов. В книги вошли девять очерков, среди которых есть статья «От куреня к станицам и городам», где автор приводит историю возникновения и этимологию названий 40 казачьих станицах и 10 населенных пунктов Черноморского побережья.

Топонимический словарь А.В. Твердого «Кавказ в именах» содержит более 3 тысяч статей о названиях географических объектов Северного Кавказа, а также Закавказья. В основном этого топонимы «местного» кавказского происхождения, из которых более 500 топонимов адыго-абазинского происхождения.

Книга учителя географии Н.К. Костарновой «Тайны географических названий» также представляет собой словарь географических названий Республики Адыгея и Краснодарского края. В ней более полно представлена топонимика Майкопского района, где проживает автор.

Все перечисленные работы наряду с их достоинствами имеют ряд общих недостатков. Так, при составлении топонимических словарей авторы опираются, в основном, на ранее собранный и опубликованный материал, и не ведут самостоятельный сбор и систематизацию огромного пласта неизученных до сих пор названий. Чаще всего, увлекаясь этимологией «экзотичных» названий адыгского происхождения они мало внимания уделяют топонимам славянского происхождения. За пределами их интересов остается изучение русских названий большого количества мелких речек, балок, ущелий, полян, которые также несут в себе интересную информацию. Между тем, несмотря на сравнительную «молодость» славянских названий, установить их происхождение становится с каждым годом все труднее. Уходят люди, стираются с памяти события и, если они вовремя не зафиксированы, немало сил и времени потребуется, чтобы установить, отчего произошло и как родилось то, или иное название. Происходят переосмысления, неизбежно смешение правды и вымысла.

А.В. Твердый в предисловии к книге «Кавказ в названиях» приводит как пример неожиданного и курьезного происхождения названия горы Герсеванова в Северском районе Краснодарского края. «Исследователям долгое время не удавалось определить семантику одной из вершин Краснодарского края – гора Герсеванова, расположенной в междуречье Безепса и Шебша. К орониму, находящемуся в окружении рек, хребтов с адыгской семантикой (Безепс, Шебш, Афипс, Тхамаха и др.), их этимология никак не подходила; не вписывалась она и в молдавские названия, присвоенные молдаванами-переселенцами некоторым географическим объектам в конце ХIХ века. Разгадка оказалась проста: в конце ХIХ века русские военные топографы Герц и Иванов провели геодезические исследования в районе вышеупомянутой вершины и присвоили ей название, составленное из начальных основ своих фамилий» [8].

На первый взгляд, объяснения А.В. Твердого, кажутся убедительными, хотя он и не приводит источник, откуда взята информация о том, что топографы присвоили горе название, состоящее из их фамилий: Герц и Иванов. Но далее, в словарной статье «Герсеванова гора», А.В. Твердый отходит от предложенной версии и со ссылкой на кубанского этнографа-краеведа Ю.Х. Алмазова, добавляет к выше сказанному, что «во время заселения Кубани казаками такая фамилия фигурировала среди местного казачества», и, возможно, это «послужило возникновению названия оронима» [8.С. 93]. В результате остается непонятным: «Чьим же все-таки именем названа гора Герсеванова – топографов Герца и Иванова или местного казака Герсеванова?».

Мы заинтересовались этим вопросом и установили, что, действительно, в конце ХIХ в. Кубанской области работали топограф К.К. Гёрц и геолог Д.Л. Иванов. Как свидетельствует, «Библиографический указатель литературы о Кубанской области, Кубанском казачьем войске и Черноморской губернии», составленный Е.Д. Филицыным, топограф К. Гёрц, издал «Археологическую топография Таманского полуострова» (1870 г.) [9. С. 142], а геолог Д.Л. Иванов опубликовал несколько работ по геологии Кавказского края, среди которых самая известная «Восхождение на Эльбрус» (1884 г.) [9. С. 153]. Эти работы К. Гёрца и Д.Л. Иванова хорошо известны и к ним до сих пор часто обращаются современные исследователи. Но мы не нашли никаких данных, что они вместе работали в том районе, где находится гора, и составляли картографию этой местности. В таком случае остается вопрос: «Могли ли эти два исследователя дать имя данной горе, соединив свои фамилии?». Исходя из истории происхождения и формирования большинства кубанских названий, это маловероятно.

С другой стороны, если следовать логике, что гора названа по имени какого-то топографа или геолога, то название горы Герсеванова полностью совпадает с фамилией известного русского геолога – М.Н. Герсеванова. На наш взгляд, более правдоподобным может быть предположение, что гора Герсеванова названа в честь известного русского геолога, члена Императорского Русского Технического общества, ректора Института Инженеров путей сообщений М. Н. Герсеванова, исследовавшего в 70-80 гг. XIX в. гидрографию Кавказского края и опубликовавшего несколько работ на эту тему [10].

Другой случай неожиданного происхождения названия – хутор Новорусов в Шовгеновском районе Республики Адыгея. На первый взгляд, славянское происхождение этого топонима не вызывает сомнений, но история его возникновения говорит совсем о другом.

В очерке, опубликованном в 3-ем выпуске «Из истории населенных пунктов Республики Адыгея», говорится, что хутор Новорусов Шовгеновского района был образован русскими переселенцами в 1863 г. на берегу речки Уль, на землях темиргоевского узденя Пшизова Науруза и был назван «Пшизов-Наурузов». Для удобства хуторяне говорили сокращенно «Наурузов». Как свидетельствуют документы, это название сохранялось еще долгое время, плоть до революции, но со временем русские жители переиначили его в более для себя привычное «Новорусов» [11. С. 75].

В данном случае вполне исчерпывающее объяснение дает основание полагать, что «тайна» топонима «Новорусов» раскрыта и в последующие топонимические словари он войдет с грамотным и правильным комментарием. Но, как мы видим, этого не произошло. А.В. Твердый включил в свой словарь «Кавказ в названиях» название хутора Новорусов, почему-то с неправильным написанием - Ново-Русов, препроводив короткой пояснительной статьей в одно предложение: «русский хутор в Республике Адыгея; назван по антропониму Наурз (Наурыз), который в русском варианте звучит как Новорусов» [8. С. 242]. В итоге такого сокращения, все получилось запутанным и малопонятным.

При изучении значения того или иного названия часто не учитывается исторический контекст, в котором он возник, а это порождает неверные толкования и искажение фактов. К примеру, Н.К. Костарнова происхождение и значение названий казачьих станиц, образованных на основе адыгских этнонимов – Абадзехская, Бесленеевская, Баракаевская, Махошевская, Натухаевская, Шапсугская и др., объясняет тем, что российским правительством «было решено увековечить память о местах предшествовавшего обитания переселяемых народностей, присвоив собственные их имена некоторым из новых казачьих станиц» [12]. Незнание истории или желание обойти ее острые углы, отделяет нас от истины. На самом деле, во время Кавказской войны, в большинстве случаев, названия разных адыгских этнонимов давались сначала укреплениям, которые закладывались соответственно на землях, или на границе территорий тех черкесских племен, в целях их покорения. Например, названия укреплений Лабинской линии: Темиргоевского (1840 г.), Махошевского (1844 г.) означало, что усмирение или окончательное покорение темиргоев и махошей является первоочередной задачей для русских войск.

Впоследствии, когда эти укрепления заселялись казаками и переселенцами, название, чаще всего, оставлялось станице как напоминание об окончательном покорении этого общества или племени. Так, в 1851 г. укрепление Темиргоевское стало станицей Темиргоевской. Но в случае Махошевского укрепления (близ современной ст. Лабинской) так не произошло. Окончательное покорение махошей затянулось до весны 1862 г., для этого новое укрепление и станица Махошевская были заложены в другом месте, непосредственно в землях махошей, на реке Фарс (выше ст. Ярославской).

Сведения об основании станиц приходится собирать по крупицам в военных рапортах и отчетах, а также в истории полков, участвовавших в Кавказской войне. Так, составитель истории Апшеронского полка В. Потто пишет: «Выселение махошевцев, оконченное к исходу марта месяца (1862 г. – Н. Е.), и прибытие на Фарс значительного отряда полковника Офрейна, приступившего к постройке новой Махошевской станицы, несколько успокоило край, – и тревоги сделались реже» [13. С. 83]. Как свидетельствуют исторические источники, никаких документов, регламентирующих формирование названий военных укреплений и станиц во время войны, не существовало. Они появлялись спонтанно, чаще всего соответственно местным названиям рек, мест, где происходили военные действия (Лабинская, Фарсская, Пшехская и др.), иногда названия отражали особенности военной жизни (Отважная, Прочный Окоп и др.), некоторые из них были производными от наименований полков (Апшеронская, Дагестанская и др.), немало укреплений и станиц назывались по имени генералов и царских особ (Раевская, Царская, Зассовская и др.).

В славянской топонимике Северо-Западного Кавказа есть огромный пласт названий образованный на основе местных, адыго-абазинских топонимов. Этимология этих древних названий затруднена и требует серьезных научных исследований. Авторы всех перечисленных научно-популярных изданий пытаются восполнить этот пробел собственными силами и, не владея адыгским и абазинским языками, смело берутся этимологизировать то или иное название, чем создают еще большую путаницу и неразбериху. Безусловно, топонимические словари Дж.Н. Кокова, К.Х. Меретукова, С.Х. Ионовой обеспечивают солидную фактологическую базу для подобных изысканий, однако, следует помнить, что они не охватывают всю адыго-абазинскую топонимику и связанную с ней терминологию. До сих пор остается не изученным огромный пласт адыго-абазинских топонимов, утраченных во время Кавказской войны. Для его восстановления необходимо привлечь большое количество военных документов, статистических описаний, картографических источников, фольклор и т. п.

Задачу восстановления исторических черкесских названий во многом усложняет еще и тот факт, что многие топонимы на русском языке зафиксированы с ошибками, неверно, а в некоторых случаях одно и то же название в нескольких вариантах. К примеру, название речки Лучка (левый приток р. Курджипс, впадающий в нее в окрестностях г. Майкопа; адыгское название в обиходе не сохранилось), вполне можно считать русским. Исходя из этого, Н. В. Костарнова объясняет его значение, как «прямой перевод с адыгейского», от исходного названия «Бжьын» – лук [12. С. 6]. На первый взгляд, это объяснение не вызывает возражений.

На военной карте «Маршрут движения отрядов под начальством Козловского от укр. Майкопского вверх по Курджипсу и Бжину до верховьев р. Дижи» [14. Л. 1], составленной в 1857 г., речка Лучка отмечена как Лукко (на других картах: Ауко, Аукко или Аико). Который из этих вариантов наиболее верный и приближен к исконно адыгскому произношению? Почему он превратился в Лучку? Может быть, название этой речки, действительно, было перепутано с другой речкой Бжин (по-адыг. растение «лук»), которая на карте Козловского отмечена как правый приток реки Эток (левый приток р. Курджипс; предпол., совр. Балка Ткачева). Вопросов много и все они могут быть разрешены, если найти адыгское название этой балки.

Ситуация несколько прояснилась, когда в военных донесениях тех лет был обнаружен еще раз вариант названия этой, речки – Лук, Лука, от которого по-видимому, и происходит современное Лучка. Возможно, он наиболее правильный, т. к. соответствует адыгскому названию одной неизвестной речки – Лыкъу, примерно находящейся в окрестностях Майкопа. Этот топоним мы обнаружили в рукописном архиве АРИГИ [15]. Он зафиксирован еще в 1958 г. А. Шаовым от 78-летнего Аутлева Магомета из аула Хакуринохабль и до сих пор не был идентифицирован. Как мы видим, адыгское название Лыкъу наиболее соответствует русскому написанию Лука или Лук (совр. Лучка), а варианты: Аукко, Ауко и Аико, были ошибочными. Топоним Лыкъу (Лыкъо) состоит из двух частей: лы – «мясо» и къу (къо) – «балка», «ущелье», «речка» и означает «балка, где есть мясо». Таким образом, на примере названия речки Лучка мы показали, насколько все запутано и как порой непросто восстановить историческое название того или иного географического объекта.

В данной статье мы рассмотрели лишь некоторые неточности и ошибки, встречающиеся в современных топонимических изданиях. Все перечисленные работы, по определению самих авторов являются научно-популярными и рассчитанными на широкий круг читателей. Ссылка на популярное издание служит для авторов как бы оправданием некоторой поверхностности в подборе материала и его изложении. Как отмечает Н.Г. Добродомов, «популярное издание должно быть построено на научной основе и лишь стилистикой говорить о своей ориентации на недостаточно подготовленного читателя, которому не знакома специальная терминология. Однако фактически популярность часто сводится к некритичности и безответственности формулировок, которые переносятся из источников разной степени достоверности, а иногда создаются самими составителями без достаточного осмысления материала и его верификации, поэтому факты во многих топонимических словарях требуют большой осторожности в их использовании» [16. С. 139].

1. 
   Туренко А.М. Исторические записки о войске Черноморском (со времени поселения оного по всемилостивейше пожалованной земле до 1831 г.) // Киевская старина. 1887. Кн.3. С. 494-537; Кн. 4. С. 721-747; Кн.5. С. 125-152; Попка И.Д. Черноморские казаки в их гражданском и военном быту. Очерки края, общества, вооруженной силы и службы. Краснодар, 1998; Гёрц К.К. Археологическая топография Таманского полуострова. М., 1870; Потто В.А. Кавказская война. Тифлис, 1901; Апостолов Л.Я. Географический очерк Кубанской области. Тифлис, 1897; Щербина Ф.А. История Кубанского казачьего войска. Екатеринодар, 1910.
   
2. 
   Гулиева Л.Г. К изучению топонимики Кубани // Советская этнография. 1968. № 3. С. 93-96; её же. Местные географические термины в славянской гидронимии Кубани // Вопросы русского языка и литературы: Научные тр. / Краснодарский пед. ин-т. 1968. Вып 94; её же. О названиях реки Кубань // Топонимика Востока. М., 1969. С. 135-140; её же. Некоторые топонимы с этнонимическими основами на Кубани // Этнонимы. М., 1970. С. 164-167.; Виноградов В.Б. Топонимика Средней Кубани. Армавир, 1993; Вахрин С.И. Биографии кубанских названий. Краснодар-Армавир, 1995; Самовтор С.В. К изучению восточно-славянской ойконимии Закубанья // Сборник научных статей. Вып.1. Армавир, 1996; он же. К изучению топонимии Черномоского казачества // Проблемы развития казачьей культуры. Материалы научно-практической конференции. Тульский, 1997; он же. Отражение процессов казачьей колонизации в топонимии Кубани (конец ХVIII – начало ХХ вв.). Автореф. дис. канд. ист. наук. Ставрополь, 2008; Матвеев О.В. Кавказская война на Северо-Западном Кавказе и ее этнополитические и социокультурные последствия. Автореф. дис. канд. ист. наук. Краснодар, 1996; его же. Устная традиция как фактор сохранения исторической памяти кубанского казачества // Проблемы развития казачьей культуры. Материалы научно-практической конференции. Майкоп, 1997. С. 31-35.
   
3. 
   Коков Дж.Н. Адыгская (черкесская) топонимия. Нальчик, 1974; его же. Из адыгской (черкесской) ономастики. Нальчик, 1983.
   
4. 
   Меретуков К.Х. Адыгейский топонимический словарь. Майкоп, 1981, 1990, 2003.
   
5. 
   Ионова С.Х. Абазинская топонимика. Черкесск, 1992.
   
6. 
   Из истории населенных пунктов республики Адыгея. Вып. 1. Майкоп, 2004; Вып. 2. 2005; Вып. 3. 2006; Вып. 4. 2008.
   
7. 
   Пчелинцев Ю.В. Краткий топонимический словарь. Хадыженск, 1997; Чучмай Г. Т. Тайна географических названий. 2-е изд., испр. и доп. Краснодар, 2000; Ворошилов В. И. Топонимы Российского Черноморья. Сочи-Майкоп, 2005; Ковешников В.Н. Очерки по топонимике Кубани. Краснодар, 2006; его же. Очерки по топонимике Кубани. Часть 2. Краснодар, 2007; его же. Топонимический словарь Краснодарского края и Республики Адыгея. Краснодар, 2008; Твердый А.В. Кавказ в именах. Краснодар, 2008; Костарнова Н. К. Тайны географических названий. Майкоп, 2009.
   
8. 
   Твердый А.В. Указ. соч. С. 3-4.
   
9. 
   Библиографический указатель литературы о Кубанской области, Кубанском казачьем войске и Черноморской губернии. Отдел II. Сост. Е.Д. Фелицын // Кубанский сборник. Т. У1. Екатеринодар, 1900.
   
10. 
    Герсеванов М.Н. Очерки гидрографии Кавказского края. СПб., 1886; его же. Общий обзор каменных строительных материалов в Кавказском и Закавказском крае // Сборник сведения о Кавказе. Издание Кавказского Статистического комитета. Т. II. Тифлис, 1872; его же. Доклад в Императорском Русском Техническом обществе о месторождении селитры в Кубанской области // Кубанские областные ведомости. 1875. № 2; его же. Обзор предположений об обводнении Северного Кавказа // Записки Кавказского отд. Русского Технического общества. Т. ХIV. Тифлис, 1880.
    
11. 
    Из истории населенных пунктов Республики Адыгея. Вып. 3. Майкоп, 2006.
    
12. 
    Костарнова Н.К. Указ. соч.
    
13. 
    История 44-го Драгунского Нижегородского полка. Сост. В. Потто. Т. VIII. СПб., 1895.
    
14. 
    РГВИА. Ф. 846. Д. 6772.
    
15. 
    Архив АРИГИ. Ф. 1. П. 40. Д. 37.
    
16. 
    Добродомов И.Г. Не «река» – а «женщина» (о достоверности топонимических этимологий) // Этническая ономастика. М., 1984.